Чем хороша экспедиция – начинаешь «с чистого листа», никому ничего не должен, и всё зависит только от тебя.

ХРОНИКИ 47-Й АНТАРКТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

 

                               «Жизнь такая короткая, а зимовка – длинная».                                                           

                                                   (Из письма жены)           

 

            ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МИРНЫЙ

                                                                                                                                                                                

Все мы с детства мечтали о далёких странах, путешествиях и приключениях. И вот, когда у меня появился шанс отправиться в Антарктиду в составе 47-й Российской Антарктической экспедиции, я сразу согласился.

Антарктида для полярников начинается в отделе кадров Российской антарктической экспедиции (РАЭ) Арктического и Антарктического НИИ, в маленьком, заваленном бумагами кабинете Натальи Николаевны Кузнецовой. Конечно, стратегические решения принимает начальник ОК Владимир Андреевич Шевяков, но с народом работает только она. Разговор короткий: «Вот заявление – садись, заполняй. Это – «домашнее задание» - анкеты. Пройдёшь медкомиссию – милости просим!». И пошло – анализы, врачи, зачёт по технике безопасности…

Оформили меня в обсерваторию «Мирный». От Санкт-Петербурга до Мирного – 14895 км по прямой. К месту работы полярников обычно доставляют морским путём – на экспедиционном судне, за 30-40 дней, своеобразный круиз вокруг «шарика» - ложка мёда перед зимовкой. Но пока я бегал по врачам и учил технику безопасности, пришла плохая новость: наш флагман полярного флота «Академик Фёдоров» из-за серьезного ремонта надолго задерживается в Германии, и мы пойдём на зафрахтованном судне. «Магдалена Олдендорф» под либерийским флагом будет ждать нас в Кейптауне, а все грузы в контейнерах отправят туда же попутными кораблями, в связи с чем у нас появилась срочная работа – эти контейнеры грузить.

Склад РАЭ находится на территории Морского порта. Командует здесь Екатерина Валентиновна Данилова, всегда в хорошем настроении, напоит чаем, снабдит спецодеждой. Грузы приходят со всей страны – от берёзовых веников, сгущёнки, дизелей, запчастей до шурупов с гвоздями. Два переезда равны одному пожару – в Кейптауне и у берегов Антарктиды всё придётся перегружать, поэтому привезли крепкие деревянные ящики, которые заполняются разнообразными вещами. Грузчиков набралось восемь человек, все из Питера. Ребята идут в экспедицию не в первый раз, каждый имеет не менее пяти профессий. Носы не задирают, приняли как равного. Что можно проверить на месте – проверяют – в Антарктиде рекламаций никто не примет.

Транспортники – Костя Куренков – невысокий жилистый очкарик с рыжей шкиперской бородкой и крепыш Володя Окрачков делят между станциями запчасти, болты и электроды, всё нумеруют и записывают в блокноты. – «Как уложишь, так и возьмёшь» - говорит Володя. Метеоролог Юра Губин грузить свою точную технику не доверяет никому. Два дня наматывали на катушки сорокаметровые рукава для перекачки солярки с корабля на берег, соединяя их между собой. Набить двадцатифутовый контейнер так, чтобы в нём почти не осталось воздуха – это искусство, и без погрузчика с его водителем – виртуозом Сашей мы бы за две недели не справились. Пока шла погрузка, успели получить в институте климатическую одежду – двадцать пять наименований – занимает огромный мешок – одному не поднять.

Каждый день на склад приходят машины с аппаратурой, химикатами, продуктами. К продовольствию внимание особое. Мука, сахар, кофе, макароны, а особенно табак и алкоголь должны дойти до места неиспорченными – других не будет.

-Работа полярника – сплошное удовольствие,- говорит Костя Куренков,- солидная зарплата на книжку капает, одевают тепло, заграница «на халяву», не думаешь о хлебе насущном. Но как накроется в походе коробка передач у тягача, да на пятидесятиградусном морозе – так хоть увольняйся!

Постепенно склад пустеет, контейнеры проверяются таможней, потом их пломбируют и вывозят…

…Готовясь к экспедиции, я перечитал литературу о шестом континенте, и родилась у меня мысль: а почему бы не попробовать посылать репортажи оттуда?

Выбрал уважаемую мной «Комсомолку» и пошёл к ним в Апраксин переулок...

Диме Стешину – редактору «толстушки», идея понравилась. Вместе с ним съездили к начальнику РАЭ Валерию Владимировичу Лукину и получили «монаршее» разрешение на репортажи.… Чтобы проверить мои писательские способности, Дима попросил меня что-нибудь «изобразить». Я попробовал – и всё вышеизложенное стало моим первым репортажем под рубрикой «Испытано на себе».

Дали мне диктофон, плёнок для «мыльницы», сувениров и оранжевый фирменный «комсомольский» флаг, с «помпой» проводили в аэропорту…

Чем хороша экспедиция – начинаешь «с чистого листа», никому ничего не должен, и всё зависит только от тебя.

Полёт в Кейптаун через Амстердам запомнился неудобными креслами и затёкшими ногами. После дабл-виски удалось немного поспать. Африка встретила пальмами и жарой (7 апреля!). Автобус доставил нас в порт к борту корабля. «Магдалена Олдендорф» - бывший «Нижнеянск» – «морковка» - ходил Северным морским путём, пока его не купил немецкий миллионер Олдендорф и назвал именем дочери…

В город нас выпустила улыбчивая негритянка, открыв ворота - без всякого пропуска…

Если посмотреть на карту Африки, то видно, что все пунктиры морских маршрутов сходятся в одной точке на южной оконечности материка – в Кейптауне. Он расположен на берегу Атлантического океана у подножия Столовой горы – похожей на гигантский пень – высотой 1080 метров. Город основали европейцы – и это чувствуется везде – в старинных зданиях, памятниках, парке и зоне отдыха, построенной в голландском стиле у самой воды… Как и у нас в Питере, здесь в полдень стреляет пушка.

Моряков в Кейптауне опекает местная христианская церковь св. Джорджа. К нам тоже приехали миссионеры на двух микроавтобусах – устроили экскурсию по городу и к мемориалу Родеса – основателя республики – раньше она называлась Родезией…

Затем мы попали на собрание этой конфессии в зале на 2000 человек, нас приветствовали аплодисментами, на сцене приплясывали разноцветные девочки и вещал проповедник в джинсах и кроссовках… «Бегущая строка» над ними транслировала слова госпелов — не надо смотреть в молитвенник. 

Угостили растворимым кофе, показали миссионерский фильм, озвученный Смоктуновским, и отвезли, «просветлённых», на судно.

По воле обстоятельств уже в «Пулково-2» мы остались без поваров. Всю дорогу гадали, кто будет нас кормить. И вот в один прекрасный день на борт «Магдалены» поднялись Саша Лишневский и Максим Галкин. В Антарктиду они собрались в три дня! Саша оставил работу в казино «Индиана» - он уже зимовал на «Востоке». Максим ушёл из стивидорской компании, он - полярник во втором поколении, на шестой континент идёт в третий раз. Успел походить на коммерческих судах. Кстати, он мало в чём уступает знаменитому тёзке - обладает энциклопедическими знаниями, феноменальной памятью и сочным русским языком. Вот первый его рассказ.

- После 35-й экспедиции возвращаюсь домой, на столе-повестка из военкомата - «срочно явиться». Как законопослушный гражданин, пошел узнать, в чём дело. В окошке девушка «бальзаковского» возраста»:- «Вы должны были явиться 7 месяцев назад». -«Я почти два года находился в антарктической экспедиции». -«Так вам надо было сняться с учёта у нас и встать там!» - «Там нет военкоматов!».     

 -«Значит, встать на учёт в сельсовете!» Она была свято уверена, что сельсоветы есть везде!

В ночь с 18 на 19 апреля прилетел второй вертолет, его погрузили в трюм и наутро два буксира вытолкали нас из гавани. Окунуться в Индийский океан получилось только в бассейне при судовой сауне. Комсостав на «Магдалене» украинский, команда - филиппинцы. Кормили нас «как на убой», двухметровый холодильник битком набит молоком трёх сортов, соками, минералкой, кока-колой – чего там только не было… Утром повесишь на ручку двери капроновый мешок с грязной одеждой — вечером он висит с выстиранной и сухой... Сервис... «Ревущие сороковые» прошли как по Финскому заливу,24-го пересекли 50-ю широту, назавтра увидели первый айсберг,26-го пошёл снег - мы въехали в зиму. Вдоль шестидесятой пошли на восток – только успевай переводить стрелки на часах. Второго мая «Магдалена» встала в 12 милях от «Мирного» - двухметровый лёд ей не по зубам.

-«У меня - не ледокол», - сказал капитан. С 6 до 20 часов идёт разгрузка контейнеров в трюмах. Все это забивается в трёхфутовые контейнеры и со льда на вертолётной подвеске отвозится на материк. Постепенно меняется и личный состав - появились счастливые зимовщики 46-й экспедиции. 6 мая пришла и моя очередь - короткий полёт - и я на «Мирном».

Здесь всё буднично, каждый занят своим делом. Кругом бело, сугробы. Обсерватория «Мирный» расположена в непростом месте. Основные здания построены в 70-80-х годах на скальных выступах-сопках Комсомольской и Радио. Их окружает ледник, он сползает к океану со скоростью 20-30см в год, при движении в его толще образуются трещины, они заносятся снегом и не видны. Потом этот массив откалывается и получается айсберг. Два года назад такая махина «отчалила» у нас и стоит в километре со следами нашей жизнедеятельности на своём теле. Из-за трещин маршруты передвижения по станции строго определены. Восьмого мая с 7 утра я заступил на дежурство по камбузу. Питание на станции трехразовое, повара стараются (три вида гарнира ко второму – на выбор!). А мне и хлеб резать, и посуду мыть, и помещение убирать. Умаялся с непривычки, а Максим Галкин говорит: «Подожди, увидишь исторический момент!». И мы пошли смотреть, как Саша Лишневский достаёт из печи горячие буханки - первый хлеб 47-й экспедиции... (Фото Лишневского с поддоном горячего хлеба появилось в газете. Он и так парень далеко не худой, а от горячего воздуха получился персонаж из «Охотников за привидениями» - был там великан в бескозырке.… Ох, и досталось мне потом от него…).

Дежурить пришлось до конца разгрузки.9 мая на станции-рабочий день, только в ужин устроили праздничный стол и всем налили по 100грамм. Выпили стоя за Победу, поели и по домам - завтра дела. А я навёл порядок и понёс вёдра с отходами в бункер - это метров сорок от камбуза, «промазал» в темноте и вышел к барьеру - там ледник обрывается в океан - 46 метров высоты - простор! Вечером я больше к бункеру не ходил...

 Погода внесла свои коррективы, разгрузка закончилась 12 мая и «Магдалена» ушла к «Новолазаревской» - с салютом из ракетниц у нас и у них.

Всем досталось по отдельной каюте - раньше в сезон здесь жило до трёхсот человек. Меня поселили в Доме геофизиков(800 метров от основных зданий) -«Тебе сам Бог велел зимовать на Комсомольской сопке!» Комната небольшая, но всё есть, даже письменный стол. В наследство мне достались фикусы, помидоры с перцами (уже с плодами!) и что-то вьющееся. К зелени полярники относятся трепетно - растения у каждого. У Раиса Диваева - инженера-механика из города Ишимбая растёт пальма, посаженная им в 45-ю экспедицию, она его дождалась и выросла до 1м 28см - сам измерял!

 На первом собрании начальник экспедиции Виктор Алексеевич Смирнов поставил три основные задачи: обеспечить жизнедеятельность станции; продолжить научные наблюдения; доставить грузы и топливо на «Восток». – «Не будет похода - не будет «Востока» - сказал он. Топлива с «Магдалены» взять не получилось - слишком далеко от барьера она стояла.

 

           Электрическое сердце «Мирного»

 

Все службы на станции важны, но после камбуза я хочу рассказать о

ДЭС - дизельной электростанции. Отсюда получают питание источники света и тепла: помещения обогреваются масляными радиаторами, воду добывают из ледника электрической ледотаялкой, связь и электроинструмент - тоже

«едят» киловатты…

 Не все знают историю 1982 года, когда 12 апреля на станции «Восток»

после пожара на ДЭС полярники до ноября буквально боролись за

жизнь: оживили небольшой дизелёк с буровой - для связи, соорудили печки-капельницы, холода стояли такие, что солярку грузили лопатой, при этом

продолжали вести научные наблюдения... Помощь пришла только с походом из «Мирного». На пожаре погиб инженер-механик Анатолий Илларионович Карпенко, остальные выжили...

 Порядок на ДЭС идеальный: чистота, все на своём месте. Работает дизель-генератор на 320квт, в резерве-ещё три, разной мощности. Круглосуточное дежурство несут инженеры-электромеханики, они производят ТО, необходимые ремонты. Машины 80-90-х годов, почти все выработали свой моторесурс, оборудование морально устарело, и только ДЭСовцы знают, чего стоит поддерживать всё это в рабочем состоянии... Сергей Кушеверский – четвёртый раз в Антарктиде, до этого 13 лет работал на заводе «Звезда», где производят ДЭС, так и не смог вспомнить какой-нибудь аварийный случай - оно и к лучшему. А ещё при ДЭС находится баня с парилкой и стиральные машины - так что все миряне как минимум раз в неделю здесь бывают. Мой дом находится с другой стороны сопки от ДЭС, и, когда нет ветра, слышен ровный гул - мы к нему привыкли и не замечаем.

