Автор благодарит владельцев за предоставленные фотографии. 49 страница
в Москву, мне просто плохо физически. Можно смеяться, но у меня даже сопли появляются в любом другом городе. А дома при нашем «замечательном» климате могу ходить с мокрыми ногами не простужаясь. Две недели проведя на юге я начинаю ходить по пляжу и люто ненавидеть всех в округе. Не люблю расставаться с моим городом. Этот город нельзя сделать чьим-либо городом. Можно просто самому стать его жителем. Шевчук, конечно, стал жителем Питера. Потому как в Москве, например, он и сам себя не может представить. Да и в Уфе тоже. Он стал питерским человеком, в отличие от сотен других, приезжающих сюда и до конца жизни не понимающих, где они живут. Но повторяю, не Питер стал для Шевчука его городом, а Шевчук стал питерским человеком. Вряд ли один человек может переделать такой город под себя. Скорее человек переделывает себя под город. Но питерским Юра стал, а иначе он ни черта бы не понял. Наверное, что-то не характерное для невского жителя в Юре осталось. Хотя что такое невский житель? Просто собирательная легенда. Собирательный образ коренного питерца, блокадника
— я все это не очень понимаю. Хочется питерскому человеку думать: вот какими мы классными были, пока лимита не понаехала. Но на самом деле понятно, что и среди приехавших была масса людей достойных, а среди питерских хватало подонков. В Питере культура сохранилась в основном за счет того, что это европейская столица. Петербург — город не русский, не российский. Шевчук же написал в свое время: «...Бледный, худой Евроглазый прохожий...» Причем Шевчук имел в виду прохожего с европейским разрезом глаз. Я считал, что там еще скрыта игра слов. В черте столицы оседлых евреев было маловато. Я сам по еврейским каналам еврей, по матушке. Но земля предков — Израиль — не вызвала во мне никаких особых ощущений. Может, я поганый космополит. Но у меня есть конкретная Родина — Питер. Моя национальность — питерский.
|
|
|
В «Черном псе» меня многое прикалывало. Сам «Пес» как песня, может быть, немного затянута с музыкальной точки зрения. Есть проходные, на мой взгляд, недоделанные строки. Три года работы с Майком и шесть лет с Шевчуком научили меня иначе относиться к слову, нежели кого-то другого. И воспитывался я на Гребенщикове. Сейчас я работаю с «НЭПом». Сережа Поращук — поэт интуитивный, но культуры ему не хватает. Я его просто правлю:
— Подумай, это же не в кайф, левое словечко.
...«Пес» начал делаться, и это была конкретная Великая Китайская стена. Битва. Все, как в первый раз. Концептуальная вещь. Иногда мы пробивали стену там, где ее можно было обойти. Первая попытка в российском рок-н-
|
|
|
ролле сделать не спектакль, а некое полнометражное действо. Спектакля бы не получилось, я думаю, по одной причине — мы никакие не актеры, мы просто музыканты. Им если играть спектаклем, то это смог бы сделать один из нас — Шевчук. Хотелось, конечно, как у «Пинк-Флойда», только звук потише да света поменьше. Слава Богу, как у «Пинк-Флойда» не получилось. Получилось по-своему. Тяжелая программа, кровью далась. В процессе подготовки часто ссорились. Юрке хотелось больше инстру ментального:
— Давайте больше музыки, больше музыки!
Однако мой камень в его огород: за период работы он слишком часто бывал со своими музыкантами как автор излишне категоричен:
— Будем делать вот так и никак иначе.
Отрубал он категорически, чем успешно загубил в своих музыкантах всякую музыкально-творческую инициативу. Правда, не до конца — из совсем творческой личности жажду сочинять не выколотить.
Сейчас, уйдя из «ДДТ», я вдруг понял, как человек там я приобрел ужасно много, но как музыкант стал играть намного хуже. Технически необходимо постоянно себя держать в форме, а с тем, что я делал в «ДДТ», мог справиться любой человек с образованием на порядок ниже, чем у меня. При всех криках о новой музыке Шевчук — заядлый консерватор. Ну, просто очень консервативен. Крикнет Шевчук:
|
|
|
— Новая музыка!
Мы с Вадиком, который все знает про «хеви-метал», с Андреем Василь евым — большим любителем «новой волны», что-то придумываем, навора чиваем. Приходит:
— Все хуйня. Надо проще.
А это «проще» выливается в три аккорда на акустической гитаре. Может быть, в этом стиль «ДДТ». Тогда надо придерживаться этого стиля, не выбиваться из него и не наезжать на других не по делу. Хотя допускаю, что
в этих своих рассуждениях я не прав. В творческих вопросах невозможно определить правую сторону. Вот получилась «Что такое осень». Полюбилась народу. Мне нравится эта песня. Когда я ее услышал, то сказал:
— Классная песня для акустических концертов.
