Создание первого ядерного реактора в Европе и Азии.
Следующим этапом освоения и развития атомной энергии стала оперативная задача организации промышленного производства плутония-239 и урана-235. Для ее решения было необходимо создание опытного, а затем и промышленного ядерных реакторов, строительство радиохимического и специального металлургического цехов. Для решения второй задачи было развёрнуто строительство завода по разделению изотопов урана диффузионным методом. Все это стало возможным в результате создания промышленных технологий, организации производства и наработки необходимых больших количеств чистого металлического урана, окиси урана, гексафторида урана, других соединений урана, графита высокой чистоты и целого ряда других специальных материалов, создания комплекса новых промышленных агрегатов и приборов. Недостаточный объём добычи урановой руды и получения урановых концентратов в СССР в этот период был компенсирован трофейным сырьём и продукцией урановых предприятий стран Восточной Европы, с которыми СССР заключил соответствующие соглашения.
Первый в СССР (он же первый в Европе и Азии) опытный ядерный реактор Ф-1, строительство которого было осуществлено в Лаборатории № 2 АН СССР, был успешно пущен 25 декабря 1946 года. Значение этого исторического события ярко и понятно иллюстрирует докладная записка на имя И.В. Сталина, написанная 28 декабря 1946 года. Л.П. Берия, И.В. Курчатовым, Б.Л. Ванниковым и М.Г. Первухиным [9, с. 631–632]. Это событие было оперативно изложено в специальном письме главе государства, где следовало буквально следующее:
|
|
|
„Товарищу Сталину И.В. Докладываем. 25 декабря 1946 года в лаборатории т. Курчатова закончен сооружением и пущен в действие опытный физический уран-графитовый котёл.
В первые же дни работы (25-26-27 декабря) уран-графитового котла мы получили впервые в СССР в полузаводском масштабе ядерную цепную реакцию. При этом достигнута возможность регулировать работу котла в нужных пределах и управлять протекающей в нём цепной ядерной реакцией.
Построенный опытный физический уран-графитовый котёл содержит 34800 килограммов совершенно чистого металлического урана, 12900 килограммов чистой двуокиси урана и 420000 килограммов чистого графита.
С помощью построенного физического уран-графитового котла мы теперь в состоянии решить важнейшие вопросы проблемы промышленного получения и использования атомной энергии, которые до сего времени рассматривались только предположительно, на основании теоретических расчётов“ [9, с. 631].
И.В. Сталин высоко оценил завершение строительства и пуск в СССР первого ядерного реактора и другие достижения этого периода в осуществлении советского атомного проекта. 9 января 1947 года, через две недели после пуска Ф-1, он принял в Кремле членов Специального комитета, ведущих учёных и специалистов — участников советского атомного проекта — и заслушал доклады о состоянии работ. В совещании, которое продолжалось около трёх часов, приняли участие В.М. Молотов, Л.П. Берия, Г.М. Маленков, Н.А. Вознесенский, М.Г. Первухин, В.А. Малышев, В.А. Махнев, Б.Л. Ванников, А.С. Елян, И.К. Кикоин, Ю.Б. Харитон, Д.В. Ефремов, А.П. Завенягин, П.М. Зернов, И.В. Курчатов, Л.А. Арцимович, Н.А. Борисов и А.Н. Комаровский [9, с. 630]. На другой же день после совещания И.В. Сталин утвердил постановление СМ СССР о премировании И.В. Курчатова и Л.А. Арцимовича (соответственно за создание и пуск реактора Ф-1 и создание установки по электромагнитному методу разделения изотопов урана, на которой к этому времени были наработаны макроскопические количества урана-235). В марте 1947 г. были премированы сотрудники И.В. Курчатова и Л.А. Арцимовича, принимавшие участие в возглавляемых ими работах, а также немецкие учёные и специалисты — участники советского атомного проекта, их советские коллеги и другие советские специалисты.
|
|
|
Согласно известным сегодня документальным данным совещание у И.В. Сталина 9 января 1947 года с участием учёных и специалистов атомной отрасли СССР явилось единственным в истории советского атомного проекта. Для И.В. Курчатова это была вторая (и последняя) встреча с И.В. Сталиным. Первая встреча, в которой участвовали также В.М. Молотов и Л.П. Берия, состоялась 25 января 1946 года [9, с. 634], [36].
