Глава 2. Что здесь происходит?

 

В первый раз, когда это произошло, я не понял, в чем дело. Да и как я мог понять? В меня только что ударила молния, и в моей голове царил хаос. Я слышал, как врачи говорили, что мне не выкарабкаться. Но когда я открывал глаза, в палате никого не было. Родственники уверяли меня, что я чудесно выгляжу, но я мог слышать их мысли: «Боже, ты выглядишь как мертвец!»

«Что здесь происходит?» — думал я. И мог найти только один ответ: «Не знаю».

Я понимал, что прошло немного времени после 17 сентября 1975 года и что я нахожусь в палате больницы города Огаста в штате Джорджия. Я не только боролся за жизнь, но и старался привести в порядок свои мысли. Куда я попал, когда мое сердце остановилось? Кто были эти тринадцать духов и что означали сообщенные ими сведения?

Несмотря на то, что я едва дышал, эти сведения постоянно вертелись у меня в голове. Теперь я называю это «суперпамятью», так как информация была получена, когда я был мертв. Она преследовала меня с такой настойчивостью, что, казалось, занимала каждую клеточку моего мозга, которая не была уже занята болью. Стоило мне закрыть глаза или вздремнуть, как передо мной вновь возникали Существа Света. Они показывали мне картины будущего, не имеющие для меня смысла в настоящем. Они объясняли, как помочь человечеству, и готовили меня к созданию того, что именовали «Центрами». Они поручали мне миссию, которой я должен посвятить всю мою оставшуюся жизнь, и, возможно, она доведет меня и тех, кто меня окружает, до безумия.

Когда я открывал глаза, случались не менее странные вещи. Сначала мне казалось, что все события происходят вторично и что я их уже видел. Помню, как в палату вошел мой друг и сказал, что я выгляжу неплохо для человека, только что перенесшего удар током в сто восемьдесят тысяч вольт.

— Ты не был здесь минуту назад? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Я только что вошел.

— Но я уверен, что уже слышал, как ты это говорил, — настаивал я.

— Это все из-за молнии, — улыбнулся он. Подобные вещи происходили часто. Однажды я проснулся и увидел в палате медсестру. Я был уверен, что она говорила мне неприятные вещи о своем муже, и тут же сказал:

— Вам лучше оставить его. Сестра уставилась на меня.

— Как вы узнали, о чем я думаю?

В другой раз пришел новый врач и спросил, не мог бы он обследовать мои глаза. Я был уверен, что он уже задавал мне этот вопрос, и сказал, чтобы он не повторял одно и то же.

— Сэр, — сердито отозвался врач, — я слишком мало вам сказал, чтобы успеть повторить что-нибудь.

Такие случаи происходили снова и снова, иногда с весьма неприятным результатом. Однажды ко мне пришел мой знакомый Скотти. Он слышал, что меня ударила молния, и пришел лично убедиться, насколько я плох.

Я лежал на спине, глядя в потолок, и слышал, как Скотти потихоньку вошел в палату и положил мне ладонь на ногу. Это был жест сострадания, давший мне понять, что Скотти искренне озабочен моим состоянием. Но то, что случилось потом, наполнило меня страхом. Когда Скотти прикоснулся ко мне, я стал слышать разговор людей, беседовавших обо мне со Скотти несколькими часами раньше. Когда речь зашла о несчастном случае, послышался голос:

— Этот парень получил по заслугам.

— Врачи не думают, что он выживет, и я надеюсь, что они правы, — заметил другой голос.

— Жаль, что молния была слабовата, — усмехнулся третий.

«Неужели они говорят обо мне? — подумал я. — Действительно ли я был таким уж никудышным человеком?»

Некоторые голоса показались мне знакомыми. Но тогда меня беспокоило не то, кому они принадлежат, а то, что я в буквальном смысле слова мог жить внутри других людей. Когда они входили в палату, я слышал их мысли. Если они ко мне прикасались, то я вступал в прямой контакт с их мозгом. Иногда их мысли смешивались с разговорами, которые они вели с другими. Если люди говорили мне неправду, я сразу слышал то, что они думают в действительности.

Я не понимал, как это происходит, да и не особенно старался, так как в те дни страдал от невыносимой боли. Молния ударила меня в затылок и прожарила изнутри. В истории болезни сказано, что у меня были «множественные травмы позвоночника». Но меня заботили не медицинские термины, а то, как бы умудриться сделать очередные вдох и выдох и найти положение, при котором боль уменьшится хотя бы чуть-чуть.

Однако боль не мешала мне слышать чужие мысли, которые нередко приводили в смущение.

Парень, с которым я вел дела, вошел в палату вместе со своей женой. Я спал, поэтому он дотронулся до моей ноги, чтобы разбудить меня. В этот миг я мог поклясться, что он говорит мне, будто он и его жена развелись. «Я никогда не мог с ней ужиться», — услышал я его слова.

Когда я открыл глаза, мой посетитель и его жена стояли у кровати.

— А я-то думал, что вы развелись, — сгоряча ляпнул я.

— Почему, Дэннион? — удивилась женщина. — Мы как старые башмаки — никто из нас не сможет найти другую пару.

Но спустя несколько недель она сказала мужу, что не может с ним больше жить и хочет развода.

— Неудивительно, что ты ни о чем не догадался, — усмехнулся знакомый, который сообщил мне об этом. — Я тоже думал, что они неразлучная пара.

После этого со мной начали происходить метаморфозы уже визуального характера.

Первый из них состоялся во время визита миссис Досон. Я едва ее знал — она была матерью моего друга. Войдя в палату, миссис Досон придвинула стул и села у кровати. Когда мы разговаривали, она взяла меня за руку, и я внезапно увидел гранаты на столе в гостиной. Это выглядело как картина: алые плоды на темно-коричневой древесине.

Я ничего не понимал. Казалось, будто я сижу в ее доме. Я начал обследовать гостиную, посмотрел в окно и увидел гранатовое дерево, возле которого стояла корзина, куда складывали фрукты.

— Сегодня вы собирали гранаты, — сказал я ей. Женщина удивленно на меня посмотрела.

— Откуда вы знаете?

Я мог только пожать плечами.

В другой раз три медсестры усадили меня в кресло на колесах и повезли на водную процедуру. Стальная ванна была наполнена теплой водой, постоянно циркулировавшей сквозь отверстия. Я мечтал окунуться в теплую воду после долгих дней лежания в постели.

Когда три женщины усаживали меня в ванну, перед глазами у меня завертелся целый калейдоскоп образов. Я определил, что одна из сестер думает о сыне-подростке. Когда женщина взяла меня за руку, я увидел, как она спорит с сыном из-за того, идти ли ему в колледж. Другая сестра помогала мне шевелить ногами. Я сразу почувствовал, как она любит своего парня, и увидел их обоих в ресторане, наслаждающихся обществом друг друга. Третья медсестра поддерживала меня за спину. Она беседовала с другими сестрами о работе, но ее мысли были заняты совсем иным. Сестра спорила со своим деверем из-за автомобиля, который тот продал ей и ее мужу. Хотя женщина смеялась, я чувствовал, как она сердита на родственника.

Плескаясь в ванне, я осознал, что мой мозг каким-то образом воспринимал мысли и зрительные образы тех, кто ко мне прикасался.

Люди приходили навестить меня, пожелать здоровья и сказать, как великолепно я выгляжу. Не требовалось телепатических способностей, чтобы определить, что они лгут. Я видел гримасу ужаса на их лицах, когда они смотрели на калеку, в которого я превратился. Забавно, насколько слова моих посетителей не соответствовали их реакции.

— Ты отлично выглядишь, Дэннион, — сказала одна женщина, побледнев при этом как полотно.

Две другие мои приятельницы едва не свалились в обморок, а одного моего друга при виде меня едва не вырвало.

Реакция людей выдавала их мысли. Однако происходило и нечто, далеко не такое очевидное. Когда посетитель был возбужден, я ощущал его эмоции, а потом читал его мысли. Я не просто понимал их при помощи анализа — они сами передавались мне. Я ощущал сострадание людей, даже если оно не отражалось на их лицах. В то же время я чувствовал холодное равнодушие многих знакомых, которые тепло и дружески говорили со мной.

Однажды я вторгся в чужую личную жизнь, даже не сознавая, что делаю.

Вместе с моим другом ко мне пришла женщина. Она была не из этого города, и я ничего о ней не знал. Они просто заглянули ко мне по пути в кино.

Коснувшись руки женщины, я мысленно увидел красивого мужчину с седыми волосами, старше ее лет на двадцать. Это походило на воспоминание или любительское семейное кино. Видя их разговаривающими в приятно обставленной комнате, я знал, что она не любит этого мужчину. Она притворялась влюбленной из-за его денег и положения.

Держа женщину за руку, я чувствовал, что ей не по себе. Она явно не ожидала, что незнакомый человек при первой встрече будет крепко сжимать ей руку и притом с рассеянным выражением лица. Но я ничего не мог с собой поделать. Настроившись на ее волну, я хотел знать о ней все.

В мгновение ока передо мной предстало ее бедное и несчастливое детство с вечно усталой матерью и загруженным работой отцом. Я видел цепь неудач в ее жизни после того, как она покинула родной дом; нескольких дружков, у которых едва хватало денег, чтобы повести ее куда-нибудь в субботу вечером. Встреча с пожилым и богатым мужчиной помогла ей избавиться от вечной заботы о деньгах и подняться на более высокую ступень положения в обществе. Жить с нелюбимым мужчиной было лучше, чем жить в бедности, как ее мать.

Я «видел» все это, держа женщину за руку. Потом я отпустил ее руку и совершил глупость, рассказав ей об увиденном.

Улыбка ее исчезла, когда она слушала, как я описываю ее семейную хронику. Потом она обвинила меня в том, что я частный детектив, работающий на ее сожителя.

— Что вы о себе думаете, сэр? — воскликнула она. — Вы просто назойливый любопытный субъект!

Женщина имела все основания так говорить, хотя в действительности все обстояло иначе. В этот период в моей жизни все было непонятно. Меня терзала боль от ожогов, причиненных молнией. Кроме того, я был полностью дезориентирован из-за поврежденной нервной системы. Временами я не знал, с кем говорю, даже если со мной беседовали ближайшие родственники. Но теперь, вспоминая пребывание в больнице, я в шутку называю это «добрыми старыми временами».

На самом деле это были добрые новые времена. Теперь моя жизнь изменилась, и передо мной открылся абсолютно новый мир. Во сне я общался с Существами Света, получая от них все новые сведения. Это походило на чудесное путешествие в неисследованную страну.

За это время я осознал, что приобрел нечто вроде шестого чувства. Границы моей восприимчивости расширились. Я мог слышать, а иногда и видеть мысли других людей. По иронии судьбы это новое чувство появилось в то время, когда другие мои чувства пришли почти в полную негодность.

Помню день, когда меня выписали из больницы. Я пробыл там шесть дней, и, как оказалось, мне предстояли семь месяцев частичной парализации и интенсивного лечения. Я сидел в кресле на колесах, ожидая, пока медсестра отвезет меня к автомобилю. На мне были темные очки, защищающие глаза от солнца; я с трудом дышал из-за боли и сердечной недостаточности. Пока я ждал, несколько врачей подошли ко мне проститься. Они улыбались и желали мне всего наилучшего. Но в уме я слышал разговор, который только что состоялся у одного из них с медсестрой.

— Даже лучше, что он отправится домой, — сказал этот человек, имея в виду меня. — Все равно мало шансов, что он долго протянет.

Ни он, ни я не подозревали, что мне суждено выжить.

 

Глава 3. Шестое чувство

 

По возвращении домой эти явления стали еще более странными, чего я никак не ожидал. Я думал, что все придет в норму, стоит мне оказаться в привычной обстановке. Но вышло все наоборот.

Хотя я был предельно слаб физически, мое психическое восприятие резко обострилось. Я все еще не понимал, что происходит. Я по-прежнему считал, что должен умереть, и мое состояние это подтверждало. Спал я около двадцати часов в сутки, а в оставшиеся четыре часа тоже не был приятным компаньоном. Я почти не мог ходить, а когда пытался, то падал в обморок.

Меня мучили физические боли и эмоциональное напряжение. В одно мгновение я, двадцатипятилетний, недавно женившийся человек, превратился в беспомощную развалину.

Мои мысли постоянно возвращались к месту, куда я отправился после смерти. В голове у меня мелькали многочисленные события, несущие с собой поток информации, большую часть которой я не понимал, а кое-какую не понимаю и поныне.

Благодаря недавно обретенному шестому чувству, я мог воспринять очень многое. Когда люди входили в комнату, я ощущал их, как чувства и эмоции, окруженные энергией, и мог читать их, словно книгу. Когда они говорили со мной, я одновременно с их словами слышал разговоры и видел образы, исходящие из тех участков их мозга, куда, казалось, имел доступ я один.

