В Верхнеуральске. Продолжение борьбы 5 страница
Как уже говорилось, в Самаре Дутов встретился и со своим бывшим однокашником, уже неоднократно упоминавшимся выше Генерального штаба полковником С.А. Щепихиным, занимавшим в тот период должность начальника Войскового штаба Уральского казачьего войска. По воспоминаниям последнего, Дутов, вернувшись из Тургая, «вначале как бы растерялся от неожиданности: едет на поклон в Самару, подписывает соглашение, чтобы не вытянуть (? – неразборчиво. – А. Г. ) из него ни одной строчки, вступает даже в Комуч. «Устал я, устал, С[ергей] А[рефьевич], – говорил он мне в Самаре. – Пусть берет всю власть Комуч, а я ограничусь скромной ролью в Оренбурге… Только табак, вино и женщины еще меня поддерживают, а то бы свалился»…»803 Если учесть, что Дутов вообще не употреблял алкоголь, необходимо отнестись к этому высказыванию весьма осторожно. К тому же в другом изложении этой фразы Дутова Щепихин упомянул только о табаке и женщинах804.
Надо признать, что Щепихин оставил пусть и не вполне беспристрастные, но все же самые интересные воспоминания о пребывании Дутова в Самаре:
«…Александр Ильич рассказывал о своих мытарствах. Очень кривился, что приходится все получать из рук чехов и эс-эров. Недоволен был необходимостью лично явиться в Самару. Вообще, не стесняясь показывал мне, что ему с Комучем не по пути. В тот же день был устроен банкет в одной из гостиниц в честь Дутова. Председательствовал в роли хозяина Чернов…805 Чернов официально в Правительство не вошел, но о его влиянии некоронованного короля говорили уверенно, определенно и не без оснований… Организация банкета в честь Атамана Дутова была до чрезвычайности нелепа.
|
|
|
Огромный стол в главном зале «Континенталя» был накрыт в форме буквы «Г»; на короткой стороне, ближайшей ко входу, разместили «генералитет», а по длинной восседали (так в документе. – А. Г. ), уходя вдаль, окружение Дутова, отъявленные «питухи». На хоры вход был свободный, т. е. объявлен был свободный, а на деле дутовцы пускали лишь своих, под предлогом возможности покушения на любимого Атамана.
Чернов прибыл раньше, украшенный красной гвоздикой; видимо, волнуясь, он, натянуто улыбаясь, опирался руками на стол, изредка наклоняя голову к роскошному букету в хрустальной вазе: букет состоял исключительно из красных и белых гвоздик.
В назначенный час прибыл Дутов в полной парадной форме, с огромной, кавказского образца саблей. Это была тогда мода, хотя и не по уставу – оренбур[ж]цы, как степное войско, права на кавказское оружие не имели.
Но кто же тогда соблюдал форму.
На рукояти шашки болтался красный темляк, а справа через плечо символ казачества – нагайка. К чему? Ведь Атаман ездил исключительно в авто! Шаровары в Черное море, широченные лампасы, защитного цвета гимнастерка и походка с развальцем – отнюдь не импонировали.
|
|
|
Перед вами был самый обыкновенный есаул, даже и не лихой на вид, а так, попавший в случай к Ея Величеству Революции; она как дама, конечно, склонна к увлечениям и ошибкам.
Ни орлиного взгляда, ни залихвацкого чуба – ну, ничего!
Дутов даже казался несколько смущенным, хотя глаза его весело поблескивали. Перед представительным, красивым, с львиной головой Черновым Атаман безусловно терял.
Заиграли туш. Чернов сказал два слова навстречу Атамана и приколол ему красную гвоздику. Дутов принял, а затем сам вынул из воды белую гвоздику и приколол рядом с красной себе в петлицу.
Начало обещало!..
За Дутовым стали проходить гости, приветствуя Чернова. Руки ему не подавало большинство, но это и не требовалось: Чернов с любезной улыбкой шел, выдвигался навстречу гостю, держа в одной руке красную, в другой белую гвоздику и спрашивал «белую?» – «красную?». Получив ответ, украшал гостя цветком, цвета по желанию гостя.
