СИСТЕМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОПЫТА

Nbsp;   Дж. Г. Беннетт    Драматическая Вселенная, Том 3 Предисловие   Третий том "Драматической Вселенной" следует считать в то же время четвертым и последним томом сочинения, представлявшего собой одно из основных моих занятий в течение более чем трети века. Привести работу к такому пункту, чтобы результаты ее могли быть напечатаны, оказалось весьма затруднительным. Отчасти это результат неспособности определенного типа темперамента (насколько это удобно заметить), но также - что более значительно - характерная черта того периода, в который мы живем. Эта характерная черта обсуждается в последней главе сочинения, где я касаюсь того взрыва прогресса, который произошел в каждой сфере и вышел из-под контроля человека. Когда эта работа была начата 35 лет тому назад, многие понятия, которые я подучил от Гурджиева и других традиционных источников относительно природы Человека и Вселенной, казались необоснованными спекуляциями. Прогресс науки и психологии за прошедший период сделал многие из этих понятий общими местами мысли сегодняшнего дня. Существует, однако, неисчислимое множество явлений, опережающих возможности современно человеческой мысли, ограниченной сферой понимания человека и его мира, и я надеюсь, что это сочинение может помочь в подготовке основы для путей мысли, представляющимися сейчас несвязанными и все же такими, что по своей природе они должны быть объединены в связную структуру. В прежние времена философ и, в значительной мере, теологи, могли писать о Боге, человеке и вселенной в более или менее стационарном климате мысли, что касается естественного порядка. Человек считался вершиной творения. Земля - центром вселенной. Человек имел отдельную неделимую душу; правильное и ложное были ясно определены как неизменяемое реальное. Для философов Бог или существовал, или не существовал, и не было среднего пути между верой и безверием. Мы пережили период, когда все абсолютно понятия были разрушены, мир теперь движется к новому динамизму мысли и действия, что делает факта сегодняшнего дня мифами завтрашнего, а иногда мифы дня вчерашнего становятся приемлемой реальностью для настоящего. В мире науки эта взрывная ситуация создает почти неразрешимую проблему коммуникации. Одной из возможностей убедиться в этом может послужить публикация непрерывно растущего числа сообщений по различным научным дисциплинам. Все они имеют шанс оказаться совершенно эфемерными и подлежать ревизии на следующий же год. Если бы я мог сделать то же самое с "Драматической Вселенной", - то есть с изучением человека, мира и Бога, - моя задача могла бы стать значительно более легкой. Настоящее сочинение было написано и пере-написано достаточно много раз, чтобы образовать целую серию последовательно развивающихся сообщений по нашим исследованиям в пределах этих тем. Такие исследования в течение последних 20 лет проводились в Coombe Springs - Институте Сравнительного Изучения Истории, философии и Науки, который стал местом средоточия людей, интересующихся всеми тремя сторонами проблемы: проблемы человека и его природы; проблемы вселенной, естественного порядка и научного прогресса; и проблемы конечной цеди нашего существования, являющейся сердцевиной теологии. Благодаря многим благоприятным обстоятельствам мы получили доступ к традиционным источникам, которые показывают, что в прошлом люди больше понимали те вопросы, с которыми мы только начинаем сталкиваться, несмотря на то, что они формулировали свои вопросы и понимание в таких терминах, которым, как мы обнаруживает, следовать трудно. Так же нам повезло в связях с миром науки, особенно физики, где ум человеческий обнаружил ограничения своей способности постигать реальность естественного мира. Новая дисциплина Систематика, кратка изложенная во Втором томе, расцвела теперь в благодатное поле исследований воздействия образования, интегрирования естественных наук, истории, искусства и политики. Современное состояние понимания этой дисциплины излагается в первой главе настоящего тома. Будь эта книга опубликована двенадцатью месяцами позднее, мы смогли бы найти новые применения и улучшения. В следующей главе развивается Систематика Ценностей. Сравнив ее с Систематикой Категорий Факта в томе Первом, можно увидеть, что основы присутствовали уже двенадцать лет назад, но что был достигнут значительный прогресс. Переходя к 15-й части сочинения, мы даем три главные о человеке. Первая является попыткой установить общую антропологию применительно ко всем фазам жизни человека. Это в высшей степени необходимая, хотя и почти недостижимая вследствие своей трудности задача. Частные антропологи, вроде тех, что используются в различных специализированных областях, могут привести к абсурдным недоразумениям. И глава 39 является, с шей точки зрения, одной из наиболее неудовлетворительных во всей книге, ибо она пытается сжать в 30-40 страниц, то, на что требуется целый том -по крайней мере для того, чтобы достичь адекватного изложения. Более того, новые исследования, которые постоянно проводятся, требуют скорее серии следующих друг за другом сообщений, чем статической формы трактата. Глава 40-я - о жизненном цикле человека - представляет меньше трудностей, поскольку она основана на актуальном опыте многих десятилетий изучения процесса трансформации от зачатия до смерти, и в этой области у нас огромное количество материала, который тщательно проанализирован и прошел проверку опытом. Последняя глава этого тома, несмотря на соблазнительность своей темы, скорее теоретическая, нежели практическая, поскольку связана с идеальной структурой человеческого общества, согласно принципам Систематики и всего того, что мы узнали их истории и опыта современного мира. Решение разделить конец этого сочинения на два тома было принято из-за обширности исторического раздела. Однако, следует ясно понимать, что главы по истории являются ключом к постижению всего сочинения, так что в этом смысле Третий том является подготовкой для последнего, который стремится ответить на вопрос, поставленный в начале книги: для какого назначения мы, люди, существуем на Земле и как мы должны исполнить свое назначение? Вновь перечитывая написанное, я понимаю то нелегкое требование, которое это сочинение предъявляет к готовности читателя предпринять большие усилия для выработки идей, представленных здесь сжато и часто без иллюстраций и примеров, необходимых для того, чтобы показать, как эти идеи проявляются на практике. Многие разделы представляют собой не более, чем конспекты первоначальных версий, слишком обширных, чтобы быть включенными. Я был вынужден опустить сотни ссылок на авторитеты и цитаты, которые могли бы помочь читателю убедиться в том, что мы находимся на правильном пути. Единственным - но я надеюсь, весомым, извинением, которое я могу принести, является то, что затеянное выходит далеко за пределы отдельной работы и отдельного автора. Я твердо верю, что предпринятое необходимо и что оно обязательно будет продолжено более компетентными в этой работе людьми, чем я. Обширные трансформации человеческого опыта в XX столетии приводят нас к необходимости пересмотра всех наших взглядов, убеждений и даже самой формы мышления о человеке, вселенной и Боге. Ни одно понятие, теория или выражение, пришедшие к нам из предшествующих столетий, не останутся без ревизии. И ревизия эта должна быть тотальной и тотально увязанной. Она не может быть частичной, поскольку каждая часть нашего опыта соотносится с любой другой частью. Мы живем в век изменений, беспрецедентных в человеческой истории по своей быстроте. Впервые с того времени, как человек появился на Земле, все окружение человеческого существования изменилось для понимания в пределах времени одной жизни. Статическая и абсолютная картина мира предшествующих столетий бесполезна в этой ситуации, и она должна быть заменена динамическими и относительными понятиями, которые смогут адаптироваться к изменяющемуся миру. Вое, без исключения, идеи, все способы нашего мышления и даже методы исследований, и коммуникации должны быть брошены в огонь и лишь те из них, что пройдут сквозь него, будут служить нуждам человечества. Но даже им предстоит быть переплавленными в новое единство. В настоящем сочинении я был намерен показать, что может быть сконструирована объединенная картина мира, охватывающая весь опыт человека и все его знание, каким оно представляется нам во второй половине XX века. Картина эта, конечно, отмечена неполнотой и дефектами; однако она должна быть важна как демонстрация того, что тотальная картина определенного типа является возможной. Эта возможность приводит к изменению прежних взглядов на пространство, время и материю, а также на жизнь, эволюцию и сознание, причинность и цель, на "Познаваемый Мир" и "Абсолютную Реальность", которых придерживались и все еще придерживаются, хотя и менее интенсивно, большинство философов, ученых и теологов. Взамен этих взглядов я предлагаю понятия шестимерной физической Вселенной, триадической природы всего опыта, систематики вообще, а также понятие самой Вселенной как подверженной неопределенности и риску самим фактом своего существования. Я убежден, что эти понятия совместимы со всем тем, что мы открываем в нашем человеческом опыте, как в личном, так и в коллективном, и что если даже весьма многое все еще остается спекулятивным и недоказанным, то прогресс человеческого понимания покажет, что такая точка зрения на мир должна быть в основном принята, если мы хотим достичь Гармонии науки (включая антропологию), истории (включая происхождение человека), философии (включая онтологию) и религии (с объединением всех верований и практик). В своих робких попытках выполнить столь обширную задачу я получал помощь, и не только от моих студентов и сотрудников Института Сравнительного изучения Истории, Философии и Науки. Я не был оставлен г-ном Энтони Блейком, который сам стал намного ближе к предпринятой работе, чем я осмелился бы требовать от самого себя. Г-жа ди Челмерс и г-н Джон Бристоу усердно трудились над тем, чтобы привести в порядок запутанные данные палеонтологии, археологии и истории. Научные сотрудники Института, возглавляемые г-ном Энтони Ходжсоном, принимали участие в бесчисленных обсуждениях и провели множество семинаров с тем, чтобы помочь прояснить ту или иную тему, это особенно касается Систематики. Множество диаграмм было начерчено г-ном Мак Койджем, почетным секретарем Института. Я в большом долгу перед ним за почти восьмимесячную работу, выполненное в его весьма немногое свободное время. Г-жа Эдвардс печатала, корректировала и перепечатывала все сочинение не менее десяти раз за 15 лет; ее постоянство и мастерство делают меня очень многим ей обязанным. Наконец, я должен еще раз выразить мое восхищение терпением и снисходительностью издателей, которые возились со мной на протяжении 20 лет с тех пор, как мы впервые составили контракт на публикацию этого сочинения. За эти 20 лет их ангельское терпение не раз могло бы истощиться, и однако, я не слышал от них ни слова, лишающего надежды и поддержки. И они и я были осведомлены, что предприятие такого рода, как это, не принесет денег и что не стоит признания и в течение своей жизни. Если некоторые из развитых в книге понятий окажутся плодотворными и сделают вклад в великую реконструкцию человеческого мышления, которая обязательно наступит на протяжении следующего столетия, то я вполне выполнил все то, на что мог надеяться. Мы старались уменьшить затруднения для читателей разделением материала на части, главы, разделы и подразделы, а также снабдили сочинение пространным содержанием. Мы также пользовались жирным шрифтом для того, чтобы привлечь внимание к неологизмам или словам, используемым в специфическом значении. Курсив использовался для подчеркивания, а также для слов и фраз на других языках, чем английский. Кавычки использовались при цитировании выдержек из других сочинений, для прямой речи, а также для того, чтобы указать, что какое-либо слово употребляется скорее как символ, чем как лингвистический элемент.   Дж. Г. Беннет  Июнь 1966 г. КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ:

СИСТЕМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОПЫТА

 

Часть четырнадцатая

 

СИСТЕМЫ

Глава 37

 

СТРУКТУРА МИРА

ОРГАНИЗОВАННАЯ СЛОЖНОСТЬ

 

Выдающейся характеристикой нашего времени является быстрый рост знания о мире, в котором мы живем. Чем больше мы изучаем, тем больше осознаем его бесконечную сложность. Капля воды содержит миллионы миллионов атомов, и каждый из этих атомов является сложным построением из внутренних частиц и волн. Млечный Путь, который для невооруженного глаза кажется состоящим из нескольких тысяч звезд, открывается для современного телескопа как более чем сто тысяч миллионов звезд, таких же крупных как наше Солнце, облаков пыли и атомов без счета, а также радиоактивных и электромагнитных полей экстремальной сложности. Протеиновые и нуклеиновые кислоты, которые строят наше тело, являются молекулами столь удивительно сложных образцов, что понятия прежних поколений химиков кажутся теперь детским лепетом.