Много раз такое происходило, когда рядом со мной никого не было. Очевидно, в этот момент кто-то думал обо мне, и я воспринимал его мысли.

Примерно на восемьдесят процентов я угадывал, кто звонит по телефону, как только слышал звонок. Иногда мне удавалось определить, кто идет к нам в дом, минут за пять до их появления. Общаясь с пришедшими, я часто слышал разговоры, которые они вели по дороге к нам.

Однажды двое моих друзей собрались купить дом в соседнем городе. Они решили заглянуть ко мне, чтобы узнать мое мнение о цене и местонахождении дома.

Лежа на диване, я почувствовал, что они скоро приедут, поэтому попытался принять сидячее положение и отдышаться, чтобы прочистить мозги. И в этот момент я услышал их разговор в автомобиле.

— Его семья знала человека, который купил этот дом лет десять назад, — сказал один из них. — Я хочу выяснить, все ли тогда было в порядке со зданием и участком.

— А кто арендовал дом? — спросил другой.

— Не знаю, — ответил первый. — Может быть, Дэннион вспомнит.

Ко времени их прибытия я знал о доме почти все — и где он находится, и даже то, что теперешний владелец старался скрыть от покупателей. Поэтому я перешел прямо к делу и выложил им все, включая цену, которую они должны предложить.

Друзья поблагодарили меня за информацию, но я видел, что они потрясены ею. Им, как и всем остальным, было нелегко привыкнуть к новому Дэнниону. Тем не менее они были довольны, так как узнали все, что им нужно.

Когда я наконец смог выходить, особенно интересным было посещение церкви.

Я начал посещать разные церкви, в основном чтобы узнать, как люди относятся к присмертным опытам.

Сидя в заднем ряду, я прислушивался к их мыслям. Когда священник упоминал о честности, я ощущал множество мыслей людей, сидящих поблизости, о нечестных поступках, совершенных ими за эту неделю.

Как-то раз в воскресенье в церкви соседнего прихода я сидел рядом с человеком, которому принадлежала компания по продаже машинного масла. Когда проповедник читал библейский текст о честности, его совесть загудела, как сигнал тревоги.

Человек начал думать о том, как он обманывает покупателей. Хотя он торговал маслом по твердой цене, но добавлял по нескольку центов на каждый галлон, когда отсылал счета клиентам. Сидя в церкви, он начал подсчитывать свои прибыли, и полученная сумма его ужаснула. Во сколько же обойдется ему этот грех в загробной жизни?

«Как же он сможет смотреть на это во время обозрения своей жизни?» — подумал я.

Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись, но в его глазах был страх.

Он пытался объяснить свои кражи нуждой, но это еще сильнее смутило его и в результате привело к решению пожертвовать церкви крупную сумму.

Постепенно выздоравливая, я научился определять настроения окружающих. Даже не слыша их мысли, я всегда мог сказать, как они будут реагировать. Например, я чувствовал, как в одном человеке бурлит радость, а другого мучит тоска, как одного обуревает любовь, а другого алчность.

Меня буквально бомбардировали эти эмоции. Как бы люди не выглядели внешне, я знал, что творится у них внутри, хотя не всегда понимал причину их чувств.

Иногда мне не хватало ума держать язык за зубами. Как-то раз подруга моей жены Сэнди пришла меня навестить. Она все время улыбалась и весело болтала с Сэнди о работе, мужчинах и прочем. Наконец я не выдержал и сказал:

— Вы несчастливы из-за чего-то.

Обе сразу же умолкли. Моя жена сердито поджала губы, а ее подруга уставилась на меня.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

Я пожалел о своей болтливости, но было уже слишком поздно.

— Вы выглядите счастливой, — объяснил я, — тем не менее я ощущаю, что вы несчастны.

Я понял, что моя жена сейчас велит мне заткнуться. Но прежде чем она успела заговорить, подруга похлопала Сэнди по руке, и на ее лице отразились истинные чувства.

— Я никому не говорила, но мы с мужем разводимся.

Обе тут же забыли о моих словах и принялись обсуждать грядущий развод. Я размышлял о происшедшем. Может быть, что-то в лице или голосе женщины выдало мне ее настроения?

Почти ежедневно я проделывал такие опыты с женой. Помимо нашей близости, я мог легко вторгаться в ее внутренний мир и по другим причинам. Обычно я проводил день, сидя на диване в гостиной, мысленно отправляясь в духовное царство, в котором побывал, когда мое сердце перестало биться.

Должно быть, духовный мир сделал меня особо чувствительным к миру окружающему, так как мне не составляло труда вторгаться в мысли и настроения Сэнди, когда она возвращалась с работы. Как только Сэнди входила в дом, я сразу же оказывался в самой гуще того, что произошло с женой за день. Я слышал то, что она говорила, и видел то, с чем ей пришлось столкнуться за последние восемь часов.

Когда Сэнди начинала что-то мне рассказывать, я заканчивал фразы за нее. Иногда мне даже удавалось их начинать.

Однажды Сэнди пришла домой, думая о новой машине. Наша была не в лучшей форме, и ей хотелось ее заменить, но в этот раз она размышляла об автомобиле, о котором никогда раньше не упоминала.

Когда Сэнди поцеловала меня, я увидел объект ее желаний — белый «форд» с голубым верхом.

— Если тебе хочется, давай его купим, — предложил я.

— О чем ты? — удивилась Сэнди.

Я описал ей автомобиль, о котором она думала, и мы стали обсуждать, можем ли мы себе позволить его купить.

Каждый раз, когда происходили такие вещи, наша совместная жизнь становилась все труднее.

Я был озадачен этими происшествиями. Когда люди спрашивали меня, каким образом я приобрел способность читать мысли, я не мог им этого объяснить. Хотя я и поныне не понимаю природу подобных явлений, я смирился с ними. Но тогда они меня пугали.

Моих друзей все это волновало, но когда я рассказывал им об этих странных случаях, они пытались скрыть тревогу, так как были настоящими друзьями.

То же самое касалось и моей жены. Обычно она слушала все, что я ей сообщал, а потом советовала обратиться за помощью к профессионалам.

— Сейчас тебе незачем из-за этого волноваться, — говорила Сэнди, — но если хочешь, я вызову врача. Может, он выпишет тебе какое-нибудь лекарство.

Но я знал, что она думает, и это было малоприятно.

«Парень сходит с ума. Это нужно прекратить».

Другие тоже думали, что я спятил. Как мог я их порицать? Я сам не был уверен в своем здравом рассудке. В моей жизни все стало ненормальным. Когда я спал, то постоянно общался с Существами

Света, которых видел во время присмертного опыта. Я в любую секунду мог очутиться в духовном мире. Часто я оказывался в комнате, где Существа работали над проектами, и наблюдал за ними, хотя далеко не всегда понимал, что они делают. Иногда духовные путешествия походили на посещение школы или завода.

Один раз на таком «заводе» я видел, как Существа изготовляют из света различные структуры. В другой раз они создали из одной клетки Человеческое существо. Это было все равно, что за несколько секунд увидеть зачатие, рождение и рост. Однажды в классной комнате мне продемонстрировали в обратном порядке процесс возникновения Вселенной, которая сжалась до размеров горошины. Иногда я посещал лаборатории, где происходили какие-то исследования цвета и звука.

«Где находится это место? — часто интересовался я. — Что там творится? Если это наше будущее, то как же оно прекрасно!»

Просыпаясь, я начинал ощущать мысли и настроения людей, идущих по улице. Иногда я отправлялся с кем-нибудь в супермаркет и оставался сидеть в машине, пока мой друг делал покупки. При этом я слышал мысли людей, возвращавшихся к своим автомобилям.

Меня удивляло и удивляет до сих пор, какую отрицательную оценку дают люди сами себе. С самого начала мне стало ясно, что большинство имеет о себе крайне плохое мнение. Наблюдая за людьми, входящими в магазин и выходящими оттуда, я ощущал их чувства к самим себе. Большая часть этих чувств имела негативный характер. Казалось, все упрекают себя за какие-то проступки. Многие винили в этом тяжелую жизнь, которая довела их до падения. При этом я видел, что они никогда не касались духовной сущности, а сосредотачивались на поверхностных явлениях. Я слышал, как люди одни за другими мысленно называют себя безобразными, толстыми, никчемными и глупыми. «Неужели простой поход в магазин так действует на каждого? — думал я.

Крайне редко люди, чьи мысли я читал, фокусировали внимание на том, какими великими и могучими духовными существами они являются. Немногие верили в свое величие. Я начал понимать, что людям почти необходимо чувствовать себя виноватыми, глупыми и никудышными, и эта необходимость напрочь вытесняла любые размышления о духовности. Вместо этого они ощущали себя насильственно втиснутыми в реальность, контролируемую и манипулируемую кем-то другим. Я часто интересовался, насколько повинна существующая система в том, что люди дают себе столь низкую оценку. Ведь все учреждения — от правительственных до религиозных — постоянно подчеркивают человеческое несовершенство. И люди, как ни странно, соглашаются с этим суждением.

Чувство постоянного контроля над собой вызывало напряжение. Люди чувствовали себя незначительными, как будто они были всего лишь винтиками в сложном общественном механизме.

Я обнаружил, что чем больший стресс испытывает человек, тем легче я воспринимаю его мысли. Это происходит и теперь. Особенно это касается людей, переживающих горе или травму, но любое напряжение функционирует, как передатчик. Не знаю, почему это происходит. Возможно, стресс просто «открывает для чтения» человека, словно книгу.

Однажды вечером я отправился посмотреть игру в волейбол, в которой участвовал мой племянник. Такие мероприятия были для меня событием, так как тогда я едва мог ходить.

Когда я сидел на скамье, мимо меня прошел мальчик. Глядя на него, я ощутил испытываемые им страх и ненависть. Он подошел к другому краю скамьи и опустился на нее. Меня удивило такое четкое восприятие, потому что, как правило, я не читаю мысли детей. Продолжая смотреть на него, я понял, что он боится другого мальчика в желтой куртке. В мыслях у него мелькали и другие люди, но все перевешивал страх перед этим мальчиком. Между ними что-то произошло, и теперь мальчик в желтой куртке и его друзья пришли на стадион, чтобы избить паренька, которого я изучал.

Я огляделся вокруг, но не увидел никого в желтой куртке. «Неужели я схожу с ума? — подумал я. — Выходит, я вижу то, что не существует?»

Вытянув шею, я разглядел трех мальчиков, к которым подошел четвертый. На нем была желтая куртка. Я поманил его пальцем.

— Вы ищете того паренька? — осведомился я, указывая на мальчика на другом краю скамьи.

— Да-а, — озадаченно отозвался мальчуган в желтой куртке.

— Вы хотите его избить? — продолжал я.

— Да-а, — озадаченно повторил он. Его сбил с толку мой вопрос. Он не знал, кто я такой, и еще никогда не видел такую беспомощную развалину

— Оставьте его в покое, — посоветовал я. — Мне точно известно, что поблизости копы.

Все эти случаи беспокоили меня. Я с трудом пытался выздороветь. От удара молнии я пострадал так сильно, что практически мог только спать и есть. Мне приходилось учиться всему заново — не только ходить, но и понять, что из себя представляет мир, по которому я собираюсь ходить. Иногда я целыми днями просиживал на кушетке, делая записи в блокноте. Мою голову распирали мысли, и я должен был изложить их на бумаге, прежде чем забыть.

Вскоре я осознал, что существую в трех мирах — духовном, моем собственном и тех, кто меня окружает.

Когда я поправился и начал выходить, я стал принимать эти странные явления, как естественный компонент моего существования. Некоторые из моих знакомых тоже примирились с происшедшими во мне изменениями.

Если я начинал говорить незнакомому человеку о том, что он думает, то, как правило, это была попытка доказать, что мои видения отражают реальность. Мои друзья обычно вмешивались и объясняли, что меня «слегка изменил» удар молнии.

— Если он только «слегка изменился», каким же образом ему известно, о чем я думаю? — осведомилась одна из моих «жертв».

В конце концов мне пришлось примириться с тем, что я стал экстрасенсом.

 

Глава 4. Мои три мира

 

Иногда я просто плакал, будучи не в силах разобраться в происходящем. У меня были проблемы со здоровьем, но при этом я обрел дар экстрасенса, позволявший мне проникать в такие глубины, о которых я не мог и подумать. Молния настолько подействовала на мои мыслительные процессы, что я был не в состоянии вести долгий разговор с человеком, находившимся со мной в одной комнате. Мои контакты с Существами Света, которых я видел после удара молнией, всегда были четкими и ясными.

Я жил в трех мирах и ни в одном из них не чувствовал себя дома. Это продолжалось более десяти месяцев. Только тогда я услышал о присмертном опыте и начал понимать некоторые аспекты происходящего.

До тех пор моя жизнь была в высшей степени странной.

