Образ русской праведницы в рассказе А.И. Солженицына «Матренин двор».
Не стоит село без праведника. Русская пословица.
Праведник - справедливый, правильный человек, строго соблюдающий законы морали. Героиня рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор», наверное, не считала себя праведницей, просто жила так, как жили ее соотечественники и односельчане. Праведность человека определяется тем, какую жизнь он прожил, какой смертью умер, чему научил людей, каким словом вспомнят его после его ухода. Жизнь Матрены была похожа на жизни тысяч ее соотечественниц. Трудности военного и послевоенного времени заставили людей пережить общую боль; страдание должно было сплотить людей, общая беда сделать их чище, добрее, праведнее. Но так было не со всеми, ведь на войну и трудную жизнь можно списать собственные грехи - мол, не мы плохие, жизнь плоха.
Никто не позавидовал бы Матрениной судьбе. Не дождавшись с войны мужа, ушла к его брату - и всю жизнь мучилась сознанием своей вины, родственной предательству, корила себя за свой грех. А весь грех был в том, что пожалела семью Фаддея, оставшуюся без помощи. Шестерых детей родила - и ни один не выжил. Киру воспитала, дочку своего бывшего мужа. И всего богатства-то нажила, что крепкую горницу, грязно-белую козу, фикусы да колченогую кошку. Сдержанно осуждали ее односельчане: поросенка никогда не держала, «не гналась за обзаводом... Не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни. Не гналась за нарядами. За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев...» Так и умерла в нищете. Смерть ставит все на свои места, подводит итог человеческой жизни.
|
|
|
Что же оставит в наследство своим близким Матрена-праведница, каким словом помянут ее, как вспомнят? Вспомнили прежде всего, что некому теперь помочь копать огород, «вспахать на себе сохою» - покойница всем помогала, никакой платы не брала. Как же теперь без ее помощи? Лучшая подруга, полвека дружившая с Матреной, застенчиво просит отдать ей обещанную Матренину «вязаночку серую». Фаддей обеспокоен одной мыслью: надо забрать оставшиеся бревна, не то пропадут. Спорят об избе: кому она достанется - сестре или приемной дочери. Плач по покойнице проходит по всем правилам, но показная скорбь по Матрене, погибшей из-за жадности нескольких близких людей, сочетается с попыткой оправдать себя: «И зачем же пошла ты туда, где смерть тебя стерегла? И никто тебя туда не звал! И как ты умерла-не думала! И что же ты нас не слушалась?... (И изо всех этих причитаний выпирал ответ: в смерти ее мы не виноваты, а насчет избы еще поговорим!)».
Хоронят и отпевают Матрену по всем правилам: и поп добросовестно ведет православную службу, и поминают по обычаю («Вечную память», как положено, перед киселем поют!). И гордятся тем, что все делается по-людски. Ушла Матрена, «не понятая и брошенная даже мужем своим, схоронившая шесть детей, но не нрав свой общительный, чужая сестрам, золовкам, смешная, по-глупому работающая на других бесплатно...». И лишь два человека скорбят по Матрене искренно: «совсем не обрядно», горько, по-бабьи рыдает приемная дочь Кира, мудро и спокойно, несуетно говорит о ее смерти «строгая, молчаливая старуха, древнее всех древних», искреннюю боль испытывает постоялец. Горький вывод делает автор рассказа: «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша». Да, жизнь Матрены - не житие святой. Не все смогли оценить ее праведность, многие осудили, но забыли ли? Останется она жить в памяти приемной дочери, не забудет ее жизненных уроков учитель, недолго деливший с нею кров. И все? Но разве дело в том, как тебя оценят, что о тебе скажут? Дело в том, как ты проживешь свою жизнь, сумеешь ли остаться человеком, какую страничку впишешь в книгу жизни.
|
|
|
Выразительное чтение наизусть одного из монологов Гамлета из одноименной трагедии У. Шекспира (по выбору учащегося).
|
|
|
Билет № 27
Тема поэта и поэзии в творчестве Г.Р. Державина.
Традиции Горация в стихотворении Г.Р. Державина «Памятник».
Стихотворение Державина, написанное в 1795 году, относится к зрелому периоду творчества поэта (со второй половины 1790-х — до начала 1800-х годов). Это было время подведения итогов жизни и творчества, когда поэт настойчиво стремится осмыслить пройденный им путь, определить свое место в истории общества и литературе. Созданные им в то время стихотворения становятся своеобразными поэтическими манифестами.
Показательно, что пора подведения итогов поэтической жизни Державина ознаменовалась вольным переводом оды римского поэта Горация «К Мельпомене» («Exegi monumentum…»). До него к этому произведению уже обращался другой русский поэт — Ломоносов, сделав первый перевод стихотворения на русский язык. Перевод Ломоносова был достаточно точным, отражающим основные идеи и образы оригинала. В дальнейшей истории русской литературы стихотворение Горация чаще всего не переводилось на русский язык, а служило основой для создания собственного стихотворения-«памятника». Именно такой вольный перевод-переложение впервые был сделан Державиным, который блестяще продолжил дело Ломоносова.
|
|
|
По своим формальным признакам стихотворение Державина, как и Ломоносова, является одой. Но это особая жанровая разновидность оды, которая берет свои истоки от стихотворения Горация и получает название «памятник».