Чем больше сложность, тем очевиднее, что этот мир не есть хаос наобум движущихся атомов, но высоко организованная, интегрированная структура. Мы уже переросли атомизм XIX столетия, но еще и наполовину не поняли сложности новых умственных горизонтов. Для научной, практической и социальной деятельности человечества на протяжении более чем сотни его поколений, для его размышлений о природе Реальности преобладало убеждение, что истина должна быть очень проста, и что, став очевидной, она обязательно будет принята.

Так, греки усмотрели, что сфера - простейшая фигура, и заключили, что она должна быть наиболее совершенной и что, следовательно, небесные тела должны двигаться по кругам (сферам). Около двадцати столетий это допущение парализовывало астрономов, до тех пор, пока Кеплер не доказал, что менее "простая" эллиптическая орбита ближе к истине, Небесная механика времен Лапласа уже утратила свою вожделенную простоту; но вера в -простоту была укоренена слишком глубоко, чтоб от нее могли сразу отказаться, и по принципу неизменного действия математики начала XIX века верили, что обрели простой и окончательный закон, управляющий всеми свободными движениями и приложимый ко всему, что существует. Ныне законы движения - переименованные как ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПОЛЯ - кажутся столь запутанными и формулируются в столь утяжеленных терминах, что только математиков способна понимать их.

Ранние греческие философы изображали атомы как простые, гомогенные неразрушимые частицы, различающиеся лишь формой и размером. Вера в простоту атомов просуществовала до настоящего времени. Теперь же мы имеем изобилие внутриатомных частиц, волн и квантов, а также совершенно непостижимых понятий, которые существуют не только потому, что оказались полезными на практике. Сложность искореняет простоту, и истинной в современной физике считается только самоочевидное.

Аристотель выдвинул систему природы, которая явилась простым объяснением всего того, что было известно о мире. Ныне науки столь размножились, что едва ли кто-нибудь знает основные их принципы в целом, не говоря уже о детализировании и постоянно растущем их содержании.

Можно было бы ожидать, что ученые и философы будут в наше время стремиться заменить доктрину простоты доктриной бесконечного разнообразия и сложности натурального порядка в мире. Причина, отчего это не происходит, имеет, очевидна, двоякий характер. С одной стороны, это похоже на признание неудачи и допущение, что задача постижения мира выше наших возможностей. О другой стороны, вновь открываемые общие законы таят в себе, как кажется, обещание свести все многообразие мира в некое универсальное построение, которое, не будучи простым, по крайней мере постижимо для человека. Подобный способ мышления - реликвия прошлого, и он не способен принять в расчет действительно подавляющую сложность мира, которую мы лишь начинаем исследовать. Доверие, которое мы чувствуем к научному методу, больше не зиждется на "прочно обоснованных" универсальных законах - мнение, что почти каждый такой закон, появившийся сотни лет назад, сохранится навсегда, представляется серьезным недостатком, - скорее он основан на невыраженном убеждении, что несмотря на ошеломляющее разнообразие и сложность явления существует организованная структура, которая удерживает их вместе. Это убеждение не разделяется десятками тысяч ученых, с негодованием отрицающих какую-либо пользу понимания мира как целого.

Ученые не только специализируются, но и с удовлетворением сумеют сферу своих исследований для того, чтобы успешнее оперировать с ними. Этот метод приводил ранее к столь замечательным результатам, что кажется оправданным философский взгляд, отрицающий как "метафизику" поиски целостного объяснения; и однако метод этот так не был бы успешен, если бы не существовала организованная структура, которая связывает каждую специализированную часть со всем целым, а также с каждой другой частью - и, в особенности, с самим ученым.

В области практического применения науки - то есть в промышленной технологии - важность организации и структуры самоочевидна. В наиболее развитых индустриальных странах уделяется все больше внимания теории структуры и все меньше - поиску универсальных законов. Это справедливо и для области экономики и политики. События современной, жизни вызывают изменения скорее практического и реалистического, нежели теоретические и философские. Одним из следствия этого является то, что способ мышления и выражения, свойственный нам, отстает от нашей практической деятельности. Мы действуем структурально, но продолжаем мыслить и говорить аналитически и даже атомистически.

Одной из задач, которые мы ставили перед собой в Первом томе, было найти такой способ выражения, который позволил бы нам видеть и мыслить в терминах целостности и структуры, а не в терминах атомов и законов.

Понятие многочисленных систем позволило нам попытаться разобраться и реформировать язык, и в этом нам помогло понимание того, что необходимо пробиться через ограничения времени и пространства.

В этом томе мы постараемся углубить свое понимание многочисленных систем и осуществить синтез понятий, представленных нам каждой из систем. Осуществляя это, мы выявим структуры, общие для человека и мира, и в заключение объясним их в применении к истории. Человек является организованным комплексом, та ков же и мир, и такова же самореализация человека в истории.

 

СТРУКТУРЫ И СИСТЕМЫ

 

Не случайно, что понимание важности структуры было введено не через посредство спекулятивной философии или логических аргументов, но под давлением практической необходимости. Мы схватываем структуры гораздо лучше силой понимания, чем знанием. Знание ограничено фактом. Сфера Факта не включает трансформации, которая принадлежит Сфере Гармонии. В этом плане знание и понимание суть силы, принадлежащие к совершенно разным областям опыта и это приводит к неожиданному, но правильному заключению, что структуры не являются объектом знания и что их истинное место в Сфере Гармонии.

Мы не знаем структур, но знаем благодаря структурам.

Факты, которые есть не более чем они есть, являются атомистическими, пока они не связаны общими законами. Именно так изучался мир до середины нашего века. Дарвиновское "Происхождение видов" (1859) и "Трактат об электричестве и магнетизме" Кларка Максвелла (1873) были замечательной лебединой песнью уходящего века науки, когда представлялось возможным объяснить целое через часть и толковать факты безотносительно к целенаправленному действию, которое делает их возможным.

Сейчас мы находимся в центре ментальной революции, и, как во всякой революции, ее истинное значение ускользает от тех, кто наиболее глубоко вовлечен в нее. Мы принуждены смотреть на все виды проблем новым образом, то есть скорее в терминах структур, нежели всеобщих законов.

Ученые и философы не одиноки в арьергардной борьбе против этой революции. В любой области человеческой жизни древние привычки отступают неохотно и обычно лишь после того, как они перестали что-либо значить. На словах люди верно служат доктринам "интеррации", "унификации", "всеобщности" и согласны, что прогрессирующая специализация становится угрозой для общества; но на практике перемены происходят раньше, чем люди заинтересуются этой проблемой и согласятся с ней, и обычно даже до того, как они осознают, что происходит.

Таким образом, мы находимся в стадии замешательства, вызванного неадекватностью нашего способа мышления. Мы продолжаем думать в терминах атомистических понятий, связанных с логическими импликациями и эмпирическими законами. В предшествующих главах мы уже видели, что понимание есть субъективный аспект Воли, а знание является субъективным аспектом Функции (см. том I). Знание определяется как упорядочение Функции. Упорядочение есть операция, производимая над данными, тогда как понимание - трансформация внутри данных. Мы можем "знать" структуры только в их функциональных проявлениях, в то время как понимаем мы их в собственной их работе.

Эта работа - значительно большее, чем актуализация во времени, ибо она подразумевает то, каковыми сущности являются, а не просто, как они изменяется.

Структуры связывают Факт и Ценность; и, следовательно, они всегда интересны. Элементы структур в изоляции или связанные всеобщими законами, являются лишь тенями реальности, и поэтому следующим шагом, который необходимо сделать, является переход от знания, о структурах к осведомленности, о них как таковых.

Проблемы знания: как мы знаем, что знаем, что есть знание, возникают из-за врожденной незавершенности всякого возможного знания. Такие проблемы не возникают при понимании структур. Под этим не подразумевается, что понимание легче, чем знание, но лишь то, что трудности способа понимания совершенно другого рода. Мы понимаем посредством ментального акта, являющегося синтетическим и творческим; в то время как мы знаем посредством аналитического и автоматического акта. Эти ментальные акты должны проецироваться в уме, и ум должен быть способен воспринять их чувственно - как образы, и сознательно как суждения[1].

"Ум" человека рассматривается ниже, в главе 39, а история (становление) Ума является основной темой глав 45-48.

Для эффективного действия в мире всегда должна присутствовать некоторая степень понимания. Отсюда следует, что проблема понимания имеет огромное практическое значение; однако мы имеем очень мало исследований, посвященных природе понимания и возможностей развития его. Лишь в последние годы рост комплексных организаций вынудил людей практики обратить на это внимание. Понимание продолжает игнорироваться философами. Потребность в большем понимании не ограничивается теорией организации и системой инженерии. Это- корень центральной нашей проблемы уяснения природы и судьбы человека. Мы не пренебрегали этой задачей в томах, предшествующих настоящему: первые указания на технику понимания связаны с понятием многочленных систем, введенных в первой главе Первого тома, развиваются дальше в томе Втором (введение). Теория вечных паттернов является проекцией в аналитические термины способа рассмотрения сложных структур, которые нельзя сводить к функциональным терминам, как показано в начале Первого тома, где говорится о связи между знанием и Бытием, и позже, когда дается понятие организма.

Общей характеристикой этих различных техник понимания является принятие того, что структура - первичный элемент опыта, а не нечто такое, что добавляется умом. В этом смысле техника понимания призывает к ревизии, и радикальной, нашего привычного способа мышления, который трактует бытие и понимание как независимые или крайней мере - разделение одно от другого. При изучении структур мы не можем отделять то, что мы понимаем, от того, чем мы являемся; равно как мы не можем отделять то, чем является вещь, от способа ее познания.

Поскольку ни один человеческий ум не обладает синтетической и творческой силой, достаточной для того, чтобы воспроизвести в качестве ментального образа тотальную организованную сложность мира, представляющего нам от одного момента к другому, мы нуждаемся в средствах упрощения этой задачи. Это достигается с помощью Систематики.

СИСТЕМАТИКА - учение о структурах как упрощениях целостностей. Аналитика разрушает структуры до их простейших элементов и рассматривает связи между этими элементами. Систематика дает связи как первичные, а элементы как вторичные[2]. Это весьма трудное ментальное упражнение для людей, приученных к аналитическому мышлению; однако оно начало вторгаться в некоторые области.

В настоящей главе мы дадим развитие систематического подхода в той мере, в какой это необходимо для последующего изложения.

Для удобства сформулируем ряд предварительных замечаний:

 

1. Система есть набор независимых, но взаимно релевантных (соответствующих) терминов (членов). Релевантность терминов требует, чтобы они были совместимы. Ни один из терминов системы не может быть понят без отнесения ко всем другим.

 

2. Порядок системы создается числом терминов. Система первого порядка, или (одночленная система, называется монадой. Двух-, трех-, четырех - и так далее порядковые системы называются диадами, триадами, тетрадами и так далее.

 

3. В системах не существует фиксированных значений, приписываемых терминам, которые зависят от структуры системы в целом; следовательно, различные связи являются общими для всех систем одного порядка.

 

4. Каждая система представляет собой тип связанности, типичный для определенного числа терминов. Таким образом, в монаде - ноль связей, одна - в диаде, три - в триаде, шесть -в тетраде, десять - в пентаде, пятнадцать - в гексаде и 1/2n(n-1) - в членной системе. Если связи различать согласно их направлению, то число удваивается. Все связи значимы и должны приниматься в расчет, чтобы структура, представленная системой, была понята.

 

5. Каждый порядок систем связан с определенным модусом восприятия мира, называемым Системным Атрибутом.

 

Монада дает тотальность - без различения частей; следовательно, ее системный атрибут - универсальность.

 

Диада -дает различие без степеней, отсюда - дополнительность.

 

Триада дает соотнесенность без относительности, отсюда -динамизм как отличие от силы.

 

Тетрада дает структурированную активность и объединяет относительность и порядок, отсюда активность как отличие от потенциальности.

