Возникновение редистрибутивных систем и редистрибутивного метода эксплуатации
Выше были приведены примеры потлачей в двух обществах: индейцев верховьев Тананы и эскимосов Северной Аляски. Уже их достаточно, чтобы попытаться набросать общую схему эволюции изучаемых отношений.
На ранней стадии развития, потлач, по‑видимому, могли организовывать все. Как мы уже видели, у верховых танана каждый мужчина был даже обязан устроить до брака хотя бы один потлач. Но уже у них существовало значительное различие между потлачами, которые устраивали богатые люди, претендовавшие на лидерство в общине, и потлачами, которые устраивали все остальные. Потлачи первых были основными, потлачи последних — дополнительными. Общая тенденция развития состояла в том, что потлачи стали монопольным делом богачей.
И это мы наблюдаем у эскимосов района Барроу. Потлачи у них устраивали исключительно лишь умиалики. Все остальные участвовали в потлачах не прямо, а косвенно. Их участие в потлаче выражалось в том, что они помогали тому или иному умиалику, давали ему пищу и вещи с тем, чтобы они были использованы в потлаче. И опять‑таки здесь значительное отличие от той практики, которая существовала у верховых танана.
Богачи у верховых танана тоже имели приверженцев. Но они не могли просить у них помощи. Вклады носили чисто добровольный характер, причём богач, получивший у приверженца вещи, должен был в последущем вернуть ему такое же количество (465. С. 580).
|
|
|
У эскимосов Барроу вклад членов команды и родственников был по существу обязательным. И не было обязательства возврата, что отчасти связано с тем, что рядовые члены общины сами потлачей не устраивали. Это отнюдь не означает, что движение имущества носило односторонний характер: только от приверженцев к умиалику. Как уже отмечалось, умиалик давал в течение года членам команды и пищу и вещи. Получали от него в случае нужды и родственники.
Как бы ни был богат человек, только собственными силами устроить достаточно пышный потлач он не мог. Обязательно нужно было привлечение имущества других людей. Особенно важно это было потому, что богач, чтобы подкрепить и повысить своё положение, должен был устраивать потлачи более или менее регулярно. Ему поэтому нужен был круг приверженцев, который он стремился по возможности увеличить.
В результате в обществе, в котором существовали потлачи, возникали своеобразные экономические системы. Центром такой системы был человек, постоянно устраивавший потлачи. От него отходили линии — лучи, каждая из которых связывала его с каким‑либо членом социально‑исторического организма, представлявшим собой периферийную точку той же системы. Чем больше было лучей и соответственно периферийных точек, тем мощнее была эта звёздная система. Связи между центром системы и периферийными точками были отношениями дачедележа и помогодачи.
|
|
|
Возникла эта система на базе тех отношений дачедележа, которые существовали ранее в социально‑историческом организме. В дачеделёжном круге каждый человек был центром, от которого отходил веер линий, связывающих его с другими его членами. По этим линиям шло движение продукта от данного человека к другим. Индивид делился добытым продуктом с остальными. Здесь мы имеем дело с дающей системой.
Но одновременно каждый человек был и центром, к которому сходились линии, по которым шло движение продукта от других людей к нему. С ним ведь тоже делились, причём делился не один человек, а несколько. Здесь мы имеем дело с получающей системой. Дающих и получающих систем в дачеделёжном круге, а тем самым и в общине, было столько, сколько в нём состояло взрослых людей.
В принципе на стадии раннепервобытной общины каждый человек должен был делиться со всеми её членами. Но в действительности дело обстояло несколько иначе. Всегда были люди, которые добывали очень мало продукта, а то и совсем не добывали. У них либо полностью отсутствовала дающая система или же она была невелика. Но получающая система у них всегда была и она всегда превышала дающую. Были люди, у которых дающая система равнялась получающей. И, наконец, существовали люди, у которых дающая система превышала получающую. Это были наиболее удачливые добытчики, наилучшие производители.
|
|
|
Чем большей была дающая система человека, тем значительнее был её разрыв с получающей и тем большим престиж и уважение, которым он пользовался. Пределом расширения дающей системы человека был дачеделёжный круг, а тем самым социально‑исторический организм. Человек систематически дававший всем членам общины, пользовался наивысшим престижем. И наибольшим был при этом разрыв между его дающей системой и получающей. Это особенно наглядно можно было видеть на примере пилага.
У них вождь систематически давал пищу всем членам общины, хотя получал от значительно меньшего числа лиц. Дающая система вождя охватывала всю общину, что и было основой его положения. Ради достижения престижа вождь у них отдавал значительно больше, чем сам получал. Для него важно было давание продукта, а не его получение.
