Психофизиология процесса принятия решения

Вся жизнь человека состоит из принятия решений, непрерыв­ной последовательности операций выбора, при этом человек по­стоянно сталкивается с проблемой выбора между несколькими способами поведения. Принятие решения становится обязатель­ным моментом в жизни, поведении человека: с момента рождения и до самой смерти он оказывается постоянно в состоянии необхо­димости принять те или иные решения, одни из которых осущест­вляются автоматически на подсознательном уровне, другие ста­новятся предметом длительного мучительного раздумья, выбора одного из возможных вариантов.

Процесс принятия решения — производное неопределенности ситуации, в которой оно совершается. При полной определенно­сти, когда отсутствует возможность для альтернативных действий, в сущности и нет никакой проблемы: решение принимается одно­значно, автоматически, часто даже не затрагивая сферу сознания. Процесс выбора становится проблемой лишь тогда, когда в систе­ме человек — окружающая среда присутствует неопределенность применительно к осуществлению действий, направленных на до­стижение определенной цели, конечного результата.

Чем больше степень этой неопределенности, тем меньше осно­ваний для однозначного решения и тем более вероятностым оно

становится. Мозг возмещает дефицит информации использова­нием более тонкого и сложного аппарата оценки вероятности того или иного события. Такое усложнение работы мозга, связанное с увеличением количества логических операций, требует большего времени для принятия решения. Поэтому усиление элементов не­определенности ситуации неизбежно приводит к усилению величины латентного периода реакции. С увеличением числа дифференцируе­мых сигналов возрастает неопределенность проблемной ситуации, в которой выполняется процедура принятия решения и как следствие увеличивается время реакции (рис. 15.7). Эта зависимость описы­вается следующим образом (Hick): А = Klog (n + 1), где А — вре­мя реакции с выбором; К — время простой реакции без выбора; п — количество дифференцируемых сигналов.

Познание психофизиологической основы интегративной дея­тельности высших отделов центральной нервной системы, обеспе­чивающих процессы сознания, мышления, невозможно без уста­новления физиологических механизмов принятия решения как узлового момента любой формы целенаправленного поведения. Процесс принятия решения является универсальным принципом анализа, синтеза и переработки в центральных нервных образова­ниях входной сенсорной информации и формирования выходной реакции. Принятие решения — ключевой акт в деятельности любой достаточно сложной биологической системы, функциони­рующей в реальных условиях внешней среды, нашедший свое куль­минационное развитие и совершенствование в различных формах проявления высшей нервной деятельности.

Суть процесса принятия решения сводится к нескольким мо­ментам: восприятие, прием и обработка афферентной информации, образование, формирование поля альтернатив (набор возможных вариантов для последующего выбора), сравнительная оценка аль­тернативных действий в целях осуществления рационального вы­бора и собственно выбор альтернативы — кульминация решения проблемы. Такое представление подтверждает гипотезу о принятии решения как результате, неизбежном итоге интегративного процес­са, когда из множества альтернатив организм стремится выбрать одну, единственную, наилучшим образом обеспечивающую решение

стоящей перед ним задачи. Рассматривая побудительные при­чины того или иного решения, следует отметить, что не может быть решения вообще, решения, не направленного на какой-то определенный эффект, не имеющий какой-либо определенной це­ли. Выбор при принятии решения в значительной мере обусловлен текущей мотивацией. Выяснение нейрофизиологических механиз­мов, лежащих в основе операции выбора в альтернативной ситуа­ции, направлено на дальнейшее углубление знаний о природе вос-приятния и переработки информации в коммуникационных систе­мах мозга. Восприятие, отбор, фиксация и извлечение из памяти соответствующей информации, сравнительный анализ биологичес­кой значимости сигналов, выбор и реализация конкретного пути распространения возбуждения в нервных сетях, формирование эфферентных командных сигналов, поступающих к эффекторным органам, — все это важнейшие компоненты сложного процесса принятия решения. В информационных процессах, ассоциируемых с интеллектуальной творческой деятельностью человека, широко используется оперативный механизм принятия решения.

