В революционное движение Иосиф вступил в шестнадцатилетнем возрасте.
Теперь молодой революционер не был на распутье. Он запоем читал, мягко говоря, не рекомендованную литературу: Льва Толстого, «Историю цивилизации Англии» – Бокля, «Этику» – Спинозы, Бальзака и Гоголя, «Основы химии» – Менделеева, «Сущность христианства» – Фейербаха, но больше всего произвела на него впечатление книга Дарвина «Естественный отбор».
Так получив какое-то представление в области философии и естественных науках, Сосо Джугашвили опираясь на вышеупомянутые произведения часто спорил со своими товарищами на темы общественных и научных проблем. Используя хитрые аргументы, он был способен полностью запутать оппонента.
– Сравните Иосифа с молодым Лениным и его «умением» вести спор.
***
Из всего сто пятидесяти тысячного населения Тифлиса грузины составляли незначительное меньшинство. Большое население города составляли армяне, или русские, многих из которых сослало царское правительство, за политические преступления. Традиционно национально-антирусская оппозиция в Грузии была слаба. Это объяснялось тем, что грузины, как и русские, были православными, и значительная часть населения страны долгое время рассматривала Россию как спасителя от мусульманских соседей – Турции и Персии, стремившихся подчинить своему влиянию всё Закавказье. Ко всему прочему российские власти не проводили в Грузии политику насильственной русификации, как это было на территории Речи Посполитой, где польская и белорусская культуры выжигались калёном железом, что порождало постоянные восстания. Немалым фактором было и то, что в крупных городах грузин было мало, а заправлявшая в деревне грузинская аристократия, оставалась вполне довольна своим положением.
|
|
|
Казалось бы, ничего не предвещало внутренней дестабилизации этому тихому и благодатному краю. Тем не менее, волны революционного подъёма, захлестнувшие в конце XIX века Европу и Азию, докатились и до Закавказья.
Если семена народничества не смогли прорости на каменистой почве Кавказа, то новое революционное учение, пришедшее в Грузию с запада, дало здесь благополучные всходы. Первыми грузинскими марксистами стали несколько выпускников семинарии, которые продолжили учение в Варшавском ветеринарном институте.
В конце восьмидесятых годов XIX века Варшава в отличае от Москвы и Петербурга, где ещё были сильны позиции народников, превратилась в центр марксизма, который к тому времени уже успел пустить глубокие корни в среде польской интеллигенции. Вернувшись на родину, бывшие семинаристы, создали в Тбилиси первый демократический кружок, извесный как «Варшавская группа».
|
|
|
- Окаянное семя было брошено в почву.
Спустя несколько лет, двадцать пятого декабря 1892 года, тринадцать человек, собравшихся в небольшом городке Квирили, основали социал-демократическую организацию «Месаме-даси», в переводе с грузинского «Третья группа». Лидером этой группы в которую входили Кецховели, Чхеидзе, Цулукидзе и Джибладзе, стал Ной Жордания.
Князь Александр Цулукидзе за громадные деньги двадцать пять рублей (по тем временам месячный заработок рабочего) достал том «Капитала» Маркса в русском переводе. Это был второй экземпляр на всю Грузию – первый находился в читальном зале публичной библиотеке.
Через пять лет организация окрепла и могла легально издавать еженедельник «Квали» («Борозда»), а поскольку у организации «Мессаме-даси» не было националистических целей, то царские власти не считали её опасной и позволяли существовать на законных основаниях. Так молодые и крутые стали формироваться в революционные кружки. Тому, кто баловался классикой не трудно вспомнить, что у Фридриха Шиллера в пьесе «Разбойники», есть примечательные действующие лица, ну совсем как в нашем варианте – «Беспутные молодые люди, потом разбойники».