С переходом к фазе позднепервобытного общества и возникновением престижной экономики важной задачей стала концентрация продукта в руках отдельных лиц. Для людей которые устраивали потлачи, важно было не давание продукта (речь в данном случае идёт об отношениях не во вне, а внутри общины), а его получение. С переходом к позднепервобытному обществу дачеделёжные круги дополнились помогодатными и их в общине стало несколько. Одновременно делёжные круги приобрели относительный характер. И хотя в общине реально образовалось несколько делёжных кругов, в идеале она всё ещё по‑прежнему оставалась одним делёжным кругом, а в отношении ряда продуктов иногда и дейстивтельно им являлась.
|
|
|
Человек, претендовавший на престиж и лидерство, входил, разумеется, в один из делёжных кругов, которые теперь существовали в общине. Но участие только в этом кругу мало что могло ему дать. Если его дающая система охватывала весь круг, то по указанным выше причинам его получающая система была меньшей. Поэтому цель, которую он ставил перед собой, не могла быть достигнута без расширения его получающей системы за пределы данного делёжного круга. В принципе это не было исключено, ибо как уже указывалось, вся община в целом по инерции продолжала считаться делёжным кругом, хотя в реальности она им становилась лишь при некоторых обстоятельствах.
Но расширения получающей системы можно было добиться только одним способом — путём расширения дающей системы, путём вывода её за пределы реального делёжного круга. Для этого человек должен был более или менее систематически делиться (в форме дачедележа или помогодачи) с людьми, находящимися за пределами его идеального делёжного круга, совпадающего с общиной. Делясь продуктом с людьми, находящимися вне его реального делёжного круга, человек тем самым накладывал на них обязательство делиться продуктом с ним.
Выше уже указывалось, что хотя человек, входивший в тот или иной дачеделёжный круг, в принципе был обязан делиться со всеми его членами, реально это обязательство действовало только тогда, когда у него было достаточно продукта, т.е. когда он способен был это делать. В противном случае он мог не давать. Искатель престижа не мог этого не понимать. Поэтому он расширял свою дающую систему за пределы своего реального делёжного круга только за счёт таких людей, которые производили достаточно продукта и были способны делиться с ним. В результате расширения его внешней (т.е. находящейся за пределами его реального делёжного круга) дающей системы были с неизбежностью одновременно и расширением его внешней получающей системы. Его внешняя дающая и внешняя получающая системы совпадали.
По форме всё это было просто расширением дающей и получающей систем одного человека в пределах одной делёжной системы, какой является община. В действительности же шло становление совершенно особого образования. Община на данном этапе была не столько реальным, сколько идеальным делёжным кругом. Вхождение в неё само по себе не накладывало на людей реального обязательства делиться друг с другом. Поэтому люди, входившие во внешнюю дающе‑получающую систему искателя престижа, не были реально обязаны делиться друг с другом, если, конечно, не входили в состав одного реального делёжного круга. Каждый из них был реально обязан делиться лишь с одним человеком — тем, который находился в центре этой системы.
Таким образом в результате рассматриваемых действий возникла особая эгоцентрическая помогодачеделёжная система, имевшая в основном лишь внешнее сходство с обычными дающей и получающей системами каждого из людей, входивших в тот или иной дачеделёжный или помогодатный круг. Она уже не была круговой, а состояла только из линий, связывающих человека, стоящего в центре системы, с каждым из остальных её участников, представляющих периферийные точки этой системы. Это была не круго‑линейная, а линейная и только линейная система.
Как уже указывалось, каждые два члена обычного дачеделёжного круга, скажем, А и Б, в принципе, были связаны двумя линиями, двумя каналами. По одному шло движение продукта от А к Б, по другому — от Б к А. В силу кругового характера отношений движение продукта от А к Б не было необходимым условием движения продукта от Б к А.
В эгоцентрической помогодачеделёжной системе круг отсутствовал. В силу этого движение продукта от центра к периферии системы было необходимым условием его движения от периферии к центру и наоборот. По существу центр и каждую периферийную точку связывали не две линии, не два канала, как в случае с дачедележом, а одна линия, один канал, по которому шло встречное движение продукта. И в этом отношении данная линия была сходна с линиями дарообмена и дачеобмена. Существование этой линии было невозможно без взаимности. Если не было взаимности, не было встречного движения продукта, линия прекращала существование. И в это же время эта линия отличалась от линий дарообмена и дачеобмена. Нормальное функционирование этого канала не предполагало с необходимостью эквивалентного соответствия между продуктом, который двигался от центра к периферии, и продуктом, который направлялся от периферии к центру. Здесь не требовалось равноценного возмещенияю Принцип эквивалентности здесь не действовал. И в этом отношении линии, связывающие центр системы с её периферийными точками, оставались линиями дачедележа или помогодачи.