 

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

 

Жизнь обсерватории «Мирный» вошла в рабочий ритм. В 7-30 оживают радиоточки, сообщается погода и к восьми часам миряне собираются на завтрак. С девяти до шести - рабочий день, в субботу - до обеда. С часу до двух - обед, в семь - ужин. Вечером - личные дела, настольные игры, видеофильмы. По субботам - баня. Световой день короткий, и, пока погода позволяет, стараемся сделать побольше. Разобрались с грузами, расставили контейнеры – с помощью единственного колёсного автокрана «МАЗ» - на волокуше его подтаскивают к месту, и там он трудится «под руководством» Жени Касимова. Во главе с начальником транспортного отряда Анатолием Галактионовичем Цываревым мы сменили леерное ограждение вдоль эстакады от кают-компании до дома Геофизиков - закрепили на столбах толстый полипропиленовый трос. -«Меры безопасности - прежде всего - сказал он, но должно быть не только прочно, но и красиво». Канат натянули на совесть-теперь можно дойти до «центра» с закрытыми глазами. Изготовили вехи с флажками для обозначения опасных зон. В гараже с утра до вечера идут ремонтные работы, проверяются пришедшие из капремонта двигатели. До походных тягачей руки пока не дошли.

-«Доброе утро, миряне! Сегодня 24 мая, пятница. Ветер 25-26 метров в секунду, видимость 100 метров, температура 4 градуса мороза. По станции вводится штормовое положение-1» - разбудил нас голос ведущего инженера радио Александра Ивановича Гречушкина - и оптимистически добавил: -«Давление стремительно падает!». В шторм-1 работы на воздухе запрещены, по территории можно ходить только группами. При видимости меньше 50м и ветре больше 25м/сек объявляется «Шторм»-2, и движение по территории запрещено. У нас в связи с ухудшением обстановки все работы отменили. Посмотрев в окошко, на завтрак решили не ходить, попили чаю дома. Обедать двинули всем коллективом. Вдоль столбов, по канату, спиной к ветру, добрались до источника белков и протеинов. В тепле отодрал от бороды и усов корку льда, вытряхнул снег из карманов и только потом пошёл раздеваться. На обратном пути завернули на склад, взяли картошки, масла, лука - «аварийный запас». – В « шторм-2» дом будет трястись, как вагон скорого поезда» - обещал наш комендант Анатолий Васильевич Королёв. «Комендант» - это не должность, а общественная нагрузка, на самом деле он - ведущий геофизик и остался с нами на вторую зимовку. На ужин всё-таки собрались - нужно было почистить с отрядом овощи, да и повара наши расстарались - напекли пирогов с капустой, и ветер немного утих. Зато вечером он разгулялся - я перебегал от столба к столбу, пережидал порывы ветра, два раза валило с ног, а в голове вертелось: «Степь да степь кругом...» В общем, по канату дополз до дома, позвонил Володе Балабанову: «Какая скорость ветра?» -«28м/сек». Всего-то... Бывает и 50м/сек. Рассказывают, один полярник при 40м/сек после недельного «шторма-2» отправился на камбуз - ползком по снегу - его там ждала супруга - жён в те времена брали на зимовку поварами...

 В субботу штормовое положение отменили, полдня работали. После обеда ветер окреп, и желающих посетить баню не нашлось - пока обратно дойдёшь - замёрзнешь. А нам-то с «дедом» - начальником мастерской Анатолием Александровичем Калмыковым - всё равно в ту сторону. По дороге завернули в Фоновый дом - смотрю, в курилке сидит грустный Лёша Жуковский, эколог, наш сосед, листает книгу. -«Ты что здесь делаешь?» -«Вот, Бальзака нашел, на станции он читается по-другому». -«А что такой кислый?» -«Понимаешь, перед эстакадой порывом меня унесло в сторону барьера, стою на четвереньках и ничего не вижу... Сориентировался по ветру и выполз к Фоновому...» «Пошли вместе, не пропадём!». Дошли. Собрались с  дедом в баню, вдвоем и постирались, и попарились от души, и попили пива - всем выдали по две банки (пьём-то воду - дистиллят) - прошло часа полтора, стиральная машина выдала постельное белье. За это время объявили «Шторм-2» - ветер усилился до 35м/сек. Сопку по лееру преодолели - и мы дома. Про ужин как-то не думалось - такой грохот стоял за окном! Казалось, хозяйка континента сдувает со своей шубы соринку... У Лёши Жуковского в каюте на стене осталась картина неизвестного предшественника: человек со склонённой головой стоит перед четырьмя белыми великанами на фоне айсбергов - смотрят они совсем не ласково... А в воскресенье всё стихло-циклон ушёл.

… «Магдалена» пробивается к припаю «Новолазаревской» - сама станция находится в 85км от барьера на оазисе Ширмахера - говорят, очень красивое место. Плохо, что сломался вертолёт и полярникам придётся ехать на тягачах.

...Кто-то из строителей в своё время на «шарике» радиолокационной антенны дома Радио большими буквами написал имя своей Алёнки. Строитель давно уехал, а надпись осталась, и мы, проходя мимо, вспоминаем своих любимых... Дорогие родственники и друзья! Пишите полярникам почаще, и побольше новостей - у нас здесь с этим «напряжёнка», лист электронной почты стоит чуть больше 20 рублей, а я видел, сколько радости доставляют эти письма. А радисты давали подписку о неразглашении…

 

30 мая 2002 года. Предпоследний день осени порадовал умеренным ветром и слабым (10-12 градусов) морозом, поэтому с утра на ГТТ (гусеничный тягач-транспортер, оборудованный для перевозки людей), мы поехали за морской водой - её добавляют в банную - дистиллированную, чтобы смывалось мыльная пена. Метрах в 100 от берега у нашего гидролога Владимира Юльевича Потапенко стоит балок с прорубью внутри (даже электричество проведено), оттуда воду и брали. Пришел абориген - императорский пингвин - обошел вокруг балка, постоял около нас - и дальше, по своим делам. Передвигаются они в основном на животе - толкаются лапами (на них по три мощных когтя), правят крыльями - не догонишь! Встают на лапы, чтобы осмотреться и выбрать направление. Только отнесли два бидона на ДЭС, зовёт Костя Куренков: -«Поехали заводить «Хохлуху». Тронулись от гаража - в коробке передач «полетела» кулиса. – «Пустяки - говорит Костя Юре Бояркину, водителю - пусти меня и дай монтажку - я с ней 600 километров на ГТТухе проехал!». Монтажки не нашлось - подошёл гусеничный палец, и мы отправились на сопку «Морена», где с прошлого похода «отдыхали» тягачи. «Хохлухой» ребята ласково называют «Харьковчанку-2». Их пять, прибыли в Антарктику 24 года назад, и с тех пор каждый сезон ходят на «Восток» и обратно. Что в них осталось «родного», никто не скажет. Взялись за первую - походный камбуз. Я спросил у Кости: -«На какой базе построены «Харьковчанки?» - На базе Т-34,кое-что от Т-55.Снимите с танка башню, броню и вооружение, поставьте впереди кабину с управлением, за ней прямоугольный жилой балок(5*2,5*2,5м) - вот вам и «Хохлуха». Кабина для четырёх человек, из неё люк в жилой блок - на стенах шесть откидных коек, в центре - стол, у стены - газовая плита и мойка. 300 литров тосола, пройдя двигатель, обогревают весь балок вплоть до туалета, расположенного в корме — там находится расширительный бачок. Рядом — электростанция, дающая тепло и свет, когда не работает двигатель. Напротив — основной вход и снеготаялка. В крыше - сферический световой люк, в стенах - иллюминаторы. Тесно, но в походе жить можно.

Сначала из кабины и из-под капота лопатой убрали вездесущий снег, подключились к ГТТ - прогреть двигатель. -«Какой ресурс у двигателя?» «500 моточасов. Если ты на нём столько отъездишь, считай - тебе повезло. Танк - он и есть танк – создан для боя - ему большой ресурс не нужен». -«А сколько до «Востока?» -«Туда и обратно - 600-700 моточасов. Поэтому не все машины доходят, или доползают «на трёх горшках». Когда температура в двигателе поднялась до 60 градусов, стали заводить, и, пока не узнали характер машины, было сказано много тёплых слов. Да, 24 года - возраст почтенный... Вот, наконец, мотор взревел, поработал, и первая «Харьковчанка» отправилась готовиться к очередному походу.

После обеда с Анатолием Галактионовичем Цываревым поехали обозна-

чать вехами опасные участки. Ветер так гладко зализывает снег у при-

пая, что уклон сначала незаметен. Потом он становится всё круче – и дальше метров сорок обрыва. -«Вот здесь один шёл на рыбалку, поскользнулся и слетел с барьера - весь переломался, потом сам и лечился. – «А почему?» -«Потому что хирург был. Ему механики под его руководством штифты ставили, кости простой дрелью сверлили… Ничего, на корабль своими ногами пошёл.… А вон там двум ребятам меньше повезло - шли от Дома геофизиков, срезали угол - и тоже улетели, насмерть».

Немцы попробовали кататься на лыжах – один теперь лежит на кладбище, а сами лыжи на станции запрещены… Вехи в снег забивали кувалдой - прошли вдоль барьера по всей станции.

С Новолазаревской – новости, подписан акт передачи, зимовщики 46-й отправились на «Магдалене» в Кейптаун. Счастливого пути!

У нашего дома на постаменте стоит первый антарктический вездеход

«Пингвин» - память о первых экспедициях. Рядом с ним установлен столб со стрелками-указателями: Сланцы-15260км, Песочное на Волге-15000км... Баня-70м, Водка-653м, Бабы-5070км... Некоторые надписи уже не прочесть…

     

                    КОРОТКИЙ ВЫХОДНОЙ

 

2 июня, в воскресенье, с утра стояла ясная, со слабым ветром и морозом, погода, и наш начальник объявил выходной. После завтрака все разбежались кто куда, но в основном мимо нашего дома к океану - у гаража за сопкой есть пологий спуск на лёд. Я тоже оделся потеплей, взял фотоаппарат и отправился тем же путём.

У прибрежных трещин во льду устроились рыбаки: расширили их буром и таскают ледянку и бычков чуть больше ладони, но много. Саша Сундуков, механик - водитель из Воронежа, даже недоволен: -«Ну что это за рыбалка? Только опустишь леску, сразу клюёт, тащишь - не упирается, по две-три сразу. «Проспишь» кивок - самая крупная тянет остальных куда-то в трещину, крючок обрывается. За 40 минут наловили почти шесть килограммов. Неинтересно». Но уходить от лунки не спешил.

Наша «наука» чуть подальше тоже бурила во льду для своих приборов, а я составил компанию экологу Лёше Жуковскому - мы пошли к пингвинам. Их колония находится километрах в трёх от берега. Дорога живописная: острова и айсберги, солнышко светит. В колонии, по Лёшиным подсчётам, 12-13 тысяч императорских пингвинов. Классик ошибался, назвав пингвина глупым. У них есть «Разведчики», они поодиночке или мелкими группами уходят далеко от колонии и следят за обстановкой. Один, я уже писал, пришел посмотреть, что это мы за балок поставили на льду. Пятеро на второй день появились у «Магдалены», когда она встала в 12 милях от «Мирного». Да и внутри «коллектива» у них свои обязанности. Самки откладывают яйца (одно в сезон, высотой 12-13 см), оставляют их самцам и

отправляются к кромке припая за 80- 100 км - кормиться и запасать еду будущим птенцам, а мужья, гордые (на всех самок не хватает),- стоят на яйцах, греют их своим телом больше двух месяцев, пока не выведутся детёныши и не вернутся мамаши, и только тогда похудевшие на треть отцы могут пойти поесть. Ходят они медленно, а в горизонтальном положении, толкаясь лапами и крыльями, развивают скорость до 36 километров в час.

Мы подошли к колонии в период «стояния на яйцах». Пингвины плотной толпой греют свои «сокровища» (в середине колонии температура на 30 градусов выше, чем с краю), а вокруг стоят «холостяки» и «неудачники»,- которые не уберегли наследство. Эти нас и окружили, спокойно позировали, но когда кто-то двинулся в сторону колонии - забеспокоились, стали угрожающе хлопать крыльями, заходить сзади, но пока не нападали. Но мы не стали искушать судьбу, да и пингвинов жалко - тяжело им даётся потомство.

_-«Смотри-ка, говорю - и холостяки не бездельничают, охраняют колонию». Ты подожди, - отвечает Лёша, - вот выведутся птенцы, эта «мафия» «заказухой» будет заниматься». -«Как это?». -«Да вот, положим, потерял пингвин в пургу яйцо, а жена придёт с моря, спросит с него, может, и дел с растяпой иметь не будет. Вот ему стыдно, он и «заказывает» птенца. Холостяки обступают молодого папашу, устраивают заваруху и под шумок «заказчик» птенца спрячет к себе».- «А какой интерес холостякам?». – «А из спортивного интереса. Сам наблюдал. Пингвины пока мало изучены, много непонятного, орнитологи с ними здесь работали».

На обратном пути нельзя было пройти мимо острова Буромского (Буромский Николай Иванович, 1926- -1957г, гидрограф - погиб в «Мирном» во время разгрузки при обвале барьера)- местного кладбища. На вершине – большой деревянный крест - он виден издалека. Но об этом - потом.

У берега ещё сидели самые азартные рыбаки, мёрзли у лунок. А мы ещё успели на обед. Вечером во всех домах пахло жареной рыбой…

 

Вода в «Мирном» добывается в ледотаялке - в ледник опущен ТЭН на 6квт и круглые сутки греется. В скважину опущен шланг и два раза в неделю Женя Ильясов закачивает воду в цистерну и развозит по домам. Протаяло уже на 46 метров. Вода - чистый дистиллят.

