Женщины «Одиссеи»: Навсикая, Parthenos
Одиссей Навсикае:
«О, да исполнят бессмертные боги твои все желания,
Давши супруга по сердцу тебе с изобилием в доме,
С миром в семье! Несказанное там водворяется счастье,
Где однодушно живут, сохраняя домашний порядок,
Муж и жена, благомысленным людям на радость, недобрым
Людям на зависть и горе, себе на великую славу»
(VI, 180—85). Пер. В. Жуковского.
Другая kourè Навсикая — царевна, живущая в странном мире на краю земли — без насилия, без соседей в мире добродетельных феакийцев. Когда аэд привел нас туда, богоравный «Одиссей отдыхал, погруженный / В сон и усталость» на берегу. Навсикая пришла из города, «за нею / Следом пошли младые подруги ее и служанки [amphipoloi]» , чтобы устроить стирку белья «царского» дома, которая на нее возложена.
Навсикая — дочь царя феакийцев Алкиноя и его жены Ареты. Какие родители! Каждый в своей роли — царь и отец, госпожа «дома» и мать, Алкиной и Арета представляют собой модель идеальной супружеской четы. Алкиной женился на дочери своего покойного старшего брата и «так почитает ее, как еще никогда не бывала / В свете жена, свой любящая долг, почитаема мужем». Аэд подчеркивает у Ареты «добродетельной»: «Нежную сердца любовь ей всечасно являют в семействе / Дети и царь Алкиной; в ней свое божество феакийцы видят [...] Кроткая сердцем, имеет она и возвышенный разум [...]» (VI, 69— 71,73).
Навсикаю называют иногда thygater , иногда pais, чаще всего kourè и parthenos. Как и в случае с Брисеидой и Хрисеидой, она thygater , только когда речь идет о ее родстве — дочь-своего-отца, но также своей матери. Представляя ее, рассказчик и Одиссей считают ее отпрыском Алкиноя. Она сама, говоря о себе, представляется Одиссею как царская thygater. Это для генеалогии. Подобно Брисеиде и Хрисеиде она также часто называется kourè. Тем не менее — и это примечательно для нас, покинувших шатры «Илиады», — она никогда не упоминается как kourè-Алкиноя ; ее связь подтверждается только словом thygater. Правда, ситуация в Феакии — мир вне мира — предполагает, что нет необходимости уточнять ее происхождение: откуда она могла бы явиться, от кого могла бы произойти? С kourè часто ассоциируется эпитет, подчеркивающий ее красоту; она — «прекрасноокая». Она также pais , и так ее всегда называет отец, наделяя это слово той же эмоциональной окраской, что уже подчеркивалась нами в «Илиаде». Она его «дитя».
|
|
|
Thygater, kourè, pais — все эти слова служат для определения ее пола, происхождения и окружающей ее любви, но они не являются специфическими, не называют ее истинного возраста, то есть не объясняют, как оценивается ее половая принадлежность во времени. Однако история, о которой мы читаем, и воздействие, которое она производит на Одиссея, и странное предложение, которое делает ее отец этому незнакомцу, ясно об этом говорят; она находится в состоянии, являющемся поворотным моментом в ее жизни, в том сексуальном и специфическом статусе kourè , когда она стала красивой, но еще не взята мужчиной — статус parthenos, Это состояние служит, очевидно, поводом для преображения. Это предсвадебное время не затянется: «Не долго останешься ты незамужнею девой[parthenos ]». Самые знатные феакийцы приняли участие в свадебных состязаниях, свадьба Невсикаи неминуема, а потому Афина пользуется этим предлогом, чтобы побудить девушку добиться от отца разрешения на стирку белья «дома»: «Встань и явися немедля к отцу многославному с просьбой: / Дать колесницу и мулов тебе, чтоб могла ты удобно / Взять все повязки, покровы и разные платья, чтоб также / Ты не пешком, как другие, пошла; то тебе неприлично — / Путь к водоемам от стен городских утомительно долог» (VI, 36—40). Рассказчик передает нетерпение Навсикаи, понимающей, что заканчивается латентное время, и ее отец прекрасно это знает.
|
|
|
«Красота» parthenos
Дев (amphipoloi ), провожавших царевну твою, я увидел на бреге;
|
|
|
С нею, подобные нимфам, они, там резвяся, играли.