В 1896 году Иосиф Джугашвили примкнул к марксистскому кружку. Через этот кружок Сосо познакомился с Целукидзе и Кецховели, по настоянию которых он начал внимательно присматриваться к социалистической и марксистской литературе. Но подлинным наставником будущего Сталина стал Сильвестр Джибладзе. Тот самый семинарист, который в 1886 году кинулся на ректора с ножом, когда услышал презрительный отзыв о Грузии и грузинах. Именно Джибладзе в 1898 году привёл Иосифа в Мессаме-даси и поручил ему вести революционную работу.
|
|
|
Руководитель Мессаме-даси отклонил предложение молодого человека бросить семинарию, посоветовав окончить учёбу и получить образование. Как раз с этим у блестящего ученика дела пошли из рук вон плохо. Начитавшись закостенелых материалистов Людвига Фейербаха и Чарлза Роберта Дарвина, Сосо сделал для себя целое открытие: «Бога нет! Нас обманывают!», но пока тайный атеист ходил на занятия и отвечал на уроках.
Это был переломный период отмеченный в его жизни. Упомянутой вешкой служила немаловажная деталь – смена имени. Как-то Иосифу попала книга «Отцеубийца» грузинского автора Казбеги. Главный герой этой книги Коба – грузинский Робен Гуд запал в душу Сосо (всё та же Нечаевская дифиниция «соединиться с диким разбойничьим миром – этим единственным революционером России»). И он взял себе псевдоним «Коба». Опять таки роман «Отцеубийца» - восстание против отца (Бога). Бывший отличный ученик духовной семинарии, а ныне революционер Коба. Звучит. Это имя на долгие годы стало его кличкой.
|
|
|
Учёба в семинарии совсем потухла. И однажды он просто не пошёл на экзамены, за что в 1899 году был исключён из стен учебного заведения. Когда об этом узнала мать, её едва не хватил удар: «Единственный сын отказался от служения Богу… Все жертвы напрасны… Обет нарушен… Бог оставит Сосо и придёт дьявол!».
– Если бы она знала, что задумал её сын!
***
Уйдя из семинарии, Сосо некоторое время проживал у матери. После произошедших потрясений в биографии сына, у неё стало плохо со здоровьем, и чтобы свести концы с концами, Коба занялся преподавательской деятельностью. Он стал давать уроки детям из богатых семей. Среди его учеников был Тер Петросян – будущий дерзкий армянский террорист под кличкой Камо. Мы ещё вернёмся к его биографии.
Под Рождество 1899 года нашему герою подвернулась небольшая работа в Тифлиской геофизической лаборатории. По отчётам полиции Коба служил там счетоводом. Заработок был небольшой, но работа ему нравилась и что самое главное у него появилась квартира. Практически это была ведомственная комната, но он мог хранить на ней всяческую литературу: Плеханова, Ленина, Бакунина и тому подобные брошюры. В это время Иосиф вёл какие-то занятия в каких-то кружках, и литература была необходима.
Близилось Первое мая – памятная дата о выступлении чикагских рабочих в 1886 году. Все отлично знали, что прежде «маёвки» в Грузии не проводились, эта акция была запрещенной. Но Коба решил рискнуть. В первый майский день на улицах города появились люди в тёплых пальто и бараньих шапках. Это были рабочие приготовившиеся к встрече с нагайками казаков. Едва крикнули: «Долой самодержавие!», дело началось: кони, нагайки, копыта, полетели камни, казаки не стерпели… Пролилась кровь.
Всё это было внове для весёлого южного города. «Можно считать, что началось открытое, революционное движение на Кавказе» - с удовольствием писала «Искра».
В городе пошли повальные обыски и аресты. Произошёл обыск и в обсерватории на квартире у Кобы, но его там уже давно не было. Он перешёл на нелегальное положение. Началась тяжёлая, но интересная жизнь, в которой Коба был и охотником и дичью.
Жизнь нашего героя просто кипела, но до работы в «Квали» его всё равно не допускали, поскольку Ной Жордания считал, что у Джугашвили отсутствует необходимая подготовка для теоретической разработки марксизма. Но назло всем Сосо вскоре начал печататься. Летом 1901 года его ближний друг Ладо Кецховели организовал в Баку подпольную типографию и начал издавать нелегальную газету «Брдзола» («Борьба»).