Система такого рода отношений, сформировавшись прежде всего за пределами делёжного круга, в который входил человек, ставший её центром, в последущем оказала существенное влияние и на связи внутри данного круга. Связи указанного центрального персонажа с членами его собственного реального делёжного круга во многом стали такими же, что и отношения в данной эгоцентрической системе.
Расширение эгоцентрической помогодачеделёжной системы рано или поздно привело к очень своеобразному эффекту. В результате возрастания массы продукта, поступающего от периферии к центру, стало возможным направлять от центра к периферии продукт не только созданный в самом центре, но и полученный в периферии. Человек, стоявший в центре системы, получив продукт от одних периферийных точек системы, стал направлять его в другие периферийные точки. В результате система в значительной степени превратиласть в самоподдерживающуюся и даже саморасширяющуюся. Если раньше возможность расширения системы была ограничена объёмом продукта, создаваемого в её центре, то теперь это ограничение исчезло. Расширение системы оказалось теперь возможным за счёт продукта, поступающего с её периферийных точек.
Человек, находившийся в центре системы, стал выполнять роль своеобразного механизма, перераспределяющего продукт труда целой группы людей. Продукт шёл от периферийных точек системы к центру, а от него снова к периферийным точкам, что в свою очередь обеспечивало его поступление от периферийных точек к центру и т.д. Для обозначения такого экономического явления лучше всего подходит широко используемый в этноэкономической литературе, причём нередко в разных смыслах, термин "редистрибуция". Соответственно такую систему можно было бы назвать редистрибутивной.
Между доходами, т.е. поступлениями от периферии к центру, и расходами, т.е. поступлениями от центра к периферийным точкам системы, могли быть различные соотношения. Доходы могли равняться расходам, могли превышать расходы, могли быть меньше расходов. При последнем варианте система прекращала функционировать, ибо не могла обеспечить реализации цели для которой была создана.
При первом варианте функционирование системы было возможно. Но оно предполагало создание большого количества продукта в центре системы. Продукт, созданный в центре системы, вместе с продуктом, поступавшим с её периферии, мог составить большую массу, которая будучи розданной на потлаче обеспечивала человеку, находившемуся в центре, престиж. В свою очередь, получив на потлаче, устроенным бывшим гостям, соответствующее количество пищи и вещей, человек, являвшийся центром системы, мог направить всё это на её периферию. Это в свою очередь обеспечивало готовность периферийных членов системы в случае необходимости снова помочь ему при подготовке к новому потлачу.
Самым интересным из упомянутых выше вариантов является тот, при котором доходы превышали расходы. По существу мы сталкиваемся здесь не с чем иным, как своеобразной формой эксплуатации человека человеком, которая стала возможной потому, что в редистрибутивной системе не действовал принцип эквивалентного возмещения.
Понятие эксплуатации уже употреблялось нами в первой главе. Сейчас имеет смысл на нём несколько подробнее остановиться. В узком, строго научном смысле слова эксплуатация есть безвозмездное присвоение (получение в собственность) одной частью общества доли общественного продукта, созданного другой частью общества. В широком смысле под эксплуатацией понимается также безвозмездное присвоение одними людьми услуг со стороны других людей. В дальнейшем изложении будет рассматриваться эксплуатация только в узком смысле слова. Объектом такой эксплуатации могут быть только производители материальных благ.
Важнейшим понятием, характеризующим эксплуатацию, является категория прибавочного продукта. Эксплуатация есть присвоение прибавочного продукта. Эксплуатация есть присвоение прибавочного продукта. Она может происходить по‑разному. Можно выделить две основные её формы.
При первой форме эксплуатация человека человеком происходит непосредственно в процессе собственно производства. Процесс производства есть одновременно и процесс эксплуатации. При этом весь продукт или по крайней мере его часть (прибавочный продукт) создаётся производителем не как его собственность, а как собственность иных людей, которые тем самым выступают в роли эксплуататоров. В данном случае отношения эксплуатации выступают как отношения собственно производства. Внутри этой основной формы можно выделить две разновидности.
Когда в качестве общественной формы, в которой идёт процесс производства, выступает общественно‑экономический уклад, перед нами способ производства, а тема самым и способ эксплуатации человека человеком. Если процесс производства происходит уже в рамках производственных отношений, не образующих уклада, то мы имеем дело с образом производства, а тем самым и образом эксплуатации человека человеком.
Вторая основноая форма характеризуется тем, что безвозмездное присвоение продукта происходи не в процессе собственно производства, а уже после того, как этот процесс завершился. Здесь процесс эксплуатации не совпадает с процессом производства и представляет собой явление отличное от процесса производства. В дальнейшем изложении форму эксплуатации, не представляющую ни способа, ни образа производства, мы будем именовать методом эксплуатации.