 

Пентада дает значение, одновременно внутреннее и внешнее, и отсюда также потенциальность в отличие от актуальных окказий[3]. Здесь впервые в схеме понимания появляются сущности /entities/.

 

Гексада дает структуру, способную к трансформации без потери тождественности, отсюда - повторение и характер события и, таким образом, историчность опыта. Системный атрибут называется сращение /coaleseence/.

 

Гепнтада дает законченность, завершенность, соединенную с различием в качестве: отсюда трансформация.

 

Октада дает свойство, благодаря которому структура может быть понята в себе и для себя, без отношения к другим структурам, отсюда - полнота, завершенность.

Внешние системы обладают большей сложностью и атрибутами.

 

6. Внутреннее соответствие всех членов системы требует, чтобы они принадлежали к одному логическому типу, вносили свой вклад в системный атрибут того же самого рода. Это мы можем обозначить как общее назначение. Таким образом, члены диады будут называться ее полюсами; члены триады - ее импульсами; члены тетрады - ее источниками, и так далее.

 

7. Независимость членов системы требует, чтобы каждый термин имел отличительный характер. Важное место в изучении систем занимает идентификация характеристик членов системы данного порядка. Общие характеристика, свойственные всем системам, должны быть, в дальнейшем, конкретизированы в зависимости от того, какая частная система рассматривается.

 

8. Общее соответствие членов сложной системы может быть обнаружено, в первом приближении, если брать все члены парами, В таком случае они называются связями первого порядка.

 

В диаде будет один, а в триаде - три, в тетраде - шесть, а в n - членной системе - 1/2 n (n - 1) связей первого порядка. Связи высших порядков могут изучаться как подсистемы из тетрад. Эта процедура применяется в том случае, если обстоятельства требуют этого[4].

 

Это краткое описание будет далее расширено. Мы должны, однако, обратить здесь внимание на недостатки представления систематики в предшествующих томах. Нам не удалось показать связь между системами и структурой, как мы ныне видим ее -одновременно необходимой и возможной. Мы использовали понятие систем в качестве основного, а структур - в качестве производного. Это был упрощенный подход. Организованная сложность мира коренится в структурах, которые мы обнаруживаем в своих чувственных представлениях и ментальных процессах. В то же время в наше знание о мире мы должны вводить знаки и символы -для объединения ментальной картины с представлением; при понимании воспринимающий ум и объект объединены (имеют общую связь).

Разделение на законы и элементы, или на "сущность" и их "поведение" не разрушает структуру, но нарушают ее, поэтому она вновь должна быть восстановлена ментальным процессом. Когда мы рассматриваем структуры о помощью форм систематики, мы сохраняем связность и поэтому "реконструкция" не требуется.

Мы можем описать системы как формы структур, но ни одна система, взятая обособленно, не может служить примером организованной сложности реальных структур. Чтобы добиться необходимого понимания (внутреннего видения), необходимо обычно принять в расчет более чем одну систему, если мы обнаруживаем любую из существующих структур.

С точки зрения структуры, которая представляется соответствующей определенной цели, однопорядковая система может быть более полезной, чем иная. Было установлено, что в целях практического использования системы естественно разбиваются на группы по четыре. Первые четыре - от монады до тетрады - помогают нам усмотреть, как структуры работают. Системы от пентады до октады показывают, Почему они работают и как входят в паттерн Реальности. Третья группа - от эннеады до додекады - ответственна, главным образом, за Гармонию структур:

условия, помогающие достичь предназначенной им цели.

Есть много целей, для которых необходимо рассмотрение только первых четырех систем данной структуры. Когда нам надо понять, чем является структура, почему она существует и что нам следует принимать в расчет более высокие системы.

Структуры, находящиеся в процессе трансформации, входят в общества и сообщества, являющиеся более конкретными, чем структуры, и обычно слишком сложными, чтобы их можно было описать в терминах только систем[5].

 

СВОЙСТВА СИСТЕМ

 

Последовательность многочисленных систем является прогрессией, так как каждая система подразумевает все предыдущие и требует последующих. Мы не сможем понять триады, пока не постигнем понятий универсальности и дополнительности; динамизм же триады непостижим без активности тетрады. Последующие системы не только более сложные и высокоорганизованные, чем предыдущие; они заключают в себе понимание реальности, более всеобъемлющее, и практическое.

 

Эта прогрессия есть движение от абстрактного к конкретному. Монада, которая очерчивает структуру, но ничего не говорит о ней, более абстрактна, чем диада, которая позволяет увидеть, как формируется полярность структуры. Полярность - менее конкретный атрибут, чем динамизм. Лишь в пентаде мы достигаем степени конкретности, позволяющей определить сущность. Это косвенно иллюстрирует различие между знанием и пониманием.

Для знания все сущности представляются простыми понятиями. Неодушевленные вещи, живые существа, общества - это сущности, которые мы знаем по их именам; но это не означает, что мы понимаем, каковы они, почему или как существуют. Как мы увидим в последнем разделе, чтобы понятие сущности обрело необходимую субстанцию, необходимо пять членов пентады. При этом в каждой конкретной ситуации мы сталкиваемся с неопределенностью, риском, преодоление которых успешно лишь в определенной степени. Такие ситуации не могут быть исследованы адекватно, то есть конкретно, без связи с девятичленными системами.

Мы имеем, таким образом, движение от абстрактного к конкретному, которое выражается в системных атрибутах. Не все структуры дают пример всех стадий движения в одинаковой степени. Данная структура может служить примером какого-либо одного атрибута в большей степени, а других - в меньшей. Так, мы можем иметь структуру, которая вполне может быть понята как активность (тетрада) и не столь удовлетворительно - как сращенность (гексада). Мы можем назвать такую структуру слабой в гексаде и сильной в тетраде.

Использование выражений "сильный" и "слабый" подразумевает связь между пониманием и волей. Структура, которая не способна служить примером системы, может рассматриваться как не обладающая достаточной волей для этого.

Акт решения необходим для сведения воедино членов тетрады для того, чтобы производить и поддерживать конкретную активность какого-либо типа. При этом значение не является качеством опыта того, кто изучает данную активность, не является оно и присущим активности как таковой.

Для того, чтобы имела место значительность, должна быть центральная точка решительной концентрации на цели. Посредством такого решения активность приобретает значение и ощущение своего собственного права и, таким образом, становится "сущностью". Другим актом воли сущность удостоверяется в собственной независимой реальности и, следовательно, становится сильной в гексаде.

Остается рассмотреть еще одно важное свойство систем. Мы будем называть его адекватность. Если термины системы не могут ясно различаться в данной структуре, то системе будет недоставать требуемых характеристик и, следовательно, в данной структуре она будет представлена неадекватно.

Чтобы проиллюстрировать это положение, возьмем три члена: отец - мать - дитя. Можно увидеть, что отец, адекватно представляет утверждающий импульс, мать - воспринимающий, а дитя - согласующий. Сравните это с тремя членами: человек -рыба - дерево. Здесь термины весьма неадекватно представляют характер триады. Лишь в незначительной группе ситуация эти три члена могут служить примером атрибута динамизма. Если же однако, добавите в четвертый член: человек - рыба - дерево, то можно обрисовать деятельность человека, удящего рыбу в тени дерева, что образует вполне адекватную тетраду. Мотивационные члены представлены человеком и рыбой, инструментальные - течением и деревом. В данном случае тетрада представляется достаточно сильной, чтобы служить примером своего атрибута. Для этого человек должен иметь волю поймать рыбу, а рыба -должна иметь волю оставаться в реке.

Необходимо выполнение трех условий, чтобы вполне оформленная система связывалась со структурой:

 

1. Структура должна являть собой пример системного атрибута.

 

2. Характеристики членов должны быть адекватны.

 

3. Система должна быть проникнута сильной волей.

 

Мы не будем больше продолжать обсуждение свойств систем в общем, но перейдем к рассмотрению каждой системы в их последовательности. Следует при этом помнить, что нашей целью является понимание структур и что системы - суть средства для выполнения этой цели. Изучение систем полезно лишь в той мере, в какой оно способствует расширению нашего понимания.

 

МОНАДА

 

Мы уже говорили о Существовании как о сумме всех возможных ситуаций. При этом мы подразумевали, что Существование является организованной сложностью, ибо без организации слово "возможный" не имеет значения, а без сложности не может быть "ситуаций". Вселенная, как она представляется нам в непосредственном опыте, не разделена на субъективную и объективную реальность - она просто есть то, что она есть. Мы можем выразить это, сказав, что первой стадией приближения к условиям какого-либо конкретного опыта или любого опыта вообще является видение мира как Монады.

Монада есть недифференцированное разнообразие. Мы всегда сталкиваемся с таким положением дел, когда обращаем внимание на новую ситуацию - масштабную или незначительную. Монадический характер мира как целостности представлен в любой его части. Каждая такая часть представляется в своей непосредственности недифференцированной целостностью, о которой мы не знаем ничего, кроме того, что она есть. Но постепенно - в силу убеждения, что перед нами структура - скудность первоначального знания сменяется надеждой понять, благодаря более пристальному изучению, содержание данной структуры. Это сочетание недифференцированной непосредственности и ожидания обнаружить организованную структуру придает монаде прогрессивный характер. Именно поэтому монада существует, и это же является гарантией обещания быть большими, чем дает первоначальное впечатление.

Этот исходный пункт чрезвычайно важен для развития понимания. Мы можем назвать его актом идентификации монады. Акт одновременно предполагает понятие и суждение, то есть Факт и Ценность, и, таким образом, вводит нас в Сферу Гармонии[6].

Мы еще ничего не знаем ясно, но можем выделить конкретную область из всей тотальности с тем, чтобы она стала полем нашего исследования, понимания и действия. Если эта область составлена главным образом из ментальных представлений, ассоциируемая со словами, мы можем назвать ее "миром рассуждения". Если она представляет собой класс объектов, мы назовем ее "популяцией". Если она является комплексом энергий, мы назовем ее "полем". Если она представляет собой ситуацию, требующую действия, назовем ее "Проблемой".

Общим для всех этих описательных наименований является пробуждение нашей способности понимания.

Мы будем использовать следующую терминологию:

 

Одночленная система:                                        МОНАДА

Системный атрибут:                               УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ

Наименование члена:                                          ТОТАЛЬНОСТЬ

Характеристика члена:                           РАЗНООБРАЗИЕ В ЕДИНСТВЕ

 

Монада, как мы понимаем ее, весьма отлична от сущностей Лейбницовской Монадологии, которые просты и изолированы одна от другой. Наши монады являются частями целостного мира и их можно отличить друг от друга в спокойном акте внимания и сосредоточения. Даже тотальная монада, каковой является Мир Существования, не изолирована от Не-Существования. Области возможного и невозможного не выглядят строго разграниченными, но проникают друг в друга и взаимодействуют в любой точке. Каждая ситуация очерчена неопределенно, и эта неопределенность присуща характеристикам монады. Нет замкнутости в строго непроницаемые границы - ни материально, ни понятийно. Монада объединена своим тотальным характером.

Рассмотрим в качестве примера дом: он не является точно соотнесенным ни с пространством, ни с деятельностью, ни с обитателями-людьми или материальными объектами. Все это может измениться, и происходит это без "нарушения дома", так что общая характеристика "наличия дома" остается неповрежденной. Это, хотя и недостаточно оформленное, однако же структурированное целое. Внешне оно выглядит как жилье, занимающее определенное место, в определенное время, обставленное тем или иным образом, с семьей обитающей в нем, состоящей из такого-то количества людей. Его идентичность не ограничивается его собственными пределами: влияние на него окружающего мира и его собственной постоянно меняющейся деятельностью - вод дополнительные элементы, по которым мы узнаем его и даем ему название. Однако, он не является домом только потому, что представляет собой собрание материальных объектов и живых существ. "Реальностью" дома является единство в разнообразии, характеризующее его. Чтобы понять дом, мы должны принять во внимание эту тотальность. Именно она создает монаду.