В моем реальном мире я вновь стал ребенком. Я по-прежнему спал целыми днями. Друзья называли это «сном мертвеца», потому что я лежал, не шевелясь. Я не видел снов. Либо молния выжгла из меня эту способность, либо мое тело так устало от лечения, что ему не хватало энергии для подобной деятельности.

Я ходил с величайшим трудом, вставал с кровати с помощью трости и держался за стены, идя по коридору, в противном случае я мог упасть. Однажды, ковыляя по коридору, я начал думать о том, что съесть на завтрак, вместо того, чтобы следить, куда ступают мои ноги. В результате я растянулся на полу лицом вниз. Все, что раньше выполнялось автоматически, теперь требовало моего полного внимания.

Большую часть дней я проводил в гостиной. Я знал, что сидя на диване, нахожусь в реальном мире. Я чувствовал диван спиной и вдыхал запахи полированной мебели и свежих цветов, помогавшие мне ощущать реальность.

Мне помогали и другие вещи. Периодически я расставлял на столе разные предметы — миниатюрную пирамиду, подушечку для булавок, Библию, калькулятор. Иногда я нюхал пузырьки с одеколоном, чтобы укрепить чувство обоняния — такой способ именуют ароматерапией.

Иное дело — духовный мир. Сначала я слышал его звуки, подобные органной музыке. Потом я сосредоточивал внимание на окне или одном из предметов на столе и чувствовал, как покидаю физический мир. Казалось, мое тело постепенно освобождается от смирительной рубашки. Я мог видеть Существ Света с открытыми и закрытыми глазами, хотя лучше видел с открытыми. Они не говорили со мной, а просто сообщали мне информацию таким способом, что я словно чувствовал себя ее частью. До сих пор я не знаю, что означают девяносто процентов этой информации, хотя добросовестно записывал все, что мог.

Я как будто находился в огромной библиотеке, превращаясь в страницы книг. Многое на этих страницах оставалось для меня загадкой. Даже теперь, глядя на заметки того периода, я не могу во всем разобраться.

Единственным утешением для меня в те дни было панорамное обозрение жизни. Когда дела шли скверно и я не знал, чем заняться, я вспоминал присмертный опыт — с того момента, как я покинул свое тело, и вплоть до обозрения жизни — и это меня успокаивало.

Сначала я не мог понять причину. Но потом мне стало ясно, что обозрение — единственное, что я взял с собой из реального мира, проходя сквозь туннель оба раза, когда я умирал.

Теперь, видя перед собой свою жизнь, я мог смотреть на нее с точки зрения духовных ценностей, представленных мне в потустороннем мире.

Способность обозревать свою жизнь и оценивать ее, руководствуясь духовными ценностями, сделала меня цельной личностью. Панорамное обозрение предоставляло мне возможность обдумывать беспокоившие меня эпизоды жизни в духовном контексте.

Каждый раз я ощущал собственный эгоизм и боль, которую причинял другим. Я сознавал, что обозрения жизни ведут к духовному пробуждению.

Я начал понимать, что мы все являемся частями единой структуры. У нас имеются личные цели, но есть и общая. Глядя на свою жизнь, я видел, как взаимодействия этих целей намечают пути дальнейшего развития.

Одним из важнейших уроков этих обозрений стало понимание силы и значения сопереживания. Созерцая свою жизнь со стороны, я мог ощущать чувства и понимать точку зрения людей, с которыми мне приходилось иметь дело. Это позволяло освобождаться от чувства вины и других эмоций, мешающих беспристрастно оценить ситуацию.

Часто я не знал, как понимать и контролировать происходящее. Не сошел ли я с ума? Нет ли у меня навязчивых идей? Было ли все естественным? Может ли такое случиться с каждым?

Теперь я понимаю, что это был дар духовного мира. По сей день я живу в трех мирах и научился этим наслаждаться. После всех болей и неразберих я осознал, что духовный мир существует и мы все являемся его составной частью. Наша связь с этим миром осуществляется с помощью дыхания. Это простейшее явление позволяет нам точно так же связываться с реальностью, когда мы пребываем в духовном мире. Мне стало ясно, что я способен читать мысли людей и видеть, что происходит в их жизни.

Я всегда стараюсь контролировать определенные аспекты жизни в трех мирах и не позволять тем аспектам, которые я не в силах контролировать, сводить меня с ума. Единственное место соединения трех миров, которое мне удалось обнаружить, это хоспис, где я проводил время у постели умирающих. К концу жизни люди обретают связь с духовным миром. Будучи радом с ними, я ощущал их переход в иное существование. Перемещаясь в духовную сферу, они живут одновременно в двух мирах, и вместе с ними там живет человек, чья работа — уход за умирающими.

Благодаря этой работе, человек понимает, что не следует бояться смерти.

Первое время после удара молнией я был не в силах управлять тем, что творилось в моем мозгу. Теперь же я знаю, что мой опыт был подобен управлению самолетом без предварительного обучения. Я был обречен на падение, и это случилось.

Прошло немало времени, прежде чем я смог расправить крылья.

 

Глава 5. Падение

 

Я не имел понятия, как использовать мои экстрасенсорные дарования. Меня интересовала степень силы моего шестого чувства, но мне не приходило в голову, что эти способности могут иметь отрицательную сторону, что воздействие с их помощью на людей может иметь как позитивный, так и негативный эффект.

Я мог пользоваться умением читать чужие мысли, чтобы помогать моим друзьям. Иногда мне случалось присутствовать на деловых переговорах и определять, действительно ли их участники намерены выполнить свои обязательства.

Как-то один мой друг собирался купить партию очистителей воды для перепродажи. Я был с ним во время завершения сделки. Человек, который продавал очистители, гарантировал доставку через две недели и двадцать процентов скидки, если мой друг расплатится с ним сразу же. Я пытался привлечь его внимание, когда он выписывал чек, но у меня ничего не вышло.

— Этот тип мошенник, — предупредил я приятеля.

— Чушь, — отмахнулся он. — Ты просто никому не доверяешь.

Я объяснил, что продавец нуждается в деньгах, дает всем обещания, которые не собирается выполнять, и при этом не считает себя виноватым.

— Он полагает, что мир обязан ему своим существованием.

— Хочешь пари? — предложил мой друг.

— Я поставил сотню долларов на то, что он не получит обещанный товар. Спустя недели три мой друг с мрачным видом вручил мне деньги.

— Ты оказался прав, — буркнул он. — Чек оплачен, а номер его телефона аннулирован. Негодяй меня ограбил.

После этого друзья нередко обращались ко мне за советом по поводу бизнеса или личных финансовых операций. «Должен ли я покупать эту машину?» «Не обчистит ли меня этот торговец?» Я стал тайным деловым консультантом. Люди, консультировавшиеся со мной, редко рассказывали об этом другим. Меня это не заботило. Я знал, что они не хотят признаваться в том, что решая, как им потратить свои деньги, они полагаются на что-то еще, кроме деловых планов или хорошо продуманного семейного бюджета.

Использование моих способностей на благо других было одновременно и испытанием этих способностей. Через очень краткий промежуток времени я мог узнать, хорош был мой совет или нет. Должен с удовлетворением отметить, что на деловом поприще я допустил очень мало ошибок.

Принятие подобных решений помогало мне обрести уверенность в своих силах. Я начал в точности предсказывать исход многих событий. Помню, как я назвал победителей дневных бейсбольных матчей в течение недели и угадал почти всех.

В другой раз, смотря вместе с другом по телевизору игру в шары, я пробовал предсказать, чем кончится каждый бросок, и оказался прав на девяносто пять процентов.

— Поразительно! — воскликнул мой друг. — Мы могли бы таким способом зарабатывать деньги.

Слух о моих необычайных способностях быстро начал распространяться. Моя популярность росла. Люди внезапно начали искать моего общества, особенно делая ставки перед спортивными состязаниями. Они приглашали меня на футбольные и бейсбольные матчи и даже на лужайки для игры в шары. Когда я появлялся на бегах, все мои друзья были тут как тут.

Им нравилось выигрывать с моей помощью, а мне, откровенно говоря, нравилось им помогать. Спустя несколько лет после несчастного случая я наконец мог свободно передвигаться. Правда, мне приходилось опираться на трость и носить темные очки, так как мои глаза были крайне чувствительны к солнечному свету. Но я безумно устал от жизни отшельника.

Я возвращался к нормальному существованию. Вместо того, чтобы проводить дни, сидя на диване и беседуя с Существами Света, я стал выходить на улицу и разговаривать обо всем, о чем говорят обычные парни.

Мои способности снискали мне множество новых друзей. Люди приходили ко мне обсудить предстоящие состязания, приносили с собой расписания скачек и футбольных матчей.

Мне нравилось, когда они предлагали сходить со мной куда-нибудь. Иногда мы ходили в бар или ресторан, где наблюдали за игрой по телевизору, а иногда отправлялись прямо на стадион или ипподром. Хотя со мной приходилось возиться, их обращение не оставляло желать лучшего.

Бывало, друзья просто выводили меня прогуляться. Однажды трое моих приятелей повезли меня в Джексонвилл во Флориде, чтобы я мог переменить обстановку.

Это был акт бескорыстной дружбы. Мое состояние не располагало к подобной поездке, и я в какой-то мере являлся обузой для приятелей. Я весил около семидесяти двух килограмм и все еще периодически падал в обмороки. Я мог сидеть и разговаривать, а в следующую секунду грохнуться лицом вниз. Во Флориде я мог умереть прямо посреди собачьих бегов. Поэтому, взяв меня с собой, ребята доказали, что по-настоящему заботятся обо мне.

Я решил оказать им услугу и попросил дать мне программу собачьих бегов. Взяв список, я отметил в нем тех собак, которые должны были победить. Я определил это, глядя на фотографии. Не знаю, каким образом, но мне это удалось.

К концу дня мы выиграли более трех тысяч долларов. Все были счастливы, включая меня. Я смог отблагодарить друзей.

Постепенно я начинал понимать определенные нюансы моих способностей. Например, я осознал, что если событие касалось живых существ — людей, собак, лошадей, — то мои шансы на правильное определение его исхода возрастали вдвое. С другой стороны, я не мог предсказать, где остановится колесо рулетки, но стоя перед играющими в очко, обычно угадывал карту, лежащую лицом вниз. Мне было необходимо общение с живым существом, и чем это существо эмоциональнее, тем лучше.

Короче говоря, я способен общаться с людьми, а не машинами. Человеческие воля и опыт играют важную роль в процессе моего восприятия.

Как-то раз я заставил искренне уверовать в мои возможности одного болельщика. Мы смотрели футбольный матч, и его команда вела в третьей четверти со счетом двадцать один — ноль. Болельщик был вне себя от радости. Он поставил крупную сумму на выигрывающую команду и предвкушал получение целой кучи денег.

Но я чувствовал, что его оптимизм преждевременен. Что-то на экране телевизора подсказывало мне, что в игре наступит поворот и команда, побеждающая сейчас, проиграет с разницей в одно очко, и что для болельщика день закончится скверно.

— В игре будет перелом, — предупредил я его. Он сердито посмотрел на меня.

— Не говори так, а то это и вправду произойдет.

— Это уже произошло. Твои ребята выдохлись.

Постепенно стало очевидным, что я прав. После четырех тачдаунов команда болельщика оставила поле побежденной, и он указал мне на дверь.

— Ты приносишь неудачу, Дэннион. Если бы не ты, они бы выиграли.

Но я был ни при чем. Я был всего лишь вестником грядущих событий. Каким-то образом я ощутил степень сосредоточенности, силы и уверенности обеих команд. Эти факторы скомбинировались в моем мозгу и дали мне знать, кто победит. Меня самого удивляло случившееся, но я понимал, что это всего лишь побочный продукт происходившего в духовном мире.

Я никогда не был игроком. Меня не интересовали ни карты, ни бега, и я не заключал пари на исход футбольных матчей. По правде говоря, я не любил даже смотреть футбол. Даже теперь я редко выдерживаю более двадцати—тридцати минут наблюдения за какой-нибудь игрой.

Но тогда я не мог игнорировать появившиеся способности. Меня интересовало, с какой целью мне их даровали? Каким образом мне следует ими пользоваться? Я начал спрашивать мнение друзей и получил множество разнообразных ответов.

— Используй это, чтобы выиграть побольше денег, — посоветовал один приятель.

— Тогда ты сможешь наслаждаться жизнью и ни о чем не заботиться, — подхватил другой.

Однако третий друг предложил добывать деньги не только для себя.

— Когда ты заключаешь пари, сделай ставку для какого-нибудь бедняка. Тогда ты поможешь и другим.

Но большинство предложений сводилась к следующему:

— Помоги мне добыть побольше денег, а я пожертвую половину на благотворительные цели.

Я делал это много раз, но люди, которым я помогал, никогда не выполняли своих обещаний. Они тратили все деньги на себя, придумывая различные оправдания.

Приведу пару примеров.

Однажды ко мне явились учитель и врач из другого города. Они слышали обо мне и просили помочь им выиграть несколько пари, которые они заключили в связи с колледжскими футбольными матчами.

