Глава 17 - В ЭМИГРАЦИИ МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ 14 страница
Борис Давыдович Камков-Кац (рожд. 1885). - Сын земского врача. С юношеских лет - член партии эсеров. Сослан в 1905 в Туруханский край, бежал. В эмиграции кончил юридический факультет Гейдельбергского университета. Участник Циммервальдской конференции социалистов (1915). После Февральской революции вернулся в Россию. Один из создателей партии левых эсеров, под Октябрьский переворот вошедшей в коалицию с большевиками. Участвовал в разгоне Учредительного Собрания в январе 1918. С апреля призывал разорвать блок с большевиками, в июне - и к «революционному восстанию» против них. После провала восстания ушёл в подполье. После краткого ареста в 1920 снова арестован в 1921, сослан в 1923. Между разными ссылками ещё 2 года тюрьмы, тот же «пасьянс». С 1933 - ссылка в Архангельск, арестован в 1937, расстрелян в 1938.
Абрам Рафаилович Гоц (рожд. 1882). - Внук миллионера чаеторговца В. Я. Высоцкого. С 14 лет в революционном движении и эсер от создания партии в 1901 (его брат Михаил - лидер партии), а с 1906 - член боевой организации эсеров, террорист. 1907-1915 - каторга, Александровский централ. Участник Февральской революции в Иркутске, затем в Петрограде. Член Исполнительного Комитета Совета РСД, также ИК Совета крестьянских депутатов, член Президиума ВЦИК. С 25 октября 1917 возглавил антибольшевицкий Комитет Спасения Родины и Революции. Борьбу против большевиков продолжал и в годы Гражданский войны. В 1920 арестован, на процессе эсеров в 1922 приговорен к смертной казни с заменой на 5 лет заключения. Затем прошёл обычный «пасьянс» новых сроков и ссылок. В 1939 получил 25 лет лагерей, через год умер в лагере.
|
|
|
Михаил Яковлевич Гендельман (рожд. 1881). - Эсер с 1902, присяжный поверенный. Участник Февральской революции в Москве, член Исполкома Совета, член Президиума ВЦИК, член ЦК эсеров. 25 октября 1917 в знак протеста против большевиков покинул заседание 2-го Всероссийского съезда Советов. Член Учредительного Собрания и участник его единственного заседания 5 января 1918. В Самаре продолжал участие в Комитете членов Учредительного Собрания. Арестован в 1921, в 1922 на процессе эсеров приговорен к смертной казни с заменой на 5 лет. Тот же «пасьянс» наказаний. Расстрелян в 1938.
Михаил Исаакович Либер-Гольдман (рожд. 1880). - Один из основателей Бунда (1897), член ЦК Бунда в эмиграции, представлял Бунд на съездах РСДРП. Участник революции 1905-06 годов. В 1910 сослан на 3 года в Вологодскую губернию, вскоре бежал и вновь эмигрировал. Постоянный яростный противник Ленина. Вернулся в Россию после 1914, примыкал к социалистам-«оборонцам» (защита Отечества в войне). После Февральской революции - член ИК Петросовета, позже - член Президиума ВЦИКа, после Октябрьского переворота вышел из ВЦИКа. То вступал в СДРП (меньшевиков), то выходил из неё. Служил на хозяйственных должностях. Один из руководителей меньшевицкого подполья в СССР. С 1923 - аресты, ссылки, «пасьянс». В 1937 снова арестован и в том же году в Алма-Ате расстрелян.
|
|
|
Подобная судьба, с повторными приговорами и ссылками, - у многих, вплоть до развязки в 1937-38 годах.
Да метла тех лет мела и мела по всей стране, и по людям нечиновным, никакого отношения не имевшим ко власти, к политике, - в том числе и по евреям. Вот некоторые из убитых:
Натан Бернштейн (рожд. 1876) - музыковед и критик, преподавал историю музыки и эстетику, написал ряд книг, арестован в 1937, умер в заключении.
Матвей Бронштейн (рожд. 1906) - талантливый физик-теоретик, доктор наук, с выдающимися результатами. Муж Л. К. Чуковской. Арестован в 1937, расстрелян в 1938.