Так как метод эксплуатации есть форма только присвоения, но не создания прибавочного продукта, он всегда существует только в связи с тем или иным способом (образом) производства антогонистическим или неантогонистическим (см. 205. С. 133‑136; 184. С. 60). Примерами методов эксплуатации могут послужить военный грабёж, данничество, ростовщичество, посредническая торговля.
В рассматриваемом случае мы сталкиваемся именно с методом эксплуатации, существующим на базе первобытного способа производства в его позднепервобытной модификации. Этот метод эксплуатации можно было бы назвать редистрибутивным.
Как уже указывалось, возникновение престижной экономики дало стимул к появлению эксплуатации человека человеком. Чтобы добиться престижа, нужно было раздарить как можно больше продукта. Причём не имело значения, был ли этот продукт создан собственным трудом или трудом других людей. Собственным трудом нельзя было создать слишком много продукта. Отсюда стремление получить его как можно больше от других людей. Но если весь этот продукт возмещать, то эффект будет носить преходящий характер. С этим связано стремление к безвозмездному присвоению продукта чужого труда, т.е. к эксплуатации.
Первой формой эксплуатации была редистрибутивная. Она и сама не была ни способом, ни даже образом эксплуатации и не предполагала существования какого‑либо антогонистического способа или даже образа эксплуатации. Одни редистрибутивные системы были одновременно и системами эксплуатации человека человеком. Их можно было бы назвать эксплуататорскими. Другие таковыми не были. Это — неэксплуататорские редистрибутивные системы.
Редистрибутивные системы отличались по своим масштабам. Были такие, каждая из которых охватывала лишь часть членов того или иного социально‑исторического организма. В таком случае в социально‑историческом организме (сокращённо: социоре) могло существовать несколько редистрибутивных систем. Подобного рода системы можно было бы назвать субсоциорными. Могла возникнуть такая редистрибутивная система, которая охватывала всех членов общины. В подобном случае она была единственной в социально‑историческом организме. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать пансоциорными или просто социорными. Естественно, что человек, стоявший в центре пансоциорной системы, был единоличным лидером общины.
Судьба одних редистрибутивных систем была неразрывно связана с определёнными конкретными лицами. Они были созданиями этих людей. Человек, желая выделиться и получить престиж, шаг за шагом формировал редистрибутивную систему, центром которой являлся. С годами, когда силы уходили, система начинала суживаться. Смерть человека, стоявшего в центре системы, означала её окончательное разрушение. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать персонализированными.
Но в определённых условиях редистрибутивная система могла теснейшим образом срастись либо с общиной в целом, либо с более или менее чётко очерченной группой внутри последней. В результате её существование оказывалось связанной с бытием не отдельного конкретного человека, а социально‑исторического организма или субсоциорной группы. Когда человек, стоявший в центре системы, умирал, она продолжала сохраняться. Положение центра системы было общественной должностью. И после смерти одного носителя должности последняя переходила к другому человеку. Ему не нужно было заново создавать редистрибутивную систему. Он становился центром уже существующей системы. Такую систему можно было бы назвать объективированной.
Наибольшей прочностью отличались редистрибутивные системы, которые были одновременно пансоциорными, объективированными и эксплуататорскими. С их возникновением изменилось соотношение богатства и лидерства. Если раньше богатство, раздариваемое на потлачах, обеспечивало лидерство, то теперь лидерство, возникшее из богатства, само стало приносить богатство. Последнее обстоятельство не могло не быть замечено исследователями. Исходя из него, некоторыми из них был сделан вывод, что в отношении лидерства в обществе и богатства ведущим является первое, а второе — производным. При этом они игнорировали тот непреложный факт, что лидерство, приносящее богатство, само возникло на основе богатства.
Поступления от периферии к центру редистрибутивной системы носили различный характер. Они могли быть дачедележом. Периферийные члены системы делились продуктом с человеком, стоявшим в центре системы. Они могли быть помогодачей. В случае нужды в обилии пищи и вещей, а такая постоянно возникает при подготовке к потлачу, периферийные члены системы помогают человеку, стоящему в центре системы. Это была помогодача, принимавшая форму помогосбора.
Важно отметить, что не только устройство потлача, доступное лишь индивиду, стоящему в центре редистрибутивной системы, но и вклад в богатство, раздариваемое на потлаче, давало человеку определённый пристиж. Престиж получал и весь социально‑исторический организм, члены которого устраивали потлач.
Многое из сказанного выше относится не только к потлачу, но и другим видам дароторжеств. Но особенно наглядно эта схема реализуется в эволюции обществ, в которых существовал потлач.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!