Зарождение токайской эпохи (1606-1689)
Считается, что токайские вина попали в Россию через Польшу. Именно оттуда, в 1606 году, воевода Сендомирский, Мнишек, привез в Москву 50 бочек вина к свадьбе дочери своей Марии с Лжедмитрием. «На пирах поляки хвалили вина царские, жалуясь, однако же, на яства русские». По изысканиям Н.М. Карамзина, во времена польского владычества привоз токайских вин в Москву был значителен.
Весь XVII век на пирах продолжали употреблять ставленые и сытные мёды. Но токайское при своём появлении сразу же прописалось в царских обеденных палатах. После 1611 года, вплоть до Петровских времен, торговля токайскими винами была небольшая, но не прекращалась. Петр I был хорошо осведомлен о доброте хорошего вина, и с какими сложностями было сопряжено приобретение вин сего рода. Из его записок: «Из сухих ягод антал <небольшой венгерский бочонок, вмещающий 60 бутылок вина> ровной цены с бочкою доброго вина венгерского, а бочка доброго вина от 40 до 50 ефимков <русский серебряный рубль>; а ежели до семи лет <выдержки>, то вдвое цена. A эссенция, что сама течет из ягод, то за деньги не достанешь, но у знатных и богатых людей дружбою».
Петровские времена (1689 – 1724)
Настоящая история токайского вина в России началась с 1707 года, когда Петр I встретился в Варшаве с князем Трансильвании Ференцем Ракоци II. С этого времени и до его изгнания из Венгрии (1711) Петр I получал от князя подарки в виде токайских вин. В 1711 году, после встречи с князем в Гданске, царь заявил, что «до сих пор я никогда ни кем не был побежден, но Токайское вино победило меня вчера вечером». Что имел в виду Петр Великий под словом «победило», качество или количество, история умалчивает. После своего изгнания с родины, князь Ракоци II скрывался в Гданске под именем графа Шароши, жил некоторое время по приглашению царя в России и в ноябре 1712 года уехал во Францию.
|
|
|
17 апреля 1714 года Петр I отправляет в Венгрию обоз с сибирскими товарами на 10.000 рублей для меновой закупки 300 бочонков (≈ 13.800 л) Токайского вина. Дело было поручено греку капитану Параскева и лейб-гвардии унтер-офицеру Ермолаю Корсакову. Их снабдили многочисленными бумагами, среди которых были не только пас, удостоверяющий их действия от имени царя, но и просительные письма графа Головкина к гетману Синявскому и Пшепендовскому о содействии на границе с Польшей. В письмах говорилось, что «оные товары продав купили в Венгерской земле, на собственный его царского величества обиход, вина доброго венгерского 300 бочонков. <…> Дабы помянутым посланным не токмо дать всякую свободу к продаже тех товаров сибирских, без взятия пошлин в таможнях и во всех местах где оные (посланные) обретаться будут, так и вино <…> сухим путем и рекою Вислою, свободно и без взятия пошлин». Одновременно копии писем были отправлены в Польшу резиденту Алексею Дашкову, которому поручалось ходатайствовать со своей стороны о прохождении обоза через границу и поручить греку Савве Григоровичу заготовить квартиры для обозников, а в Гданске подготовить погреба для временного хранения бочек с вином.
|
|
|
Но «номер» не прошёл. Польские таможенники не пропустили обоз с товаром Параскевы беспошлинно, поэтому пришлось остановиться в Волынском остроге и, оставив в нем большую часть товара, переехать в Ярославль. Спустя шесть месяцев, в ноябре 1714 года, Алексей Дашков вновь обращается к гетману Синявскому с просьбой о том, чтобы обоз «пропустили через Польшу в Венгры без всякого препятствия, не имая пошлин и иных никаких взятков».
