Образ как восприятие или суждение : спор , который выиграли все стороны 8 страница
Как раз в тот момент, когда все это начинает казаться телесным фокусом, не имеющим никакого отношения к символическим процессам, следует обратить внимание на содержащееся в учениях Гампопы (XI в.) указание на то, что в ходе медитативной практики наступает такой момент, когда феномен жара достигает максимальной физической интенсивности и, одновременно, соответствующее понимание буддистской доктрины также достигает максимальной степени в виде полностью переживаемого постижения. Эта тесная связь между озарением и физическими аспектами экстаза, в данном случае составляющая часть тщательно продуманной медитативной практики, в действительности, вполне согласуется с менее систематизированными моментами творческого экстаза в искусствах и науках. Люди, испытывающие творчески важные концептуальные прозрения, тоже могут прыгать от возбуждения.2
Возвращаясь к нашему обсуждению практического использования системы чакр, следует отметить, что в тибетском буддизме существуют две последовательности (или две ступени) практики. Сначала идет «нисходящая» последовательность активации, удивительно похожая на разработанную Райхом технику «снятия мышечной брони», и связанная с состояниями эмоционального освобождения и живого присутствия. Затем практикующий переходит к «восходящей» последовательности, составляющей конечную цель всей практики и достигающей кульминации в опыте «света пустоты» и постижении пустоты/открытости как основы сознания. В нисходящей последовательности медитирующий зрительно представляет себе красный символ «А» в пупке в виде тонкого, узкого пламени, которое распространяется вверх по цен-
|
|
|
328
Надличностный опыт и рефлексивность
тральному каналу и расплавляет белый символ «Хам» в макушке головы. Результатом становится ощущение нисходящего плавления или течения, при котором жидкость, подобная греческому aion, протекает через спицы каждой чакры, прежде чем спуститься к следующей. Эти «плавления» ведут к последовательному расслаблению соответствующих областей тела, связанных с каждой чакрой, и сопровождаются осознанием ее цвета, формы, звука и т. д. (Chang, 1963; Gyatso, 1982). Это очень похоже на описанные Рай-хом ощущения плавления и течения при глубоком двигательном расслаблении и освобождении, идущем от головы вниз по туловищу.3 Хотя подобные визуализации первоначально включают в себя то, что мы могли бы назвать «управляемым воображением», из описания прилива жизненной энергии, вызываемого активацией чакр, ясно, что цель практики состоит в том, чтобы заставить эти визуализации завершаться спонтанным непроизвольным осознанием конструируемых синестезий.
|
|
|
После этой нисходящей последовательности затем может идти восходящая, как ее более трансцендентальное продолжение. Практикующий зрительно представляет себе праны, собирающиеся в центральном канале вместе с теплом и энергией от полной активации Думо. Он представляет, как эти энергии поднимаются вверх, проходя через чакры в обратной последовательности и в конце концов активируют тысячелепестковый лотос на макушке головы. Судя по всему, это очень близко к мощному и непреодолимому пробуждению кундалини в хатха-йоге, и заканчивается опытом «белого света» в качестве максимального соединения экстаза и Поэтического прозрения. Некоторое представление о специфике переживания такой активации в восходящей последовательности может дать следующее описание спонтанного опыта пробуждения кундалини из традиции индийской йоги:
Большой язык пламени пронесся по позвоночнику внутрь моей головы. Казалось, будто поток живого света, непрерывно мчащийся по спинному мозгу внутрь черепа, становился все быстрее и полноводнее... Порой казалось, будто струя расплавленной меди поднималась по позвоночнику, разбивалась о мою макушку и падала вокруг меня сверкающим ливнем бескрайних размеров... Насколько я мог заглянуть внутрь себя мысленным взо-
|
|
|
Когнитивная психология
329
ром, я видел лишь сверкающий ливень или сияющее озеро света (Krishna, 1967, pp. 54-55).