Сергей Гинтер (рожд. 1870) - архитектор и инженер. Арестован в 1934, выслан в Сибирь, вторично арестован в 1937 и расстрелян.
Вениамин Зильберминц (рожд. 1887) - минералог и геохимик, специалист по редким элементам, подготовил направление работ по полупроводниковым материалам, репрессирован в 1938.
Михаил Кокин (рожд. 1906) - востоковед, китаевед, историк. Арестован в 1937, расстрелян.
|
|
|
Илья Кричевский (рожд. 1885) - микробиолог, иммунолог (также и с физико-математическим образованием), доктор медицинских наук, основатель научной школы, председатель Всесоюзной ассоциации микробиологов. Арестован в 1938, умер в 1943.
Соломон Левит (рожд. 1894) - генетик, исследовал роль наследственности и среды в развитии заболеваний. Арестован в 1938, умер в заключении.
Иохиель Равребе (рожд. 1883) - востоковед, семитолог, из учредителей возрождённого в 1920 Еврейского Этнографического общества. Обвинён в создании сионистской организации, арестован в 1937, умер в заключении.
Владимир Финкельштейн (рожд. 1896) - физико-химик, профессор, членкор Украинской Академии Наук, много работ в прикладной электрохимии, репрессирован в 1937.
Илья Хецров (рожд. 1887) - гигиенист, эпидемиолог: гигиена окружающей среды, охрана водоёмов, артезианских вод, коммунальная гигиена. Арестован в 1938, расстрелян.
Нахум Шварц (рожд. 1888) - врач-психиатр, занимался изучением психологических особенностей евреев. В 1921-23 преподавал иврит, писал на иврите стихи. Обвинён в сионистской деятельности, арестован в 1937, умер в заключении.
Три брата Шпильрейны из Ростова-на-Дону:
|
|
|
Ян (рожд. 1887) - математик, приложение математических методов в электро- и теплотехнике, профессор МВТУ, затем и декан электротехнического факультета. Репрессирован и погиб в 1937;
Исаак, (рожд. 1891) - психолог, доктор философии. В 1927 возглавил Всероссийское общество психотехники и прикладной психофизиологии; широкий крут исследований по психологическому анализу профессий и рационализации условий труда. Арестован в 1935, расстрелян;
Эмиль (рожд. 1899) - биолог, декан биофака Ростовского университета. Расстрелян в 1937.
Леонид Юровский (рожд. 1884) - доктор политэкономии, один из авторов денежной реформы 1922-24 гг. Был близок к А. В. Чаянову и Н. Д. Кондратьеву. Арестован в 1930, освобождён в 1935, вновь арестован в 1937 и расстрелян.
При всём подавляющем проценте евреев вельможного слоя, попавших под сталинский топор, - по страницам свободных западных публицистов-евреев видно, что само это явление не воспринималось как направленное против евреев в национальном смысле: евреи попадали под этот измолот лишь по своему обилию на советских верхах. Разве вот такую оговорку читаем в сборнике «Еврейский мир» (1939): «Не подлежит никакому сомнению: евреи в СССР имеют множество таких возможностей и шансов, каких они до революции не имели, каких они не имеют ныне даже в некоторых демократических государствах. Они могут быть генералами, министрами, дипломатами, профессорами, самыми высокопоставленными и самыми низкопоклонствующими вельможами», - но это всё у советских евреев именно только возможности, «ни в какой мере не право», и именно по отсутствию такого права - низверглись с высот и потеряли саму жизнь «Якиры, Гамарники, Ягоды, Зиновьевы, Радеки, Троцкие»[892]. Так и ни у какой же народности при коммунистической диктатуре не было такого права, а: как продержишься, как угодишь.
Давний и упорный социалист, эмигрант Ст. Иванович (С. О. Португейс) признавал: «Права жительства» у евреев было при самодержавии гораздо меньше, но права на жизнь было при самодержавии всё-таки гораздо больше, чем при большевизме». Нельзя не согласиться. - Однако, зная ведь (тут же пишет) о «колхозной революции», заключает: «Пошехонско-ташкентские формы водворения в России «социализма» тяжелее всего сказались на евреях», «ни на какой народ скорпионы большевизма не обрушивались с такой силой, как на евреев»[893].