— Я сделаю это при одном условии, — ответил я. — Если вы выиграете более тысячи долларов, то обещаете пожертвовать половину на приюты для бездомных.

Они сразу же согласились. Я стал смотреть расписание игр. Через час они сделали ставки и в итоге выиграли больше пяти тысяч.

Спустя две недели они пришли снова.

— Вы пожертвовали половину на приюты? — спросил я.

К их чести, они сказали правду.

— Нет, — ответил учитель. — Но обещаем, что в следующий раз пожертвуем почти весь выигрыш.

Но я решил больше не помогать им, что явно обидело обоих.

— Один раз дурак, а два раза идиот, — сказал я. — Если вы не пожертвовали деньги в первый раз, то безусловно не сделаете этого во второй.

А вот еще один пример. Знакомый пригласил меня в ресторан. Мы сидели за столиком и смотрели по телевизору футбольный матч. Ему хотелось заключить пари и еще больше хотелось выиграть.

Он начал цепляться ко мне. Сначала я молчал. Потом меня осенило.

— Я скажу вам, на кого ставить, если вы отдадите половину выигрыша бродяге, который околачивается у почты.

Игрок подумал и кивнул.

— Почему бы и нет? Так будет по-честному.

Я сообщил ему, кто выиграет, и мы с интересом наблюдали за матчем, завершившимся в пользу его команды.

Он радовался победе и заказал всем выпивку. Прежде чем принесли заказ, я отошел в туалет. Когда я вернулся, то увидел, что он вышел из ресторана и свернул в противоположную сторону от почты.

— Ему срочно понадобилось домой, — сообщил мне один из парней за столиком. — Но он просил передать вам свою благодарность.

Из всех людей, которым я помог выиграть, лишь немногие жертвовали на благотворительность. Если они давали какие-нибудь объяснения тому, что не выполнили обещание, то эти объяснения не выдерживали никакой критики. Им деньги нужнее, чем благотворительным организациям. Они слышали, что эти организации плохо распределяют деньги. Или же: «Тот бродяга все истратит на выпивку».

Я хотел бы сказать, что не понимаю чувства этих людей, но не могу этого сделать. Я не могу их обвинять, не обвиняя при этом самого себя. Ведь я так же, как и они, тратил выигранные деньги на себя, используя в качестве оправдания разные предлоги, в том числе тот, который был недоступен другим: вследствие удара молнией я заслужил те деньги, которые даровали мне Существа Света.

Несмотря на выигрыши, я чувствовал себя чужим в мире азартных игр. Он никогда не был моим миром, и я понимал, что никогда не будет. Частично дело было в моих родителях. Они всегда возражали против игр на деньги, справедливо полагая, что шансы выиграть очень малы. Хотя теперь шансы были в мою пользу, их слова звучали у меня в ушах: «Играя, ты тратишь свой талант и, что еще хуже, тратишь свое время. Используй его на настоящее дело».

К тому же мне недоставало терпения, чтобы быть игроком. Я должен был проводить слишком много времени, изучая программы бегов и обдумывая исходы других состязаний. Откровенно говоря, меня это не слишком интересовало. Хотя я таким способом делал деньги, это казалось мне пустой тратой времени.

Самым худшим были люди, для которых игра была смыслом существования. Сначала мне просто нравилось выходить из дома, кто бы меня ни сопровождал. Но постепенно я осознал, что игроки живут в грязном и циничном мире. Возможно, раньше я сам принадлежал к этому миру, но теперь для меня многое изменилось. Мой опыт умирания трансформировал меня каким-то непостижимым образом. Я точно знал, что не принадлежу к миру игроков, но в то же время не понимал, к какому именно миру я принадлежу.

В течение семи месяцев я много играл и выиграл много денег. Я купил новую машину и много других вещей, которые раньше мы не могли себе позволить.

Для меня стало обычным делом возвращаться домой после очередной такой авантюры с деньгами для оплаты всех счетов. Как вы можете себе представить, это меня весьма радовало. Я чувствовал, что наконец выздоровел. Мы прожили год, в течение которого я был не в состоянии работать. Но теперь, хотя счета от врачей продолжали поступать, я как бы начал вновь зарабатывать на хлеб.

Я пытался оправдать игру добычей денег. Что дурного в том, если я использую свои странные способности, чтобы встать на ноги? Я заслужил это после того, как практически умер. Пришел мой черед делать деньги, неважно каким способом.

Но в действительности я начинал ненавидеть свой способ заработка. Мое духовное «я» сознавало, что мои поступки не имеют оправдания.

 

Глава 6. Ясная миссия

 

Хотя моя миссия сама по себе была мне ясна, я не мог сказать того же о способах ее осуществления. Однако я знал, что использование моих парапсихологических способностей для добывания денег не являлось тем, для чего мне были дарованы эти способности.

Событие, которое окончательно убедило меня в этом, было весьма тривиальным. Я отправился вместе с друзьями на собачьи бега. Среди нас был парень по имени Чарлз, которого я не очень хорошо знал. Он слышал, что я могу угадать победителей, и хотел этим воспользоваться. Сейчас на подобные просьбы я отвечаю отказом. Но тогда я все еще рассчитывал на честность людей. Я сказал, что помогу ему на обычных условиях.

— Половину выигрыша ты пожертвуешь на благотворительные цели.

Разумеется, он сразу согласился. К концу дня Чарлз выиграл несколько тысяч долларов.

Лучше бы я никогда не помогал этому парню. Получив в окошке деньги, он закукарекал как петух, размахивая купюрами и демонстрируя их тем, кто стоял за ним в очереди.

Возвращаться в его компании было невыносимо. Всю дорогу Чарлз болтал о своем выигрыше и о том, как были не правы его родственники, говоря, что из-за игры у него одни проблемы.

Я был рад, когда мы его наконец высадили из машины. А вот его жена — вряд ли. Кто-то рассказал мне, что, войдя в дом, Чарлз швырнул деньги на стол и напустился на бедную женщину. Этот выигрыш означал, что его увлечение игрой очень даже выгодно, ругал ее за упреки и заявил, что не ему нужна помощь психолога для избавления от вредной привычки, а ей не помешало бы побольше смелости.

Когда мне передали его слова, меня едва не стошнило. Чарлз не только не пожертвовал половину выигрыша на благотворительность, но и настаивал, что я ничем ему не помог.

— Мы просто вместе подумали, какие сделать ставки. — Этим ограничилось его признание моей роли.

Этот случай явился для меня последней каплей. Я знал, что большинство моих новых друзей проявляют ко мне интерес только потому, что я мог улучшить их финансовое положение. Меня это не заботило. Было приятно видеть рядом с собой людей, независимо от их побуждений.

После этого инцидента я осознал, насколько устал от новых друзей, которых мои способности интересовали исключительно с корыстной точки зрения. Я понимал, что несмотря на наши развлечения, у них на уме было только одно: как получше меня использовать.

Это коробило меня с самого начала, но я терпел, а теперь они стали меня утомлять. Я чувствовал, что переживаю духовный кризис и больше не в состоянии общаться с подобными людьми.

В результате я перестал позволять использовать таким образом мои способности. Когда «друзья» звонили, я говорил им, что занят. Если они бросали мне вызов, говоря, что я утратил мой особый дар, я пожимал плечами, позволяя им в это верить. Больше я не нуждался в их компании. Теперь моей целью стало точное определение возложенной на меня миссии. Я знал, что это будет нелегко, но я поклялся не прекращать поиски.

Интуитивные способности были не единственным явлением, о котором заставлял меня задумываться мой присмертный опыт. Во время самого опыта и в период выздоровления Существа Света сообщили мне огромное количество информации.

Значительная ее часть оставалась для меня непонятной. И по сей день я не могу разобраться в значении записей, которые я делал в течение первых месяцев после возвращения на Землю. Происходящее напоминало мне мультфильм Уолта Диснея «Волшебная страна Математика», в котором Утенка Дональда бомбардировали уравнениями. Каждый день я чувствовал себя, как Утенок Дональд, когда числа падали на меня с неба и появлялись в видениях. Разница заключалась в том, что это была не мультипликация и я не мог выключить телевизор.

Некоторые страницы моей записной книжки исписаны числами, не имеющими для меня никакого смысла. Другие заполнены информацией, касающейся создания Центров, где люди могут ослабить напряжение. Таким образом, сказало мне тринадцатое Существо Света, мы сможем осознать, что являемся могущественными духовными созданиями.

Существо Света сообщило мне, что создание Центров станет моей миссией на Земле.

— Ты должен приблизить наступление духовного капитализма, изменяя мыслительные процессы людей. Научи их полагаться на свое духовное «я». Религия прекрасна, но не позволяйте ей полностью контролировать вас. Люди — могущественные духовные создания. Им нужно лишь осознать мощную силу любви.

Мне продемонстрировали видения комнат, из которых должны состоять Центры. Видения меня озадачили.

Первой была комната терапии, в которой люди собирались, чтобы поговорить друг с другом. Здесь особенно желателен юмор, так как цель комнаты — уничтожить отчужденность и расслабиться для поисков духовного «я». Без юмора поиски духовности могут стать длительным и болезненным процессом.

Другая комната предназначалась для массажа. В ней люди будут массировать друг друга. Это должно продемонстрировать им, что прикосновения незнакомцев могут доставлять удовольствие, а не создавать ощущение дискомфорта.

В следующей комнате помещалась система отключения чувств. Успокаивающая обстановка должна помочь людям погрузиться в себя и исследовать физические и умственные ощущения, которые они не испытывали в обычных условиях.

Теперь я могу признаться, что меня поражает глубина эмоций, пробуждаемых отключением чувств. Система создает необыкновенное ощущение комфорта, благодаря отсутствию звуков и прочих внешних стимулов.

Отсутствие физической стимуляции позволяет человеку освободиться от того, что его беспокоит. Я видел, как у людей пробуждаются воспоминания о давно забытых событиях, которые помогают им прогрессировать и становиться такими, какими они хотят быть.

Следующая комната снабжена оборудованием, помогающим людям осознать, что они могут контролировать свои эмоции таким же образом, как и свои тела.

Еще одна комната предназначалась для встреч пациентов с людьми, обладавшими интуитивными дарованиями и умеющими читать мысли. Открытое проявление этих способностей должно побудить пациентов к дальнейшим дискуссиям о самых глубоких чувствах, затрагивающих одновременно их эмоциональные, духовные и физические стороны.

В следующей комнате помещалась кровать, изготовленная из семи компонентов. В этой кровати пациент мог настолько расслабиться, что был в состоянии покинуть свое тело. Кровать эта была самым сложным из всех приспособлений. Хотя я представлял ее себе достаточно ясно, прошли годы, прежде чем Существа Света открыли мне все ее компоненты.

После удара молнией у меня было немало трудностей, но ни одна из них не озадачивала меня до такой степени. Я потратил несколько лет на конструирование такой кровати и до сих пор не уверен, что она так хороша, какой должна быть.

Сейчас я завершил третью версию кровати и не перестаю поражаться результатам. О них сообщу ниже. Теперь лишь скажу, что каждая осуществленная мной модификация открывает путь к дальнейшим улучшениям. На многие из этих улучшений мне указали Существа Света.

Следующая комната также остается для меня загадкой. Это комната отражения, сделанная из полированной стали или меди таким образом, чтобы человек, находящийся в ней, не мог видеть собственное отражение. Назначение ее мне до сих пор не вполне понятно.

Существо Света заявило, что цель комнат — «показать людям, что они могут контролировать свои жизни с помощью Бога».

Видения каждой комнаты твердо отпечатались у меня в голове. Но несмотря на кристальную ясность этих видений, мне не показали никаких чертежей Центров. Существо сообщило, что компоненты комнат будут мне продемонстрированы в течение нескольких лет. Я буду узнавать назначение каждого и помещать его в нужное место. Постепенно я получу все компоненты, необходимые для осуществления моей миссии.

«Постепенно» обернулось двадцатью годами. В течение этого времени я искал предметы непонятного свойства. Все, что попадалось мне на глаза, я связывал с центрами. Это доводило меня до исступления. Я спрашивал себя, должен ли этот предмет находиться в одной из комнат, и не потому ли он меня заинтересовал, что знаком мне по видениям.

Поиск неизвестных компонентов Центров стал для меня навязчивой идеей. Но это была моя миссия. Если я верю, что побывал на небе у Существ Света, значит, я должен выполнить то, что они мне велели.

На этой стадии мне стали понятны некоторые простые истины о жизни и событии, которое едва не отняло ее у меня. С новым пониманием пришли и новые ценности. Изменения произошли благодаря обозрению моей жизни. Перенеся присмертный опыт, я смог исследовать свою жизнь со стороны. Я видел, как воздействовал на других людей и как они воздействовали на меня, видел то хорошее и плохое, что я сделал. Я мог смотреть на себя с точки зрения каждого, с кем мне приходилось сталкиваться, и ощущать непосредственные результаты моих поступков; мог отличать правильные поступки от неправильных.