Сделали ее в электрическом варианте. С жутким скандалом. Я устраивал дикие скандалы на записи, хотелось сделать ее менее эстрадной. Сладкой она не получилась. В силу текста она бы и не получилась такой. Текст горький, скажем так. Но все равно не люблю я эту песню в электричестве. Может, потому, что она стала всенародно известной. Хотя в свое время
«Революция» тоже приобрела всенародную известность, но я ее любил. Хоть там у Юрки и со словами проблема. Концертная судьба программы тоже не проста. Нервяк жуткий. В СКК концерты, на мой взгляд, просто не получились. Я говорил:
|
|
|
— Давайте не будем делать Питер первым.
Но сыграли свою роль финансовые проблемы — слишком дорога пере возка аппаратуры. И если бы не спонсоры, мы бы вообще не справились. Практически получились три больших репетиции на сцене. Эта программа утряслась только в Киеве — столько было изменений и перестроек. Прак тически правильными были седьмой-девятый концерты. Третий город. В Киеве и зал был более театральным. В Москве третий концерт под крики Юры:
— Надо двигаться, надо делать шоу на сцене! — пошел под прицелами телекамер весьма своеобразно. Ребята немного забыли, что надо играть. А второй концерт был энергетически хорошим. Сняли все равно одно дерьмо.
Шоу все ставятся, но ни один постановщик-режиссер не будет работать с Шевчуком, потому что у Шевчука свое видение, а при его упрямом характере они обязательно начнут собачиться. И целиком программа выгля дела как огромный ком, свалившийся откуда-то... Новые песни включали чуть ли не во время тура. Все бы хорошо, но на съемках опять упали мордой в грязь. Такой материал требовал сильного воплощения и длительной тщательной подготовки от телевизионщиков. Причем, попали во второй раз, в чем я вижу вину Жени Мочулова. Мы уже имели с «АТВ» один раз дело. Сняли «Старую дорогу». Сережа Морозов — классный человек, я очень его люблю, но снято было плохо. Операторы плохие. На основании одного клипа «Последняя осень» я не могу сказать, какой Сережа режиссер, хотя у меня есть претензии. Но клип в принципе неплохой, поймано настроение. Другое дело, что имеет место техническая лажа. И теперь снова было «АТВ».
Я говорил Жене:
— Обойдемся без «АТВ». Есть спонсоры. Напряжемся. Есть классные
операторы. Боря Деденев. Как режиссеру к нему можно относиться по-разному, но оператор он классный, лучший в Питере.
В Питере есть упаковка операторов: Деденев, Дубровский, Тихонов, Алексеев, Гречишкин, Володя Брежнев. Эта шестерка дала бы просто классную картинку. Нет, решили отдаться господину Столярову. Как было сказано, Столяров — непревзойденный мастер монтажа. Но было бы из чего монтировать. А монтировать в итоге оказалось нечего. Половина съемок была в браке. Лажи были школьными: во время съемок летающий кран был
в поле зрения всех камер, но картинку с камеры на нем просто нельзя было взять. Пришел художник по свету:
— Ой, ребята, слишком темно, добавим желтую рамочку.
У меня жена светорежиссер, иногда я вникаю в процесс видеосъемок конкретно. А тут я понимаю, если на черный фон направить желтый свет, то фон станет грязным. Уж лучше белый телевизионный свет. В результате декорации получились грязно-серыми. Вместе с администратором Лешей Болотиным мы трое суток строили декорации, пытались сделать необходимые объемы, вывесить свет. Этих объемов на съемках просто не было видно. В конечном итоге сказалась методика Жениного подхода, который приглашает своих хороших друзей, но непрофессионалов. Вот Алик Азаров, замеча тельный человек. Театральный осветитель. Но эстетика концертов, причем, такого глобального масштаба, какие делает «ДДТ», тем более когда речь идет о спектакле, принципиально иная. Объемы тоже иные. Поэтому все выглядело при массе затрат, будто это и не свет вовсе, а так, лампочка горит. Декорации, в которые вбухали огромное количество денег, сработали только раз — в Киеве. Это связано с более театральным залом, стационарным светом, шикарным белым горизонтом, на фоне которого это все происходило.
Я это видел. Но нельзя объять необъятное. Нельзя засунуть нос во все дырки сразу. Однако я все равно пытался это делать. И, может быть, в силу этого на мои слова не всегда обращали внимание. Но как сейчас ясно, я ошибся не в очень многих вещах.
