Взятие османами городов Хоя и Тебриза

АРМЯНСКАЯ АНОНИМНАЯ ХРОНИКА 1722-1736 гг.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЙ

Во время последней поездки в Турцию в мае — июне 1984 г. мне в Стамбуле преподнесли несколько интересных книг и брошюр, среди которых оказались две армянские хроники XVIII века, переведенные на турецкий язык сотрудником кафедры новой истории Стамбульского университета Грантом Андреасяном (Osmanli-Iran-Rus iliskilerine ait iki kaynak. Tercume eden ve yayina hazirlayan Hrand D. Andreasyan, Istanbul, 1974). Одна из этих хроник — «хронология» Петроса ди Саркиса Гиланенца переведена проф. Керопа Патканяном на русский язык и опубликована в Записках Российской Императорской Академии (т. XVII, СПб., 1870).

Вторая хроника анонимна, хотя и имеет подзаголовок «История войн османов против армянских и иранских городов». Как говорит сам Грант Андреасян, он нашел эту хронику в Венеции, в монастыре мхитаристов. Автор ее и место написания неизвестны. Она охватывает события 1722-1736 гг. Начинается хроника описанием захвата Ирана афганцами и свержения шаха Хусейна с иранского престола. Основным же сюжетом хроники являются османо-иранские взаимоотношения и войны периода правления шаха Тахмаспа II и Надир-шаха.

Хроника эта была повторно переписана монахом мхитаристом Игнатиосом Хачатуряном (ум. в 1780 г.), который не смог полностью разобрать текст, написанный на грубом народном диалекте и заполнил ее поля приписками вроде «место непонятно»; «это выражение на диалекте и непонятно». Из текста видно, что во время описываемых войн в составе иранских войск было много армянских воинов и командиров, и автор фиксирует свое внимание именно на тех сражениях, в которых участвовали армяне.

Автор хроники получал свою информацию от разных людей, отсюда и частые повторы рассказов и [4] путаница в датах, часть которых исправлена самим Грантом Андреасяном.

Хроника представляет значительный интерес для истории Азербайджана и сопредельных стран и областей. В связи с тем, что армянский текст хроники мне недоступен, я перевел ее с турецкого языка, расширив весьма краткие примечания Гранта Андреасяна, сделанные им на материале исследований И. Узунчаршылы и Л. Локкарта.

Академик Буниятов З. М.

Текст воспроизведен по изданию: Армянская анонимная хроника 1722-1736 гг. Баку. Элм. 1988

АРМЯНСКАЯ АНОНИМНАЯ ХРОНИКА
1722-1736 гг.

Бегство шаха Тахмаза ¹ от афганцев ² . Взятие Мцхеты ³ османами

После того, как султан Афганистана Махмуд ⁴ в 1722 году, во время войны с иранским шахом Хусейном захватил его столицу Исфахан, а самого шаха убил, Иранское государство пребывало в страшном смятении. Из-за отсутствия шахской власти над подвластными землями, ханы отдельных областей стали выступать друг против друга, и в междоусобных войнах страдало население, а земли превратились в заброшенные пустыри. И армянский народ, значительная часть которого находилась под властью иранцев, вследствие множества чинимых жестокостей подвергался сильным притеснениям. Народ терпел притеснения не только со стороны воюющих друг с другом беков областей и всеобщего голода, он также подвергался истреблению и пленению со стороны соседних арабских и лезгинских набежников.

В начале этих несчастий, о которых мы будем говорить, сын шаха Тахмаз, которому удалось избежать участи своих убитых братьев и укрыться в городе Экбатаны, известном сегодня под названием Давреж (Тёбриз), прилагал усилия для сбора войск, с помощью которых он намеревался сразиться с афганским султаном и освободить Исфахан и трон своего отца. Кроме того, он хотел привлечь на свою сторону беков различных областей. Ему удалось собрать 33-тысячную армию, которую он передал под командование военачальника Фраводона (Фаридун?) и направил против афганского султана. Сам же Тахмаз остался в Тебризе.

Когда армия достигла Хамадана, то к ней по пути присоединились другие войска, и в итоге число воинов достигло 55 тысяч человек. Выступив из Хамадана, армия достигла Исфахана и разбила близ него лагерь. Против них выступили афганцы, разгорелось жестокое сражение, и вскоре поле битвы покрылось телами убитых. Фраводон был разбит, большая часть его войск [6] погибла, а сам он с 500 воинов еле спасся и вернулся в Тебриз, к шаху Тахмазу ⁵.

Тахмаз, у которого осталось меньше 500 воинов и который пребывал в страхе от возможных бедствий, направил послов к князю города Мцхета Вахтангу ⁶ с просьбой о помощи. В послании князю Тахмаз писал: «Жестокий афганец выступил против нашего государства, напал на моего отца, захватил город Исфахан, казнил моего отца и моих братьев и превращает нашу страну в пустыню. Приди ко мне на помощь, и мы изгоним тех, кто посягнул на нашу власть». Вахтанг же ответил, что он не может покинуть свою страну, ибо против него выступили его собственные враги и по этой причине он не может прибыть к нему на помощь. Шах Тахмаз пришел от этого в ярость и приказал правителю одной из грузинских земель князю Мехмед Гули-хану ⁷ отправиться и силой доставить к нему Вахтанга.

Узнав об этом, Вахтанг вышел из города с войсками и множеством молодых людей и стал ожидать Мехмед Гули-хана на ровной местности, но видя, что тот задерживается, сам двинулся вперед, чтобы встретиться с ним. Они встретились в местности, называемой по-тюркски Сынык Кёрпю («Разрушенный мост») и сразились. Вахтанг перебил воинов Мехмед Гули-хана и возвратился в свой город ⁸.

А Мехмед Гули-хан, бежавший от Вахтанга, отправился к лезгинам и вскоре направился против Вахтанга с 6 тысячами воинов-лезгинов. Мехмед Гули-хан предполагал, что он ночью нападет на город, ворота которого окажутся открытыми, ворвется в него со своими воинами и в течение короткого времени разгромит его, а католикос Грузии окажет ему помощь в осуществлении этого плана и изменнически передаст город в его руки. Принявший ислам грузин Мехмед Гули-хан обещал отдать католикосу Кахетию, если тот передаст ему в руки Мцхету и Вахтанга. Католикос, имевший власть над некоторыми областями Грузии, преследовал цель включить Кахетию в состав своих владений.