В процессе принятия решения различаются две принципиально различные фазы: 1) генерация разнообразия (в которой из уни­версального многообразия действий выбирается класс возможных допустимых путей решения, удовлетворяющих условиям решаемой задачи) и 2) ограничение этого разнообразия с целью отбора од-ного-единственного варианта действия (с точки зрения эффектив­ности этого способа достижения цели). Структуру и последовав тельность действий, характеризующих механизм принятия реше-ния, обычно представляют в виде некоторого древовидного про-цесса, в котором по мере решения проблемы — принятия решения в широком смысле этого слова, отсекаются бесперспективные вет­ви. Такими бесперспективными ветвями являются действия, при­водящие к повторяемости промежуточного результата, нарушению условий задачи и т. д.

Степень уверенности лица, принимающего решение при выборе определенной альтернативы, определяется величиной субъектив­ной вероятности этого альтернативного действия. Эти субъектив­ные вероятности основаны на следующих трех эмпирически выве­денных постулатах (П. Линдсей, Д.Норман): 1) люди обычно переоценивают встречаемость событий, имеющих низкую вероят­ность, и недооценивают встречаемость событий, характеризующих­ся высокими значениями вероятности; 2) люди считают, что собы­тие, не наступившее в течение некоторого времени, имеет большую вероятность наступления в ближайшем будущем; 3) люди переоце­нивают вероятность благоприятных для них событий и недооцени­вают вероятность неблагоприятных.

Различают два основных способа принятия решения: алгорит­мический и эвристический. Алгоритмический способ принятия решения предполагает наличие у лица, принимающего решение, значительной информации о проблемной ситуации. Алгоритмичес­кий способ принятия решения сводится к построению совокупнос-

ти правил, следуя которым, автоматически достигается верное решение, т. е. имеется высокая гарантия верного решения проб­лемы.

При эвристическом¹ способе получение верного результата при значительном дефиците информации о проблемной ситуации не гарантируется, однако лицо, принимающее решение, используя различные эвристические приемы, может найти рациональное ре­шение. Эвристические приемы сокращают область поиска при ре­шении сложной проблемы и, хотя и не лучшим образом, но все же вполне удовлетворительно обеспечивают решение стоящих пе­ред человеком проблем в течение достаточно короткого промежут­ка времени.

Динамический характер интегральной оценки на клеточном уровне организации нервной системы проявляется в использова­нии в разных условиях функционирования и в различных комби­нациях одних и тех же нейронов. Такой динамизм клеточных ме­ханизмов интеграции и выбора определяется особенностями сен­сорного входа центрального нейрона, вариабельностью его рецеп­тивного поля. Мотивационные влияния избирательно повышают возбудимость только тех нейронов и потенцируют только те ре­цептивные поля, которые когда-либо использовались в поведен­ческих актах. Обстановочная афферентация также модифицирует активацию рецептивных полей центральных нейронов. Сами моти­вационные и обстановочные влияния, определяющие «предпуско­вую интеграцию» нейронного механизма принятия решения, не активируют центральные нейроны. Возбуждение последних про­исходит лишь на основе конвергенции на нервной клетке детона-торных влияний, определяемых функциональной организацией и топографией активируемых синапсов (П. К. Анохин, В. Б. Швыр­ков).

Конвергенция на одном нейроне разных сенсорных потоков свидетельствует о том, что нервная клетка является достаточно сложным интегрирующим образованием, реализующим процесс принятия решения в виде генерации отдельного потенциала дей­ствия или определенной временной последовательности таких по­тенциалов. Обеспечение целенаправленной деятельности системы на основе процесса принятия решения немыслимо без оценки эф­фективности произведенного действия, что в кибернетических сис­темах осуществляется при помощи обратной связи. Структурную основу такой обратной связи в нейронных структурах образуют коллатерали аксонов, поставляющих корковым и подкорковым нейронам точные копии, модели эфферентных возбуждений.

