ПОДСТРОЧНЫЙ КОММЕНТАРИЙ К НАРОДНИЧЕСКОЙ PROFESSION DE FOI 37 страница

«У людей слабых замирает сердце от страха. «Тем лучше», — говорят люди отчаянные. «Тем лучше», — говорит и буржуазия: — «скорее выпишем из-за границы новый механизм, скорее приготовим плат­формы, доски и другие грубые части из домашнего материала, скорее заведем искусных машинистов». Между тем, нравственная сторона общества во все это время находится в самом скверном состоянии. Некоторые входят во вкус новой деятельности и стараются через силу, некоторые отстают и разочаровы­ваются в жизни».

Заметьте это, читатель. Когда народник говорит, что у нас в России «на работу приказывает идти мещанство»,  — тогда это правда. А когда марксист скажет, что у нас господствует капиталистический способ производства, — тогда г. В. В. закричит, что он стремится к «замене демократического (sic!! (так! ! Ред.))  строя капиталистическим».

362   В. И. ЛЕНИН

Бедная русская буржуазия! «Через силу» старается присваивать сверхстоимость! и чувствует себя скверно с нравственной стороны! (Не забудьте, что страницей назад вся эта нравственность сводилась к утробным процессам и разврату.) Понятно, что тут уже нет никакой надобности в борьбе с ней — да еще какой-то классовой борьбе, — а про­сто пожурить хорошенько — и она перестанет себя насиловать.

«О народе в это время почти никто не думает; между тем, делается, по правилам буржуазии, все для народа, за его счет; между тем, каждый общественный деятель и литература считают долгом распростра­няться об его благе... Это либерально-кокетливое направление подавило все остальные и сделалось пре­обладающим. В наш демократический век  не только г. Суворин публично признается в любви к народу и говорит: «одно я всегда любил и умру с этой любовью — народ, я сам вышел из народа» (что еще ровно ничего не доказывает); но даже «Московские Ведомости» как-то совсем иначе относятся к нему... и как-то, по-своему, конечно, заботятся об его благоустройстве. В настоящее время не осталось ни одного ор­гана печати, подобного покойной «Вести», т. е. явно недружелюбного к народу. Но явно недружелюбное отношение было лучше, потому что тогда враг был на чистоту, как на ладони: видно было, с какой сто­роны он дурак, с какой плут. Теперь все — друзья и в то же время все — враги; все перемешалось в об­щем хаосе. Народ, как говорит Успенский, именно опутан каким-то туманом, сбивающим неопытного человека с толку и пути. Прежде он видел перед собою одну искреннюю беззаконность. Теперь же ему говорят, что он так же свободен, как и помещик, говорят, что он сам управляет своими делами, говорят, что его поднимают из ничтожества и ставят на ноги, тогда как во всех этих заботах тянется, перевивая их тонкою, но цепкою нитью, одна нескончаемая фальшь и лицемерие».

Что верно, то верно!

«Тогда далеко не все занимались устройством ссудосберегательных товариществ, поощряющих кула­чество и оставляющих настоящих бедняков без кредита».

Сначала можно бы подумать, что автор, понимая буржуазность кредита, должен со­вершенно сторониться от всяких таких буржуазных мер. Но отличительная и основная черта мелкого буржуа — воевать против буржуазности средствами буржуазного же общества. Поэтому и автор, как и народники вообще, исправляет

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА 363

буржуазную деятельность, требуя более широкого кредита, кредита для настоящих бедняков !

«... не толковали о необходимости интенсивного хозяйства, которому мешает передел полей и община (?); не распространялись о тяжести подушных податей, умалчивая о налогах косвенных и о том, что по­доходный налог превращается обыкновенно на практике в налог на тех же бедняков; не говорили о необ­ходимости земельного кредита для покупки крестьянами земель у помещиков по ненормально высоким ценам и т. д... То же самое и в обществе: там тоже такое множество друзей у народа, что только даешься диву... Вероятно, скоро о любви к народу станут говорить закладчики и целовальники».

