ГЛАВА II. ''ПОСТРОИМ СЕБЕ ГОРОД И БАШНЮ'' 7 страница
Нелегко решить важный вопрос о том, как обитатели таких городов снабжались продуктами питания и другими предметами потребления. Упоминания о рынках встречаются редко, но можно установить определенную закономерность, показывающую, в какие периоды и в каких местах они были. Так, мы узнаем, что существовали ''Рыночные ворота'' в анатолийском Канише в начале II тысячелетия до н. э.; упоминаются ''Рыночные ворота'' и гораздо позже, в нововавилонских табличках, но скорее как простое обозначение места. Столь же редко встречаются упоминания о рынке вроде того, что содержится в древней надписи из Суз, где указывается, что там был выставлен тариф цен [68] . Конкретное свидетельство о том, что возле ''Рыночных ворот'' производилась купля и продажа, находим лишь один раз, в поздней надписи Ашшурбанапала [69] . Из Сиппара старовавилонского периода до нас дошел термин bit mahirirn, обозначающий, по-видимому, маленькую лавку для продажи предметов роскоши [70] . Возникает впечатление, что рынок, как таковой, был распространен скорее за пределами Месопотамии, в Эламе и в Анатолии. Характерно, что хеттское слово happira (''город'') этимологически связано со словом, означающим ''рынок''. В Месопотамии рынок, по-видимому, представляет собой позднее явление, вызванное большими размерами городов, сделавшими необходимым как-то наладить торговлю продуктами питания. Таким образом, рынки, которые должны были связать сельских жителей с горожанами для обмена продуктами питания, сырьем и ремесленными товарами, имели лишь ограниченное значение. Вот еще одна особенность Месопотамии с ее большим числом городов, корни которой следует искать в генезисе самого города. Это в некоторой степени подтверждает то, о чем уже говорилось выше, - городские жители были тесно связаны с пахотной землей вокруг города.
|
|
|
В определенные периоды и в некоторых районах Месопотамии административный центр государства, дворец царя и храмы являлись частью оборонительной линии. Я предлагаю рассматривать такое расположение как существенный вариант структуры города, который, возможно, раскрывает лежащие в его основе идеологические установки и проливает некоторый свет на процесс урбанизации. Можно сказать, что в Месопотамии мы не сталкиваемся с тем, чтобы центру города придавалось особое значение. Какую бы геометрическую форму ни получали окружающие укрепления, никакого городского центра, образованного дворцом, храмом или рыночной площадью, обычно не наблюдается.
В древних городах, выросших на аллювиальной равнине, за исключением Вавилона халдейского периода, прослеживается тщательное разграничение территории между храмом, дворцом и воротами (одними или несколькими). Главное святилище с его храмовой башней, дворами, пропилеями, молельнями, зернохранилищами, складами, а также с жилыми помещениями для служителей окружено стеной или оградой и находилось на некотором расстоянии как от дворца, так и от главной стены. Лучшим примером может служить известный город Ур старовавилонского периода, в котором храм и дворец были окружены жилыми кварталами, перерезанными множеством кривых улочек. Если оставить аллювиальную равнину и, поднимаясь вверх по реке, оказаться в Верхней Месопотамии, Сирии, Малой Азии и Палестине, то можно заметить, что разделенность храма и дворца исчезла. Храм и дворец окажутся рядом и будут часто представлять некое единство, то занимая центральное положение в городе, то являясь частью оборонительной линии. Там, где храм и дворец находятся близко друг от друга, единое укрепление, которое окружает их самих и связанные с ними сооружения - казначейство или казармы царской охраны, бесспорно, свидетельствуют об их отношении друг к другу и к внешнему миру. Жителей, поселившихся за пределами ограды, как правило, охраняла вторая линия стен. Этот образец города можно назвать городом-цитаделью. Нужно подчеркнуть, что такое расположение могло быть результатом особого развития, которое следует рассмотреть, если этот тип города считать выражением определенных идеологических воззрений. Город цитадель, например, мог возникнуть в результате разрастания маленького поселения. Внутренний город с дворцом и храмом когда-то, возможно, вмещал всех жителей, в то время как внешний город мог быть построен тогда, когда выросло население и возникла необходимость увеличить размеры самого города и даже включить в него пригороды. В соответствии с нарастанием культурных слоев внутренний город становился верхним, а внешний, более новый, - нижним, как это случилось, например, с Ашшуром и Хаттусасом. Большие отложения строительного мусора в старой (внутренней) части города создавали холм, и поздний (внешний) город оказывался, таким образом, на более низком уровне, как это произошло с Каркемишем.