Обозрение жизни позволило обдумать ее, не вовлекая собственное «я». Это вкупе с чувством сострадания способствовало абсолютно честной оценке всех аспектов моей биографии.

Некоторым образом эффекты этого обозрения аналогичны психотерапии с той разницей, что вместо нескольких лет оно заняло всего несколько минут или даже секунд. Тем не менее это оказалось действенным средством трансформации. Обследуя свою жизнь на расстоянии, я мог осуществить значительные изменения в своей личности и ценностях, которых я придерживался.

Я знал, что должен распространить среди людей информацию об обозрении жизни. Это было частью миссии.

Азартные игры открыли мне и другой аспект моей миссии. Хотя я ненавидел это занятие, я понимал, что игра непосредственно связана с духовной стороной жизни многих людей. В Лас-Вегасе, где я читал лекции, меня поразили эмоции, исходящие от людей в казино. Атмосфера там была насыщена надеждой и риском, радостью и отчаянием.

Я осознал, что если смогу пробудить в людях столь же сильные эмоции в вопросах духовной жизни, какие они испытывают, выигрывая несколько монет в автомате и на собачьих бегах, то мне удастся сильно изменить мир.

Я понимал, что меня вернули на Землю с определенной целью и что создание Центров только часть этой миссии. Оставался вопрос, который мучает многих людей: почему именно я? Тогда я решил следовать тем указаниям, которые давали мне Существа Света. И постигал смысл жизни.

 

Глава 7. Яркая сторона тайны

 

Мою интуицию нельзя было «включить» или «выключить» по желанию. Это иногда причиняло неудобства. Я мог прочитать в толпе мысли не того человека, мог неправильно их интерпретировать. Бывали случаи, когда я с ума сходил от сенсорной перегрузки. Для меня было невыносимым пребывание в переполненной комнате. Это все равно, что сидеть перед двадцатью телевизорами и пытаться смотреть все одновременно.

Когда я старался разобраться во всем, что воспринимал, мне казалось, будто я лишаюсь рассудка. Так было, пока я не научился справляться с сенсорной перегрузкой. «Если я могу это воспринимать, — спрашивал я себя, — то почему не в силах в этом разобраться?»

Иногда я пытался «отключить» свои способности с помощью алкоголя. Это нередко помогало. Когда сильно напиваешься, то перестаешь функционировать как человеческое существо, тем более с экстрасенсорными способностями.

Но временами выпивка не помогала. Даже пьяный я мог предвидеть будущие события.

Однажды в Вашингтоне я услышал в баре разговор двух бизнесменов. После нескольких порций алкоголя я начал расслабляться, и передо мной стали возникать видения.

Я видел автомобиль «камаро» выпуска 1976 года, мчащийся по мокрой от дождя дороге. Внезапно машина, идущая впереди, въехала на мост и сразу же исчезла! «Камаро» последовал за ней и свалился в воду.

Это было краткое видение, похожее на кадр из фильма в программе телепередач, но оно было настолько четким, что я не мог выбросить его из головы.

Тогда я поспешил вмешаться в разговор этих мужчин.

— Извините, кто-нибудь из вас ездит на «камаро» 1976 года?

— Я езжу, — ответил один из них.

— И каким путем вы собираетесь добираться домой? — спросил я.

Они сердито посмотрели на меня, потому что я прервал их беседу. Но все же бизнесмен описал свой маршрут.

— Есть ли там мост с деревянными поперечными досками?

— Нарисуйте его, — предложил он.

Я достал ручку и нарисовал на салфетке маленький мост. Изображение было весьма приблизительным, но мой собеседник узнал его.

— Да, рядом с домом есть такой мост.

Помедлив несколько секунд, я решился и рассказал о том, что видел. При этом я чувствовал себя неловко. Я не хотел ни смотреть на эти видения, ни рассказывать о них. Ведь видения в некотором роде делали меня ответственным за судьбы тех, кто в них фигурировал. А я больше всего опасался ответственности, особенно если речь шла о жизни и смерти.

— Расскажите нам снова эту историю, — попросил один из бизнесменов.

Я согласился. Должно быть, на сей раз я вложил в рассказ много эмоций, так как они испуганно посмотрели на меня.

— Почему бы вам не остаться у меня, ребята? — предложил я. — Все равно вы слишком много выпили, чтобы сидеть за рулем. Переночуйте у меня.

Они согласились и остались до утра. На следующий день один из них позвонил мне из своего дома в Вирджинии. Мост, о котором мы говорили, проржавел и обрушился. Прошлой ночью с него свалились две машины, и в результате пострадали три человека.

Не знаю, почему я видел, как их автомобиль падает с моста, но не сомневаюсь, что изменил будущее, благодаря этому видению, и двое парней были рады, что заночевали у меня.

Подобные вещи происходили снова и снова. Однажды я услышал, что один мой приятель собирается нанять самолет с турбовинтовым двигателем, просто чтобы посмотреть, как он работает.

Сначала я не обратил на это внимания. Но позже, когда этот человек снова зашел ко мне что-то обсудить, мне представилось видение. Я видел работающий двигатель с широким приводным ремнем. Внезапно ремень порвался, и двигатель с треском остановился.

«Означает ли это, что его самолет должен разбиться?» — подумал я и сообщил ему о том, что видел.

Мой друг не стал нанимать этот самолет. Но в тот же день это сделал кто-то еще. Когда двигатель запустили, приводной ремень порвался и начался пожар. К счастью, никто не пострадал.

В первые дни мне было нелегко реагировать на подобные предупреждения, в основном потому, что я не знал, как разговаривать с людьми, которых они касались. Иногда я сожалею, что не был более убедителен, рассказывая потенциальным жертвам, что я видел или почувствовал.

Один раз я увидел в магазине отца женщину, катившую перед собой тележку для покупок, где сидела курчавая светловолосая малышка в костюмчике в горошек.

Когда я смотрел на нее, в моем мозгу начало формироваться видение. Я увидел, как девочка и ее мать едут по улице в большом белом «вольво». Внезапно девочка выпала из дверцы и ударилась о мостовую.

Эта ужасная сцена представилась мне за долю секунды, и я не знал, что делать. Но я подошел к женщине и обратился к ней:

— Простите, не ездите ли вы в большом белом «вольво»?

Должно быть, я очень нервничал, задавая этот вопрос, потому что мое внезапное появление явно встревожило женщину. Не знаю, кем я ей показался, но она быстро выкатила тележку из магазина и направилась к белому «вольво».

Примерно через полмили машину боком ударил грузовик. Женщина была ранена, а девочка вылетела на мостовую, но не слишком пострадала.

Были и другие предупреждения, в связи с которыми я не принял или не мог принять мер.

Однажды я ехал по шоссе из Атланты, когда внезапно мне представилось столкновение двух автомобилей и женщина, вылетающая из машины. Я испугался, так как знал, что в любую минуту могу увидеть эту аварию по-настоящему. За поворотом передо мной предстало то, что было продемонстрировано в видении.

Я подошел к женщине и оказал ей помощь. Но меня мучил вопрос: почему я видел этот несчастный случай. Действительно ли я сейчас помогаю пострадавшей, или видение все еще продолжается?

Я часто не мог разобрать, что происходит по-настоящему, а что является видением будущего.

Однажды я переходил улицу в Чарлстоне, и внезапно мне явственно представилось следующее. Я увидел мужчину, переходящего ту же улицу, а за ним двух девушек, только что сошедших с тротуара. Неожиданно появился большой желтый «крайслер» и сбил обеих девушек. Одна из них зацепилась за капот и оказалась стиснутой «крайслером» и припаркованной машиной.

Я мог определить, что за рулем «крайслера» сидела пожилая женщина, потерявшая контроль над машиной во время поворота.

Когда появилось видение, я уже почти дошел до противоположного тротуара. Это выглядело, как воспоминание об уже происшедшем случае, свидетелем которого я был. Я остановился и обернулся.

Внезапно я понял, что видение вот-вот станет реальностью. За мной шли те самые две девушки, а из-за угла появился желтый «крайслер». Тогда я осознал, что мужчина, которого я видел идущим впереди девушек, был я сам!

— Эй! Стойте! — крикнул я девушкам и бросился к ним, размахивая руками. Увидев меня, они испугались и отскочили назад. Желтый «крайслер» промчался между нами и врезался в стоящую машину.

Подобные события ставили передо мной серьезные философские вопросы. События, предсказанные в видениях, происходили так или иначе. Но меня озадачивало, что при помощи видений я мог изменить будущее. Что это означало? Являлось ли изменение будущего моей оплошностью, или я был предназначен для этой цели по причинам, которые все еще не понимал?

Иногда мои реакции на видения приводили к очень забавным результатам. Если эти видения и впрямь были даром духовного мира, то они служили доказательством, что существа, обитающие там, обладают развитым чувством юмора.

Как-то раз ко мне пришли две женщины поговорить о проблеме, которая возникла у одной из них с мужем.

— Думаю, что у моего мужа есть любовница, — сказала одна, а ее подруга молча кивнула.

Я пожал плечами и взял женщину за руку.

— Посмотрим, что мне удастся увидеть. — Передо мной возникло изображение дома, и я описал его женщине.

— Дом выглядит очень странно, — продолжал я. — Внутри голубая мебель и коричневые ковры. Довольно безобразное сочетание.

Подруга внезапно занервничала.

— Так это ты путаешься с моим мужем! — закричала на нее женщина. Последовала бурная сцена. И к тому времени, когда мне удалось выпроводить посетителей, я осознал, что мои способности позволяют не только спасать людей, но и оказывать им медвежью услугу.

Большей частью то, что я воспринимал и воспринимаю до сих пор, не очень драматично. Я видел обычные вещи — как люди проводят дни, как общаются с детьми, каковы их истинные чувства к мужьям и женам. Теперь я научился оставлять подобную информацию без комментариев. Но вначале мне не хватало ума держать язык за зубами. Если сидя в ресторане я видел, что официантка утром поссорилась со своим дружком, то считал своим долгом высказаться по этому поводу. В результате я постоянно выступал в роли советчика.

Практически я все время испытывал желание говорить о своих видениях. Конечно, меня в значительной степени к этому подталкивали. Многим хотелось использовать мои способности, чтобы добыть денег или принять важное решение.

Такие требования давят на меня и по сей день. Мне пришлось получить телефонный номер, не указанный в справочнике, потому что ежедневно в моем доме раздавалось не менее сотни звонков от людей, которые хотели знать свое будущее или просто, как им поступить. Мне хотелось помочь им всем.

Большинство людей не нуждаются ни в физической, ни в психологической помощи. Я часто советую обращающимся ко мне попытаться самим решить свои проблемы. Я напоминаю им, как Существа из Света говорили мне, что люди — великие и могучие духовные создания, которые иногда забывают о своей силе.

— Отбросьте все мирское в вашей жизни, — обычно говорю я тем, кто считает, что им помогут мои парапсихологические способности. — На несколько минут забудьте о неприятностях на работе, поведении ваших детей, супружеских неладах и постарайтесь подумать о вашей духовной сущности. Если вы будете в мире и согласии с духовным «я», то сможете принимать правильные решения, а иногда и предвидеть будущее. Забывая о духовности, вы оказываетесь в кризисе.

Я старался помнить об ответственности, давая людям советы, но случалось, что это приводило к неприятностям.

Однажды утром я заправлял машину на станции, когда туда подъехала женщина. Она улыбнулась и поздоровалась, но я видел, что ее что-то сильно беспокоит.

— Как поживаете? — спросил я.

— Бывало и получше, — ответила она, — но терпеть можно.

Мы заговорили о погоде. Я стал мысленно подстраивать тон своего голоса под голос женщины. Таким образом я могу осуществлять перцептивную связь с людьми при помощи речи. Не знаю, как это происходит, но такой способ не менее эффективен, чем прикосновение.

Настроившись, я понял, что беспокоит женщину. Ее муж стал скверно вести себя по отношению к ней и их дочери. Сначала это ограничивалось бранью и оскорблениями. Он кричал на жену почти ежедневно, потом принялся за дочь.

В прошлом году он начал поколачивать жену. Я видел, как он бьет ее по лицу, слышал ее крики и понимал, как это действует на их дочь. У девочки не было развито чувство собственного достоинства. Будучи одновременно свидетелем и жертвой этих сцен, она уже не ощущала себя любимым ребенком.

Я видел, что женщина оставила мужа и сейчас живет в квартире с дочерью. Она боялась, что девочка покончит с собой.

— Держитесь поближе к вашей дочери, — посоветовал я ей. — Сейчас она очень нуждается в вашей любви.

— Что? — Женщина выглядела озадаченной.

Я объяснил ей, что я видел и каким образом у меня это получается. Когда я закончил, она облегченно вздохнула и попросила меня:

— Пожалуйста, поговорите с моей дочерью. Ей нужно, чтобы ее обнадежили.