Согласно теории функциональной системы П. К. Анохина, при­нятие решения означает перевод одного системного физиологи­ческого процесса (афферентный синтез) в другой (программа действия). Этот механизм образует критический момент интегра-гивной деятельности, когда разнообразные комбинации физиоло-

гических возбуждений, формируемых в центральных проекцион­ных зонах мозга под влиянием соответствующих сенсорных пото­ков, преобразуются в эфферентные потоки импульсов — обяза­тельные исполнительные команды. В понятиях кибернетики нерв­ной системы процесс принятия решения означает освобождение организма от чрезвычайно большого количества степеней свободы, выбор и реализацию лишь одной из них.

Временные характеристики нейронных механизмов, обеспечи­вающих процесс принятия решения, находят отражение в ком­понентах вызванного потенциала — комплекса электрических волн, регистрируемых из зоны центрального представительства соот­ветствующих сенсорных систем. Процесс принятия решения по времени (100—300 мс в разных сенсорных системах) соответству­ет длительности нейрофизиологического механизма восприятия и переработки сенсорной информации, идентифицируемого по первич­ному ответу (включая и негативную волну). Более поздние компо­ненты вызванного потенциала ассоциируются с функционировани­ем исполнительных механизмов.

С помощью нейрофизиологических и клинических исследова­ний установлено, что лобные доли мозга являются основным нерв­ным субстратом, осуществляющим принятие решения при реали­зации целесообразных произвольных форм деятельности человека (А. Р. Лурия). Поражение лобных долей мозга, не затрагивающее физиологические процессы на входе системы (восприятие инфор­мации), приводит к существенным нарушениям процесса выбора альтернативного действия.

Усложнение проблемной ситуации приводит к достоверному увеличению числа функциональных связей различных зон коры большого мозга, к формированию фокуса повышенной активности во фронтальных областях мозга. Активация теменных зон коры мозга наблюдается на заключительных этапах процесса принятия решения, построения адекватной модели ситуации. Высокая неоп­ределенность проблемной ситуации находит отражение в разной интенсивности роста функциональных связей корковых зон (по сравнению с фоновым состоянием). При снижении неопределен­ности в случае предъявления испытуемому дополнительной ин­формации наблюдается концентрация нейронной активности в лоб­ных и затылочных (для зрительной информации), в лобных и ви­сочных (для слуховой информации) областях коры большого моз­га. Это свидетельствует о том, что в основе нейрофизиологического процесса принятия решения лежат сложные взаимодействия пер­вичных проекционных зон анализаторов и лобных долей мозга, играющих роль ведущего интегративного центра в коре мозга.

15.5.3. Сознание

Процесс сознания как заключительный этап процесса по­знания представляет собой сложный многоэтапный психофизио­логический феномен восприятия, переработки и создания новой

информации, на каждом из этапов которого складываются опреде­ленные формы детерминации, причинно-следственной связи ин­формационных процессов. Элементы сознания представлены на схеме 15.2.

Сложные формы интегративной деятельности мозга человека сводятся к непрерывному анализу элементов внешнего (окружаю­щего) мира и последующему синтезу их в виде целостного вос­приятия.

Тем самым осуществляется приспособительное поведение на основе досточно точного, верного отражения окружающей действи­тельности в сознании человека.

Сознание человека — способность отделения себя («я») от других людей и окружающей среды («не я»), адекватного отраже­ния действительности. Сознание базируется на коммуникации между людьми, развивается по мере приобретения индивидуаль­ного жизненного опыта и связано с речью (языком). На базе потребностей, как биологических, так и социальных и идеальных, формируются подсознание (автоматизированные, неосознаваемые навыки и формы поведения), сознание (знания, передаваемые другим индивидуумам), сверхсознание (творческая активность, интуитивное поведение).

Социальный аспект сознания заключается в том, что созна­ние выступает в качестве способности к такой переработке зна­ния, которая обеспечивает направленную передачу информации от одного лица к другому в виде абстрактных символов ре­чи (языка) как главного средства межличностной коммуни­кации.

Речь здесь выступает как материальная форма коммуникацион­ного аспекта сознания (П.В.Симонов). Сознание — знание, ко-

торое может быть передано с помощью слов, образов, художест­венных произведений и т. д.

По А. Р. Леонтьеву, сознание отличается от более низко орга­низованных форм психической деятельности выделением своего собственного «я» из окружающего мира.

