Прислушиваясь к чувствам и потребностям
В ННО — вне зависимости от того, какие слова используют другие для самовыражения, — мы слушаем их наблюдения, чувства, потребности и просьбы относительно того, что могло бы обогатить их жизнь. Вообразите, что одолжили автомобиль новому соседу, который примчался к вам с какой-то кризисной ситуацией. Когда ваши домашние узнают об этом, они бурно реагируют: «Что за глупость — доверять первому встречному!» Диалог на следующей странице показывает, как настроиться на чувства и потребности членов семьи в противовес 1) обвинению в свой адрес, 2) обвинению и осуждению в адрес членов семьи.
В этой ситуации очевидно, что семья наблюдает и реагирует на одалживание автомобиля малознакомому человеку. В других ситуациях это может быть не так ясно. Бели коллега говорит вам: «Вы плохо играете за команду», вы можете не знать, каковы его наблюдения, хотя обычно мы можем предположить, что в нашем поведении может вызвать подобные утверждения.
Следующий обмен репликами на тренинге демонстрирует сложность сосредоточения на чувствах и потребностях других людей, если мы приучены принимать на себя ответственность за их чувства и воспринимать на свой счет то, что они говорят. В этом диалоге женщина хочет научиться слышать чувства и потребности, стоящие за определенными утверждениями ее мужа. Я предложил ей высказать догадки о его чувствах и потребностях, а затем проверить вместе с ним верность этих догадок.
|
|
Утверждение мужа:
Что толку с тобой говорить? Ты никогда не слушаешь.
Женщина:
Ты со мной несчастен?
Я:
Когда вы говорите «со мной», вы подразумеваете, что его чувства — результат того, что вы сделали. Я предпочел бы, чтобы вы сказали: «Ты несчастен, потому что нуждаешься в ... ?» — а не «Ты несчастен со мной?». Это обращает ваше внимание на то, что происходит с ним, и уменьшает вероятность того, что его ответ заденет вас лично.
Женщина:
Но что мне сказать? «Ты несчастен, потому что...» Потому что он что?
Я:
Подсказку дает утверждение вашего мужа: «Что толку с тобой говорить? Ты никогда не слушаешь». Что ему нужно и чего он не получает, когда говорит это?
Женщина:
(пытаясь сочувствовать потребностям, выраженным через сообщение мужа) «Ты несчастен, потому что считаешь, что я тебя не понимаю?»
Я:
Заметьте, что вы сосредоточиваетесь на том, что он думает, а не на том, в чем нуждается. Я думаю, вы увидите, что люди не так уж опасны, если вы слышите в их словах то, в чем они нуждаются, а не что они о вас думают. Вместо того чтобы услышать, что он несчастен из-за того, что думает, будто вы его не слушаете, сосредоточьтесь на том, в чем он нуждается, когда говорите: «Ты несчастен, потому что тебе нужно...».
|
|
Женщина:
(пробует еще раз) «Ты чувствуешь, что несчастен, потому что тебе надо, чтобы тебя услышали?»
Я:
Именно это я имел в виду. Вы ощущаете разницу, когда слышите именно это в его словах?
Женщина:
Определенно — огромную разницу. Я вижу что с ним происходит, но при этом не слышу, что что-то делаю не так.
Пересказ
После того как мы сосредоточиваем внимание на том, что другие наблюдают, чувствуют, в чем нуждаются и чего просят, чтобы обогатить их жизни, мы можем захотеть воспроизвести то, что мы поняли, через пересказ. При рассмотрении просьб (глава 6) мы обсуждали, как просить о повторе; теперь мы рассмотрим, как предложить его другим. Если мы действительно поняли сообщение другого человека, пересказ подтвердит его. С другой стороны, если наш пересказ неверен, собеседник имеет возможность исправить нас. Другое преимущество воспроизведения сообщения собеседника: ему предлагается время еще раз осмыслить то, что он сказал, а также возможность глубже заглянуть в себя.
ННО предлагает пересказывать в форме вопросов, которые, демонстрируя наше понимание, одновременно предложат собеседнику внести любые необходимые исправления. Вопросы могут сосредоточиться на:
|
|
1) том, что наблюдают другие: «Такая реакция вызвана тем, сколько вечеров меня не было дома на прошлой неделе?»
