Дюмурье Шарль Франсуа дю Перье

 

Французский военный и политический деятель Дюмурье (Dumourier) Шарль Франсуа дю Перье (25.01.1739, Камбре, — 14.03.1823, Тервил-парк, Англия), генерал-лейтенант (1792). Сын военного чиновника. В молодости получил хорошее образование.

Одаренный большими способностями, Дюмурье блестяще закончил военное училище и в 1757 году был произведен в офицеры (корнет). Службу начал в Эскарском гусарском полку. Участник Семилетней войны 1756—1763 годов. Прибыл в полк сразу после окончания училища и в первых же боях показал себя храбрым и мужественным офицером. Его храбрость нередко граничила с безрассудством. Особенно отличился в сражении при Клостеркампе (1 июня 1758 года), в котором французская армия генерала Л. Клермона потерпела поражение от ганноверской армии. В ходе этого сражения Дюмурье один вступил в схватку с 20 вражескими гусарами, дрался как лев и, получив 22 раны, замертво был вынесен из боя.

Войну закончил в чине капитана. За свои боевые подвиги был награжден высшей боевой наградой того времени — орденом Св. Людовика и удостоен персональной королевской пенсии (600 ливров в год).

Вскоре после окончания Семилетней войны Дюмурье вышел в отставку. Чрезвычайно честолюбивый, одержимый неукротимым стремлением всегда играть первую роль, он не мог и не желал удовлетвориться скромным положением рядового армейского офицера, которое ему было уготовано в мирное время судьбой, и коротать свои будни в каком-нибудь гарнизонном захолустье. Прирожденная склонность к авантюризму, неудержимая страсть к приключениям, дух кондотьерства неумолимо влекли молодого Дюмурье в неведомые дали, туда, где можно было реализовать свои незаурядные, как ему казалось, способности (а о них Дюмурье всегда был самого высокого мнения), сделать быструю карьеру, обрести власть, славу и известность. Он едет в Италию и безуспешно предлагает свои услуги то Генуе против Корсики, то Корсике против Генуи, изо всех сил стремится обратить на себя внимание, доказать свои способности, но… все тщетно.

Затем Дюмурье перебирается на Корсику и сражается там против вождя корсиканских патриотов П. Паоли, но после разгрома наемников корсиканцами спасается бегством во Францию. Прибыв в Париж, он предлагает французскому правительству план завоевания Корсики. Пока рассматривается представленный им план, Дюмурье успел принять участие в боевых действиях во Фландрии, Португалии и Испании. Наконец план Дюмурье получил одобрение французского правительства. В 1768 году было решено предпринять военную экспедицию на Корсику с целью завоевания этого острова. Дюмурье был вновь принят на французскую службу и получил должность генерал-квартирмейстера штаба Экспедиционного корпуса. В период подготовки экспедиции и в ходе ее он проявил кипучую энергию, большие организаторские способности и высокую активность. В 1769 году Корсика была завоевана французами. После освобождения в 1755 году из-под власти Генуи этот остров в течение 14 лет сохранял свободу и независимость. И вот теперь вновь утратил свой суверенитет, попав под чужеземное иго.

Во время корсиканской кампании самонадеянный и амбициозный Дюмурье «отличился» тем, что постоянно ссорился с генералами, предлагая им все новые и новые свои проекты и планы, которые последние, как правило, дружно игнорировали. Тем не менее по окончании кампании Дюмурье был произведен в полковники.

По возвращении с Корсики он вскоре отправился в Польшу, где в 1770—1771 годах командовал отрядом конфедератов, сражавшихся против своего короля и пришедших ему на помощь русских войск. Был наголову разбит под Ландскруной А. В. Суворовым и отозван во Францию.

Затем король Людовик XV направляет его с тайным поручением в Швецию. Но еще до отъезда туда Дюмурье оказался замешанным в одну крупную политическую интригу при королевском дворе. Она была раскрыта, а ее участники арестованы. Успевший к этому времени уже покинуть Париж Дюмурье по приказу военного министра герцога д’Эгильона был перехвачен в Гамбурге, арестован, доставлен в столицу и заключен в Бастилию. Там он просидел до смерти Людовика XV (1774).

Вступивший на престол новый король Людовик XVI приказал освободить Дюмурье, возвратил ему чин полковника и назначил командиром полка в Лилле (Северная Франция). Но такая работа была не по нраву Дюмурье. Через некоторое время он предлагает королю проект создания в Шербуре (Нормандия) морского порта и крепости. Проект был одобрен, и Дюмурье назначен военным комиссаром, которому поручено руководство всеми работами по строительству порта и крепости (1776). Затем он стал комендантом крепости Шербур и получил чин бригадира.

Двуличие Дюмурье и его патологическая склонность к интригам в полной мере проявились с началом Великой Французской революции (1789). Сначала он попытался сделаться депутатом Генеральных штатов, созванных королем, чтобы найти выход из катастрофического положения, в котором оказалась страна в конце 80-х годов XVIII века. Депутатов в Генеральные штаты избирали все сословия Франции. Этот орган по существу был своего рода всенародным собранием, созданным по сословному принципу. Попытка Дюмурье избраться в Генеральные штаты закончилась неудачей. Возвратившись в Шербур, он подает королю проект обороны Бастилии и одновременно начинает заигрывание с различными оппозиционными королевской власти группами, не примыкая ни к одной из них.

Когда во Франции повсеместно началось создание Национальной гвардии, он становится ее начальником в Шербуре. Своей твердостью и мужеством ему удалось сохранить порядок в крепости. В конце 1789 года Дюмурье прибывает в Париж и к изумлению своих сослуживцев демонстративно вступает в Якобинский клуб, где примыкает к партии жирондистов. Он ее имени был направлен в Бельгию, а затем в Вандею для изучения политической обстановки в связи с начавшимися там волнениями.

В 1790 году при активном содействии своих новых друзей жирондистов произведен в генерал-майоры и назначен командиром 12-й дивизии. В марте 1792 года жирондисты пришли к власти. В кабинете, сформированном ими, Дюмурье получил портфель министра иностранных дел (12 марта 1792 года).

Явился инициатором объявления войны Австрии (20 апреля 1792 года), положившей начало эпохе Революционных войн Франции против антифранцузских коалиций европейских монархических держав. Однако вследствие первых военных неудач и обострения внутриполитической обстановки правительство жирондистов 12 июня 1792 года пало. Но к этому времени Дюмурье уже разошелся с жирондистами, которые утратили к нему доверие, и сблизился с якобинцами.

В новом правительстве, в которое жирондисты уже не вошли, он занял пост военного министра (июнь 1792 года). Тогда же он получил чин генерал-лейтенанта. Некоторое время Дюмурье пользовался доверием королевского двора, но быстро утратил и его.

В июле 1792 года вышел в отставку и добился назначения на должность командира дивизии в Северную армию. Однако командующий этой армией маршал Н. Люкнер встретил Дюмурье очень холодно. Положение его в армии оказалось довольно шатким. Но судьба вновь улыбнулась ему. Искусная оборона Молдского лагеря укрепила его положение. К тому же и Люкнер вскоре был смещен со своего поста. В результате народного восстания 10 августа 1792 года в Париже конституционная монархия во Франции была свергнута, и король Людовик XVI окончательно отстранен от власти.

Дюмурье одним из первых в армии приветствовал свержение монархии и заявил о своем безоговорочном подчинении новой, республиканской власти. Пришедшие к руководству страной республиканцы должным образом оценили лояльность Дюмурье — в середине августа 1792 года он был назначен командующим Северной армией. Эта армия находилась тогда в весьма плачевном состоянии, но новому командующему благодаря предпринятым им энергичным усилиям удалось восстановить порядок в войсках и, главное, поднять их боевой дух.

К этому времени относятся наиболее блистательные успехи Дюмурье как военачальника. Именно ему Франция обязана отражением первого нашествия интервентов. Удачная позиция в Аргоннском дефиле, выбранная им, позволила войскам Северной армии нанести первое поражение противнику. Затем последовало знаменитое сражение при Вальми (20 сентября 1792 года), в котором возглавляемая Дюмурье Северная армия (40 тыс. человек) вместе с Мозельской армией (18 тыс. человек) генерала Ф. Келлермана нанесла первое в войне крупное поражение интервентам и остановила их победный марш на Париж. Общее руководство французскими войсками в этом сражении возглавлял Дюмурье. Предоставив преследование начавшего отступление противника Келлерману, Дюмурье с главными силами своей армии двинулся на север. 6 ноября 1792 года, одержав новую блистательную победу в сражении при Жемапе, он вторгся в Бельгию. Целый ряд бельгийских крепостей [Брюссель, Антверпен, Люттих (Льеж) и др.] сдались французам.

Завершив завоевание Бельгии, Дюмурье победителем прибыл в Париж, где был принят с большим почетом, как национальный герой и выдающийся полководец, увенчанный славой блистательных побед.

В этот период происходит его сближение с самым влиятельным в то время политическим деятелем революционной Франции Ж. Дантоном. В столице Дюмурье снова ввязался в политические интриги, но вскоре был вынужден покинуть ее и возвратиться в армию.

В феврале 1793 года возглавляемые им войска Северной армии вторглись в Голландию. Однако противоречивые приказы и распоряжения, поступающие из Парижа, настолько сковали действия Дюмурье, что даже, несмотря на одержанные им победы при Бреде и Гертруйденберге, поход 1793 года в Голландию в конечном счете закончился неудачей. Австрийские войска принца Кобургского в районе Маастрихта нанесли поражение генералам Валансу и Дампьеру и создали серьезную угрозу правому флангу и тылу Северной армии. Это заставило Дюмурье поспешно отступить из Голландии в Бельгию. Неудача вновь привела к упадку боевого духа в войсках Северной армии. Положение усугублялось плохим снабжением войск и враждебным отношением бельгийского населения к французам. Восторг бельгийцев, с каким они встречали всего 4 месяца назад французскую революционную армию, видя в ней освободительницу от многовекового австрийского гнета, сменился горьким разочарованием, когда они столкнулись с хищными нравами всякого рода французских комиссаров, всевозможными притеснениями и насилием, чинимыми ими. Чтобы стабилизировать обстановку в своем тылу, Дюмурье распорядился об изгнании всех комиссаров из Бельгии. Тем самым он восстановил доверие местного населения к французской армии. Одновременно им были приняты решительные меры по улучшению снабжения армии, что также способствовало восстановлению доверия войск к своему командованию. Но такие решительные действия Дюмурье привели его к жесткому столкновению с комиссарами Конвента, находившимися при Северной армии. Возмущенные тем, что командующий армией перестал с ними считаться, «представители народа» покинули армию и уехали в Париж, где развернули злобную кампанию против Дюмурье. Последний понял, что смещение его с должности неминуемо. Толк в политических интригах он понимал и никаких иллюзий насчет ожидавшей его участи не строил, нравы парижских политиканов ему были хорошо известны. Чтобы упрочить свое положение, Дюмурье решил дать сражение австрийцам, добиться победы, а затем предпринять поход на Париж, разогнать Конвент, упразднить республиканскую форму правления и восстановить конституционную монархию. Но на этот раз счастье от него отвернулось. 18 марта 1793 года он был разбит принцем Кобургским в сражении при Неервиндене. Часть его армии просто разбежалась. Вскоре в штаб-квартиру к нему прибыли новые комиссары Конвента, чтобы склонить к безусловному повиновению себе, но успеха не добились.