Упомянутый католикос в своем тайном письме Мехмед Гули-хану от 2 мая 1172 (1723) года выражал надежду на встречу в городе, ворота которого окажутся открытыми. А Вахтанг ничего об этой измене не знал, и когда один человек сообщил ему обо всем этом и о [7] том, что в город придет Мехмед Гули-хан, находившийся там католикос стал так настойчиво уверять, что все это неправда, что Вахтанг поверил ему и не стал беспокоиться. Вместе с тем он держал свои войска в постоянной боевой готовности.

Согласно договоренности принявшего ислам Мехмед Гули-хана с католикосом, последний держал себя как враг Мехмед Гули-хана и как верный друг Вахтанга, чем он и обманывал последнего. В условленный день, до рассвета, лезгины прибыли к городу Мцхета и внезапно ворвались в него. Они рассыпались по городу, убивая всех, кого встречали, и грабили все, что попадало им в руки, в том числе золотые и серебряные вещи. Лезгины совсем не брали пленных, ибо, когда защитники крепости вступили в сражение с набежниками, последние, захватив награбленное, предпочли удалиться из города налегке.

Во время этих беспорядков Вахтанг ничего предпринять не смог и, захватив жену и детей, тайно покинул город и бежал в Московию ⁹.

Что касается изменника-католикоса, то, как только лезгины стали удаляться от города, он ушел вместе с ними и присоединился к Мехмед Гули-хану. Затем они стали собирать еще большее число воинов, чтобы снова напасть на Мцхету.

Один из сыновей Вахтанга по имени Шахнаваз ¹⁰ со своим отцом не убежал, а, перейдя через границу османских владений, нашел убежище у паши Эрзрума. Паша, принявший Шахнаваза, разузнал у него обо всем происшедшем и сразу же отправил донесение в Стамбул, сообщая султану Ахмеду ¹¹ о том, что у него укрылся сын грузинского князя, который из-за нападения лезгин оставил свою страну и ушел в Московию. Поэтому султан может послать войска, захватить Мцхету и присоединить ее к своим владениям.

Султан Ахмед своим фирманом назначил его (пашу Эрзрума) командующим всеми тамошними войсками, приказал ему отправиться в поход вместе с сыном Вахтанга и захватить Мцхету. Поэтому Мустафа-паша ¹² во главе 12-тысячного войска двинулся на Мцхету и в июне 1723 года захватил город. После этого паша приказал взять сына Вахтанга под усиленный надзор и поместить его в одном из домов в Мцхете под охраной шести воинов. Один из охранявших Шахнаваза воинов [8] был грузином, и так как с сыном Вахтанга, не знавшим турецкого языка, мог разговаривать только он один, то по приказу паши этот воин лично прислуживал Шахнавазу и приносил ему пищу.

Этот охранник сблизился с арестованным принцем и, жалея его, стал придумывать способ для его освобождения. Наконец, однажды, когда другие караульные спали, этот грузин вывел принца из дома, и оба они бежали в Московию. Паша, узнавший об их бегстве, послал вдогонку всадников, но найти их не смогли.

Захват османами Еревана

После захвата в июне 1723 года Мцхеты, османы остались в этих местах. В эти дни Сары Мустафа-паша пришел к выводу, что афганский султан после захвата города Исфахана направится на Хамадан, а оттуда двинется в эту сторону. Сообщив об этом султану Ахмеду, он высказал предположение, что афганцы могут пойти на Ереван, откуда могут двинуться на Мцхету и отобрать ее у османов. В связи с этим падишах сразу же назначил сардаром ¹³ Абдуллу-пашу, носившего лакаб Кёпрюлю ¹⁴ и, передав под его командование 75 тысяч воинов, направил их на Ереван.

После прибытия в Эрзрум Абдулла-паша из-за наступления зимы оставался здесь один месяц, а когда наступил март, он двинул войска в поход и разбил лагерь близ реки Арпачай ¹⁵. После этого для разведки боем он отправил вперед двух эрзрумских военачальников Ялгуза (Явуза?) Хасана и Коч Али с 1800 воинами. Когда эти тюркские воины достигли местности Егивард близ Еревана, об этом узнал ереванский хан Михрали и выступил против них, с 12 тысячами воинов. Выражении с обеих сторон было ранено и убито очень много людей. Османы перебили более 11 тысяч иранских воинов, а оставшиеся вместе со своим ханом бежали и заперлись в крепости и больше не осмеливались из нее выходить.

Коч Али и Ялгуз. Хасан продвинулись вперед, окружили близ Еревана поселок Карпи и приготовились к атаке. Видя это, жители Карпи пришли в ужас, когда стали думать о судьбе своих близких. Верующие стали взывать к милости господа, чтобы их дети не попали [9] в плен и не погибли. Затем влиятельные люди Карпи посоветовались между собой и решили отправить к ереванскому хану человека, который бы сообщил, что османы окружил Карпи. Они стали побуждать его выслать войска для обороны их городка и сами дали Слово, что отдадут свои жизни в сражении ради защиты городка и разгрома врага. Однако ереванский хан, не имевший достаточно сил для собственной защиты, не стал даже и слушать их призывы. Тогда жители Карпи вместо того, чтобы подчиниться османам, сделали вид, что они готовятся к сражению с ними. Они стали укреплять свои жилища, перекрыли все подступы к городку и, пока не прибыл Абдулла-паша, много дней находились в боевой готовности.

Жители Карпи пошли на такой шаг в надежде на то, что ереванский хан в конце концов все же пошлет войска на их защиту. Однако хан сидел в крепости совершенно, без сил и сам нуждался в помощи. Наконец с помощью Господа положение стало таким: Абдулла-паша не спешил со штурмом Карпи и послал им предложение о мире. Он говорил: «Ведь вы издавна были подданными османов! Зачем же вы сейчас восстали? Что за нужда вам сражаться за земли, над которыми вы власти не имеете? Поэтому возвращайтесь-ка вы к прежнему своему положению и не доводите мои войска до крайности. А я выделю один полк для вашей защиты».

Услышав эти слова, влиятельные люди Карпи стали советоваться о том, какое им принять решение, ибо пребывали они между надеждой и страхом. Некоторые из них были уверены, что их обманут и пленят, как только они поверят этим словам и сдадутся. Другие же говорили, что у них нет сил, которые можно было бы противопоставить такой огромной армии. В конце концов они решили дать такой ответ: «Так как мы не можем заставить всех покориться, мы просим дать нам 10 дней отсрочки». И паша, не желая разгрома поселка и превращения его в безлюдную пустыню, принял их предложение.