Судя по характеру биоэлектрической активности, различия между осознанными и неосознаваемыми реакциями (протекающи­ми на уровне подсознания) заключаются в степени глобальности активации мозга и зависят от количества вовлеченных в реакцию структур мозга.

Реакции, включая и поведенческие, реализуемые на уровне подсознания, носят автоматизированный характер, обеспечивают­ся активацией минимумом активированных нервных клеток срав­нительно небольших участков мозга. Общебиологическая роль под­сознательной обработки информации заключается в первичной фильтрации огромного количества входной информации: на уровне подсознания, например, протекает рефлекторная регуляция дея­тельности внутренних органов человека. Пока человек здоров, нет необходимости переводить интероцептивную информацию в сферу сознательной деятельности. Поэтому человек «ощущает», «воспри­нимает» свои внутренние органы лишь в случае формирования в них некоторого патологического процесса; в состоянии нормы для физиологической регуляции внутренних органов достаточно и уровня автоматизированных подсознательных рефлекторных реакций. Подключение сознания обычно достигается активацией большого количества корковых структур, вызываемой возбужде­нием ретикулярной формации мозгового ствола.

Установлено, что структуры мезенцефалической ретикулярной формации характеризуются мощным влиянием, активирующим сознание. Минимальный период активации мозговых структур для осознанного восприятия сигнала составляет 100—300 мс (время только внутрикоркового восприятия осознаваемого образа не пре­вышает 80—150 мс).

Таким образом, сознание является результатом нейрофизио­логических процессов, происходящих в определенных, но доста­точно обширных областях мозга (кора большого мозга, таламо-кортикальные структуры, лимбическая система, ретикулярная фор­мация ствола мозга).

15.5.4. Мышление

Мышление — высшая ступень человеческого познания, про­цесс отражения в мозге окружающего реального мира, основан­ная на двух принципиально различных психофизиологических ме­ханизмах: образования и непрерывного пополнения запаса поня­тий, представлений и вывода новых суждений и умозаключений. Мышление позволяет получить знание о таких объектах, свойст­вах и отношениях окружающего мира, которые не могут быть не­посредственно восприняты при помощи первой сигнальной систе-

мы. Формы и законы мышления составляют предмет рассмотрения логики, а психофизиологические механизмы — соответственно — психологии и физиологии.

Мыслительная деятельность человека неразрывно связана со второй сигнальной системой. В основе мышления различают два процесса: превращение мысли в речь (письменную или устную) и извлечение мысли, содержания из определенной его словесной формы сообщения. Мысль — форма сложнейшего обобщенного абстрагированного отражения действительности, обусловленного некоторыми мотивами, специфический процесс интеграции оп­ределенных представлений, понятий в конкретных условиях со­циального развития. Поэтому мысль как элемент высшей нерв­ной деятельности представляет собой результат общественно-исто­рического развития индивида с выдвижением на передний план языковой формы переработки информации.

Творческое мышление человека связано с образованием все новых понятий. Слово как сигнал сигналов обозначает динамичный комплекс конкретных раздражителей, обобщенных в понятии, вы­раженном данным словом и имеющим широкий контекст с други­ми словами, с другими понятиями. В течение жизни человек не­прерывно пополняет содержание формирующихся у него по­нятий расширением контекстных связей используемых им слов и словосочетаний. Любой процесс обучения, как правило, свя­зан с расширением значения старых и образованием новых понятий.

Словесная основа мыслительной деятельности во многом опре­деляет характер развития, становления процессов мышления у ребенка, проявляется в формировании и совершенствовании нерв­ного механизма обеспечения понятийного аппарата человека на базе использования логических законов умозаключений, рассуж­дений (индуктивное и дедуктивное мышление). Первые речедви-гательные временные связи появляются к концу первого года жиз­ни ребенка; в возрасте 9—10 мес слово становится одним из зна­чимых элементов, компонентов сложного стимула, но еще не вы­ступает в качестве самостоятельного стимула. Соединение слов в последовательные комплексы, в отдельные смысловые фразы наблюдается на втором году жизни ребенка.