Считая свое смещение с должности делом предрешенным, Дюмурье вступил в т айные переговоры с австрийским командованием. В результате между ним и австрийцами было достигнуто соглашение, в соответствии с которым Дюмурье обязался открыть фронт врагу, предпринять вместе с австрийскими войсками совместный поход на Париж, освободить королевскую семью (сам король Людовик XVI еще 21 января 1793 года был казнен по приговору Конвента) и восстановить конституцию 1791 года (т. е. конституционную монархию). В свою очередь австрийцы позволили Дюмурье беспрепятственно отступить из северных и центральных районов Бельгии и даже присоединить к себе гарнизоны крепостей, ранее оставленные им в Голландии. Слухи о переговорах Дюмурье с врагом дошли до Конвента (впрочем, Дюмурье сам в запальчивости обмолвился о них во время одного из бурных объяснений с комиссарами Конвента), который обвинил генерала в превышении полномочий (несанкционированное сношение с противником) и направил в Северную армию свою делегацию, чтобы на месте выяснить правомерность этого обвинения. Однако Дюмурье не дал ей удовлетворительного ответа на выдвинутые против него обвинения. Делегация вернулась в Париж ни с чем. Была послана вторая делегация, которой Дюмурье цинично изложил свой план похода на Париж с целью подавления революции. Только после этого Конвент вынес постановление о смещении Дюмурье с должности командующего Северной армией и предании его суду революционного трибунала. Исполнение этого решения было возложено на военного министра генерала П. Бернонвиля и трех депутатов Конвента (Банкаль, Ламарк и Камю). Но их миссия закончилась неудачей. Дюмурье сам арестовал эту делегацию и выдал ее австрийскому генералу Ф. Клерфе. Предпринятая им акция означала мятеж против правительства. 3 апреля 1793 года Дюмурье обратился к своим войскам с призывом поддержать его и выступить против правительства «продажных адвокатов». Сначала армия вроде бы поддержала своего командующего, но затем значительная ее часть отказалась повиноваться ему. Когда Дюмурье подъехал без конвоя к крепости Конде, то его там встретили 3 батальона волонтеров, открывшие по нему огонь. Дюмурье пришлось спасаться бегством. Поняв, что задуманный им мятеж провалился, он бежал к австрийцам. Так закончилась военная карьера Дюмурье.

11 последующих лет своей жизни он провел в скитаниях по Европе. Сначала осел было в Германии, но преследуемый эмигрантами-роялистами вскоре уехал в Швейцарию, затем перебрался в Италию, оттуда — в Англию и, наконец, под чужим именем поселился в Гамбурге. Жил практически в нищете, зарабатывая себе на жизнь литературным трудом. В 1803 году короткое время состоял военным советников при герцоге Йоркском. В 1804 году получил вид на жительство в Англии, где и провел последние годы своей долгой жизни, получая пенсию от английского правительства (25 тыс. франков в год).

С момента бегства в 1793 году из Франции никакой политической роли не играл. Находясь в Англии, написал историю своей богатой приключениями жизни и много других трудов. Значительную часть времени по привычке уделял составлению планов военных кампаний, которые предлагал английскому правительству. Несмотря на то, что Дюмурье запятнал себя предательством перед своей родиной, перебежав во время войны на сторону врага, французский народ все же воздал должное его заслугам перед Францией — славные победы революционной армии при Вальми и Жемапе неразрывно связаны с именем Дюмурье. Его имя высечено на Триумфальной арке в Париже, где запечатлены имена многих знаменитостей той великой эпохи.

 

* * *

 

Дюмурье представляет собой образ типичного авантюриста, человека на редкость честолюбивого и беспринципного. Ни принципов, ни убеждений у него никогда не было. На протяжении всей своей жизни, где бы и кому бы он ни служил, Дюмурье преследовал прежде всего собственную выгоду, стремился к достижению своих корыстных целей. Его поразительная беспринципность особенно ярко проявилась в годы Великой французской революции, когда он с необычайной легкостью менял свои политические пристрастия в зависимости от складывающейся конъюнктуры. При этом ведущую роль в его действиях и поступках занимали карьеристские соображения. И в революцию он пришел вовсе не по убеждениям, не по зову сердца, как многие из его современников, а исключительно из-за стремления во чтобы то ни стало выдвинуться, к чему он стремился всю свою жизнь, сделать карьеру, обрести власть и занять видное положение в обществе. В определенной мере и на короткий промежуток времени ему это удалось. Завершающий этап кампании 1792 года принес Дюмурье громкую боевую славу, высокий авторитет и широкую известность. Однако распорядиться должным образом приобретенной славой он не сумел. Безграничная амбициозность, прирожденная склонность ко всякого рода авантюрам и переоценка своих возможностей в конечном счете привели его к краху и более того — к предательству не только революции, но и своей родины, своего народа. Финал карьеры Дюмурье в общем-то был закономерен, так как его политическая беспринципность и неразборчивость в средствах для достижения своих целей уже в те годы были хорошо известны. Он предавал одного за другим всех, с кем какое-то время ему приходилось сотрудничать. Так, например, роялисты, с которыми Дюмурье неоднократно пытался заигрывать, никогда не считали его достойным доверия.

Вместе с тем нельзя не отметить, что Дюмурье был храбрым и мужественным человеком, опытным военачальником, обладавшим незаурядными военными способностями, хорошим военным администратором. Свидетельством военного таланта Дюмурье являются славные победы, одержанные французскими войсками под его командованием при Вальми и Жемапе в 1792 году. Они навечно вошли в историю Франции как символ несгибаемого мужества французского народа перед лицом вражеского нашествия. Во время этих сражений французы в чрезвычайно сложных условиях отразили первый, самый мощный удар объединенных сил европейской реакции, стремившейся задушить французскую революцию. Боевые заслуги Дюмурье в кампании 1792 года несомненны. Это был апогей его военной карьеры.

В отличие от многих других полководцев французской армии эпохи Революционных войн Дюмурье встретил Великую Французскую революцию в довольно зрелом возрасте, занимая сравнительно высокое положение в королевской армии, — он был комендантом крупной крепости и имел чин бригадира (это был предел военной карьеры для офицеров незнатного происхождения). Тем не менее Дюмурье сразу же примкнул к революции, увидев в громовых раскатах революционных бурь уникальную возможность реализовать свои честолюбивые устремления, воплотить в жизнь, казалось бы, несбыточные мечты, которыми он только и жил все предшествовавшие 30 лет. И он не ошибся в своих расчетах. Уже в первые годы революции Дюмурье получил все, о чем не мог даже и мечтать в своих самых смелых грезах, — все генеральские чины, стал министром и одним из влиятельнейших политиков государства. А затем пришла и громкая боевая слава первого полководца революционной Франции, победителя интервентов и завоевателя Бельгии. Но судьба играет человеком… Улыбка фортуны оказалась мимолетней, она сыграла с незадачливым генералом злую шутку. Снедаемый ненасытной жаждой честолюбия, он, как зарвавшийся карточный игрок, пошел ва-банк и… жестоко просчитался. Его падение было стремительным. Вступив в преступный сговор с врагами Франции и бросив открытый вызов правительству, Дюмурье в мгновение ока потерял все — и славу, и честь, и родину, стал изгнанником. Презираемый всеми он последние 30 лет своей долгой и бурной жизни провел в скитаниях по Европе и закончил свои дни на чужбине, всеми забытый. Таков был финал жизни этого в целом-то далеко незаурядного человека.

Дюмурье был небольшого роста. Его живые глаза светились умом, лицо и весь облик выражали достоинство, движения были порывисты, но строго рассчитаны, речь занимательна и образна. Он умел говорить не только с солдатами, но и с умудренными опытом политиками, завсегдатаями светских салонов и парламентскими краснобаями. По складу ума Дюмурье скорее был философом, но воспринимавший все с известной долей скептицизма, граничившего с цинизмом. Никаких особых привязанностей к кому бы то ни было он никогда не испытывал. На первом месте у него всегда было только собственное «Я». И, наконец, к числу достоинств Дюмурье можно отнести его хорошее владение пером. За свою долгую жизнь он написал большое количество книг и статей, посвященных самой разнообразной тематике, в том числе и военно-исторической.

 

Жубер Бартелеми Катрин

 

Французский военный деятель Жубер (Joubert) Бартелеми Катрин (14.04.1769, Пон-де-Во, департамент Эн, область Бургундия, — 15.08.1799, Нови, Италия), дивизионный генерал (1796). Сын адвоката.

Родители, желая, чтобы сын продолжил семейную традицию, предназначали его для адвокатской деятельности. По их настоянию, молодой Жубер после окончания школы поступил в Лионский университет, где стал изучать право. Но его больше привлекала военная карьера. Через год он оставил университет и завербовался рядовым солдатом в артиллерийский полк королевской армии. Однако отец, употребив все свои связи и влияние, вскоре добился расторжения его контракта и увольнения с военной службы. Затем он настоял на том, чтобы сын продолжал учебу.

Великая французская революция 1789 года застала Жубера студентом факультета права Дижонского университета. Революцию, как и большая часть молодежи, тем более студенческой, он воспринял восторженно. В конце 1791 года, когда все предвещало близкую войну, охваченная патриотическим порывом французская молодежь в массовом порядке начала вступать в армию, чтобы с оружием в руках защищать завоевания революции от вражеского нашествия.

Среди молодых патриотов был и Жубер: в декабре 1791 года он вступил рядовым солдатом в Дижонский батальон волонтеров (добровольцев), который вскоре вошел в состав Рейнской армии. В первых же боях с интервентами показал себя храбрым и умелым бойцом, был замечен командованием и уже через несколько месяцев произведен в офицеры (1792). Столь быстрое продвижение по службе в то время объяснялось прежде всего рядом обстоятельств. Во-первых, в результате массовой эмиграции за границу офицеров-дворян во французской армии образовался большой некомплект командного состава, который необходимо было быстро восполнить. Во-вторых, создание в короткий срок в революционной Франции вместо сравнительно небольшой наемной королевской армии массовой (народной) армии привело к острой нехватке командных кадров. В результате на офицерские должности в массовом порядке стали выдвигаться наиболее способные унтер-офицеры (сержанты) старой армии, в том числе и бывшие, а также отличившиеся в боях и проявившие командные способности солдаты. К числу последних принадлежал и Жубер. В 1793 году уже в чине капитана он сражается в рядах Альпийской армии. Особенно отличился геройской обороной редута в Тендском горном проходе. Возглавляемая им рота защищала этот редут до последней возможности, отразив все атаки противника, располагавшего многократным превосходством в силах. Австрийцам удалось овладеть редутом только после того, как у его защитников закончились боеприпасы, и окруженные противником они вынуждены были положить оружие. Попавший в плен Жубер через некоторое время был освобожден под честное слово не участвовать в течение года в боевых действиях против австрийцев и их союзников.

Летом 1794 года уже в чине подполковника он прибывает в Итальянскую армию и получает в командование батальон. Вступивший весной 1795 года в командование этой армией генерал Ф. Келлерман назначает Жубера командиром полубригады, и вскоре по его представлению Жубер получает чин полковника. Линейная полубригада французской армии того времени включала в свой состав 3 батальона, а ее численность обычно не превышала 2,5—3 тыс. человек (легкая полубригада имела тот же состав и численность не более 1 тыс. человек).

Штатная должность командира полубригады была полковник, но за боевые отличия им нередко присваивался и чин бригадного генерала. Так произошло и с Жубером. За отличие в сражении при Лоано (1795) он был произведен в бригадные генералы. Было ему в ту пору всего 26 лет. Таким образом, за 3 с небольшим года (причем целый год из них он в боевых действиях не участвовал) Жубер прошел путь от рядового солдата-волонтера до генерала. Карьера поистине феноменальная!