К великому сожалению поздних марксистов, все ранние статьи будущего «Отца народов» не несли основу серьёзной научной работы, с головой выдавая автора как бессистемного самоучку, писавшего для необразованных людей. И даже позднее, когда Сталин пытался продолжить дело Ленина в области марксистской теории, ничего путного из этого не вышло. Так например сборник статей «вопросы ленинизма» имеет откровенно жалкий вид на фоне некоторых работ «Основателя партии большевиков».
Зато в отличии от предыдущего поколения, так называемых революционеров, скорее народовольцев, которые знали, что свою жизнь они закончат на виселице, в лучшем случае на каторге и что, по словам великого русского поэта конца XIX века: «… жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне ни тебе», Коба как и многие марксисты верил в скорый крах царизма и не сомневался, что узрит новое поколение своими глазами. Вот только то, что новое вовсе не означает хорошее, из молодой и кипучей братии мало кто сознавал, да практически и не думал в этом направлении. Зато ход событий новоявленная гвардия рассчитала правильно.
***
В состав Тифлиского комитета РСДРП Джугашвили избрали 11 ноября 1901 года. Комитет тогда состоял из двадцати пяти человек, эти люди хотели проводить политику более радикальную чем Мессаме-даси. Началась жизнь профессионального революционера, фальшивые документы, бесконечные явочные квартиры, подвалы, где прятались подпольные типографии и тому подобные прелести нелегальщины. Это было время людей от восемнадцати до тридцати лет. Революционеры старшего возраста насчитывались единицами. Молодые чётко знали, через несколько месяцев их ждёт тюрьма и ссылка. Но прошло уже несколько месяцев, а Иосиф всё ещё гулял на свободе.
Истинные революционеры жаждали быть арестованными, чтобы превратить суд в трибуну для пропаганды. Но этот путь был закрыт для молодого грузина, его тихий голос, медленная речь, грузинский акцент не производили впечатления. Его место было на свободе, в конспиративной тени, там он чувствовал себя уверенно. И комитет направил Джугашвили в Батум.
Батум – южный порт с узкими улочками, прохладными двориками, где стиранное бельё полощется на морском ветру, как паруса кораблей. Город, где надо любить и веселиться. Сверстники Иосифа влюблялись, женились, делали первые шаги в карьере, а наш герой одержимо метался по нелегальным квартирам, готовя мощную демонстрацию похожую на восстание.
Будет много крови.
Да будет. Он помнил завет: в великой крови рождаются великие революции. Иосифу удалось продержаться ещё месяц. К этому моменту он занял новую ступеньку в иерархии заговорщиков, его избрали в состав Всекавказского комитета РСДРП. А потом была южная весенняя ночь, тайная сходка революционеров, но среди них оказался провокатор – и дом был окружён полицией.
В азиатской тюрьме царило бесправие. Побои надзирателей, грязь, абсолютная незащищённость заключённых. Расправа уголовных элементов над политическими заключёнными. Вначале Коба растерялся, заметался, но вскоре сделал для себя открытие: в тюрьме, наряду с властью надзирателей, существовала незримая власть уголовников. И ему нищему сыну пьяницы, не трудно было найти с ними общий язык. Он – свой! Так, возможно не подозревая о своих направленных действиях, он исполнил заповедь «катехизиса революционера», соединиться с разбойным миром и понял, что значит бандитский мир для революции.
Его новые знакомые уважали физическую силу. У него её не было. Но привыкший с детских лет к побоям, Сосо-Коба доказал им иное: презрение к силе. И вскоре, как в училище, как в семинарии и в Комитете, Коба захватил власть в тюрьме. Уголовников подчиняла страшная сверхъестественная сила, исходящая от этого маленького чёрного человека с чёрными глазами.
Но вот наступил день, когда «заросший чёрными волосами, маленький, рябой грузин» отправился в свою первую ссылку. По этапу его доставили на другой край света – в село Нижняя Уда Иркутской губернии. В ссылке он получил письмо от самого Ленина. Троцкий насмешливо объяснял, что это было обычное циркулярное письмо. Его за ленинской подписью писала под копирку Крупская всем сторонникам Ленина находящимся в изгнании. Но наивный азиат не знал этого – он был счастлив.
