Неловко повернувшись, Болотов потревожил раненую руку и от боли проснулся. И тотчас же до его ушей донёсся отдалённый гул моторов.
Зябко передёрнув плечами, он поднялся и подошёл к окну.
Со второго этажа заводоуправления открывался вид на долину степной речки, которую и рекой-то трудно было назвать: русло угадывалось лишь по тростниковым зарослям. Пологий спуск к реке, изрезанный неглубокими буераками, начинался сразу за железнодорожным полотном, дугой огибавшим завод. За рекой вставал обрыв противоположного глинистого берега. На нём раскинулось большое село с названием, которое можно было встретить и в любом другом уголке России – Городище. Над берегом и селом поднимался собор, круглый купол которого с удлинёнными узкими окнами розовел в рассветных лучах. Частично собор был разрушен. По крутому спуску к мосту через речку медленно сползал танк с коробкообразной башней и опущенным вниз орудийным стволом. За танком показался бронетранспортёр с солдатами. За ним ещё один такой же бронетранспортёр…
Перед мостом танк остановился. А бронетранспортёры, танкетки и мотоциклы продолжали прибывать и гуртовались на предмостной площадке, будто стадо не ведомых в этих краях животных, пришедших на водопой. Не без досады Болотов подумал: «Мост так и не взорвал, хотя именно с него надо было начать… А всё этот Дульнев со своими просьбами…». И ещё подумал: «Зря послушал врача… Надо было взвалить Митрича на плечи и двинуть в город… часа за три-четыре добрались бы…».
Вражеская колонна, спускавшаяся из Городища к мосту через Мокрую Мечетку, теперь была замечена и нашими бойцами, ещё с вечера окопавшимися за железнодорожным полотном справа от завода. Из окна заводоуправления Болотов не мог понять, сколько их там и чем они вооружены. Скорее всего, это были остатки части, выбитой немцами из Городища. За ночь, похоже, число бойцов увеличилось.
|
|
|
За заводским забором раздались голоса. Группа красноармейцев, пригибаясь, перебежала с левого фланга на правый…
Немецкий танк так и не решился первым въехать на мост. Сначала его пересекла танкетка, затем бронетранспортёр с гусеницами под кузовом и колёсами под кабиной водителя – «каракатица», как называл такие машины Митрич. А уж следом и танк осторожно переправился на ближний берег. За ним, взревев моторами, поползла на мост вся фашистская техника, растекаясь за мостом по степи и устремляясь в Сталинград в обход железной дороги.
Болотов оглянулся. Приподнявшись в постели, сооружённой из канцелярских столов и двух шинелей, Митрич также смотрел в окно. Из-под бинтов, которыми была обвязана его голова, ввалившиеся глаза смотрели осмысленно. Впервые после ранения сержант находился в сознании.
-- Оставь мне пару лимонок, -- еле слышно произнёс Митрич, -- и уходи…
|
|
|
Константин расстегнул кобуру, чтобы достать пистолет. Но сержант повторил:
-- Гранаты оставь… одну для них, другую для меня. Пистолет тебе самому пригодится. А с винтовкой мне не справиться…
С Тимофеем Дмитриевичем Логуновым Болотов не расставался с осеннего дня 1941 года, когда, после взрыва электромеханического завода в Калуге, сержант вывез его группу из-под самого носа немцев. Неприметный и молчаливый, за баранкой Митрич преображался. Кто бы ещё в считанные секунды сумел развернуть полуторку на узком каменном мосту -- переброшенном в Калуге через Березуйский овраг почти двести лет назад -- и уйти от огня фашистского танка, мчавшегося им навстречу?
И в Сталинград они летели вместе.
Группу взрывников ОМСБОН – Отдельной мотострелковой бригады особого назначения -- подняли по тревоге ночью и от старых казарм на улице Девятой роты повезли к Центральному аэродрому через тёмную насторожённую Москву с конными патрулями на перекрёстках. Горбатый мост над Яузой, старинные особняки Бакунинской улицы, асфальтовый простор Садового кольца, Белорусский вокзал, стадион «Динамо» – знакомый, ставший привычным путь. И как обычно, никто из них не знал, куда их направляют на этот раз. В самолёте подрёмывали, досматривая прерванные сны. И только когда начало светать, увидели через иллюминаторы приволжские овраги, будто листья папоротника разбросанные по степи, а затем и широкую с металлическим отливом ленту Волги. Сердце сжалось: неужели придётся взрывать Сталинградский тракторный, некогда индустриальную гордость Страны Советов, а теперь одну из её главных танковых кузниц?..
|
|
|
Самолёт сел за Волгой на полевом аэродроме. Встречал их подтянутый русоволосый капитан, представившийся заместителем военкома 272-го полка 10-ой дивизии НКВД. В капитанской «эмке» и на трёхтонке группа была доставлена к волжской переправе и погрузилась на небольшой буксир с высокой чёрной трубой. Судно тут же отвалило от причала. Волга дышала утренним покоем, и ничто не предвещало беды, когда, выбравшись на фарватер и взяв курс на север, буксир наскочил на мину, одну из тех, что немцы сбрасывали в Волгу с самолётов. Оглушённый и с осколочным ранением в левую руку, Болотов оказался за бортом. Волга подхватила его тело и стремительно понесла снова на юг. И, если бы не Митрич, неизвестно, что бы с ним было дальше. С кормы буксира сержант бросил спасательный круг, а затем прыгнул в воду сам…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 160; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!