Необходимо отличать внешний вид монады от содержания структуры. Дом как структура есть нечто большее, чем монада. Он обладает некоей формой, составленной из ряда систем и их содержаний, которая зависит от степени связности и гармонии согласования внешних моментов с формой. Из этого можно усмотреть, что мы обнаруживаем монаду через внешность, а не через реальность структуры. В определенном смысле это верно и всегда должно быть именно так.

Мы постигаем внешность почти автоматическим процессом. Постоянно повторяющиеся элементы, которые составляют ее, находятся также и в нас и в самой ситуации. Они почти всегда появляются как следствие нашего первого контакта со структурой. Но это не означает, что монада не более чем сумма внешних характеристик. Мы можем воспользоваться словом "интуиция" для того, чтобы отличить восприятие структур от "знания" внешних характеристик. При обосновании монады необходим интуитивный момент. Он заключается в распознании объекта в качестве значимого целого, которое может быть понято как то, что оно есть, а не то, чем кажется. Как же, в таком случае, может быть опознана монада? Во многих случаях достаточным указанием является очевидная целостность. Пример с домом представляет другие указания такого же рода. Связные структуры, как натуральные, так и сотворенные человеком, могут быть монадами, хотя иногда они слишком слабы по своему содержанию, чтобы дать нам какой-нибудь материал для понимания.

Любой человек и даже любой живой организм является монадой. Точно так ж обстоит дело и с небесными телами: планетами, солнечными системами, галактиками, включая Вселенную в целом. Все приведенные примеры обладают общим свойством быть агрегатами материи и энергии - другими словами, они "существуют" в обычном смысле слова.

Так мы расширили понятие энергии (см. главу 32 Второго тома), включив в него энергии жизненную и космическую, и поскольку материя всегда может быть рассмотрена как состояние энергии, мы можем принять в качестве монад такие неосязаемые и однако же существующие целостности, как менталъные конструкции, теории, способы мышления - при условии, что они фактически присутствуют в форме паттернов энергии и активности, а также взаимодействуют с окружающим миром. Идея не может быть монадой до тех пор, пока она не объединена с какой-либо ситуацией, актуально существующей во времени и пространстве.

Альтернативным критерием для монад должен быть поиск возможного акта понимания.

Если мы придерживаемся того, что только структуры могут быть поняты (а не повторяющиеся элементы), и если мы приближаемся к пониманию посредством монад, то мы вынуждены в таком случае умозаключить, что ничто не может быть понято до тех пор, пока оно не существует. Это не согласуется с обычным использованием языка, поскольку мы говорим о понимании абстрактных идей, теорий, состояний ума, не обязательно подразумевая при этом, что они где-либо существует. Но при тщательном рассмотрении мы можем отметить, что акт понимания не сводится к постижению значения абстрактной идеи. Мы начинаем понимать только тогда, когда можем видеть эту идею в конкретной ситуации - другими словами, когда она становится монадой.

Понимание есть акт воли. Он не может быть совершен в пустоте, без контакта с сущностями как они есть. Он не может быть совершен даже в той полупустоте периодических элементов, где мы вступаем в контакт лишь с внешней видимостью вещей. Это является причиной того, почему мы должны изучать системы, в отличие от абстрактных обобщений, которые изучаются и познаются столь же абстрактно. Для постижения монады требуется акт находящийся за_пределом знания. Этот акт производит связь двух реальных структур: первая есть понимающая монада с ее волей к пониманию, вторая - данная монада с ее собственной волей быть понятой.

Это акт понимания, и ничто иное, прорывается за барьеры субъективизма, блокирующего нас от знания чего-либо существующего или существования, за исключением мгновенных состояний нашего собственного ума.

Различие, которое мы проводим между знанием и пониманием, столь чуждо невопрошающему мировоззрению, что его важность легко может быть оставлена без внимания. В метафизике, на протяжении веков, принято было различать элистомологию, изучение знания, и онтологию, изучение бытия. Из этого разделения выпадает изучение воления, хотя оно полностью игнорирует очевидный факт опыта, что степень нашей связанности с другими объектами зависит от акта воли, а не от интерпретации повторяющихся элементов, которая дает нам либо знание о них самих, либо о нашей интуиции бытия.

Изучение систематики, таким образом, является в такой же степени тренировкой воли, как и способностей восприятия и мышления. Оно не добавляет чего-либо к нашему знанию, но развивает способность понимания. И начинается оно с уже описанного акта выбора и обоснования монады. Этот акт возводит нас в Сферу Гармонии, где Факт и Ценность утрачивают свой обособленный характер, чтобы возникла "новая Реальность".

Неопределенность монады ограничена. Она может быть описана двумя методами: первый заключается в приписывании ей содержания, второй конкретизирует то, что она исключает. Один метод говорит: "это, и то, и это", другой говорит: "не то, не то, не то". Ни один из методов не выбирает саму монаду: это производится фиксацией внимания на ее специфических характеристиках, как мы проделывали это, описывая монаду "дом". Выбор монады первичен, перечисление содержимого и исключений -вторичны. Метод перечислений ведет к редукции монады, приравнивая ее к статусу факта. Метод исключения ведет к тому, что монада становится объектом ценностного суждения. Тем не менее, оба метода необходим для того, чтобы увидеть, что является уместным в ситуации, которую мы хотим понять.

Обычно мы отличаем уместные элементы от неуместных в терминах, некоторой шкалы. Обосновывая, например, монаду человеческого тела, мы должны принять в расчет его члены, органы и функции в их соотношении с телом как целым. Мы не должны дробить их на процессы, ткани, клетки, химические компоненты, атомы, поля, ибо все эти подчиненные составляющие принадлежат подчиненным монадам. И все же эта задача редко может быть выполнена удовлетворительно. Альтернативный метод состоит в установлении точек контакта монады и ее окружения. Он называется "рассматриванием чего-либо в его различных мирах". В примере с человеческим телом мы можем сказать, что оно принадлежит следующим мирам: материальным объектам, живым организмам, чувствующим существам, человеку, пространству - времени и еще к некоторым другим. Все эти миры что-то добавляют к значению монады и к возможности понимания ее.

Оба эти метода позволяют приблизиться к монаде, внутренне и внешне. Но они могут ничего нам не дать до тех пор, пока мы не поймем ту характеристику, которая объединяет ситуацию.

Любая ситуация, на которую мы направляем внимание, является монадой; но одни монады служат более явными примерами системного атрибута универсальности, чем другие. Наиболее сильными монадами являются такие из них, комплексная организация которых несомненна и ясна. Такие исключительные структуры часто называют космосами. Именно в этом смысле человек есть микрокосм, а - Вселенная - макрокосм.

Адекватность монады усматривается в комбинации разнообразия и единства. Ни одно из них в отдельности не способно дать истинную характеристику одночленной системы. Представляется очевидным, что идентификация монад, являющихся одновременно и сильными и адекватными, является важным шагом в процессе понимания нами самих себя и окружающего мира.

 

ДИАДА

 

Два способа развития монады выявляют двойственность. Хотя, в идеале, оба эти способа должны вести к одному и тому же результату, на практике этого никогда не случается, поскольку было бы невозможно провести любую из процедур достаточно далеко.

Поскольку понимание является актом воли, а, следовательно, ничем, если нет практики, то мы должны заключить, что не существует монады, которую можно было бы полностью установить. И трудность заключается не в аппроксимации (приближении) - как мы знаем, например, корень квадратный из 2 в числовых терминах до желаемой точности. Обе процедуры сходятся воедино, но не совпадают, за исключением того предела, где все принимается во внимание. Отсюда афоризм: "Чтобы понимать что-либо, надо знать все". Для практических целей мы приближаемся к ситуации с двух противоположных точек зрения, в зависимости от того, откуда смотрим - изнутри или снаружи. Знание того, чем не является А, обычно очень отличается от знания того, что есть А.

Двойственность лежит не в ограниченности нашей способности постичь какую-либо ситуацию, но в самой природе вещей. Слово "универсальность", которое мы используем как атрибут монады, и толкуем как единство в разнообразии, таим в себе противоречие. Каждая монада являет собой противоречие, поскольку она представляет самое себя в требовании самодостаточности и тем не менее зависит от всего иного более, чем от себя самой, для того, чтобы быть самой собой.

Если мы вернемся обратно к теме и рассмотрим природу структур, то обнаружим, что противоречие является истинной причиной понимания.

Каждая структура имеет двойственную природу: одна природа делает ее тем, что она_есть, а другая - тем, что она совершает. Что она есть, каково ее содержание - это ее собственное дело; но то, что она совершает, касается всего окружающего. Нет конца отражениям даже малейшего действия - например, расщепления атома. Каждая монада - будучи формой структуры - несет в себе двухступенчатое значение своего источника. Она бесконечна в своих внешних связях, но она так же бесконечна и в своем внутреннем разнообразии. Эти две бесконечности не являются одним и тем же: они противоречат одна другой. Внутреннее значение проистекает из отделения от остального мира, а внешнее - из контакта с ним.

Это легко может быть усмотрено в любой актуальной монаде: например в доме. Мы можем даже пойти дальше и сказать, что существуют всегда два дома - материнский, который сокращает, и отцовский, который расширяет. И, однако, оба дома -это один дом, то есть одна и та же монада.

Такие рассуждения приводят к мысли, что понимание не останавливается на постижении монады: оно должно продолжиться до встречи с диадой.

Но определение, диада есть двучленная система, каждый из членов которой отличается от другого и тем, не менее требует и даже предполагает другой. Характер диады хорошо выражен одной из излюбленных поговорок Гурджиева: "Каждая палка о двух концах". Противоречие, присущее диаде, явилось основанием Гегелевской логики, хотя он, по-видимому, не понял, что противоречие не снимается диалектикой без разрушения ситуации, которую мы стараемся понять.

Слово "дополнительность" превосходно выражает характер диады. Оба конца палки взаимодополнительны. Один конец - чтобы держать, другой - принимать вес. Два аспекта дома, - дополнительны. Перенося дополнительность от структур, подобных палке или дому, к системам, мы должны найти такой способ изображения двух членов диады, чтобы вывести связь противоречия и дополнительности, не сводя это к понятиям "внутреннее" и "внешнее", которые не являются достаточно общими.

Представляется, что наиболее очевидная дополнительность -мужское и женское - является также и наиболее подходящей.

Мужчина и женщина - это диада, возникающая из монады человека. Древняя мудрость Китая именовала оба принципа Янь и Инь и основала на этой диаде технику понимания, которой пользовались во меньше мере три тысячи лет. О ней говорится в так называемой "Книге Перемен" И Чинг. Однако в целях более широкого обобщения мы будем пользоваться нейтральными терминами.

Терминология диады должна выглядеть следующим образом:

 

Двучленная система:                               ДИАДА

Системный атрибут:                               ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ

Наименование членов:                            ПОЛЮСЫ

Характеристика членов:                         ПОЗИТИВНЫЙ и НЕГАТИВНЫЙ

Связь членов:                                           СИЛА /force/

 

Оба члена диады иногда субъективно интерпретировались как правильно и ложно, добро и зло. Это стало причиной многих затруднений и путаницы.

Без сомнения, существуют определенные различия, которые оправдывают использование слов "добро" и "зло", но они не образуют диаду. Добро и зло не дополнительны, то есть не необходимы одно для другого, хотя широко распространена вера в то, что это так. Одним из последствий этого манихейского заблуждения можно видеть в тех обществах, которые основаны на манихействе, то есть низведение женщины на низшее место как "злой" стороны человеческой природы. Это типичный пример смешивания знания и с пониманием.

Диада никогда не может быть разделена на две части -что точно так же, как никогда не может быть разрешено ее противоречие. Если разломать палку надвое, мы опять получим две палки с двумя концами у каждой части. Если даже - следуя современной моде - стараться игнорировать тот факт, что мужчина и женщина являются Самцом и Самкой, то они не перестанут оставаться взаимно дополняющими друг друга. Это очевидно в таких профессиях, как сфера образования, где существует тенденция забывать о различии между преподавателями - мужчинами и женщинами.