Между тем в Чуме раскулачивания не у тысяч - у миллионов крестьян не оказалось ни права на жительство, ни права на жизнь. И все советские перья (а среди них куда как немало еврейских) гробово промолчали об этом ледяном Уничтожении российского крестьянства. Промолчал вместе с ними и весь Запад, - в самом ли деле по неведению? ради ли сбережения советской власти? или просто по равнодушию? - Ведь это почти невообразимо: 15 миллионов крестьян не просто лишены поступления в ВУЗ, права на диссертацию или чистых служебных должностей - но разорены, согнаны, как скот, с их дворов и сосланы на уничтожение в тайгу и в тундру. - И в горячих рядах городских активистов рванулись и еврейские - энтузиастически вершить коллективизацию, оставлять по себе зримую, недобрую память. И кто бы тогда возвысил голос в защиту крестьян? - А вскоре за тем, в 1932-33, в России и на Украине вымирает от голода 5-6 миллионов человек, ведь это на окраине самой Европы! - и свободная пресса свободного мира хранит полнейшее молчание... И даже если наиболее верным ключом признать запредельную левость тогдашней западной прессы и преданнейшее восхищение социалистическим «экспериментом» в СССР, - всё же нельзя не поразиться, до какой же удивительной степени может доходить слепота и бесчувственность к страданиям даже и десятков миллионов людей.
Чего око не видит, то и на сердце не взыдет.
А евреи на Украине уже ушли от своих настроений 1917-20 годов, поддержки российской государственности, и к концу 20-х: «украинскими шовинистами-самостийниками являются евреи, имеющие там огромное значение - но только в городах»[894]. - Читаем и такое заключение: разгром в 1937 культуры на украинском языке был направлен и против таких евреев, «реально» создавших с украинцами «союз по развитию местной культуры на украинском языке»[895]. Но такой союз в культурных кругах не мог смягчить отношения широкого украинского населения к евреям. Мы уже в прошлой главе видели, как в ходе коллективизации «немалое число еврейских коммунистов выступило в сельской местности командирами и господами над жизнью и смертью»[896]. Это положило новый рубец на украинско-еврейские отношения, так напряжённые уже и веками. И хотя голод был прямым результатом политики сталинской, и не только на Украине (он жестоко прокатился и по Поволжью, и по Уралу), - среди украинцев широко возникло тогда же подозрение, что весь украинский голод - был дело рук евреев. Такое истолкование бытовало долго (а в украинско-эмигрантской прессе додерживалось и до 80-х годов XX века). «Некоторые украинцы убеждены, что евреи играли особую роль в создании голода... Кое-кто заявляет, что 1933 год - это месть евреев за Хмельничину»[897].
Репьём осеешься - не жито и взойдёт. Верховластье стольких евреев и меньшая еврейская затронутость бедами остального населения - могли наводить на всякое истолкование.
Еврейские авторы, напряжённо следившие за «ходом кривой» антисемитизма в СССР, однако не уследили за этим затоптанным пеплом и делали выводы довольно оптимистические. Так, Соломон Шварц пишет: «С начала тридцатых годов антисемитизм в Советском Союзе быстро пошёл на убыль», и «в середине тридцатых годов он утратил характер массового явления», «кривая антисемитизма достигла низшей точки». Он объясняет это, в частности, концом НЭПа, исчезновением евреев-нэпманов и мелких еврейских торговцев, затем помогли «форсированная индустриализация и ураганная коллективизация», которые он мило сравнивает со «своеобразным шок-тритмент, лечение электрическим ударом». - Присовокупляет и такое соображение: именно в эти годы руководящие коммунистические круги начали бороться с русским «великодержавным шовинизмом». (Не «начали», а - продолжали, продолжали ленинскую непримиримость.) Так вот, говорит Шварц: власти стали «упорно молчать об антисемитизме», «чтобы не создавать впечатления, будто борьба против великодержавного шовинизма это борьба за евреев»[898]. Это - дельное замечание.