После этого влиятельные люди Карпи отправили ереванскому хану Михрали секретное письмо такого содержания: «Мы окружены войсками османов, и у нас нет сил противостоять такому количеству войск. Поэтому мы дали сардару слово, что сдадим Карпи [10] через 10 дней». Михрали-хан не одобрил этих действий и потребовал, чтобы они смело вступили в сражение и пообещал прислать им порох и другие необходимые припасы. Для того, чтобы воодушевить их на сражение, Михрали-хан сказал: «Ваш католикос ^15а отправился к шаху Тахмазу для того, чтобы устранить военную опасность, в которую мы попали. Поэтому вам надо потерпеть до тех пор, пока от него не прибудут известие и помощь».

И действительно, католикос Аствацатур в те дни по приглашению отправился к шаху Тахмазу, но то, что безбожный хан советовал им по этой причине быть терпеливыми, было советом бесполезным и неумным. Совет безбожного иноземца был попросту наглой выходкой нахального человека, показывающего видимость заботы о нашем попавшем в беду христианском народе. На самом деле совет хана вел к истреблению народа. Если бы он был их искренним стражем, то разве позволил бы гнать их как стадо баранов на убой? Ведь даже если большинство народа и могло бы сражаться, как мог такой жалкий и неукрепленный поселок оказать сопротивление огромной армии! Поэтому влиятельные люди Карпи обсудили создавшееся положение и, не придавая значения словам хана, решили сдаться османам, и для того чтобы смягчить сердце паши, они приготовили для него подарки из золота, серебра и драгоценных камней и в условленный день отправили их ему с выбранными для этого дела людьми.

Паша спросил у прибывших о количестве жителей Карпи. Они ответили, что их около 6 тысяч человек. Паша сказал: «Если вы решили подчиниться нам с чистой совестью, тогда сдайте оружие, что в ваших домах и что на вас самих». Они приняли эти условия и паша отправил с ними полк воинов, которые собрали все имевшееся в Карпи оружие. После этого паша облачил в почетные одежды четырех влиятельных лиц Карпи — Агабабу, Саркиса, Погоса и Авака. Одновременно паша приказал оставшемуся там полку хорошо охранять Карпи, а сам приготовился к атаке на Ереван.

Выступив из Егиварда, Абдудла-паша разбил лагерь близ Еревана, на, повороте канала, в месте, называемом Самбеги (Ямбеги) Далма. Все жители сел [11] и поместий в окрестностях Еревана укрылись за стенами города.

Через семь дней после начала осады Еревана, когда османы еще не успели напасть на Эчмиадзин, от падишаха прибыл фирман, в котором паше приказывалось в Эчмиадзин не вступать, воинам запрещалось приближаться к нему и никто не имел права что-либо взять или похитить там или причинить кому-либо из его обитателей вред. Это произошло благодаря заступничеству Господа, ибо когда османы пришли на земли, где обитали армяне, живший в Стамбуле некий набожный муж по имени Сегбос ¹⁶ — самый известный из всех тамошних видных армян и самый авторитетный при дворе султана своей полезной службой человек — обратился к падишаху, чтобы получить его волеизъявление по поводу внимания к армянам и неприкосновенности Эчмиадзина.

И паша, согласно воле падишаха, предостерег войска от нападения на Эчмиадзин и выделил один полк для его защиты.

Католикос Аствацатур в те дни в Эчмиадзине отсутствовал и пребывал в Тебризе при дворе шаха.

Перед началом штурма крепости Еревана Абдулла-паша отправил послов с предложением сдать ее без боя, Однако мухафиз города Михрали ответил, что Они; неправомочны вести переговоры о сдаче, что они сообщат своему шаху об этом и что они сдадут крепость, как только поступит приказ.

Поняв, что крепость мирным путем не сдадут, паша приготовился к штурму. Продвинувшись ближе к Еревану, османы начали его обстрел из пушек. В связи с этим Михрали приказал армянам сражаться вместе с иранцами. Они бились с османами 60 дней и перебили большое число их воинов, не давая им возможность проникнуть в город. Видя, что количество его воинов уменьшается, Абдулла-паша послал за помощью к марам (курдам), которые хотя и прислали 35 тысяч, воинов ничего с защитниками, крепости поделать не смогли. Упорное сопротивление горожан и ухудшение состояния армии вынудили Абдулла-пашу приостановить наступление и обратиться к падишаху со следующим: «В этом городе очень много войск, и мы уже потеряли большое число воинов. Каков будет Ваш приказ? Пошлете ли Вы помощь или же нам отойти назад?»

[12] В связи с этим падишах приказал паше Кутахьи ¹⁷ выступить на помощь Абдулла-паше, и вскоре тот прибыл к стенам города с 10 тысячами воинов. Через три дня оба решили двинуть войска вперед, не ослабляя блокады города. Наутро следующего четверга войска двинулись вперед и вплотную подошли к Еревану.

Когда войска переправлялись через протекающую перед городом большую реку, именуемую Зангу, то от огромного множества переправлявшихся казалось, что река пересохла и в ней вообще не было воды. И хотя переправлявшиеся через реку османские войска и приблизились к городу, дальше пройти они не смогли, ибо находившиеся в городе воины до полудня совершили Несколько контратак и не дали им продвинуться. Все сражавшиеся были армянами, ибо иранцы вместе со своим ханом укрылись в цитадели и оставили армян самих сражаться в незащищенной части города.

