Тартария в XIII—XVI веках: эпоха тартар

Тартария

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Перейти к навигации Перейти к поиску

Карта Тартарии Ортелия^[1] 1570 г.

Карта Тартарии 1806 года: розовым обозначена «китайская Тартария», жёлтым — «независимая»

У этого топонима есть и другие значения, см. Тэртерийские таблички.

Тартария, синоним — Татария^[2] (лат. Tartaria, фр. Tartarie, англ. Tartary, нем. Tartarei) — географический термин, использовавшийся в западноевропейской литературе и картографии в отношении обширных областей от Каспия до Тихого океана и до границ Китая и Индии.

Использование слова прослеживается с XIII и вплоть до XIX века^[2]. Пространство, ранее называвшееся Тартарией, в современной европейской традиции называют Внутренней или Центральной Евразией. Эти территории представляют собой засушливые равнины, основное население которых в прошлом занималось скотоводством^[3].

Содержание

1 Этимология. Первые описания Тартарии
2 Тартария в XIII—XVI веках: эпоха тартар

2.1 Образы Тартарии
2.2 Путешествия в Тартарию в XIII—XVI веках
2.3 Тартария на европейских картах XIII—XV веков
2.4 Начало современной картографии: XVI век

3 Тартария в XVI—XVIII веках: эпоха ориентализма и колониализма

3.1 Тартария в европейских исследованиях
3.2 Тартария и Московия. Русское восприятие Тартарии
3.3 Особенности представлений о Тартарии

4 Границы Тартарии в старых источниках
5 См. также
6 Комментарии
7 Примечания
8 Литература

Этимология. Первые описания Тартарии

Возникновение термина «тартары» связано с формированием империи Чингисхана в начале XIII века. Названия «Тартария» и «тартары» происходит от этнонима татары, под которыми в древности понимали все тюркские и монгольские народы, не слишком различая их по языкам и национальностям. Европа узнала о татарах во время вторжений войск Чингисхана и его потомков, но вплоть до XIX века сведения о них и об их государствах оставались крайне скудными и отрывочными. У западноевропейцев термин превратился в «тартары» из-за контаминации с Тартаром. Последний в Средние века означал как глубочайшие области ада, так и далёкие неизвестные области Земли, откуда, как казалось европейцам, пришли «дикие» орды кочевников^[4]^[5]^[6]. Как более живописно сказано в русском академическом издании 1846 года^[2]: «В понимании европейцев „тартары“ — народ, несущий ужасы и конец света, и форма этого слова сделалась общеупотребительной, намекая на происхождение врагов Христианства из языческого Тартара».

Впервые термин «Тартария» появляется около 1173 года у наваррского путешественника Вениамина Тудельского, который писал о «тибетской провинции Тартарии… в стороне Туркестана и Тангутов, на севере Могулистана». Термин «тартары» без конкретного обозначения используется в книге о подвигах и победах над сарацинами несторианского царя тартар Давида — «Relatio de David» (1221), а также встречается у французского хрониста Альберика. Первые упоминания не имели негативного оттенка; их авторы, основываясь на восточных источниках, связывали монголов с царством пресвитера Иоанна. Этот миф, представлявший монголов в положительном свете, долгое время оказывал влияние на европейское восприятие тартар^[7]. Первое относительно точное употребление слова «тартары» относится к 1224 году, когда грузинская царица Руссутана в письме римскому папе Гонорию III назвала тартарами напавших на Грузию монголов. О тартарах сообщал доминиканский монах и путешественник Юлиан (1238), отправившийся на поиски Великой Венгрии в кипчакские степи и описавший катастрофу монгольского нашествия. Восприятие начало меняться в негативную сторону в 1236—1238 годах с распространением сведений о разрушительных последствиях монгольских завоеваний и радикально изменилось в 1241—1242 годах после того, как монголы опустошили Венгрию и достигли Адриатики^[8].

Понятие «Тартария» предположительно было сконструировано между 1238 и 1242 годом. Примерно в 1241—1242 годах, в связи с монгольским нашествием в Европу, произошло включение в топоним «Татария» христианского ада (Тартар); в результате возникала «Тартария» как специфическое географическое обозначение. Востоковед XIX века О. Вольф считал, что появление «r» в европейских языках было вызвано влиянием персидских диалектов, в которых «r» мог произноситься или нет. Однако, скорее всего, в силу отсутствия связей между европейскими хронистами и Персией, слово «Тартария» возникло без внешнего влияния, вследствие исторически обусловленной паронимической аттракции — два фонетически близких и семантически разных слова превратились в одно. Согласно английскому хронисту Матвею Парижскому, в 1241 году французский король Людовик IX, в 1244 году провозгласивший крестовый поход против монголов, первым связал между собой три понятия — «Тартария», «Тартар» и «тартары». В том же 1244 году германский император Фридрих II схожим образом соотносил Тартар и тартар: «ad sua Tartara Tartari detrudentur». Возможно, что до Людовика слово уже несколько лет употреблялось (так полагал, например, О. Вольф), однако автором этой ассоциации чаще всего называют французского короля. В письме к своей матери, Бланке Кастильской, Людовик сокрушался о вышедших из Тартара тартарах^[9].