Восходящую последовательность можно практиковать и отдельно в виде ряда визуализаций все более тонких и абстрактных ощущаемых смыслов, относящихся к природе сознания как такового, но без описанной выше автономной активации. Согласно Говинде (Govinda, 1960) и используя более простую последовательность чакр, можно начинать с визуализации желтого квадрата, располагающегося в нижней части живота и представляющего в текущем осознании все плотное, непроницаемое и соответствующее свойствам земли. Спустя какое-то время это растворяется в белом диске, расположенном в диафрагме, который должен ощущаться человеком как представляющий в его опыте все, что течет как вода. Это, конечно, «поток» Джемса, символически конкретизируемый в качестве части последовательности метафор, которая будет последовательно приближаться к неосязаемому непосредственному сознанию и его непознаваемому, но явно присутствующему источнику. Этот синестетический образ, в свою очередь, исчезает в красном треугольнике в сердце, соответствующем всему горячему и огненному в нашем опыте, переходя оттуда в зеленый полукруг горловой чакры, представляющий аспект сознания, подобный воздуху или дыханию. Затем он ощущается как растворяющийся в открытости самого пространства, визуализируемой в виде голубой сферы, находящейся позади глаз и обладающей качеством прозрачного голубого неба, как самого неопределенного и неосязаемого паттерна физической природы, призванного представлять соответствующую открытость сознания. «Возникает открытая и прозрачная познавательная способность, свободная от всех утверждений о ней... Внешне ясное небо служит примером: внутренне имеет место опыт как опыт — реальное небо, большее, чем первое» (Longchenpa, v. 1, 1976, pp. 213-214).
|
|
|
Наконец, медитирующий позволяет образу неба, который представляет собой «только символ» (Evans-Wentz, 1954, р. 231), раствориться в еще более открытом, вмещающем и сочувственном ощущении светлоты, заполняющей все пространства. Сперва ее можно зрительно представлять как прозрачную светящуюся сферу на самой макушке головы, но в конце концов она растворяется в
330
Надличностный опыт и рефлексивность
отрытой, всевмещающей пустоте: «В ее открытости [пространство] свободно вмещает разнообразные точки зрения, собирающиеся, изливающиеся, наполняющие пространство... Поэтому пространство не статично, а напротив, представляет собой безмятежное расширение... заполняющее все зоны прошлого и будущего, не исчерпывая своей открытости или своей способности проявлять еще большее богатство открытости» (Tartang Tulku, 1977, p. XI).
Я уже обсуждал то, каким образом бесконечно развертывающаяся светлота, синестетически транслируемая как ощущаемый смысл, может влечь за собой как максимально презентативное ощущение чего-то всеобъемлющего, так и имеющее синестетиче-скую основу растворение обычного образа тела. Открытость пространства представляет собой максимальное метафорическое приближение к категориям сознания, самости и времени, которые неспособны полностью охватить репрезентативное самосоотнесение. Для когнитивной традиции, которую представляют Эш, Арн-хейм и другие, вовсе не ясно, как это понятие открытости можно было бы мыслить, не говоря уже о том, чтобы постигать как ощущаемый смысл, без метафор, предоставляемых восприятием неба, пространства и сияющего света. В самом деле, именно си-нестетическое воплощение этих восприятий может быть способно создавать абстрактные состояния, более концептуальный и ноэти-ческий аспект которых мы будем рассматривать в следующей главе.
Осознание сущности у А. X. Алмааса: измерение присутствия-открытости и его связь с дилеммами в ощущении самости
Разработанный Алмаасом (Almaas, 1986ab, 1988) подход «алмазного сердца» поможет нам свести воедино обсуждение присутствия-открытости как двух полюсов надличностного опыта или того, что Алмаас назвал бы «сущностью». Его работа вторит высказанной Ангьялом (Angyal, 1965) идее «универсальной неоднозначности» всего опыта (см. главу 2), подчеркивая двойственный аспект презентативных состояний. Их оптимальное выражение можно найти в состояниях метафорически порождаемого ощущае-
Когнитивная психология
331
мого смысла, составляющих цель классической медитации, но их уплотненные и конфликтные формы включают в себя нарциссиче-ские дилеммы, описываемые подходами объектных отношений и психологии самости в современном психоанализе. Работа Алмааса основывается на оригинальном теоретическом и методологическом синтезе медитативных традиций тонкого тела (особенно суфизма), традиции само-вспоминания Гурджиева-Успенского, современных психоаналитических подходов к уязвимости чувства самости, зарождающейся в первые два года детства, биоэнергетики Райха и метода управляемого воображения, примерно аналогичного методу фокусирования Гендлина.
Алмаас проводит различие между двумя аспектами сущности — чувством присутствия или «я есть», и более безличным чувством трансцендентного, основывающимся на опыте открытости и пространства. Последнее мы уже рассматривали с точки зрения описанных выше буддийских традиций, однако «присутствие» менее разработано в современной литературе по трансперсональной психологии. Алмаас подчеркивает, что чувство «я есть» спонтанно возникает всякий раз, когда мы воспринимаем свою ситуацию искренне и без внутреннего сомнения. Его можно целенаправленно развивать методами «само-вспоминания», которые имеют в основном суфийское происхождение, а в современном контексте были введены Гурджиевым (!975) и Успенским (1949). При самовспоминании человек в гуще повседневных дел культивирует постоянное невербальное ощущение типа: «я сейчас нахожусь здесь, в этом месте, делая то-то...». Успех в этой более «экстравертиро-ванной» форме медитации отмечается теми моментами, очень сходными с опытом осознанного сновидения, когда человек испытывает чувство присутствия и живого воплощения, сопровождающееся ощущениями особой ясности и свободы, неотделимых от его вовлеченности в реальную ситуацию. Философ Мервин Спранг (Sprung, 1994) сходным образом описывает «осознанное поведение» как полное и «живое» пребывание в наличной ситуации, где то, что происходит с человеком, в точности соответствует его ощущению происходящего.