Я согласился вечером поужинать с ней и ее дочерью в ресторане.

За ужином я сообщил девочке, что видел днем во время разговора с ее матерью. Я чувствовал, что она нуждается в любящем отце, но вместо этого видела перед собой злобного и вспыльчивого человека. Девочка призналась, что скорее предпочтет умереть, чем продолжать жить в такой семье.

Я рассказал ей о том, что произошло со мной.

— Испытывая физическую или душевную боль, важно заглядывать в самую суть вещей. Проблемы твоего отца не всегда будут твоими проблемами. Ты молода, и у тебя все впереди.

Я извинился и вышел в туалет. Тогда-то и начались неприятности.

Когда я вернулся, то увидел какого-то мужчину, который громко кричал. Девочка плакала, а женщина в ужасе прижималась к стене.

Я быстро встал между ней и этим мужчиной, который оказался ее мужем. Двое официантов схватили его за руки и держали, пока жена и дочь не вышли из ресторана.

Позднее эта женщина сообщила, что беседа очень помогла ее дочери.

— Теперь она понимает, что мой муж ненавидит не только нас, но и всех остальных, а себя — в первую очередь, — сказала женщина.

Сейчас я знаю, как вести себя с людьми, которые требуют моих услуг, и без колебаний говорю им «нет». Я осознаю свою ответственность перед ними, но ощущаю куда большую ответственность перед эволюцией моего духовного «я». Теперь я настаиваю на соблюдении определенных границ и легко убеждаю людей, что они их преступают.

Раньше все было куда сложнее.

Большую часть времени я лежал на кушетке в гостиной, и мои духовные вожатые снабжали меня информацией, которую было трудно понять. Друзья и знакомые часто заглядывали, чтобы посоветоваться со мной, кто о ставках на бегах, кто о любовных делах. Иногда Сэнди, возвращаясь с работы, заставала в доме много людей, которых никогда не видела раньше и вряд ли увидит в будущем. Один раз посетитель, увидев Сэнди, осведомился:

— А вы о чем хотите у него спросить?

Сэнди так разозлилась, что предложила мне повесить вывеску с изображением красной пальмы и надписью: «Даю советы и предсказываю будущее за пять долларов». Вспоминая эти времена, я не понимаю, как ей удалось так долго меня терпеть. Сэнди — самая сильная женщина из всех, которых я когда-либо знал, и она по-прежнему одна из моих лучших друзей.

К тому времени я уже познакомился с Реймондом Моуди — доктором медицины, который написал «Жизнь после жизни», первое научное исследование присмертных опытов. Он говорил с множеством людей, побывавших, подобно мне, на пороге смерти. Некоторые из них также обладали экстрасенсорными способностями.

— На вашем месте я бы не волновался, Дэннион, — говорил мне доктор Моуди. — Расслабьтесь и позвольте событиям идти своим чередом. Со временем вы поймете, что все это означает.

Я скептически отнесся к его словам, но совет оказался хорошим. Проблема заключалась в том, что я не мог расслабиться. Почти ежедневно я получал от Существ Света информацию, касающуюся моей миссии на Земле. Они сообщали мне, как сооружать Центры, но не отвечали на мои вопросы. Даже когда я пытался выяснить напрямик, что мне делать с моими интуитивными способностями, они ничего мне не рассказывали, словно подтверждая слова доктора Моуди: «Расслабьтесь и позвольте событиям идти своим чередом».

Но наконец ответ на мои молитвы явился ко мне прямо через парадный вход.

 

Глава 8. Смысл жизни

 

Целыми днями я обдумывал свое положение, сидя на диване и пытаясь ответить на все мучившие меня вопросы. Я проводил долгие часы, размышляя об особенностях Центров, которые тринадцатое Существо Света велело мне построить.

Не забывал я и о пророчествах — картинах будущего, представленных мне Духовными Существами. Сто семнадцать видений войн, экологических и политических перемен и технического прогресса накрепко запечатлелись в моем мозгу. Мне показали их только один раз, и я записал увиденное в книжку, которую храню в надежном месте.

Вспоминать эти пророчества — все равно что читать заголовки газет за последние двадцать лет. Видения, показанные мне в 1975 году, касались событий, которые должны были произойти в течение следующих двадцати восьми лет. Но почему мне их показали? Что я обязан предпринять?

Мне не давало покоя множество вопросов — некоторые из них до сих пор остаются без ответа. Но самым важным из них был один: что мне делать с моим необычным даром?

Если меня, как я считал, вернули на Землю с определенной целью, то зачем при этом даровали сверхчувствительную интуицию? Я предполагал, что таким образом мне должно быть легче понять людей, как духовных существ. В конце концов, моя способность читать мысли свидетельствовала, что я где-то был наделен какими-то экстрасенсорными силами. Явилось ли это побочным действием удара молнии?

Каков смысл моей жизни? Какова ее цель? Я часто спрашивал об этом, но не получал ответа.

Однажды какой-то старик постучал в дверь моего дома. Со своего места на диване я увидел его сгорбленный силуэт на фоне яркого послеполуденного солнца. Но плохое зрение не позволяло мне узнать человека, которому было суждено изменить мою жизнь.

— Дэннион! — крикнул старик.

Голос был смутно знакомым, но молния временно ухудшила мою способность узнавать голоса.

— Дэннион! — снова крикнул гость. — Это я, Пейзер.

— Входите, — крикнул я в ответ, удивленный, что не узнал человека, с которым был знаком с детства.

Пейзер, которому было уже за семьдесят, делал покупки в нашей бакалейной лавке с тех пор, как ее приобрел мой дед. Отец Пейзера часть жизни был рабом, трудился с утра до ночи на плантации.

Пейзер имел ферму. Он разумно экономил деньги и смог обеспечить детям хорошее образование. Они преуспели в жизни и разъехались по другим штатам.

Я не видел Пейзера года два, но мой отец встречался с ним по меньшей мере раз в неделю в бакалейной лавке. Они были очень близкими друзьями и часами болтали обо всем на свете — от городских сплетен до международного положения. Пейзер даже заключил с отцом договор, что часть оплаты его счетов будет отходить церкви, которую он посещает.

Отец говорил мне, что эти два года Пейзер страдал какой-то болезнью и сейчас у него неприятности.

Увидев Пейзера, я был удивлен. Я думал, что он слишком болен, чтобы ходить. С трудом поднявшись с помощью трости, я заковылял к двери. Пейзер рассмеялся. Он тоже опирался на палку, и вид нас обоих, стоящих на «трех ногах», его позабавил.

— Выходит, меня покалечил возраст, а тебя молния, — сказал он.

Когда мы подошли к дивану, Пейзер извинился, что не навестил меня раньше. Старик плохо себя чувствовал, но хотел сообщить мне, что я один из первых в списке людей, за которых он молится. Посмотрев на меня, Пейзер, несомненно, решил, что я заслуживаю быть передвинутым еще ближе к началу списка.

— Расскажика, парень, что с тобой произошло, — попросил он.

Я поведал ему свою историю. Пейзер съежился от страха, слушая об ударе молнией. Но когда я заговорил о том, что произошло со мной после смерти, его лицо изменилось. Он расслабился и задумчиво внимал моему рассказу о хрустальных соборах и Существах Света, которые показали мне будущее и поручили создание Центров по возвращении на Землю.

Большинство людей смотрели на меня, как на психа, когда я говорил им, что после смерти есть еще что-то, но взгляд Пейзера был понимающим.

— Значит, вы не думаете, что я спятил? — спросил я.

— Парень, — ответил он, склонившись ко мне, — у меня хватает ума сознавать, что в мире есть много вещей, о которых мы ничего не знаем.

Я почувствовал облегчение, встретив наконец человека, который не думает, будто я лишился рассудка. До сих пор единственным, кто так не думал, был доктор Реймонд Моуди. Он привык к подобным историям. До публикации его книги «Жизнь после жизни» люди не понимали, что произошло со мной, но Пейзер понял это сразу. Мое убеждение в том, что афро-американцы обладают более развитым духовным началом, чем другие, основано на беседах с самим Пейзером и многими людьми, с которыми он меня познакомил. Они не отнеслись ко мне с недоверием, а напротив, слушали с большим интересом.

— Я слышал нечто подобное, когда был ребенком, — произнес Пейзер.

В течение часа он рассказывал мне мистические истории из своей жизни и даже о моей семье, которые я никогда не слышал.

Оказывается, мой двоюродный дедушка Фред, врач и сенатор, не раз говорил Пейзеру о призраке, который часто встречал его на вершине холма возле кладбища. Когда Фред сидел за рулем автомобиля, призрак обычно садился рядом с ним. Впервые это случилось поздно ночью, после посещения нескольких больных. Сначала Фред испугался, но когда это произошло еще несколько раз, его страх уменьшился. Постепенно он стал с нетерпением ожидать новой встречи с призраком. Фред часто говорил об этих странных происшествиях с Пейзером, но, насколько мне известно, никогда не упоминал об этом при своих родственниках.

— Как видишь, — заметил Пейзер, — ты не единственный в вашей семье, у кого был контакт с потусторонним миром.

После этого мы с Пейзером стали часто встречаться. Он рассказывал о моей семье такие вещи, о которых я никогда не слыхал.

Я сравнивал встречи с Пейзером с панорамным обозрением моей жизни, которое произошло, когда я почти умер. С помощью Пейзера — человека в высшей степени духовного — я сумел понять, кто я и каково происхождение многих черт моего характера. Бойцовские качества я унаследовал от деда — владельца магазинов и кафе. Пейзер рассказал мне о нескольких случаях, когда дед выходил победителем, подравшись в баре с несколькими противниками и защищаясь только спиленным бильярдным кием.

Я многое понял, общаясь с Пейзером. Например, то, что обозрение жизни может произойти необязательно после смерти. Оно часто принимает форму воспоминаний. С помощью такого друга, как Пейзер, который хорошо знал мою семью и меня, я смог взглянуть на свою жизнь с совершенно новой точки зрения. Хотя подобный тип обозрения был не так драматичен, как во время присмертного опыта, он тем не менее оставался достаточно эффективным. Слушая рассказы Пейзера о моей семье и старом Юге, я изменялся просто от того, что узнавал о своих корнях.

У наших семей были давние дружеские и деловые связи. Разговаривая с Пейзером, я сознавал, что все мы — один народ. Если нам удавалось преодолеть мелкие различия в цвете кожи и сосредоточиться на любви, которая является истинной основой нашего существования, то мы могли жить счастливо. Меня часто спрашивали, видел ли я четкие расовые черты в Существах Света. Нет. В духовном мире важен не цвет кожи, а свет, из которого мы возникли и в который превратимся.

В Пейзере этот свет ощущался постоянно—даже в те дни, когда его особенно одолевала болезнь, сияние его духовности было куда более ярким, нежели у более здоровых людей. Он был полон мира и покоя.

Однажды я решил навестить Пейзера. Я не видел его около двух недель и слышал от отца, что он очень ослабел от болезни.

Теперь я стоял у его порога и смотрел сквозь застекленную дверь, как он лежит на кушетке. Пейзер с трудом поднялся, и мы поприветствовали друг друга.

— Хромой ведет хромого, — сказал Пейзер, указывая мне на стул, и проковылял назад к кушетке.

Меня встревожило то, что я увидел. Пейзер явно был в скверном состоянии. Он сильно похудел, а путь к двери и обратно здорово его утомил. Некоторое время назад Пейзер прошел новый курс лечения, но это обернулось неудачей.

— Как поживаете, Пейзер? — спросил я. Пока он обдумывал ответ, я читал его мысли, и они меня не утешили. Я видел его в кабинете у врача, видел болезненные процедуры, которым его подвергали в больнице. Я видел его одинокое времяпровождение дома и грустные телефонные разговоры с детьми, которые не могли оставить работу и приехать. Я чувствовал, как он думает о том, сможет ли позаботиться о себе и где ему жить?

Теперь я знаю, что каждый испытывает подобные страхи в такие моменты жизни.

Я видел не только это. Пейзер не боялся умереть. На его глазах умирали мать и тети, и он знал, что они попали в города из Света, где побывал я. Пейзер верил в духовную жизнь. Мне было ясно, что Пейзер скоро увидит духовный мир, о котором мы с ним так часто беседовали. Но я видел, что его терзает только боль, а не страх перед смертью.

— Ты знаешь, как я поживаю, — ответил Пейзер. — Теперь осталось уже недолго.

Несколько минут мы сидели молча. В те дни я испытывал неловкость, общаясь с людьми, которым вскоре предстояло умереть. Я не вполне понимал, как с ними говорить о том, что мне стало известно, поэтому не говорил ничего. Наконец Пейзер нарушил молчание и произнес то, что изменило мою жизнь.

