Часть пятая (Хануман не находит Ситы)
В коровьем стаде — бык, олень средь ланей,
Зажегся месяц ясный в звездном стане.
Его шатер из лучезарной ткани
Над Мандарой мерцал и в океане.
Его лучей холодное сиянье
Оказывало на волну влиянье,
На нет сводило черноты зиянье, —
С мирскою скверной — тьмы ночной слиянье.
На лотосы голубизны атласной
Безмолвно изливая свет прекрасный,
Он плыл, как лебедь царственно-бесстрастный,
Как на слоне седок великовластный.
Венец горы с отвесными боками,
Слон Вишну с позлащенными клыками,
Горбатый зебу с острыми рогами —
По небу месяц плыл меж облаками.
Отмечен знаком зайца благородным,
Он мир дарил сияньем превосходным,
Берущим верх над Раху злоприродным,
Как жаркий солнца луч над льдом холодным.
Как слон-вожак, вступивший в лес дремучий,
Как царь зверей на каменистой круче,
Как на престоле царь царей могучий,
Блистает месяц, раздвигая тучи.
Блаженный свет, рожденный в райских кущах,
Он озаряет всех живых и сущих,
Любовников, друг к другу нежно льнущих,
И ракшасов, сырое мясо жрущих.
И мужних жен, красивых, сладкогласных,
Что спят, обняв мужей своих прекрасных,
И демонов, свирепостью опасных,
Летящих на свершенье дел ужасных.
Тайком взирало око обезьянье
На тонкостанных, снявших одеянья,
С мужьями спящих в голубом сиянье,
На демонов, творящих злодеянья.
Достойный Хануман увидел праздных,
|
|
|
Погрязших в пьянстве и других соблазнах,
Владельцев колесниц златообразных,
Услышал брань и гул речей бессвязных.
Одни махали, в помощь сквернословью,
Руками с шею добрую воловью,
Другие липли к женскому сословью,
Бия себя при этом в грудь слоновью.
Но в Ланке не одни пьянчуги были:
Мужи, носящие кольчуги, были,
И луноликие подруги были,
Чьи стройные тела упруги были.
Сын Ветра, обегая подоконья,
Увидел, как прелестницы ладонью
Себе втирают в кожу благовонья,
С улыбкой или хмурые спросонья.
Был слышен зов оружие носящих,
И трубный рев слонов звучал, как в чащах.
Не город, а пучина вод кипящих,
Обитель змей блистающих, шипящих!
Сын Ветра здешних жителей увидел.
Он мудрых чар хранителей увидел,
И разума ревнителей увидел,
И красоты ценителей увидел,
И жен, собой прекрасных, благородных,
За чашей собеседниц превосходных,
Возлюбленным желанных и угодных,
С планетами сверкающими сходных.
Иная робко ласки принимала,
В других стыдливость женская дремала,
И наслаждались, не стыдясь нимало,
Как будто птица птицу обнимала.
Он увидал на плоских кровлях ложа,
Где женщины, с возлюбленными лежа,
|
|
|
Блистали дивной сребролуниой кожей
Иль превосходном, с чистым златом схожей.
По внутренним покоям, лунолицы
И миловидны, двигались жилицы.
Их взоры пламенели сквозь ресницы.
Сверкали их уборы, как зарницы,
Но где же Сита, Джанаки отрада,
За добродетель дивная награда,
Цветущий отпрыск царственною сада,
Из борозды родившееся чадо?
Где Раму возлюбившая душевно
Митхилы ненаглядная царевна,
Чей голос благозвучен, речь напевна,
Лицо прекрасно, а судьба плачевна?
Теперь ее краса мерцает вроде
Златой стрелы высоко в небосводе,
Златой прожилки в каменной породе,
Полоски златолунной на исходе.
Охваченное ожерельем дивным,
Стеснилось горло стоном безотзывным.
Так пава с опереньем переливным
Лес оглашает криком заунывным...
И, не найдя следов прекрасной Ситы,
Лишенной попеченъя и защиты,
Затосковал сподвижник знаменитый
Потомка Рагху, с ним душою слитый.
Часть шестая (Хануман бродит по Ланке)
Владея искусством обличье менять и осанку,
Храбрец быстроногий пустился осматривать Ланку.
Как солнце, в очах заблистала стена крепостная,
И чудный дворец обезьяна узрела лесная.
Наполненный стражей свирепой, окопанный рвами,
|
|
|
Был Раваны двор словно лес, охраняемый львами.
Там золотом своды порталов окованы были,
А входы литым серебром облицованы были.
Красивые двери с резьбой и окраскою пестрой
Ложились на белый дворец опояскою пестрой.
Там были неистовые жеребцы, кобылицы,
Слоны и погонщики, всадники и колесницы.
Повозки, покрытые шкурами — львиной, тигровой,
Обитые кованым золотом, костью слоновой.
Как жар, самоцветные камни блистали в палате,
Что местом совета избрали начальники ратей.
Вблизи водоемов дремотных и струй водометных
Немало встречалось диковинных птиц и животных.
Не счесть было грозной военщины, стражи придверной,
А женщины там отличались красой беспримерной.
В покоях дворцовых звенели красавиц подвески,
И слышались волн океанских гремучие всплески.
И пахло сандалом в жилище владыки чудовищ,
Владетеля женщин прекрасных, несметных сокровищ,
Чью крепость украсили символы царственной власти,
Чьи воины — скопище львов, разевающих пасти.
Здесь камни красивой огранки свой блеск излучали,
Литавры, и раковины, и мриданги звучали.
Курился алтарь во дворце в честь луны превращений.
|
|
|
Для подданных Раваны не было места священней.
С пучиной звучащею сходный, дворец многошумный, —
Дворец-океан увидал Хануман хитроумный!
Покои сквозные, чья роспись — для взора услада,
Затейливые паланкины — для тела отрада,
Палаты для игр и забав, деревянные горки
И домик любви, где дверные распахнуты створки,
С бассейном, с павлиньими гнездами... Кама всеславный
Едва ли под звездами создал когда-нибудь равный!
В палатах блистали златые сиденья, сосуды
И были камней драгоценных насыпаны груды:
Сапфиры с алмазами, яхонты да изумруды.
Как солнечный лик, лучезарным повит ореолом,
Дом Раваны мог бы сравниться с Куберы престолом.
Вверху на шестах позолоченных реяли флаги.
Бесценные кубки, полны опьяняющей влаги,
Сверкали в покоях, когда обезьян предводитель
Незримо проник в златозарную эту обитель,
Где чудно звенели в ночи пояса и браслеты
На женах и девах, сияющих, как самоцветы.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 238; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!