В марте 1796 года в командование Итальянской армией вступил генерал Наполеон Бонапарт. Под его командованием в 1796—1797 годах был осуществлен знаменитый Итальянский поход, завершившийся полным разгромом австрийской армии, завоеванием большей части Италии и заключением победоносного для Франции Кампорформийского мира (17 октября 1797 года). В этом походе Жубер принял самое активное участие. Боевые подвиги, свершенные им в Италии, принесли ему широкую известность и выдвинули его в число наиболее известных генералов французской армии. Уже в первые дни Итальянской кампании Жубер отличился в бою при Монтенотте (12 апреля 1796 года). На следующий день он участвовал в штурме полуразрушенного замка Коссерна, который закончился неудачей, а сам Жубер при этом был ранен, но остался в строю. 14 апреля гарнизон замка капитулировал. Затем последовал бой при Чеве (19 апреля 1796 года), сражение при Лоди (10 мая 1796 года) и взятие Милана (15 мая 1796 года). Во всех этих делах возглавляемая Жубером полубригада внесла весомый вклад в достижение успеха. Умелые и инициативные действия, выдающаяся личная храбрость и предприимчивость, неукротимая отвага молодого генерала заставили командующего армией Бонапарта обратить на него особое внимание. В дальнейшем, командуя авангардом дивизии генерала А. Массены, Жубер успешно действовал в районе крепости Мантуя, прикрывал отход главных сил дивизии к Лонато, а затем внезапной и дерзкой контратакой отбросил противника в исходное положение. Однако подорванное в непрерывных боях и походах здоровье и не залеченные до конца раны заставили Жубера временно оставить действующую армию и уехать на отдых и лечение в Брешию (город в Италии, 85 км восточнее Милана). Несколько поправив свое здоровье, он некоторое время затем командовал гарнизоном Леньяно (город в 25 км северо-западнее Милана).

Когда вновь созданная 50-тысячная австрийская армия фельдмаршала Й. Альвинци перешла в наступление с целью деблокировать осажденную французами крепость Мантую, Жубер был срочно вызван в действующую армию. Его искусные действия, одержанные им в целом ряде боев победы во многом способствовали срыву наступления противника.

Боевые заслуги Жубера, его военный талант получили высокую оценку со стороны командования армии, — осенью 1796 года он был назначен командиром дивизии и произведен в дивизионные генералы (высшее воинское звание во французской армии того времени).

Громкую боевую славу Жубер стяжал в сражении при Риволи (13—15 января 1797 года). Вместе с Массеной (в годы Империи в память об этой победе Массена получил от Наполеона титул герцога Риволийского) он был главным героем этого сражения. Во время своего второго наступления с целью деблокады Мантуи Альвинци главный удар нанес по дивизии Жубера (около 10 тыс. человек), находившейся в районе севернее Риволи и оказавшейся на пути наступления противника. Более суток Жубер геройски сдерживал мощный натиск втрое превосходящих сил врага. В решающий момент боя, когда, казалось, оборона его дивизии вот-вот будет смята, он, спрыгнув с убитого под ним коня и схватив в руки ружье, встал впереди своих гренадеров и повел их в штыковую атаку. Не выдержав яростного натиска французов, противник дрогнул, смешался, а затем был опрокинут и в беспорядке отступил. Положение на этом участке фронта было восстановлено. Упорное сопротивление дивизии Жубера дало возможность командующему французской армией выиграть время для сосредоточения в районе Риволи значительных сил, а затем перейти в контрнаступление и разгромить противника. Умелые действия Жубера в ходе сражения главных сил сторон также во многом содействовали достижению успеха.

Блестящая победа Наполеона Бонапарта при Риволи предопределила падение Мантуи. 2 февраля 1797 года после 8-месячной осады эта сильнейшая в Европе крепость капитулировала, исчерпав все возможности для дальнейшей обороны и потеряв всякую надежду на помощь извне.

После Риволи Наполеон Бонапарт окончательно уверовал в выдающиеся военные способности Жубера. На завершающем этапе Итальянской кампании, когда Бонапарт задумал нанести удар непосредственно по Австрии в общем направлении на Вену, он доверил Жуберу командование отдельным корпусом (3 дивизии, около 20 тыс. человек), который, составляя левое крыло армии, должен был наступать на Вену через Тироль. Задача эта отличалась чрезвычайной сложностью, так как наступательные действия предстояло вести в суровых горных условиях и при том зимой.

Тирольский поход Жубера начался в начале марта 1797 года. Преодолевая многочисленные ледники, занесенные снегом горные перевалы и упорное сопротивление противника, занимавшего, как правило, наиболее удобные для обороны места, предводимые Жубером французские войска упорно продвигались вперед, в глубь горного края. Положение усугублялось еще и тем, что в Тироле началось восстание местного населения против французов. Главные силы Итальянской армии, возглавляемые генералом Бонапартом, в это время наступали через Тальяменто на Клагенфурт (город в Южной Австрии). В конце марта 1797 года они вступили в пределы собственно Австрии и 29 марта овладели Клагенфуртом. Тем временем Жубер, продвинувшись по горам Тироля на глубину около 90 км, принял решение идти на соединение с главными силами, так как сопротивление противника, располагавшего значительным превосходством в силах, к этому времени резко возросло и, задача завоевания Тироля из-за недостатка сил стала попросту говоря невыполним.

Воспрепятствовав соединению действовавших в Тироле австрийских корпусов генералов И. Лаудона и Г. Керпена, а затем искусно оторвавшись от противника, Жубер совершил смелый и весьма рискованный фланговый марш-маневр. Пройдя по занесенным снегом горам и горным долинам 170 км, корпус Жубера в первых числах апреля присоединился в районе Филлах (40 км западнее Клегенфурта) к главным силам Итальянской армии. За время Тирольского похода он понес большие потери, составившие до 1/3 первоначального состава. К этому времени между генералом Бонапартом и австрийским командованием было заключено 5-дневное перемирие. Когда его срок истек, Бонапарт, чтобы принудить противника к подписанию мира, приказал своим передовым частям возобновить наступление.

Совершив стремительный бросок, они 7 апреля захватили город Леобен, а их авангарды овладели перевалом Земмеринг (около 90 км от Вены). Это произвело отрезвляющее воздействие на австрийцев, которые путем затягивания переговоров старались выиграть время для сосредоточения крупных сил на юге Австрии, чтобы преградить Бонапарту путь на Вену.

Действия Наполеона Бонапарта на венском направлении в апреле 1797 года носили скорее демонстративный характер, так как думать о наступлении на Вену всерьез со своей 50-тысячной армией он, конечно же, не мог. Его расчеты на содействие Рейнско-Мозельской и Самбро-Мааской армий (каждая из них насчитывала по 70 тыс. человек), которые должны были перейти в наступление на Рейне и отвлечь на себя основные силы противника, не оправдались. Их переход в наступление в силу ряда причин не состоялся. Поэтому Бонапарт прекрасно понимал, что, воспользовавшись этим, австрийское командование постарается в самые сжатые сроки создать против него подавляющее превосходство в силах и нанести ему решительное поражение на подступах к Вене или где-то за Дунаем, если даже ему временно придется пожертвовать своей столицей. Пойти на такой риск Бонапарт не мог. В создавшейся обстановке он попытался шантажировать противника своей мнимой активностью и решительностью намерений. И это ему в полной мере удалось. Нервы австрийских министров оказались слабее, чем у их генералов. Жертвовать своей столицей они не пожелали и предпочли заключить мир с Францией, признав свое поражение в многолетней войне.

18 апреля 1797 года было заключено Леобенское перемирие и подписаны предварительные условия будущего мирного договора. Боевые действия прекратились. Переговоры о заключении мира продолжались полгода и завершились 17 октября 1797 года подписанием Кампорформийского мирного договора. Попытка первой антифранцузской коалиции феодально-абсолютистских государств Западной Европы подавить революцию во Франции силой оружия закончилась провалом.

В Итальянской армии Наполеона Бонапарта был заведен такой обычай, когда с личным донесением командующего армией об одержанной им очередной победе в Париж отправлялся наиболее отличившийся в боях генерал или старший офицер. В его задачу входило кратко доложить правительству Республики о достигнутых успехах и вручить ему донесение своего командующего, а также бросить к ногам членов Директории и министров трофейные знамена (если они были). Прием такого вестника победы обычно проходил в Люксембургском дворце (резиденция Директории) и отличался особой торжественностью обстановки.

Как правило, избранный Наполеоном Бонапартом представитель победоносной армии, кроме оказанных ему в ходе приема высших почестей на правительственном уровне получал очередное повышение по службе и приобретал довольно широкую известность в обществе. Поэтому подобная командировка в Париж считалась в Итальянской армии самой почетной наградой. Летом 1797 года такой чести удостоился и Жубер. В официальном письме Директории, представляя своего посланца, Бонапарт писал: «…неустрашимый Жубер по храбрости настоящий гренадер, а по своему знанию дела и военным способностям — от личный генерал». И далее, отмечая достоинства Жубера, он особо подчеркивал: «…неустрашимый, осмотрительный, деятельный генерал, которого всегда можно было видеть во главе атакующих колонн». Этот весьма лестный отзыв командующего армией о своем боевом сподвижнике сыграл большую роль в дальнейшей судьбе Жубера, обеспечив ему быстрое продвижение по служебной лестнице. По возвращении из Парижа он был назначен военным губернатором Венеции.

20 фримера VII года Республики (10 декабря 1797 года) правительство Французской республики торжественно принимало в Люксембургском дворце своего прославленного полководца, победителя Австрии, принесшего Франции долгожданный мир в войне с самым сильным и упорным противником на европейском континенте — генерала Бонапарта. Несметные толпы народа запрудили все прилегающие к дворцу улицы. Казалось, все население столицы вышло приветствовать полководца, чье имя в последние два года не сходило с уст. Экипаж генерала, сопровождаемый почетным эскортом, с трудом продвигался вперед. Во дворе Люксембургского дворца Бонапарта ожидала вся официальная Франция во главе с 5 членами Директории и министрами правительства. Своего командующего сопровождали генералы Бертье и Жубер, несшие перед ним овеянные славой побед знамена Итальянской армии. Участие в этой блистательной церемонии явилось новым особым отличием, которого удостоил Бонапарт своего доблестного сподвижника, отдав ему предпочтение перед всеми другими генералами своей армии.

В начале 1798 года Жубер был назначен командующим французскими войсками в Голландии (Батавская армия). По этой причине он не смог принять участие в Египетской экспедиции Бонапарта, так как теперь уже сравнялся по должности со своим бывшим начальником. Через несколько месяцев последовало назначение Жубера командующим войсками, стоявшими под Майнцем (Самбро-Мааская армия), а в начале 1799 года он сменил генерала Г. Брюна на посту командующего Итальянской армией.

Вскоре после вступления в должность Жубер выполнил приказ Директории и оккупировал Пьемонт (основная материковая часть Сардинского королевства), правительство которого начало проводить враждебную Франции политику и вновь вступило в переговоры о союзе с Австрией, одержимой жаждой реванша за недавнее поражение в войне с Францией. Вслед за армией в Пьемонт устремились разного рода чиновники и комиссары Директории, занявшиеся первым делом откровенным грабежом местного населения. Жубер обратился к правительству с резким требованием прекратить творимый чиновниками беспредел. Но его протест ни к чему не привел. Все осталось по-прежнему. Произвол и насилия продолжались. Настойчивость же и резкий тон командующего Итальянской армией, с которыми он требовал от республиканских властей положить конец бесчинствам их представителей, наоборот, восстановили против него Директорию. Через несколько недель он был смещен со своего поста и отозван во Францию.