Во главе этих сражающихся армян стояли Оганес Хиндибегян, Погос Кичибегян, Оганес Карчик и Давид Мирзаджанян. Кроме того, один из жителей города, по имени Григор ночью собрал много армян в монастыре Сурб Саркис, что в квартале (махалля) Дзоракег и обратился к ним со следующими, словами: «Что будем делать? Завтра османы всех нас предадут мечу, а женщин и детей наших возьмут в плен»,

В городском квартале Конди проживало сто семей богатых и храбрых цыган-христиан. Их главных предводителей Газароса Батуряна, Кылдуза, Давида, Байрама и Петроса вместе с другими пригласили к монаху Григору. Народ вместе со своим монахом стал с плачем умолять их придти на помощь. Газарос сказал монаху: «У меня есть 200 вооруженных храбрых молодцов. Я призову их, и мы с радостью будем сражаться». Вслед за Газаросом выразили согласие сражаться Оганес Хиндибегян, Пиригул, Арзум-бек, Таддеос, Мыгун, Мыкыртыч, Малкус, Никалаос, Аветис Сирарпионян, Агазаде, Нури, Зохраб, Алексан, Агам, Галуст, Арам и другие предводители армян. Упомянутые предводители собрали в близлежащих к Еревану селах Паракар, Гугумбет, Кавакерт, Аринч, Цакаван, Аван, Цак и Еникёй 9 тысяч молодых бойцов. Все мужчины этих сел, могущие держать оружие, собрались за стенами цитадели в незащищенной части Еревана. Кроме того, в квартале Эски Реван к ним присоединилось много [13] молодых бойцов, собранных в отряды под командованием Пехлевана Никогайоса, Мариамйаноглу Андониоса, Хатунйаноглу Патика и священника Мовсеса. Таким образом, число бойцов, вооруженных мечами и ружьями, достигло 9443 человека. Эти молодые люди, оставив дома женщин, детей и немощных, собрались вместе со своими старшими в квартале Еревана Дзоракег, чтобы сражаться за себя и своих жен и детей.

B разных кварталах были выделены отдельные группы для обороны проходов и улиц. Они должны были вступать в сражение, когда вражеские воины начнут проникать вглубь улиц.

Окрестности города утопали в садах и парках. Деревья были посажены здесь давно с целью защиты города. Перед этими деревьями текла река Зангу. Из-за этой реки и густых насаждений оружие применять было неудобно, и османские воины не пытались проникнуть в город. Они вели обстрел города с противоположного берега реки, ожидая подходящего случая, чтобы продвинуться вперед и время от времени делали попытки прорваться в город.

Хан Еревана и все вельможи укрылись в цитадели и вели оттуда огонь из пушек, но по мере продвижения османов к городу, огонь из этих пушек стал бесполезным. Хан Еревана взял с собой в цитадель 12 знатных армян с семьями, в том числе Мелик Саака, Ага Вели сына Мелика Агамала, его брата Карапета, Микаэла Бархударяна, Бабаджана Мозракияна и других.

Пока христиане, как уже говорилось, стояли наготове за стенами крепости в ожидании сражения, османы получили из Египта помощь в количестве 3 тысяч воинов. Они разбили свой лагерь близ Норакега (Еникёя). Эти воины были более храбрыми и отважными. Не получая приказа от главнокомандующего Абдулла-паши, они решили сами ворваться в город со стороны Дзоракега, и вслед за ними огромной толпой ринулись вперед и другие войска. Эти воины решили сами одержать победу и захватить трофеи, и когда они ворвались в квартал Дзоракег, его защитники оказались беспомощными и бежали в квартал Агорияц («Мельницы»). Когда об этом узнали цыгане в других кварталах, они бросили туда на помощь 300 мужчин и, ведя огонь с высокой позиции, сумели перебить до [14] 6 тысяч вражеских воинов, вынудив остальных бежать. В этом сражении христиане потеряли 1300 воинов.

Абдулла-паша, разгневанный беспорядочными действиями египтян, издал строгий приказ, запрещавший воинам двигаться вперед без его распоряжения. Падишах издал распоряжение о выступлении ему на помощь Сары Мустафа-паши и Реджеб-паши, и Абдулла-паща, зная об этом, пребывал в ожидании подхода войск. Однако не дождавшись их прибытия, Абдулла-паша вторично бросил своих воинов на штурм со стороны квартала Конди. По этой причине армяне спешно перебрались туда, храбро вступили в бой и обратили врага в бегство. В этом сражении было ранено и вышло из строя 400 армян и 40 цыган, но все они остались живы.

После этого османские воины до прибытия войск указанных двух пашей никаких попыток продвижения вперед не делали. Указанные паши прибыли через 15 дней с 38 тысячами воинов. Обсудив с Абдулла-пашой положение, они решили начать штурм с четырех сторон и ни в коем случае не отступать.

С прибытием двух пашей количество османских войск увеличилось, словно морской песок, и христиан обуял страх от их штурма, который начался со всех сторон. Они поняли, что как храбро они не будут сражаться, все равно им против такой огромной армии не устоять и, не имея никакой помощи, они будут подобны рыбе, попавшей в сети. Поэтому они стали советоваться с монахом Григором о том, что им предпринять. Монах сказал, что надо отправить к османам посланца, который сообщил бы им об их, армян, подчинении и просил бы о перемирии. Но никто не решался отправиться в качестве посла, ибо отправленный ранее послом Арутюн до паши не добрался, — он был перехвачен османскими воинами и убит, потому что воины эти горели желанием разграбить город и слышать не хотели ни о каком перемирии.

В конце концов некто Мирза Алиджанян выразил готовность пожертвовать собой ради общей пользы. Этот человек, нагрузившись подарками, отправился вместе со своим мальчиком-слугой в лагерь османов. Когда он приблизился к османам, они схватили его, отвели в укромное место и убили. Увидев, что произошло с его хозяином, мальчик бежал, и хотя за ним [15] бросились османы, он прыгнул с обрыва в реку Зангу, спасся и, вернувшись, рассказал о случившемся. Пришедшие в крайнее отчаяние армяне решили положиться на милость божью и собрались в церкви, где стали молиться, после чего разошлись по своим местам и стали ожидать исхода событий.

На следующий день, в пятницу, османы снова начали всеобщий штурм и вскоре ворвались в город. Сражение между армянами и османами продолжалось до вечера. В этом жестоком рукопашном бою было пролито столько крови, что воды реки Зангу стали красными, а трупный запах был слышен издалека.

7 июня 1724 года, город был взят османами. Часть армянских воинов была изрублена, многие из них утонули в реке, а женщины и дети были пленены и разделены между османскими воинами. Что же касается хана Еревана и всех иранцев, и видных армян, укрывшихся вместе с ним в цитадели, то они от всего этого пришли в отчаяние и потеряли уверенность в том, что им удастся удержать крепость. Каждый стал думать о том, как спастись ему самому.

Когда шло сражение между османами и жителями Еревана, находившийся в Тебризе шах Тахмаз выступил из города с 6 тысячами воинов и отправился в Хорасан. Он боялся с таким малым количеством войск идти на защиту Еревана.