Протест против буржуазности превосходен; но выводы мизерные: буржуазия царит и в жизни, и в обществе. Казалось бы, следует отвернуться от общества и идти к анти­поду буржуазии.

Нет, следует пропагандировать кредит для «настоящих бедняков»!

«Кто больше виноват в подобном смутном положении вещей — литература или общество, — опреде­лить трудно, да и определять совершенно бесполезно. Говорят, что рыба разлагается с головы, но я не придаю этому чисто кулинарному наблюдению никакого значения».

Разлагается буржуазное общество — вот, значит, мысль автора. Стоит подчеркнуть, что именно таков исходный пункт марксистов.

«А между тем, когда мы кокетничаем с деревней и делаем ей глазки, колесо истории вертится, дейст­вуют стихийные силы, или, говоря понятнее и проще, к жизни пристегиваются всевозможные пройдохи и перестраивают ее по-своему. Пока литература будет спорить о деревне, о прекраснодушии мужика и об отсутствии у него знаний, пока публицистика будет исписывать целые ведра чернил по вопросам об об­щине и формах землевладения, пока податная комиссия будет продолжать обсуждать податную реформу, — деревня окажется вконец обездоленной».

Вот что! «Пока мы говорим — колесо истории вертится, действуют стихийные си­лы» !

Какой бы шум вы подняли, друзья, когда бы это сказал я!¹⁰⁴

Когда марксисты говорят о «колесе истории и стихийных силах», поясняя притом с точностью, что эти

364   В. И. ЛЕНИН

«стихийные силы» есть силы развивающейся буржуазии, — гг. народники предпочи­тают замалчивать вопрос о том, верен ли и верно ли оценен факт роста этих «стихий­ных сил», и болтать непроходимую белиберду о том, какие это «мистики и метафизи­ки» люди, способные говорить о «колесе истории» и «стихийных силах».

Разница между выписанным признанием народника и обычным положением мар­ксистов только та — и весьма существенная разница, — что, между тем как для народ­ника эти «стихийные силы» сводятся к «пройдохам», которые «пристегиваются к жиз­ни», для марксиста стихийные силы воплощаются в классе  буржуазии, который являет­ся продуктом и выражением общественной «жизни», представляющей из себя капита­листическую общественную формацию, а не случайно или извне откуда-то «пристеги­ваются к жизни». Оставаясь на поверхности различных кредитов, податей, форм земле­владения, переделов, улучшений и т. п., народник не может видеть у буржуазии глубо­ких корней в русских производственных отношениях и потому утешает себя детскими иллюзиями, что это не более как «пройдохи». И естественно, что с такой  точки зрения, действительно, будет абсолютно непонятно, при чем тут классовая борьба, когда все дело только в устранении «пройдох». Естественно, что гг. народники на усиленные и многократные указания марксистов на эту борьбу отвечают ничего не понимающим молчанием человека, который не видит класса, а видит только «пройдох».

С классом может бороться только другой класс,  и притом непременно такой, кото­рый вполне уже «дифференцирован» от своего врага, вполне противоположен ему, но с «пройдохами», разумеется, достаточно бороться одной полиции, в крайнем случае, — «обществу» и «государству».

Скоро мы увидим, однако, каковы эти «пройдохи» по характеристике самого народ­ника, как глубоки их корни, как всеобъемлющи их общественные функции.

Далее, после вышевыписанных слов о «пассивных друзьях народа» автор непосред­ственно продолжает:

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА 365

«Это — нечто худшее, чем вооруженный нейтралитет в политике, худшее потому, что тут всегда ока­зывается активная помощь сильнейшему. Как бы пассивный друг ни был искренен в своих чувствах, ка­кое бы скромное и тихое положение он ни старался принять на житейском поприще, он все равно будет вредить друзьям...»