Описания Матвея Парижского и императора Фридриха содержат демонические черты тартар как «ненавистного народа», « яростных как демоны», «посланных самим Сатаной», представителей расы Сатаны и т. д., что отсылает к Тартару. Согласно Матвею, тартары, Появление тартар на границах Европы связывалось с пришествием Антихриста: в обстановке между 1250 и 1400 годом, в ожидании Страшного Суда, монголы на сотни лет превратились во всадников Апокалипсиса, воинов Антихриста, причём как в народных представлениях, так и у образованных европейцев. Именно так монголов представляли и позднее — Роджер Бэкон, армянский историк Киракос, хронист Жуанвиль, и Данте в «Божественной комедии»^[10].

Слово «Тартария» постепенно закреплялось в употреблении: Людовик IX использовал термин в переписке с монгольскими ханами в 1248—1262 годах^[11]. В описании Матвея Парижского Тартария предстаёт как место, окружённое «непреодолимой горной преградой»; в горах берёт начало река мёртвых, называемая Тартар (Матвей Парижский) или Эгог (венгерские источники, 1242; Матвей, 1250) и давшая название народу Тартарии^[12]. Доминиканский монах Симон де Сен-Квентин, в 1245—1248 годах участвовавший в папском посольстве Асцелина Ломбардского ко двору монгольского хана, локализовал Тартарию «вне Персии и Армении» и поместил её в пределах границ Индии; царём тартар был Давид. По мнению Ж. Ришара, под Индией имелось в виду Каракитайское ханство^[13].

Тартария в XIII—XVI веках: эпоха тартар

Образы Тартарии

В тысячелетний период (III—XIII века) у западно-европейских космографов сформировался образ Центральной Азии как окружённой горами страны, расположенной поблизости от земного рая; в ней обитали мифические существа и чудища, связанные с Александром Македонским и Гогом и Магогом. Отразившие страх перед монгольскими завоевателями зловещие образы Тартарии и тартар наложились в сознании европейцев на образы Гога и Магога, обитавших на северо-востоке мира; новые и старые образы частью смешались друг с другом. Смешение античных представлений и топонима Тартария определило долговременное (архетипическое) сходство тартар и Гога и Магога^[14]

В XIII—XIV веках термин «Тартария» распространяется в текстах, становится основным для описания пространств Центральной Азии и обобщённого обозначения Монгольской империи, хотя используются и разнообразные эквиваленты (Азиатская Сарматия, страна Гога и Магога, Степь и др.)^[15]. Как отмечает С. Горшенина, ряд изменений в этнониме Mongghol или Mongghal в европейских языках в конечном счёте приводит к отождествлению монголов (тартар) с потомками Гога и Магога; у Матвея Парижского тартары принадлежат к народам, запертым Александром Македонским в горах за Каспийским морем до конца мира. Согласно Матвею, с наступлением конца света тартары освободятся, «чтобы совершить великую бойню»; они распространятся с севера по четырем частям света, возвещая пришествие Антихриста. У Мандевиля тартары выйдут вслед за неизвестным зверем через отверстие в горах, сделанное лисой^[16].

Факт родства с Гогом и Магогом «подтвердил», например, доминиканский миссионер Рикольдо да Монтекроче, в конце XIII века посетивший взятый монголами Багдад^[17]. Хранителем «про́клятых народов» был пресвитер Иоанн. В версии «Романа об Александре» 1236 года запертые мифические цари (двадцать два или двадцать четыре царя) Гога и Магога являются царями тартар (монголов): популярность мифа об Александре Македонском связала его с монгольской империей^[18]. Смешение имело место не только в текстах, но и в иконографии; например, французская миниатюра начала XV века (иллюстрация «Книги чудес света» Марко Поло), описывающая битву хана Хубилая в Бирме, явно воспроизводила структуру современной ей миниатюры о битве между Александром и Пором^[19]. На географических картах параллель между Тартарией и Гогом и Магогом появляется позднее, хотя Матвей Парижский ещё в 1253 году на своей карте Святой Земли указал, что тартары пришли из окрестностей Гога и Магога (северо-восток)^[20]^[21].