Такой способ добычи дорог, но других источников воды нет, и её экономят - в нашем доме краны в умывальниках - как в железнодорожных вагонах.

С самого начала удивлялся доброжелательным отношениям среди полярников. За всё время - ни одного конфликта, в кают-компании все предельно вежливы, чем - нибудь занимаешься - кто пройдёт – или помощь предложит, или доброе слово скажет. Может, это потому, что нет стрессов? Мы не ездим на общественном транспорте (у многих жильё и работа в одном доме), не бегаем по магазинам, семейные проблемы остались дома, кормят, вечером - свободное время - видеофильмы, любимые занятия. Чистый воздух - здесь не только микробов - тараканов и крыс не водится. Работа - как в городе, трудовых подвигов не совершаем (про поход молчу - пока не знаю). Государство одевает - не мёрзнем, к ветрам и морозам привыкли. Захочешь кофе, чая, мёду, сигарет, водки, наконец - Станислав Гаврилович Бобров - помощник начальника обсерватории по логистике - выдаст в меру возможностей - потом из зарплаты вычтут - по питерским ценам. Деньги здесь не нужны - коммунизм! Может, поэтому сюда и возвращаются снова и снова?

 

                         ЗОЛОТОЙ ЗАПАС          

 

 

11 июня отмечено у меня в календаре особо: с утра – полный штиль, 20 градусов мороза, солнце над горизонтом, голубое небо, видимость – «миллион на миллион», тишина, скрип снега под ногами... Такая погода - редкость. «Наука», свободная от дел, отправилась на лёд, но клевало плохо - для рыбы тишина тоже была необычна. Слышно было даже дыхание океана - у берега то с шумом возникали трещины в снегу, то беззвучно сходились. Нашей метеослужбой был зафиксирован даже туман - мы тоже обнаружили его у себя в гараже - пришли с обеда - бросились искать «источник возгорания»… Вот такие курьёзы природы. К вечеру пришёл циклон, и всё встало на свои места.

Средний возраст зимовщиков «Мирного» - 43,7 года. Самый молодой - водитель тягача Дима Кузнецов - ему 23 года, он уже побывал на «Востоке». Анатолий Александрович Калмыков - начальник ремонтных мастерских - самый старший, в следующем году ему исполнится 65 лет.

...Когда в гараж привезли купленные в Кейптауне баллоны с пропаном, оказалось, что к ним не подключиться - другие стандарты. Позвали Анатолия Александровича – «деда». Он выточил и переходники, и прокладки к ним… 

После окончания мореходки Анатолий Александрович ходил мотористом на разных судах, пока не попал на корабль науки ААНИИ «Профессор Визе». Потом принимал в Херсоне новенький «Михаил Сомов» - шесть раз доставлял полярников на антарктические станции, дрейфовал полгода у станции «Русская», попадал в ледовый плен у «Молодёжной»… Умелые руки, безотказный характер и весёлый нрав заметили, и Виктор Алексеевич Смирнов позвал зимовать на «Новолазаревскую» в 41-ю экспедицию, потом была 44-я - так и зимуют вместе.

-«Перед выгрузкой на «Новолазаревскую» приболел один транспортник - рассказывал Виктор Алексеевич - а народу - 15 мужчин и одна женщина - дед (а он и тогда был старше всех) таскал наравне с молодёжью грузы, вернулся с радикулитом. Золотой фонд! Бессменный Дед Мороз, за словом в карман не лезет, с ним не соскучишься!».

У меня с дедом общая стена и по утрам он всегда стучит в неё - проснулся ли сосед? Идёт откапывать вход в свою мастерскую - её ночью обычно заносит до крыши - я ему в этом помогаю. Деда бережём - таких больше нет.

 

                   СВЯЗЬ – ЭТО ГЛАВНОЕ

 

-«Должны ли радисты в наше время знать «морзянку» - спросил я у ведущего инженера радио «Мирного» Александра Ивановича Гречушкина.  

-«Обязательно. Морзянку до сих пор используют, хотя основным средством связи в наше время является спутниковая радиосвязь». «Морзянка» - универсальный телеграфный код, позволяющий общаться без знания иностранного языка.

«Почётный радист СССР» - Александр Иванович на шестом континенте - второй раз, а до этого 30 лет провёл на Чукотке. -«Раньше, чтобы попасть в Антарктиду, нужно было несколько лет отработать на Севере, проявить себя, на очереди стояли».

Второй наш радист - Слава Неботов - из нового поколения: скоро ему исполнится 27 лет, закончил мореходку в Кронштадте, ходил на гидрографических судах по Балтике, в СЗПИ получил специальность радиоинженера, теперь осваивает Антарктику.

В распоряжении наших радистов спутниковая система - безотказный ИНМАРСАТ - но довольно дорогая для полярников (разговор с домом стоит 4 доллара в минуту), мощная КВ-радиостанция, с её помощью обеспечивается связь со всеми антарктическими станциями.

Но если над материком под воздействием «солнечного ветра» образуется ППШ - «поглощающая шапка» - ионосфера не отражает, а поглощает радиоволны - остаётся надежда только на спутник. Связь с Большой землёй важна - передаются научные наблюдения, погода, сводки о работе станций, походах. Был случай, когда в 41-ю экспедицию за неуплату отключили ИНМАРСАТ, связь помогал обеспечивать Валентин Николаевич Мыкитенко - инженер-магнитолог, а по «хобби» - радиолюбитель со стажем. Его позывной сигнал R1ANZ,Валентин провёл из Антарктиды более 100000 радиосвязей с 329 странами мира. Он и сейчас зимует с нами, имеет постоянную связь с Питером. Но это так, «на всякий пожарный».

Три дня всем составом спасали чеснок - он при выгрузке подмёрз, его дружно почистили и пропустили с солью через мясорубку.

Наши повара вместе с нами начали готовиться к походу - замораживают в кастрюлях борщи и супы, одевают эти цилиндры в полиэтилен и вешают бирочки - только разогрей. «Попробовал бы ты сварить суп на высоте, когда вода кипит при 80 градусах» - говорит Максим Галкин. Я с ним не спорю. А ещё им нужно испечь 600 буханок хлеба. ( Кстати, хлеб у них получается чудесный!).

  

 

 

                 ПРАЗДНИК ПОСРЕДИ ЗИМЫ       

                                                                            22 июня - день зимнего солнцестояния - середина зимовки, традиционный праздник на антарктических станциях. Стремление разнообразить будни объяснимо. В разгар полярной ночи поневоле испытываешь лёгкую депрессию, особенно вспоминая, что дома лето, дождик и зелёная травка, до встречи с которой ещё месяцев десять.

В шестидесятые годы, в разгар зимы, полярники станции «Лазарев» (предшественница «Новолазаревской») создали «Клуб 100». В клуб принимали соискателей, показавших при взвешивании в костюме Адама личный вес в 100 и более килограмм. Имело место ещё одно сообщество: «Союз бородатых» - со своим уставом, правами и обязанностями. Под эгидой этого «Союза» проводились конкурсы на лучшую бороду, компетентное жюри учитывало многие параметры: длину, густоту, окрас, форму и ухоженность. В финале вручались призы, так, на «Молодёжной» приз «За оригинальность» достался монгольскому специалисту, чья борода насчитывала 14 волосков. У американцев на станции «Амундсен-Скотт» существует «Клуб 300 градусов». Чтобы быть принятым в полноправные члены этого клуба, нужно при температуре воздуха - 100 градусов по шкале Фаренгейта выскочить из бани, где +200 по Фаренгейту и обежать Южный полюс в одних ботинках (бежать не очень далеко, так как на этой станции сходятся меридианы Южного полушария). Совершившему это действо выдаётся диплом с фотографией забега, подписями начальника станции, метеоролога и фотографа, заверенный печатью.

Михаил Воронцов, зимовавший на «Востоке»,считает, что штатовцы спёрли эту идею у нас — клуб 200. Восточники от трапа ДЭС никуда не бегали,достаточно просто выбежать в валенках и произвести аккуратные аппликации снега на тело — и обратно в парилку. Температуру они измеряли по Цельсию...

Всё это может показаться баловством, но на самом деле помогает не скучать. На АМЦ (Антарктический метеорологический центр) «Молодёжная», где в былые годы на зимовку оставалось до 150 зимовщиков, группа энтузиастов решила организовать «пивной бар». Дело в том, что пиво по своим медико-биологическим характеристикам входит в рацион полярников, вот один зимовщик с выдумкой и инициативой подал идею, как превратить выдачу этого «продукта» в маленький аттракцион. Нашлись единомышленники - добровольцы, распределили «должности», повара приготовили разнообразные горячие и холодные закуски, на ЭВМ отпечатали пригласительные билеты и хранили задумку в тайне, так что для большинства пришедших на ужин посещение пивного кабачка оказалось неожиданностью. Входящих встречали двое «вышибал» внушительной комплекции, по залу расхаживал импозантный директор, суетились половые в красных кушаках, а в углу за стойкой торчал буфетчик в валенках и галстуке-бабочке. Посетителям вручался билет, дававший право на получение энного количества бутылок пива, и некоторые из присутствующих так вошли во вкус, что покрикивали на половых: «Эй, человек! Ещё пару пива на этот столик!». Надо ли говорить, что необычный ужин подзатянулся! Зато и вспоминали до конца экспедиции, да и сейчас при встречах вспоминают.

Подготовка к празднику началась заранее. 19 июня после ужина все собрались на камбузе - лепить пельмени. Трудились дружно, с охотой и творческим подходом. На 44 человека получилось больше 2000 изделий - их поставили на мороз ждать своего часа.

… В это утро нас, как обычно, разбудил главный радист Александр Иванович Гречушкин, первый поздравил с праздником, обрадовал хорошей погодой(16 градусов мороза, слабый ветер), пригласил на завтрак (яичница с беконом, растворимый кофе, сгущенка, лимон и т.д.), поставил кассету с песнями нашего антарктического барда Александра Кочина и под эту музыку мы отправились на камбуз.

Доска объявлений была увешана поздравлениями, первым - ещё вчера - нас поздравил начальник РАЭ Валерий Владимирович Лукин. Наши станции, американцы, австралийцы, ЮАР, Корея, Украина... Трогательным было послание немецкого кинооператора Андреаса Сандерса, проведшего сезон с 46-й на «Мирном»: «...I will drink a large glass of vodka on you and on the success of your work! Many times I think of the last winter that I spent at Mirny. It felt as a good time».(Я выпью большой стакан водки за вас и за успех вашей работы! Часто думаю о последней зимовке на Мирном. Это было хорошее время). Пришло послание с застрявшей во льдах «Магдалены». К ним идёт помощь. Ответные поздравления с «Мирного» тоже пошли по всем адресам - радисты трудились, не покладая рук.

Завтрак прошёл замечательно, и в приподнятом настроении мы отправились в гараж - работу до обеда и баню никто не отменял, только предусмотрительный Станислав Григорьевич Бобров решил выдать пиво на следующий день.

На ужин все пришли нарядные - в пиджаках и галстуках. Столы были полны угощений, присутствовал даже шоколад. В торжественной обстановке новичкам вручили грамоты, в том числе и «...достойному борзописцу Старикову Александру сыну Владимира...» в том, что отныне нам присвоено гордое звание «МИРЯНИН». Были тосты, шутки, песни вплоть до революционных и, конечно, дружно слепленные пельмени - в общем, вечер затянулся допоздна, тем более, что завтра нам дали отдохнуть.

Наш день сейчас - как в Питере белая ночь, но с каждым днём будет светлее и мы, наконец, дождёмся солнца - а там и лето не за горами.

 

                   БОЧКИ, БОЧКИ, БОЧКИ

 

                          

Человек привыкает ко всему, кроме холода. 25 июня после обеда меня неожиданно «бросили на помощь» инженеру ГСМ Сергею Александровичу Киппе - поехали мы с ним на тягаче с грузовой стрелой - БАТе к сопке «Моренной» проводить ревизию и сортировать бочки с тосолом и маслами (благо, погода хоть и морозная - 23 градуса, но ясная и ветер небольшой - самое время для работы на свежем воздухе). Там, кроме ГСМ, лежит много всякого добра - всё в гараже не поместится. Бочки стоят кучно, как пингвины, занесены снегом по самые пробки. Вот мы с помощью лопаты и специального захвата стрелой выдёргивали то, что понадобится в первую очередь, и ставили на деревянные эстакады, заодно считали. Ветер усилился, сразу прихватило руки и ноги, хоть бегал быстро - в кабине не согреться. На следующий день мы продолжили наши занятия, но к морозу с ветром я уже подготовился, проконсультировавшись у опытных людей. Оказывается, не бывает плохой погоды, если правильно одеться.

Когда ходить недалеко - до камбуза или гаража - я надеваю лёгкие кирзовые сапоги с подобием меха, единственный недостаток (они скользят на снегу)- устранил, оборудовав подошву альпинистскими скобами – «триконями». С наступлением морозов перешёл на «мечту зимнего рыбака» - сапоги, состоящие из шипованных (как автомобильные покрышки) галош и голенищ из синтетики со шнуровкой по всей высоте и с войлочной вставкой внутри. Но на «Моренной» в первый день у меня замёрзли ноги и в этой обуви, поэтому «по совету друзей» я достал из мешка валенки с галошами, они прекрасно выдержали испытание ветром и морозом, правда, галоши не захотели прыгать со мной со снега на эстакаду и обратно, пришлось сзади вырубить в них дырочку, продеть туда шнурок и привязывать галоши к валенкам на манер дамских босоножек.