Прибыв в Париж, Жубер подал в отставку и, сразу же получил ее. Поселившись в столице, он вскоре женился. Вел скромный и уединенный образ жизни. Однако тихая частная жизнь отставного генерала продолжалась недолго. Хорошо зная его военные дарования и не опасаясь найти в нем опасного честолюбца, каковых в то время в столице было немало, Директория весной 1799 года вновь призвала Жубера на службу, вверив ему командование 17-й дивизией, составлявшей парижский гарнизон.

В 1799 году авторитет Директории в стране и прежде всего в столице упал до предельно низкого уровня. Политика слабого, бездарного и коррумпированного правительства вызывала недовольство всех слоев французского общества. Все настойчивее раздавались голоса об установлении в стране «твердого порядка». В общественно-политических кругах столицы витала идея государственного переворота. Наиболее твердым и последовательным ею выразителем являлся Э. Сийес, избранный в мае 1799 года членом Директории. Этот очень осторожный, хитроумный и циничный политик, все годы революции усиленно старавшийся держаться в тени, теперь решил, что настал подходящий момент, когда надо выходить на первый план. Сбросив маску, он взял инициативу в свои руки и развил бурную деятельность. Но для реализации своего замысла ему нужен был исполнитель, или, как говорили тогда, «шпага». Кандидатов на эту роль в то время в Париже было немало. Но большинство из них по тем или иным причинам Сийеса не устраивали. Наконец его выбор пал на Жубера. В отличие от других кандидатов на роль «шпаги», этот генерал, кроме известности, обладал еще и реальной военной силой (был начальником столичного гарнизона). Расчет Сийеса, не без оснований полагавшего, что у Жубера имелись все основания быть недовольным Директорией, оказался верным. Ее мелочная опека, постоянные вмешательства в его распоряжения до предела раздражали генерала, ранили его самолюбие. Не забыл он и того, как с ним обошлись в Италии. И Сийес начал постепенно и методично «обрабатывать» Жубера в нужном направлении, делая основной упор на особенности его характера. А они заключались в том, что генерал был молод, дерзок, самонадеян, ему было присуще здоровое честолюбие. Необычность судьбы, превратившей всего за несколько лет бедного студента в знаменитого генерала республиканской армии, кружила его голову. Его кипучая натура требовала активной боевой деятельности и новых подвигов, но по воле Директории он вынужден был находиться в тылу, охраняя власть и покой презираемых им правителей. Через некоторое время усилия Сийеса достигли своей цели, его задушевные нашептывания попали на благодатную почву. Жубер дал понять ему, что он не против изменения существующего в стране порядка. Жуберу приписывают якобы сказанные им Сийесу слова: «Мне, если только захотеть, достаточно двадцати гренадеров, чтобы со всем этим покончить».

Принципиальная договоренность Сийеса с Жубером была достигнута в начале лета 1799 года. Это был, по существу, замысел государственного переворота 18 брюмера, осуществленного несколькими месяцами позже, но уже другими исполнителями. Реализовать же достигнутую договоренность в реальный план действий летом 1799 года не удалось. Этому помешали непредвиденные обстоятельства.

К лету 1799 года положение на всех фронтах Республики резко ухудшилось. Особенно катастрофическая обстановка сложилась в Италии, где русско-австрийские войска под командованием А. В. Суворова нанесли французам сокрушительное поражение, взяли Милан, Турин и целый ряд других городов. Завоеванная 2 года назад Наполеоном Бонапартом Италия была для Франции потеряна. Возникла реальная угроза вторжения союзных войск на территорию Франции. Обстановка на Рейне и в Нидерландах также не внушала оптимизма. В Париже нарастало смятение.

6 июля 1799 года Жубер был назначен командующим Итальянской армией. Директория поставила перед ним задачу разгромить русско-австрийские войска и отвоевать обратно Италию. Молодой генерал, получив долгожданное назначение в действующую армию, рвался в бой. Он горел нетерпением сразиться с непобедимым Суворовым и восстановить боевую репутацию Итальянской армии, терпевшей до этого от Суворова беспрерывные поражения. Надо сказать, что у Жубера было предвзятое мнение о его будущем противнике. Он наивно полагал, что русская армия — это армия варваров, которая не сможет оказать серьезного сопротивления «цивилизованным» французам, когда командование ими возглавит он, Жубер. При этом ему было неведомо, что «отсталая» в военном отношении русская армия значительно опередила в развитии военного искусства «передовую» французскую, взяв на вооружение новую ударную тактику колонн в сочетании с рассыпным строем стрелков более чем на четверть века раньше западных европейцев, включая и французов. И не только взяла, но и успешно применяла ее на полях сражений в ходе многочисленных войн, которые приходилось вести России в последней трети XVIII века. И далеко не случайно один из основоположников новой, передовой для того времени, тактики в русской армии А. В. Суворов нанес в Италии сокрушительное поражение знаменитому французскому полководцу Ж. Моро, чей авторитет в «табели о рангах» республиканской армии был на порядок выше авторитета Жубера. Но молодой и самонадеянный французский военачальник, не знавший доселе неудач и воодушевленный возложенной на него миссией «спасителя отечества», не сомневался в успехе. И вскоре за свое легкомыслие был жестоко наказан. Прощаясь с молодой женой при отъезде в армию, Жубер, по примеру древних спартанцев, пообещал ей скоро вернуться живым или мертвым. И он… сдержал свое обещание — прошло всего 3 недели и Жубер действительно вернулся в Париж, но только, как говорили спартанцы, «не со щитом, а на щите» (т. е. не победителем, а мертвым).

4 августа с большим триумфом новый командующий прибыл в армию, сменив на этом посту генерала Ж. Моро. Через 4 дня он получил приказ Директории перейти в наступление, атаковать армию Суворова, разгромить ее и овладеть Пьемонтом. 9 августа Жубер двинул свои войска вперед. Им предстояло преодолеть Лигурийские горы и спуститься на равнину у городка Нови, где, по данным разведки, находилась союзная русско-австрийская армия.

15 августа 1799 года произошло решительное сражение при Нови, в котором французская армия потерпела очередное сокрушительное поражение от Суворова, потеряв более половины своего состава (свыше 20 тыс. человек из имевшихся 36 тыс.), и в беспорядке отступила к Генуе. Сам Жубер погиб в самом начале сражения. Он был сражен наповал шальной пулей, когда верхом на коне спешил на левый фланг своей армии, где завязалось сражение.

После его гибели в командование французской армией вновь вступил Моро, задержавшийся на несколько дней с отъездом по просьбе Жубера. Он сделал все возможное, чтобы выиграть сражение, но изменить ход битвы ему не удалось. Но тем не менее благодаря мужеству и умелым действиям Моро наголову разбитой при Нови французской Итальянской армии удалось избежать полного уничтожения.

Страшный разгром при Нови и гибель молодого полководца породили в Париже смятение, близкое к панике. Со дня на день ожидалось вторжение союзных войск во Францию. Но австрийское правительство на это не решилось, а Суворов вместе с русскими войсками был переброшен в Швейцарию, где как рассчитывали вероломные австрийцы, его ожидала неминуемая гибель. В Париже павшему на поле боя полководцу были устроены пышные похороны. Чтобы почтить его память, все члены правительства и законодательного корпуса носили траур в течение 5 дней. Не прошло и трех месяцев после гибели Жубера, как к власти во Франции пришел возвратившийся из Египта Наполеон Бонапарт.

Первый консул не забыл своего боевого соратника по Итальянскому походу. По его распоряжению с целью увековечить память о Жубере его останки были перевезены в Тулон и перезахоронены в форту Ламальго, переименованным в «форт генерала Жубера». Впоследствии Жуберу был воздвигнут памятник в городе Бурк-ан-Брес (главный город его родного департамента), а его статуя украсила парадную лестницу сената Франции.

 

* * *

 

Жубер был убежденным республиканцем, твердым сторонником социально-экономических преобразований в стране на демократических началах, искренним приверженцем идеалов революции и патриотом своей родины. Когда над Францией нависла угроза иностранной военной интервенции и раздались первые тревожно-призывные звуки военного горна, трубившего сбор, он без колебаний встал в ряды ее вооруженных защитников и всю свою последующую жизнь посвятил делу защиты революционных завоеваний французского народа. Жубер вошел в историю как один из наиболее талантливых генералов эпохи Великой французской революции и последовавших за ней войн. По своим политическим убеждениям он скорее всего принадлежал к умеренным республиканцам, не разделяя крайне радикальных взглядов в революционном движении. Отличился храбростью и мужеством уже в первых боях с интервентами, из рядовых солдат был произведен в офицеры, а затем быстро стал генералом и в сравнительно короткий срок стяжал славу одного из лучших военачальников республиканской армии. В ее рядах он сделал блестящую карьеру, доблестно сражаясь в годы Революционных и последовавших за ними войн с многочисленными врагами Республики на многих фронтах (на северо-востоке и юго-востоке Франции, в Савойе, Италии, Швейцарии и Тироле).

Проявил себя как выдающийся военачальник, обладавший незаурядным военным талантом. Обычно скупой на похвалы Наполеон считал Жубера одним из лучших генералов Республики, которому несколько недоставало только опыта, чтобы стать выдающимся полководцем. Но тем не менее даже в блистательном созвездии полководцев французской республиканской армии Жубер выделялся как исключительно яркое дарование. Не имея никакого военного образования, но обладая сильной волей и целеустремленным характером, он сумел практически за два с небольшим года пройти трудный, но славный путь от рядового волонтера до генерала.

Необходимые военные знания приобретались им в перерывах между боями путем самообразования, в процессе упорной и систематической работы над собой, изучения военно-теоретических и военно-исторических трудов, а практический опыт — непосредственно на полях сражений. Чтобы сделать за такой короткий срок такую головокружительную военную карьеру, нужно было обладать поистине редким талантом и выдающимися способностями. Тем и другим природа наградила Жубера в полной мере.

Громкую боевую славу Жубер снискал во время Итальянского похода Наполеона Бонапарта 1796—1797 годов. Начав этот поход обычным, ничем особо не выделявшимся командиром полубригады, каких в Итальянской армии было немало, он закончил его командиром корпуса, решавшим самостоятельную оперативную задачу, ближайшим сподвижником командующего армией генерала Бонапарта. Слава героя Риволи и Тирольского похода сразу выдвинула Жубера из общей массы генералов, среди которых были также яркие индивидуальности, в число наиболее известных военачальников республиканской армии. Его имя стало произноситься столь же уважительно, как и имена Бонапарта, Гоша, Марсо, Клебера, Дезе, составлявших славу и гордость Франции.

Жубер пользовался большой популярностью в войсках за постоянную заботу о своих подчиненных, простоту в общении, честность и справедливость. Войска любили его за беззаветную отвагу, стойкость и неустрашимость в бою, презрение к опасности, за то, что он на равных разделял с ними все тяготы и лишения походно-боевой жизни, не делая для себя никаких послаблений. Не раз в решающие минуты сражений Жубер личным примером увлекал свои батальоны в решительную атаку, и громовое «En avant! En avant! Vive la Republique» (Вперед! Вперед! Да здравствует Республика!) венчало торжествующий миг победы.

При ведении боевых действий Жубер проявлял высокое боевое мастерство, большую настойчивость, твердость и находчивость, отличался быстротой реакции на любые изменения в обстановке и не терял мужества в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. Захватив инициативу в ведении боевых действий, всегда стремился максимально использовать достигнутое преимущество и довести дело до логического конца, завершив его полным разгромом противника.