Глубина мыслительной деятельности, определяющая умствен­ные особенности и составляющая основу человеческого интеллек­та, во многом обусловлена развитием обобщающей функции слова. В становлении обобщающей функции слова у человека различают следующие стадии, или этапы, интегративной функции мозга. На первом этапе интеграции слово замещает чувственное вос­приятие определенного предмета (явления, события), обозна­чаемого им. На этой стадии каждое слово выступает в качестве условного знака одного конкретного предмета, в слове не выра­жена его обобщающая функция, объединяющая все однознач­ные предметы этого класса. Например, слово «кукла» для ребенка означает конкретно ту куклу, которая есть у него, но не куклу в

витрине магазина, в яслях и т. д. Эта стадия приходится на конец 1-го — начало 2-го года жизни.

На втором этапе слово замещает несколько чувственных об­разов, объединяющих однородные предметы. Слово «кукла» для ребенка становится обобщающим обозначением различных кукол, которые он видит. Такое понимание и использование слова проис­ходит к концу 2-го года жизни. На третьем этапе слово заменяет ряд чувственных образов разнородных предметов. У ребенка по­является понимание обобщающего смысла слов: например, слово «игрушка» для ребенка обозначает и куклу, и мяч, и кубик, и т. д. Такой уровень оперирования словами достигается на 3-м году жизни. Наконец, четвертый этап интегративной функции слова, характеризуемый словесными обобщениями второго-третьего по­рядка, формируется на 5-м году жизни ребенка (он понимает, что слово «вещь» обозначает интегрирующие слова предыдущего уров­ня обобщения, такие как «игрушка», «еда», «книга», «одежда» и т.д.).

Этапы развития интегративной обобщающей функции слова как составного элемента мыслительных операций тесно связаны с этапами, периодами развития познавательных способностей. Первый начальный период приходится на этап развития сенсо-моторных координации (ребенок в возрасте 1,5—2 лет). Следую­щий — период предоперационального мышления (возраст 2— 7 лет) определяется развитием языка: ребенок начинает активно использовать сенсомоторные схемы мышления. Третий период ха­рактеризуется развитием когерентных операций: у ребенка разви­вается способность к логическим рассуждениям с использованием конкретных понятий (возраст 7—11 лет). К началу этого периода в поведении ребенка начинают преобладать словесное мышление, активация внутренней речи ребенка. Наконец, последний, завер­шающий, этап развития познавательных способностей — это пери­од формирования и реализации логических операций на основе развития элементов абстрактного мышления, логики рассужде­ний и умозаключений (11 —16 лет). В возрасте 15—17 лет в основ­ном завершается формирование нейро- и психофизиологических механизмов мыслительной деятельности. Дальнейшее развитие ума, интеллекта достигается за счет количественных изменений, все основные механизмы, определяющие сущность человеческого интеллекта, уже сформированы.

Для определения уровня человеческого интеллекта как общего свойства ума, талантов широко используется показатель IQ¹ — коэффициент умственного развития, вычисляемый на основании результатов психологического тестирования.

Поиски однозначных, достаточно обоснованных корреляций между уровнем умственных способностей человека, глубиной мыс­лительных процессов и соответствующими структурами мозга все еще остаются малоуспешными. Даже такой, казалось бы, интеграль-

ный и объективный показатель, как масса головного мозга, не яв­ляется определяющим. Так, многие выдающиеся умы отличались значительными различиями в общей массе мозга (мозг И. С. Тур­генева весил 2012 г, И. П. Павлова — 1653 г, Д. И. Менделеева — 1571 г, А. Ф. Кони — 1100, г, А. Франса — 1017 г).

ВТОРАЯ СИГНАЛЬНАЯ СИСТЕМА

В процессе эволюции животного мира на этапе развития вида Homo sapiens произошло качественное видоизменение системы сигнализации, обеспечивающее адаптивное приспособительное по­ведение. Оно обусловлено появлением второй сигнальной систе­мы — возникновением и развитием речи, суть которой заключает­ся в том, что во второй сигнальной системе человека сигналы при­обретают новое свойство условности — преобразуются в знаки в прямом смысле этого слова.