2) том, что другие чувствуют и потребностях, порождающих эти чувства: «Вы обижены, потому что предпочли бы, чтобы ваши усилия оценили выше?
3) том, что просят другие: «Вы хотите, чтобы я сказал, по какой причине я это сделал?»
Эти вопросы требуют от нас восприятия того, что происходит с другими людьми, одновременно предлагая им исправить нас, если мы что-то восприняли неверно. Обратите внимание на разницу между этими вопросами и теми, что приведены ниже:
1) «Что я такого сделал, что ты так со мной обращаешься?»
2) «Что вы чувствуете?» «Почему вы себя так чувствуете?»
3) «Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?»
Этот второй набор вопросов запрашивает информацию, но не пытается войти в контакт с реальностью собеседника. И хотя они могут выглядеть как самый короткий путь к пониманию, что происходит с другим человеком, я считаю, что это не самый безопасный способ получить ту информацию, которую мы ищем. Многие из этих вопросов могут создать у собеседника впечатление, что с ним говорит школьный учитель, к которому они попали на экзамен, или психотерапевт, работающий с тяжелым случаем. Но если уж действительно необходимо получать информацию таким образом, то следует помнить, что люди чувствуют себя более уверенно, если сначала мы показываем им те чувства и потребности, которые породили в нас этот вопрос. Итак, вместо того чтобы спрашивать: «Что я такого сделал?» — мы могли бы сказать: «Я расстроен, потому что не понимаю, почему ты так со мной разговариваешь. Не мог бы ты сказать, что я такого сделал, что вынуждает тебя так говорить?» В этом шаге, возможно, нет необходимости — или даже толку — в ситуациях, где наши чувства и потребности ясно переданы контекстом или тоном, но в то же время я рекомендовал бы его в те моменты, когда наши вопросы сопровождаются сильными эмоциями.
|
|
Как мы определяем, есть ли надобность в воспроизведении полученных нами сообщений? Конечно, если мы не уверены, что точно поняли собеседника, мы можем использовать пересказ, чтобы дать возможность поправить нас. Но даже если мы уверены, что поняли, мы можем воспринять желание собеседника удостовериться, что его сообщение было получено без искажений. Он даже может прямо спросить: «Это ясно?» или «Вы понимаете, что я имею в виду?» В таких случаях внятный пересказ услышанного убедит собеседника в понимании больше, чем простое «Да, я понял».
Например, одна из участниц тренинга ННО впоследствии работала добровольцем в больнице. Медсестры попросили ее поговорить с пожилой пациенткой: «Мы сказали этой женщине, что ее болезнь не смертельна и она поправилась бы, если бы принимала лекарства, но она только сидит в своей комнате целый день и повторяет: "Я хочу умереть. Я хочу умереть"». Та пошла к пожилой пациентке и, как и сказали медсестры, нашла ее одну в комнате, сидящей и шепчущей раз за разом: «Я хочу умереть».
«Значит, вы хотели бы умереть», — сказала женщина, проявляя эмпатию. Изумленная пациентка прервала свой речитатив и, казалось, пришла в себя. Она начала говорить, что никто не понимает, как ужасно она себя чувствует. Женщина продолжала воспроизводить для нее ее же чувства, и вскоре в их диалоге звучало такое тепло, что они сидели, крепко обняв друг друга. Вечером того же дня медсестры начали спрашивать, не заколдовала ли женщина пожилую пациентку: та начала есть, принимать лекарства, просто воспрянула духом.
До того медсестры пробовали помочь ей советом и утешением, но только во взаимодействии с той женщиной пациентка получила то, в чем действительно нуждалась: связь с другим человеком, который сумел услышать ее глубокое отчаяние.
Не существует безошибочных руководящих принципов, когда пересказывать, а когда — нет, но исходя из опыта можно предположить, что собеседники, чьи сообщения несут сильный эмоциональный заряд, обычно рады воспроизведению их слов. Участвуя в разговоре сами, мы можем облегчить слушателю задачу, если ясно дадим понять, хотим мы или нет, чтобы наши слова были воспроизведены еще раз.