В работе Алмааса, в полном соответствии с моим обсуждением «потока сознания» у Джемса и необходимости метафоры для всякого самосоотнесения, сущность переживается как реально ощу-
332
Надличностный опыт и рефлексивность
щаемая жидкая субстанция, которая кажется заполняющей «дыры» или «пробелы» в образе тела. Эти последние родственны описанной Райхом избирательной утрате чувствительности из-за хронического напряжения мышц. Эти ощущаемые дыры или пробелы представляют собой результат начинающейся в детстве и, возможно, неизбежной в светской культуре утраты различных аспектов сущности, которые Алмаас называет сущностными любовью, силой, волей, состраданием, миром, и осознанием — они отчасти напоминают положительные черты развития у Эриксона. В той мере, в какой человек может оставаться полностью открытым к тревоге и отчаянию, связанными с непосредственным осознанием этих дыр — которые близко родственны индийским чакрам и суфийским «латаиф» — он переживает их наполняющимися текучей субстанцией и развивающимися в расширенное чувство простора.
Каждый осознаваемый недостаток самоощущения, как его определяет психология самости (Winnicott, 1977; Kohut, 1977; Mahler, 1968), когда он переживается как целиком наполняемый и открытый, обладает специфическими межмодальными физиогномическими качествами, выражаемыми в виде характерных особенностей текстуры, плотности, температуры, вязкости и цвета. Вся система центров и сущностных аспектов, описанная Алмаасом, весьма сложна. Я рассмотрю в качестве примеров сущностную силу, располагающуюся в животе, и «соединяющую сущность», или любовь, чаще всего сосредоточенную в груди. Ощущаемая интеграция этих сущностных аспектов также занимает центральное место в том, что Алмаас называет «личной сущностью», и понимается как повторное переживание и полная ассимиляция описанных Маргарет Малер индивидуации и симбиоза первых двух лет жизни. Так, сущностная сила переживается как имеющая красный цвет и связанная с ощущениями полноты тела, округлости и расширения; вот как ее описывала женщина средних лет, у которой основной конфликт был связан с ранним отделением от матери:
Я ощущала очень теплое чувство в солнечном сплетении и спине. Я уже имела возможность много раз переживать тепло до этого. Я также помню, что сначала думала, будто у меня какая-то разновидность горячки, все мое тело становилось горячим...
Когнитивная психология
333
Я ощущала в солнечном сплетении какой-то черноватый ком или шар, размером с баскетбольный мяч. Я чувствовала, как эта чернота слезает или растворяется, открывая какое-то красиво просвечивающее присутствие в животе. Пока я разговаривала с вами, это присутствие очень быстро росло и наполняло меня, так что у меня возникало ощущение полного живота. Когда оно вошло в мою грудь, оно укрепило мои плечи. Я чувствовала себя очень довольной собой, очень счастливой, как бкдто произошло что-то хорошее. Я чувствую себя более сильной (Almaas, 1988, pp. 207-208).
Полное раскрытие к соединяющей сущности описывают как ощущаемое чувство сладости, поток, подобный меду, плавление и золотой цвет. Его иллюстрирует следующий отчет женщины с долгой историей конфликта с матерью:
Я начинаю понимать, насколько я отождествляюсь со своей матерью... Часть причины, по которой я недооцениваю себя, состоит в том, что я отчаянно пытаюсь добиться ее любви; она не хотела, чтобы я была самой собой и преуспевала... Когда вы говорили, я ощущала большую зияющую дыру около сердца и легких. Я постоянно пыталась заполнить ее различными способами, одним из которых была попытка быть моей матерью... У нее есть тепло и любовь, и без нее я ничто. Когда мы работали в субботу вечером, я в какой-то момент ощутила сочное, похожее на мед чувство или присутствие в моей груди, там, где рана. Оно было теплое и сладкое', как нектар... Я чувствую себя сильной и в большей степени самой собой, чем до этого (Almaas, 1988, pp. 229-230).