К ней обратил я молитву, и так поступила разумно
Юная царская дочь (thigater ), как немногие с ней одинаких
Лет поступить бы могли, — молодежь рассудительна редко.
(VII, 290—94)
Юная Навсикая уже «рассудительна», и какая красавица! Вероятно, мы преуменьшаем значение относящихся к ней эпитетов — «прекрасные кудри», «белоснежные руки» — таких далеких от наших оценок. Если так, то мы не правы, поскольку именно это выделяет наших героинь из анонимной толпы других женщин, псевдобожественных.
Итак, Навсикая среди своих amphipoloi . Обращаясь к ней, хитроумный Одиссей говорит: «Если одна из богинь ты, владычиц пространного неба, / То с Артемидою только, великого дочерью Зевса, / Можешь сходна быть лица красотою и станом высоким...» (VI, 150—52). Parthenos во всей своей славе. В начале сцены, когда белье сушится на берегу, рассказчик показывает Навсикаю «ведущей хор». А потом повествует:
Так стрелоносная, ловлей в горах, веселясь, Артемида
Многовершинный Тайгет и крутой Эримант обегает,
Смерть нанося кабанам и лесным легконогим оленям;
С нею, прекрасные дочери Зевса эгидодержавца,
Бегают нимфы полей — и любуется ими Латона;
|
|
|
Всех превышает она головой, и легко между ними,
Сколь ни прекрасны они, распознать в ней богиню Олимпа.
Так красотою девичьей подруг (amphipoloi ) затмевала царевна.
(VI, 102-9)
Вот уже неоднократно мы встречаем этих amphipoloi . Чтобы лучше понять назидательный характер этих групповых сцен, следует выяснить, кто же эти загадочные женщины, с которыми общаются наши нимфы. Мать Навсикаи Арета тоже имеет amphipoloi . Переводчику трудно найти слово, соответствующее каждой вариации термина: во дворце их называют то «служанками», то «компаньонками» царицы, а за пределами дворца просто «женщинами». Слово многозначно, amphipoloi образуют женскую свиту, они чаще всего находятся на службе у хозяйки дома и именно от нее получают приказы (и никогда от мужчин). Их возраст соответствует возрасту той, кого они сопровождают, вот чем объясняется разнообразие их занятий. Если amphipoloi Ареты являются gynai, «женщинами», Навсикаю сопровождают «прекраснокудрые kourai». В этом контексте образ Навсикаи становится образом некой предводительницы-хозяйки-вдохновительницы, управляющей группой девушек того же возраста; это образ хора, годящегося и для прославления богов, и для образования молодежи женского рода[35]. Разумеется, у них могут быть другие занятия, но характеристика их особого сообщества по возрасту и полу, его самое специфическое выражение — это хор parthenoi.
То, что некая царевна-parthenos , готовящаяся выйти замуж, правит бал, никого не удивляет. Навсикая управляет хором, который может не только хорошо петь, но и танцевать, и молиться. Она, как Артемида, сопровождаемая нимфами, parthenos среди божественных parthenoi. Навсикая, как и Артемида, «прекраснейшая» среди «прекрасных», самый яркий цветок в букете. Она доминирует во всем (Одиссей: «Если одна из богинь ты, владычиц пространного неба, / То с Артемидою только, великого дочерью Зевса, / Можешь сходна быть лица красотою и станом высоким...»). Навсикая — «богиня красою». Белье выстирано и разложено на берегу, девы «искупались в реке и, натершись елеем, / Весело сели на мягкой траве у реки за обед свой», потом все снимают с голов покрывала, чтобы поиграть в мяч. Яркая мизансцена ласкает воображение читателя-слушателя и ослепляет Одиссея, чье появление в разгар игры обращает в бегство компаньонок, и только Навсикая «не покинула места». Тогда вступает Одиссей, который «свежих ветвей наломал, чтоб одеть обнаженное тело». Богиня она или смертная? «Нет ничего столь прекрасного между людей земнородных / Взоры мои не встречали доныне» (VI, 160—61). Это может показаться и банальным, и поспешным. Нам иногда трудно понять этих странных греков, даже их выставление напоказ мужского тела, тела воина, атлета. А что говорят нам аэды о женской красоте? О тонких лодыжках, о белых руках, о светлых очах и прекрасных кудрях... А мы задаем себе вопрос: что нас возбуждает в теле другого? Единственное сравнение, которое приходит на ум Одиссею, чтобы описать тело Навсикаи, это сохранившийся в его памяти образ, который он увидел некогда в Делосе возле алтаря Аполлона, и это образ... пальмы! «В Делосе только я — там, где алтарь Аполлонов воздвигнут, — / Юную стройно-высокую пальму однажды заметил» (VI, 162—3). Даже не пальма, а росток пальмы. Странно. Даже если связать это с тем, что пальма является деревом другой parthenos , Артемиды, и что больше, чем что-либо другое, она orthos, «прямая». Образ этот упоминается и в связи с Ахиллом и Телемахом — они также молодые побеги. Но откуда взялся этот образ и кто соблазнится телом, напоминающим ствол пальмы? Одиссей говорит ей:
Юную пальму заметив, я в сердце своем изумлен был
Долго: подобного ей благородного древа нигде не видал я.