— Ты очень помог мне, парень, рассказав о том, что с тобой произошло. Я всегда знал: такие вещи существуют на самом деле, потому что в моей семье часто говорили о местах, где ты побывал. Но ты вернулся оттуда и остался в живых. Твой рассказ облегчил мне последние дни. Но ты должен рассказать об этом и другим умирающим, которых ты знаешь. Тогда им тоже станет легче.

Вот оно! Слова Пейзера были подобны второму удару молнии, только на этот раз они не поставили меня на порог смерти, а вернули к жизни. Несколькими простыми фразами Пейзер объяснил мне смысл жизни. Теперь я знаю, почему был одарен этими удивительными способностями, какое дело предназначили для меня Существа Света.

С помощью Пейзера я понял, что должен использовать свой дар для того, чтобы облегчить людям переход из земной жизни в жизнь небесную. Читая мысли, я мог проникать в то, что творится в душе у умирающих.

У этих людей почти не оставалось энергии для разговоров. Более чем другие, они стремятся скрыть свои мысли. Но благодаря интуитивным способностям я мог узнавать эти мысли и помогать умирающим и их близким смотреть в лицо тому, что их пугало, и таким образом исцелять их душевные раны.

Сидя рядом с моим другом Пейзером, я знал, что его жизнь подходит к концу, а моя только начинается. Пейзер объяснил мне то, чего я мог никогда не понять. Мой интуитивный дар и мой присмертный опыт должны помогать тем, кому вскоре предстоит покинуть этот мир.

По иронии судьбы моим первым умирающим был Пейзер. Ему становилось все хуже, и он решил прекратить бороться за жизнь.

Отец первым сообщил мне, что Пейзер умирает. Их дружба была очень давней, и так как мой отец был куда ближе Пейзеру, чем я, неудивительно, что он именно его уведомил о своем решении не противостоять смерти.

— Теперь нам придется доставлять Пейзеру продукты, — сказал отец. — Сам он больше не сможет за ними приходить.

Я старался навещать Пейзера как можно чаще. В последние две недели я виделся с ним почти ежедневно. Тогда я и начал постигать смысл жизни.

Я сидел у постели Пейзера, и мы разговаривали. Он рассказывал мне о своих детях и сестрах. Я видел все это как на экране и иногда заполнял пробелы в его повествовании, понимая, что в теперешней ситуации должен воспринимать его мысли более точно, чем до сих пор.

Просматривая в уме «семейные фильмы», я описывал свои видения Пейзеру.

— Парень, ты говоришь о том, что никто не знает, кроме моей семьи, — удивлялся он.

Я часто видел то, что беспокоило Пейзера и что ему не хотелось обсуждать. Но так как мне это все равно становилось известно, он начинал говорить более свободно о своих надеждах и страхах.

Его успокаивали наши беседы, я напоминал ему о тех фактах из жизни его детей и сестер, которые вылетели у него из головы. Это шло ему на пользу. Он начинал понимать, что хорошо воспитал своих детей и может умереть спокойно. Кстати, многие его дети и внуки сейчас работают в хосписах и домах для престарелых.

За время, проведенное с Пейзером, я осознал, что такие откровенные беседы помогают людям познать свой духовный мир.

— Мой народ знает немало подобных историй, — говорил он. — Нам много известно о духах и людях, которые контактировали с ними в момент смерти. Не могу сказать, что мне все это понятно, но знаю, что такие вещи действительно существуют.

Последние два дня Пейзера прошли мирно. Семья собралась у его постели, и он говорил с ними так спокойно, что удивил всех нас.

Во время своего первого опыта по уходу за умирающим я понял нечто очень важное. Отношение Пейзера к смерти изменилось, благодаря обозрению жизни, роль которого сыграли наши беседы. Мои парапсихологические способности позволяли нам проникнуть в самые укромные уголки его жизненного пути без того барьера, который препятствует большинству из нас обсуждать наши личные чувства. Я видел, что ничего так не успокаивает умирающего, как обозрение жизни, когда он как бы наблюдает ее события со стороны.

Умирающий может рассмотреть свою жизнь до мельчайших подробностей и найти правильные объяснения событиям, которые не в силах был постигнуть раньше. Если обозрение происходит при жизни, это может помочь умирающему и его родным решить семейные проблемы.

Конечно, наиболее яркое и рельефное обозрение жизни происходит во время присмертного опыта, через который человек проходит в одиночку. Но в той или иной степени мы можем бросить взгляд на свою жизнь в любое время.

Моя последняя беседа с Пейзером касалась того, что мы видели с ним вместе и какую пользу он из этого извлек. Обозрение не только помогло ему решить, как разделить имущество, но подсказало, как выразить свою любовь детям таким образом, чтобы они чувствовали себя удовлетворенными.

Когда я пришел к Пейзеру перед самой его кончиной, он поблагодарил меня за то время, которое мы провели вместе. Позднее его сестры подтвердили, что он покинул этот мир, радуясь, что к концу жизни нашел себя.

Помню его последние слова.

— Пока, — сказал он. — Завтра не приходи — меня уже не будет.

Пейзер оказался прав.

 

Глава 9. Духовный дом зовет

 

Пейзер умер более пятнадцати лет назад. За эти годы я ухаживал более чем за ста сорока умирающими: пациентами. Из них почти сорок умерли при мне. Первые годы после смерти Пейзера я проявлял чрезмерное рвение. Иногда я говорил, когда следовало помолчать. Я спорил с членами семьи умирающего насчет его болезни или же говорил с пациентами о смерти, прежде чем они были к этому готовы. Нередко мои попытки духовного спасения оказывались неловкими и неуклюжими, но я упорно их продолжал. Как известно, опыт — лучший учитель, даже если он порой бывает горьким.

Один из моих самых ранних опытов с умирающими состоялся спустя несколько месяцев после смерти Пейзера. Это был необычный случай. Я помогал отцу в бакалейной лавке, когда вошла наша постоянная покупательница. На ее лице была печаль.

— В чем дело, Хильда? — спросил я.

— Моя мама умирает, — ответила она.

Я знал мать Хильды, ей было уже за девяносто.

В последние годы она теряла физические силы и умственные способности и, несомненно, умирала от старости. По словам Хильды, теперь у ее матери появились «галлюцинации», во время которых она видела своих сестер, скончавшихся пять лет назад.

— Это ужасно! — жаловалась Хильда. — Иногда она целый день сидит и разговаривает с ними.

— Может, для вашей мамы это вовсе не так ужасно, — возразил я и рассказал ей свою историю и о своем опыте ухода за умирающими. В то время у меня было всего несколько пациентов. Я знал, что смертное ложе всегда окружают страдания. Это тягостно особенно для членов семьи. Часто это боль, истощение и другие ужасы, которые трудно вынести даже самым любящим близким.

— Но если удается абстрагироваться от физических аспектов приближения смерти, вроде перемены простынь и уборки за больными, — сказал я, — то у вас есть шанс приобрести ценный опыт.

— Что вы имеете в виду? — спросила Хильда.

Я объяснил, что каждая смерть имеет свои особенности, но все они служат единой цели духовного перемещения. Под конец жизни стариков начинает подводить память. Они лучше помнят события двадцатипятилетней давности, чем то, что они съели на завтрак. Потом приходят галлюцинации. Иногда они бывают ужасными, но нельзя забывать, что это еще не видения духовного мира, а побочные продукты деятельности умирающего мозга.

— Когда начинаются подлинные видения, это сразу становится ясным, — сказал я Хильде. Она выглядела озадаченной, и я объяснил, что в истинных видениях перед умирающим появляются его близкие, которые уже покинули этот мир. Присутствие их не пугает, а, напротив, успокаивает.

— Очевидно, тогда и наступает перемещение. Хильда все еще не понимала.

— В этот момент современная медицина уступает место мистической, — продолжал я. — Возможно, ваша мать заглядывает в духовный мир и в самом деле разговаривает с сестрами.

Наш разговор успокоил Хильду. Она сказала, что все другие считают, будто ее мать сходит с ума. Теперь она иначе смотрит на ее поведение и понимает, что оно нормально.

— Это поможет мне видеть вещи в новом свете, — поблагодарила меня Хильда.

Очевидно, мы беседовали слишком громко, потому что когда я поднял взгляд, несколько покупателей смотрели на меня. Отец стоял за кассовым аппаратом, его лицо покраснело от смущения. Когда мы остались одни, он покачал головой.

— Иногда ты вгоняешь в краску всех, кроме самого себя.

С тех пор как Пейзер помог мне понять смысл моей жизни, меня более сотни раз вызывали оказывать духовную поддержку умирающим. Я давал им успокоение перед самым трудным путешествием в их земной жизни. Я посещал этих людей дома, в больницах и домах для престарелых. Они рассказывали мне свои истории, а я им — мою. Благодаря этой работе, я обрел понимание ценности жизни.

Уход за умирающими помогает оценить по достоинству собственные проблемы. Если вы заботитесь о человеке, у которого опухоль мозга, то ваши неприятности, как бы они вам ни досаждали, покажутся вам незначительными.

Я готов поручиться, что приобрел новый мистический опыт. Находясь с людьми во время их перемещения в духовный мир, я принимал определенное участие в этом перемещении. Я созерцал те же видения, что и умирающие, и даже был свидетелем важных эпизодов в их жизни.

Каким образом это может происходить?

Во многих отношениях это связано с тем, что я сам побывал на пороге смерти и знал, куда перемещались умирающие. Мне известно, что означает пребывание в теле, издающем последний вздох и прекращающем дышать. Более того, я знаю, что значит находиться в теле, вновь совершающем первый вздох. Благодаря присмертным опытам, я научился устанавливать предельно близкие контакты с людьми, в особенности с умирающими.

Я делал это с помощью цвета, дыхания и аромата.

Цвет и дыхание всегда играют важную роль в физическом общении. Дыхание — ключ к духовному пониманию. Цвета являются волнами света — мельчайшими частицами, из которых состоим мы все.

Я осознал, что во время присмертного опыта в каждом человеке видел определенную комбинацию цветов. Например, глядя на мою жену и Томми, когда они пытались привести меня в чувство, я различал в них оттенки, отсутствующие у медиков «скорой помощи». Основные цвета были теми же, но каждый имел свои оттенки. Во время обозрения жизни я видел собственные цвета, глядя на свои руки. И снова основные цвета были такими же, как у других людей, но они различались оттенками.

Тогда я понял, что мы все — Существа Света, так как состоим из его элементов. Цвета, излучаемые нами, — наша личная аура.

Осознав это, я развил технику, помогающую увеличивать мои способности духовного восприятия.

Есть определенные методы, которым может следовать каждый, развивая свои экстрасенсорные дарования. Некоторые люди сразу обретают глубокую духовную восприимчивость. К другим эти способности приходят через определенный период времени. Но общей чертой является связь с умирающим человеком.

«Когда моя мать умирала, я прикасалась к ней так, как никогда не прикасалась за всю нашу совместную жизнь, — писала мне одна женщина, посещавшая мои уроки и использовавшая приемы, которые я вскоре опишу. — Я смогла спокойно смотреть в лицо ее смерти, так как она делала то же самое. Под конец я ощущала присутствие духов, пришедших за ней. Она их видела. Я знала, в какой момент мать покинула свое тело, так как почувствовала это и услышала, как она прощается со мной. До тех пор я думала, что душа неощутима, если только она вообще существует. Но теперь я знаю, что душа есть, так как видела ее. Мой страх перед смертью исчез, когда умерла мать. Его сменило понимание, что мы знаем о происходящем после смерти значительно меньше, чем думали».

После многих проб и ошибок я смог развить технику духовной связи с умирающими пациентами.

Прежде всего, я часами говорю с ними об их жизни, вовлекая их в устные жизненные обозрения. Если это молодой человек, то я беседую с ним о спорте или другой деятельности, которой он занимался. Молодые особенно страдают от отсутствия физической активности.

С пожилыми пациентами я обсуждаю более широкий круг тем, так как они пережили многие этапы изменений в общественной жизни и технического прогресса, я обычно спрашиваю их, как отличается то или иное явление современности от того, что оно собой представляло много лет назад.

Во время разговора я внимательно прислушиваюсь к тону голоса пациента. Голос человека так же индивидуален, как его внешность. По-моему, он выражает его духовную сущность. Подстраиваясь под тон голоса собеседника, я могу поставить себя на его место. Делая это, я как бы избавляюсь в уме от всех присутствующих в комнате, кроме меня и пациента. Мое «я» отодвигается в сторону, позволяя мне раствориться в моем собеседнике.

После этого мое внимание переносится на дыхание больного. Я медленно подстраиваюсь под его ритм и начинаю дышать одновременно с ним. Потом я меняю соотношение — делаю вдох, когда пациент делает выдох, и наоборот. При этом я представляю себе цифру восемь между мной и больным, по которой движется воздух, вдыхаемый и выдыхаемый нами. Одновременно я кладу два пальца на запястье пациента и щупаю его пульс, стараясь подстроить к нему мой. Удивительно, до какой степени мы можем контролировать наше сердцебиение. Почти все люди, которых я знаю, могут ускорить или замедлить пульс, просто подумав об этом. Конечно, это требует некоторой сосредоточенности, но она соответствует моим намерениям.