|
|
|
Первый промышленный ядерный реактор СССР. На очереди было завершение строительства и пуск промышленного реактора. Постановлением СМ СССР № 2145-567сс от 19 июня 1947 года И.В. Курчатов был назначен научным руководителем завода № 817 (в дальнейшем комбинат № 817, в настоящее время в России комбинат „Маяк“) и Центральной лаборатории этого завода [35]. На комбинате сооружался первый в СССР промышленный реактор, радиохимический завод по выделению плутония, а затем был построен и металлургический комплекс для получения металлического плутония и изготовления деталей из плутония. Ранее, ещё почти за год до пуска реактора Ф-1, постановлением СНК СССР от 28 января 1946 года № 229-100сс/оп И.В. Курчатов был утверждён научным руководителем проекта строительства первого промышленного реактора [33].
Физический пуск первого промышленного реактора при отсутствии воды в технологических каналах состоялся 8 июня 1948 года, при наличии воды — 10 июня 1948 года [9, с. 634–636]. Первый вывод реактора на проектную мощность был осуществлён 19 июня 1948 года [9, с. 662]. И.В. Курчатов непосредственно участвовал в работах пускового периода и руководил этими работами. Необходимо отметить, что ещё в пусковой период, а затем и в процессе эксплуатации реактора возникали аварийные ситуации, сопровождавшиеся выходом радиоактивности за пределы активной зоны. Руководя ремонтными работами, И.В. Курчатов, не считаясь с опасностью для здоровья, часто посещал участки с высокой радиоактивностью. 24 июня 1948 года Уполномоченный СМ СССР на комбинате № 817 И.М. Ткаченко вынужден был написать докладную записку на имя Л.П. Берия о нарушении И.В. Курчатовым правил безопасности и предосторожности [37, л. 68].
|
|
|
Самоотверженная работа И.В. Курчатова, всего персонала реактора и сотрудников других объектов комбината позволили преодолеть неоднократно возникавшие трудности и обеспечить в первой половине 1949 года завершение наработки и выделение необходимого для изготовления первой бомбы количества плутония.
Работы по созданию и усовершенствованию атомных бомб РДС–1 и РДС–2. В 1947–1949 гг. для обеспечения эффективной работы КБ–11 по созданию атомных бомб РДС–1 и РДС–2 и исследованию возможности создания ядерного оружия других типов в развитие и дополнение постановления СМ СССР от 21 июня 1946 года № 1286-525сс была принята серия новых постановлений СМ СССР.
Утверждённым 8 февраля 1948 года постановлением СМ СССР № 234-98сс/оп „О плане работ КБ–11 при Лаборатории № 2 АН СССР“ [9, с. 481–489] срок изготовления Конструкторским бюро № 11 первого экземпляра РДС–1 был перенесён с 1 января 1948 года на 1 марта 1949 года, а РДС–2 — с 1 июня 1948 года на 1 декабря 1949 года. Соответственно были перенесены сроки конструирования, изготовления и испытаний отдельных узлов РДС. Как было отмечено Л.П. Берия в его письме И.В. Сталину, в котором он комментировал представленный им на утверждение И.В. Сталину проект этого постановления, „отсрочка вызвана тем, что объём исследовательских и конструкторских работ из-за новизны и непредвиденных тогда научных и технических трудностей проблемы создания РДС оказался значительно большим, чем предполагалось в 1946 году.
Намеченные новые сроки предусматривали изготовление РДС Конструкторским бюро № 11 через 2 месяца после изготовления необходимых количеств плутония и урана-235“. В самом тексте постановления в числе причин невыполнения постановления СМ СССР № 1286-525сс от 21 июня 1946 года в части сроков отработки основных узлов РДС–1 и РДС–2 дополнительно названы задержка Конструкторским бюро № 11 подбора кадров, развёртывания работ и задержка строительства для КБ–11 необходимых зданий и сооружений.
Следует отметить, что накануне утверждения И.В. Сталиным рассматриваемого постановления СМ СССР Л.П. Берия в соответствии с решением Специального комитета от 23 января 1948 года [9, с. 241] обратился к И.В. Сталину с письмом, в котором говорилось: „Прошу Вас заслушать, с участием членов Специального комитета и основных научных работников, отчёт о проведённых за 1947 год работах и о программе работ на 1948 год в области использования атомной энергии (докладчик акад. Курчатов)“ [7, с. 633–634]. И.В. Сталин не принял предложение Л.П. Берия. Как уже отмечалось выше, из имеющихся данных следует, что после 9 января 1947 года не состоялось ни одной встречи И.В. Сталина с учеными, работавшими над проблемой использования атомной энергии и создания ядерного оружия в СССР.