Как мы уже говорили, шах отпустил находившегося при его дворе католикоса Аствацатура и разрешил ему отправиться в Эчмиадзин. Когда о его прибытии узнал Абдулла-паша, он вызвал его к себе, оказал ему хороший прием, преподнес почетную одежду, усадил около себя и стал дружески беседовать с ним, Паша три дня угощал католикоса в своем лагере, после чего завел разговор о предстоящей войне и сказал: «Несмотря на то, что мы взяли город, те, кто заперся в цитадели, вместо того, чтобы молить о мире, все еще сопротивляются! Что будем делать?» Католикос ответил: «Я отправлюсь к ним и уговорю их сдать крепость».

Когда хан увидел, что католикос подошел к стенам крепости, он спросил его со стены — зачем тот пришел. Хан послал человека, чтобы узнать от католикоса о новостях касательно шаха Тахмаза. Когда прибывший стал расспрашивать католикоса, тот сказал: «Не [16] надейтесь, что вы получите от него какую-либо помощь! Лучше подумайте о своей судьбе!».

Когда хан узнал об этом, то впал в страшное отчаяние. Затем он отправил к католикосу бывших с ним знатных армян Карапета, Саака и Андона, чтобы они разузнали что-либо новое. Католикос рассказал им о положении шаха Тахмаза и о том, что в случае перемирия паша после сдачи крепости отпустит их на свободу.

Упомянутые армяне вернулись и передали хану слова католикоса, а католикос отправился к паше и попросил его подождать несколько дней, пока в крепости обсудят создавшееся положение. После этого он отправился в Эчмиадзин.

Хан Еревана собрал к себе всех военачальников и спросил их, что делать дальше. Некий Мелкум-бек сказал так: «По-моему лучше договориться о сдаче на условиях нашей свободы, чем сдать через несколько дней сопротивления и крепость, и самих себя!». Находившийся здесь же некий Черчи-баши (глава мелочных торговцев) на это возразил: «Вы должны хорошо знать, что, если мы сдадим османам крепость, они разграбят наши дома и пленят наши семьи. Хотя они сейчас и дают слово отпустить нас на свободу, но как только они возьмут крепость, то сразу же изменят своему слову». Наконец, один из них предложил вызвать католикоса в крепость и узнать о своей судьбе от него лично.

Михрали-хан сообщил находившимся в крепости армянским вельможам мнение командиров и спросил о том, что они думают. Они сказали: «Как прикажете!». После этого хан решил отправить к османам одного армянина, чтобы тот попросил пашу прислать католикоса в крепость еще раз. _л Иранца, они. посылать не могли, ибо как только таковой появлялся за крепостными стенами, османы его тут же убивали.

Выбор пал на армянина Андона, которому дали в руки белый флаг и на веревке спустили вниз с крепостной стены, ибо боялись открывать ворота.

Когда Андон попал в расположение османских войск, его повели к паше. Отвечая на вопрос паши — откуда он пришел и куда направляется, — Андон ответил: «Я отправлен из крепости, чтобы вручить Вашему превосходительству письмо!». Он вручил паше [17] письмо. Прочтя его, паша тут же послал в Эчмиадзин офицера, чтобы доставить в лагерь католикоса.

Когда католикос прибыл, паша предложил ему сесть и сказал: «Михрали-хан желает тебя видеть. Ступай, посмотри, что он скажет!». Не успел католикос дойти до ворот крепости, как его тут же отвели во дворец хана. Собравшиеся там иранские и армянские вельможи хотели услышать от него лично о мерах, которые им надо предпринять, чтобы спасти свои души. Различными обнадеживающими словами католикос убедил их в том, что словам паши можно верить и что крепость надо сдать.

Католикос вернулся к паше с тем, чтобы дать ему знать о сдаче крепости. Одновременно он упросил его, дать письменное заверение в том, что находящиеся в крепости будут отпущены. Паша согласился с просьбой католикоса и даже облачил его в почетную одежду. Затем паша выдал католикосу грамоту о перемирии и послал с ним 3 тысячи воинов для занятия крепости. Католикос приблизился вместе с воинами к крепости и передал туда грамоту. Там прочитали ее, после чего открыли ворота крепости.

Сначала в крепость вошел католикос, который находился на площади до тех пор, пока все воины османов мирно не вошли в крепость. Как только воины вошли в нее, они сразу же захватили орудия ¹⁸. Затем Мидрали-хан и все вельможи и командиры отправились с католикосом к паше, чтобы выразить ему свою покорность. Паша оказал Михрали-хану достойный прием, после чего приказал вывести из крепости всех иранцев. А когда все они вышли, то он сказал им, что по желанию султана Ахмеда три иранца — Касим-бек, Шихали-бек и Аббас-бек будут отправлены в Стамбул. Всех троих он приказал засунуть в мешок (чувал) и утопить в реке Зангу. Михрали-хана и других вельмож паша отпустил на все четыре стороны.

После того, как всё это закончилось и наступило спокойствие, католикос отправился в Эчмиадзин.

Взятие османами городов Хоя и Тебриза

31 августа 1724 года город Ереван был полностью очищен от иранцев, и османские войска оставались [18] там до ноября месяца. 6 ноября 1724 года, согласно полученному фирману падишаха, Абдулла-паша начал готовиться к походу на Тебриз и, после полной экипировки, в феврале 1725 года войска выступили в поход. По мере приближения к городу Хою, все жители окрестных сел, среди которых было много армян, укрылись в крепости. Во время осады некоторые знатные армяне из числа укрывшихся в крепости хотели сдать ее османам, однако против этого выступили иранцы, которые стали угрожать им смертью. Поэтому армяне больше голоса не подавали.

Сорок дней османы обстреливали крепость из пушек, и после того, как крепость подверглась большим разрушениям, они бросились на штурм и в течение шестичасового сражения иранцы были перебиты, а христиане взяты в плен.

Османский паша пробыл в крепости Хоя 38 дней, после чего начал поход на Тебриз, оставив в Хое гарнизон защитников. В те же дни, как стало ясно из приказа падишаха, полученного Абдулла-пашой, войска Хасан-паши были брошены на Хамадан.

Абдулла-паша по пути на Тебриз захватывал все местности и постепенно двигался вперед. После захвата Маранда и его окрестностей, он прибыл в городок Суфиян ¹⁹, который оказался безлюдным. Местные жители, узнав о взятии османами Еревана, бежали в Тебриз.

Затем османская армия прибыла в местность Чор-чур близ Тебриза. Узнав об этом, тебризский хан Алай Гули выступил с многочисленным войском и сразился с Абдулла-пашой, но был разбит и потерял тысячу своих воинов. Сам хан вместе с бежавшими воинами укрылся в Тебризе. Подошедшая османская армия окружила Тебриз.