За время своей военной карьеры Жубер сумел проявить себя и как способный военный администратор. Подтверждением тому является его успешная военно-административная деятельность в Венеции, Голландии и Пьемонте. Причем в последнем случае он не побоялся вступить в открытое противостояние с правительством и Директорией, не принимавшими никаких мер по поддержанию законности и порядка на оккупированной территории и тем самым потворствующими беззаконию. Это стоило Жуберу потери занимаемого поста и увольнения в отставку, но он не запятнал своей репутации честного солдата, достойного носителя лучших традиций революционной армии. Прославив боевыми подвигами свое имя на полях сражений Революционных и последующих за ними войн, Жубер вошел в историю как один из наиболее выдающихся военачальников эпохи Великой французской революции.

Он пал на поле битвы в расцвете сил, когда ему было всего 30 лет. Его безвременная гибель явилась тяжелым ударом для республиканской Франции и ее армии. Жубер принадлежал к числу тех немногих военных деятелей Республики, от которых она вправе была ожидать многого. Не подлежит никакому сомнению, если б не та роковая случайность, что произошла ранним августовским утром 1799 года вблизи небольшого итальянского городка Нови, Жубер вместе с другими выдающимися военачальниками Франции вполне заслуженно и притом в числе первых получил бы в мае 1804 года маршальский жезл. Но судьбе было угодно распорядиться по-иному. Тем не менее Жубер по праву занимает одно из наиболее почетных мест в ряду самых прославленных героев той великой и грозной эпохи.

 

Карно Лазар Никола Маргерит

 

Французский военный и государственный деятель Карно (Carnot) Лазар Никола Маргерит (13.05.1753, Ноле близ Кале, департамент Па-де-Кале, — 2.08.1823, Магдебург, Пруссия), дивизионный генерал (1809), граф Империи и пэр Франции (1815). Сын офицера.

Закончив колледж, в 1771 году поступил в Парижское военно-инженерное училище, после окончания которого произведен в офицеры и определен на службу в королевский корпус военных инженеров (1773). В 1783 году произведен в капитаны. С началом Великой французской революции Карно, в отличие от большинства своих сослуживцев, эмигрировавших за границу, остался во Франции и перешел на сторону восставшего народа.

В 1791 году, будучи уже в чине подполковника, был избран депутатом Законодательного собрания Франции от своего родного департамента Па-де-Кале, где примкнул к его наиболее радикальному крылу, выступавшему за углубление революционных преобразований в стране.

В 1792 году стал членом Конвента, где проявил себя как стойкий республиканец. Голосовал за казнь низложенного короля Людовика XVI.

С началом войны революционной Франции против 1-й коалиции европейских держав (апрель 1792 года) Карно отправляется на фронт и участвует в боевых действиях против интервентов.

С осени 1792 года — комиссар Конвента. В годы Революционных войн выполнял эту миссию неоднократно, выезжая на различные фронты. Резко выделялся глубокими знаниями военного дела, энергией и решительностью от многих других комиссаров, являвшихся сугубо гражданскими людьми, не имевшими никакой военной подготовки и зачастую только мешавшими командующим армиями выполнять свои прямые обязанности. Так, в частности, Карно принимал активное участие в организации обороны французских войск в Восточных Пиренеях, затем во Фландрии и ряде других районов.

После измены генерала Ш. Дюмурье (апрель 1793) Карно принял на себя общее руководство французскими войсками в Северной Франции. Затем вместе с генералом Ж. Журданом нанес противнику поражение в сражении при Ваттиньи (15—16 октября 1793 года).

Военные способности Карно были высоко оценены революционным правительством Французской республики. В августе 1793 года он был введен в состав Комитета общественного спасения (высший военно-политический орган республики в период якобинской диктатуры), где с 14 августа 1793 года возглавил стратегическое руководство вооруженными силами Французской республики. На этом посту Карно проявил выдающиеся военные дарования, выдвинулся как крупный военный организатор борьбы французского народа против объединенных сил европейской реакции и внутренней контрреволюции. Он выдвинул план создания массовой армии и явился одним из основных руководителей, воплотивших этот грандиозный план в жизнь. Под его непосредственным руководством были сформированы 14 армейских объединений, проведена военная реформа, в результате которой коренным образом реорганизована и приспособлена к новым условиям вся военная система Франции.

23 августа 1793 года по настоянию Карно Конвент принял декрет о всеобщей военной мобилизации, который объявлял всех французов от 18 до 40 лет мобилизованными на военную службу для спасения революции. Он обязывал встать под ее знамена всех способных носить оружие. В первую очередь призыву в армию подлежали молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет, а также неженатые и бездетные мужчины старших возрастов. На основании декрета для нужд армии в каждом административном округе также мобилизовывались запасы продовольствия и фуража. По расчетам Карно, первая мобилизация должна была дать 400—500 тыс. человек, но фактически она дала значительно большее количество призывников. Декретом от 27 сентября 1793 года призывники были размещены по местным гарнизонам, где в течение 2 месяцев они проходили военное обучение. Еще 21 февраля 1793 года был принят закон о слиянии линейных войск и батальонов волонтеров (добровольцев). Однако для его реализации практически ничего не было сделано. Он был воплощен в жизнь только Карно. Слияние проводилось по следующему принципу: каждая рота должна была включать в свой состав 30 линейных солдат и 50 волонтеров. Предполагалось, что волонтеры поднимут морально-боевой дух бывших солдат королевской армии, а те, в свою очередь, передадут свои военные навыки, опыт и дисциплину волонтерам. Солдатам, так же как и добровольцам, предоставлялось право избирать себе командиров. Но в системе выборности командного состава была предусмотрена специальная оговорка в интересах армейских (кадровых) офицеров — одна треть командных должностей замещалась не по выборам, а по старшинству, т. е. офицерами линейных войск. Полки были переименованы в полубригады, состоявшие из 3 батальонов. Это было вызвано необходимостью ликвидировать старую королевскую армию и создать новую — республиканскую, способную защитить и упрочить новый государственный строй. Надо сказать, что первоначально, по декрету 21 февраля 1793 года, слияние предполагалось провести несколько по иному принципу: 1 батальон линейных войск и 2 батальона волонтеров свести в полубригаду. Но Карно не согласился с таким вариантом и настоял на своем, более радикальном: пехота, как и прежде, подразделялась на линейную и легкую. Линейная пехота предназначалась главным образом для действий в сомкнутом строю, а легкая — в рассыпном. В полубригаде линейной пехоты было, как уже отмечалось, 3 батальона по 750 человек в каждом. Батальон состоял из 1 гренадерской и 8 фузилерных (пехотных) рот. Фузилерные роты имели по 86 человек, гренадерская — 62 человека. Полубригада насчитывала 2250 человек. При каждой полубригаде имелась артиллерийская батарея 6-орудийного состава. Полубригада леткой пехоты по своей организации и составу была близка к линейной полубригаде. В дальнейшем, по мере увеличения численности революционной армии, численность батальона возросла до 1067 человек, фузилерной роты — до 120, а гренадерской — до 90 человек. Полубригада стала насчитывать 3200 человек. В 1794 году французской армии было 196 полубригад линейной пехоты (около 630 тыс. человек) и 30 полубригад легкой пехоты (около 100 тыс. человек), а также 1356 орудий. Кавалерия, насчитывавшая около 100 тыс. человек (400 эскадронов), подразделялась на тяжелую и легкую. Последняя составляла почти 3/4 всей численности конницы. Тяжелая кавалерия предназначалась для действий в сомкнутых строях. В коннице была сохранена полковая организация. Полк тяжелой кавалерии состоял из 4 эскадронов и имел численность 700 человек. Полки легкой кавалерии (в зависимости от ее вида) состояли из 4—6 эскадронов и насчитывали до 1400 сабель. Полевая артиллерия делилась на пешую и конную. Полки пешей артиллерии состояли из 20 рот (батарей), в каждой роте по 6 орудий и 96 человек. Полк конной артиллерии состоял из 6 рот, в каждой — по 6 орудий и 60 человек личного состава. Конная артиллерия была более подвижной и использовалась, как правило, в авангарде, арьергарде и резерве. Инженерные войска — саперы, минеры, понтонеры и рабочие роты — входили в состав артиллерии.

Огромный численный рост армии привел к необходимости создания постоянных общевойсковых соединений— дивизий, которые имели в своем составе все три рода войск: пехоту, кавалерию и артиллерию. Они состояли из 2—3 полубригад пехоты, 1—2 полков кавалерии и нескольких артиллерийских батарей, сводившихся в бригады. Такая организационная структура облегчала управление войсками, повышала их маневренность. Включая в свой состав все рода войск, каждая дивизия сделалась как бы «маленькой армией», способной действовать самостоятельно даже против численно превосходящего противника. Из нескольких дивизий формировались армейские объединения. Обычно армия включала в свой состав 4—6 дивизий и имела численность 40—70 тыс. человек. В 1794 году на различных фронтах Французской республики действовали 14 армий. К сентябрю 1794 года общая численность французской революционной армии достигла 1026 тыс. человек (в феврале 1793 года она насчитывала лишь около 230 тыс. человек).

Во многом благодаря усилиям Карно был решен вопрос с вооружением и материальным обеспечением массовой революционной армии. Изменена система снабжения войск продовольствием и фуражом. Старая магазинная система снабжения и лагерного расположения войск была отброшена. Республика не располагала материальными средствами для того, чтобы создавать громоздкие магазины и огромные обозы для их обслуживания. Французская армия перешла к системе реквизиций и расположения бивуаками. Это существенно повысило ее подвижность и маневренность.

Массовая революционная армия не могла воспринять старые способы ведения войны, применявшиеся наемными армиями феодально-абсолютистских государств. Нужны были новые способы стратегического и тактического использования крупных войсковых масс. И Карно это хорошо понимал. Изменение способов использования войск в новых условиях обосновывалось и всячески поддерживалось также и политическим руководством Французской республики, полностью разделявшим взгляды своего главного военного стратега. Так, один из вождей якобинцев Л. Сен-Жюст говорил: «То, что не ново, в новой обстановке вредно… Военное искусство монархии нам не подходит; теперь новые люди и новые враги… И если французский народ страшен в своем порыве, в своей горячности, и если его враги тяжелы, холодны и медлительны, то его военная система должна заключаться в стремительности и натиске».

Для обеспечения руководства войной Комитет общественного спасения (КОС) составлял планы ведения войны в целом, отдельных кампаний и походов, определял необходимость сосредоточения сил на том или ином направлении, организовывал снабжение войск, контролировал исполнение отданных приказов, распоряжений и директив. Единство в руководстве войной благотворно влияло на успех боевых действий. Карно играл в КОС основную роль по военным вопросам, подходя по-новому к ведению вооруженной борьбы. В условиях разбросанности своих армий он отказался от кордонной стратегии (равномерного распределения сил на театре военных действий), не предусматривавшей создания ярко выраженных ударных группировок войск.

Вместо старого линейного распределения сил с целью прикрытия крепостей и других важных в стратегическом отношении пунктов Карно применяет новый способ ведения войны, заключавшийся в нанесении сильных ударов ударными группировками по неглубокому расположению войск противника. Сущность этого способа ведения войны он сформулировал так: «Нужно уравновесить искусство количеством и вести войну массами людей: направлять в пункты атаки столько войск и артиллерии, сколько можно собрать».

Якобинское военное руководство хорошо использовало распыленность войск противника для создания превосходства в силах над ним на направлениях главных ударов, хотя неприятель в целом и обладал большим численным превосходством. К сосредоточению сил в одном пункте для достижения победы прибегали и раньше, еще со времен Эпаминонда. Заслуга же новой стратегии состояла в применении того же принципа к довольно обширному театру войны, охватывавшему по периметру границы целой и притом крупной по европейским меркам страны. 14 армий действовали то в одиночку, то группами, создание которых достигалось посредством быстрых и внезапных для противника перегруппировок. «Общее правило — это действовать массами и всегда наступательно… использовать каждый случай для штыкового боя и беспрерывно преследовать неприятеля до полного его уничтожения, — говорилось в инструкции Карно от 2 февраля 1794 года командующим армиями. Новый способ ведения войны: сражаться крупными массами, нанося сокрушительные удары штыком, — внушал войскам уверенность в их непобедимости.