Постановление СМ СССР № 234-98сс/оп обязывало И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона организовать в КБ–11 проведение теоретических работ, связанных с заданиями, выполняемыми КБ–11, и поручало Н.Н. Семёнову направить с этой целью в КБ–11 с 10 февраля 1948 года сроком на один год группу работников теоретического отдела Института химической физики АН СССР во главе с Я.Б. Зельдовичем. Так в КБ–11 началось формирование теоретического мозгового центра.
10 июня 1948 года И.В. Сталин утвердил постановление СМ СССР № 1989-773сс/оп „О дополнении плана КБ–11“, которое обязывало КБ–11 провести до 1 января 1949 года теоретическую и экспериментальную проверку данных о возможности осуществления нескольких типов новых атомных бомб, которым в постановлении были даны индексы РДС–3, РДС–4 и РДС–5, а до 1 июня 1949 года проверку данных о возможности осуществления водородной бомбы, которая получила индекс РДС–6 [9, с. 494–495]. В постановлении № 1989-773сс/оп было подчёркнуто, что дополнительные работы, предусмотренные этим постановлением, должны быть выполнены КБ–11 не в ущерб плану работ по РДС–1 и РДС–2. В тот же день было принято постановление СМ СССР № 1990-774сс/оп „О дополнительных заданиях по плану специальных научно-исследовательских работ“, которое определяло ряд мер, направленных на обеспечение выполнения постановления № 1989-773сс/оп [9, с. 495–498]. Это постановление, в частности, обязывало Институт физических проблем АН СССР (А.П. Александрова и Л.Д. Ландау) провести вычисления КПД атомных бомб РДС–1, РДС–2, РДС–3, РДС–4, РДС–5.
Указанным постановлением в Институте геофизики АН СССР было создано математическое бюро под руководством А.Н. Тихонова, первоначальной задачей которого было выполнение расчётов по заданиям Института физических проблем. Этим же постановлением была усилена расчётная группа в Математическом институте АН СССР, руководство которой было возложено на И.Г. Петровского, а в Ленинградском филиале Математического института была организована расчётная группа под руководством Л.В. Канторовича. Обоим этим группам было поручено проведение расчётов по заданиям Лаборатории № 2 АН СССР (Ю.Б. Харитона и Я.Б. Зельдовича).
Под РДС–3 в названных выше постановлениях понималась атомная бомба имплозивного типа „сплошной“ конструкции с использованием плутония-239 и урана-235. Под РДС–4 и РДС–5 — атомные бомбы имплозивного типа оболочечно-ядерной конструкции (с полостью, внутри которой подвешено ядро) соответственно с использованием плутония-239 и плутония-239 совместно с ураном-235 [9, с. 287].
Рассмотренные постановления были реакцией на информацию, переданную для СССР Клаусом Фуксом в марте 1948 года в Лондоне по каналам советской разведки [38–40]. Переданные К. Фуксом материалы и сформулированные в постановлениях организационные меры стимулировали проведение в СССР работ по созданию усовершенствованных по сравнению с РДС–1 конструкций атомных бомб имплозивного типа и коренным образом сказались на ходе работ по проблеме создания в СССР водородной бомбы.
Полученная в СССР в 1948 года из-за рубежа информация по атомным и водородной бомбе явилась важным дополнением к ранее полученной разведывательной информации. Особое значение для работ в СССР имела информация по атомным бомбам, поступившая в 1945 году. Известными в настоящее время по литературным данным источниками информации 1945 года по атомным бомбам были Теодор Холл, Клаус Фукс и Давид Гринглас. Известным источником существенной информации 1945 года о ранних подходах в США к проблеме создания водородной бомбы был К. Фукс [38–41].