Стоял ноябрь месяц, а в той части земли, в суровом сибирском крае, зима шла полным ходом, и с вьюгой, и с лютым морозом. В этой холодной, беспощадной зиме Коба тосковал по южному теплу, по горам и грузинскому вину. И он решил совершить свою первую попытку в плане побега. Но отморозил нос и уши и вернулся в Уду.
Зато пятого января 1904 года полицейский протокол сообщал: «Ссыльный Джугашвили бежал…». Через всю Россию с подложными документами на имя русского крестьянина (это с его-то грузинским акцентом) он пробрался в Тифлис и его никто не задержал.
Он жил в Тифлисе и это было ещё более странным фактом. Трудно понять чего там было больше ухарства, или беспечности. Видные революционеры, после побега крайне редко возвращались на родину. Они были там слишком заметны. Попадали в поле зрения охранки и как правило через полгода, может раньше, а может немного позже вновь шли по этапу на свою вторую родину. Коба на нелегальном положении продержался четыре года, с января 1904 года по март 1908 года. Тифлиская охранка, контролировавшая весь Кавказ, не могла его арестовать.
Впрочем, имеются иные сведения: В 1906 году он был арестован и бежал из тюрьмы. (Из справки о Джугашвили, составленной в 1911 году начальником Тифлиского охранного отделения И. Пастрюлиным) «28.01.1906 года И. Джугашвили задержан на квартире Миха Бочоридзе» Значит арестовывался? И опять удачно бежал? И вновь не побоялся возвратиться на опасный Кавказ? Почему?
В Тифлисе Коба завёл знакомство с Сергеем Аллилуевым
– Мы познакомились с ним в 1904 году, – вспоминал впоследствии Аллилуев. Сергей состоял в партии со дня её основания, работал в железнодорожных мастерских, успешно совмещая работу с нелегальной деятельностью в рабочих кружках, где пропагандировал марксизм Коба. В отличие от бывшего семинариста, семейная жизнь Аллилуева светилась счастьем. Как дорогая реликвия была у Сергея Яковлевича экзальтированная[47] красавица жена. Ей не было четырнадцати лет, когда, выкинув из окна узелок с вещами, она сбежала с ним из, отчего дома. Теперь ей было под тридцать, но она по прежнему умела ещё ой как увлекаться. Хотя каждый её роман заканчивался возвращением к доброму Сергею…
Есть жеманная легенда: появление Кобы не оставило равнодушной пылкую женщину и рождение младшей дочери Аллилуевой Нади – могло иметь отношение к этому увлечению. К счастью, это кому-то нужные досужие выдумки. Когда Коба познакомился с семьёй Аллилуевых Наде уже шёл четвёртый годик.
Наступил 1905 год. Это был опасный год, именно тогда пошатнулась непоколебимая Российская Империя. Закачался столп самодержавия. Повылезла нечисть, столкнулись лоб в лоб правое и неправое, разгулялась толпа. Р-е-в-о-л-ю-ц-и-я! Но вот парадокс, первая русская революция оказалась неожиданной как для большевиков, так и для меньшевиков. Пока они спорили какой она должна быть, как называться во что одеваться, она началась. Массовые беспорядки, нападения на полицию, мятежи в армии, баррикады…
– Революция всегда театр.
И на сцену вышли «герои-любовники» – блистательные ораторы. В это время – «время ораторов» Коба по свидетельству Троцкого затерялся, отошёл в тень. Но тень была странной и таинственной. Известно одно, наш герой редактировал в Тифлисе маленькую газетёнку «Кавказский рабочий листок», писал теоретическую работу, где пересказывал мысли Ленина…
– И это всё, чем он занимался в дни революции?
Нет, конечно, нет, было ещё что-то! И это «что-то» утаил от нас великий конспиратор. Сумел! Недаром в те годы происходили таинственные аресты, скрытые им в своей биографии. Недаром именно в то время Ленин отметил Кобу, и тот отправился на первую конференцию большевиков, проходившую в Таммерфорсе[48]. И опять с чужим паспортом на русскую фамилию (!). И это в дни революции, когда поезда в Финляндию, где скрывалось множество революционеров, кишели агентами секретной службы! Но Кобу не схватили. Опять удача?
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 290; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!