Поучительной демонстрацией несводимости диады является Гегелевская. Логика, на которую уже мы ссылались. Диалектика, которая призывает забыть в акте синтеза диаду, совершает не более чем переход от диады к триаде, оставляя незатронутой взаимную дополнительность противоположных членов. Это можно увидеть в диаде Бытие - Ничто[7]. Это - подлинная диада, и она выводится из монады двумя методами: центробежными и центростремительными. Монада представляет собой тотальность рекуррентных (повторяющихся) элементов без различия их. Совершенно верно, что если взглянуть на нее одним образом, - это чистое бытие, в то время как в другом аспекте это- ничто. Верно также, что существуют триада Бытие - Ничто - Становление, но триада не разрешает противоречия, она является лишь ступенью в понимании природы реальности, и очень важной ступенью, однако, это не шаг с выходом за пределы ситуации, представляющейся нам самой природой нашего опыта. Мы поставлены перед тем противоречием, что попытка вывести понимание из знания приводит нас одновременно к чистому Бытию и к Ничто. Мы проходим к триаде через диаду, мы не движемся вне, ее. Диада не замещает монады, как и сама не замещается триадой, в которую переходит. Всегда возможно рассматривать какую-нибудь структуру, с которой мы сталкиваемся, как монаду - то есть как разнообразие в единстве, однако, чем лучше мы охватываем универсальный характер структуры, тем отчетливее предстанет перед нами присущая ей полярность. Вселенная как таковая пронизана мужскими и женскими принципами.

Рассмотрим пример, в котором диада не очевидна с первого взгляда. Дерево есть структурированное целое. Мы можем обосновать его как монаду двумя методами.

Первый метод. Дерево обладает определенными ботаническими характеристиками. Оно принадлежит к какому-то семейству, роду, виду и подвиду своего рода. Оно имеет какую-то форму, цвет, внешний вид, окружение. Оно имеет определенный возраст и определенное состояние здоровья или болезни. Его высота, обхват и глубина корня могут быть измерены. Оно может быть представлено на картине, в диаграмме или детально описано во всех своих частях. Даже число его листьев может быть подсчитано. Остается добавить, что есть сезонные изменения: цветы, плоды и семена. Объединив вое эти элементы в простом акте внимания, мы устанавливаем монаду этого конкретного дерева.

Второй метод. Дерево является материальным объектом - и тем самым частью мира вещей. Оно есть химическое вещество. Оно является живым, и тем самым частью биосферы. Оно является деревом среди деревьев, а лес есть мир деревьев. Для человека оно - источник ценных продуктов и, тем самым, входит в человеческий мир. Оно является частью изумительного процесса трансформации энергий - частью, посредством которой улавливается солнечная энергия и превращается в химическую через фотосинтез, и поэтому оно играет свою роль в том, что Гурджиев назвал " всеобщим космическим обменом веществ". Снова возникает монада.

И когда мы сводим обе картины дерева в одну, - дерево становится объектом нашего понимания. Но это двойственный объект. Смотрим ли мы на дерево как на дерево или как на проявление сил природы? Рассматриваем ли его как существующее для себя, или как существующее для нас? Смотрим ли на него как на процесс трансформации, на источник опыта и деятельности, на члена великой семьи деревьев, мать нового леса? Или описываем его как носителя жизни с безграничными возможностями причастности ко всем тем мирам, к которым оно принадлежит? Короче, думаем ли мы о нем, как о женской или как о мужской природе? Очевидно, мы понимаем обе одновременно. Эти две природы дерева различаются и, однако, они неразделимы. Это различие не является искусственным и не имеет ничего общего с полом или поскольку дерево может быть гермафродитом. Оно должно быть связано с тенденциями вхождения и исхождения, присущими самому факту его бытия: тому, что оно есть. Дерево является примером диады и другим образом: двуплановостью источника его жизни - листьев и корней, Оно углубляется в землю и простирается в небо.

Впечатление полярности, которое мы получаем, наблюдая дерево, столь сильно, что оно становится символом процессов-близнецов - инволюции и эволюции, формирующих диаду космического существования.

Следует признать, что нет описания, которое бы адекватно выражало понятие дополнительности. У физиков оно признается самым непосредственным образом: путем описания двойственности природы света (фотон и волна) или внутриатомных электрических элементов (частица и волна). Нет сомнения, что принцип дополнительности есть нечто большее, нежели просто способ описания групп рекуррентных элементов (например, экспериментов с интерференцией). Но не всегда он принимается как ступень, ведущая к пониманию. Несмотря на то, что принцип дополнительности принят философией науки, часто, прослеживается тенденция смешивать его о понятием эквивалентности, использованным Эйнштейном в общей теории относительности, и с принципом неопределенности Гейзенберга. С нашей точки зрения, принцип дополнительности является универсальным и необходимым для практического понимания мира.

Нам надо найти сильные диады, которые отчетливо и полно представляют системный атрибут. Формально каждая пара членов есть диада; но большинство таких пар - слишком слабые диады, чтобы мы могли что-либо выиграть от их рассмотрения.

Мы уже говорили о силе (выражения характеристики) и адекватности. Это различие едва ли применимо для монады, но очень важно для диады: может существовать высокая степень дополнительности и низкая степень адекватности. Две стороны монеты дополнительны - они не действительны одна без другой; но члены характеристики полюсов представлены лишь в особых ситуациях. Когда монета используется в обращении, разница сторон игнорируется. Лишь когда мы бросаем монету или смотрим на ее дату, мы обращаем внимание на различие сторон. Здесь мы имеем пример структуры, которая может быть трактуема как диада, но характеристика членов которой адекватно лишь в специфическом контексте.

Рассмотрим другую пару: положительный и отрицательный электрический заряды. Здесь адекватность членов очевидны, и полярность системы полная. Однако, пара не является сильной диадой, потому что ее члены представляют дополнительность лишь проходя через тела в специальных условиях. Сила диады пробуждается лишь тогда, когда заряженные тела разделены твердой конструкцией, не проводящей тока. Таким образом, паре " плюс и минус электрических заряд" недостает конкретности истинной диады.

Последний пример, - самец и самка столь различных видов, как кошка и черепаха. Характеристики членов полярны, но нет дополнительности - диада является исключительно слабой, поскольку сочетание невозможно.

В любой актуальной структуре мы можем обнаружить много диадических элементов. Большинство из них могут оказаться слабыми и неадекватными; но некоторые должны быть необходимы для гармонии структуры как целостности. Так, во всех материальных структурах диада давление-прочность должна быть рассчитана для всех релевантных (соответствующих) элементов с тем, чтобы определить, какая структура будет стабильной. В динамической системе надо знать разрушающие и восстановительные силы, чтобы предсказать, как система будет вести себя. В человеческом обществе фундаментальным является различие между активной олигархией и пассивным большинством. Эту диаду необходимо иметь в виду, поскольку она влияет на все остальные элементы структуры.

Прежде чем оставить диаду, следует подчеркнуть существенно диадический характер индоевропейских языков, их субъективно-предикативной конструкцией. Этот атрибут является отражением дуалистической природы самого человека на современной стадии его эволюции. Среди наших функциональных механизмов преобладают диады: активные и пассивные состояния, приязнь и неприязнь, желание и отвращение, одобрение и неодобрение - то есть "да" и "нет" во всех формах. Все это множество диад насквозь пронизывают человеческую психику и ее функции. Мы, однако, нелегко допускаем дополнительность всех этих диад и молчаливо признаем, что возможно иметь один член их без другого, что постоянно приводит к ожиданию невозможного

Научившись признавать дополнительность диады, мы совершаем большой шаг вперед: мы перестаем ожидать ее устранение через подавление или исключение какого-либо из членов. Это путь, ведущий за пределы диады, и это путь продвижения к системам большей сложности и конкретности одновременно. Диада повсеместна, однако она не является последним оловом.

 

ТРИАДА

 

Шаг от диады к триаде является шагом от силы к динамизму, от необходимости разрешать противоречия, условиям, которые делают это разрешение возможным.

Диада находится в состоянии напряжения. Мужской и женский принципы необходимы для взаимного действия, однако они не могут совершить его в пределах ограничения зоны диады. Эта неудовлетворенная необходимость испытывается как сила, однако она не является исключительно субъективной. Все полярные силы имеют диадический характер. Мы обычно упускаем двойственный характер гравитационного и других полей. Разъединение в пространстве (твердость) и контакт в вечности (поле потенциальной энергии) - оба требуются для того, чтобы вызвать силу. До тех пор, пока два тела не связаны, нет силы; например, если одно из них имеет электростатический заряд, а другое нет, то сила не возникает. Но эти тела должны быть также и разъединены, ибо если они находятся в одном и том же месте, то заряды нейтрализуются.

Для того, чтобы сила произвела результат, должна быть соблюдена дистанция, и тогда мы наблюдаем ускоренное движение, характерное для силовых полей.

То же самое можно наблюдать у мужчин и женщин. Когда налицо полное единство, сила притяжения нейтрализуется. Когда разделение присутствует, сила ощущается. Когда снят разделяющий барьер, обнаруживается динамизм ситуации. В семье динамизм возникает только тогда, когда роль отца и матери взаимодействуют между собой. Если они изолированы, то сила, которая может ощущаться, будет бесплодной - в том смысле, в каком это подразумевается в семье. Если они сливаются, то силы не остается.

Рассмотрим классический пример Второго закона Ньютона:

"Действие и противодействие равны и противоположны". Груз, поставленный на стол, давит на него, но и сам испытывает давление. Твердость стола и гравитационное поле удерживают груз в равновесии, Имеется сила, равная весу, но ничего при этом не происходит. Как показано в Первом томе (Приложение 2), твердость и потенциальная энергия - термины коррелятивные и противоречащие. Перед нами, таким образом, диада. Твердость стола является позитивным компонентом; вес, или произведение тяжести и массы, являются компонентом негативным. Допустим, отсутствие трения: без затраты энергии груз докатывается до края стола и падает на пол с ускорением, соответствующим тяжести. Ситуация становится динамичной; однако, для того, чтобы это произошло, вводится третий фактор - боковой толчок, который сталкивает груз с его опоры. Это не диалектическая триада, но конкретная ситуация.

Структура присуща протяженность. Благодаря движению мы можем понять природу силы гравитации. Ни вес тела, ни твердость стола не изменились - значит, не изменились члены диады; налицо переход к новой системе: триаде - с помощью бокового разрушающего толчка.

Это может показаться надуманной иллюстрацией, предназначенной показать, что в сталкивании груза со стола вовлечен акт воли, и продемонстрировать тем самым связь воли и триады. Это так и есть, что и позволяет нам провести различие между силой и динамизмом. Первым шагом проникновения в природу триады должно быть осознание того, что всякая, активность вызывается актом. воли.

Следующим шагом является наблюдение, что системы суть формы структур. Триада - такая форма, которую мы должны ожидать обнаружить в любой динамической структуре. Динамизм - в структуре, а не в форме как таковой. Любая динамичная структура имеет форму триады, Когда бы ни имел место какой-либо динамизм, всегда есть три независимых члена, или импульса. Эти члены различны по характеру. Во Втором томе мы назвали их Космическими Импульсами Утверждения, Восприимчивости и Согласования. Позитивный компонент диады становится утверждением импульсом триады. Совершая это, он изменяет свой характер. В то время как члены диады остаются неизменными, утверждающий импульс сочетается с двумя другими с тем, чтобы образовать динамичную структуру. Так же обстоит дело и с восприимчивостью. Когда она вступает в отношение с двумя другими импульсами, она поглощает какую-то часть их качеств.

Рассмотрим опять пример Ньютоновского закона. Твердость стола является статичным фактором диады; когда вес падает, она как будто не играет дальнейшей роли. Но это ошибка. Если бы стол не сохранял своей формы, характер движения был бы искажен. Лишь присутствие твердых тел позволяет нам обнаружить ускорение. Таким образом, в динамичной ситуации движения в силовом поле твердость является связующим звеном между движением и наблюдателем. (См. об этом в Первом томе и в Приложении III). Изменение характера движения, происшествие в этом примере, является весьма общим. Многие трудности в интерпретации природных явлений проистекают оттого, что свойства и качества феноменов трактуются так, будто они остаются теми же самыми при переходе из одной системы в другую.