Квинт Флакк Гораций — величайший поэт древности, имя которого прошло через века и стало известно во многих странах. Он родился в 65 году и умер в 8 году до н.э. В эти годы Древний Рим переживал важнейший перелом в своем историческом развитии — падение республики и установление империи. Многие стихотворения Горация прославляют государственных деятелей и выражают гордость поэта за те достижения, которые сделали Римскую империю крупнейшим и самым развитым во всех отношениях государством древнего мира. Такие стихи были созданы им в жанре оды и составили целых три книги, ставшие широко известными читателям. Размышляя о пришедшей к нему поэтической славе и о дальнейшей судьбе своего творчества, Гораций многие произведения, вошедшие в его собрание од, посвящает теме поэзии и поэтического бессмертия. До нас дошли не все оды Горация, но самой известной среди них стала ода «К Мельпомене». В древнегреческой мифологии Мельпомена — одна из девяти муз, покровительница трагедии. Эта ода вошла в последнюю из трех книг сборника од под номером 30 и оказалась, таким образом, завершающей не только третью книгу од, но и весь сборник, поскольку явилась своего рода поэтическим итогом творчества поэта.
В дальнейшем эта ода стала широко известна не только в древнеримской литературе, но получила распространение во многих европейских странах, где она была переведена на национальные языки. Так начала складываться традиция жанра поэтического «памятника». Не обошла ее и русская литература. Первый перевод оды Горация на русский язык, сделанный Ломоносовым, достаточно точно передает ее содержание и особенности стиля. Безусловно, Державин знал его и, создавая свое стихотворение, опирался на опыт великого предшественника. Но державинский «Памятник» — это оригинальное произведение, в котором писатель выдвигает собственные критерии оценки поэтического творчества.
Главная тема стихотворения — прославление истинной поэзии и утверждение высокого назначения поэта. Оно является подлинным гимном поэзии. Основная тема стихотворения задается уже в первой строфе: творчество становится своеобразным памятником его создателю, причем этот «чудесный» памятник оказывается прочнее и долговечнее любых «рукотворных монументов» — такова сила поэтического искусства. Следует отметить, что эта мысль является продолжением горацианского образа. Сопоставим эти строки (текст Горация дается в переводе С. Шервинского):
Создал памятник я, бронзы литой прочней,
Царственных пирамид выше поднявшийся.
Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой
Не разрушат его, не сокрушит и ряд
Нескончаемых лет — время бегущее.
(Гораций. «К Мельпомене»)
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
(Державин. «Памятник»)
Оба автора отмечают, что поэтический памятник необыкновенно прочен («бронзы литой прочней» и «металлов тверже»), а силы поэзии оказываются даже могущественнее законов природы («Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой не разрушат его», Аквилон — у древних римлян так назывался сильный северный или северо-восточный ветер, а также божество, олицетворяющее этот ветер; «Ни вихрь его. ни гром не сломит быстротечный»). Этот «памятник» выше пирамид — традиционного образа могущества созидательной силы. Но что еще важнее — он оказывается неподвластен времени.
Эта тема бессмертия поэта получает свое развитие в следующей строфе, причем опять державинский образ сходен с горацианским: «Нет, не весь я умру, лучшая часть меня избежит похорон» (Гораций); «Так! — весь я не умру, но часть меня большая, от тлена убежав, по смерти станет жить...» (Державин).
Но далее возникает существенное отличие. Гораций подчеркивает, что залог его поэтического бессмертия в мощи и неколебимости Рима. Державин прочность своей славы видит в уважении к своему отечеству, мастерски обыгрывая общность корня в словах «слава» и «славяне»: «И слава возрастет моя, не увядая, доколь славянов род вселенна будет чтить». Интересно в этой связи также отметить, что пишущий о себе самом, поэте и придворном екатерининской России, Державин органично переносит горацианский образ широты распространения поэтической славы («Назван буду везде — там, где неистовый Авфид ропщет», Авфид — река в южной части Италии, где родился Гораций) на российские реалии:
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал...
Гораций ставит себе в заслугу то, что он был реформатором национальной системы стихосложения: впервые начал использовать, в латинской поэзии достижения древнегреческой («Первым я приобщил песню Эолии к италийским стихам», Эолии — Греции). Для Державина оказывается важнее другое: он не только отмечает свое новаторство, особенно в области поэтического языка и жанров, но и ставит проблему взаимоотношений поэта и власти:
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Свои заслуги Державин видит в том, что сделал русский слог «забавным», то есть простым, веселым, острым. Поэт «дерзнул... возгласить» не о подвигах, не о величии — о добродетелях императрицы, то есть говорить о ней, как о простом человеке — поэтому и звучит слово «дерзнул». Последняя строфа стихотворения, как и у Горация, — традиционное обращение к Музе:
О Муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай.
Эти строки свидетельствуют о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников, но сохраняет черты достоинства и величия на пороге бессмертия,
В целом можно заключать, что перед нами вполне оригинальная трактовка, опирающаяся на возникшую за полвека до нее ломоносовскую оду, но и развивающая в то же время общеевропейскую культурную традицию. Интересно при этом отметить тот факт, что, хотя вариант Державина не претендовал на дословность перевода, а, напротив, выставлял напоказ свою автобиографическую установку, по смысловой направленности он ближе к горацианскому источнику. В сопоставлении с ломоносовским стихотворение Державина поражает оригинальностью поэтических образов, отталкивающихся от первоисточника — оды Горация. Это скорее вольное переложение, в котором наличествуют определенные реминисценции, используются общие поэтические мотивы и образы, но с наполнением их конкретными реалиями собственной жизни.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 934; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!