Так и тебе я дивлюсь!..
(VI, 166—8)
Значит, Одиссея восхищает женщина, подобная стволу, или ствол, подобный женщине, или, вернее всего, девушка-ставшая-женщиной. Пальма прямая, вертикальная, что означает также прямоту, правду. Мысль о силе этой девушки-побеге, ее порывистость, ее юность — вот что потрясает его[36]. Одиссей говорит об этом:
[...] Несказанно блаженны отец твой и мать, и блаженны
Братья твои, с наслаждением видя, как ты перед ними
В доме семейном столь мирно цветешь, иль свои восхищая
Очи тобою, когда в хороводах ты весело пляшешь.
(154—57)
«Побег» переводится thalos, «молодой росток», «то, что растет». Это биологический и сексуальный образ parthenos . Она переживает период развития, она еще находится на пути к расцвету.
В почке таится еще твое лето. Еще не темнеет
Девственных чар виноград.
Филодем Гадарский «Девушке-подростку». Пер. Л. Блуменау.
Навсикая еще принадлежит к «дому» своего отца, но она свободна; во всяком случае, так, как понимает это зритель. Значит, parthenos является неотразимой, и весь мир подчиняется ее либидо, как Одиссей. Мы предлагаем некую этимологию parthenos ведущую происхождение от идеи набухания ростка; таким образом, возрастом parthenos является возраст набухания грудей. Тот же образ обнаруживается в ботанических метафорах, олицетворяющих половые органы мужчины и женщины с бобом и зерном ячменя. Так, начиная с пубертатного периода, груди называют бобами, как и текстикулы; клитор называют ячменным зерном, этим словом также называют пенис.
Укрощение parthenos
Эти мощь, юный порыв и красота являются признаком возраста parthenos admes, что означает parthenos «без господина». Admes дословно означает «неукрощенная» и относится как к животным (особенно домашним, таким как кобылица), так и к людям. Девушки, особенно стоящие на пороге половой зрелости, часто обозначаются как медведицы, кобылки, свинки... Да и их собственные имена часто напоминают «примитивную» фауну, так Брисеиду сперва звали Гипподамия — «Укрощенная кобылица». Идея о том, что в parthenos скрывается дикое животное, еще не покорившееся цивилизации, соответствует идее, что греков занимала эволюция женского рода. Укротителем дикой женщины является муж; беря parthenos в супруги, он ее цивилизует.
Подобно всем девушкам, вступающим в брак, Навсикая должна будет согнуть шею, она почувствует на своем затылке тяжесть руки «счастливейшего смертного». Для нее речь идет о саморазрушении, если можно так сказать — вынужденном или добровольном, — всего того, что в parthenos есть дикого, мятежного, ей придется оставить мир детства, игры в мяч, хоры и Артемиду[37]. Целью приручения является возложение на нее ответственности за ее новый «дом», осознание добродетелей, которые налагают на нее ее новые обязанности, и все это происходит на ложе мужчины, то есть когда она открывает для себя такие противоположные качества, как любовь, соблазнение, желание, наслаждение: не только Эросу и Афродите доступны нежности! Вот что такое быть укрощенной, встать «под ярмо», даже если то, о чем говорится, значит вместе тянуть семейный воз. Всего этого Навсикая, похоже, не боится, она желает выйти замуж и не решается. Она, как любящая дочь, подчиняется своему дорогому отцу. Но кто знает, что за будущее ее ожидает?