Исключительность триады в том, что эта система показывает, как акты воли входят в структуру мира. В главе 27 Второго тома связь между триадой и волей была указана, но не объяснена адекватно. После того, как был написан Второй том, исследования четырех- и пятичленных систем показали, что мы должны различать три момента в реализации событий. Первым является Акт, посредством которого вводится динамизм, но ничего не происходит. Вторым моментом является действие ( Action), которое начинает процесс; и третьим - сама деятельность ( Activity). Акт триадичен, и действие (поступок) производится как (продуцируется) связанностью триады. Деятельность имеет форму тетрады.

Теперь мы можем зафиксировать номенклатуру, которую мы избрали для описания триад и их качеств.

 

Трехчленная система:                             ТРИАДА

Системный атрибут:                    ДИНАМИЗМ

Наименование членов:                ИМПУЛЬСЫ

 

Характеристики членов:

Первый Импульс                         УТВЕРЖДЕНИЕ (1)

Второй Импульс                          ВОСПРИИМЧИВОСТЬ (2)

Третий Импульс                          СОГЛАСОВАНИЕ (3)

 

Первый порядок связей:              АКТЫ

Утверждение-Восприимчивость: ПОРОЖДЕНИЕ

Восприимчивость-Согласование: СОГЛАСИЕ

Согласование-Утверждение:                  РЕШЕНИЕ

 

Второй порядок связей:              ДЕЙСТВИЯ

 

Существует шесть связей второго порядка, символически представляемых порядком следования трех импульсов. Они соответствуют фундаментальным Законам Воли, описанным в 28 главе Второго тома:

1-2-3 Экспансия               2-1-3 Концентрация

1-3-2 Взаимодействие            2-3-1 Тождественность

3-2-1 Свобода                              3-1-2 Порядок

 

Динамизм структуры обычно является комбинацией многих триад. Иногда возможно опознать доминирующую триаду. Это показывает, что данная структура тесно связана с одним из фундаментальных космических процессов. Например, доминирующая триада семьи:  Отец - Мать - Дитя - соответствует динамизму экспансии, и для нас не составляет трудности узнать импульсы утверждения, восприимчивости и согласования. Существуют подчиненные триады семьи - такие, как Общество - Семья - Жилище, или Люди - Дом - Обстановка, - но они являются общими для других ситуаций, помимо собственно семьи.

В Томе Втором мы связывали триаду с Волей, но не смогли показать, как Воля - в качестве соотнесенности - может быть той же самой Волей в действии. С развитием Систематики проблема как будто проясняется.

Акт Воли производится сращением двух импульсов. Эти связи триады первого порядка нуждаются в дальнейшем объяснении,

Акт не является ни движением от одного импульса к другому, ни воздействием одного импульса на другой - но двусторонней связанностью между ними. Порождение (Generation) является актом, посредством которого утверждение и восприимчивость объединяются без потери собственной природы. Отчетливым примером этого является сексуальный акт. Мы должны, однако, отличать акт от его последствий, например, зачатия ребенка. Порождающий акт является взаимным, и он требует обоюдного влечения. В нашем человеческом опыте мужское и женское начало никогда не соединяются настолько полно, чтобы произвести единый акт воли. По французской пословице, "в любви всегда один целует, а другой притворяется"; и если это циничное искажение человеческой любви, то остается верным то, что акт воли у двух партнеров всегда до некоторой степени разделен. Другой пример порождения можно увидеть в "диффузии" культур. Для этого требуется сильное утверждение, выраженное в: новой культуре, а также восприимчивое окружение. В идеале, нет ни навязывания со стороны одной культуры, ни похищения со стороны другой. Взаимное узнавание двух членов является достаточным для распространения новых идей и методов. Этот идеал никогда не бывает полностью достигнут. Всегда существует тенденция доминирования высшей культуры и зависимости низшей культуры.

Таким образом, мы рассмотрели порождение как совершенный акт Воли, который не может быть доведен до совершенства самим человеком, но который тем не менее может быть признан за идеал. В Христианстве этот идеальный акт усматривается в единстве Христа и Его Церкви - том союзе, который намечается в сексуальном единении, мужчины и женщины и представлен, хотя и несовершенен, в эволюционировании структур всех видов.

Второй связью - Второго и Третьего импульсов - является акт Воли, в результате которого делается возможным действие. Он может быть назван отказом, открывавшем, принятием, а также просветлением, животворением. Эти описательные наименования подразумевают движение от восприимчивости к согласованию, или движению от Второго импульса к Третьему импульсу. Истинный, сущностный акт Воли является полностью взаимным и разделяется обоими импульсами. Представляется, таким образом, что лучше назвать его Согласием. Это допущение трансформации, посредством которой объединяются восприимчивость и согласование.

В то время как в Порождении оба члена действуют исходя из своей природы, в Согласии оба члена отходят от собственной природы. Можно взять в качестве примера акт принятия подарка. В идеальном акте принимающий не является лишь воспринимающим, но и ответствующим - и все же свободным. Существует столь полное согласие, что действие подарка объединяет дающего и берущего. В человеческом опыте этот идеал реализуется даже приблизительно в редких случаях. Подарок может быть отклонен или принят настолько неправильным образом, что он скорее разъединяет, чем объединяет.

Различие коренится в связи воспринимающего и согласующего импульсов. Когда эта связь слаба, акт принятия становится саморазрушительным. Когда связь слаба, акт принятия, получающий является одновременно и примиряющим.

Третья связь относится к тому истинному акту Воли, который обычно понимается, но никогда не реализуется полностью в человеческом опыте. Это - Решение, или обязательство, которое абсолютно необусловлено и невынуждено. Лишь такое решение может быть названо чистым актом Воли.

Обычно решение является утверждением, слабо связанным со структурой, к которой оно относится. Его нельзя назвать ни истинным решением, ни истинным обязательством. Единство утверждения и согласования в одном и том же акте Воли является тем качеством, которого мы обычно стремимся достичь, но не преуспеваем в этом. Мы знаем об идеальном акте Воли в силу своей сущности природы, но в силу наших экзистенциальных ограничений он невозможен. Это не означает, что связи триады несовместимы с человеческими проблемами, но напоминают нам, что в любой актуальной структуре мы не обнаружим триад в их эссенциальной чистоте. В триадах, которые встречаются в нашем человеческом опыте, второй порядок связей, или действия, более очевиден, чем первый. Они порождают шесть типов таких процессов, которые удобней будет изучать при рассмотрении гексады.

Обычно мы имеем дело с ситуациями, члены которых столь сильно взаимодействуют друг с другом, что могут даже смешиваться. Наличествует пересечение или взаимоналожение характеристик трех членов, что делает трудным опознание их как утверждение, восприимчивость и согласование в каждом конкретном случае.

Чтобы проиллюстрировать взаимопересечение членов, вернемся к примеру с домом. Динамизм дома происходит от трех различных импульсов. Первым является импульс реализации в наиболее полной мере возможностей, таящихся в данном месте и в людях. Частично, это сам дом, ищущий себе место в мире. Частично, этот импульс может быть назван мужским элементом в действии - как побуждение к творчеству. Второй импульс исходит от дома как такового - его требование стать оплотом семьи. Сохранить целостность дома как такового не является единственной целью этого импульса, скорее он стремится поддержать взаимосвязь дома-семьи. Этот импульс может быть назван женской, или материнской силой в действии. Третий импульс исходит из взаимной любви, создающей семейные чувства, в которых участвуют даже неодушевленные предметы.

Все три импульса необходимы для динамической структуры дома. Инициатива постоянно переходит от одного к другому, и динамизм проявляется в каждом поочередно. Если один из них ослаблен или искажен, дом лишается одной из своих характеристик. Важно то, что хотя по своей природе и происхождению три члена любой триады совершенно различны и даже противоположны, но когда они объединены в актуальной структуре в форме ее динамизма, происходит ограниченное, неизбежное слияние характеристик. Без этого взаимного приспособления вообще не могут быть установлены отношения.

Рассмотрим исключительный случай отсутствия приспособления в динамизме дома. Отец отождествляет себя исключительно с первым импульсом, он трактует дом как нечто, служащее лишь трамплином к мирскому успеху. Мать отождествляет себя с домом как неким местом, она рассматривает дом как структуру ценных материальных объектов и требует, чтобы любовь к дому понималась как любовь к материальным объектам, входящим в него. Дети, отождествляющие себя с третьим импульсом, требуют от родителей исключительной любви и внимания, вопреки всем их остальным обязанностям. Система отношений не установлена: дом представляет собой комплекс диад, то есть противоречащих и непримиримых сил. Лишь тогда, когда импульсам дозволено окрашивать друг друга, дом становится средоточием связующих отношений.

Взаимное соответствие членов триады и проистекающая отсюда интерпретация качеств представляют большую практическую трудность в приложении триадического анализа к жизненным ситуациям. Не существует двух триад, тождественных по содержанию и характеру. Лишь изучение триад может раскрыть тот тип динамизма, который представлен в данной сложной структуре.

Следует также заметить, что, несмотря на свое безграничное разнообразие, триада не обладает гибкостью. Каждая триада является тем, что она есть, и не может стать другой.

Существование - это постоянно изменяющийся поток, подверженный отношениям, но это гораздо больше, чем система отношений. Существование полностью относительно и приблизительно. В нем нет строго фиксированных ситуаций. Воля не контролирует мир, но она делает его возможным[8], Это одинаково применимо как к ситуации незначительного масштаба, так и к величайшим. Акт Воли начинает действие, которое делает возможным деятельность.

Деятельность - атрибут тетрады. Она относится к соотнесенности так же, как соотнесенновть относится к дополнительности. На каждой новой сцене контакт между актерами и драмой становится все более тесным и интимным.

 

ТЕТРАДА

 

Различие характеристик триады и тетрады лучше всего может быть усмотрено в понятии Порядка.

Триада связывает и, таким образом, делает действие возможным. Более того, она определяет тип возможного действия. Тетрада является формой любой деятельности, которая ведет к изменению порядка. Вследствие этого четырехчленная система обладает гибкостью.

Мы можем описать тетраду в деятельности хлебопечения, для которой требуется четыре элемента: мука, вода, дрожжи и огонь. Наличествует два грубых материала и два активных агента. Дрожжи ферментируют муку изнутри, огонь печет посредством действия извне. Для хорошего хлеба требуется совершенно точное взаимное приспособление четырех членов, и такое приспособление возможно по самой природе процесса. Каждый элемент доступен контролю в отдельности, и может быть выбрано время и место его вхождения в процесс, чтобы добиться требуемой последовательности трансформации. Мы можем описать четыре элемента как четыре Источника, с помощью которых поддерживается деятельность хлебопечения.

Различие между только что описанной системой и ситуацией с триадой или с набором триад заключается в том, что по самой своей природе тетрада должна быть деятельностью трансформации. Деятельность должна быть организованной, гибкой, интеллигентной, или разумной.

Мы можем выделить ряд процессов - таких, как смешение, активирование, трансформация, фиксация. Все они связаны с Порядком, являются проекциями космических процессов, посредством которых все Существование творится, поддерживается и трансформируется. Как мы уже видели в главах 32-34, характерные особенности Бытия лучше всего представлены тетрадой.

Мы можем надеяться понять мир и самих себя, поскольку структура воспроизводится всеми модальностями Бытия. Все Бытие представляет собой состояние трансформации, и все трансформации имеют одну и ту же базовую структуру. Они могут изучаться посредством наших ментальных операций и нашего поведения, а также на примерах любой связной структуры. Мы не можем однако, надеяться понять мир, если в принципе отвергаем присущую ему разумность. Разумность есть не только подчинение универсальным Законам, но также и то, что существует Причина всего происходящего в мире.