Возвращаясь к работам советских учёных над атомными бомбами отметим, что бомба пушечного типа РДС–2 на основе урана-235, создание которой было предусмотрено постановлением СМ СССР № 1286-525сс от 21 июня 1946 года, так и не была испытана. После отмены испытания РДС–2 пушечного типа смысл обозначения РДС–2 и охарактеризованный выше смысл обозначений РДС–3, РДС–4 и РДС–5 был изменён и индексы РДС–2, РДС–3, РДС–4 и РДС–5 были использованы для обозначения других усовершенствованных атомных бомб имплозивного типа, успешно испытанных в 1951 и 1953 гг. В бомбах РДС–2, РДС–4 и РДС–5 так же, как и в РДС–1 в качестве активного делящегося материала применялся плутоний-239, а в испытанной в 1951 году бомбе РДС–3 плутоний-239 использовался комбинированно с ураном-235, промышленное производство которого к этому времени было налажено в дополнение к ранее организованному производству плутония-239.
Применение в бомбе РДС–3 наряду с плутонием-239 урана-235 позволяло экономить дефицитный плутоний. При этом могли использоваться значительно меньшие количества урана-235, чем необходимые в бомбе на принципе пушечного сближения. Это и послужило причиной отказа от испытания РДС–2 пушечного типа. Нарушая хронологию изложения отметим, что тротиловый эквивалент РДС–2 и РДС–3 примерно вдвое превысил тротиловый эквивалент первой отечественной атомной бомбы РДС–1 при заметно меньшем габарите и весе [29, с. 186–192]. Новые разработки были основаны не только на идеях, известных из зарубежных материалов, но и на предложениях и конструктивных решениях советских учёных и конструкторов.
Институт химической физики АН СССР постановлением СМ СССР № 805–327сс от 9 апреля 1946 года был привлечён к выполнению по заданиям Лаборатории № 2 расчётов, связанных с конструированием атомных бомб, к проведению измерений необходимых констант и подготовке к проведению испытаний атомных бомб. Этим постановлением Институту химической физики была поручена также разработка теоретических вопросов ядерного взрыва и горения и вопросов применения ядерного взрыва и горения в технике [9, с. 429–430].
Завершение разработки и испытание первой отечественной атомной бомбы РДС–1. Из-за задержки с наработкой необходимого количества плутония установленный постановлением СМ СССР № 234-98сс от 8 февраля 1948 года срок изготовления первого экземпляра РДС–1 — 1 марта 1949 года — не был выдержан, однако в августе 1949 года все работы по изготовлению компонент и подготовке РДС–1 к испытанию были завершены, а Семипалатинский полигон готов к проведению испытания и проведению исследований и измерений эффективности бомбы. План испытания предусматривал окончательную сборку бомбы на полигоне (без баллистического корпуса и приборов, необходимых при сбрасывании бомбы с самолёта) и подрыв её на башне высотой 33 метра.
18 августа 1949 года был подготовлен проект постановления СМ СССР „О проведении испытания атомной бомбы“, который был представлен Л.П. Берия на утверждение И.В. Сталину. Однако И.В. Сталин не подписал это постановление. Секретарь Специального комитета В.А. Махнев сделал на первом экземпляре проекта отметку о том, что Л.П. Берия вернул оба экземпляра проекта постановления и сообщил, что „вопрос обсуждался в ЦК [ВКП(б]] и Решения выноситься не будет“ (т. е. постановление приниматься не будет) [9, с. 636–638].
26 августа 1949 года Л.П. Берия перед отъездом на полигон подписал протокол заседания Специального комитета, повестка дня которого была обозначена: „Об испытании первого экземпляра атомной бомбы“. Сформулированное в протоколе решение гласило: „Принять внесённый тт. Ванниковым, Курчатовым и Первухиным проект Постановления Совета Министров Союза ССР „Об испытании атомной бомбы“ и представить его на утверждение Председателя Совета Министров Союза ССР товарища Сталина И.В. /проект прилагается/“ [9, с. 388].
Проект предусматривал назначение научным руководителем испытания И.В. Курчатова, заместителями научного руководителя испытания по различным вопросам Ю.Б. Харитона, П.М. Зернова и П.Я. Мешика. Проект предписывал „испытание атомной бомбы произвести 29–30 августа 1949 года на Полигоне № 2 (в 170 километрах западнее г. Семипалатинска), построенном и оборудованным в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 19 июня 1947 года № 2142-564сс/оп“.
Рассматриваемый проект постановления, текст которого лишь незначительно отличался от текста проекта постановления от 18 августа 1949 года, также остался не подписанным И.В. Сталиным [9, с. 388–390].Испытание первой советской атомной бомбы РДС–1 было проведено на основании проекта постановления СМ СССР, принятого Специальным комитетом.Документальные свидетельства, которые объясняли бы отказ И.В. Сталина утвердить постановление СМ СССР об испытании первой советской атомной бомбы, так и остались не известны.
