Обратите внимание, какие органы формируют внешнюю политику страны
В 1992 г. Россия добилась подтверждения своего международного статуса как правопреемника СССР, постоянного члена Совета Безопасности ООН, ядерной державы. В рамках созданного в конце 1991 г. Содружества Независимых Государств (СНГ) Россия заняла соответствующее ее геостратегическому, экономическому, демографическому, военному потенциалам лидирующее положение и заявила о том, что рассматривает СНГ как сферу своих жизненных интересов. Тогда же определились основные направления российской внешней политики: отношения со странами ближнего зарубежья (бывшими республиками СССР, ставшими независимыми государствами) и с ведущими мировыми державами – «семеркой», Китаем и др.
Назовите страны «семерки.
У властей в начале 1990-х гг. не было общего чёткого представления о сущности национальных интересов страны. В конце перестройки советские руководители надеялись, что удастся трансформировать СССР в демократическую федерацию, с помощью Запада преодолеть экономические трудности и занять в мире положение, сравнимое с положением США. Но находиться с ними уже не в противостоянии, а в сотрудничестве, даже дружественном. Эту линию продолжали новые власти, считавшие, что первоочередные цели внешней политики определяются тем, чтобы обеспечить международную финансово-политическую помощь Запада реформам в России.
В российском обществе осмысление посткоммунистических реалий шло трудно. Поначалу царила эйфория. Ожидалось, что разворот от конфронтации к сближению с Западом изменит его отношение к России, обеспечит ей политическую и экономическую поддержку. Поэтому ставка была сделана на ускоренную интеграцию в евро-атлантические структуры. В 1992–1993 гг. начала воплощаться в жизнь политика атлантизма, суть которой – ориентация на западную модель развития, на неконфронтационные международные отношения, отрицание примата силы в решении проблем, оптимизм в оценке развала СССР и международной ситуации в целом. США и Западная Европа представлялись главными союзниками и партнерами на международной арене.
|
|
|
Фактически стала проводиться политика «позднего» СССР, но в радикальном виде. Президент РФ Б. Ельцин и министр иностранных дел А.Козырев не раз публично открестились от коммунизма в ООН, в Конгрессе США и подобных местах, объявили о присоединении России к сообществу мировых демократий, заявили об отказе от претензий на гегемонию в Восточной (теперь называемой Центральной) Европе, от положения «старшего брата» по отношению к бывшим республикам СССР, ставшим независимыми государствами. Рассматривая национальные интересы России как идентичные международным интересам Запада, они заявляли о желании интегрировать РФ в структуры НАТО и заключить договор о союзе с Соединенными Штатами. В 1993 г. Россия начала переговоры о вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО).
|
|
|
Вопрос: Зачем России была нужна ВТО?
Запад относился к России иначе – как к проигравшей холодную войну, отводил ей роль младшего партнера, а проявления ею самостоятельности рассматривал как рецидивы советского «имперства». Американский Конгресс, стоя аплодировавший Б. Ельцину весной 1992 г., президент Дж. Буш, госсекретарь Джеймс сочли заключение договора о союзе с Россией ненужным после окончания «холодной войны» и отсутствия других серьезных угроз.
Европа действительно быстро становилась «общим домом», концепцию которого отстаивал М. Горбачев. Но в этом доме не находилось места России. На сделанное в 1991 г. заявление о готовности Москвы немедленно вступить в НАТО не обратили внимания. Об игнорировании интересов России свидетельствует вскоре начавшееся продвижение НАТО на восток . Зато усиливалось противодействие реинтеграционным инициативам России на постсоветском пространстве. Она оставалась отгороженной от Запада визовыми и таможенными барьерами.
|
|
|
В самой России прозападный курс – вестернизацию – с момента зарождения разделяли не все, в том числе Верховный Совет РФ. А первые результаты реализации такого курса вообще подействовали отрезвляюще на российскую элиту. Его критика усилилась. Общим требованием коммунистических, националистических и частично либеральных сил была «защита национальных интересов» России, которые каждый трактовал по-своему.
3. Россия и Запад: от попыток интеграции до соперничества
С элементами сотрудничества.