|
|
|
|
|
|
Кроме того, в некоторых областях жители предпочитали селиться на вершинах холмов, даже если поблизости были равнинные участки земли. Такое предпочтение следует рассматривать как характерную черту культуры, причем оно могло быть, а могло и не быть связано с требованиями культа. В одних районах такие города иногда были единственным типом городских поселений; в других встречались в сочетании с городами, построенными на равнинных участках (например, в Палестине), где ''города, лежащие на возвышенности'' упоминаются рядом с ''городами равнин'' (Кн. Иисуса Навина XI, 13). Зенджирли, ''новый город'' Северной Сирии, располагался на равнинном участке, причем его строители, очевидно, пренебрегли прилегающими к этому месту холмистыми районами, хотя с точки зрения обороны они для этого подходили больше. В Месопотамии Ашшур, возвышающийся на скале, нависающей над Тигром, был, по-видимому, самым южным городом, выросшим из святилища, первоначально расположенного на вершине холма, и прилегающего к нему селения. Вверх по реке, севернее Ашшура, у подножия гор Загра и на северо-запад города, по-видимому, были расположены так же. Это подтверждает хеттская иероглифическая пиктограмма, обозначающая ''город'', на которой изображен крутой холм.
|
|
|
Город на холме мог расти, включая в свою территорию расположенные внизу поселения, и не обязательно превращаться при этом в так называемый город-цитадель; не следует также уподоблять этот процесс тому, который происходил с греческими городами. Типичный акрополь греческого города содержит древнейшие святилища, которые в нижнем городе были позже заменены новыми храмами, часто превосходившими своим великолепием древние и имевшие даже большее культовое значение. Сам акрополь, как центр общины, терял тогда свое значение и становился лишь частью, хотя и важной, городской системы укреплений. Подобное явление было невозможно на древнем Ближнем Востоке, где присутствие божества в храме ощущалось столь конкретно, что святилища навсегда оставались на одном и том же месте. Значительное различие между городом на холме и городом-цитаделью заключалось в существовании стены, которая окружала храм и дворец, образуя город внутри города и отгораживая их от жилищ простых горожан. Этот внутренний, или священный город сохранился как особый образец городского поселения в Евразии вплоть до наших дней. Таковым является московский Кремль и ''запретный город'' Пекина. Термин kirhu, которым обозначают этот своеобразный тип города в Месопотамии, не является по происхождению ни аккадским, ни семитским, и, таким образом, он явно указывает, что город-цитадель возник в результате чужеземного влияния. Им называют часть города в текстах из Мари, Чагар-Базара и Нузи, этот же термин применяется и к городам Армении; еще раньше мы встречаем его на победном обелиске, воздвигнутом вавилонским царем. Он описывает завоевание Аррапхи словами:
''Я вошел в его kirhu и поцеловал ступни бога Адада. Я преобразовал эту страну''. Это доказывает, что в kirhu Аррапхи был храм и, вероятно, также и дворец. О священном характере внутренней части Каркемиша свидетельствуют сообщения хеттского царя, повествующие об осаде и завоевании этого города. Он прямо заявляет, что он ограбил и разрушил нижний город, но пощадил ''верхний город'' (так он называет по-хеттски эту часть города) и совершил в нем богослужение в честь богов [71] .
Какое значение имело объединение храма и дворца в единое целое в городах-цитаделях в сравнении с их разделением в городах, возникших в аллювиальных долинах? Можно ли считать, что это слияние отразило роль царя как верховного жреца в культе главного божества народа? Мы встречаемся с этим явлением во всех столицах Ассирии, а соответствующие ритуальные тексты убедительно показывают нам культовое значение царя и верховного жреца. Такое же положение мы видим в Хаттусасе, цитадель которого вмещает и дворец, и храм, где царь и царица активно участвовали во всех видах отправления общественного культа [72] .
В самой Вавилонии можно наблюдать следы подобного же явления, но они обнаруживаются лишь в ранний шумерский период, когда правитель воспринимался как жрец городского божества. По мере секуляризации царской власти резиденция царя отделилась от храмового комплекса. Позднее, как уже отмечалось, царю разрешалось входить во внутреннее святилище только раз в году, во время празднования Нового года.
Если мы обратим внимание на положение цитадели по отношению к укреплениям города, то обнаружим определенную двойственность: в более старых городах цитадель находится в центре, а в новых, особенно в городах Калах, Ниневия и Дур-Шаррукин (Хорсабад), построенных ассирийскими царями в качестве новых столиц, весь комплекс цитадели расположен таким образом, что он как бы ''оседлывает'' оборонительные стены. При таком расположении дворец и храм часто возвышались над равниной, поднявшись на террасе, высота которой достигала высоты окружающей город прямоугольной стены.