Следует отметить, что хотя американские прототипы РДС–1 успешно сработали, не вполне удачный исход испытания РДС–1 не мог быть полностью исключён, в том числе и по чисто физическим причинам (относительно большая вероятность преждевременного ядерного взрыва РДС–1 с малым выделением энергии из-за конструктивных особенностей этой бомбы).
Испытание РДС–1 все таки состоялось 29 августа 1949 года.На следующий день после испытания, 30 августа 1949 года, Л.П. Берия и И.В. Курчатов подписали рукописный доклад на имя И.В. Сталина, в котором были изложены данные предварительной обработки результатов испытания.В докладе говорилось:„Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских учёных, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4-х летней напряжённой работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено.Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи.
Докладываем следующие предварительные данные о результатах испытания первого экземпляра атомной бомбы с зарядом из плутония, сконструированной и изготовленной Первым Главным Управлением при Совете Министров СССР под научным руководством академика Курчатова и главного конструктора атомной бомбы члена-корреспондента Академии наук СССР проф. Харитона.
29 августа 1949 года в 4 часа утра по московскому и в 7 утра по местному времени в отдалённом степном районе Казахской ССР, в 170 километрах западнее г. Семипалатинска, на специально построенном и оборудованном опытном полигоне получен впервые в СССР взрыв атомной бомбы, исключительной по своей разрушительной и поражающей силе мощности.
Атомный взрыв зафиксирован с помощью специальных приборов, а также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других специалистов и наблюдениями непосредственно участвовавших в проведении испытания членов Специального Комитета тт. Берия, Курчатова, Первухина, Завенягина и Махнева. В числе участников-экспертов испытания находился физик Мещеряков, бывший нашим наблюдателем испытаний атомных бомб в Бикини…“ [9, с. 639–643].
28 октября 1949 года Л.П. Берия подписал и представил И.В. Сталину (уже только за своей подписью) заключительный отчёт о результатах испытания РДС–1 [9, с. 646–658]. В докладе, в частности, говорилось: „На основании данных, полученных физическими измерениями и исследованиями результатов взрыва, специалистами признано, что коэффициент полезного действия (т. е. выраженная в процентах доля массы плутония, подвергшаяся делению в процессе цепной ядерной реакции взрыва атомной бомбы), испытанной 29 августа 1949 года на 50 % выше, чем ожидалось по расчётным данным и сообщалось в нашем предварительном отчёте от 30 августа“.
На другой день И.В. Сталин утвердил постановление СМ СССР № 5070-1944сс/оп „О награждении и премировании за выдающиеся научные открытия и технические достижения по использованию атомной энергии“ [9, с. 530–562]. Постановление предусматривало представление наиболее отличившихся участников работ по созданию и обеспечению создания первой советской атомной бомбы к присвоению звания Героя Социалистического Труда, а лиц, уже имевших это звание, — к награждению второй золотой медалью „Серп и молот“, к награждению отличившихся участников работ орденами СССР, присвоение им звания лауреата Сталинской премии, выдачу им денежных премий и предоставление ряда льгот.
Постановление начиналось словами: „Совет Министров Союза ССР отмечает, что в результате совместных усилий большого коллектива учёных, конструкторов, инженеров, руководящих работников, строителей и рабочих советской промышленности успешно выполнено задание Правительства о практическом решении в СССР проблемы использования атомной энергии.
Учитывая исключительные заслуги перед Советской Родиной в деле решения проблемы использования атомной энергии, и в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 года № 627–258, Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. КУРЧАТОВА Игоря Васильевича, академика, научного руководителя работ по созданию атомных реакторов и атомной бомбы:
— представить к присвоению звания Героя Социалистического Труда,
— премировать суммой 500.000 рублей (помимо выданной ранее части (50 %) премии в сумме 500.000 рублей и автомашины ЗИС-110).
Присвоить акад. Курчатову И.В. звание лауреата Сталинской премии первой степени.
Построить за счёт государства и передать в собственность акад. Курчатова И.В. дом-особняк и дачу, с обстановкой.
Установить акад. Курчатову И.В. двойной оклад жалования на всё время его работы в области использования атомной энергии.
Предоставить акад. Курчатову И.В.