Стратегия Карно характеризовалась большими масштабами, четкостью стратегических целей и решительностью их осуществления. Французские полководцы чаще ставят целью боевых действий уничтожение армии противника, они ищут сражений и рассматривают их как средство к достижению цели. Новые черты стратегии пока еще перемешиваются с пережитками кордонной стратегии, но они уже резко отличают военное искусство французской революционной армии от искусства феодально-абсолютистских армий Западной Европы.

Правильный выбор направления главного удара на различных этапах борьбы с сильным и опытным противником, умелая концентрация сил на угрожаемых направлениях, искусное нанесение ударов по наиболее уязвимым местам противника, быстрый и решительный маневр и неотступное преследование разгромленного неприятеля свидетельствовали о высоком стратегическом искусстве военного руководства Французской республики, возглавляемого в 1793—1794 годах Карно.

Уже к осени 1793 года произошел перелом в ходе боевых действий на всех фронтах. Французы не только остановили наступление врага, но и нанесли ему ряд крупных поражений. К концу 1793 года армии интервентов были отброшены за Рейн. На юге французы удержали свои позиции против испанских войск, вторглись в Савойю и овладели Тулоном. Революционная Франция преодолела кризисное состояние своих вооруженных сил и создала массовую армию. Решающую роль в спасении Республики сыграли широкие народные массы, прежде всего крестьянство, составлявшее большинство населения страны, их привлечение якобинским правительством к защите завоеваний революции. Это было обеспечено прежде всего политикой якобинцев, проводимой в интересах основной массы населения Франции, уничтоживших все феодальные права и привилегии дворянства. Декретами Конвента (июнь-июль 1793 года) крестьянам были переданы эмигрантские и общинные земли. И теперь крестьянин с воодушевлением шел в бой против роялистов и интервентов, стремившихся восстановить прежние феодальные порядки в стране. Именно социально направленная политика позволила якобинцам в короткие сроки мобилизовать миллионную армию для защиты революционных завоеваний французского народа.

Карно явился одним из создателей новой ударной тактики революционной армии — тактики колонн и рассыпного строя. Это было крупным шагом в развитии французского военного искусства, значительно опередившего развитие других западноевропейских стран. Построение боевых порядков французскими войсками производилось с быстротой, которая была неизвестна их противникам. Боевой порядок французов отличался гибкостью и подвижностью. Потерпев поражение в бою, они быстро отрывались от противника, а при наступлении неожиданно появлялись на его флангах. С принятием на вооружение новой ударной тактики боеспособность французских войск резко повысилась. Это позволило им добиться крупных успехов в борьбе с коалицией на всех фронтах в ходе кампаний 1793 и 1794 годов. В отчете Карно Конвенту говорилось, что за это время французские революционные войска одержали 27 крупных побед и 120 менее значительных, уничтожили 80 тыс. и взяли в плен 81 тыс. солдат и офицеров противника. Было взято 106 крепостей и больших городов (из них 6 после осады), 230 фортов и редутов, захвачено 3800 пушек, 70 тыс. ружей, около 2 млн фунтов пороха и 90 знамен. На командные должности выдвинулись новые офицеры, преданные Революции; выросли новые генералы, в значительной степени свободные от устаревших взглядов на военное искусство, продолжавших царить в армиях антифранцузской коалиции. И в этом Карно тоже принадлежала немалая заслуга. По его инициативе на высшие командные должности был выдвинут целый ряд способных генералов.

С весны 1794 года начались трения между Карно и сторонниками М. Робеспьера. Причиной тому послужило несогласие Карно с некоторыми военно-политическими шагами якобинского руководства, в частности, он резко выступал против крайностей кровавого якобинского террора, особенно репрессий против высшего командного состава армии. Вследствие этого Карно подвергался ожесточенным нападкам со стороны радикалов как в Конвенте, так и в Комитете общественного спасения. Во время государственного переворота 9 термидора (27—28 июля 1794 года) он выступил против Робеспьера и его ближайшего окружения. После их свержения был избран председателем Конвента. С ноября 1795 года — член Совета старейшин (верхняя палата французского парламента, заменившего Конвент), был избран его председателем. Но вскоре Карно вновь вернулся к военной деятельности, возглавив вновь учрежденное Военное министерство. Находясь на этом посту, он восстановил Политехническую школу, разгромленную во время якобинского террора. Во многом способствовал назначению генерала Наполеона Бонапарта командующим Итальянской армией. В 1796 году избран членом Директории [правительство Французской республики, созданное на основе конституции III года. Существовало с 4 ноября 1795 года до 10 ноября 1799 года. Состояло из 5 членов (директоров), избиравшихся обеими палатами парламента — Советом пятисот и Советом старейшин. Каждый год один из членов Директории выбывал по жребию и подлежал замене путем выборов]. В период руководства Карно Военным министерством французские войска добились новых выдающихся успехов. Так, возглавляемая Наполеоном Бонапартом Итальянская армия одержала блистательную победу в Северной Италии и завоевала ее. Были одержаны значительные успехи и на некоторых других фронтах. Понимая, что после длительной и разорительной войны Франция остро нуждается в передышке, Карно в 1797 году выступил за заключение мира, чтобы восстановить внутренний порядок в стране. Однако его предложение вызвало резко негативную реакцию со стороны большинства членов Директории, заподозривших Карно в сговоре с врагами Франции. Во время государственного переворота 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года), вовремя предупрежденный о том, что его ожидает арест и ссылка в Кайенну (Французская Гвиана), он успел бежать в Швейцарию. Когда над этой страной нависла угроза оккупации французской армией, перебрался в Баварию (1798). Жил под чужим именем в Аугсбурге. После государственного переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 года) пришедший к власти генерал Наполеон Бонапарт разрешил вернуться на родину всем изгнанникам. В их числе был и Карно, возвратившийся во Францию в конце 1799 года. В апреле 1800 года первый консул Французской республики Наполеон Бонапарт назначил его военным министром. Карно взялся за исполнение возложенных на него обязанностей с присущей ему энергией. Основные усилия он сосредоточил на завершении подготовки армии Наполеона к вторжению в Северную Италию, утерянную французами в 1799 году. Поход этот увенчался полным успехом. Не одобряя стремления Наполеона к единоличной власти, Карно подал в отставку и, не дожидаясь ответа на поданное им прошение, в октябре 1800 года оставил свой пост. По другой версии, Наполеон сам отправил Карно в отставку, заподозрив его в связях с республиканской оппозицией своему режиму. Отойдя от дел, Карно занялся научной работой, склонность к которой проявил еще в юные годы. Его способности в исследовательской работе, особенно в точных науках, отмечали еще наставники в военно-инженерном училище. Он не оставлял своих научных изысканий и в последующие годы, сосредоточившись в основном на исследованиях в области математики и прикладной механики, а затем и фортификации. Труды Карно по проблемам математического анализа, геометрии и механики были высоко оценены научным сообществом. В 1796 году он был избран членом Института Франции (высшее научное учреждение Французской республики, аналог Академии наук) по вакансии отделения физико-математических наук. После бегства из Франции французские академики, или как их тогда называли «бессмертные», (избрание в Институт Франции считалось пожизненным), исключили его из своих рядов. На место Карно был избран Наполеон Бонапарт. Но с возвращением из эмиграции Карно был восстановлен в правах члена Института. В 1802 году Карно был избран членом Трибунала, где продолжал отстаивать республиканские принципы и выступил против пожизненного консульства Наполеона Бонапарта. Встретив сильное противодействие сторонников первого консула, отошел от политической деятельности и удалился в свое небольшое поместье в Бургундии. Жил бедно, продолжал заниматься наукой, поддерживал связи с Институтом Франции и Политехнической школой. Находился под строгим надзором полиции. В 1804 году выступил с протестом против установления Империи и провозглашения Наполеона императором. Но это был глас вопиющего в пустыне, абсолютное большинство французов были за империю. Но, выступая против устремлений Наполеона к авторитарной власти, Карно в то же время был его сторонником по многим другим вопросам, как внешнеполитическим, так и внутренним. И Наполеону это было хорошо известно. Когда один из агентов полиции сообщил в Париж своему начальству, что Карно является участником антиправительственного заговора и об этом было доложено императору, то Наполеон сразу же отверг этот домысел, заявив: «Можно было бы и не наблюдать за человеком, который хотя и принадлежит к числу недовольных, но никогда не примет участия в заговоре».

Карно, хотя и занимал высокие посты, в том числе и военные, в республиканской Франции, но из-за своей скромности и демократических убеждений так и остался в чине подполковника, приравненного к рангу батальонного командира. Естественно, что после увольнения со службы ему выплачивалась и соответствующая пенсия. Доведенный до отчаяния нуждой и отягощенный долгами, он не выдержал и в 1809 году через военного министра А. Кларка обратился за помощью к императору. Щадя самолюбие своего бывшего покровителя и в то же время непримиримого политического оппонента, Наполеон произвел (якобы по ходатайству военного министра) Карно в чин дивизионного генерала и приказал выдать ему якобы невыплаченное генеральское жалование за несколько минувших лет, с лихвой покрывшее все его долги. Кроме того, Наполеон назначил Карно, как бывшему военному министру, 10 тыс. франков ежегодного содержания. Вскоре Карно был избран депутатом Законодательного корпуса от департамента Кот д’Ор (центр — Дижон) области Бургундия и приехал в Париж. Прибыв на прием к императору, был принят им милостиво. Но попытка Наполеона уговорить Карно вновь вступить на военную службу успехом не увенчалась. В конце 1813 года, когда возникла реальная угроза вторжения врага на территорию Франции, он сам предложил свои услуги Наполеону. Принятый на службу Карно был назначен военным губернатором Антверпена (Бельгия). Проявив завидную энергию, он, несмотря на свой уже почтенный возраст (Карно шел 60-й год), быстро подготовил город и крепость к обороне и приготовился к осаде. Но до нее дело не дошло, противник ограничился лишь блокадой Антверпена. Но к этому моменту его гарнизон был уже сильно ослаблен. Карно пришлось выделить около 5 тыс. своих лучших солдат на усиление корпуса генерала Н. Мезона, действовавшего в Бельгии. Несмотря на это Карно трижды отверг требование неприятеля сдать город. Противник подверг Антверпен сильной бомбардировке, но не смог сломить мужества его защитников. Только через месяц после падения Наполеона (5 мая 1814 года) Карно передал город и крепость прибывшему из Парижа графу д’Артуа (брат нового короля Людовика XVIII). После этого он отправился в Париж, где был принят королем довольно холодно и сразу же уволен в отставку с небольшой пенсией. Во время первой реставрации Бурбонов выступил с небольшой брошюрой, в которой подверг резкой критике ошибки нового режима. В связи с этим подвергся ожесточенным нападкам со стороны роялистов. В конце концов его обвинили в якобинстве и отдали под надзор полиции. Над ним нависла реальная угроза ареста. Чтобы избежать этого, Карно был вынужден покинуть свой дом и перейти на нелегальное положение. Во время «Ста дней» он сразу же примкнул к Наполеону, который назначил его министром внутренних дел, наградил командорским крестом ордена Почетного легиона, пожаловал титул графа Империи и возвел в звание пэра Франции. В условиях, когда вся феодально-абсолютистская Европа, как и в годы Великой французской революции, вновь ополчилась на Францию, Карно предложил Наполеону обратиться к опыту 1793 года, призвать весь народ на защиту страны, создать массовую армию и выдвинуть лозунг «Отечество в опасности!». Но Наполеон не решился на такой шаг. После сокрушительного поражения Наполеона при Ватерлоо (18 июня 1815 года), когда многие из его ближайших сподвижников вновь отвернулись от него, Карно остался верен императору до конца. 21 июня 1815 года он выступил в палате пэров против отречения Наполеона от престола, предложив провозгласить лозунг «Отечество в опасности!» и установить в стране военную диктатуру во главе с Наполеоном. Однако пэры (а они все без исключения были назначены лично Наполеоном) большинством голосов отвергли это предложение. Тогда Карно сам попытался убедить Наполеона пойти на такой шаг, но снова потерпел неудачу. Император уже смирился со своей участью и отказался от продолжения какой бы то ни было борьбы. Поняв это, Карно предложил ему бежать в Америку. Но и здесь Наполеон ответил отказом. После второго отречения Наполеона Карно удалился в свое поместье, где над ним был установлен строгий полицейский надзор. От расправы роялистов его спасло лишь заступничество победителей — союзных монархов. В сентябре 1815 года на заседании палаты депутатов Карно представил отчет о своем поведении с 1 июля 1814 по июнь 1815 года, который не удовлетворил роялистское большинство палаты и повлек за собой новые преследования. Карно был вынужден покинуть Францию и уехать в Варшаву (Польша). Там он получил известие об изгнании его из Франции как «цареубийцы» (голосовал за казнь короля Людовика XVI в 1793 году), а вслед за тем приказ покинуть пределы Российской империи (Польша с 1815 года входила в состав России). С разрешения Пруссии, которая согласилась принять изгнанника, избрал местом своего жительства город Магдебург, где и провел последние годы жизни. Несмотря на скромную пенсию, присылаемую ему из Франции, и крайне ограниченные средства к существованию сохранил твердость духа и мужественно переносил все лишения. Отказался от всех предложений, поступивших к нему из ряда иностранных государств, предлагавших более сносные условия существования. Находясь в изгнании, все время посвящал научной работе и воспитанию сыновей (один из внуков Карно в 70-90-х гг. XIX века был министром, а затем президентом Франции). Скончался летом 1823 года в Магдебурге и похоронен там же. Последним его пристанищем стала церковь Св. Иоанна. Автор многих научных работ. Из военных трудов самым известным является его 3-томное исследование «Об обороне крепостей», опубликованное в 1810 году. В нем Карно особо подчеркивал необходимость сочетания огня крепостной и полевой артиллерии с вылазками осажденного гарнизона.