Помимо Гога и Магога, тартар связывали с также запертыми Александром Македонским десятью потерянными коленами Израиля (легенда восходит к раннему средневековью), исмаилитами и мадианитянами из Ветхого Завета (последние два сопоставления имеются у Юлиана); библейские ассоциации и отсылки к Александру несколько уравновешивали негативные представления о тартарах. Марко Поло в одном из рассказов утверждал, что видел побежденных Александром тартар (сюжет скорее всего был взят из «Романа об Александре»)^[22]. Общим местом было отождествление монголов и евреев, возникшее ещё в IX веке и распространившееся ко времени монгольских завоеваний. Монголы оказывались потомками еврейских племён, изгнанных в Мидию ассирийским царём: в результате в XIII веке Мидию и Персию не отличали от Тартарии; Рикольдо да Монтекроче задавался вопросом о связи между евреями и тартарами. Следы этих фантастических этимологий и воображаемых связей прослеживаются вплоть до XVIII века^[23]. Другим распространённым сравнением была «связь» между тартарами и скифами (опосредованная через Гога и Магога, с которыми скифов связывали ещё древнеримские историки). Цепочка ассоциаций включала Гога и Магога, скифов, тартар, турок или славян, которых часто смешивали с сарацинами. Так, для Роджера Бэкона тартары были похожи на евреев, скифов и Гога Магога. В противопоставлении тартар как кочевников оседлым народам воплотилась античная дихотомия между цивилизацией и варварством, ойкуменой и внешним миром, дополненная разграничением христиан и неверных. Дихотомия имела место, например, в описаниях Рубрука, Плано Карпини, Матвея Парижского^[24]. Вместе с тем, противоречивость коннотаций, совмещение положительных (воображаемое царство пресвитера Иоанна или предполагаемая религиозная толерантность монголов) и отрицательных (образ ада) элементов в период конструирования Тартарии были вписаны в политический контекст того времени: страх перед монголами сочетался с надеждой на их помощь в борьбе против мусульман. Последнее обстоятельство подкреплялось фактом военной кампании монголов на Ближнем Востоке; Рубрук сообщал об их антимусульманских планах^[25].

Средневековые авторы не делали различий между мифом и реальностью: Тартарию населяли не только люди, но и разнообразные сказочные существа. Ярким примером были свидетельства Плано Карпини: в попытке рассказать историю тартар, автор так же тщательно описывал чудищ, населявших завоёванные ими страны, как и реальную жизнь монголов. Список, приведенный Карпини, включает немых, существ без суставов в ногах, кинокефалов, с пёсьими мордами и бычьими копытами, одноногих и одноруких людей и др.; Карпини описывает чучела, извергающие огонь, горы магнитов, притягивающих стрелы, грохот при восходе солнца и т. д. Путешественникам было очевидно, что подобные чудища и чудеса невозможно было увидеть (что не ставило под сомнение их существование), поэтому их постоянно локализовали в новых областях Тартарии^[26]. Монгольское завоевание изменило представления о «чудищах» Центральной Азии; если ранее реальные народы превращались в чудищ, то отныне чудища становились народами. Согласно подсчётам исследователя П. Готье Далше, количество чудищ на европейских картах выросло в течение первой половины XIII века; в дальнейшем тенденция проявлялась и в литературе (Джон Мандевиль)^[27]. Страна женщин с мужскими телами располагалась за пределами Катая, сообщал армянский историк Киракос Гандзакеци; мужчины в его описании походили на собак. Кинокефалы обитали на северо-востоке Тартарии, согласно карте Анри из Майнца (XIII век). Примерно там же, к северу от народа Samogedi их помещают Плано Карпини и его спутник Бенедикт Поляк. С Гогом и Магогом и людоедами на берегу Северного океана соседствуют кинокефалы у немецкого картографа Андреаса Вальспергера (XV век). Первые сомнения в правдивости сказочных описаний можно видеть, например, у Рубрука, задававшегося вопросом о существовании на севере «про́клятых народов». Тем не менее, из-за культурного шока европейцы зачастую воспринимали реалистическую часть сведений путешественников как вымысел. К примеру, иллюстрация XV века к описанию сибирских тартар в «Книге чудес» Марко Поло изображала одногогих и циклопов, хотя книга опровергала подобные сведения. Сказочные образы обитателей Сибири сохранялись вплоть до Сигизмунда фон Герберштейна (XVI век)^[28].

Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 268; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!