В таких условиях Президент и МИД пытались маневрировать. Сохраняя западную направленность внешней политики, Москва в 1993 г. заявила о ведущей роли России на постсоветском пространстве и позиционировала себя как регионального гаранта безопасности. В 1992–1994 гг. Россия применяла военную силу для прекращения кровопролитных конфликтов в странах СНГ, содействовала их урегулированию. Запад не мешал России «наводить порядок» в странах СНГ, хотя не поддерживал ее претензий на роль «гаранта». Он был больше озабочен ликвидацией военно-политических последствий распада СССР, в первую очередь, недопущением распространения ядерного оружия и выводом теперь уже российских войск из стран Центральной и Восточной Европы, Прибалтики.
|
|
|
Первый серьезный кризис доверия в российско-западных отношениях случился в 93 г., когда США поддержали стремление лидеров стран «вышеградской группы» вступить в НАТО. Россия этому категорически воспротивилась. Свой уход из Европы в начале 90-х годов она считала вынужденным, но не критическим шагом для своей национальной безопасности: между нею и странами НАТО образовалась широкая зона нейтральных государств из прежних союзников. Такую ситуацию лидеры России считали вполне эффективной для сохранения стратегической безопасности на западном направлении.
К осени 1993 г. положение изменилось. Россия не стала новым членом западного альянса, и в Кремле пришли к выводу, что Запад, прежде всего США, продвигает собственные интересы и не хочет иметь Россию в качестве полноправного, тем более равновеликого США партнера. Возникло подозрение, переросшее в убеждение, что он не особо верит в успех демократического транзита в России и подстраховывается на случай его провала.
США, поддерживавшие Б. Ельцина, в том числе 3–4 октября 93 г., видели прогрессировавшее ослабление реформаторов и усиление националистов и коммунистов, что особенно четко проявилось на выборах 12 декабря 1993 г. На Западе распространился образ «веймарской» России, стоящей перед национал-коммунистическим реваншем. Лидеры западных стран вовсе не собирались поступаться своими интересами ради дружбы с такой Россией.
Политика уступчивости, готовности к компромиссам подчас воспринималась на Западе, да и в самой России, как признак слабости. Главу МИДа А. Козырева прозвали «господином «Да» за постоянное согласие с условиями западных партнёров (в противоположность министру иностранных дел СССР А. А. Громыко, имевшему прозвище «господин «Нет» за чрезмерную неуступчивость).
Крайне неприятным событием для России стало то, что Запад отступил от обязательств не расширять НАТО и, в частности, ее военную организацию. Заявления о намерении принять восточноевропейские страны в НАТО произвели огромное впечатление на российские элиты, а народ убедился в вероломстве Запада, который «использует» Россию в своих целях. Решением «открыть» НАТО и тем самым вплотную придвинуть ее к России Запад разрушил веру в возможность дружеских отношений и укрепил подозрения в неизменной антироссийской направленности его политики.
Климат в российско-западных отношениях портила война в Югославии. Для официальной Москвы националистические лидеры сербов (С. Милошевич), боснийских мусульман (А. Изетбегович), хорватов (Ф.Туджман) были равнозначными. Но общественное мнение России и стран Запада симпатизировало разным сторонам конфликта. Американцы и европейцы поддерживали мусульман и хорватов и считали главными виновниками войны сербов, которые стали героями для россиян, особенно националистических и коммунистических взглядов.
Через Контактную группу по бывшей Югославии Россия пыталась обеспечить сбалансированный подход ко всем воюющим сторонам, но не могла. Она лишь бессильно протестовала, когда в 95 г. авиация НАТО наносила удары по позициям сербов или когда хорватские войска «зачищали» Сербскую Краину. При этом Москва не имела особого влияния и на Белград, не могла удержать боснийских сербов от преступлений (бойня в Сребренице), и на мирных переговорах в Дейтоне и Париже выступала лишь в роли статиста. В конце 95 г. российские миротворцы участвовали в операции НАТО в Боснии, но под американским командованием. Такой опыт партнерства Москва сочла неприемлемым, и в будущем российские военные под чужим командованием не воевали.