Ни перчатки, ни рукавицы не справляются с поставленной задачей в одиночку, поэтому изобретаются различные комбинации - брезентовые рукавицы вставляются внутрь меховых, ещё лучше – наоборот, меховушки плохо выдерживают контакт с окружающей действительностью и быстро рвутся – а где найти брезентовые большого размера? Шерстяные перчатки так сжимают пальцы, что они немеют и без мороза.

На голову в мороз годится только шапка-ушанка, она хорошо греет, но плохо держится на голове - у двух ребят шапки сдуло ветром - одну безуспешную погоню за шапкой я наблюдал лично - это было бы смешно... Кстати, завязки на шапках отваливаются при первых контактах. (Жёны пусть не волнуются - новые шапки ребятам нашли).

В общем, второй день на «Моренной» прошёл успешно, трудились, не обращая внимания на погоду. Но общее мнение зимовщиков - раньше одежда была лучше, служила дольше, молнии не ломались по десять лет. Так не вспомнить ли хорошо забытое старое?

    В нашем доме на одной из дверей написано: «Ахиллом можешь ты не быть, но быть нехилым ты обязан!». В комнате - тренажёрный зал со штангой, гантелями, перекладиной и прочими атрибутами бодибилдинга, любовно изготовленными многими поколениями полярников. Такие комплексы есть в каждом доме, более или менее оснащённые, во всяком случае, озонометрист Лёша Губин из Фонового дома ходит заниматься к нам. Взялся за себя серьёзно, тренируется по программам. -«В городе «работать с железом» вечно некогда, а здесь такая великолепная возможность» - говорит он,- «за год регулярных тренировок можно достичь больших результатов!». У него есть последователи - в том числе и я, тем более, что ходить недалеко.

Поддерживать хорошую физическую форму на «Мирном» очень важно. Постоянно приходится ворочать тяжёлые запчасти, бочки, работать кувалдой, пешнёй. Воздух здесь обеднён кислородом (зелени-то нет), я пробовал бегать - быстро выдыхался, вот и тренируемся, для меня Лёша тоже разработал программу занятий, вместе - веселей.

Почему среди полярников много бородатых? Быть может, они дичают в отсутствие дам или им лень скоблить щетину по утрам? Я провёл опрос среди обросших за время зимовки и привезших бороду с Родины, исключив тех, кто бреется и у кого она не растёт. Тридцать два процента честно признались, что им лень бриться и на обратном пути они обязательно приведут лицо в порядок. Двадцать пять процентов считают, что растительность их украшает, они ухаживают за ней - Костя Куренков: – «Лучше борода, чем трёхдневная щетина!».

Остальные утверждают, что борода их греет - я убедился в этом лично: дважды у меня со щеки и носа «слезала» подмороженная кожа, а под бородой - нет.

Есть, правда, некоторые неудобства: ледяная корка, которая от дыхания покрывает растительность на лице, отдирается потом с неприятными ощущениями.

Что-то мужественное в бороде, конечно, есть, не зря её называют

«вторичным половым признаком». Может, и я к ней привыкну, как собака к хвосту, не знаю, как на неё отреагирует супруга, ведь борода ещё и колется!

 

 

                  МЕСТО РАБОТЫ - ГАРАЖ

 

Моя рабочая одежда пропахла маслом и соляркой, как всё в нашем гараже. Расположен он у подножия Комсомольской сопки, «у самого синего моря» и представляет собой параллелепипед 22 на 24м в плане и высотой 8м. Трое широких ворот, ремонтные места оборудованы тельферами (на самой длинной яме помещается восемнадцатиметровый «Витязь»). Внутри компактно расположились сварочный и токарный участки, аккумуляторная, склады, стеллажи по верхнему ярусу, гардероб - он же комната отдыха, прочие удобства - в общем, всё, чтобы в изолированных от мира условиях качественно отремонтировать машины. Говорят, когда не было гаража, технику ремонтировали под открытым небом, прикрыв брезентом.

Ямы практически не пустуют - уходит одна машина - сразу, не закрывая ворот, заезжает другая (или её заталкивают).

-«Машины приходят из похода, как из боя- всё сломано, разбито, на соплях» - говорит Костя Куренков. Из 9 машин 46-й экспедиции своим ходом из похода вернулись четыре - остальных тащили «на галстуке».

Надо ли говорить, что в гараже никого не надо подгонять: работают не за страх и даже не на совесть - делают машины для себя. «Лучше хорошо сделать в тепле, чем потом исправлять на морозе» - говорит техник - водитель тягача Владимир Леонидович Эсаулов. Секретов для них нет - наш богатырь Коля Систук невозмутимо берётся ремонтировать от коробки передач до гаражного тельфера - и всё у него работает. Комплектующие, которые можно проверить, разбираются перед установкой - доверия изделиям НИИТРАНСМАШа мало. Первая «Харьковчанка» уже готова, на ней поехали за другой - та не на ходу - сломался двигатель. «Ох, нелёгкая эта работа...» Процессия - впереди на тягаче Сережа Киппа, за ним на тросе – «убитая» «Харьковчанка», в ней Виктор Юшка, подруливает гусеницами, сзади на «живой» «Харьковчанке» страхует тросом Костя Куренков. Это надо видеть - громадные машины идут рывками, средняя почти неуправляема, её тянет в сторону (а при боковом уклоне гусеницы скользят, как коньки), тросы натянуты... С грехом пополам до гаража доехали и встали у ворот - сил не осталось. Утром «на свежую голову» аккуратно затолкали болезную бульдозером - и к обеду уже достали из неё заснеженную коробку передач.

  

                ДРЕВНЕЙШАЯ ПОЛЯРНАЯ ПРОФЕССИЯ                        

 

26 июня пришлось как следует поработать на сопке «Моренной» – грузили бочки с маслом для ДЭС, а они летом примёрзли ко льду - пришлось орудовать лопатой и кувалдой, да на морозе с ветром. Назавтра вставать было тяжело, к тому же погода не радовала - метель, ветер 25м/сек, порывы до 29м/сек, видимость менее 50 метров – «Шторм-1» - в таких условиях дойти до гаража - уже подвиг. Только успел встать и размяться – заглядывает сосед: -«Ложись спать, объявили «Шторм-2» - это значит (нет худа без добра!), что погодные условия не позволяют передвижение по станции, и я проспал до трёх часов без обеда, отдохнул и поработал за компьютером.

Погодой у нас «заведует» Владимир Степанович Балабанов – ведущий инженер-метеоролог. В Антарктиде - пятый раз, побывал на всех действующих станциях, кроме «Востока». Это он, пока мы спим, сообщает на радио погоду. В его лаборатории на одном из компьютеров - все текущие показатели - давление, температура, скорость ветра и т.д. Спит в соседней комнате - когда ухитряется это делать - не знаю, потому что подмены ему нет.

Метеорология - древнейшая полярная профессия. 46 лет на «Мирном» ведутся непрерывные наблюдения за погодой, каждые 6 часов в ААНИИ отправляются синоптические телеграммы, и всё это надо делать Володе – без выходных и праздников - а ещё надо содержать в исправности приборы - дома и на «свежем воздухе».

-«Сломался будильник - всю ночь дёргаюсь - боюсь проспать срок» - жалуется Володя.

Давно известно, что Антарктика – «кухня погоды». Володя показал мне снимок из космоса - на нём отмечен «Мирный» и рядом видна широкая «запятая» циклона. -«В нашем полушарии циклоны в основном зарождаются в западной части Антарктики - в районе моря Уэделла. Из космоса виден только их путь, а по данным со станций уточняются все характеристики» - «А как рождаются циклоны и почему на западе?» -«В том районе встречаются массы холодного и тёплого воздуха, в конце 80-х годов на льду моря Уэделла около трёх месяцев работала совместная экспедиция СССР и США на айсберге – изучала эти процессы».

Ещё метеорологи занимаются актинометрией - наблюдением за солнечной радиацией.

Кстати, вот абсолютные показатели погоды на «Мирном» за время наблюдений: температура - +6,8; -41,5 градуса, ветер - 60м/сек. Свежие данные за июль: температура - минимальная-24,7,максимальная- -5,4 градуса; средний максимальный ветер - 26м/сек, порывы -30м/сек; число дней с ветром более 15м/сек - 23;особо опасные явления (когда объявляют «Шторм») - 5 раз.

В погоде, как в политике и футболе, разбираются все. Я видел, как к Володе в кают-компании подходили ребята: -«Откуда видимость - 500 метров? Я шёл в гараж - четвёртого столба не видел!» (между столбами силовой эстакады 5м).

Сейчас 11 часов вечера, в Москве 8, крыша над головой стонет, в окно еле виден прожектор Радиодома. Что день грядущий нам готовит? Узнаем утром от Володи Балабанова.

 

ВИТЯЗИ

Мы начинаем работать в гараже под Гимн России из репродукторов, в 9 утра по местному времени. Новости от «Радио России» обсуждаются во время перекуров. Наводнение на Кубани: Женя Грешнов - техник-механик ооо «Витязь», оказывается, на своей водоплавающей машине участвовал в спасательных операциях в Краснодарском крае.

«Витязь»- ДТ-30П - красивая, мощная машина - широкая и приземистая, с длинной базой, со вторым ведущим звеном - 18 метров длины! Может ходить по болотам, плавать по рекам - стальные поперечины на толстой резиновой ленте гребут, как лопасти колёсного парохода - и при этом везёт на себе 30 тонн грузов. Дизель с турбонаддувом - 750лс - позволяет развивать скорость до 40км/час, мягкий ход. В Антарктиде «Витязи» прижились, водители называют их «Ишимбаями» - по имени башкирского города, где собирают эти прекрасные машины, а представителей завода - «ишимбайцами» - по месту жительства. Это не обидно - машины уважают за выносливость и проходимость, а их водителей - за профессионализм.

Первый «Витязь» отремонтирован, на его место сразу затолкали второй - с «мёртвым» двигателем. Чтобы машина заняла меньше места, отсоединили второе звено и оставили его «на улице» - на ремонтное место поместилась волокуша с двигателями и другими запчастями.

-«Эта машина боевая, - говорит Раис Диваев, ведущий инженер-механик «Витязя», - прошла почти два похода на одном движке, в последнем тянула два прицепа, всего 105 тонн грузов - два вагона!». Весь день выгребали вездесущий снег из кабины, моторного отсека, всех внутренних полостей. Навели порядок в своей мастерской, разложили комплект инструментов для каждого - и мне тоже - я забыл сказать, что давно прикомандирован к «ишимбайской» команде и доволен этим - мне нравится эта машина и ребята тоже.

 

                     ВИЗИТ К АБОРИГЕНАМ

 

В воскресенье удалось выделить время для похода к пингвинам – пошли с «дедом» посмотреть, как они зимуют. Дорога по льду шла мимо «полосатого» айсберга - у него откололась часть и метров триста-четыреста мы шли мимо вертикальной белой стены, покрытой горизонтальными голубыми полосами. Вокруг айсбергов полно, но этот - единственный в своём роде. Я ещё в прошлый поход к колонии императорских пингвинов хотел о нём написать, сравнив полосы с годовыми кольцами на дереве, но наши специалисты по льду отговорили меня от этой затеи - у них другое мнение, хотя начальник обсерватории со мной согласен. В общем, решил в следующий раз взять пешню и обследовать его основательно. Пингвины стоят дружной толпой на прежнем месте - птичий запах я почувствовал метров за пятьдесят, а шум – ещё раньше. Подошли чуть ближе - послышались возмущённые крики из колонии. Пингвины сейчас донашивают яйца (птенцы должны появиться после 15 июля), поэтому беспокоить их не стали, последние 20 метров прополз на животе, отталкиваясь носками сапог, понаблюдал за ними. Большинство терпеливо стоит на месте, кто-то шагает, переваливаясь, вдоль шеренги (отчётливо видна выпуклость зажатого между ног яйца), только холостяки свободно разгуливают в стороне. Полежал с фотоаппаратом, пока не замёрзли руки, и тем же путём назад - меня кажется, даже не заметили. На обратном пути видели на льду замёрзшие пингвиньи яйца - их теряют во время переходов или шторма - естественные потери.

В следующий раз пойдём смотреть на птенцов - их называют «пушками».

                                    

 

 

                     НАШ ГАЛАКТИОНЫЧ

    

В субботу, 6 июля, пришёл на ужин - зовут к телефону. «Ты что это прогуливаешь? Весь транспортный отряд уже в сборе, а тебя нет!» - говорит Анатолий Галактионович Цыварев. – «А что случилось?» -«День рождения у Володи Эсаулова» -«Так меня не звали» -«Транспортный отряд - одна семья - ты близких зовёшь на свой день рождения? Одна нога там, другая здесь» - и повесил трубку.

В спорткомнате Радиодома накрыты столы, кроме наших, присутствуют главный радист, оба повара (они приготовили торт - хватило всем), начальство. В центре - сияющий именинник. Подарки, поздравления, тосты - всё по-семейному, весело, как дома…                                                

Удивительный человек - наш начальник транспортного отряда Анатолий Галактионович Цыварев - зам. начальника 47-й РАЭ по техобеспечению. Он и появился в «Мирном» нестандартно: самолётом через американскую станцию «Мак-Мердо» - на «Восток», и пришёл с походом 46-й на тягаче. Невысокий, жилистый архангельский мужик - в Антарктиде появился ещё в 19-ю экспедицию, сейчас у него шестая зимовка. Он всё умеет делать лучше и быстрее других, всегда чем-то занимается - то радиатор паяет, то со сварщиком что-то изобретает. Спрашивает с других, как с себя, а это высокий уровень и не всем по плечу. В его выносливости я убедился, когда мы ездили за катушкой троса для тельфера на сопку «Моренную» - а катушка эта полностью вмёрзла в лёд - видна только боковина. И вот пешнями, ломом и лопатой втроём с водителем ГТТ мы её изо льда вырубали. Я уже весь мокрый, «язык на боку», а Галактионыч всё рубит. Один раз поехали на ГТТ в гараж – видимость плохая и ветер приличный - так он, как старший лейтенант Мелешкин из фильма побежал впереди, показывая дорогу.

