Исследование экономики доклассового общества в СССР
До сих пор мы говорили о положении в западной этноэкономической науке. Но изучением экономики доклассового общества занимались и советские учёные. Мало кому известно, что в 20‑е годы XX в. одновременно с зарождением экономической антропологии на Западе широкие этноэкономические исследования развернулись в СССР. В результате их был собран большой фактический материал как о социально‑экономических отношениях народов, находившихся к 1917 году на стадии доклассового общества, так и тех изменениях, которые произошли в их жизни в те годы. Большое внимание было уделено изучению экономики малых народов Севера (189; 190; 191; 202; 22; 23; 24; 25; 8; 165; 128; 129; 210; 143; 11 и др.). Исследовались экономические отношения у якутов, казахов, киргизов, горных таджиков (164; 200; 192; 213; 174; 42; 43; 95; 96; 157; 79 и др.).
К середине 30‑х годов полевые этноэкономические исследования начали постепенно свёртываться и к концу этого десятилетия почти совершенно прекратились. Одна из причин состояла в том, что к данному времени старые социально‑экономические отношения у назначенных народов исчезли.
Меньше внимания советскими учёными уделялось разработке теоретических проблем первобытной экономики. В работах общего характера, относящихся к 30‑40 годам, мы находим либо сводку материалов, сопровождаемую довольно общими положениями о первобытно‑коммунистическом характере производственных отношений доклассового общества, либо эти же самые общие положения, иллюстрируемые большим или меньшим количеством примеров, либо, наконец, только общие положения (150; 142; 167; 65; 19 и др.).
|
|
|
В 1947 г. появилась интересная статья А.И. Блинова "Партнёрство (к вопросу о ранних формах обмена)" (26), в которой на широком этноэкономическом материале поднимались важные теоретические проблемы экономики доклассового общества. Проблемы первобытной экономики рассматривались в целом ряде других работ, опубликованных в 40‑80 годах, большая часть которых принадлежала перу профессиональных этнографов (152; 153; 223; 2; 3; 33; 14; 15; 75; 76; 216; и др.). Однако ни в одной из них система социально‑экономических отношений доклассового общества не анализировалась в целом, в единстве всех её сторон.
Но если этнографы в той или иной степени занимались исследованием первобытной экономики, то политэкономы в большинстве своём стояли в стороне от этого дела. О том состоянии, в котором находится в настоящее время разработка общей теории экономики доклассового общества в достаточно степени красноречиво свидетельствуют соответствующие разделы общих курсов политической экономии. В них больше говорится об орудиях труда, формах хозяйства и организации труда, чем о производственных отношениях. Характеристика последних носит самый общий характер. Мы узнаём лишь, что в первобытном обществе труд был коллективным и непосредственно общественным, что собственность на средства производства была общей, а распределение уравнительным. Дальше этих общих положений авторы не идут (158. С. 47‑71; 94. С. 35‑52).
|
|
|
Отдельные политэкономы специально обращались к экономике первобытного общества( 82. С. 22‑166; 59; 60; 61 и др.). В первой половине 80‑х годов появились две работы А.М. Румянцева (168, 169), которые были в последующем доработаны и сведены в одну, опубликованную под названием "Первобытный способ производства. Политико‑экономические очерки" (170). Однако в этом труде рассматривается не столько система первобытных производственных отношений, сколько хозяйство раннего периода человеческой истории.
Подлинной теории первобытной экономики не существует не только в западной, но и в советской науке. Её ещё предстоит создать. Но прежде чем приступить к выполнению этой задачи, нужно рассмотреть специфику первобытных производственных отношений.
Глава третья.
Специфика производственных (социально‑экономических) отношений первобытного общества
|
|
|
Всегда ли экономика первична?
Как уже отмечалось в предыдущей главе, субстантивистами было выдвинуто положение, что в докапиталистических обществах вообще, в первобытном в частности, экономика занимает совершенно иное место, чем в эпоху домонополистического капитализма. В этих обществах либо совсем нет экономических отношений, а их роль играют родственные, моральные, политические и т.п. связи, либо экономическая организация в них существует, но является производной от родства, религии политики и т.п. Как бы ни выражалась конкретно эта точка зрения, она сводится к тому, что в докапиталистическую эпоху вообще, первобытную в частности, экономические отношения не образовывали основы, фундамента общества.