Конфликт на Балканах развивался одновременно с начавшейся в 1994 г. военной операцией в Чечне. Эта неумело проводившаяся и жестокая по форме военная кампания усилила «разочарование» Запада в России. В общественном сознании западных стран формировался образ бывшей сверхдержавы, попиравшей стремление горцев к независимости и нарушавшей права и свободы человека. Он накладывался на картину тотального кризиса в России, и она представала в самом негативном свете. Когда международные организации попытались выступить посредниками в урегулировании чеченской проблемы, отчуждение между Россией и странами Запада еще усилилось. В 94–96 гг. российскому МИДу с трудом удавалось добиться понимания Западом военной акции в Чечне как вынужденной, направленной на сохранение государственной целостности России. На Западе видели, что популярность Б. Ельцина и его «команды» внутри страны снизилась до однозначных величин. Победа коммунистов на президентских выборах 1996 г. казалась неизбежной.
В то время как Запад критиковал чеченскую кампанию, Кремль начал жестче обличать его «планы расширения НАТО на восток». К сер. 90-х гг. во власти окрепло убеждение, что ориентиром внешней политики России должна стать в первую очередь не интеграция в Запад, азащита национальных интересов. Более трезвые оценки ситуации в мире укрепляли убеждение в необходимости многополярного мира, что абсолютно доминировать не может ни одна даже самая мощная держава. Результаты российских реформ тоже приводили к выводу о непродуктивности копирования западного опыта без учета специфики России, о неэффективности ее узконаправленной внешней политики.
К 1996 г. внешнеполитическая линия России претерпела изменения. Ее руководство официально заявило о приверженности идее многополярного мира, в котором безопасность строится не на силе, а на праве, и ни одна страна не может претендовать на роль единоличного лидера. Свидетельством осознания необходимости перехода от «атлантизма» к «многовекторной» внешней политике стали отставка в начале января 1996 г. А. Козырева и назначение министром иностранных дел Е. Примакова. Новый глава МИД сформулировал две важнейшие цели российской внешней политики – консолидация стран СНГ вокруг Москвы и недопущение расширения НАТО на восток.
Несмотря на тесную зависимость Москвы от займов «семерки», российские цели разошлись с ее целями и даже вошли в противоречие. Но резкому ухудшению отношений с Западом во многом препятствовали имевшие там серьезные интересы российские «олигархи», которые имели большое влияние на власть. Возможное столкновение было отложено повторным избранием Б. Ельцина и завершением первой чеченской кампании.
Россию приняли в Совет Европы. Был достигнут компромисс по военно-стратегическим параметрам расширения НАТО. В 97 г., когда Польшу, Чехию и Венгрию пригласили присоединиться к Североатлантическому альянсу, Россия была принята в клуб семи ведущих индустриальных держав, ставший после этого «восьмеркой». Серия неформальных встреч «без галстуков» Президента России с лидерами ведущих стран также смягчала напряженность.
Серьезные внешнеполитические последствия имел дефолт, объявленный Россией в августе 1998 г. Произошла ее «расстыковка» с Западом. США «отступились» от нее как от «безнадежной». МВФ перестал выдавать кредиты, другие инвесторы тоже. Начались труднейшие международные переговоры о реструктуризации российских долгов, затянувшиеся на много месяцев. Российские власти целиком поглотила проблема выхода из кризиса. Б. Ельцин реформировал правительство и назначил Е. Примакова премьером. Главой МИДа стал И. Иванов. Международное положение России было хуже некуда.
Весной 99 г. в самую острую фазу вступил Косовский кризис, завершавший Балканскую войну. Россия лишь наблюдала, как США заставляли президента Сербии С. Милошевича прекратить подавление сепаратизма албанцев в Косово. Когда в марте Америка приняла решение применить против Югославии вооруженные силы НАТО в обход Совбеза ООН, в Москве это восприняли как свидетельство утраты Россией статуса великой державы. Более того, увидели в «гуманитарной интервенции» НАТО угрозу и для себя. Параллели между целями и действиями сербов в Косово и россиян в Чечне были слишком очевидными. Единственным, на что еще могла надеяться Россия, было ядерное оружие, уже полвека выступавшее фактором сдерживания.
Символом разворота российской внешней политики, отказа от интеграции в Запад и даже от сотрудничества с ним стала знаменитая «петля Примакова» над Атлантикой в марте 99 г. Тогда летевший с визитом в США российский премьер приказал развернуть самолет, узнав, что Америка приняла решение бомбить Югославию. Дерзкий «бросок на Приштину» находившихся в контингенте миротворцев российских десантников, предпринятый в июне исключительно для обозначения Россией своего присутствия в мировой политике, вполне мог вызвать военное столкновение с американскими войсками.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 254; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!