Между делом навёл в гараже порядок: устроил на верхней галерее стеллажи для запчастей, благоустроил гардероб. В перерывах водители могут попить чаю - Галактионыч добывает сахар, чай, повидло, конфеты, два лимона однажды принёс. Но и спрашивает: все отремонтированные машины проверяет лично, заставляет перебирать даже рабочие узлы. Не всех это устраивает, в курилке иногда слышится ропот, но у Анатолия Галактионовича опыт пяти зимовок и многих походов. Иногда и самому кажется, что круто взял - брови хмурит, усы жуёт, но стоит на своём.

В Архангельске Анатолий Галактионович работал начальником цеха и прилично зарабатывал, прекрасно понимал, что место ему никто держать не будет - и всё равно в очередной раз уехал - зовёт Антарктида.

Почему едут в Антарктиду полярники? На эту тему много разговоров в курилке. За деньгами - первый ответ - не задумываясь. Кто-то жилищные условия хочет улучшить, кому-то машину надо купить - за год с лишним «капитал» набегает, да и тратить здесь особо не на что.

Но я думаю, что такой ответ - щит, за которым у каждого свои причины. Одни бегут от городской суеты, постоянного психологического пресса, семейных неурядиц. Владимир Викторович Воронин остался с нами на вторую зимовку – он город не любит: -«Чего там хорошего? За каждым углом или бандиты, или милиция, толкаются все». В области у него фермерское хозяйство – там сейчас работает напарник - но и здесь полно забот: корма, семена, техника, налоги... А на «Мирном» он - сантехник - нужный человек, каждый день - знакомая работа, и после ужина можно без забот сидеть у телевизора.

Техник-водитель тягача Владимир Павлович Садырин и на Севере зарабатывал неплохо, орден заслужил, но как же это так: не побывать в Антарктиде, не проверить свои силы? Да и мир посмотреть не мешает.

Раис Диваев из города Ишимбая тоже говорит, что надо семью кормить, но как начнёт рассказывать про поход – «Представляешь, видел четыре солнца на небе! Рефракция... Такого нигде не увидишь».

Не надо забывать, что большинство из них ради экспедиции оставляют основную работу, где уже состоялись как специалисты, и гарантии вернуться на старое место нет. Анатолий Галактионович Цыварев рассказывал, что пока он ездил зарабатывать на квартиру, сверстники получили жильё от завода…

Суровый климат здешних мест и тяжёлая работа этих людей не пугают.

С «наукой» проще - у каждого свои программы, кто-то ещё собирает материалы для диссертации, да и оклады в институтах сейчас такие, что не проживёшь.

Для инженера-магнитолога Валентина Николаевича Мыкитенко Антарктида стала образом жизни: -«У нас в Мурманске с работой плохо – полгода отдыхаю и снова на зимовку - уже в седьмой раз».

И всё-таки у каждого, мне кажется, в большей или меньшей степени, есть уверенность, что все мы здесь делаем большое и нужное дело - представляем свою страну на шестом континенте - несмотря на трудности нашего времени - старую технику, убогую аппаратуру - выполняем поставленные задачи.

Антарктическая зимовка даёт широкие возможности экспериментировать над собой - можно нарастить мускулатуру, отпустить бороду, обрить голову - я всё попробовал, и последнее мне понравилось - причёска «под ноль» мне идёт, к тому же это удобно - здесь, в дистиллированной воде, волосы плохо моются.

                             

 

                 ЧЕЙ ЭТО ШАРИК ПОЛЕТЕЛ?

 

                                

Жизнь на станции идёт своим чередом. Регулярно взлетают в небо «шарики» аэрологов. Рабочий день у них начинается раньше всех - чтобы в полседьмого утра выпустить зонд, его нужно подготовить, заполнить оболочку водородом, проверить радиолокатор - ещё хорошо, что аэрологический павильон находится всего в 130 метрах от лаборатории. В павильоне находится газогенератор, по своему устройству напоминает самогонный аппарат - в нём из металлического алюминия и других химикатов получается газообразный водород для заполнения латексной оболочки. «Шарик» получается 1,5м в диаметре и 2 метра высотой, к нему крепится зонд - измерительно-передающее устройство и в положенное время со специально оборудованного балкона его выпускают на волю. Зимой зонд улетает на 70-80км по горизонтали и набирает высоту 22-30км, постоянно передаёт данные температуры и влажности воздуха, скорости ветра. Жизнь его - в районе 80 минут. Готовит к полёту и выпускает зонды ведущий инженер-аэролог Андрей Александрович Янкович, опыт у него большой - после окончания Ленинградского Арктического училища только этим и занимался, объездил весь Север, в Антарктиде - второй раз. На станции у него - слава скорохода – никто угнаться не может. Действительно, вечно улыбающийся, сухощавый Андрей и с виду лёгок. -«Жизнь заставляет,- смеётся он - иногда приходится бегать, если «шарик» летит не туда, куда надо, зацепится за что-нибудь, лопнет или зонд разобьётся - а другой в лаборатории, и время не ждёт».

Следит за зондом и считывает информацию радиолокатор под управлением Юрия Владимировича Кравцова - сам он из Белоруссии, остался с нами на вторую зимовку. Неразговорчив, слова клещами не вытащишь, о причинах длительного пребывания на шестом континенте сказал только, что из братской страны трудно сюда попасть.

Результаты каждого полёта ежедневно отсылаются в ААНИИ и в Москву,

в один из четырёх мировых метеорологических центров.

Я спросил Андрея - как же во время шторма - тоже запускаете? -«Ты

что, зонд ещё быстрее летит, главное - добраться до павильона,- опять смеётся он, - конечно, запускаем».

 

У пингвинов - прибавление - в середине июля появились птенцы - об этом рассказал наш главный эколог Алексей Вячеславович Жуковский (он по долгу службы ходил в колонию императорских пингвинов) -«Они ещё голые, как крысята - высовывают головы из-под ног родителя - пищат, есть просят». Приблизиться к ним не дают «холостяки» - заслоняют от непрошенных гостей своими телами - настоящая охрана. Скоро с моря подойдут «мамки» - в своих желудках принесут полупереваренную рыбу - будут кормить малышей, а «папаши» с чувством выполненного долга отправятся на откорм».

                               

 

                   МНЕ СВЕРХУ ВИДНО ВСЁ!    

 

   Разговоры о погоде на антарктических станциях - на первом месте - температура, ветер - кстати, их сочетание переводится (по интенсивности теплоотдачи - в компьютерах есть программа) - в абсолютное значение. Например, погода 26.07 - 21,6 градуса мороза при 17м/сек ветра, приравнивалась к 52 градусам мороза при штиле. Ещё показатель - коэффициент суровости - равняется 8 (на Северном полюсе он колеблется от 5 до 6).

Вот и смотрят ребята в послеобеденное время в окно на летящий горизонтально снег: когда это кончится? -«Дуть будет ещё три дня»,- заявляет ведущий инженер - океанолог Николай Петрович Сидоров, и с ним никто не спорит - ему «сверху видно всё».

Занимается Николай Петрович приёмом, анализом и дешифрацией снимков из космоса. С помощью автоматизированной приёмной станции «Лиана» он «ловит» пролетающие над нами метеоспутники (они с высоты 300км постоянно снимают земную поверхность), выбирает удобные по качеству снимки – всё равно, чей спутник - обмен метеоинформацией бесплатный. Летом, когда хорошая освещённость поверхности, удачные снимки получаются с наших ИСЗ - они снимают в режиме телеинформации, зимой чаще используются американские, работающие в инфракрасном диапазоне. Фотография захватывает пол-Антарктиды (больше 180 градусов по долготе).

Дальше начинается кропотливая работа на компьютере - на полученное изображение «накладывается» географическая сетка меридианов и параллелей, линия побережья.

-«Вот, смотри, тёмные пятна - открытая вода, чуть светлей – молодой лёд, светлые завихрения - циклоны. Сделаешь за день 15 - 16 снимков - сразу видно, куда циклон идёт и с какой скоростью. Глаза только здорово устают - по четыре часа подряд приходится сидеть у монитора».

Вообще-то главная задача у Николая Петровича как океанолога - наблюдение за ледовой обстановкой побережья - поэтому и приходится обрабатывать столько информации - из-за облачности всё сразу не увидишь. В ААНИИ и в Москву отправляется готовый ледовый обзор (ЛОИСЗ), а снимки – в архив.

-«В конце 80-х годов на ледовую обстановку был большой спрос – у материка рыбачили до 110 судов, да и научная флотилия была немалая».

Такие же, как у нас, приёмные комплексы работают на «Беллинсгаузене» и «Новолазаревской», так что все льды вокруг Антарктиды - под постоянным контролем океанологов.

Я ошибался, когда думал, что такой «домашний», «плюшевый» с виду Николай Петрович только и сидит целыми днями в лаборатории и «колдует» у монитора. В его обязанности входит непосредственный контроль за состоянием льда «в пределах видимости,- как сказал начальник обсерватории - каждую декаду бурят до 17 лунок для измерения толщины льда, снега и других показателей, а лёд до полутора метров. «Одному было бы тяжело,- говорит Николай Петрович,- коллеги помогают».

Снимки ИСЗ постоянно вывешиваются в нашей кают-компании – смотрятся они хорошо, иногда облачность принимает причудливые очертания – чего только не увидишь.

Надеюсь, скоро ледовые обзоры антарктического побережья понадобятся научно-исследовательскому судну «Академик Фёдоров» - у него заканчивается ремонт, 13 августа он должен быть в С-Петербурге, 24 сентября планируется его выход с техникой (говорят, что нам привезут два новых тягача!), полярниками на летний сезон и топливом в Кейптаун, где заберут скандинавских полярников для доставки «с оказией» на шведскую станцию, а куда сначала пойдёт - к нам или к ним - покажет ледовая обстановка - загадывать в Антарктиде - занятие неблагодарное.

                    

             ПЛЮЙ НА МОРОЗ – ВКЛЮЧАЙ НАСОС!

                                            

                                                                            «Хорошая работа у инженера ГСМ, - говорили мне в Питере, - получил топливо с корабля, подсчитал ресурсы и сиди, кури. Выдал ГСМ походу - снова свободен». Эти слова я вспоминал, когда ездил с Сергеем Александровичем Киппой - инженером ГСМ, откачивать остатки топлива из резервуаров на сопке Моренной.

Сначала мы с ним поехали на «разведку». Два резервуара - тысячетонника почти не видны из-за наросшего за многие годы снега - стоят в «ледяной чаше». Поставили лестницу, спустились вниз. -«Всё, что можно было забрать через патрубки, уже откачали, теперь - через нижние люки. Вон там лежат ключи - отверни пока болты, а я проверю насос», - поставил задачу Сергей,- только осторожно - может потечь солярка». Болты закручены на совесть, но поддаются. Отодвинули крышку, заглянули внутрь - солярка по нижний срез люка. «Будем собирать линию» - и мы с ним стали кантовать толстые армированные всасывающие рукава, соединять их с насосом и между собой чугунными хомутами на болтах с толстым резиновым кольцом внутри, я держал шланги, а Сергей голыми руками (19 градусов мороза с ветром) натягивал эти кольца на стальные наконечники. Грелись мы наверху, в балке с переносной дизельной электростанцией (ПЭС). – «Вот когда заведём ПЭСку, здесь будет совсем тепло, - сказал, закуривая, Сергей,- а пока хоть ветра нет». В общем, подготовили всё для откачки, закрыли люки на два болта - от снега - и поехали домой.

На следующий день, когда я утром пришёл к дому Радио, Сергей возился с разъездным станционным тягачом - тот нещадно чадил котлом, греющим масло в двигателе. -«А я думал, поедем на БАТе» (тягач с лебёдкой, на котором обычно ездит Сергей). -«У БАТа нет фаркопа, чтобы тащить прицеп с цистернами, поэтому поедем на этом «пылесосе» - пока его «раскочегаривал», чуть пожар не устроил - он давно просится в ремонт, да гараж походными машинами занят. Единственно, что в нём хорошего - то, что сразу заводится».

Действительно, когда масло нагрелось до нужной кондиции, дизель взревел с первого раза, но передачу было не включить ни рукой, ни ногой. Кое-как, вдвоём, нам удалось это сделать. Двинулись, кабина в сизой дымке от выхлопных газов, лобовое стекло поднято - они все в инее. По дороге «зацепили» прицеп - третье звено «Витязя» на мягких резиновых гусеницах - в нём три ёмкости по 6 «кубов». – «Раз ты у меня «штурман», твоя задача следить за «пальцами», кувалда в кузове», - инструктировал Сергей, когда мы возились со сцепкой. (Гусеничные траки тягача крепятся между собой стальными штырями - пальцами, которые постоянно норовят вылезти наружу, поэтому их кувалдой загоняют на место).

В балке у резервуаров, кроме электростанции, стоит газовый баллон с горелкой - её Сергей зажёг и стал греть масляный картер ПЭСа, а я время от времени проворачивал вал, перемешивая масло. Наконец, завели и прогрели электростанцию, пошёл ток на насос, а мы - к резервуару. Открыли горловины, вставили шланги, включили насос - солярка пошла в цистерны прицепа. Я смотрел наверху, как заполняются ёмкости и по заполнении переставлял рукав в другую горловину, а Сергей следил за всасывающим рукавом, чтобы он не «хватал» воздух.