Отыграли «Черного пса». Столяров сел за монтаж, я — за сведение. Све дение было безумным. Задача стояла нелепая по сути своей, но конкретная. Мне надо было все звуки уместить в один маленький динамичек. Тот самый, из которого в телевизоре выйдет звук в квартире. Я знаю, как телевизионщики могут все испортить. Даже тот звук, который сделан специально для них. Эфир был вообще «замечательным». Накрылся и передатчик, и первые десять минут шли без картинки. Такое бывает. Я же однозначно все сводил под телевизионный тракт. Это сведение нельзя было потом выдать в виде аудио версий. Изначально нельзя. Второй московский концерт энергетически был лучше, его и решили сделать в виде аудиоальбома. Я человек мягкий, хоть советчиков не люблю, но если просят, уступаю. Пришел Женя, надавал советов. И накрутили мы с ним огромное количество компрессий. В этом в равной степени и моя, и его ошибка. Но для телевизионной версии это выглядело вполне нормально. К примеру, тихие места были громкими, чтобы на эфире были слышны. Потом Женя ходить перестал. Но решил появиться Шевчук. Я делал черновое сведение. Уши потихоньку замыливались. Потом
приходил Юра и прослушивал все это свежим ухом. Три месяца сидел над этой программой. Не переписывались вокал, барабаны, бас. Остальное переписывалось. От работы полного удовлетворения не было. В принципе, удовлетворение было оттого, что все сделано в меру хорошо. Однако было и обидно, что тот же классный материал приходилось гробить собственными руками, чтобы потом по телевизору хоть что-то было слышно более-менее прилично. Приходилось наступать самому себе на горло. Если сделать хорошо, то из ящика будет звучать плохо. Это уже было доказано. На каждом показе клипа «Дождь» постоянно какие-то засады то с высоким звуком, то с «долби».
Далее мы отправились в берлинскую поездку. Там я решил выступить в роли защитника обиженных. В Берлине я играл с «ДДТ» и с «Соседями». Как-то так вышло, что в Берлине явно имело место отсечение супергруппы «ДДТ» от остальных музыкантов, с переселением в гостиницу «Эспланада». Вся история выглядела так. К Глебу Малечкину пришел некий Игорь Гришин:
— Мои партнеры хотят устроить фестиваль в Берлине. Больших доходов не гарантируют.
Все группы второго эшелона: «Мифы», «Соседи» с этим согласились. Как все это выглядело с «ДДТ», я не знаю, потому что финансовые пере говоры вел Женя. Фестивальчик получился беспонтовый. Веселый. Народ пришел только на «ДДТ». Да и то, немцев в зале было человек тридцать, остальные русские. В зале можно было набить тысячи полторы, а приходило человек по двести. На «ДДТ» пришло 500. Бывшие и нынешние русские. Там наших много — учатся, работают, бизнес крутят. Были такие конкретные бритоголовики. И была там такая, на мой взгляд, позорная ситуация. Все жили в общежитии. Для семи человек, ДДТшников, нашли номера в отеле.
А музыкантов было девять. Я сразу же отказался переезжать. Я потом по этому поводу пару раз высказывался конкретно:
— Замажорились некоторые граждане.
Это вызвало достаточное неодобрение. Я так хотел набить морду органи затору Гришину, который вел себя достаточно непорядочно по отношению к музыкантам, используя при этом семейную ситуацию. У него была бере менна жена. Этим он надавил на Шевчука, что было в то время вполне естественно. Причем, забавно, что он привез туда жену рожать, что в Гер мании не бесплатно. Она там родила, но при этом муж бил себя коленкой в грудь, кричал:
— Денег у меня нет. Я — банкрот. Я — нищий.
Для «ДДТ» эти деньги были не важны — мы там потратили гораздо больше, чем заработали. Что касается остальных музыкантов, то они на эти деньги собрались жить. Музыканты второго эшелона вообще живут скромно. Сейчас они могут существовать семьей на тридцать-сорок тысяч в месяц. Я живу на четыреста. Правда, это уже другой уровень. У меня под опекой сейчас группа «НЭП», я просто иногда кормлю ее из своих денег, потому как органи зовывать концерты чрезвычайно трудно.