Для этой новой городской планировки характерны три черты: 1) наличие цитадели; 2) расположение цитадели у стены; 3) прямоугольная форма укреплений. Каждая из этих черт требует комментария, равно как и их совокупность, так как она демонстрирует весьма ранний пример городского планирования и появление нового в развитии городов Месопотамии. Мы уже говорили о причинах возникновения цитадели, однако следует добавить, что ассирийские цари, вероятно, рассматривали цитадель как выражение концепции царской власти. Они возводили ее в каждом новом городе, который строили как свою резиденцию. Дворец и храм цари отделяли от подданных не только стеной, окружающей цитадель; они также поднимали уровень участка земли, на котором строилась крепость. Цитадель становится существенной частью стены, к которой она примыкает. Как это ни странно, но вход в цитадель делался всегда из нижнего города; царь не мог покинуть дворец, минуя город.
Прежде чем давать объяснение этой удивительной планировке ассирийских городов, следует сказать несколько слов о Вавилоне. Там царский дворец входил в систему укреплений, что являлось отклонением от вавилонского образца города. Произошло это, по-видимому, потому, что Навуходоносор II, построивший этот дворец, придерживался ассирийского прототипа. Вавилония в то время господствовала над древним Ближним Востоком и считала себя наследницей и преемницей Ассирии. В одном существенном вопросе, однако, Навуходоносор II не следовал примеру Ассирии: его дворец не соприкасался с храмом. Святилище Мардука было расположено вблизи центра города; только дворец царя входил в систему укреплений.
Обычно стены месопотамского города состояли из закругленных или прямых линий, образовывали четырехугольник, чаще всего симметричный. В южных городах - Уре, Уруке, а также в Арслан-таше в Северной Сирии стены имели овальную форму; город Дёр окружала треугольная стена; стена Вавилона в позднем периоде, возможно, была многогранной, но она еще не полностью раскопана. Встречаются и неправильные прямоугольники, например в Гузане (Телль-алаф) и в Сиппаре, а в Ниневии стена имела форму трапеции. Из квадратных городов Месопотамии мы можем назвать Дур-Шаррукин и Калах. Неправильный контур Ниппура мы можем увидеть на единственной дошедшей до нашего времени карте месопотамского города, сохранившейся на глиняной табличке.
Квадратные, прямоугольные и круглые формы типичны для новых городов: такого рода геометрические абстракции свойственны только планируемым городам. У нас есть всего один пример круглого города, построенного, бесспорно, но заранее намеченному плану: это Зенджирли (Сам'ал) в Северной Сирии, датируемый концом II тысячелетия до п. э. Внешняя стена образует почти правильный круг, украшенный ровно сотней башен. Внутренний город также круглый, он включает дворец, храм, казармы и т. п. Все носит отпечаток явно амбициозного городского планирования, так как никаких следов населения не было найдено в районах внешнего города. После падения Вавилонской и Селевкидской империй круглые города строились часто. Таким был парфянский город Хатра, последнее убежище ассирийских богов, с квадратным внутренним городом; Ктесифон и, наконец, круглый город халифа Мансура - Багдад [73] . В Багдаде мы видим естественное для круглого города радиальное расположение улиц. Больше примеров можно найти в Иране, одном из последних районов древнего Ближнего Востока, где урбанизация происходила систематически. Не говоря уж об описанном Геродотом мифическом двенадцатистенном городе Экбатаны, можно назвать столицу Сасанидов Фирузабад и такие крупные города, как Дарабжирд (с радиальными улицами), Герат, Исфахан и др.
Неоднократно высказывалась мысль, что прототипом как прямоугольной, так и круглой планировки городов были военные лагеря, подобные тем, которые изображены на ассирийских рельефах. Укрепления этих лагерей образуют либо круг, либо вытянутый прямоугольник с закругленными краями. Действительно, передвигающиеся племена или армии, располагаясь лагерем, обычно предпочитали ставить ограждение симметрично, так, чтобы оно образовывало простые геометрические фигуры. Лагерь ''Двенадцати племен'' и campus римской армии - наиболее известные примеры. Изображения ассирийских военных лагерей, прямоугольных или круглых, показывают, что царская палатка вместе со священными штандартами помещалась не в центре, а совсем близко к ограждению, окружающему ряды палаток. Местонахождение царской цитадели с ее дворцом и храмом в построенном по плану ассирийском городе очень похоже на это расположение и отличается только соединением цитадели со стеной и поднятием уровня площадки, на которой она сооружалась. В отличие от римского лагеря, где палатка командующего находилась в самом центре, распределение места в ассирийском лагере, по-видимому, соответствовало тому, которое было типично для частных домов в Месопотамии. Характерным для него было то, что жилые апартаменты владельца занимали южную сторону квадратного двора; на прилегающих сторонах квадрата находились склады, а выход на улицу был расположен как можно дальше от жилых помещений.