— право (пожизненно для него и его жены) на бесплатный проезд железнодорожным, водным и воздушным транспортом в пределах СССР“.
Приведём текст раздела постановления, относящийся к награждению и премированию Харитона Юлия Борисовича, члена-корреспондента АН СССР, главного конструктора атомной бомбы:
— представить к присвоению звания Героя Социалистического Труда,
— премировать суммой в 1.000.000 рублей (первой премией, установленной Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 года № 627–258) и автомашиной ЗИС-110.
Присвоить чл.-кор. АН СССР Харитону звание лауреата Сталинской премии первой степени.
Построить за счёт государства и передать в собственность чл.-кор. АН СССР Харитона Ю.Б. дом-особняк и дачу, с обстановкой.
Установить чл.-кор. АН СССР Харитону Ю.Б. двойной оклад жалования на всё время его работы в данной области.
Предоставить чл.-кор. АН СССР Харитону Ю.Б.:
— право на обучение своих детей в любых учебных заведениях СССР за счёт государства,
— право (пожизненно для себя, жены и до совершеннолетия для детей) на бесплатный проезд железнодорожным, водным и воздушным транспортом в пределах СССР“.
В тот же день, 29 октября 1949 г., были приняты Указы Президиума Верховного Совета о награждении участников работ над советским атомным проектом в соответствии с постановлением Совета Министров № 5070-1944сс/оп [9, с. 563–605]. Одним из этих Указов И.В. Курчатову и Ю.Б. Харитону в числе 33 учёных, специалистов и руководителей было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Среди получивших это звание были А.А. Бочвар, А.П. Виноградов, Н.А. Доллежаль, А.П. Завенягин, Я.Б. Зельдович, П.М. Зернов, М.Г. Первухин, немецкий учёный Н.В. Риль, М.А. Садовский, Е.П. Славский, Г.Н. Флёров, В.Г. Хлопин, К.И. Щёлкин. Начальник ПГУ Б.Л. Ванников, директор комбината № 817 Б.Г. Музруков и заместитель главного конструктора КБ–11 Н.Л. Духов были награждены второй золотой медалью „Серп и молот“. Орденами СССР было награждено 808 человек.
Среди награждённых орденом Ленина были А.П. Александров, Л.В. Альтшулер, Е.И. Забабахин, Е.К. Завойский, СБ. Кормер, С.Г. Кочарянц, Л.Д. Ландау, Г.П. Ломинский, М.Г. Мещеряков, К.А. Семендяев, Н.Н. Семёнов, С.Л. Соболев, Д.А. Франк-Каменецкий, В.А. Цукерман. В числе награждённых орденами СССР были и сотрудники советской разведки: Л.Р. Квасников, В.Б. Барковский, С.М. Семёнов, А.С. Феклисов, А.А. Яцков.
Рассказывая о событиях 1949 года, следует отметить сложность политической обстановки, в которой в этот период находился СССР. После испытания 29 августа 1949 года у СССР в течение нескольких месяцев не было ни одного экземпляра атомной бомбы, так как ещё не было наработано необходимое хотя бы для минимального боезапаса количество плутония. Изготовление комплекта деталей из плутония для первой атомной бомбы боезапаса планировалось к 1 ноября 1949 года, для второй бомбы — к 28 декабря 1949 года. Остальные узлы и детали этих атомных бомб должны были быть изготовлены к 1 декабря 1949 года. [9, с. 392].
В США в 1949 г. по некоторым оценкам имелось уже порядка 200 атомных бомб. С этим, вероятно, и связано содержание сообщения ТАСС от 25 сентября 1949 года, которое было сделано в связи с заявлением 23 сентября 1949 года президента США Г. Трумэна о том, что, по данным правительства США в одну из последних недель в СССР произошёл атомный взрыв. В сообщении ТАСС не был подтверждён факт проведения в СССР испытания атомной бомбы. Однако в нём говорилось, что „Советский Союз овладел секретом атомного оружия ещё в 1947 году“ и „имеет в своём распоряжении это оружие“. „Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревоги нет никаких оснований. Следует сказать, что Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия“ [9, с. 645].
В цитированном документе, опубликованном в [9, с. 645–648], значение коэффициента полезного действия опущено. В 1947 г. за создание и пуск первого в СССР экспериментального ядерного реактора Ф-1.
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 29 декабря 2014; проверки требуют 8 правок.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 254; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!