Белый цвет сильно убывал из вазы – красный пышно красовался…
За короткой частью стола белая и красная гвоздика строго чередовались; на длинной, не подчинявшейся вообще церемониалу, преобладал белый цвет; здесь уже за супом начали раздаваться бурчливые (так в документе. – А. Г. ) выкрики, полутосты дутовской сотни. С хоров им аплодировали. Атаман усмехался и поощрял…
|
|
|
Тихо, под сурдинку, было отдано распоряжение – обе д не тянуть. Чернов, Дутов, Чечек на одной стороне, Галкин806, я и член Комуча на другой поддерживали невязкий разговор. Все ждали вина и тостов. Станица бушевала, зарядившись, очевидно, задолго до банкета.
Все сидели как на иголках…
После рыбы, сокращая программу, Чернов поднялся с приветствием Дутову… Ничто героическое не было упущено. Лесть хлестала через край. Сотня мрачно умолкла… Но вот когда Чернов приблизился к моменту, к ближайшим перспективам, возможностям дружной, совместной работы, бок о бок с Атаманом… Тут сотня, а за ней и галерея не выдержали – началось улюлюканье и ясные выкрики «ату его!»…
Так как музыка была захвачена той же сотней и дирижировал трубачами лихой хорунжий, то естественно, что дикие крики не были заглушены медным оркестром, а достигли полностью и смачно припечатались к ушам оратора!..
К удивлению, на лицах короткого стола было очень веселое, даже радостное выражение… Чернова смутить было не легко – он лишь чуть-чуть побледнел, но улыбка освещала лицо и закрывала те тучки, что залегли в его глазах… Ясно – нам не по пути!.. А я все же попытаюсь – ведь это же не войско. Войско вот – рядом со мной Атаман!!
|
|
|
Атаман с ленивым жестом, в развалку приподнялся, оправил «Гурду»807 и плеть… и начал очередную чушь, бесполезную, скорее вредную, никому не нужную и нудную… Любезности, сладкие слова с камнем, даже и не за пазухой, а тут же, в открытую этот камень лежит готовенький в лице атаманской сотни…
И кого он дурачил… Чернова? Но для этого Дутов не был достаточно умен и искушен… Публику? Но сотня уж с первых слов своего «любимого атамана» (которого, к слову сказать, уже дважды покидали его верные станичники) орала ему «славу»…
То не банкет был, а дикость…
Скомкали, вытерли усы, пожали руку хозяину Земли Русской, Селянскому министру, и уносили свои ноги… Чернов тоже не задержался: он вышел провожать Дутова до вестибюля, а оттуда юркнул в общий коридор…
Так сотня его и не видала больше, оставшись допивать угощение без хозяев…
Но кому-то надо было кого-то дурачить. Вечером на заседании президиума Комуча снова появился атаман и заключил конвенцию полного, безоговорочного подчинения Комучу.
Реально это вылилось в следующее:
Представитель Комуча в Оренбурге не будет ни повешен, ни расстрелян, ни даже высечен атаманом; на фронт Атаман дает – два башкирских батальона (при чем тут башкиры?!) и две сотни казаков: башкиры брошены на фронт и погибли впоследствии полностью; а казаки остались в Самаре, в гарнизоне. Много позже прибыл еще полк…
Вот все, что дал Дутов Комучу… плюс те заботы, волнения, которые обусловливались двуручной политикой атамана: лавры Заруцкого и Болотникова не давали ему спать; лукавство мысли и слова – было, пожалуй, единственным багажом этого случайного, маленького человечка…»808
Тот же Щепихин в другой своей работе отмечал, что в Самаре «Дутов, более политичный (по сравнению с уральцами, которых представлял тогда Щепихин. – А. Г. ), формально пошел на все уступки своей гегемонии в Оренбургском крае, а на деле не осуществил почти ничего: во всяком случае, добиться от него помощи оружием было нечего и думать. За все время Волга получила один достаточно потрепанный казачий полк да несколько башкирских батальонов»809. Критикуя Дутова за это, автор далее признается в том, что уральцы не выделили Комучу вообще никаких сил.