Исходя из гипотезы, что возможно понимание Вселенной и ее деятельности, мы предполагаем в природных процессах ту же самую разумность, которую мы ищем в ментальных процессах. Мы не можем понять работу ума иначе, чем упорядочивающая и ищущая цель деятельность, пользующаяся все разнообразием средств или инструментов. Приведенный выше пример хлебопечения иллюстрирует связь факторов мотивации и инструментализации, Целью должен быть хороший хлеб. Основа активности коренится в воде, муке и дрожжах. Для достижения желаемого результата необходимы технические знания о процессе печения, о подходящих окружающих условиях, а также о производственных условиях и инструментах, Различные подобные факторы подразделяются на четыре различные группы, которые могут быть обнаружены в любой организованной деятельности и отличают такую деятельность от случайного и лишенного смысла события. Эти четыре фактора - парные: одна пара связана с "откуда" и "куда" данной деятельности, другая - с "как", "когда и где".

Мы можем назвать первую пару членов мотивационным, а вторую - инструментальными членами. Согласно требованию взаимной уместности, мы должны быть готовы к определенной степени пресечения и взаимопроникновения членов, что может сделать на практике невозможной точную идентификацию. Но несмотря на это мы обнаружим, что каждая деятельность может быть ясно понята, если рассматривать ее как действие мотивов, или причин, и орудий, или условий.

Теперь мы можем приступить к установлению подходящей номенклатуры.

 

Четырехчленная система:           ТЕТРАДА

Системный атрибут:                    ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Наименование члена:                              ИСТОЧНИК

 

Характеристика членов:

Мотивационные:                          ОСНОВАНИЕ

ЦЕЛЬ

Инструментальные:                     НАПРАВЛЕНИЕ

ИНСТРУМЕНТ

 

Первый порядок связей:              ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Существует шесть взаимодействий.

 

Инструментальный член включает технику и навыки - там, где они уместны, так как связи взаимодействия изменяются сообразно содержанию деятельности. Мы отложим изучение и дальнейшее развитие терминологии до появления подходящего иллюстративного материала (глава 39, "Антропология"). Здесь мы считаем уместным представить Тетраду и ее связи средствами давно известных и широко используемых символов.

Простейшими фигурами с четырьмя точками являются: квадрат, крест, тетраэдрон.

 

 

Рис.37.1. Символы с четырьмя точками.

Квадрат подразумевает организованную деятельность как перемещение с одного уровня на другой и, следовательно, как трансформацию. Он служит для различения деятельности от простого изменения. Крест подчеркивает различие между вертикальными и горизонтальными компонентами. Вертикальная линия, в которой различаются верхняя и нижняя точки (верх и низ), указывает на мотивацию. Горизонтальная линия - с ее различением левого и правого - подразумевает оперирование и направление и, следовательно, идею сотрудничества (кооперации). Тетраэдр подчеркивает связь между единством цели и множественностью путей, характерную для деятельности. Вершина представляет момент завершения или окончания. Треугольники представляют компоненты деятельности в движении.

Мы можем лишь указать на четыре члена тетрады, но не описать их точно. В любой ситуации происходит взаимодействие членов, ослабляющее их идентичность и одновременно обогащающее их содержание. Несколько замечаний помогут нам понять это.

Основание. Относительная бесформенность сырого материала. действия - как почва является основанием для роста растений. Это также исходная ситуация во временном смысле: момент с которого начинается деятельность. Он включает сепаратные побуждения всех составляющих элементов, посредством которых они совмещаются в согласованной деятельности.

Цель. Идеальный паттерн, который может объединить все компоненты деятельности в структурированное целое. Это также конечный момент, завершение (исполнение) деятельности. Центральная тема, или мотив, поддерживающий деятельность.

Направление. Сознательный элемент, посредством которого деятельность упорядочивается и соотносится с другими деятельностями, связанными с нею. "Правая рука", лидер согласованного действия. Управляющий разум. Это также способ, посредством которого деятельность фокусируется и может быть узнана как целое.

Инструмент. Это строго операционный термин. Он объединяет всю внутреннюю работу и согласует ее с необходимыми внешними факторами, необходимыми для исполнения деятельности. "Левая рука", поле действия, носитель или проводник, внутри которого разворачивается действие. В применении к человеку этот член имеет более качество чувства, чем мысли.

 

 

                                          Цель

 

 

Инструмент                                  Направление

 

                                          Основание

 

Рис.37.2. Крест как символ Порядка.

 

Вертикальная линия символизирует восхождение и нисхождение, но она не может передать всю сложность деятельности. Горизонтальная линия указывает на взаимодействие внутренних и внешних - или положительных и отрицательных - сил, но и она не может выразить сознательные, рациональные элементы деятельности. Крест представляет собой символ, который не только связывает. вертикальные и горизонтальные компоненты действия, но выражает также его многостороннюю сложность.

Когда крест дополнен символами внешних связей, он может указывать, как каждый член тетрады совмещен с тремя остальными, и дает нам шесть связей системы. Мы воспользуемся этим символом из шести точек и шести линий, чтобы представить Деятельность как целое.

 

                                          Цель

 

 

       Инструмент                             Направление

 

 

                                          Основание

 

Рис.37.3. Шесть связей тетрады.

 

                              Цель                      Направление

 

                  Инструмент                      Основание

 

Рис.37.4. Тетрада как символ трансформации.

 

Квадрат показывает деятельность одновременно как упорядочивание основания и достижение цели. Это т двойственный характер отличает деятельность от движения, или передачи, которое, начавшись в определенном пункте, проходит через несколько стадий и заканчивается в другом пункте. Деятельность остается в пределах своего основания, подобно тому, как растение остается укорененным в ту почву, из которой оно взошло. Цель не есть terminus ad quem но руководящий паттерн /Идеал/, к которому деятельность должна приспособиться еще до своего начала.

Квадрат передает два различных понятия, которые следует сочетать, но не смешивать: деятельность как бытие и деятельность как становление . Бытие какой-либо ситуации есть ее внутренняя объединенность, которая зависит от ее вечного паттерна (см. Первый том). Становление есть трансформация, которая должна включать разрушение и обновление внутренней объединенности. Становление ситуации, таким образом, есть ее способность быть и обусловлена ее гипархической силой. Символ квадрата прекрасно репрезентирует этот двойственный характер любой упорядоченной деятельности. Две горизонтальные линии представляют упорядочение основания и реализацию цели (намерения). Две вертикальные линии представляют трансформацию самого основания упорядочивающегося извне в саморегулирующееся целое.

Третья иллюстрация показывает различие "действительной" и "идеальной" сторон деятельности.

 

                                          Цель

 

 

       Инструмент                                  Направление

 

                                          Основание

 

 

Рис.37.5. Тетрада как процесс.

 

В этой иллюстрации треугольник основания показывает то, что происходит актуально, а вершина, изменяющая характер трех остальных членов, является элементом, общим для всех них. Основание, или исходное, состояние - то есть действительная ситуация - изменяется целью, которой она следует. Направление выходит за пределы простой адаптации, с тем, чтобы реализовать цель в пределах существующих обстоятельств. Инструмент подчинен требованию, выходящему за пределы непосредственной необходимости. Каждый из трех членов модифицируют всю структуру, придавая ей единство и связность, а затем - умопостигаемую форму, которая может быть понята и оценена.

Шестиступенчатое взаимодействие, Наличествует шесть связей между любыми двумя из четырех членов. Каждый член представлен взаимодействием двух источников, изображенных крестообразной диаграммой, расчленяющей обе пары терминов.

Буквы А, В, С, D используются в диаграмме 37.6. для того, чтобы символизировать четыре источника, линии символизируют шесть связей первого порядка.

 

                                          Цель

                                          A

 

Инструмент D                                          Направление C

 

                                          Основание B

 

 

Рис.37.6. Шесть взаимодействий.

 

А и В - Цель и Основание - могут быть названы мотивирующими источниками. Основание мотивировано необходимостью, а цель - стремлением. Линия АВ представляет меняющиеся степени смешивания двух мотиваций. Чистая необходимость существует только в определенный момент и может быть удовлетворена как условие поддержания деятельности - подобно тому, как живое существо должно дышать. Чистое стремление вечно и не ограничено условиями. Большая часть активности рациональной (разумной) структуры мотивирована рядом опосредованных влияний. Это может быть или намерение (с некоторым элементом) стремления) ослабить напряжение или желание достичь осязаемой цели, включающей в себя некоторые элементы необходимости. Взаимодействие АВ, таким образом, в большей мере представляет собой спектр мотивирующих влияний, чем два противоположных паттерна непосредственных нужд и конечной идеальной цели.

Горизонтальная линия СD тоже есть репрезентация смещения качеств направления и инструментальности. Направление может быть эффективным лишь через инструмент, а каждый инструмент имеет определенную степень саморегуляции, тяготеющей к направлению. Кроме того, в каждой структуре присутствует некоторая оптимальная степень взаимодействия влияний, приходящих из окружения, и таких влияний, которые возникают внутри структуры. Таким образом, и здесь у нас спектр инструментальных агентов во взаимодействии С и D.

Взаимодействие цели и направления прямолинейно. АС представляет баланс между выполнением работы ради нее самой (направление) и совершением ее для более высокого назначения (цель).

Между целью и инструментом существует связь, которая может быть интерпретирована как целостность. Структура не должна разделяться внутри себя, но быть целиком посвящена тому намерению, ради которого предпринимается деятельность. Это репрезентировано линией АD.

Нижнее взаимодействие СВ представляет направление или управление в обычном смысле - как то, что управляет активностью и "держит ее в определенной колее". С другой стороны, существует взаимодействие между инструментом и работой, которую он должен совершить. Когда ВD имеет отношение к человеку, то это может быть выражено как мастерство или профессиональные способности. В более общем смысле взаимодействие ВD олицетворяет прочные конструкции и экономичное использование пригодных материалов.

 

Аристотелевская тетрада

 

Связь между нашей тетрадой и четырьмя причинами Аристотеля очевидна для тех, кто изучал его "Физику" и "Метафизику". Аристотель посредством ряда ступеней, пришел к периоду, что для возникновения сколько-нибудь значительного объекта требуется комбинация четырех независимых членов. Он начал с диады материи и формы, как принципов, из которых должно исходить всякое объяснение Природы (физики) [9].

В трактате "О происхождении": "Ибо вода не производит жизни сама по себе, также и дерево - кровать, но только искусство делает это". Возьмем деревянную кровать или мраморную статую. Дерево и мрамор - материалы; кровать и статуя - формы. Продолжая рассуждение, Аристотель говорит, что дерево не становится кроватью само по себе, так что должен быть некий третий фактор, который послужит причиной этого изменения. Однако, одного изменения недостаточно, оно должно быть направленным к получению формы.

Таким образом, наличествует два оперирующих фактора: действенная причина, производящая изменение, и финальная (конечная) причина, направляющая его к цели, которая и есть форма.

Представляется очевидным, что два его принципа - материя и форма - не в большей мере являются диадой, чем два мотивационных члена нашей тетрады.

Дерево, будучи лишенным формы, нуждается в обработке, в то время как форма, стремящаяся к самореализации, требует искусства плотника. Ремесленник и технические операции соответствуют нашим двум операционным терминам. Аристотель упоминает о четырех aitiae, обычно переводимых как причины, но они равным образом удовлетворительно передаются нашим термином Источники. В схеме Аристотеля четыре типа источников: два принципа, являющиеся Формальным и Материальным Источниками, и два агента - Действующий и Финальный Источники. Финальная причина отличается от формальной тем, что является деятельностью, которая направляет трансформацию дерева в кровать; но когда работа завершена, Финальный Источник идентифицируется с формой[10].

Финальная причина, без сомнения, играет ту же роль, что и наш термин Направление. Аристотель не проводит до конца различие между энергией, производящей действие и инструментами (средствами), которыми пользуется работающий; однако было бы разумно отождествить его Действующий Источник с нашим инструментальным членом. Это соответствие ободряет, поскольку изумительное проникновение Аристотеля в дела природы вот уже более двух тысяч лет оказывают влияние на мышление людей в большей степени, чем кого-либо другого.