В первой сигнальной системе все формы поведения, включая способы и средства взаимного общения, базируются исключитель­ но на непосредственном восприятии действительности и реакции на натуральные раздражители. Первая сигнальная система обес­печивает формы конкретно-чувственного отражения. При этом вначале в организме формируется ощущение отдельных свойств, предметов, явлений, воспринимаемых соответствующими рецептор-ными образованиями. На следующем этапе нервные механизмы ощущений усложняются, на их основе возникают другие, более сложные формы отражения — восприятия. И только с возникнове­нием и развитием второй сигнальной системы появляется воз­можность осуществления абстрактной формы отражения — обра­ зование понятий, представлений.

В отличие от условных рефлексов животных, отражающих ок­ружающую действительность с помощью конкретных слуховых, зрительных и других сенсорных сигналов, раздражители второй сигнальной системы отражают окружающую действительность с помощью обобщающих, абстрагирующих понятий, выражаемых словами. В то время как животные оперируют лишь образами, формируемыми на основе непосредственно воспринимаемых сиг­нальных раздражителей, человек с его развитой второй сигнальной системой оперирует не только образами, но и связанными с ними мыслями, осмысленными образами, содержащими семантическую (смысловую) информацию. Раздражители второй сигнальной сис­темы в значительной степени опосредованы мыслительной дея­тельностью человека.

Физическая структура знака не зависит от объекта, который он обозначает. Одни и те же явление, предмет, мысль могут быть выражены с помощью различных звукосочетаний и на разных языках. Словесные сигналы совмещают в себе два свойства: смыс­ловое (содержание) и физическое (звучание в устной речи, очер­тание букв и слов — в письменной). С помощью слова осуществля-

ется переход от чувственного образа первой сигнальной системы к понятию, представлению второй сигнальной системы.

Существенное отличие словесных сигналов от естественных сигналов первой сигнальной системы обусловлено особенностями лежащих в их основе безусловных раздражителей. У животных биологическое значение воспринимаемых сигналов обусловлено только характером последующего подкрепления, при этом связь между новым сигнальным раздражителем и подкрепляющим его раздражителем каждый раз вырабатывается заново. Сигнальное значение слова определяется всем коллективным опытом людей, пользующихся данной системой словесных знаков. Таким образом, информация, содержащаяся в самих словах, связана не с природой сигнализации явлений и предметов реальной действительности, а с отраженной, преломленной человеческим сознанием деятель­ностью.

Умение использовать знаковую систему языка позволяет че­ловеку оперировать осознанными понятиями об окружающей среде и представлять любой предмет, любую ситуацию в форме мыслен­ных моделей. Способность оперировать абстрактными понятиями, выражаемыми произнесенными или написанными словами, служит основой мыслительной деятельности и составляет сущность выс­шей формы абстрактно-обобщенного отражения окружающей действительности. Оперирование речью (устной или письменной) дает человеку огромные преимущества в адаптивно-приспособи­тельном поведении, в познании и рациональном использовании окружающей природы или искусственной среды.

Функция речи включает в себя способность не только кодиро­вать, но и декодировать данное сообщение при помощи соответст­вующих условных знаков, сохраняя при этом его содержательное смысловое значение. В отсутствие такого информационного моде­лирующего изоморфизма становится невозможным использование этой формы общения в межличностной коммуникации. Так, люди перестают понимать друг друга, если они пользуются разными кодовыми элементами (разными языками, недоступными всем участвующим в общении лицам). Такое же взаимное непонимание наступает и в том случае, если в одни и те же речевые сигналы закладывается разное смысловое содержание.

Система символов, используемая человеком, отражает наибо­лее важные перцептивные и символические структуры в системе коммуникации. Следует при этом заметить, что овладение языком существенно дополняет способность его к восприятию окружаю­щего мира на базе первой сигнальной системы, составляя тем са­мым ту «чрезвычайную прибавку», о которой говорил И. П. Павлов, отмечая принципиально важное различие в содержании высшей нервной деятельности человека по сравнению с животными.