Карно был истинным республиканцем, убежденным сторонником демократических преобразований в обществе. С первых же дней Великой французской революции он, будучи офицером королевской армии, решительно порвал со своим прошлым и встал на сторону восставшего народа. Вскоре он заявил о себе и как политический деятель, будучи избран в Законодательное собрание Франции, а затем в Конвент, где примыкал к левому, наиболее радикальному крылу республиканцев. В дальнейшем, в годы якобинской диктатуры, он проявил себя как выдающийся деятель Французской республики, снискав славу «организатора побед» революционной армии. Именно с его именем связаны все ее славные победы в 1793 и 1794 годах. Возглавляя в годы наивысшего революционного подъема вооруженные силы Республики, Карно сыграл ведущую роль в деле мобилизации народных масс на борьбу с объединенными силами европейской реакции, пытавшейся путем военной интервенции задушить революцию во Франции, и добился в этом блестящих результатов. Недаром впоследствии его именовали не иначе как «великий Карно». Обладая аналитическим умом и глубокими разносторонними знаниями, он сумел понять сложившиеся объективные условия, порожденные революцией, которые самым непосредственным образом влияли на развитие военного дела. Он одним из первых осознал необходимость создания новой, массовой армии и разработки новых стратегических и тактических форм вооруженной борьбы с целью их наиболее эффективного применения в изменившихся условиях. Карно решительно отвергал устаревшие догмы кордонной стратегии и линейной тактики, которые тогда господствовали в Европе. Вместо них он выдвинул новую стратегическую концепцию, сводившуюся к идее нанесения по противнику мощного удара крупными массами войск на избранном направлении. В годы Революционных войн Карно проявил себя как выдающийся стратег, обладающий несомненными полководческими дарованиями. Как военачальник крупного масштаба он отличался не только обширными знаниями военной стратегии и тактики, но и решительностью, твердой волей, предприимчивостью, умением глубоко анализировать самую сложную обстановку и делать на основе проведенного анализа соответствующие выводы, обладал редким даром стратегического предвидения. Кроме того, он зарекомендовал себя как выдающийся военный реформатор и способный военный администратор. Это был честный, талантливый, но в то же время довольно жесткий человек. Не обделен Карно был и храбростью. Осенью 1793 по его приказу для взятия Мобежа были соединены Северная и Арденнская армии. Главное командование ими возглавил генерал Ж. Журдан. Ввиду важности предстоящей операции и для оказания непосредственной помощи Журдану Карно лично отправился в подчиненные ему войска. Австрийские войска принца Кобургского занимали позиции, которые они считали неприступными. Умело сконцентрировав силы и направив их на ключевой опорный пункт в обороне противника, проявив настойчивость и последовательность в атаках, возглавляемые Карно и Журданом французские войска одержали под Мобежем блестящую победу (октябрь 1793 года). Противник был отброшен за реку Самбру, французы овладели сильной крепостью Мобеж. В решающий момент сражения Карно, Журдан и комиссар Конвента Дюкенуа лично возглавили колонну французских солдат, устремившихся на решительный штурм австрийских позиций. Опоясанные трехцветными шарфами и несшие шляпы на концах своих сабель, они бесстрашно шли впереди колонны, которую противник встретил шквалом ружейного и артиллерийского огня. И такой пример личного участия Карно в сражениях был не единичен. В дополнение к сказанному, современники отмечали угловатость и крайнюю сдержанность Карно, нередко переходившую в сухость. Характерными чертами Карно как человека являлись твердость и постоянство взглядов, верность своим принципам и убеждениям. Сохраняя верность республиканским идеалам, он оказался в Трибунате единственным из его членов, кто в 1802 году голосовал против назначения Наполеона Бонапарта пожизненным первым консулом. Так же Карно оказался в числе очень немногих, кто решился выступить против установления империи. Тем не менее Наполеон питал к Карно глубокое уважение, высоко ценил его талант как военного руководителя и видного ученого. К тому же Наполеон никогда не забывал о той роли, которую сыграл в его судьбе этот человек. Именно по представлению Карно он, малоизвестный тогда молодой генерал, не имевший опыта командования даже полубригадой, 2 марта 1796 года был назначен на должность командующего Итальянской армией — должность, которая открыла ему путь к подвигам и славе великого полководца. Во время Итальянского похода 1796—1797 годов Бонапарт вел с Карно довольно оживленную переписку, доверяя ему даже свои сокровенные тайны. Карно также отдавал должное Наполеону и как полководцу, и как крупному государственному деятелю, всегда считал себя его сторонником, но никак не мог смириться с его отходом от республиканских принципов и стремлением к авторитарной власти. Но Карно был, прежде всего, патриотом своей родины, и когда в конце 1813 года она оказалась перед угрозой вражеского нашествия, то он, преодолев все свои антипатии к существующему режиму, вновь встал на ее защиту и доблестно, как один из множества других генералов наполеоновской армии, исполнил свой воинский и гражданский долг перед отечеством. То же самое произошло и в период «Ста дней», когда Карно даже пожертвовал своими республиканскими принципами, приняв от Наполеона, чтобы не осложнять с ним отношения, столь презираемые им ранее монархические знаки отличия, звания и титулы. Однако в дальнейшем изгнанный из Франции и обреченный на нищенское существование убежденный республиканец не поступился своими принципами и не пожелал обменять их на подачки иностранных монархов. Несмотря на все выпавшие на его долю невзгоды и превратности судьбы, Карно в отличие от многих других видных деятелей Великой французской революции не запятнал свое славное имя отступничеством, не предал своих революционных идеалов и достойно пронес их через всю свою жизнь, закончить которую ему суждено было на чужбине.

 

Клебер Жан Батист

 

Французский военный деятель Клебер (Kleber) Жан Батист (9.03.1753, Страсбург, — 14.06.1800, Каир, Египет), дивизионный генерал (1793). Родился в семье уважаемого в своем городе, но обедневшего буржуа, занимавшегося строительством.

Окончив школу, отправился в Париж учиться на архитектора (1769), но вскоре из-за недостатка средств был вынужден оставить учебу и вернуться домой. Затем поступил в военную школу в Мюнхене (Бавария), по окончании которой был произведен в офицеры (1772). Через несколько лет перешел в австрийскую армию (полк генерала Кауница), где прослужил 8 лет. Участвовал в войне за Баварское наследство 1778—1779 годов. По требованию родных, в 1785 году в чине поручика вышел в отставку и вернулся на родину, получив место мелкого королевского чиновника в Эльзасе (инспектор над строениями).

С началом Великой французской революции вступил в Национальную гвардию своего родного департамента Нижний Рейн, где был избран батальонным адъютантом (1789). В сравнительно короткий срок обучил свой батальон, абсолютное большинство личного состава которого не имело никакой военной подготовки, и сделал его вполне боеспособной частью (батальоны Национальной гвардии в то время были отдельными). С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав (апрель 1792 года) батальон Национальной гвардии департамента Нижний Рейн вошел в состав Рейнской армии, развернувшей наступление на крепость Майнц.

В первых же боях с интервентами на Рейне Клебер показал себя храбрым и способным офицером, опытным специалистом военного дела. Это способствовало его быстрому продвижению по службе. Уже через несколько месяцев он был назначен командиром батальона, во главе которого отличился при взятии Майнца. Затем принял деятельное участие в укреплении этой крепости, за что был произведен в полковники.

В 1793 году участвовал в обороне Майнца, осажденного австрийскими войсками. Возглавил ряд успешных вылазок из крепости, в результате чего противнику был нанесен серьезный урон. Боевые заслуги Клебера при обороне крепости Майнц были высоко оценены французским командованием, он был произведен в бригадные генералы. Но удержать Майнц французам не удалось. 22 июля 1793 года крепость капитулировала. В числе других генералов, возглавлявших ее гарнизон, Клебер был предан суду революционного трибунала. Однако суд не нашел в его действиях ничего предосудительного, счел выдвинутые против него комиссарами Конвента обвинения несостоятельными и вынес оправдательный приговор. По распоряжению правительства Французской республики опозоривший свои знамена капитуляцией и зачисленный, говоря современным языком, в «штрафники» майнцский гарнизон (по условиям капитуляции он не был пленен, а получил право свободного выхода из крепости) был отправлен в Вандею. В этой мятежной французской провинции в то время шла ожесточенная гражданская война — там республиканские войска сражались против шуанов (местных повстанцев), сторонников свергнутой королевской династии Бурбонов. В ходе этой войны обе стороны применяли самые беспощадные методы борьбы. Клебер и еще несколько генералов, признанных невиновными в сдаче Майнца, возглавили части его бывшего гарнизона.