Как раз в январе 1931 в «Нью-Йорк Таймс»[899], а затем и во всей мировой печати появилось внезапное демонстративное заявление Сталина Еврейскому Телеграфному Агентству: «Коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм, как явление, глубоко враждебное Советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью»[900], - вот же, не постеснялся в демократические уши Запада выговорить и кару. И только одну-единственную нацию в СССР выделил таким образом. И тем - мировое общественное мнение было вполне удовлетворено.
Но характерно: в советской прессе это заявление Вождя не было напечатано (по его лукавой запасливости), оно произносилось для экспорта, а от своих подданных он скрыл эту позицию, - и в СССР было напечатано только в конце 1936[901]. В те дни Сталин и послал Молотова делать сходное заявление на съезде Советов.
Еврейский автор тех лет, истолковывая эту речь Молотова, как он её понял, ошибочно пишет, будто в ней оратор «от имени правительства» грозил за оказательство «антисемитских чувств» - смертной казнью[902]. Чувств! Нет, такого в речи Молотова не было, от сталинских «активных антисемитов» он не отступал. Смертные казни за антисемитизм в 30-е годы нам неизвестны, но сроки - давали, по статье Уголовного Кодекса. (Шепотком среди людей: «раньше и за царя столько не давали».)
Но вот отмечает С. Шварц перемену: «Во второй половине 30-х годов эти настроения [народное недружелюбие к евреям] получили гораздо более широкий размах... особенно в крупных центрах, где было сосредоточено большое количество еврейской интеллигенции и полуинтеллигенции... Постепенно здесь вновь начала оживать легенда о «еврейском засильи» и начали создаваться преувеличенные представления о роли евреев в составе средних и высших государственных служащих». Легенда - не легенда, но тут же и объясняет её, по меньшей мере с изрядной наивностью, всё тем же оправданием: что эта еврейская интеллигенция и полуинтеллигенция просто не имела «в советских условиях почти никаких источников существования, кроме государственной службы»[903].
Это стыдно читать. Какая угнетённость и безвыходность: почти никаких источников существования, кроме привилегированных. А остальное население имело полную свободу хоть ковыряться на колхозных полях, хоть копать котлованы, хоть таскать носилки на строительствах пятилеток...
Что касается установок от властей - определённо можно сказать, что в 30-е годы в еврейском вопросе ничего от революции не изменилось и ещё не проявлялось официальное недоброжелательство к евреям. Да ведь трубилось и грезилось об «окончании вообще всяких национальных противоречий».
И у заграничных еврейских кругов никак ещё не было, да и не могло возникнуть - такого чувства, что в СССР евреи потеснены. В статье «Евреи и советская диктатура» тот же Ст. Иванович писал: «За границей многие верят тому, что в России нет антисемитизма, и на этом основании благорасполагаются к советской власти. Но в России знают, что это неправда», однако евреи «уповают на долголетие советской власти... и очень боятся её смерти», ибо: «до погромов Сталин не допускает и - надеются - не допустит». Автор сочувствует такому широкому мнению, хотя и считает его порочным: «Если диктатура большевизма падёт, можно быть совершенно уверенным в диком разгуле антисемитских страстей и насилий... Падение советской власти будет для евреев катастрофой, и всякий друг еврейского народа должен с ужасом отбросить такую перспективу»; а сам замечает, что «советская диктатура уже стала стесняться приписываемого ей юдофильства и ожидовения»[904].
А генеральную линию на 30-е годы дала резолюция XVI съезда (1930) по докладу Сталина: призыв к энергичной борьбе с шовинизмами, а в первую очередь с великорусским. Понятный для всех партийный язык. И эта борьба ещё несколько лет велась энергично. А по какому, собственно, сталинскому безумию? от того «шовинизма» уже я призрака не оставалось: ещё не провидел Сталин-батюшка совсем близкое будущее, что будет скоро тонуть - и к русскому-то патриотизму и взовёт о помощи.