Так вот, я на эту тему тогда высказывался неоднократно. За язык мой мне изрядно доставалось. Лупили. У меня еще был неподъемный «Ролланд». Транспорта не было, таскал его на себе. На концертах звук на сцене ставил я, а в зале — Женя. Я обозлился и не стал этого делать. В результате у «ДДТ» во время концерта был хреновый звук. На сцене есть специфика звука, поэтому у Жени не получилось. Наверняка в данном случае я был не прав. Поставил свои амбиции выше интересов команды. Вот, собственно, потом меня и уволили. Уволил меня Яков Солодкин, которого в группу «ДДТ» как бы никто и не принимал. Как человек достаточно хитрый, он пытается там быть плотно, однако группу «ДДТ» он уже кинул конкретно перед «Черным псом», когда за месяц до гастролей мы спешным порядком вводили Диму Евдомаху на перкашн. Может, и не идеальный перкашн, но запомнил всю программу и честно ее отработал. Ну, конечно, уволили меня Мочулов и Шевчук. Но Яша при этом попрыгал изрядно. Забавно в этой ситуации следующее: Яша — джазовый человек, и когда его спрашивают, зачем ему «ДДТ», он отвечает, улыбаясь:
— Бабок же надо срубить!
Может, сейчас все и изменилось. Может, он и хороший человек, но я не хотел бы с ним поддерживать дружеские отношения.
«ДДТ» — это группа сделанной музыки. Импровизация допускается, не скажу, чтоб поощрялась. Она может быть во время репетиций. А в готовом варианте на концерте она допустима только в одном виде, если Шевчук начнет петь на два такта позже или раньше. Но тут мы его ловим, потому как сам он поет по ощущению.
Уволили меня Шевчук с Женькой, Яша поддержал, и это считалось решением группы. Доца понятия об этом не имел, пока я не приехал к нему в Калугу и не сообщил об этом факте. У Худого вообще сложная жизнь, и он в этом смысле аполитичен. За меня вступился дядя Миша, что в принципе меня удивило, потому как он конформист в определенной степени. Он просто сотворил себе кумира в виде Шевчука и во всем ему поддакивал. В данном случае мне было приятно. Вадик тоже имел на эту тему беседу с Шевчуком.
Теперь я продюсирую группу «НЭП». Намедни ехал из Москвы, где был с целью промоушн на радиостанциях. Возвращался с Вадиком, который, изрядно поднажравшись, кричал, что попробовал много клавишников, все они дерьмо! Не соглашусь ли я вернуться. Нет, не соглашусь! Есть вещи, которые необходимо заканчивать в определенный момент, поскольку Любой комбег не будет удачным. Все разговоры по поводу Никиты из той же серии. На акустику, может, он и хорош. Однако возвращение Никиты в состав...
Сейчас музыка вообще другая. Сможет ли сыграть он эту музыку? Я вообще не припомню во всей мировой музыке удачного комбега... В конце концов все равно скоро разбегались. Исключение составляет «Ролинг Стоунз». Но там разбежались два начальника. Отдохнули друг от друга годик и снова сошлись. Так что на этом моя работа с «ДДТ» завершилась...
Об ином. «ДДТ» имеет право быть принципиальным. К примеру, в отказе на рекламу алкоголя и табачных изделий. А вот «НЭП», который я сейчас продюсирую, не может. Но алкоголь рекламировать не будем. У нас даже в договоре указано количество бухала. Я просто видел, как один человек умер от этого, а другому это не принесло ни счастья, ни здоровья. К чести Сережи Поращука, когда мы были три недели в Германии, он почти не бухал. Пиво сильно действует на связки. А Германия — пивной рай. С «НЭП» мы конкретно познакомились в Берлине. Я отрегулировал им звук, и все сказали, что это было лучшим саундом на фестивале.
Очень хочу продюсировать «Дубы-колдуны». Но там другая ситуация. Как концертный состав это будет минимализмом. Команда сборная, все заняты в своих коллективах. Идея группы принадлежит Андрюше Васильеву. Вадик Курылев — художественный руководитель.
— Андрей, с этими людьми ты прожил достаточно большой промежуток своей жизни. Расскажи о них.
А что говорить-то... Доцу и Вадика я просто люблю изо всех сил. Больше
и говорить-то особо о них не надо. Не важно, какие они, со всеми своими
кайфами, проблемами. Люблю я их что есть силы, поэтому не желаю замечать какие-то некайфы. Это, наверное, два настоящих конкурентных друга, которые у меня остались.
Про Шевчука я говорил достаточно. С Юрой тяжело. Были моменты, когда я ощущал необыкновенное духовное единство с ним. В той акусти ческой поездке в Затон. Новые песни на Синопке, он, наверное, пел всем, кто туда заходил. Но мне казалось, что он хотел, чтобы я их услышал несколько иными... Не буду кривить душой и говорить, что я люблю Шевчука. Нет. Он гениальный поэт. Я люблю Шевчука-поэта. А Шевчука-человека в
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!