«... Для людей, более или менее цельных и искренне любящих народ , подобное положение вещей становится, наконец, невыносимо омерзительным. Им становится стыдно и противно слушать это сплошное и приторное изъяснение в любви, которое повторяется из года в год каждый день, повторяется и в канцеляриях, и в великосветских салонах, и в трактирах, за бутылкою клико, и никогда не переходит в дело. Вот поэтому-то, в конце концов, они и приходят к огульному отрицанию всей этой мешанины».

Эта характеристика отношения прежних русских народников к либералам почти це­ликом подошла бы к отношению марксистов к теперешним народникам. Марксистам тоже «невыносимо» уже слушать о помощи «народу» кредитами, покупками земель, техническими улучшениями, артелями, общественными запашками и т. п. Они тоже требуют от людей, желающих стоять на стороне... не «народа», нет, — а того, кому буржуазия приказывает идти на работу, — «огульного отрицания» всей этой либераль­но-народнической мешанины. Они находят, что это «невыносимое» лицемерие — тол­ковать о выборе путей для России, о бедствиях «грозящего» капитализма, о «нуждах народной промышленности», когда во всех областях этой народной промышленности царит капитал, идет глухая борьба интересов, и надо не замазывать, а раскрывать ее, — не мечтать: «лучше бы без борьбы» , & развивать  ее в отношении прочности, преем­ственности, последовательности и, главное, идейности.

Как неопределенны тут отличительные признаки от «пассивных друзей»! Те, ведь, тоже бывают «цельными» людьми и, несомненно, «искренне» «любят народ». Из предыдущего противопоставления с очевидностью следует, что пассивному надо противопоставить того, кто участвует в борьбе «взаимно-противоположных» общественных сил.  Hier liegt der Hund begraben (Вот где собака зарыта. Ред.).

"  Г-н Южаков в № 7 «Р. Б—ва» за 1894 г.

*** Выражение г-на Кривенко («Р. Б.», 1894, № 10) в ответ на слова г-на Струве о «суровой борьбе общественных классов».

366   В. И. ЛЕНИН

«Вот поэтому-то, в конце концов, и являются известные гражданские заповеди, известные категори­ческие требования порядочности, требования строгие и подчас даже узкие, за что их в особенности недо­любливают ширококрылые либералы, любящие простор в потемках и забывающие их логическое проис­хождение».

Превосходное пожелание! Безусловно необходимы именно «строгие» и «узкие» тре­бования.

Но беда в том, что все превосходные намерения народников оставались в области «невинных пожеланий». Несмотря на то, что они сознавали необходимость таких тре­бований, несмотря на то, что они имели весьма достаточно времени для их осуществ­ления, — они до сих пор не выработали их, они постоянно сливались с российским ли­беральным обществом целым рядом постепенных переходов, они продолжают сливать­ся с ним и до сих пор .

Поэтому — пускай уже они пеняют на себя, если теперь марксисты против  них вы­двигают требования действительно очень «строгие» и очень «узкие», — требования ис­ключительного  служения исключительно  одному классу (именно тому, который «диф­ференцирован от жизни»), его самостоятельному развитию и мышлению, требования полного разрыва с «гражданской» «порядочностью» российских «порядочных» буржу­ев.

«Как бы ни были, на самом деле, узки эти заповеди в частностях, во всяком случае ничего не скажешь против общего требования: «одно из двух: или будьте действительными друзьями, или же обратитесь в открытых врагов!»

Мы переживаем в настоящее время чрезвычайно важный исторический процесс — процесс формиро­вания третьего сословия. Перед нашими глазами совершается подбор представителей и происходит ор­ганизация новой общественной силы, которая готовится управлять жизнью».

Некоторые наивные народники, в простоте своей не понимающие, что пишут против себя, даже хва­лятся этим:

«Наша интеллигенция вообще, литература в частности, — пишет г. В. В. против г.  Струве, — даже представители наиболее буржуазных течений, носят на себе, так сказать, народнический характер» («Не­деля», 1894 г., № 47, стр. 1506).