В полном согласии с когнитивной теорией надличностного опыта как абстрактных синестезий, которые выражают самосоотнесение, развертывающееся само по себе, Алмаас описывает ощущаемое высвобождение сущности в образе тела как явно полимодальное и синестетическое ощущение текучей субстанции:
Сущность, когда она переживается непосредственно, воспринимается как какая-то субстанция, вроде воды или золота, но, в отличие от физических воды или золота, это не физическая субстанция... Представьте себе, что эта вода обладает самоосозна-
334 Надличностный опыт и рефлексивность
нием, что каждая молекула осознает себя и свои энергию и возбуждение. Представьте себя этой осознающей субстанцией, водой. Это ближе всего к опыту сущностной субстанции... Сущность обладает самоосознанием. Она познает себя, постигает себя, ощущает себя посредством зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса. Но все это представляет собой единый акт, одно единое восприятие... Этот феномен указывает на очень глубокую истину, истину единства чувств (Almaas, 1986a).
Это описание похоже на сочетание самоосознания потока у Джемса с sensus communis древних греков и индусов.
Несомненно, что если верны утверждения о зависимости всякого самосоотнесения от физической метафоры (Asch, 1961; Lakoff, 1987 и Johnson, 1987), а также представление о том, что презента-тивный символизм непосредственно демонстрирует свои ощущаемые смыслы при созерцании самого средства выражения (Langer, 1942), то полное переживание текущим сознанием самого себя должно ощущаться в точности так, как это описывает Алмаас. Переживаемое как таковое, презентативное сознание должно ощущаться как разумная, само-осознающая жидкость, межмодальные структуры которой непрерывно реорганизуются, открывая различные аспекты ощущаемого смысла. То возражение, что это «просто» метафора, хотя, безусловно, и ухватывающая суть соответствующих когнитивных процессов, упускает из вида тот факт, что полное самосоотнесение должно задействовать подходящие структуры восприятия, которые будут живо и непосредственно ощущаться в презентативном символическом модусе. Все классические культуры описывали нечто очень похожее на этот само-осознающий межмодальный поток. Он становится особенно заметным всякий раз, когда люди обращают внимание на то, что значит ощущать себя человеком — особенно в те моменты, когда мы чувствуем, что больше всего осознаем свое действительное существование и поистине являемся самими собой.
Существуют и другие современные выражения этого ощущения сознания как внутренней текучей субстанции. Я уже обсуждал предложенное Фрейдом понятие либидо и его близкое родство с древнегреческим aion, или «жизненной субстанцией». В манере, удивительно напоминающей описание воплощения души у Плато-
\
когнитивная психология 335
■-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
на, Фрейд (1914, 1923) говорит, что сначала либидо является нар-циссическим и занятым самим собой (в голове); затем, подобно амебе, постепенно выпускает свои псевдоподии (объектное либидо), постепенно катексируя и оживляя тело. В то время как собственное объяснение Фрейда носит лишь косвенный эмпирический характер, у Райха (1949) описание внутреннего течения оргона как жизненной энергии, резонирующей с текучей динамикой окружающей физической вселенной, основывалось на феноменологических наблюдениях — несмотря на то, что он чрезмерно конкретизировал свои объяснительные принципы на языке физики. Объяснение Райха не только созвучно идее Гибсона, что осознание — это непосредственный резонанс с течением мира, причем мозг локализует, но не объясняет эту первичную функцию, но и представляет собой его собственный вариант sensus communis:
«Оргонное ощущение» — это подлинное шестое чувство. Помимо способностей видеть, слышать, осязать, ощущать запах и вкус, у здоровых людей явно существует чувство органического функционирования, как бы оргонное чувство, которое полностью отсутствует или нарушено при различных патологиях. При неврозе навязчивых состояний шестое чувство полностью отсутствует. У шизофреников оно вытесняется и преобразуется в определенные паттерны их галлюцинаторной системы — такие, как «силы», «дьявол», «голоса», «электрические токи», «черви в мозгу или в кишечнике», и т. п. (Reich, 1949, р. 456).
Райх считал, что действительным источником мистического опыта служит непосредственное ощущение внутреннего течения жизни. Именно в результате развития самосоотносительной познавательной способности мы оказались отделенными и отчужденными от этого непосредственного ощущения течения оргона. Именно это чувство жизни частично утрачивается при появлении человеческой символической способности, и потому проецируется на метафизику духовных традиций и причудливые галлюцинаторные физические вторжения при шизофрении. Мы увидим, что если считать высказывание Райха о символической способности относящимся к репрезентативному символизму, но не к символическим презентативным состояниям, то становится возможным соединить идеи Гешвинда и Гибсона в объяснение надличностного опыта,
Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 175; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!