Есть случаи, когда мы можем предпочесть не воспроизводить вслух утверждения другого человека, — например, из уважения к определенным культурным нормам. Однажды на мой тренинг пришел китаец, который хотел научиться слышать чувства и потребности, стоящие за замечаниями его отца. Этот человек не мог перенести постоянные нападки и крити-jcy, которые ему слышались в словах отца, и поэтому боялся посещать его и порой не видел по нескольку месяцев. Он снова приехал ко мне через десять лет и сообщил, что способность слышать чувства и потребности радикально изменила его отношения с отцом: теперь они разделяют взаимную близость и любовь. Но хотя он слышит чувства и потребности отца, он никогда не пересказывает то, что слышит. «Я никогда не говорю этого вслух, — объяснил он. — В нашей культуре не принято прямо говорить с другими людьми о взаимных чувствах. Но благодаря тому, что я больше не слышу в его словах нападок, а лишь его чувства и потребности, наши отношения стали невероятно гармоничны».
Значит, вы никогда не станете прямо говорить ему о чувствах, но это все же помогает их услышать? — спросил я.
Нет, теперь я, наверное, готов, — ответил он. — Теперь, когда у нас такие прочные отношения, если я скажу ему: «Отец, я хотел бы иметь возможность говорить с вами о наших чувствах», — я думаю, он будет готов пойти на это.
Когда мы пересказываем, особую важность приобретает тон, который мы используем. Слыша пересказ своих же слов, люди, как правило, становятся чувствительны к малейшим проявлениям критики или сарказма. Точно так же их задевает декларативный тон, который подразумевает, что мы сами рассказываем им, что у них творится внутри. Однако если мы сознательно прислушиваемся к чувствам и потребностям других людей, мы будем задавать вопросы, потому что интересуемся, верно ли мы поняли собеседника, а не декларируем, что все поняли.
Мы также должны быть готовы к тому, что, пересказывая, тоже можем быть неправильно поняты. «Нечего отрабатывать на мне свои дрянные психологические приемчики!» — могут сказать нам. Бели это произошло, нам следует продолжать попытки ощутить чувства и потребности собеседника; возможно, тогда мы увидим, что собеседник не доверяет подоплеке наших действий. Это значит, что ему нужно сначала понять наши намерения, а потом уже выслушивать пересказ своих слов. Как мы уже видели, критика, нападки, оскорбления и суждения исчезают, когда мы сосредоточиваем внимание на восприятии чувств и потребностей, стоящих за сообщением.
Чем больше мы практикуем такой подход, тем больше понимаем простую истину: за попытками нас запугать стоят просто люди с неудовлетворенными потребностями, которые обращаются к нам лишь за тем, чтобы улучшить свое состояние.
Когда мы получаем сообщения, будучи готовыми ко всему перечисленному, мы никогда не почувствуем себя « недочеловеками » из-за чьих-нибудь слов. Мы чувствуем унижение только тогда, когда видим себя в чужих карикатурах или в заявлениях о том, что с нами что-то не так. Писатель и специалист по мифологии Джозеф Кэмпбелл выдвинул следующее предложение: «Мысль «Что они будут думать обо мне?» должна быть источником блаженства». Мы начинаем чувствовать это блаженство, когда сообщения, раньше воспринимаемые как критика или обвинение, начинают восприниматься как дары, которыми и являются: возможность отдавать тем, кто в отчаянии.
Если регулярно случается так, что люди не верят в искренность наших намерений, когда мы пересказываем их слова, это, возможно, повод рассмотреть эти намерения более пристально. Возможно, мы пересказываем и привлекаем компоненты ННО механистически, не удерживая в уме ясное понимание цели. Например, можно спросить себя, не пытаюсь ли я просто «правильно» применять процесс, а не соединиться с человеком передо мной. Или может быть так, что, несмотря на использование ННО как формы, на самом деле наша единственная цель — изменить поведение другого человека.
Некоторые люди видят в пересказывании лишь трату времени. Один член городской администрации как-то заявил на практическом занятии: «Мне платят, чтобы я предлагал цифры и решения, а не сидел без дела, занимаясь психотерапией со всеми, кто приходит в мой кабинет». Но именно на этого человека жаловались рассерженные горожане, которые приходили к нему с серьезными проблемами и уходили недовольными, с ощущением, что их не услышали. Некоторые из них позже сообщили мне доверительно: «Когда приходишь к нему в кабинет, он так и сыплет данными, но ты никогда не знаешь, услышал он тебя или нет. И тогда уже не очень-то хочется доверять его данным».