Подстроившись под дыхание и сердцебиение больного, я фокусирую внимание на пазухах моей головы — точнее, на заполнении каждой из них воздухом. На каждой стороне лица по четыре пазухи. Я представляю их себе вытянутыми по горизонтали и расположенными от лба до уровня рта.

Чтобы поскорее сосредоточиться, я воображаю каждую из пазух определенного цвета. Сначала я концентрирую внимание на точке между глазами и наполняю ее ярким белым сиянием. Потом я проделываю то же самое с восемью пазухами головы.

Я наполняю светом одновременно две пазухи по обеим сторонам лица. После этого я делаю глубокий вдох, очищающий их от белого цвета. Далее я повторяю процесс наполнения, но теперь «окрашиваю» каждую из пазух по-своему. Для этого я использую красный, оранжевый, желтый, голубой, зеленый и фиолетовый цвета, а также их оттенки. Делая вдохи и выдохи, я наполняю каждую пазуху одним из вариантов указанных цветов, а потом вновь очищаю ее.

Конечно, я ни минуты не думаю, что воздух, входящий в пазухи, имеет цвет. Просто мысль о цветах позволяет координировать определенные элементы моего мозга, чтобы духовно общаться с умирающим. Не знаю, каким образом это происходит, но в результате моя духовная сторона дает о себе знать.

Иногда, если я работаю с пациентом, находящимся в полном сознании, мы делаем совместные усилия, чтобы дышать в унисон. Подобная дыхательная техника — мой вдох точно совпадает с выдохом пациента и наоборот — создает между нами эффект прилива и отлива. При таком ритме пациент становится частью меня, а я — частью его.

Полностью расслабившись, я начинаю читать мысли больного. Бывали случаи, когда больные читали мои мысли.

Вам может показаться, что большинство умирающих должны противиться таким странным действиям, как работа с цветом и синхронизация дыхания. Но в моем опыте сопротивление встречалось крайне редко.

Процесс умирания не только страшен для больных — он также скучен и неудобен. Люди в такой ситуации зачастую пребывают в здравом уме, но слишком больны или расстроены, чтобы пытаться как-то отвлечься от скуки. Они или лежат, уставившись на стены, или жалуются на плохую пищу. Члены семьи помогают далеко не всегда. Когда они приходят к умирающим, то редко говорят о чем-нибудь значительном. И семья, и больной не могут смириться с фактом, поэтому тема смерти обычно не затрагивается. Обычно они говорят о чем-то не интересном, например, о том, как сожалеет тетя Джейн о болезни родственника.

Большинство пациентов нуждается в более значительном общении с кем-нибудь еще. Хотя их жизнь подходит к концу, им все еще необходимо как-то упражнять свое духовное начало. Поэтому даже те, кто считает дыхательные процедуры «новомодной чушью», охотно их проделывают.

Подобная техника помогает проникнуть в мир мистицизма. Много раз я видел то, что видят умирающие, и слышал ту же небесную музыку, что и они. Эта музыка подобна эху, которое раздается в глубоком ущелье среди вздымающихся вверх каменных стен.

Несколько раз я даже отправлялся вместе с ними в путешествие в иной мир.

Однажды я сидел у постели Элберта, который находился куда ближе к смерти, чем он себе представлял. Уже две недели мы проделывали цветовые и дыхательные упражнения и очень подружились. Я приходил к нему в комнату и координировал наше дыхание, используя ароматы, чтобы обострить все чувства.

Один раз, когда я вошел, Элберт напряженно смотрел в пространство. Он приложил палец к губам, чтобы я соблюдал тишину, и подманил меня к себе. Я услышал очень тихую и в то же время мощную музыку.

— Это началось прошлой ночью, — сообщил Элберт. — Не знаю, откуда исходит музыка, но она очень красивая.

Он закрыл глаза, продолжая наслаждаться звуками. Я огляделся вокруг. Нигде не было радио, а телевизор был выключен. «Возможно, музыка доносится из другой комнаты», — подумал я, выглянув в коридор и прислушавшись. Но там раздавались только шаги и голоса людей. Я медленно пошел по коридору, останавливаясь у каждой двери, но музыки нигде не было слышно.

— Не могли бы вы пройти со мной на минуту? — попросил я медсестру.

Я провел ее в палату Элберта и сказал ей, чтобы она не шевелилась.

— Слышите?

Сестра прислушалась и покачала головой.

— Что слышу? — переспросила она. Элберт усмехнулся.

— Это музыка для вас и для меня, — сказал он. — Ее можем слышать только мы двое.

Я молча сидел, слушая музыку. Посмотрев на Элберта, я увидел, что его лицо безмятежно, как у спящего ребенка. Мне все стало ясно. Музыка доносится из духовного мира. Скоро оттуда придут за Элбертом.

Прошло еще два дня. Музыка продолжала звучать. Вечером второго дня Элберт угас так мирно, как мне еще никогда не доводилось видеть. Он в последний раз открыл глаза, подозвал меня жестом и шепнул:

— Я ухожу вместе с музыкой. Через пять минут его не стало.

Сцены у смертного одра, к сожалению, редко бывали настолько мирными. Обычно вокруг умирающих царит суета. Медсестры входят и выходят, родственники плачут и умоляют о медицинской и небесной помощи, а врачи делают, что могут, стараясь избавить пациента от боли.

Тем не менее среди этого хаоса сохраняется возможность духовного контакта, это разделение с умирающим его последних минут, благодаря проникновению в его мысли, которое идет на благо всем присутствующим.

Живых утешает знание того, что близкий им человек попадет в доброжелательную обстановку. Ведь всегда испытываешь страх перед миром, находящимся за пределами пяти чувств.

Для умирающего утешение иметь рядом близкого человека, который не уверяет его, что все будет о'кей.

Я несколько раз видел, как люди из духовного мира приходили приветствовать умирающих. Чаще всего они выглядели, как светлые силуэты, движущиеся по комнате. Иногда я видел лишь неопределенные очертания.

Как-то я ухаживал за больной, чей муж был ученым и не терпел разговоров о спиритизме. Она попросила меня побеседовать с ней, так как нуждалась в сочувствующем слушателе.

— Когда моя мать умерла, — сказала мне эта женщина, — она пришла ко мне в духовном обличье сообщить, что всегда будет со мной. Я заговорила об этом с мужем, но он не стал меня слушать.

— Это случилось снова? — спросил я.

— Да! — воскликнула женщина. — Мать вновь приходила ко мне.

Я видел, что женщина рада происшедшему. Она мучилась от боли, а появление матери означало, что боль скоро прекратится.

Через два дня я опять пришел навестить ее. Она умирала, и мне оставалось только ждать конца вместе с ее мужем.

Внезапно женщина открыла глаза и задышала чаще. В ногах ее кровати появилось желтое сияние. Его видели и ее муж, и я. Мы наблюдали, как оно приближалось к женщине и медленно исчезло. В этот момент женщина скончалась.

В другой раз я ухаживал за мужчиной, помогал его жене справляться с трудностями заботы об умирающем.

Когда наступил смертный час, мы сидели у его кровати. Умирающему, которого звали Хенри, было за семьдесят, а его жена Илайза, возможно, была лет на десять старше. Было трогательно наблюдать, как они проводят вместе последние часы. Они были женаты не менее сорока лет, а теперь смерть должна была их разлучить.

Мы почти не разговаривали. Илайза смачивала мужу губы водой и шептала ему слова утешения — это были единственные звуки, раздававшиеся в комнате. Мы не говорили ни об ангелах, ни о Существах Света, ни о чем подобном.

Внезапно Хенри открыл глаза.

— Мама идет, — произнес он.

Илайза и я огляделись вокруг. Мы ощутили энергию, похожую на волны жара, которые исходят летом от асфальтированного шоссе. Сначала она была невидимой, но постепенно приобретала неопределенные очертания.

— Я догадываюсь, о чем он говорил, — сказала Илайза. — Должно быть, это его мать.

Смутные очертания виднелись некоторое время, а потом растаяли в воздухе. Хотя я неоднократно видел духов в подобном облике, у меня не находилось слов, чтобы адекватно описать мои ощущения.

То же самое произошло с моей матерью Марджи, которая умерла в 1984 году от волчанки и болезни Рено, нарушающей кровообращение.

Когда ее состояние ухудшилось, ей сделали болезненную и ненужную операцию на легких. Через несколько дней я навестил мать в больнице, и она рассказала мне о посещении духа.

«Это случилось», — подумал я. Держа мать за руку, я вспоминал историю Мэрион. Она была младшей сестрой матери. В пятнадцать лет Мэрион погибла под колесами автобуса. Они с матерью были очень близки.

Теперь, спустя столько лет, мать рассказывала мне о появлении Мэрион в ее палате. Она вернулась, чтобы помочь матери умереть.

«Никто не может это сделать лучше, чем Мэрион», — думал я.

Это был прекрасный момент—луч света во мраке, где пребывало семейство Бринкли. До сих пор мы обдумывали все возможные и невозможные способы продления жизни матери. Мы обсуждали применение более сильных лекарств и даже новой операции, так как не могли примириться с ее смертью.

С появлением Мэрион все изменилось. Мы начали готовиться к кончине мамы и говорили врачам, что больше не требуются никакие вмешательства. Ведь за ней пришла Мэрион!

Сидя у постели мамы, мы думали о том, чему она нас учила. Она была хорошей и строгой матерью, без колебаний наказывавшей меня, когда я этого заслуживал. Я был непослушным ребенком, вечно попадал в неприятности и чаще дрался с другими детьми, чем дружил с ними. Но я хоть и был задирой, никогда не пытался перечить матери. В семье она была учителем, а я — одним из ее учеников. Она твердо учила меня жизни, нравилось мне это или нет.

Сидя у смертного одра матери, мы — трое ее детей — вспоминали истории о нашем детстве, заставлявшие нас смеяться. Мы вместе обозревали наши жизни и собирали воспоминания воедино.

После свидания с Мэрион мать преподала мне последний урок. Она умерла мирно и достойно.

Пребывание у смертного ложа и встречи там с духами были самыми мистическими моментами в моей жизни, сопровождавшимися умиротворением и радостью, сознанием, что я помогаю людям в самое тяжкое время, ощущением присутствия духовной системы, которая забирает вас в иной мир.

Я горжусь, что могу испытывать подобные ощущения, используя приемы, которые я выработал, ухаживая за умирающими. Я шлифовал их годами, но это стало возможным потому, что я дважды был фактически мертв и знаю, что такое терять жизнь и вновь ее обретать.

Любой человек, выполняющий подобную работу, может участвовать в этих мистических опытах. Этому есть немало доказательств. На конференции, проведенной Американской парапсихологической ассоциацией, шестьсот сорок врачей и медсестер рассказывали о мистических событиях, происшедших у смертного одра. Одна из медсестер рассказала о сорокалетнем пациенте, за которым она ухаживала много лет. В день его смерти сестра и врачи молились у его кровати. Событие, о котором сообщила медсестра, служит убедительным доказательством существования паранормальных явлений.

— Больной находился в полном сознании, не под действием наркотиков, у него не было жара. Будучи религиозным человеком, он верил в потустороннюю жизнь. Мы ожидали его смерти, и он, очевидно, тоже, так как просил нас помолиться за него. В комнате, где лежал больной, была лестница, ведущая на второй этаж. Внезапно он воскликнул: «Смотрите, ангелы спускаются по ступенькам! Стакан упал и разбился!» Все в комнате посмотрели на лестницу, где на ступеньке стоял стакан, и увидели, что он без всякой причины разбился на мелкие кусочки. Он не упал, а словно взорвался. Конечно, мы не увидели ангелов. На лице больного появилось выражение счастья и покоя, и в следующую минуту он скончался. Но даже после смерти его лицо сохраняло мирное и безмятежное выражение.

Не знаю, дышали ли синхронно со своими пациентами эти люди и сосредотачивают ли они внимание на цветах, заполняющих их головные пазухи.

Я верю, что описанный случай доказывает существование некой субстанции в духовном мире, могущей по крайней мере разбить стакан. Если подобное могло случиться с людьми, даже не помышляющими о таких вещах, вообразите, что происходит с теми, кто их ожидает.

Я описал свои приемы тем, кто ухаживает за умирающими, и видел, как они достигали таких же результатов. Научившись преодолевать страх присутствия при умирании, они обрели возможность раскрыть высшие аспекты их сущности, о которых не имели понятия. Помогая умирающим обозревать свою жизнь и вовлекаясь благодаря описанной мною технике в процесс умирания на физическом уровне, эти люди могут сделать паранормальные явления естественной частью их жизни и лучше понять тайну, заключенную внутри каждого из нас.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 86; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!