Дочь «дома» и «дом» дочери
Смысл жизни parthenos — свадьба; она к этому готовится. Поговорим о свадьбе Навсикаи, как ее проводят феакийцы. Это великое дело для царского «дома» и для всей Феакии. Ради этого стирают белье. Значит, уже началось брачное состязание. (Детали подобного состязания станут нам понятны, когда мы попадем к Пенелопе.) Итак, женихи пришли к Алкиною и разложили перед ним свои богатства. Одиссею это известно, потому что в своих восхвалениях он желает Навсикае «супруга по сердцу [...] с изобилием в доме...» Победителем может быть лишь человек высокого ранга; об этом сказала Навсикае Афина:
[...] Не долго останешься ты незамужнею девой(parthenos);
Много тебе женихов меж людьми знаменитого рода
В нашей земле, где сама знаменитою ты родилася.
(33—5)
Итак, все идет нормально. Но тут в обход всех правил во дворец приводят Одиссея (вымытого, разодетого, надушенного благодаря заботам царской дочери), и добродетельный царь без промедления заявляет:
«Если б нашелся подобный тебе, в помышленьях со мною
Сходный супруг Навсикае, возлюбленный зять мне, и если б
Здесь поселился он... Дом и богатства бы дал я, когда бы
Волей ты с нами остался.
(VII, 312—15)
Неужели он говорит о свадьбе? Почему же просто не сказать, что он отдает ему Навсикаю в жены? Может быть, речь идет о некой форме союза, когда оставляют (у себя) мужчину, называя его зятем? Но разве можно не принимать в расчет брачное состязание, уже начавшееся между знатными феакийцами за обладание Навсикаей? Почему Одиссей лучше кого-то другого? И если речь идет о браке Навсикаи с Одиссеем, что имеется в виду под «домом», предлагаемым Алкиноем Одиссею, и что это за богатства он обещает дать за дочерью?
Греческий брак вириолокален (жена отправляется жить к мужу) и моногамен (как хранительницу «дома» и мать законных детей можно иметь только одну супругу). Однако царь делает Одиссею такое предложение, зная, что тот уже обладает «домом» у себя, на Итаке; но этот «дом» расположен в другом месте, и Алкиной не желает, чтобы Навсикая туда ехала. Кроме того, ложе Одиссея занято, слушателю-читателю «Одиссеи» это известно (хотя Алкиной этого не знает, потому что Одиссей начинает повествование о своих злоключениях с рассказа о нимфе Каллипсо). Алкиной не хочет, чтобы Навсикая стала наложницей Одиссея; она не должна повторить судьбу Брисеиды и Хрисеиды, не должна стать предметом торга. Алкиной ничего не требует от Одиссея, он сам дает ему все: и дочь и богатства. Одиссей же ничего дать взамен не должен. Проще говоря, Одиссей нравится Алкиною и нравится его дочери, и он достаточно знаменит, чтобы царь попытался удержать его. Отцовская и царская власть такова, что Алкиной может поселить Одиссея на землях, которые ему выделит общество (как живут сыновья Алкиноя). Таким образом он оставляет и присоединяет своего зятя к Феакии. Если бы у Навсикаи не было брата, дело приняло бы совсем другой оборот; тогда мужчина вошел бы в «дом» Алкиноя уже не по прихоти отца, но по необходимости. Целый «дом» должен постоянно работать, подготавливая приход наследника/преемника.
Но сын от милой жены
Желанен отцу в изнанке его детства,
Нежностью согревающий его дух,
Ибо при смерти горько стяжавшему
Отдавать пасти добро свое пришельцу.
Пиндар «Олимпийские песни». X, 85—90. Пер. М. Гаспарова.
Однако Одиссей не может увести Навсикаю к себе не только потому, что у него есть Пенелопа, но и потому, что он не выкупил царевну у ее отца. Одиссей отклоняет предложение щедрого Алкиноя. Не будет союза с Навсикаей: мы не узнаем, каких прекрасных детей могли бы они родить. Тот факт, что последующие за Гомером романисты выдали Навсикаю замуж за Телемаха, для нас ничего не меняет.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 255; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!