Пересказ помогает сэкономить время, а не тратить его впустую. Исследования, проведенные на переговорах по управлению трудовыми отношениями, показали, что любой конфликт решается вдвое быстрее, если каждый участник, прежде чем ответить, соглашается точно повторить то, что сказал предыдущий участник.
Однажды тренинг ННО посещала семейная пара, столкнувшаяся с серьезными проблемами в браке. Помню, муж изначально сомневался в ценности пересказывания.
На тренинге жена сказала ему: «Ты меня никогда не слушаешь». «Почему же, слушаю», — ответил он. «Нет, не слушаешь», — настаивала она. Я обратился к мужу: «Боюсь, вы только подтверждаете ее уверенность. Ваш ответ никак не дает ей знать, что вы ее услышали». Он был озадачен такой постановкой вопроса, и я спросил, могу ли я сыграть его роль, на что он охотно согласился, поскольку до сих пор никаких успехов они не достигли. Тогда между мной и его женой произошел следующий диалог:
Жена:
Ты меня никогда не слушаешь.
Я в роли мужа:
Кажется, ты ужасно расстроена, потому что тебе хочется чувствовать большую связь, когда мы говорим друг с другом.
Жена разрыдалась — она наконец получила подтверждение, что была понята верно. Я повернулся к мужу и объяснил: «Я полагаю, именно об этом она и пытается просить вас — о воспроизведении ее чувств и потребностей в качестве подтверждения, что ее услышали». Муж казался огорошенным. «Это все, чего она хотела?» — спросил он, не веря, что такой простой жест имел столь сильное воздействие на жену. Немного позже он сам проникся воздействием этого жеста, когда его жена воспроизвела одно его очень эмоциональное утверждение. Переживая ее пересказ, он посмотрел на меня и объявил: «Это и вправду действует». Получение конкретного свидетельства того, что кто-то связан с нами эмпатически, — это очень острое переживание.
Удержание эмпатии
Я рекомендую позволить другим полностью выразить себя, прежде чем переводить наше внимание на решения или просьбы о помощи. Когда мы слишком быстро переходим к тому, чего хотели бы попросить у нас окружающие, мы можем не донести до них свою искреннюю заинтересованность в их чувствах и потребностях; наоборот, у них может сложиться впечатление, что мы спешим отделаться от них или от их проблемы. Кроме того, первое сообщение часто похоже на верхушку айсберга; внизу, «под водой», могут оставаться невысказанные, но связанные с ним — и часто более сильные — чувства.
Одерживая свое внимание на том, что происходит с другими, мы предлагаем им возможность полностью исследовать и выразить то, что скрывается внутри них. Если мы слишком быстро смещаем внимание либо к их просьбе, либо к собственному желанию выразиться, мы останавливаем этот поток.
Предположим, к нам приходит некая мать и говорит: «Мой ребенок невыносим. Что бы я ни просила его сделать, он не слушает». Мы могли бы воспроизвести ее чувства и потребности, сказав: «Похоже, вы расстроены и хотели бы найти способ войти в контакт с вашим сыном». Такой пересказ часто заставляет человека заглянуть в себя. Если мы точно воспроизвели ее утверждение, мать могла бы добраться до других своих чувств: «Возможно, это моя вина. Я вечно кричу на него». В качестве слушателя мы продолжали бы оставаться с теми чувствами и потребностями, которые нужно выразить, и сказали бы, к примеру: «Вы считаете себя виноватой, потому что хотели бы лучше его понимать, чем это бывает обычно?» Если мать продолжает ощущать понимание в нашем воспроизведении, она, возможно, пойдет еще дальше вглубь своих чувств и объявит: «Я — никчемная мать». Мы же продолжаем оставаться со все еще невыраженными чувствами и потребностями: «Значит, вы удручены и хотите иметь с ним другие отношения?» Мы продолжаем действовать именно так, пока человек не исчерпает все чувства, связанные с его проблемой.
Как определить, что мы проявили адекватную эмпатию по отношению к другому человеку? Сначала, когда человек осознает, что все, что с ним происходит, получило полное эмпатическое понимание, он чувствует облегчение. Мы можем определить это по тому, как исчезает напряженность и в нашем теле. Второй, еще более очевидный признак: человек умолкает. Если мы не уверены, следует ли нам продолжить процесс, мы всегда можем спросить: «Хотите рассказать об этом еще что-нибудь?»
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!