Пейзаж с трёхметровой высоты прицепа - впечатляющий: с одной стороны - вид на океан с островами и айсбергами, с другой - станция в «полный рост»…. Мою «каэшку» (пуховик на синтепоне), хоть я на ней пришил пуговицы и обметал петли (в замену сломанной молнии) продувало насквозь, в двойных рукавицах мёрзли руки, только валенки с галошами и унтятами (меховые носки из овчины) внутри не подводили - жалко, что валенки не любят контакта с соляркой. Сергею внизу было не сладко - там тоже дуло. Греться бегали в балок - там от работающего дизеля даже жарко. Обед пропустили. – «Такова специфика моей работы»,- философски заметил Сергей.

Залились по горловины, поехали сливать «источник тепла и света» на ДЭС. Здесь дело пошло быстро - соединили рукава, открыли задвижки, включили насос, откачали пол - ёмкости... и на насосе развалилась муфта. Закрыли вентили и горловины, принялись за ремонт - весь вечер и следующее утро изобретали, вырезали, сверлили, подгоняли - хорошо, что гараж со всякими железками - в ста метрах, а мастерская «деда» - в двух шагах - он нам и болты выточил, и крепёжные полукольца вырезал. В мастерской и грелись. «Радио России» в репродукторе передавало погоду в городах страны в последний день июля - кругом жара, духота. Послушал и выбежал со штангенциркулем к насосу - снять размер - без шапки и куртки – но сразу понял, что «погорячился» - прохватило насквозь.

До обеда насос заработал, топливо слили. – «Надо для очистки совести ещё раз съездить, добрать, что осталось», - подъезжая к кают-компании на обед, планировал Сергей. Так и вышло: «высосали» ещё 12 тонн, всё за собой закрыли и уже в сумерках двинулись к станции, некогда было даже согреться - в кабине я отогревал своим дыханием потерявший чувствительность нос. Завтра у меня - дежурство по камбузу, и от этой мысли на душе становилось теплей.

На островах Строителей (они от берега в районе километра), по словам Сергея, стоят ещё пять «тысячников», там тоже нужно откачивать топливо - эта работа посерьёзней.

-«Топлива, по моим расчётам, должно хватить до января, - рассуждает Сергей,- если залить солярки во все ёмкости, то и на «Мирный» и на «Восток» хватило бы лет на пять - да откуда институту взять столько денег - поэтому каждый год проблема - от корабля с топливом зависят сроки похода на «Восток».

Работать с Сергеем легко и приятно. В роду у него были финны - отсюда, наверное, спокойствие и невозмутимость. Всегда чётко поставит задачу - его русский язык даже слушать приятно - говорит, «как по-писанному», ни одного лишнего слова. А ещё он пишет стихи.

Когда я дал ему прочесть черновик описания наших «похождений», он, к прочим замечаниям сказал, что немаловажна к основной должности приставка «механик-водитель». – «Вот на мне и «висит» БАТ с лебёдкой, его обслуживание и ремонт тоже. Работы для него на станции хватает. Конечно, были бы нормальные техника и оборудование, работать было бы в удовольствие, помнишь, сколько с насосом на морозе возились?».

    

                     ЛОВЦЫ МИКРОЧАСТИЦ           

                         

Оказывается, не только аэрологи выпускают каждый день зонды, этим занимается и наш инженер по космическим лучам Евгений Павлович Васильев. Долго не удавалось с ним пообщаться - то мне некогда, то он занят – даже на обеде не всегда появляется. Вот как-то заглянул к нему в лабораторию - сидит, «колдует» с аппаратурой. – «Можно поговорить, не помешаю?» - «Сядь в кресло и не ходи - чтобы не менялась ёмкость в помещении - настраиваю прибор». Сел в уголок и поговорили. Прибор – «Икар-561» - состоит из барографа (высотомера) и двух счётчиков Гейгера - для регистрации космических частиц - мю -, пи-мезонов и прочей «мелочи», сигналы регистрируются приёмником в лаборатории, начиная с поверхности до высоты 30км - пока его несёт оболочка с газом. В одно время с нами подобные измерения производятся в Москве и «сопряжённой» точке в Оленегорске - чтобы иметь полную картину «обстрела» нашей планеты из космоса.

Космические лучи (электроны, протоны), со скоростью света прилетевшие в нашу атмосферу, при столкновении с атомами и молекулами производят «небольшие ядерные взрывы» с образованием активных лёгких заряженных частиц. Подобные явления не так часты, но производят много «шума», достаточного, чтобы его учитывали при запуске и посадке космических кораблей и высотных полётах самолётов. За работу по этой теме начальник Долгопрудненской научной станции в своё время получил Ленинскую премию.

Исследование космических лучей даёт возможность изучать процессы с частицами сверхвысоких энергий(10 в девятнадцатой степени электрон-вольт), которые пока не могут быть получены на наших синхрофазотронах.                                         Вся жизнь Евгения Павловича - в командировках - Подмосковье, Кольский полуостров, уже второй раз - на «Мирном», он представляет здесь Физический институт Академии наук. До этого долго занимался магнитосферно-ионосферным взаимодействием в Полярном геофизическом институте, был авторитетным в этой области специалистом, имел печатные труды, но так сложились обстоятельства, что пришлось «опуститься» до космических частиц (в магнитосферных исследованиях работают на гораздо больших высотах).

Антарктида, как и Север – «урожайное место» для частиц - здесь так расположены силовые линии магнитного поля (я проштудировал раздел в учебнике физики, «достал» Евгения Павловича вопросами - он изрисовал формулами и схемами лист бумаги - из чего я понял, что Земля в магнитном смысле - диполь – как разрез яблока (вид сбоку), и у нас здесь что-то вроде «воронки», куда эти частицы «прут». Не буду утомлять читателя, скажу просто, что Евгений Павлович не зря «ест свой хлеб».

 

 

                       ГАРАЖНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

 

Когда в гараже заводится котёл для разогрева двигателя, в помещении от сизой дымки начинает «есть глаза», но если заводят двигатель – «хоть святых выноси», обычно это делают в конце дня, чтобы не «травить народ».

Проверить «движок» на «Витязе» решили во время обеда 9 августа – с утра уже погода была паршивой, в районе двенадцати объявили «шторм-2» и всех «эвакуировали» до конца дня - остались только Раис Диваев и Женя Грешнов - им не терпелось узнать результаты двухнедельной работы, тем более что дизель вызывал сомнения с самого начала (у него не была «обтянута» головка блока снаружи). Отправили и меня, хотя мне тоже хотелось остаться - в этой команде я давно работаю.

На ужин Раис пришёл «чернее ночи» - двигатель «стучал», масло пошло в охлаждающую жидкость - вся работа – «коту под хвост». Женя ужинать не пришёл - до того расстроился - машину делаем для него. На установку другого двигателя нам дали неделю (через два с половиной месяца - поход, а нас ждут ещё две машины), и я уже хорошо представляю, что это за работа.

 

                     ОСТРОВА СТРОИТЕЛЕЙ

                             

Постройки «Мирного» расположены на четырёх сопках, представляющих каменные островки, которые являются продолжением архипелага Хасуэлл, насчитывающего около 20 островов. Среди них - в километре от берега - острова Строителей, на которых установлены резервуары с дизельным топливом (строить на леднике бесполезно - всё уходит вниз – аэрологический павильон уже стоит в трёхметровой - по глубине - ледяной чаше).

Неделю из-за погоды мы не могли туда поехать для откачки остатков горючего, хотя всё было готово: проверена толщина льда, размечена дорога, снаряжен тягач ДТ-30П «Витязь» с емкостями.

И вот 14 августа - 23 градуса мороза, лёгкий ветер с моря (это большая редкость), голубое небо. Солнце поднялось градусов на тридцать, и я увидел чудо: над светилом появился бледный полукруг радуги, а в вершине её и по сторонам - на высоте солнца - ещё три источника света - всё это в лёгкой дымке - можно было смотреть «невооружённым» глазом.

-«Это явление называется «гало» - появляется при определённом наклоне солнца и образовании в атмосфере мелких кристаллов льда»,- объяснял Сергей, когда мы собирали инструменты, готовясь к поездке на острова. Мимо гаража бодро шагала на рыбалку свободная от дел «наука» - такую погоду Антарктида дарит нечасто.

К резервуарам отправились на гусеничном транспортёре, с нами в первый рейс поехал начальник транспортного отряда Анатолий Галактионович Цыварев.

-«Юра, обгони его, я хочу снять на фоне барьера». Юру Бояркина два раза просить не надо - он у нас и так «лихач». Левая Юрина щека постоянно шелушится - в лобовое стекло много не увидишь, вот он её и подставляет всем ветрам. Мы понеслись вовсю, нас бросало, как в танке во время атаки. В общем, доехали. Резервуары стоят среди потрескавшихся от солнца, воды и ветра разноцветных (в основном бурых) гранитных валунов.

Технологию откачки топлива я уже описывал, главной трудностью здесь оказалось открутить гайки на люках - от морского воздуха они «насмерть» приржавели к болтам и ни в какую не хотели откручиваться, пришлось применить лом, трубу и кувалду - несколько болтов лопнули (диаметр - 22мм), не желая расставаться со своей «половиной».

Работать - одно удовольствие: вокруг - живописные валуны, снежное с бирюзой великолепие океана с айсбергами, штиль, мороз не щиплет – куртки нараспашку. Солярка заполняет ёмкости одну за другой, всё исправно – что ещё нужно для счастья? Я ещё не сказал про удивительной чистоты воздух - такого нигде нет. Греться спускался в кабину к водителю Жене Грешнову - он и здесь что-то регулировал в двигателе, без дела не сидел.

Закачали около 30 тонн и на «Витязе» поехали обратно - плавный ход резиновых гусениц и амортизирующая подвеска выгодно отличают эту машину от тягачей со стальными траками. До сумерек сливали топливо в резервуар ДЭСа. За ходом операции следил начальник обсерватории, постоянно запрашивал по рации, распорядился, чтобы нам оставили горячий обед.

-«На острова, по моим подсчётам, нужно сделать ещё рейса четыре,- прикидывал Сергей Киппа, когда мы убирали шланги и закрывали задвижки,-

была бы погода».

Назавтра с утра погода была приличной, к обеду небо стало серым, ветер со снегом, но очередной рейс завершился успешно. Зато на третий день, выглянув в окно, я понял, что сегодня будем работать в гараже - видимость плохая, ветер, снег... Состояние было настолько вялым, что отказался от зарядки - я поначалу отнёс это на последствия борьбы с гайками и болтами, но оказалось, что «похужело» всем - давление упало до 719мм рт.ст. - гипертоники знают, что это такое - но у нас таких не держат, поэтому в гараже отработали по полной программе - дел хватает. А острова подождут.

-«Хорошо сейчас в Надыме,- мечтательно произнёс, закуривая, Женя Грешнов,- голубика в тундре, морошка... Хотя - что сейчас? Середина августа - для морошки рановато...». За стеной гаража завывал ветер со снегом…

-«Где Надым?»,- спросил я. – «Обская губа, Салехард рядом».

-«Зато гнуса там сейчас...»,- заметил Раис Диваев, и они начали рассказывать, сколько сеток одевается на голову и какие последствия укусов, а я думал: как хорошо, что у нас здесь живности сейчас - одни пингвины, даже крысы и тараканы не выживают.

-«В тундре славно,- продолжал Раис,- всегда можно дичи настрелять, ружья у всех есть, на трассе любой встречный поделится последним, а если литр водки с собой - и закуску организуют, и спать уложат».

Такие разговоры часто звучат в курилке, многие из наших зимовщиков работали на Севере, часто сравнивают те края с Антарктидой. Везде есть свои плюсы и минусы. Север - это Россия. -«Едешь сто, двести километров - какое-нибудь селение встретишь,- вспоминает Володя Садырин,- худо-бедно - первая программа по телевизору есть - а здесь и дорог-то нет». «Радио России» - это не то. «Зато Андрею Янковичу в «Мирном» спокойнее: -«Здесь медведей нет, можно ходить и не бояться, что тебя съедят». Раис Диваев сутки не мог выйти из сломавшейся машины по этой причине – а ружья с собой не было.

Снабжение антарктических станций продовольствием гораздо лучше, зато уж чего нет - никаким самолётом не забросят. – «На Севере тоже кормёжка бесплатная - бери ружьё - иди добывай. Забросил сеть - с рыбой».

Все согласны, что бытовые условия у нас гораздо лучше - и по комнате на человека, и «удобства» в конце коридора, а не «во дворе».

Отсутствие женщин многие считают «минусом», это не то, о чём вы подумали – присутствие «слабого пола» дисциплинирует и облагораживает коллектив.

Вот такие, полушутливые-полусеръёзные мнения наших зимовщиков – не мне судить - мне здесь пока всё нравится, и сравнивать не с чем. Что ни говори, Север и через сто лет будет российским, а над «Мирным» висит наш флаг только пока мы здесь.                                                                                                                                        «Дальше Антарктиды - только космос»,- не помню, кто это сказал, но очень правильно. Доставка грузов и особенно топлива всегда была серьезной, а если учесть суровый климат и непредсказуемость шестого континента - жизненно важной проблемой для антарктических станций.

Вроде бы планировал наш институт прислать НЭС «Академик Фёдоров» в начале ноября, чтобы вовремя отправить поход с грузами и топливом на «Восток», а что-то не срастается, - «ждите корабль в январе 2003 года».

Мы-то подождём, а «Восток» - нет - не хватит солярки (а это - и свет, и тепло, и вода, и работа техники и приборов).