Отсюда следовал вывод, что "экономический детерминизм", под которым субстантивисты понимали в частности и марксово материалистическое понимание истории, справедлив лишь по отношению к капиталистическому обществу. Распространение его на всё человеческое общество и К. Полани, и Дж. Дальтон рассматривали как заблуждение (719. С. 61, 70, 71; 355. С. XVII).
Однако, как мы уже видели, всё это ни в малейшей степени не помешало некоторым зарубежным исследователям, считающих себя марксистами (М. Годелье, Э. Террей) не только принять, но и развить подобного рода взгляды на докапиталистические общества. К такой точке зрения склоняются и некоторые советские исследователи (38. С. 65; 217. С. 23). "Господствовавшие во всех докапиталистических структурах связи, — утверждает, например, Л.В. Данилова, — были неэкономическими" (53. С. 59). При этом она ссылается на К. Маркса. "Как доказал Маркс, — пишет она, — доминантным типом социальных связей в первобытную эпоху являются связи естественные, родоплеменные, в классовых докапиталистических обществах — политические, отношения господства‑подчинения" (С. 56).
|
|
|
В действительности К. Маркс придерживался иных взглядов. Мы выше уже приводили его высказывание о том, "что жизнь людей исконно покоилась на производстве, на того или иного рода общественном производстве, отношения которого мы как раз и называем экономическими отношениями" (121. С. 477). И оно является далеко не единственным.
Ещё при жизни К. Маркса отдельные авторы выступали с утверждением, что его положение о системе производственных отношений как основе всех прочих общественных отношений, фундаменте общества в целом будучи справедливым в отношении капитализма, совершенно неприменимо к добуржуазным обществам.
И К. Маркс давал им совершенно чёткий и недвусмысленный ответ: "Поистине комичен г‑н Бастиа, который воображает, что древние греки и римляне жили исключительно грабежом. Ведь если люди целые столетия живут грабежом, то должно, очевидно, постоянно быть в наличии что‑нибудь, что можно грабить, другими словами — предмет грабежа должен непрерывно воспроизводиться. Надо думать поэтому, что и у греков с римлянами был какой‑нибудь процесс производства, какая‑нибудь экономика, которая служила материальным базисом их мира в такой же степени, в какой буржуазная экономика является базисом современного мира... Я пользуюсь этим случаем, чтобы вкратце ответить на возражение, появившееся в одной немецко‑американской газете по адресу моей работы "К критике политической экономии", 1859. По мнению газеты, мой взгляд, что определённый способ производства и соответствующие ему производственные отношения, одним словом — "экономическая структура общества составляет реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания", что "способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще" — всё это, по мнению газеты, справедливо по отношению к современному миру, когда господствуют материальные интересы, но неприменимо ни к средним векам, когда господствовал католицизм, ни к древним Афинам или Риму, где господствовала политика. Прежде всего удивительно, что находится ещё человек, которые может предположить, что эти ходячие фразы о средних веках и античном мире остались хоть кому‑нибудь неизвестными. Ясно, во всяком случае, что средние века не могли жить католицизмом, а античный мир — политикой. Наоборот, тот способ, каким в эти эпохи добывались средства к жизни, объясняет, почему в одном случае главную роль играла политика, в другом — католицизм" (116. С. 91‑92).
Но совершенно недостаточно заявить об ошибочности того или иного взгляда. Тот факт, что рассматриваемая точка зрения вновь и вновь возрождается и каждый раз находит сторонников, не может быть оставлен без объяснения. Объяснение может быть найдено лишь в том, что в этой в целом, на наш взгляд, неверной точке зрения есть крупица истины, что это заблуждение выросло на основе абсолютизации одной из сторон действительности, причём такой, которая до сих пор не была подвергнута анализу с позиций исторического материализма.
К. Полани был не прав, когда абсолютно противопоставлял экономику капиталистического и экономику докапиталистических, включая первобытное, обществ. Но доля истины в его рассуждении имеется. Действительно, отличие первобытной экономики от капиталистической не сводится к тому, что в первобытном обществе существуют производственные отношения иного типа, чем в капиталистическом, как это нередко представляют. Производственные связи в первобытном обществе на самом деле находятся в несколько ином отношении к прочим общественным связям, чем производственные отношения в капиталистическом обществе. Игнорирование этой специфики, попытка рассматривать взаимоотношение производственных и прочих социальных связей в первобытном (и других добуржуазных обществах) как абсолютно такое же, что и в капиталистическом обществе, может только способствовать закреплению представления о том, что материалистическое понимание истории неприменимо к докапиталистическому периоду человеческого развития.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 89; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!