Слова как форма передачи мысли образуют единственную ре­ально наблюдаемую основу речевой деятельности. В то время как слова, составляющие структуру конкретного языка, можно видеть и слышать, смысл, содержание их остаются за пределами средств

непосредственного чувственного восприятия. Смысл слов опреде­ляется структурой и объемом памяти, информационным тезауру­сом индивида. Смысловая (семантическая) структура языка со­держится в информационном тезаурусе субъекта в форме опре­деленного семантического кода, преобразующего соответствующие физические параметры словесного сигнала в его семантический кодовый эквивалент. При этом устная речь служит в качестве сред­ства непосредственного прямого общения, письменная позволяет накапливать знания, информацию и выступает в качестве средства опосредованного во времени и пространстве общения.

В нейрофизиологических исследованиях речевой деятельности показано, что при восприятии слов, слогов и их сочетаний в им­пульсной активности нейронных популяций мозга человека фор­мируются специфические паттерны с определенной пространствен­ной и временной характеристикой. Использование разных слов и частей слов (слогов) в специальных опытах позволяет диффе­ренцировать в электрических реакциях (импульсных потоках) центральных нейронов как физические (акустические), так и смысловые (семантические) компоненты мозговых кодов психи­ческой деятельности (Н. П. Бехтерева).

Наличие информационного тезауруса индивида и его активное влияние на процессы восприятия и переработки сенсорной ин­формации являются существенным фактором, объясняющим не­однозначную интерпретацию входной информации в разные вре­менные моменты и в разном функциональном состоянии человека. Для выражения любой смысловой структуры существует множест­во разнообразных форм представлений, например предложений. Известная фраза: «Он встретил ее на поляне с цветами»,—допускает три разных смысловых понятия (цветы у него в руках, у нее в ру­ках, цветы на поляне). Одни и те же слова, словосочетания также могут означать разные явления, предметы (бор, ласка, коса и т. д.).

Языковая форма коммуникации как ведущая форма обмена информацией между людьми, ежедневное использование языка, где лишь немногие слова имеют точный однозначный смысл, во многом способствует развитию у человека интуитивной способ­ности мыслить и оперировать неточными размытыми понятиями (в качестве которых выступают слова и словосочетания — лингви­стические переменные). Человеческий мозг в процессе развития его второй сигнальной системы, элементы которой допускают не­однозначные отношения между явлением, предметом и его обозна­чением (знаком — словом), приобрел замечательное свойство, позволяющее человеку действовать разумно и достаточно рацио­нально в условиях вероятностного, «размытого» окружения, зна­чительной информационной неопределенности. Это свойство осно­вано на способности манипулировать, оперировать неточными ко­личественными данными, «размытой» логикой в противополож­ность формальной логике и классической математике, имеющим дело только с точными, однозначно определенными причинно-следственными отношениями. Таким образом, развитие высших

отделов мозга приводит не только к возникновению и развитию принципиально новой формы восприятия, передачи и переработки информации в виде второй сигнальной системы, но функциониро­вание последней в свою очередь результируется в возникновении и развитии принципиально новой формы мыслительной деятель­ности, построении умозаключений на базе использования много­значной (вероятностной, «размытой») логики, Человеческий мозг оперирует «размытыми», неточными терминами, понятиями, ка­чественными оценками легче, чем количественными категориями, числами. По-видимому, постоянная практика использования языка с его вероятностным отношением между знаком и его денотатом (обозначаемым им явлением или предметом) послужила прекрас­ной тренировкой для человеческого ума в манипулировании нечет­кими понятиями. Именно «размытая» логика мыслительной дея­тельности человека, основанная на функции второй сигнальной системы, обеспечивает ему возможность эвристического решения многих сложных проблем, которые невозможно решать обычными алгоритмическими методами.

Функция речи осуществляется определенными структурами коры большого мозга. Двигательный центр речи, обе­спечивающий устную речь, известный как центр Брока, располо­жен у основания нижней фронтальной извилины (рис. 15.8). При повреждении этого участка мозга наблюдаются расстройства дви­гательных реакций, обеспечивающих устную речь.

Акустический центр речи (центр Вернике) нахо­дится в области задней трети верхней височной извилины и в при­легающей части — надкраевой извилине (gyrus supramarginalis). Повреждение этих областей приводит к потере способности пони­мать смысл услышанных слов. Оптический центр речи расположен в угловой извилине (gyrus angularis), поражение этого участка мозга лишает возможности узнавать написанное.