Вот поэтому и «скребём по сусекам» резервуаров, собираем в одну ёмкость - будет реальная картина - что осталось на сегодняшний день - чтобы и нам хватило до января, и «Востоку» отправить 50 тонн первым походом - есть такой план (его вероятность, как сказали, «на уровне метеопрогнозов» - 86 процентов).

Топливо из резервуаров острова Строителей мы вывезли за шесть рейсов (брали почти по 30 тонн в два звена «Витязя»), в последний день – 21 августа - удалось съездить два раза - пока позволяла погода, хотя мороз усилился до 30 градусов, а ветер - до 14м/сек (в нашем доме даже замёрз водопровод), но небо было ясным (пришлось достать солнцезащитные очки).

Уже когда откачивали последние капли, по рации сообщили: «севернее острова Хасуэлл застрял ГТТ (станционный гусеничный транспортёр - на нём промеряли лёд - намечали трассу для транспортировки грузов с ожидаемого «Академика Фёдорова»). Кроме нас, на льду - никого, надо выручать. Быстро закончили, едем. Со стороны моря - багровая полоса заката над айсбергами, над барьером - громадная, полная луна, небо - от свинцово-синего до фиолетового цветов.

У спуска на лёд нас ждали. Мы с Сергеем Киппой пошли на станцию пешком – «Саша, мы своё дело сделали»,- а в «Витязь» загрузилась «спасательная команда» - кабина там просторная.

К концу ужина они появились расстроенные: не доехали метров пятьсот - у машины просело в трещину второе звено (в нём было только солярки 20тонн) и теперь нужно спасать уже «Витязь». – «Завтра у всех будет много работы»,- сказал начальник обсерватории Виктор Алексеевич Смирнов.

 

                    

 

 

                     СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ…

Погода утром нас порадовала: потеплело до 17 градусов, почти стих ветер (у нас в доме пошла из кранов вода).

Чтобы вытащить из трещины второе звено, его сначала надо освободить от груза - это наша работа, и поэтому раньше всех мы на тракторе, ведомом Женей Ильясовым, поехали к своим резервуарам на остров Строителей, отсоединили рукавные линии от насоса, всё погрузили в балок с электростанцией, зацепили сам балок и отправились к «месту происшествия». В балке на санях ехать куда приятнее, чем трястись в тракторе, в окна всё видно и не дует. Смотрим - параллельным курсом кто-то идёт, притормозили. Ко мне погрузился врач - Валерий Александрович Миронов с ледобурами.

Два звена транспортёра ДТ-30П соединены специальным сцепным устройством, через него передаётся крутящий момент - машина может «грести» четырьмя гусеницами. Вот на этом устройстве и висело второе звено – под углом в 45 градусов, наполовину погрузившись в воду - сверху горловины люков да передняя часть гусениц.

Завели дизель - электростанцию - прогреть балок, развернули своё хозяйство: насос со всасывающими и напорными рукавами - даже вставили рукав в горловину люка: жми на кнопку - польётся солярка, было бы куда.

На тягаче приехали зампотех Анатолий Галактионович Цыварев и ведущий инженер Константин Юрьевич Куренков - они нашли безопасное место, перегнали тягач через трещину, «оживили» застрявший «Витязь». – «Мирный – Припаю»,- говорит по рации Анатолий Галактионович. – «Припай - слышу, как дела?» - отвечает начальник обсерватории. – «Всё готово, ждём «шестёрку» (ДТ-30П с номером «6», который должен привезти прицеп с цистернами для слива). – «Я их вижу, они на контейнерной площадке, у них что-то сломалось, ремонтируют, обещают быть на ходу через полчаса». (Если вы когда-нибудь поедете в Антарктиду - обязательно возьмите с собой хороший бинокль - не пожалеете, чистота воздуха такая, что видно очень далеко).

Приехал Дима Кузнецов на «Буране» - его отправили с врачом за «провиантом», а трактор - за прицепом. Ждём, в балке тепло. Вернулся «Буран» - Валера Миронов привез еды - перекусили, пока есть время. Приехал трактор с прицепом, начали перекачивать солярку, второе звено стало всплывать. Только закончили работу - появилась долгожданная «шестёрка», а дальше – «дело техники» - три машины встали «цугом», взревели моторы – и второе звено, покрытое льдом, со стекающей водой - на ровном льду. «Ура» не кричали, собрались - и домой. – «Завтра бы так ГТТ выдернуть»,- заметил Анатолий Галактионович.

Во вторую «спасательную операцию» я тоже попал, так что всё видел своими глазами. На этот раз народу было меньше - техническое руководство и водитель ГТТ Юра Бояркин. Набрали в гараже тросов, всякого нужного инструмента, зацепили тягачом балок - чтобы греться, и поехали.

Картина, прямо сказать, невесёлая: над водой на полметра выступает задняя часть кузова - за два дня девятитонная машина здорово «просела». Место плохое - кругом трещины, одну из них проехали поперёк, вторая шла под углом - в неё и попала гусеница.

Оптимизма это не убавило - опыта у Кости и Галактионыча в «вытаскивании бегемотов» достаточно. Установили тягач, сняли с него гусеницу - решили на ведущую «звёздочку» наматывать трос - использовать её как таль, «заякорили» тягач - установили упоры, чтобы не «поехал».

Задний фаркоп у ГТТ - в метре под водой - разбили над ним лёд, разогнали шугу - стало видно, как в аквариуме. С помощью лома развернули фаркоп, завели в него буксирный трос и защёлкнули «собачку» - всё получилось в умелых руках. Пошли погреться и перекусить в балок – его оставили метрах в двухстах, заодно взяли из него обрезную машину - резать трос, если что пойдёт не так.

-«Теперь, помолясь, приступим»,- со свежими силами вернулись к «своим баранам».

...Анатолий Галактионович уже стал надевать скобу на трос, как тот вырвался из рук - его утащил ушедший под воду транспортёр - только пузыри пошли. Всё, что сказал Галактионыч, держа в руках ненужную теперь скобу, не напечатают. Мы молчали. Была машина - и нет её. Она возила транспортников в гараж и обратно, гидрологов на лёд, на ней мы «летали» с двухметрового сугроба в непогоду, с Юрой Бояркиным я менял на ней бортовую передачу в мороз с ветром... Жалко. Доложили начальнику обсерватории обстановку, побросали в кузов тягача тросы и инструменты, зацепили балок и тронулись к дому. В дороге молчали - каждый думал,

что можно было сделать. От неудач никто не застрахован, главное, что люди целы - на то она и Антарктида...

                         

 

                ЭТОТ ТАИНСТВЕННЫЙ ОЗОН…

                                                                                                                                                         Озон - одна из форм существования кислорода в земной атмосфере - двухатомной молекуле под воздействием солнечного ультрафиолетового излучения присоединяется ещё один атом. Озоновый слой защищает всё живое на Земле от прямой солнечной радиации, участвует в формировании теплового режима планеты.

...Первыми в 1985 году «подняли шум» американцы - над Антарктидой обнаружена «озоновая дыра» - явление уменьшения общего количества озона от Земли до тропосферы над единицей площади (измеряется это количество в единицах Добсона, колеблется от 120 до 760 ед., норма - 250-300ед.). Увеличение «дыры» грозит глобальной катастрофой, поэтому Конгресс сразу выделил солидные ассигнования для изучения «озоновой проблемы». В нашей стране с 1986 года тоже были начаты исследования в этой области. Нашли «виновников» - озон разрушается при запусках космических кораблей, ядерных взрывах, его «съедает» фреон аэрозольных баллончиков, он распадается при разрядах молний (поэтому после грозы в атмосфере много кислорода и легко дышится).

Всё оказалось не так серьёзно, как «стращали» американцы – «дыра» не увеличивается, а «гуляет» над Антарктикой. Каким-то образом количество озона связано с температурой воздуха «наверху». Вот недавно она «подскочила» до 10 градусов мороза (сведения от аэрологов) - и у нас 22-24 августа произошёл «скачок» озона вверх до 400 ед. Добсона – это событие, поэтому работы у нашего озонометриста Алексея Викторовича Губина заметно прибавилось, теперь он каждый час делает замеры.

Я посмотрел, как это происходит - на площадке стоит прибор с тремя

светофильтрами, с него и снимаются показания, затем в своей лаборатории Алексей «колдует» с таблицами - учитывает погрешности - и очередное количество озона «сосчитано». Лёша очень переживает, что не может связаться с другими антарктическими станциями, - какие результаты у них?

В общем, загадок в изучении озонового слоя полно - почему разрушают его по всей планете, а «дыра» у нас? Может, потому что холодно (над другим полюсом тоже что-то подобное нашли). А вот теперь – «скачок». Ответы можно получить, только имея полную картину на планете. К сожалению, Интернета у нас пока нет.

Весеннее солнце сейчас уже «зело злое», да ещё стократно отражается от белизны вокруг, и атмосфера идеально прозрачна - без тёмных очков не выйдешь. Начальник обсерватории поручил Лёше изготовить и повесить в кают-компании табло, чтобы ежедневно информировать народ о количестве озона.

Их - Губиных - в Антарктиде двое - на «Магдалене» близнецов Юру и Лёшу было не отличить - оба крупные, как медведи, в одинаковых очках, даже разговаривают одинаково - неторопливо, веско. Не новички на шестом континенте - всё знают. Юра - метеоролог на «Новолазаревской», а Лёша - у нас. Говорит, что одной из причин поездки в экспедицию было желание поработать над собой - у него в комнате - спортивный комплекс - тренажёр, штанга, гантели (из Питера привёз!), гири. Ещё ходит в наш дом работать с большими весами. Здесь мы с ним - единомышленники.

-«Антарктида, Антарктида - попка мира ледяная»,- напевает Александр Иванович Гречушкин - наш главный радист, раскладывая по конвертам письма. Пятница,9 часов вечера. Было объявлено, кому сегодня письма - их терпеливо ждут, ждут новостей (из невнятного бормотания радио мало что услышишь), тёплых слов от родных - все уже соскучились по дому. Лёша Жуковский полтора месяца не получал ничего - забеспокоился - по «аварийному каналу» - через нашего радиолюбителя В.Н. Мыкитенко узнал, что письма пишут, но они где-то в институте. В пятницу он получил их сразу три. 

 

                       ПУШКИ

                                                                              15 сентября появилась возможность сходить «в гости» к императорским пингвинам: светило солнце, 17 мороза, ветер, всю ночь гремевший крышами, к десяти утра почти стих. Наш эколог Лёша Жуковский (он постоянно следит за жизнью колонии) рассказывал, что птенцы у пингвинов подросли и стали проявлять самостоятельность, собираются в пушистые «кучки» -«ясли» - вот на них мы и пришли посмотреть.

Спустились с барьера у гаража, пошли среди сверкающих айсбергов и гранитных островов по снежной равнине и бирюзовому льду - пути минут на сорок. «Императоры» стали попадаться задолго до основного места обитания - компании от двух до десятка занимались своими делами и на нас внимания не обращали.

Вот и сама колония - настоящий «птичий базар» - гвалт, движение, одни «загорают» на животе, другие размахивают крыльями, третьи опекают птенцов. Подошли поближе - навстречу топают два малыша - серые пушистики с чёрными головками (их так и называют – «пушками») - не больше 15 сантиметров росту - прямо к моим ногам. Одного взял на руки - не боится и не вырывается - только сердечко стучит. Пока фотографировали - успел меня «пометить» - и «пошёл по рукам». Отпустили - не убегает, смотрит на нас. – «Это они сейчас ничего не боятся,- говорит Лёша Жуковский,- через месяц прилетят поморники - они пушков как орехи щёлкают - взрослые сразу сгонят малышню в «ясли» и будут охранять».

Жизнь у птиц кипит: вот мамаша греет маленького в сумке между лап - где раньше хранила яйцо - а он уже не помещается - голова торчит из-под хвоста. Мать пошла, переваливаясь, а он головой по кочкам: бум, бум - верещит! Другой уже стоит на снегу, прижавшись спиной к маме - пищит, подняв голову. Она делает шеей отрыгивающее движение, наклоняется к ребёнку, раскрыв клюв - голова малыша пропадает в нём - и вот он уже что-то глотает, просит ещё.

Птенцы разных «размеров» - те, что побольше - собираются в коллективы - до десятка, греются друг об дружку - рядом стоят взрослые - наблюдают. На нас внимания не обращают - своих дел хватает. Иногда только грозный «папаша» закроет своим телом семью от близко оказавшегося фотографа, для устрашения помашет крыльями, покричит: -«Что-то вы, люди, обнаглели!». А мать с ребёнком – в толпу.

Плёнка в фотоаппаратах быстро кончилась, стали собираться домой. Шёл и вспоминал доверчивые пушистые комочки, смешно семенящие по неровному снегу... На обратном пути как не зайти на остров Буромского - издалека виден установленный на его вершине трёхметровый православный крест - здесь похоронены погибшие в Антарктиде полярники, и крайняя со стороны колонии могила хранит прах Бруно П. Зейндера - известного во всём мире фотохудожника, любившего и понимавшего пингвинов, как иные любят и понимают лошадей или собак - больше, чем людей.

…У него был швейцарский паспорт, жил он в Нью-Йорке, объездил весь

мир, добрался до Антарктиды и влюбился в эти края.

Бруно рассказывал: -«Фотограф считается знаменитым, если одна-две его работы обошли весь мир,- и не без гордости добавлял - у меня таких четыре». Своей семьи у него не было, денег хватало - вот и мог, как последний раз, прилететь в Кейптаун и на «Академике Фёдорове» пойти на «Мирный» - поснимать пингвинов. Парень он был общительный, не зазнавался, проводил на станции экологические акции - из коллектива не выпадал.