В течение 60 дней велся непрерывный огонь из пушек и ружей, и почти все деревянные и глиняные по стройки города были разрушены. Однако сопротивление Тебриза продолжалось, и Абдулла-паша, приказав усилить обстрел города, бросил свои войска на штурм.
Османские воины ворвались в город одновременно со всех сторон, и в результате семидневного сражения было перебито 85 тысяч иранских воинов. Город был захвачен, а его жители, включая женщин и детей, были пленены, а их имущество разграблено ²⁰.

[19] После всеобщего погрома и наступления затишья, Абдулла-паша устроил смотр своим войскам и узнал, что у него из 158 тысяч воинов осталось только 42 тысячи человек.

Через месяц после взятия Тебриза и занятия его окрестностей османские войска подверглись каре господней: за их бессердечие и мерзости, учиненные в Тебризе, они заболели смертельной хворью. Многие воины умерли от болезни, а многие разбежались, и поэтому численность османских войск весьма уменьшилась.

Когда афганцы, захватившие в 1725 году крупный город Исфахан, узнали об уменьшении из-за смертельной болезни числа османских войск, многочисленная их армия начала поход на Тебриз. Когда они подошли к большому городу Фалхан, в округе которого было 300 сел, то здесь их встретили иранские войска. Сражение между ними продолжалось 40 дней. Афганцы изрубили всех иранцев, захватили 300 сел около Фалхана и, перебив всех молодых людей и тех, кто был способен носить оружие, уменьшили здешнее население наполовину. Видя такое, жители окрестных округов вооружились и укрылись в неприступной крепости Кечи-кале (Козья крепость) ²¹. Афганцы осадили эту крепость. Находившиеся в крепости, надеясь на ее неприступность, не сдавались и продолжали сопротивляться. Тогда один из афганских военачальников по имени Зилад (И'тимад ад-Даула Зила?), поняв, что без осадных орудий крепость взять невозможно, решил пойти на хитрость. Он отправил в крепость своего человека, через которого передал осажденным, что если они подчиняться, он им ничего плохого не сделает.

Едва посланец подошел к воротам крепости, иранцы привели его к своему начальнику, которого звали Карагёзлю Калбали Касим Ага. Когда Касим Ага спросил у посланца о причине его прихода тот передал ему послание от своего командира. Касим Ага остался доволен содержанием письма и, собрав всех защитников крепости, зачитал им это послание. Защитники крепости поверили написанному и решили сдаться. Вместе со своим начальником они вышли из крепости. Командир афганцев оказал начальнику защитников крепости радушный прием и даже в знак [20]уважения надел на него роскошный халат и усадил рядом с собой. Три дня, пока из крепости выходили ее защитники, афганец оказывал радушный прием их начальнику и им самим и говорил, что все они свободны и могут идти куда хотят. Но когда из крепости вышел ее последний защитник, афганцы по приказу командира перебили всех иранцев до единого.

Взятие Хамадана

После этого командующий афганцев Зилал выступил отсюда и продолжал поход на Тебриз. Бывший в то время ханом Хамадана Рамазан-хан узнал, что перед Тебризом афганцы нападут на Хамадан, и поэтому он укрепил город.

Когда османы брали Тебриз, афганцы находились в Исфахане, и Хамадан ими еще не был взят. Теперь же, когда они выступили в поход на Хамадан, они сначала достигли города Дарказин ²², в котором имелось 40 тысяч домов. В свое время жители Дарказина были переселены сюда шахом Аббасом ²³ из другого места, ибо они, как и османы, принадлежали к другому толку ислама ²⁴. Афганцы, полагали, что поскольку жители Дарказина одного с ними толка, то они подчинятся, отчего афганцы получат большую выгоду. И когда они прибыли в Дарказин, его жители действительно встретили афганцев очень доброжелательно. Афганцы оставались здесь несколько дней, но как только они полностью заняли город, они вывели отсюда всех жителей и переселили их в Исфахан. Оставив в своей армии всех отборных юношей, способных носить оружие, они взяли их с собой на осаду Хамадана ²⁵.

Когда командующий афганцев вместе со своим большим войском подходил к Хамадану, Рамазан-хан вывел своих воинов из города на равнину Лалин, чтобы встретить афганцев и сразиться с ними. Рамазан-хан был разбит, укрылся, в городе и, больше из него не, выходил. Хотя афганцы и штурмовали город, к крепости, они не приближались, и начали длительную осаду. Однако поняв, что без пушек и других орудий город они взять не смогут, афганцы сняли осаду, ушли в Фалхан, где и остановились, не, решаясь идти на Тебриз.

Абдулла-паша, узнавший о том, что афганцы [21] отошли от Хамадана, решил, что они могут вернуться с еще большими силами, после чего пойдут походом на Тебриз, и сообщил об этом падишаху. Падишах отправил четырех гонцов к [валию Багдада] Хасан-паше и сообщил ему, что назначает его командующим всеми войсками на востоке. Он приказал ему собрать эти войска и идти походом на Хамадан.

В связи с этим Хасан-паша приступил к подготовке большого войска. Отправив посланцев к курдским племенам, он получил от свирепого, с волчьим характером племени Баджилан 7 тысяч воинов, от племени Марджани — 8 тысяч и от племени Абдилаванд ²⁶ — 14 тысяч бойцов и, прибавив к ним своих 15 тысяч, стал предводителем 44-тысячной армии. Да и сам Хасан-паша был страшным на вид и безжалостным человеком, и все его боялись.

После такой длительной подготовки паша двинулся с этими объединенными силами и прибыл в округ, именуемый Казов ²⁷. Бек Казова Ахмед-бек оказал паше блестящий прием, и паша оставался здесь два месяца. Хасан-паша потребовал у Ахмед-бека 2400 воинов, и тот от испуга не мог отклонить это требование и, собрав от каждого дома по два человека, отрядил для паши 15 тысяч молодых всадников. Когда они присоединились к армии паши, то в османском войске оказалось 68400 воинов.

После! этого Хасан-паша направился в сторону Хамадана и пробыв несколько дней в округе под названием Касра ²⁸, отправился в Кирен ²⁹, а оттуда — в Керманшах ³⁰. Здесь его постигла немилость господа, он заболел и через семь дней умер (в феврале 1724 г.).