Тревогу об опасности возрождения русского патриотизма забили уже тогда. Ст. Иванович в 1939 спешил подметить курс «на «любовь к отечеству», на «народную гордость» (всё в язвительных кавычках), на «шапкамизакидайловский «потреотизм» у этой диктатуры, возвращающейся ныне «к некоторым национальным традициям Московской Руси и Императорской России»[905].
Так вот в чём была главная опасность для России перед нападением Гитлера: в русском «потреотизме»!
Эта тревога отныне не оставит еврейских публицистов и на полвека вперёд, даже и при оглядке на ту войну, когда вспыхнул массовый патриотизм, на ту войну, спасшую и советское еврейство. И в израильском журнале 1988 года читаем: «Живые традиции черносотенства... явились базой «животворного советского патриотизма», расцветшего позже, в годы Великой Отечественной войны»[906].
Оглядясь бы на ту войну 1941-1945, признать: весьма неблагодарное суждение.
То есть раз и навсегда: чистого, ни перед кем не виновного, русского патриотизма - быть не может?
Почему так отрезано? Именно - русского?
Важным событием еврейской жизни было закрытие в 1930 Евсекции при ЦК КПб. Этим актом преграждалось отдельное - хотя и по советской программе - развитие еврейской общественности, «национально-культурно-персональная автономия», она вливалась в общесоветское русло. В 1937-38 и ведущие евсеки, которые, по оценке Ю. Марголина, «на услугах у власти произвели величайший погром всех культурных ценностей еврейского народа»[907], - Диманштейн, Литваков, Фрумкина-Эстер и их сподвижники (Мотл Кипер, Ицхок Сударский, Александр Чемерисский), - были арестованы и вскоре уничтожены. Попали под каток также многие евсеки, «занимавшие руководящие Позиции в центральных и местных отделениях ОЗЕТа, в советских еврейских общественных, культурных и образовательных структурах», в 1936-39 «подавляющее их большинство было репрессировано»[908]. Ядовитая атмосфера советских 30-х годов вклубилась и сюда. На открытых публичных собраниях стали обвинять, разоблачать видных евреев-коммунистов, состоявших когда-то прежде членами Бунда, партии сионистов-социалистов, даже и полуразрешённой при Советах Поалей-Цион. Да и кому большевики не припоминали прошлого? «А кем был до..?» В 1938 закрыта и «Дер Эмес».
А школа? - «Вплоть до 1933 продолжался рост числа еврейских школ и учащихся в них, несмотря на критику ещё в конце 1920-х гг. «националистических перехлёстов» в деятельности евсекций... по «принудительному переводу на еврейский язык»...»[909]. С 1936 по 1939 отмечен «период ускоренного упадка и ещё более ускоренного внутреннего оскудения» школ на идише[910]. После 1936-37 «число еврейских школ начинает быстро сокращаться даже на Украине и в Белоруссии», упало и желание родителей отдавать детей в такие школы. «Сказывалось и падение престижа образования на идиш, стремление дать детям образование на русском языке». - Также «со 2-й половины 1930-х гг. число высших... учебных заведений, где велось обучение на идиш, начинает стремительно сокращаться»; «практически все еврейские высшие и средние учебные заведения в СССР были закрыты в 1937-38»[911].
В начале же 30-х годов закрыты были и еврейские научные институты при Академиях Наук Украины и Белоруссии; в Киеве заглох «Институт еврейской пролетарской культуры». А вскоре за этим последовали и аресты (Михаил Кокин из ЛИФЛИ, расстрелян; Иохиель Равребе - в прошлом из Петроградского Института высших еврейских знаний, в 30-х - руководил еврейским сектором Публичной библиотеки, осуждён на 8 лет, умер в пересыльном лагере[912].)
Преследования вплоть до ареста перекинулись и на еврейских литераторов на идише: были репрессированы Мошне Кульбак, 1937; Зелик Аксельрод, 1940; Аврам Абчук, преподаватель идиша, критик, 1937; Герцль Базов, писатель, 1938. Называют также писателя И. Харыка, критика X. Дунеца.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 108; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!