В конце концов, дело разрешилось. Дашков доносил из Варшавы в С.-Петербург, что либертацию <освобождение от уплаты налогов> он даром получить не мог, ибо Речь Посполитая имеет своих администраторов, а король своих; и при таком разъединении двух ведомств, за либертацию взяли оба. Пришлось «подарить» меха черных песцов (на 20 рублей) и две пары соболей. Еще он пишет о том, что товар привезен не должного качества, поэтому его никто не покупает, а Параскева «ни мало не радеет ни о казенных товарах, ни о вине, токмо свои товары, ездя, продает». Занимаясь продажей своих товаров, он настолько увлекся, что не доехал до Токая и не закупил вина для Российской короны, упустив тем самым время. Разбор этого дела в придворной канцелярии занял весь следующий 1715 год. Параскеву обязали вернуть деньги. Чем конкретно закончилась эта история — неизвестно, но судя по развитию дальнейших событий вокруг токайских поставок — благополучно.
|
|
|
В 1716 году государь послал Савву Григорьева закупать токайские вина, а сам отправился в путешествие по Германии и Голландии. Были куплены вина с виноградников Токая, Керестура, Тарцала, Лиски, Мады и Точвы.
Прибыв из С-Петербурга в Гданск, вице-адмирал (Петр I) устроил «посиделки» с генералитетом. За столом было «выкушано», помимо прочего, 18 штофов токайского вина, по два червонца штоф. Вероятно об этом случае рассказывает бригадир Моро-де-Бразе (А.С. Пукшкин Записки бригадира Моро-де-Бразе): «Обед государя продолжался целый день, и никому не дозволено было выйти из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили, так уж пили (on y but ce qui s’appelle boire). Всякое другое вино наверно меня убило бы, но я пил настоящее токайское, то же самое, какое подавали и государю, и оно дало мне жизнь».
|
|
|
Это вино царю понравилось, и он поручает Матвею Алсуфьеву купить у купца Резонта две бочки вина (≈ 184,5 л), по два антала каждая. После неудач прошлых лет с закупками Токайского, Петр пользовался любыми возможностями в его приобретении. Так, 3-го апреля он поручает заплатить 700 рублей князю Долгорукому за купленное им для царского обихода токайское вино. 11 апреля было заплачено 70 ефимков за токайское, посланное в С.-Петербург бискупом (католическим священником) Верминским. Перед Рождеством 1717 года по царскому указу венскому резиденту Аврааму Веселовскому заплачено 170 червонцев согласно счету — за покупку токайского вина и отправление его в Россию.
Закупал вино из Токая не только царь, но и его приближенные. Из письма Людовика Ланчинского князю Б.И. Куракину 15 декабря 1723 года: «Светлейший принц, милостивый государь и патрон мой, князь Борис Иванович! Вашей светлости милостивое писание от 15-го ноября получил я в целости перед тремя почтами. И по оному выразумел вашей светлости желание об антале самого лучшего венгерского вина, и того ж времени я в разных местах применялся, как к цене, так и к калите того вина, и нашел разные: цена от двух до трехсот гульденов или малым чем более. Только же правду скажу, что едва не все показались мне с некоторою подделкою изюмом или сиропом и не такие, как надлежит быть прямому, главному венгерскому вину, еже оттого происходит, что ныне круг Токая много немцев населилось, и всяк токайское делает, так что редко прямое, без фальша не только-б токайское, но и иное венгерское найти можно, разве через способ из погреба некотораго знатного господина. Что-же надлежит до провозу, то вина отправляются отсюда в Лейбцик, и, как сказано мне, до того города бочка станет гульденов в 8, не считая пошлины, пока из здешнего города её вывезти. В том рассуждении стараться буду при обождании вашей светлости дальнейшего ордера сыскать в запас бутылок до 12 и оные к вашей светлости самым лучшим образом переслать».
Пиво при Петре I
Немалое влияние на распространение пива оказал Петр Первый, который и сам был изрядный поклонник сего божественного напитка. Лефорт в одном из писем Петру, отъехавшему по делам в Воронеж, сочувствовал: "Чаю, что у милости Вашей пива доброго нет на Воронеже". И обещал привезти с собой. Слали пиво Петру из дворца и под Нарву, которую царь осаждал.