В месопотамской храмовой архитектуре стоит отметить отсутствие какого бы то ни было пространства, которое отделяло бы святилище, ''дом бога'', от стен храмового участка; там также избегали располагать храм в центре. Подобным же образом и царю тоже отводили самое защищенное место внутри лагеря. В городе ограждение превратилось в стены с башнями, царская палатка и переносное святилище стали дворцом и храмом, а дома чиновников, ремесленников и работников заполняли квадрат, образованный стенами нового города.
Телль-Хармал (древний Шадуппум) под Багдадом - единственный пример нового, хотя и небольшого укрепленного города, существовавшего еще со старовавилонского периода. Тот факт, что в этом городе был только один вход, возле которого, по-видимому, группировались основные здания, свидетельствует о том, что он представлял собой нечто вроде укрепленного лагеря правителя, может быть завоевателя [74] .
В новых городах Ассирии, планировка которых осуществлялась по образцу военных лагерей, впервые отмечается влияние, которое фортификационное искусство оказывало везде на развитие новых городов, строившихся в военных целях. Влияние военных комплексов на планировку городов остается доминирующим фактором в развитии градостроительства во всех тех районах Западного мира, которые некогда завоевывались или оккупировались римскими армиями. По образцу римского военного лагеря организовано внутреннее пространство в бесчисленных городах Запад ной и Южной Европы, Ближнего Востока и Северной Африки. Это влияние особенно ярко прослеживается в тех случаях, если город вырастал непосредственно на месте некогда существовавшего лагеря, или чувствуется косвенно, если города возводили в средние века европейские короли по заранее намеченному плану. Более того, можно сказать, что города проектировали по военным образцам даже тогда, когда они должны были стать местом осуществления хилиастических утопических чаяний западного человека. Несколько параллельных путей западной традиции возникли из этого направления: от лагеря вокруг скинии израильтян в блеске и славе небесного Иерусалима, идеального города Платона, до утопических проектов городов последних двух или трех веков. Развитие ускорила концепция ''воинствующей'' церкви, которая, в конце концов, привела к созданию ''Города Солнца'' Кампанеллы, ''Христианополису'' Андреа и сочинениям их последователей.
Экспансия, связанная с колонизацией, способствовала материализации амбициозных урбанистических проектов. Можно сослаться на греческие колонии V-IV вв. до н. э., римские колонии III в. н. э. и более поздние, немецкие колонии у границ славянских земель, новые города bastides во Франции и Англии в XIII в. н. э. и на внезапный ''взрыв'' западной колонизации, приведший в течение тридцати лет к возникновению на основе сходных градостроительных планов Батавии в дальней Ост-Индии (1652 г.) и Филадельфии в Новом Свете (1682 г.).
Теперь обратим свое внимание на другую весьма существенную особенность города (при этом не имеет значения, строился ли он по плану или вырос стихийно), а именно на расположение улиц, внутренние коммуникации. Улицы соединяли различные центры города с воротами и обеспечивали доступ к жилищам обитателей. Минойские города Крита и построенные по образцу римского военного лагеря города резко отличались друг от друга по расположению улиц. Для минойского города были характерны (кроме отсутствия стен) беспорядочное расположение домов, лепящихся друг к другу, и причудливо извивающиеся улочки с постоянно меняющейся шириной. На наш взгляд, подобные города росли, как разрастаются клетки, стихийно, без учета будущих потребностей и последствий такого роста. Хотя перед дворцами, представлявшими собой сложные лабиринты, имелось открытое пространство прямоугольной формы, они, по-видимому, не связывались с коммуникационными артериями города. Прямой противоположностью критским городам была строгая симметрия города, построенного по образцу римского лагеря, где две основные дороги пересекались под прямым углом в административном центре и главные улицы вели к четырем воротам, расположенным по двое на общей оси. Эта стройность влияла также и на второстепенные улицы города. В греческом градостроительстве к планированию обратились с IV в. до н. э. при восстановлении разрушений, причиненных войнами, и при строительстве новых колоний. Греки, таким образом, получили уникальную возможность воплощать в жизнь свои градостроительные проекты. Это они являются авторами плана города с пересекающимися, словно сеть, улицами, плана, который традиция приписывает Гипподаму из Милета (в Малой Азии).
Сеть улиц разбивалась без учета направления движения, создаваемого естественным потоком транспорта; при этом не ставилось и цели распределить загрузку улиц. Созданная таким образом, сеть, которую к тому же отличало полное пренебрежение к рельефу местности в пределах города, оказывалась в известной мере бессмысленной. Вокруг шла мощная, по неровная линия каменных укреплений; однако ни стены, ни ворота также не были связаны с расположением улиц.
У нас слишком мало археологических данных, чтобы судить о том, как располагались и как связывались с воротами улицы в месопотамских городах. Был раскопан небольшой участок города Адаба, но работы проводились весьма небрежно. Ограниченная часть Ура, где были обнаружены улицы и жилые здания, - вот весь материал, которым располагает исследователь.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 103; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!