Аристотелевская тетрада может быть соотнесена с нашей собственной по следующей схеме:

 

                                          Формальный

 

       Действующий                               Финальный

 

                                          Материальный

 

Рис.37.7. Четыре Источника по Аристотелю.

 

В предшествующих главах мы ассоциировали Тетраду с Бытием. Теперь мы можем расширить это понятие до бытия как деятельности. включающее в себя бытие-становление, а такие интеграцию целей и средств в своих мотивационных и операционных членах. Относительность Бытия проистекает из свойства тетрады, посредством которого смешение качеств порождает различные градации и уровни бытия. В последнем разделе мы обнаружим, что наложение двух тетрад дает семь градаций, или качеств, соответствующих диапазону тетрахорда в схеме Пифагора.

Ограниченность тетрады заключается в отсутствии в ней центрального акцента. Это позволяет изучать деятельность как упорядоченное разнообразие, но препятствует соотнесению деятельности с сущностью, касается ли это личности или мира. Мы не можем, указав на тетраду, сказать в форме, доступной для понимания, что данная деятельность значительна для других деятельностей. Тетрада слишком ограничена самой собой, и тем не менее, ей недостает внутренней значимости. Еще более удивительным является наблюдение, что Тетрада, хотя и она является символом Бытия, не делает возможным существование отдельных сущностей.

Совершенно очевидно, что все это объясняется отсутствием в Тетраде центра; однако в более фундаментальном смысле это связано с самой природой первых четырех систем. Они репрезентируют структурные образования, пронизывающие весь опыт; однако, эти структуры не представляют места таким сущностям, как вещи, личности, космические тела, или даже таким структурам, как общества и исторические события.

Сущность /entity/ - не есть простое понятие; напротив, сущности могут бытъ поняты лишь тогда, когда достигнута определенная степень внутренней организации. Для того, чтобы выявить все элементы, которые объединяются в каждой сущности, мы должны перейти к пентаде.

 

ПЕНТАДА

 

Характеристиками структуры являются динамизм и деятельность; однако они не раскрывают ни того, что такое структуры, ни того, как они обретают значимость. Если мы хотим понять, как структура является значимой для себя самой и окружающей ее тотальности, мы должны выйти за пределы тетрады, добавив в Деятельности Значение и Потенциальность. Структура становится сущностью только тогда, когда обладает собственной значимостью и потенциальностью.

Понятия Сущности /essence/, эссенциальных классов, Одухотворения существования и Пентады, как они были введены в главе 35, исполнены значимости; однако эти понятия применимы лишь для определенной конкретной проблемы: показать, что все Существование является равновесием взаимозависимых классов существ. Теперь нам нужно обобщить понятие пентады настолько, чтобы она была применима везде, где дело касается значимости структур и природы любых сущностей.

Значимость (осмысленность) структур может иметь три аспекта:

 

1. Структура значима по своей собственной природе. Она есть то, что она есть. И мы понимаем ее как "то", а не "иное" в той степени, в которой схватываем ее внутреннее значение за внешней формой. Это значение уникально и может считаться "центром тяжести", вокруг которого обращается структура. Благодаря этому свойству, структура - наблюдается ли она как сущность или как событие - делает уникальный вклад в "Тотальную значимость", в направлении к которому эволюционирует вое Существование.

 

2. Структура значима в силу своей потенциальности. Лишь в пределах унипотентных сущностей[11] потенциальность является фиксированной величиной. Во всех сложных организациях потенциальность значительно больше, чем возможности актуализации. Интерес, который мы испытываем ко всякого рода ситуациям, в значительной мере вызывается объемом их потенциальной значимости, у которого есть верхний и нижний предел, вне которого связь со структурой становится столь неопределенной, что теряет всякий смысл.

В качестве примера, мы можем рассмотреть человеческий организм. Человеческое тело, как и все другие живые ткани, вовлечено в разнообразные физико-химические процессы, о которых человек не осведомлен, и оно управляется теми же самыми физико-механическими законами гравитации, электромагнетизма, термодинамики, как все другие материальные объекты. Эти универсальные процессы не прибавляют значимости конкретному человеческому телу, поскольку они находятся за пределами его собственной потенциальности и изменению. Другая крайность: существуют столь масштабные виды значений, что отдельные люди не могут играть в их осуществлении никакой роли. Отдельный человек не может влиять на судьбу Биосферы, кроме как в контексте всего человечества. Вся человеческая раса не может влиять на судьбу галактики. Мы не можем даже и гадать о типах значений, которые связаны с великими космическими образованиями, временная шкала которых измеряется тысячами миллионов лет. В пределах, налагаемых ее собственной природой, у каждой структуры своя гамма значимых потенциальностей. Частично они зависят от ее собственной природы, частично - от ее истории, и весьма отличны от центрального, или направленного внутрь, значения первого типа.

 

3. Структура значима в силу своей связи с окружающим миром. Есть верхний и нижний предел значимости таких связей. Например, клеточная жизнь - весьма значимая составляющая Биосферы (Первый том, глава 20, раздел 8.20.3), однако отдельная клетка ткани - вне сотен тысяч миллионов клеток, составляющих человеческое тело - не имеет значения для этого тела как целостной структуры. Миллионы клеток могут быть бесследно утрачены, не изменив при этом значимости структуры тела. На другом экстремуме: если мы рассматриваем жизнь всей Биосферы как сложной значимой структуры, то не только одно, но миллионы человеческих тел разрушаются и исчезают без какого-либо воздействия на ее целостное значение.

 

Существуют, таким образом, внешние границы значимой связанности с миром, подобно тому, как существуют внутренние пределы связи с собственными потенциальностями. Мы получили пять значимых пунктов, связанных с любой законченной структурой, что дает нам ключ к интерпретации пентады. Но прежде установим терминологию, которой мы будем пользоваться в дальнейшем.

 

Пятичленная система:                                        ПЕНТАДА

Системный атрибут:                               ЗНАЧЕНИЕ

Дополнительные описательные термины: потенциальность и смысл.

Определение членов:                                          ПРЕДЕЛ / limit /

 

Характеристика членов.

Ограничение в пределах Существования: УНИКАЛЬНОСТЬ ИЛИ САМОСТЬ

Нижний внутренний предел:                              НИЗШАЯ ПРИРОДА

Верхний внутренний предел:                             ВЫСШАЯ ПРИРОДА

Нижний внешний предел:                       ПИТАНИЕ

Верхний внешний предел:                      УЧИТЕЛЬ

 

Связи первого порядка:                           ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ

Пентада имеет десять связей первого порядка.

Существует также десять связей Второго Порядка, являющихся триадами. Некоторые из них более значимы, чем другие. Например, триада Питание-Уникальность-Учитель выражают "закон взаимной поддержки".

Связями пентады Третьего Порядка являются тетрады, которых пять, и каждая из которых дает форму базисной деятельности рассматриваемой структуры.

Таким образом, мы имеем:

 

Единичные члены            пять Монад

Связи Первого Порядка   десять Диад

Связи Второго Порядка   десять Триад

Связи Третьего Порядка  пять Тетрад

и ПЕНТАДУ - как единую систему

 

В структуре пентады, следовательно, заключается не более 31-й системы. Значение предполагает деятельность, динамизм, дополнительность и универсальность. Полное описание пентады не может быть сделано до тех пор, пока мы не осознаем всей действительной сложности понятия ЗНАЧЕНИЕ. Это справедливо и по отношению к понятию "сущность".

Обратимся опять к примеру дома в качестве иллюстрации к предложенной выше схеме. Дом черпает свой уникальный характер от семьи, которая создает его и живет в нем. Это может быть хороший или плохой дом - однако, он является домом, и ничем другим, не потому, что в нем живет отдельная человеческая семья, но потому, что она создала его уникально значимым образом. Если эта внутренняя значимость, или самость, слаба, тогда дом является лишь тенью дома.

Минимальным потенциалом дома является обеспечение требований семейной жизни. Это необходимое может быть названо и перечислено: кров, подход извне, меблировка, утварь - то, что требуется всегда; и то, что желательно - например, сад, книги, украшения. Мы можем продолжить перечисление до известного пункта, можем свести содержание дома к отдельным единицам; но мы не можем дробить без предела - иначе содержание исчезнет. Содержательной может быть книга, но не бумага, из которой она сделана. Кресло дедушки является значимой частью дома, точно так же, как его борода - но мы не отождествляем из с материалом, из которого сделано кресло, или с каждым волоском бороды. Следовательно, существует нижний предел внутреннего значения, за которым мы утрачиваем ощущение характера дома. Это - "низшая природа".

Высшая природа выражена ограниченными потенциальностями дома. Дом не то же самое, что нация или цивилизация. Он не может доставлять своим членам те же благоприятные возможности, что и "большой мир". Дом - естественное поле самореализации его членов, однако, он не может быть тотальным полем их деятельности. Взятый в его наиболее полном выражении, дом имеет "высшую природу", свойственную каждой семье, но при этом он обладает также общим характером, свойственным для всех домов.

Дом питается жизненными силами земли. В каждом доме необходим постоянный приток пищевых запасов, материальных объектов, источников энергии, внешних влияний, коммуникации с людьми и тому подобное. Это может быть названо сырым материалом жизни дома. Все эти ингредиенты имеют, в общем, определенную степень подготовленности, чтобы войти в дом. Необходима определенная сродственностъ или соответствие между нуждами дома и тем, и что входит в него и становится частью его. До тех пор пока такое соответствие не достигнуто, дом вбирает в себя бесполезные материалы и не может извлечь из своего окружения питание, необходимое для исполнения своих возможностей. Существует, очевидно, нижний предел, за которым различение становится невозможным. Предел этот фиксируется человеческой способностью воспринимать значимость жизненных явлений вокруг себя. Высшим пределом для дома является человеческое общество, которым он питается и которому служит.

Признается или отрицается его роль для человеческого общества, дом должен занимать место, предназначенное ему. высший предел значения дома следует искать в рамках человеческого общества. Он не значим для Биосферы или для космических структур, подобных солнечной системе или галактике. Сознательно или бессознательно, каждый дом служит человеческой расе как в своем настоящем существовании, так и в своей эволюции к совершенству. По этой причине мы можем говорить о человеческом обществе как об Учителе дома.

Символ Пентады

Во Втором томе мы пользовались четырехконечной звездой как символом пентады. Следовательно:

 

Демиург                Космическая

                                             Индивидуальность

 

                                  Человек

 

       Животные             Зародыши

 

 

Рис.37.8. Символ эссенциального класса.

 

Мы также восстановили символ, используемый учеными авторами XVI и XVII веков[12], и так как он способен представлять не только члены, но и их взаимозависимости, мы применим его ко всем пятичленным системам.

 

                                                      Учитель

       Высшая Природа

 

Самость

 

       Низшая Природа

 

                                                      Питание

 

Рис.37.9. Символ Пентады.

 

Пентада может быть понята по ее месту - как начало нового цикла в последовательности систем. Первые четыре системы с их атрибутами универсальности, дополнительности, динамизма и деятельности в целом абстрактны по характеру. Они не конкретизируют структуру, к которой относятся. В пентаде мы имеем новое качество, заданное характеристиками членов как "пределов" наличие границы, разделяющей "внутреннее" и "наружное". Структура вследствие этого становится сущностью, которую можно познавать и понимать в ее внутренней природе и внешних связях. Из этого наблюдения следует, что мы не можем относиться к сущностям как к простым понятиям, определяемым единственной характеристикой, но скорее как к структурам, имеющим по меньшей мере сложность пентады. Это важно не только для философии Бытия, но и для естественной и моральной философии. Заслуживает внимания, что модусы существования, как они рассматриваются в физике, не могут быть описаны иначе, чем сущность и несущность. Эта дилемма одинаково справедлива как для внутриатомных частиц и волн, так и для таких квази-сущностей, как планковский квант действия. При изучении эссенциальных классов (глава 35 Второго тома) мы обнаружили, что дисперсная энергия и простейшие не могут быть описаны как пентады и, следователь но, не участвуют в процессе одухотворения существования. Сейчас мы того же мнения, что в более общей форме может сыть выражено в предложении:

 

---

Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 198; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!