Петр активно вводил пиво в меню званых обедов и дипломатических приемов. По застольному протоколу от Петра гостей в основное время потчевали винами и водками, а напоследок подносили по бокалу пива.
Петр строго спрашивал подчиненных о состоянии пивного промысла: насколько вкусным и свежим вываривается пиво, правильно ли его подают к столу. Не менее строго, чем персонаж в фильме Владимира Меньшова "Ширли-Мырли".
Пивоварная индустрия в это время развивалась бурными темпами, но в направлении, как бы сейчас сказали, "оборонки". Госзаказ существовал на пиво для армии, флота и дворца. Чуть позже еще одним крупным потребителем пива стали госпитали, где сей напиток использовался в медицинских целях. Натурально, пивоваров выписывали из-за границы - английских, голландских, немецких... Однако нельзя сказать, что эти "варяги" тупо копировали пивоварение своей родины. Они просто ставили на технологические рельсы российские рецептурные наработки. Получалось неплохо. Известный голландский путешественник Бруин в начале 18 века писал из Архангельска: "Пиво здесь очень хорошее. Но продавать и варить его можно только с разрешения губернатора, за которое нужно немало заплатить".
Имперский подгон
Император Петр I на голову превосходил окружающих как по росту, так и по качествам своего характера. Смелейший на поле боя, самый дальновидный — в вопросах управления государством, самый удалой и пьющий — во время бурных застолий.
У царя в обычае было употреблять водку в количестве, которое свело бы неопытных в могилу. К сожалению, пьянству предавался и русский народ, не все представители которого обладали петровской устойчивостью к алкоголю. Петр осознал проблему и решил, что подданным пора трезветь. Он устремил свои взоры на Запад, чтобы найти европейскую управу на свойственную россиянам тягу к крепким напиткам.
После нескольких лет, проведенных в Амстердаме, в 1698 году Петр прибыл в Лондон. Там он снял жилье над пабом прямо на набережной Темзы, на Норфолк-стрит. В Англии Петр ежедневно знакомился с работой порта и верфей и сам с удовольствием работал руками, а ночами — вместе со свитой пробовал любимые корабельщиками темные сорта пива.
«Петр I на голову превосходил окружающих: смелейший на поле боя, дальновидный, удалой и пьющий — во время застолий»
В августе 1698-го в Россию вернулся полный сил правитель, который подтвердил, что его народу надлежит вести образ жизни трезвый и бодрый. Сам Петр удовлетворился лишь бодростью. Он начал военную реформу и через несколько лет в захваченном у шведов устье Невы повелел возвести Петропавловскую крепость, а год спустя определил Петербург столицей.
Желая ускорить возведение города и поддержать рабочих, страдавших от жажды, Петр I повелел выдавать им пиво. Архитекторам Петербурга — темные сорта, доставленные из Англии, строителям же — продукцию местных пивоварен, произведенную с учетом многовековых местных традиций.
Россия при всей своей славе водочной державы на самом деле не всегда была таковой. Еще князь Владимир, в конце X века выбравший для своего народа православие, а не, например, ислам, в том числе из-за разного отношения религий к алкоголю, отдавал предпочтение меду, квасу и пиву. С водкой же на Руси познакомились намного позднее — самое раннее упоминание о ее изготовлении датируется только 1558 годом, — но надолго и всерьез.
«У водки было важное преимущество: она приносила государству ощутимый доход»
При Петре I пиву удалось снова перехватить повестку. Ему отдавали предпочтение не только жители городов, относившиеся к среднему и высшему классу, но и самая бедная часть крестьянства. Однако продолжалось это недолго. «Западный ветер» стихал по мере того, как Петр становился старше, да и трезвая жизнь народа уже не считалась важнейшим вопросом. К тому же у водки было важное преимущество: она приносила государству ощутимый доход.
Первые десятилетия после Петра были отмечены серией дворцовых переворотов. Пиво при дворе, конечно, пили, но предпочтения все же сместились к напиткам французским — вину и коньяку.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 119; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!