Известно, что в Самаре при участии консулов союзных держав велись переговоры о создании единого командования антибольшевистскими вооруженными силами на востоке России810. Сам Дутов встречался с французским представителем (торговый консул) Жано. Возможно, в результате именно этих переговоров с участием Дутова 17 июля полковник С. Чечек (в прошлом – аптекарский помощник, ставший в военное время младшим офицером австрийской армии) был назначен командующим войсками Народной армии, в том числе мобилизованными частями Оренбургского и Уральского казачьих войск811. Кроме того, союзники заверили Дутова в скором прибытии как военной, так и материальной помощи, что не могло не обнадеживать, поскольку авторитет союзников пока еще был довольно высок и их обещаниям верили. Из Самары Дутов вернулся 19 июля. В тот же день на заседании Комуча было принято постановление о том, что командующие войсками Оренбургского и Уральского военных округов назначаются на эти посты Войсковыми правительствами812.
Вообще Народная армия, в состав которой вошли оренбургские казаки, выделялась среди других антибольшевистских армий своим своеобразием. Армия формировалась под полным контролем со стороны партии социалистов-революционеров первоначально на добровольческой основе, а с начала июля – по призыву. Впрочем, мобилизованные были крайне ненадежным элементом. В общей сложности к середине августа 1918 г. были сформированы три стрелковые дивизии и одна бригада, к концу августа число дивизий удвоилось, достигнув шести813. Бойцы Народной армии не носили погон, а воевали под красным флагом. По одной из оценок, «части народной армии ненадежны ни в боевом отношении, ни как опора власти. Замечается массовое дезертирство, чему способствует территориальная и национальная система пополнения: уходят по домам целыми деревнями. Блестящим исключением являются добровольческие части да казаки. Только они являются достойными соратниками чехословаков, и их доблести Россия обязана освобождением Симбирска и Казани»814. Поручик Л. Бобриков, успевший за годы Гражданской войны послужить и в Народной, и в Добровольческой, и в Русской армиях, вспоминал, что «если большевики превосходили силой, то Народная Армия отступала. Впоследствии, когда я уже служил в Добровольческой Армии и в Крыму у Врангеля, я поражался тому, что видел. Небольшие кучки добровольцев били вдесятеро сильнейшего врага. Этого не было в Народной Армии. Не было соревнования между воинскими частями, не было той закваски, которая делает армию героической и которая так хорошо знакома военным»815.
19 июля Дутов вернулся из Самары, а на следующий день написал письмо на Украину генералу С.И. Гаврилову: «Милостивый Государь, Сергей Иванович. Ваша жена была у меня и сообщила место Вашего пребывания. Я пользуюсь случаем передать наши дела. В Оренбурге и во всем войске власть большевиков свергнута; то же самое сделано и в Сибири, и в Поволжском районе, включительно до Сызрани. Уральская область с нами в полном единении; у нас мобилизованы все фронтовые части; имеем и технические средства, как то: артиллерию, пулеметы, аэропланы, броневые поезда, тяжелую артиллерию и пр. Кубанское войско тоже восстало. Сибирские казачьи части помогают нам на Урале. У нас объявляется мобилизация солдат четырех последних возрастов и именуется «Народной армией». Офицерство горячо откликнулось и поступает охотно в ряды; сформированы, кроме солдатских частей, еще и офицерские инструкторские роты. Усиленно и очень успешно идет мобилизация национальных полков. С Сибирским Правительством установлена полная связь. Оружием, артиллерией и снарядами пока обеспечены. Предполагаем развить операции на Симбирск и Екатеринбург. Курс политики взят твердый. В Самаре образован Комитет членов Учредительного Собрания, который вошел в связь с Сибирским Правительством, и на 6 августа в городе Челябинске предполагается созыв членов Учредительного Собрания и представителей всех Правительств, образовавшихся в автономных частях. На этом съезде предположено избрать Временное Всероссийское Правительство. Прошу Вас, генерал, по возможности постараться войти в связь с Доном и, если это возможно, попытаться поднять крестьянство Украины и внушить ему мысль, что Россия будет велика только [при] полном единении всех областей и губерний. Я [думаю,] крестьянство Украины достаточно ясно уразумело политику Германии и на своих спинах поняло, что сепаратизм ведет к гибели и разорению. Имя атамана Дутова достаточно известно как у нас в России, так и у Вас в Украине, почему используйте его для самой широкой пропаганды. Мы здесь с большевизмом боремся с ожесточением и вырываем зло с корнем. Следуйте нашему примеру. Французы, англичане и американцы со мной имеют непосредственное сношение и оказывают нам помощь. Близок день, когда эта помощь будет еще бо лее реальна. Покончив с большевиками, мы будем продолжать войну с Германией, и я, как член Учредительного Собрания, заверяю Вас, что все договоры с союзниками будут возобновлены. Чехословакский (так в документе. – А. Г. ) корпус дерется с нами. Пока заканчиваю письмо и прошу принять уверение в совершенном почтении и глубоком уважении»816.