...В один из июльских дней 1997 года он, как обычно, пошёл к пингвинам. Ему говорили, что нельзя так легко одеваться - в свитер и «аляску». – «Я скоро вернусь»,- понадеялся на хорошую для антарктической зимы погоду, а она, как часто бывает, неожиданно испортилась: задул ветер со снегом, пропала видимость. Так и не дошёл он до станции - нашли его под барьером - замёрз.

...Он часто говорил, что хотел бы, чтобы его похоронили в Антарктиде - так и получилось. Завещания не оставил - кто в пятьдесят лет думает о смерти? Связались с его братом - тот разрешил похоронить у «Мирного». Валентин Мыкитенко, зимовавший в ту экспедицию, рассказывал: -«Когда хоронили Бруньку, проводить его пришло около сотни пингвинов - такого никогда не было».

После него остались прекрасные фотографии, самые лучшие были сняты на «Мирном». Он даже изменил себе имя в документах, добавив одно слово, так и подписывал свои работы: «Бруно Пингвин Зейндер».

...А наши пингвины на следующий день пришли «с ответным визитом» к гаражу - посмотрели, как бульдозер расчищает снег, и отправились восвояси...

 

 

Солнце с каждым днём греет всё больше, на северной стороне домов стал подтаивать снег и появились сосульки, - начались работы с подвеской тягачей на «свежем воздухе».

С виду замена пальцев (толстые металлические пруты с «шляпкой» на одном конце - соединяют между собой траки) на гусенице проста - из неё выбивается палец, машина даёт задний ход - и гусеница на снегу. Специальным штырём - выколоткой с помощью кувалды палец выбивается из трака, потом новым пальцем выбивается сама выколотка - и гусеница цела, и палец на месте. Всё дело в том, что бить кувалдой надо точно и сильно, а руки не железные - быстро устают, спина сразу стала мокрая - и мороза не чувствуешь. Подошёл начальник станции, посмотрел, как мы бьём железом по железу: -«Ну что, Саша, настоящая мужская работа? Привыкнешь!». За день успели «обуть» обе гусеницы на «Харьковчанке». Костя Куренков смеётся: «Сегодня будешь спать, как убитый!» А устал не меньше моего.

 

 

                           

Внутриконтинентальная антарктическая станция «Восток» была открыта 16 декабря 1957 года во время санно-гусеничного похода. Второй комплексной антарктической экспедицией СССР под руководством А.Ф.Трёшникова, расположена на равнинной снежной поверхности ледникового плато. Высота над уровнем моря - 3488м, толщина ледникового щита под ней - 3760м. До южного полюса (станция США «Амундсен-Скотт») - 1255км, до «Мирного» - 1410км. Первоначально «Восток» находился на южном магнитном полюсе, но тот за годы «ушёл» в сторону. Зато здесь – «полюс холода» - на «Востоке» зафиксирована самая низкая температура на Земле -89,2град. Влажность воздуха аналогична районам пустыни Сахара, содержание кислорода в воздухе - как на 5000м высоты в умеренных широтах.

Около 30 лет на «Востоке» производится глубинное бурение – это позволило по извлечённому ледяному керну оценить колебания климата за последние 420 тыс. лет - четыре полных климатических цикла.

В 1994 году под станцией открыли подлёдное озеро - оно образовалось около 1млн лет назад в реликтовой впадине, его площадь - 10000кв. км, общий объём водяной массы - 25000куб. км, максимальная глубина - 1100м, под «Востоком» - 680м. Озеро назвали, как и станцию над ним. Оно - одна из последних неразгаданных тайн Земли, и, конечно, интересует учёных многих стран.

Пока что этот феномен изучается сквозь толщу льда - глубинное бурение было остановлено в 1998 году на отметке 3623м - в 100-150м от поверхности воды - пока не придумали, как выйти на эту границу.

Вот что такое наш «Восток» - только ещё американцы могут себе позволить внутриконтинентальную станцию в Антарктиде - настолько сложно доставлять сюда грузы и условия жизни здесь, конечно, запредельные.

Топливо и грузы на «Восток» доставляются санно-гусеничными походами из «Мирного», полярников сюда доставляют самолётом американцы со своей станции «Мак-Мердо».

Три раза «Восток» закрывали - в 62-м,93-м и 95-м годах – всегда это было связано с транспортными проблемами, не позволившими доставить топливо.

Сложная ситуация и в этом году – «Магдалена Олдендорф», доставившая нас, из-за непроходимого льда в море Дейвиса остановилась в 12 милях от берега и солярку слить не смогла, а «Академик Фёдоров» после ремонта подойдёт только в первые дни следующего года - запасов «Востока» при таком раскладе не хватит - поэтому принято решение отправить 15 октября поход из пяти машин с грузами и топливом (50т) - этого хватит до прихода основного похода.

     Лично мне везёт - я всегда оказываюсь в «гуще событий», вот и теперь на штабной «Харьковчанке» поеду вторым водителем на «Восток».

С нами отправляется один из докторов - он же «по совместительству» повар, радионавигатор, два механика-водителя и начальник транспортного отряда. На «Востоке» мы будем ждать основной поход и с ним вернёмся на «Мирный».

   

    

 

    У нас на станции есть два человека, которых я никогда не видел сидящими у телевизора - им некогда - это начальник обсерватории и инженер-магнитолог Валентин Николаевич Мыкитенко. Ну, начальник - понятно, ему и 25 часов в сутки не хватит, а Валентин - личность интересная и среди полярников имеет большой авторитет. В Антарктиду ездит регулярно - уже седьмая зимовка (-«У нас в Мурманске приличная работа в дефиците»), крупный, в очках, борода с проседью.

У него в магнитном павильоне - ни одного гвоздя - всё из немагнитных материалов. – «В одну из экспедиций догадались провести в павильон радиотрансляцию и телефон, и потом долго удивлялись результатам», - рассказывает он. Датчики наши, компьютер - американский – плод сотрудничества ААНИИ с Мичиганским университетом. Аппаратура тонкая, каждое своё появление в павильоне Валентин отмечает в журнале - ежедневно, в «ноль» по Гринвичу, чтобы поменять дискету, для обработки данных. – «Непыльная у тебя работа», - говорю. – «Непыльная, пока всё работает. Вот «сел» компьютер - три дня из павильона не выходил».

За состоянием магнитного поля Земли наблюдают по всей планете, данные анализируются и обобщаются, прогнозируются магнитные бури, да и магнитный полюс «гуляет», за ним тоже надо следить. Валентин на «Мирном» вносит в эту работу посильную лепту.

Много времени отнимает у него «хобби» - радиолюбительство. Я думал, что это увлечение ушло с прошлым веком, пока не попал в балок к Валентину и не посмотрел, «как это делается». Антенну он построил сам, японский приёмопередатчик размером с автомагнитолу позволяет работать в голосовом режиме, хотя «морзянка» не исключается, ноутбук - в нём регистрируются все радиосвязи, усилитель - и мастер международного класса Валентин Мыкитенко выходит в эфир. Специально для меня работает в голосовом режиме. Вот кто-то отозвался, на дисплее появилась строка с позывными, Валентин что-то быстро говорит на английском радиосленге - мне не понять. Но как обрадовался радиолюбитель из Калифорнии, когда узнал, что «поймал» Антарктиду, почувствовал даже я. – «Он сейчас освободит частоту и сообщит друзьям, чтобы они тоже связались со мной. Я здесь, как рыба, которую интересно поймать всем». Каждая радиосвязь подтверждается потом специальной открыткой и регистрируется в Союзе электросвязи в Швейцарии.

Часто попадается Россия, Украина, с Питером вообще связь постоянная - от Валентина мы всегда узнаём свежие новости. – «В каждом мало-мальски крупном городе у меня друзья - радиолюбители, все зовут в гости, в Кейптауне я вообще не ночевал на корабле»,- говорит Валентин, не отрываясь от поиска в эфире. Вот вышел на связь кто-то из Новой Зеландии, назвал свои позывные. Дисплей подсказывает, что с этим «хлопцем» Валентин связывался два года назад, о чём он ему и сообщает, называя его при этом по имени. ...И снова стучат пальцы по клавише, отбивая позывные. В день бывает по триста и больше радиосвязей со всем

миром. – «Охота пуще неволи», - смеётся Валентин.

А ещё он - заядлый огородник, выращивает на окне по два урожая в год, коптит рыбу-ледянку, да чем только не занимается! До телевизора ли тут...

    

                   АНТАРКТИЧЕСКАЯ ТРОИЦА

                         

У полярников «Мирного» есть традиция - раз в год посещать кладбище, расположенное на острове Буромского. Обычно для «антарктической Троицы» выбирается погожий летний день, но в эту зимовку в связи с ранним походом выбраться на Буромского удалось в последний выходной - когда позволила погода - 13 октября. С утра радио сообщило о слабом ветре и 9 градусах мороза, позвонил начальнику – «в девять все идут», пошли и мы с Лёшей Жуковским и Владимиром Потапенко - Володя в пластиковом пакете нёс венок. – «Кому несёшь?» -«Боре Богдашевичу – аэрологу - моему другу. Выпускал зонд, а тот зацепился - хотел освободить его (а зрение слабое) - упал с трёхметрового балкона аэрологического павильона...».

...Идём по льду, прошли остров Фулмар, следующий - Зыкова, за ним -   о. Буромского - всего пути километра три. Впереди виден станционный «газон» - гусеничный бензиновый транспортёр - основной состав от Дома Радио уже прибыл. Прошли прибрежные трещины, по скалам поднялись на остров - здесь среди могил уже полно народу.

«В редкой тиши в Антарктиде гранит в скорбном молчании память хранит о тех, что остались здесь навсегда...»

Первой жертвой шестому континенту стал двадцатилетний Иван Хмара - случайно его смерть попала на киноплёнку - он пытался спасти трактор с санями, которые при выгрузке первой экспедиции уходили под лёд и утащили с собой трактор с водителем...

…. В начале февраля 1957г. при выгрузке диз.-эл. «Лена» произошла катастрофа - обвалился край ледяного барьера - вместе с ним в воду упали грузы и 9 человек. Двое из них погибли - гидрограф М.И.Буромский и курсант мореходного училища им. Макарова Е.К.Зыков...

Смотришь на даты рождения и смерти - все молодые, полные сил...

Три экипажа вертолётчиков, группа аэрологов - восемь человек - погибших на пожаре, антарктический романтик - любивший и понимавший пингвинов больше, чем людей - швейцарский фотограф Бруно Джозеф Пингвин Лео Зейндер - всех не перечислишь.

«Жалко ребят - этих славных парней, что здесь лежат среди серых камней - нет, не увидеть им дома, земли – никогда».

Собрались наверху, почти у пятиметрового деревянного креста, на камнях разложены бутерброды, стоит коробка из-под минеральной воды (на ней написано: «не вода!»). Начальник обсерватории произнёс речь, помянули погибших, пустили в небо ракеты... «Женских слёз эти камни не видели...»

Мы с Максимом Галкиным пошли к могиле Ивана Александровича Мана - капитана «Оби», привёзшей к берегам шестого континента в 1956 году первую Антарктическую экспедицию - его прах похоронен здесь по завещанию.

Такое желание было и у Павла Кононовича Сенько - одного из первых полярных «зубров»- «Первый на Северном полюсе, первопроходец Антарктиды. Дорогу осилит идущий». Здесь же, среди валунов - земля с могилы Николая Кузьмича Дмитриева - «пятикратного» начальника обсерватории «Мирный». Вспомнили всех...

Сверху колония императорских пингвинов - как на ладони - пошли их навестить. «Пушки» подросли, бегают за родителями. Я заметил одного, «квёлого» - лежит на снегу, головку не поднять. Взял его на руки, сунул за пазуху - он забился «подмышку», греется. Глажу его - прижимается к рубашке - жить хочет. Так и пошёл с ним к машине - не могу выпустить. Ребята увидели - обложили матом: «Это природа - естественный отбор, неси его назад!» Я с ними согласился - пошли к колонии. Положили малыша на снег - он голову не держит - отползли, смотрим. Пингвины его окружили, «обнюхали», но греть никто не стал. Жалко детёныша, но назад мы пошли без него…

     

 

 

15 октября поход на «Восток» не отправился: два дня мела метель, всё время «вылезали» какие-то недоделки. – «Ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить»,- констатировал начальник транспортного отряда. Вместо вторника выходим в воскресенье.

Последняя неделя выдалась на редкость тяжёлой - день состоял из работы и сна - с перерывом на еду - дел хватало всем. Лично я «потерял» за это время 2кг - а шесть месяцев вес держался стабильно.

И вот, наконец, у Радиодома выстроились пять походных машин - результат полугодового труда транспортного отряда, поваров, докторов, радистов - всех не перечислишь. Нам дали по мешку тёплой одежды, «спальники», обеспечили питанием, топливом (на «Мирном» солярки осталось до 20 января - на «Востоке» она кончится раньше).

На последнем инструктаже начальник обсерватории вручил нам Российский флаг и пожелал, чтобы мы его доставили на «Восток» до юбилея (16 декабря исполнится 45 лет нашей внутриконтинентальной станции) и привезли на «Мирный» - со своими автографами.

Всё загружено, раскреплено, машины «украшены паутиной антенн», заправлены и трижды проверены. Завтра утром осталось залить воду и погрузить личные вещи (у меня ещё не собраны - в комнате - как «гранату взорвали».

     У машин летал первый поморник - наблюдал с высоты за суетой – ему хорошо, лавирует в воздушных потоках, птицам солярка не нужна...

                   

 

---

Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 120; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!