Оставшись без командующего и пребывая без движения, войска потребовали, чтобы их командующим назначили сына Хасана-паши Ахмед-пашу. Эмиры посовещались и отправили в Стамбул гонца, чтобы известить падишаха о смерти их командующего. Прибывшие от падишаха четыре гонца сообщили, что падишах назначил главнокомандующим Ахмед-пашу, сына Хасан-паши, приказав ему двигаться на Хамадан.

Двинув войска из Керманшаха, Ахмед-паша вскоре прибыл в местность, где находился большой караван-сарай, именуемый Бисутун ³¹ и остановился там. Отсюда он направился в прекрасный городок Сахана ³² а [22] оттуда в городок с цитаделью Кангавар ³³. Здесь все было в запустении, ибо все его жители-иранцы бежали, испугавшись османов. Отсюда османская армия добралась до городка Сайдова ³⁴, в котором иранцы, несмотря на свою малочисленность, оказали сопротивление. Они сражались 11 дней, но все были изрублены мечами.

Захватив упомянутый городок, и его крепость, османские войска продолжали свой поход на Хамадан. Однако дорога была горной и непроходимой, и тащить по ней пушки было очень трудно, а у турок было 60 орудий, включая большую пушку, называемую Арслан топ (Пушка — лев). По этой причине османы повернули назад и по другой дороге добрались до очень бедного села Лаглар. Жители этого села пришли к паше и начали жаловаться на свое жалкое состояние, и паша пожалел их и запретил воинам трогать жителей. После этого он вызвал одного известного офицера — армянина из Сиваса, принявшего ислам, и приказал ему внимательно осмотреть все села в той округе.

Отсюда османские войска направились в другое большое село под названием Салхайва. Жители села от страха перед османами покинули свои жилища и бежали в Хамадан. Османы разбили здесь лагерь и стали ожидать выступления иранцев Хамадана. Однако иранцы не появились, и османы через шесть дней двинулись вперед и остановились в местности, именуемой Еничай, которая находилась в получасе ходьбы от Хамадана.

В это время военачальник Хамадана по имени Рамазан привел свои войска в боевую готовность, вывел их из города и вступил в сражение. Оно состоялось на равнине, именуемой Лалин. Как говорят, количество иранских воинов в Хамадане составляло 300 тысяч человек. Османы встретили иранцев мечами и ружейным огнем. Иранцы трижды выходили из Хамадана и вступали в сражение, но успеха против османов не достигли и в конце концов заперлись в городе. Османы обложили город со всех сторон и открыли огонь из всех орудий. Вскоре все деревянные постройки в городе были разрушены.

Сражение длилось 54 дня, но город взят не был. На 55-й день, в понедельник османы со всех сторон бросились на решительный штурм города. Огромные [23] массы османов, сотрясай все вокруг Страшными криками, устремились вперед, к городским стенам. Защитники крепости открыли ураганный огонь по османам, которые падали на землю, словно побитые градом листья деревьев. По этой причине османы не могли взобраться на стены и были вынуждены возвратиться назад, в свой лагерь.

Когда паша стал пересчитывать своих воинов, то оказалось, что в сражении османы потеряли 12 тысяч воинов. Паша приказал вести беспрерывный обстрел крепости из пушек. 35 дней обстреливали османы город из 60 пушек, но все равно взять его не смогли. Поэтому паша принял решение устроить под стенами подкоп, начинить его порохом и взорвать стены. Для производства подкопа к паше был вызван специалист по подкопам — эрзрумский армянин по имени Кара Бибер. Он возглавил группу саперов, и за 11 дней подкоп был сделан. Затем его заполнили порохом, и после того, как все было подготовлено, в пятницу произвели взрыв. Стена рухнула и половина крепости взлетела на воздух. Османские войска бросились вперед и, ворвавшись, словно поток, в крепость, рубили мечами всех, кто попадался им навстречу.

Начальник крепости скрылся в укромном месте и спас свою шкуру. Хотя, защитники крепости под командованием Али Шахбаза, Али Кирпита и Али Хасан-бека еще семь дней после взрыва оказывали упорное сопротивление, но ни крепость, ни самих себя уже спасти не могли ³⁵. Османы уничтожили их и награбили бесчисленное количество сокровищ, в том числе золото и серебро, тем более что в Хамадане проживало множество богатых купцов, которые выбрали этот город своим местопребыванием. Воины убили в караван-сараях всех купцов из Мултана ³⁶, торговавших шелком, и награбили огромное количество денег, припрятанных в сундуках, комодах и подземельях. В караван-сараях по земле и по полу было рассыпано столько денег, что их уставали собирать.

После того, как османские воины перебили всех, кто им попадался на глаза, они стали хватать безоружных людей и таким образом пленили бесчисленное количество мужчин, женщин и детей, а стариков и малолетних детей они убивали, ибо считали, что эти будут их только обременять. Они взяли в плен много [24] понравившихся им армян, которые укрывались в церквях, не оставляя в живых тех, кого они не брали в плен. В результате османские воины отяжелели от захваченных трофеев и пленных.

После того, как закончилось это страшное побоище и повальный грабеж, паша приказал вывезти из города трупы убитых иранцев, ибо из-за их разложения возникла угроза эпидемий.

Вместе с османской армией в Хамадан прибыли шесть крупных армянских купцов. Все эти уважаемые люди, которых звали Хаджи Арутюн, Матеос, Манас, Масих, Вардан и Бедрос, обратились к паше со следующим: «Наш народ с древних времен всегда и везде подчинялся вашему государству, и мы всегда были аккуратно платившими дань рабами. А так как вы являетесь господами и покровителями нашего народа, мы уважаем вас и гордимся честью вашего государства. В этот весьма радостный для нас день вашей великой победы мы умоляем вас подарить нам пленных из числа нашего народа».

Паша пошел навстречу их мольбе и приказал отпустить пленных армян. Этот поступок паши явился причиной огромной радости, но не для всех, ибо на свободу была отпущена только часть пленных.

Пробыв в Хамадане год, Ахмед-паша отправился в Багдад. В 1727 году султан Ахмед отправил Кара Мустафу-пашу в Хамадан, а Ахмед-паше приказал отправиться в Багдад. В этом же году афганцы прислали Кара Мустафа-паше гонца с письмом, в котором говорилось: «Хамадан должны были захватить мы. Почему же вы вторглись в Иран и силой захватили город? Возвратите нам город, на который мы имеем все права, иначе мы пойдем против вас походом и отберем у вас Хамадан силой!».