В письме в сжатой форме отражены взгляды Дутова того времени на внутреннюю и внешнюю политику. При этом оренбургский атаман не прочь был преувеличить, возможно, для пользы дела свои связи с союзниками и степень оказываемой ему поддержки с их стороны.
21 июля Дутов посетил первое заседание чрезвычайного съезда 1-го военного округа Оренбургского казачьего войска, на котором заявил делегатам:
«Отрадно видеть вас здесь так, когда вы можете свободно, по чистой совести, выразить истинный голос казачества, а еще так недавно вас разгоняли, сковывали вам язык и не давали ему выражать то, что лежало у вас на сердце. Несчастье, постигшее всех нас, должно сплотить нас в одну семью, которая останется непоколебимой во веки веков, и забыть ту рознь, которая губила нас.
Не будем вспоминать прошлое: кто был прав, кто виноват, не будем корить друг друга.
Теперь те, которые были гонимы, должны быть приветствуемы. Они, пройдя через «горнило испытаний», все силы свои отдадут для блага народа.
Войсковое Правительство не боится отдать отчет в своей деятельности, ибо на нем нет пятен. Оно не истратило ни копейки войсковых денег, но приобрело десятки тысяч. Как, каким образом, оно отдаст отчет потом…
Надо забыть деление на фронтовиков и нефронтовиков, надо думать, что есть «казак» в целом, тот свободолюбивый казак, о которого, как о гранитную скалу, разбивалось всякое посягательство на его свободу, тот казак, который как один человек в минуты тяжелых испытаний вставал на защиту поруганной Родины.
Вы припомните наши прежние отношения: у нас было деление на «трудовых» и «нетрудовых» казаков. Было стремление вбить клинья в нашу дружную семью, расчленить ее и тем ослабить и уничтожить ту внутреннюю спайку, которая давала нам мощь. У нас не должно быть никаких партий. Для нас есть партия – «казак», а для государства у нас есть любовь к Родине, которую мы доказали не на словах, а на деле, жертвуя и имуществом и жизнью!
Пусть другие политические партии докажут свою верность, свою любовь к Родине так, как это доказали казаки!..
Теперь является возможность воскресить Учредительное Собрание, и мы должны сплотиться вокруг него, должны поддержать идею его созыва. Только Учредительное Собрание вольно решить вопросы о форме правления, вопросы нашей судьбы! То, что пережито, накладывает большое обязательство. С меня взяли слово высоко держать Войсковое Знамя. Как умел, но я слово сдержал, Войсковое Знамя сберег и привез его незапятнанным!..
Мне ставят в вину строгие меры, но дисциплина должна быть, и я ее поддерживаю, исполняя вашу волю!
Проводя идеи Круга, я думаю, что не делаю ничего преступного.
Меня упрекают в том, что ведутся расстрелы, но они вызваны кровью и кровью должны быть окончены, ибо «взявший меч от меча и погибнет!». Соглашательской политике теперь не место…
Кто хочет идти с нами, милости просим. Мы покажем, как надо любить Родину!..