Как в жизни мелкий производитель рядом незаметных переходов сливается с буржуазией, — так в литературе народнические невинные пожелания становятся «либеральным паспортом» для вместителей

г-      «105

утробных процессов, пенкоснимателей и т. д.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА 367

Только еще «готовится»? А кто же «управляет»? Какая другая «общественная сила»?

Уж не та ли, которая выражалась в органах à la «Весть» ? — Невозможно. Мы не в 1894 г., а в 1879 г., накануне «диктатуры сердца»¹⁰⁷, — когда, по выражению автора статьи, «крайних консерваторов показывают на улице пальцем», над ними «хохочут во всю глотку».

Уж не «народ» ли, трудящиеся? — Отрицательный ответ дает вся статья автора.

И при этом говорить все еще: «готовится управлять»?! Нет, сила эта давным-давно «приготовилась», давным-давно «управляет»; «готовятся» же только одни народники — выбирать лучшие пути для России, да так, должно быть, и просбираются до тех пор, пока последовательное развитие классовых противоречий не оттеснит, не вытолкнет за борт всех, кто от них сторонится.

«Процесс этот, начавшийся в Европе гораздо раньше нашего, во многих государствах пришел уже к концу"; в других он еще задерживается обломками феодализма и противодействием рабочих классов, но историческое колесо и здесь с каждым годом все больше и больше дробит эти обломки и укатывает жизнь для новых порядков».

Вот до какой степени не понимают наши народники западноевропейского рабочего движения! Оно «задерживает», видите ли, капитализм, — и его, как «обломок», ставят рядом с феодализмом!

Наглядное доказательство того, что не только для России, но и для Запада наши на­родники не в состоянии понять того, как можно бороться с капитализмом не «задержи­ванием» его развития, а ускорением его, не сзади, а спереди, не реакционно, а прогрес­сивно.

«В общих чертах процесс этот состоит в следующем: между дворянством и народом образуется но­вый общественный слой из элементов, опускающихся сверху, и элементов, поднимающихся снизу, кото­рые как бы имеют одинаковый удельный вес, если

* — вроде. Ред.

То есть что это значит: «пришел к концу»? То ли, что уже виден его конец, что уже собирается «но­вая сила»? — тогда он и у нас приходит к концу. Или то, что там уже более не нарождается 3-го сосло­вия? — это неверно, потому что и там есть еще мелкие производители, выделяющие горстки буржуазии и массы пролетариата.

368   В. И. ЛЕНИН

можно так выразиться; элементы эти тесно сплачиваются, соединяются, претерпевают глубокое внут­реннее изменение и начинают изменять и верхний и нижний слои, приспособляя их к своим потребно­стям. Процесс этот чрезвычайно интересен сам по себе, а для нас он имеет особенно важное значение. Для нас тут представляется целый ряд вопросов: составляет ли господство третьего сословия роковую и неизбежную ступень цивилизации каждого народа?..»

Что за гиль?! Откуда и при чем тут «роковая неизбежность»? Не сам ли автор опи­сывал и еще подробнее будет ниже описывать господство 3-го сословия у нас,  на свя­той Руси, в 70-е годы?

Автор берет, очевидно, те теоретические доводы, за которые прятались представите­ли нашей буржуазии.

Ну, как же это не мечтательная поверхностность — принимать такие выдумки за чистую монету? не понимать, что за этими «теоретическими» рассуждениями стоят интересы,  интересы того общества, которое сейчас так верно было оценено, интересы буржуазии?

Только романтик и может думать, что можно силлогизмами бороться с интересами.

«... нельзя ли государству прямо с одной ступени перейти на другую, не делая при этом никаких саль-то-морталей, которые чудятся на каждом шагу чересчур предусмотрительным филистерам, и не слушая фаталистов, видящих в истории один роковой порядок, вследствие которого господство третьего сосло­вия так же неизбежно для государства, как неизбежна для человека старость или юность?..»