Когда Ахмед-паша сообщил об этом падишаху, падишах тут же приказал. ему выступить с большой армией против афганцев. И действительно, падишах в приказе сообщал Ахмед-паше, что присоединяет к его армии войска 30 пашей и назначает его сардаром. Ахмед-паша сразу же приступил к экипировке своих войск и до прибытия 30 пашей набрал в свое войско много рекрутов из Багдада. Один из состоятельнейших людей государства шейх Назир обеспечил рекрутирование 34 тысяч арабских воинов, а через четыре [25] месяца прибыли 30 пашей со своими войсками. Количество воинов, включая курдов, арабов, османов и других, достигло 300 тысяч человек. Выступив со своей армией против афганцев, Ахмед-паша достиг местности, где находилось село под названием Кызрабад и разбил здесь лагерь. Он разделил свою огромную армию на три части. Во главе одной части стал он сам и, назначив командиров других частей, он выслал их вперед в различных направлениях.

Ахмед-паша пушек с собой брать не стал. Он оставил их в Хамадане для укрепления его оборонительной мощи. Да кроме всего прочего он был вынужден двигаться против афганцев весьма стремительно.

Когда Ахмед-паша находился в пути, он получил от Кара Мустафа-паши донесение, в котором сообщалось, что афганцы приблизились к Хамадану и хотят окружить город, и поэтому он просит Ахмед-пашу срочно прибыть на помощь. В связи с этим Ахмед-паша ускорил свое продвижение и, пройдя множество округов, прибыл в окрестности Хамадана и разбил лагерь в местности, называемой Зафран ³⁷. Кара Мустафа-паша, узнав о прибытии Ахмед-паши, устроил ему торжественную встречу.

Ахмед-паша не стал входить в Хамадан, остановился в близлежащем селе Лалин и отправил отсюда к афганцам гонцов с известием о том, что он ожидает сражения с ними. Афганцы арестовали гонцов. Узнав об этом Ахмед-паша сразу же бросил войска против них, достиг Марманда, но афганцы в сражение не вступили. Ахмед-паша продвинулся дальше и стал ожидать афганцев между Фалханом и Сангваном.

Османских воинов было так много, что они с трудом узнавали друг друга. Османы простояли там шесть дней, и лишь после этого прибыли большие силы афганцев, и между двумя армиями началось сражение. Вначале афганцы были разбиты и побежали, но во втором сражении они разгромили османов, заставив их бежать до самого Хамадана ³⁸.

Среди войск ходили по этому поводу различные слухи. Некоторые утверждали, что с небес на них полился огненный дождь, другие говорили, что на них напало много ядовитых змей, а третьи говорили, что во время сражения земля казалась им безбрежным морем. Османская армия была разгромлена из-за [26] таких вот невероятных обстоятельств. А некоторые из османских воинов считали, что афганский султан был весьма искусным чародеем, и это было причиной замешательства в рядах османов.

Однако, по нашему мнению, самой вероятной причиной поражения было следующее: афганцы, не в пример иранцам, принадлежали в тому же толку ислама, что и османы, то есть были суннитами, и османы, видя, что сражение ведется не конкретно за какой-то город и добыча каких-то трофеев и пленных не предвидится, не стали вступать в бой со своими единоверцами и обратились в бегство. Кроме того, афганский султан носил эмирское звание своего отца как имя и назывался Эмир Вейс. А народ считал его настоящим эмиром, то есть превратил его почти в пророка и поэтому Эмир Вейс был весьма почитаем и поднять на него руку считалось делом грешным. Именно поэтому воины, рассказывающие об упомянутых чудесах, соотносили их с этими страхами, что подняв на эмира руку, они совершили бы грех, и поэтому связывали свое поражение именно с этим ³⁹.

Видя, что паника эта привела к бегству его армии, Ахмед-паша распрощался с мыслями о победе. После совещания с эмирами Ахмед-паша сообщил падишаху о царивших в войске беспорядках и нежелании воевать и просил у падишаха соизволения на заключение перемирия с афганцами. Падишах согласился с этим и приказал заключить мир. Поэтому Ахмед-паша отправил к афганскому султану посла, который сообщил ему о желании падишаха заключить перемирие. Султан афганцев оказал послу османов блестящий прием и после подписания договора о мире, он, в свою очередь, отправил в Стамбул одного из своих вельмож Билудж Мехмеда с очень ценными подарками и большим слоном для падишаха османов.

Посол двигался по дороге через Багдад, Сирию и Анатолию очень медленно и делал много остановок. Посол еще не добрался до Стамбула, когда Эмир Вейс умер и его место занял Султан Ашраф ⁴⁰.

Эмир Вейс (Мир-Вейс) был человеком зловещим и колдуном и он кончил свою жизнь, помешавшись на дьявольщине и кусая самого себя.

Султан Ашраф отправил своему послу, который еще не добрался до Стамбула, письмо, в котором [27] сообщалось о том, что сын шаха Тахмаз Гули ⁴¹ собирает в Хорасане войска и готовится к нападению. Поэтому послу предписывалось срочно добраться до Стамбула и, не задерживаясь там долго, возвращаться назад. Посол оставив в дороге слона и тяжелые вьюки, быстро добрался до Стамбула, где ему был оказан блестящий прием. Посол был допущен к падишаху и вручил ему подарки. Падишах остался весьма доволен подарками и сам вручил послам ценные подарки и одарил их почетными одеждами согласно их положению в табеле о рангах.

Вместе с послом следовали 100 афганских конников и 15 мастеров-колесников армянского происхождения. Как нам разъяснили, на спинах следовавших с ними верблюдов находились маленькие колесные пушки, стрелявшие снарядами весом в полтора литра ⁴².

Пробыв в Стамбуле 60 дней, посол выехал в Исфахан к своему господину. Однако за время его пребывания послом, в Исфахане произошли большие перемены. Умер Эмир Вейс, его место занял шах Ашраф, а затем Исфахан отобрал шах Тахмаз, усилившийся за счет Гули-хана. И когда посол добрался до Хамадана, он получил из Исфахана письмо, где говорилось о взятии Исфахана шахом Тахмазом сыном шаха Хусейна и о разгроме афганских войск. Получив эту печальную весть, посол не пожелал возвращаться в Исфахан и отправился в Хамадан. В конце концов, как мы уже отмечали, будучи высокопоставленным чиновником, он предпочел перейти на службу к шаху Тахмазу, который оказал ему большой почет и возвратил ему все его прежние привилегии.

---

Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 215; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!