Большевизм теперь не страшен, ибо народ понял его политику, увидел ту разрушительную силу, которую он с собой принес…
С целью помочь населению в хозяйственном отношении, а также по военным вопросам я был в Самаре и с той же целью я еду в Сибирь. В Самаре я беседовал с консулами союзных с нами держав, и нам была обещана помощь и денежная и военная. Откуда, куда, сколько (это военная тайна), но помощь нам идет.
Самара произвела на меня хорошее впечатление.
В войсках народной армии дисциплина почти старая, свою боевую способность они доказали под Сызранью.
Комитет членов Учредительного Собрания утвердительно высказался, что казачье землевладение неприкосновенно.
Оренбургское казачество переживает исторические минуты, когда, сплотившись у себя дома, ему пора переименовать свой край в Оренбургскую Область.
Пусть здесь будет и губерния, мы мешать не будем, но мы должны обосноваться здесь хозяевами!»817
В тот же день Дутов написал письмо эмиру Бухарскому. Текст письма удалось реконструировать по сохранившемуся черновику с многочисленными исправлениями.
«Политическая обстановка. Союзники вмешались в наши дела, решили помочь нам избавиться от большевиков, началом вмешательства союзников послужило восстание Чехо-словак, направлявшихся через Сибирь на Франц[узский] фронт, которых по приказу Германского Главнокомандования Ленин и Троцкий приказали разоружить. Чехо-словаки же этому приказу не подчинились и решили пробиться во Владивосток. Ими были заняты города по ж. д. Пенза, Сызрань, Самара, Бузулук, Бугуруслан, Уфа, Екатеринбург, Курган. Занимая города и постепенно продвигаясь на восток, они вошли в связь с нами и войсками Сибирского Правительства… к Чехо-словакам примкнуло сочувствующее население, которое скоро сформировало ряд добровольческих отрядов, которые начали действовать самостоятельно, очищая от большевиков области, прилегающие к ж. дороге. В данное же время власть большевиков свергнута в Оренбурге и во всем Оренбургском войске, в Сибири и в Поволжском районе – включительно до Сызрани. Уральская область работает с нами в полном единении. На Урале нам помогают Сибирские каз[ачьи] части. В Сибири образовалось Сибирское Вр. правительство, у которого сформирована 100-тысячная армия, действующая совместно с Чехо-словацкими войсками в Сибири, которые по очистке Сибири двинутся для той же цели на Волгу и далее в глубь России.
Покончив с большевиками, мы будем продолжать войну с Германией. В этом направлении нами принимаются меры. В войске мобилизованы все части, находящиеся ранее же на фронте, а также объявляется мобилизация во всех очищенных областях четырех последних возрастов. Кроме того, успешно идет мобилизация национальных полков башкир и кирг[изов]. Мобилизованные войска [счита?]ются Народной армией… Цель такой мобилизации – сформировать армию, которая сможет вести войну с Германией…
Киргизы Уральской области заключили союз с уральским войском и приступили к формированию своей армии. Кубанское и Терское войска восстали… дела у них идут успешно. Дон от большевиков очищен за исключением небольшого района, прилегающего к Царицыну. Всюду в России начинается отрезвление… На Украине и Дону развивается движение не в пользу Германии, недовольство немецким засильем растет с каждым днем.
Общее же стремление и конечная цель всех восставших – образовать фронт по Волге от Белого моря до Астрахани и продолжать войну с Германией.
На Мурмане высадились Англо-Французские десанты, последний направляется вверх по Печере, имея стремление соединиться с войсками Поволжского района. У Вологды стоит Сербский Корпус. Под Иркутском Есаул Семенов Забайк[альского] в[ойска] совместно работает с 5000 японцев.
Для ведения войны у нас имеются технические средства, как то: артиллерия, пулеметы, аэропланы, броневые поезда и тяжелая артиллерия. Оружием, артиллерией и снарядами обеспечены.
С Сибирским Правительством связь установлена.
Как высший орган Государственной власти в г. Самаре образован Комитет Членов Учредительного Собрания, который также вошел в связь с Сибирским Правительством. На шестое августа в городе Челябинске предполагается созыв членов Учредительного собрания и представителей всех Правительств, образовавшихся в автономных частях. На этом съезде предположено избрать Временное Всероссийское Правительство.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!