Вот какое глубокое понимание у народников нашей действительности! Если госу­дарство содействует развитию капитализма, — то это вовсе не потому, что буржуазия владеет такой материальной силой, что «посылает на работу» народ и гнет в свою сто­рону политику. Вовсе нет. Дело просто в том, что профессора Вернадские, Чичерины, Менделеевы и пр. держатся неправильных теорий о «роковом» порядке, а государство их «слушает».

«... нельзя ли, наконец, смягчить отрицательные стороны наступающего порядка, как-нибудь видоиз­менить его или сократить время его господства? Неужели, и в самом деле, государство есть нечто такое инертное, непроизвольное и бессильное, что не может влиять на свои судьбы и изменять их; неужели,

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА 369

и в самом деле, оно есть нечто вроде волчка, пускаемого провидением, который двигается по определен­ному только пути, только известное время и совершает известное число оборотов, или вроде организма с весьма ограниченною волею; неужели, и в самом деле, им управляет нечто вроде гигантского чугунного колеса, которое давит всякого дерзновенного, осмеливающегося попытать ближайших путей к человече­скому счастью?!»

Это чрезвычайно характерное место, с особенной наглядностью показывающее ре­акционность, мелкобуржуазность  того представительства интересов непосредствен­ных производителей, которое давалось и дается российскими народниками. Будучи враждебно настроены против капитализма, мелкие производители представляют из се­бя переходный класс, смыкающийся с буржуазией, и потому не в состоянии понять, что неприятный им крупный капитализм — не случайность, а прямой продукт всего совре­менного экономического (и социального, и политического, и юридического) строя, складывающегося из борьбы взаимно-противоположных общественных сил. Только непонимание этого и в состоянии вести к такой абсолютной нелепости, как обращение к «государству», как будто бы политические порядки не коренились в экономических, не выражали их, не служили им.

Неужели государство есть нечто инертное? — вопрошает с отчаянием мелкий про­изводитель, видя, что по отношению к его  интересам оно, действительно, замечательно инертно.

Нет, — могли бы мы ответить ему, — государство ни в каком случае не есть нечто инертное, оно всегда действует и действует очень энергично, всегда активно и никогда пассивно, — и автор сам страничкой раньше характеризовал эту активную деятель­ность, ее буржуазный характер, ее естественные плоды. Плохо только то, что он не хо­чет видеть связи между таким ее характером и капиталистической организацией рус­ского общественного хозяйства, и поэтому так поверхностен.

Неужели государство — волчок, неужели это — чугунное колесо? спрашивает Kleinbürger , видя,

— мелкий бур5куа. Ред.

370   В. И. ЛЕНИН

что «колесо» вертится вовсе не так, как он того желал бы.

О нет, — могли бы мы ответить ему, — это не волчок, не колесо, не закон фатума, не воля провидения: его двигают «живые личности» «сквозь строй препятствий» (вроде, например, сопротивления непосредственных производителей, или представителей ста­родворянского наслоения), именно те «живые личности», которые принадлежат к имеющей перевес общественной силе. И поэтому, чтобы заставить колесо вертеться в другую сторону, надо против «живых личностей» (т. е. общественных элементов, при­надлежащих не к идеологическим состояниям, а прямо выражающих насущные эконо­мические интересы) обратиться тоже к «живым личностям», против класса — обра­титься тоже к классу. Для этого весьма недостаточно добрых и невинных пожеланий насчет «ближайших путей», — для этого нужно «перераспределение социальной силы между классами», для этого нужно стать идеологом не того непосредственного произ­водителя, который стоит в стороне от борьбы, а того, который стоит в самой горячей борьбе, который уже окончательно «дифференцирован от жизни» буржуазного общест­ва. Это единственный,  а потому ближайший «путь к человеческому счастью», путь, на котором можно добиться не только смягчения отрицательных сторон положения ве­щей, не только сократить его существование ускорением его развития, но и совсем по­ложить конец ему, заставив «колесо» (не государственных уже, а социальных сил) вер­теться совсем в иную сторону.

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 175; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!