Левое полушарие ответственно за развитие отвлеченного ло­ гического мышления, связанного с преимущественной обработ­кой информации на уровне второй сигнальной системы. Правое полушарие обеспечивает восприятие и переработку информации, преимущественно на уровне первой сигнальной системы.

Несмотря на указанную определенную левополушарность лока­лизации центров речи в структурах коры большого мозга (и как

результат — соответствующие нарушения устной и письменной ре­чи при их повреждении) следует отметить, что нарушения функ­ции второй сигнальной системы обычно наблюдаются и при пора­жении многих других структур коры и подкорковых образований. Функционирование второй сигнальной системы определяется ра­ботой целостного мозга.

Среди наиболее распространенных нарушений фукции второй сигнальной системы различают агнозию — потерю свойства узна­вания слов (зрительная агнозия наступает при поражении заты­лочной зоны, слуховая агнозия — при повреждении височных зон коры большого мозга), афазию — нарушение речи, аграфию — нарушение письма, амнезию — забывание слов.

Слово как основной элемент второй сигнальной системы пре­вращается в сигнал сигналов в результате процесса обучения и общения ребенка со взрослыми. Слово как сигнал сигналов, с по­мощью которого осуществляются обобщение и абстракция, ха­рактеризующие человеческое мышление, стало той исключитель­ной особенностью высшей нервной деятельности, которая обеспе­чивает необходимые условия прогрессивного развития человечес­кого индивидуума. Способность произносить и понимать слова развивается у ребенка в результате ассоциации определенных звуков — слов устной речи. Пользуясь языком, ребенок меняет способ познания: на смену чувственного (сенсорного и моторного) опыта приходит оперирование символами, знаками. Обучение уже не требует обязательного собственного чувственного опыта, оно может происходить опосредованно с помощью языка; чувства и действия уступают место слову.

В качестве комплексного сигнального раздражителя слово начинает формироваться во второй половине первого года жизни ребенка. По мере роста и развития ребенка, пополнения его жиз­ненного опыта расширяется и углубляется содержание исполь­зуемых им слов. Основная тенденция развития слова заключается в том, что оно обобщает большое количество первичных сигналов и, отвлекаясь от их конкретного разнообразия, делает заключенное в нем понятие все более абстрактным.

Высшие формы абстракции в сигнальных системах мозга обыч­но ассоциируются с актом художественной, творческой деятель­ности человека, в мире искусства, где продукт творчества высту­пает как одна из разновидностей кодирования и декодирования информации. Еще Аристотель подчеркивал неоднозначный вероят­ностный характер информации, содержащейся в художественном произведении. Как и всякая другая знаковая сигнальная система, искусство имеет свой специфический код (обусловленный истори­ческими и национальными факторами), систему условностей. В плане общения информационная функция искусства позволяет людям обмениваться мыслями и опытом, дает возможность чело­веку приобщиться к историческому и национальному опыту дру­гих, далеко отстоящих (и во временном, и в пространственном отношении) от него людей. Лежащее в основе творчества знако-

вое или образное мышление осуществляется путем ассоциаций, интуитивных предвосхищений, через «разрыв» в информации (П. В. Симонов). С этим, видимо, связано и то обстоятельство, что многие авторы художественных произведений, художники и писа­тели обычно приступают к созданию произведения искусства в от­сутствие предварительных четких планов, когда неясной представ­ляется им конечная форма продукта творчества, воспринимаемого другими людьми далеко не однозначно (особенно если это про­изведение абстрактного искусства). Источником многогранности, многозначности такого художественного произведения служит недосказанность, дефицит информации, особенно для читателя, зрителя в плане понимания, интерпретации произведения искусст­ва. Об этом говорил Хемингуэй, сравнивая художественное произ­ведение с айсбергом: лишь небольшая часть его видна на поверх­ности (и может восприниматься всеми более или менее однознач­но), большая и существенная часть скрыта под водой, что предо­ставляет зрителю и читателю широкое поле для воображения.

---

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 781; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!