19 сентября 1793 года Клебер был разбит вандейцами, возглавляемыми Ф. Шаретом де ла Контри, при Русе. Чтобы спасти свой отряд от полного уничтожения, он приказал батальонному командиру Шевардену: «Возьми 300 гренадеров и защищай эти теснины (между Русе и Гетинье. — Авт.) до конца. Тебя изрубят в куски, но ты спасешь своих товарищей». Храбрый офицер с честью исполнил этот приказ: все 300 гренадеров пали в неравном бою, но выполнили свой воинский долг до конца. Под их прикрытием основные силы отряда Клебера сумели своевременно отступить и оторваться от противника. Когда был смещен генерал Канкло и ряд других генералов, Клебер временно исполнял обязанности командующего всеми республиканскими войсками в Вандее. Во время этого недолгого командования он разбил вандейцев при Шантонне. За эту победу Клебер был произведен в дивизионные генералы. 8 октября 1793 года в Вандею прибыл новый командующий — генерал Лешель (до революции был учителем фехтования), и Клебер сдал командование ему. В сражении при Шоле (17 октября 1793 года) Клебер командовал правым флангом республиканской армии и сыграл решающую роль в достижении успеха. Затем отличился в сражении при Ангрене (17 ноября 1793 года), 23 декабря взял штурмом город Савне и через несколько дней торжественно вступил в освобожденный от многомесячной осады вандейцев Нант. В начале 1794 года Клебер был отозван в Париж и вскоре назначен командиром дивизии в Северной армии. Успешно действовал в боях на реке Самбра, отличился в сражении при Шарлеруа, а затем, действуя уже в составе Самбро-Мааской армии (генерал Ж. Журдан), прославил свое имя в знаменитом сражении при Флерюсе (26 июня 1794 года), где командовал левым крылом французской армии. Развивая достигнутый при Флерюсе успех, Клебер развернул наступление к Рейну. В ходе его он осадил Маастрихт и быстро овладел им, а затем вышел на Рейн.

В кампаниях 1795 и 1796 годов, когда Журдан дважды переходил Рейн и вторгался в Германию, Клебер вновь возглавлял левое крыло Самбро-Мааской армии. Нанес поражение австрийцам при Альтенкирхене (4 июня 1796 года), затем при Фридберге. Обеспечивал с севера осаду Журданом сильной крепости Майнц. Незадолго до Вюрцбургского сражения (3 сентября 1796 года) из-за разногласий со своим командующим был отозван в Париж, где после недолгих объяснений с Директорией, которая также была недовольна Журданом, получил приказ отправиться в Эльзас и разобраться с политическими настроениями своих земляков, внушавших правительству Республики серьезные опасения.

По возвращении в Париж Клебер представил Директории обстоятельный доклад, в котором развеял все ее подозрения в отношении эльзасцев. После этого ему было предложено место в Законодательном собрании Франции, но генерал отклонил это предложение, поскольку государство находилось в таком бедственном положении, что управлять им в этот период никто не решался. Поэтому заниматься законотворчеством при стремительно слабеющей и теряющей власть Директории у него не было никакого желания. От предложения занять пост командующего Рейнской армией Клебер также отказался. В результате он оказался не у дел.

Во время государственного переворота 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года) Клебер находился в Париже. Его прямота, резкие высказывания в адрес теряющей доверие народа Директории, критика ее бездарного руководства страной создали ему немало врагов среди правящей верхушки. В числе их оказался даже знаменитый генерал Л. Гош. В результате открытое фрондерство Клебера по отношению к правительству едва не стоило ему ссылки в Кайенну (Французская Гвиана). Ссылка туда означала верную гибель. Из-за неблагоприятных климатических условий и сурового режима содержания смертность там была ужасающей. Вернуться из Кайенны обратно во Францию впоследствии посчастливилось лишь очень немногим. Только благоприятное стечение обстоятельств помогло Клеберу избежать этой участи. Занимавшийся в то время подготовкой своей военной экспедиции в Египет генерал Наполеон Бонапарт обратил внимание на опального генерала. Хотя лично он до этого с Клебером знаком не был, но зато был хорошо осведомлен о его боевых заслугах, так же как и о его неуживчивом характере. Но Бонапарт в то время считал, что военные способности и профессиональное мастерство военачальника важнее отдельных негативных черт его характера. В этом он убедился на опыте командования Итальянской армией. Поэтому он предложил Клеберу принять участие в задуманной им экспедиции. Предложение было с радостью принято. Директория, не знавшая что делать со своенравным и чересчур строптивым генералом (ссылать в Гвиану знаменитого генерала она явно опасалась, эта мера предусматривалась только лишь как крайнее средство, но явного повода для его применения Клебер не давал), облегченно вздохнула и дала Бонапарту свое согласие на его зачисление в штат экспедиционной армии, действуя по принципу: убрать куда угодно, только лишь с глаз долой и как можно подальше. В конце концов, как считала Директория, Египет ничем не хуже Кайенны.

Во время Египетской экспедиции 1798—1801 годов Клебер командовал одной из дивизий экспедиционной армии, возглавляемой Наполеоном Бонапартом. Первым крупным событием после высадки французской армии в Египте (1 июля 1798 года) был штурм Александрии, которая была взята французами 2 июля. Во время штурма Клебер был ранен и в походе Бонапарта на Каир не участвовал, будучи оставлен во главе 2-тысячного гарнизона в Александрии.

Вскоре распространился слух о новом государственном перевороте в Париже. Клебер писал в те дни Бонапарту: «Я решил, генерал, следовать за вами повсюду, последую за вами и во Францию. Я не хочу никому более повиноваться, как вам одному».

Но вскоре отношения между Клебером и Бонапартом стали портиться. Тяготы похода, тяжелые климатические условия и многочисленные невзгоды вызвали сильное недовольство в войсках. Его полностью разделяли не только офицеры, но и генералы. Прямым следствием этого явился поток рапортов об отставке со стороны старших офицеров и даже генералов. В числе недовольных оказался и Клебер, который то и дело менял свое решение об отставке. С большим трудом, благодаря удивительной изворотливости и железной воле, Бонапарту удалось не только удержать войска в повиновении, но и повести их вперед, через песчаную пустыню, на Каир.

Первое столкновение Клебера с главнокомандующим армией произошло в конце 1798 года, во время подготовки Бонапарта к походу в Сирию. Клебер отказался в нем участвовать, сославшись на болезнь. Настоящая же причина изменения отношения Клебера к Наполеону Бонапарту заключалась в интригах некоего Тальена — тайного агента Бурбонов, втершегося в доверие неискушенного в политике Клебера и стремившегося поссорить его с Бонапартом. Но последнему удалось разрушить замысел вражеского агента. Написав теплое и лестное письмо генералу, Бонапарт привлек его на свою сторону и уговорил принять участие в Сирийском походе (февраль — июнь 1799 года), где Клебер с отличием сражался под Яффой (7—8 марта 1799 года), при Сед-Ярре, участвовал в осаде сильной крепости Сен-Жан-д’Акр (март — май 1799 года). Но особенно громкую славу он стяжал в сражении у горы Маунт-Табор (16 апреля 1799 года), когда во главе 2-тысячного отряда выдержал удар 35-тысячной турецкой армии. Отразив все атаки многократно превосходящего в силах противника, которые продолжались в течение 10 часов, Клебер геройски продержался до подхода подкреплений, понеся при этом минимальные потери.

Заслуги Клебера в Сирийском походе еще выше подняли его авторитет как военачальника в глазах Бонапарта. Покидая 23 августа 1799 года Египет, он передал командование армией Клеберу. Однако это неожиданное назначение не обрадовало последнего. Когда Клебер узнал о тайном объезде Бонапарта во Францию, ярости его не было предела. Он был крайне возмущен тем, что командование обреченной на гибель армией ему было навязано без его согласия, даже без предварительного уведомления. Бонапарт не счел нужным лично встретиться с Клебером, а просто оставил письмо, в котором уведомил его о передаче командования. Более того, покидая Египет, Бонапарт оставил преемнику пустую казну и 7 млн франков долга. Снова оказавшийся в окружении Клебера Тальен продолжал упорно настраивать его против Бонапарта. Он убеждал нового главнокомандующего, что Бонапарт, чтобы спастись самому, умышленно оставил его и армию в Египте на произвол судьбы.

Постепенно Клебер попадает в искусно расставленные роялистской агентурой сети. Под диктовку своих новых «советников» он пишет жалобу Директории, в которой выставляет бывшего главнокомандующего в самом неприглядном свете, презрительно называет его «ce petit boygre» (что-то вроде — «этот субчик»).

Находясь в тайной связи с англичанами, Тальен предлагает Клеберу отправить всех больных и раненых во Францию, чтобы они посеяли там вражду и ненависть к Бонапарту. Он сам вызвался сопровождать их в качестве гражданского комиссара, чтобы затем лично воздействовать на правительство в нужном направлении. Но Тальен не знал, что к власти во Франции в результате государственного переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 года) уже пришел Наполеон Бонапарт, ставший первым консулом Французской республики, а потому все его интриги оказались тщетными. А письмо-донос Клебера Директории попало в руки Бонапарта, который по достоинству смог оценить вероломство своего боевого сподвижника. Тем временем французская армия в Египте оказалась в безвыходном положении.

24 января 1800 года Клебер заключил в Эль-Арише соглашение с Турцией о перемирии и эвакуации французских войск из Египта, на почетных условиях. Однако англичане заставили Турцию отказаться от этого соглашения. Их представитель на Ближнем Востоке Сидней Смит от имени адмирала Д. Кейта (заместитель командующего английской эскадрой на Средиземном море) заявил, что не выпустит французов из Египта и согласен только на их капитуляцию. Взбешенный наглостью противника, Клебер ответил: «На такое недостойное требование должно отвечать только победой!». Он стремительно двинулся на противника и 20 марта 1800 года наголову разгромил турецкую армию в сражении при Гелиополисе, а затем изгнал остатки ее из Египта.

Глава мамлюков в Египте Мурад-бей объявил себя вассалом Франции. Узнав от прибывшего из Франции полковника В. Латур-Мобура о происшедших там событиях, Клебер решил удерживать Египет. Но слишком строгое и не вполне благородное управление им завоеванной страной (чрезмерные налоги, контрибуции, насильственные займы и т. п.) вскоре вызвало всеобщее недовольство политикой, проводимой французскими властями. В Каире и ряде других мест вспыхнули восстания, организованные турецкими агентами и мамлюкскими беями. Они были жестоко подавлены французами. Дольше всех повстанцы сопротивлялись в Каире, где ожесточенные бои продолжались более месяца.

14 июня 1800 года Клебер погиб от руки убийцы, подосланного турецкими властями. Молодой мусульманский фанатик сумел проникнуть в тщательно охраняемую резиденцию французского генерала и нанести ему смертельный удар кинжалом. Останки Клебера были доставлены во Францию и преданы земле со всеми воинскими почестями. Первый консул Франции Наполеон Бонапарт лично встречал прах доблестного генерала на Елисейских полях и не скрывал своего глубокого горя по поводу его безвременной гибели. Вступивший после Клебера в командование французской армией в Египте генерал Ж. Мену не сумел удержаться там. Потерпев ряд поражений от высадившихся весной 1801 года в Египте англо-турецких войск, он вынужден был капитулировать. В сентябре 1801 года года остатки французской армии покинули Египет.

 

* * *

 

Клебер был истинным республиканцем, убежденным сторонником революционных преобразований общества, пылким приверженцем провозглашенного Великой французской революцией лозунга «Свобода, Равенство, Братство». С первых же дней революции он посвятил себя делу вооруженной защиты ее завоеваний. Отважный и мужественный офицер, один из лучших генералов революционной армии, он сделал в ее рядах блестящую военную карьеру, доблестно сражаясь в годы Революционных войн Французской республики на многих фронтах (на севере и северо-востоке Франции, в Вандее, Бельгии, Германии, на Рейне, а также в Египте и Сирии). Проявил себя как способный военачальник, обладавший несомненными полководческими дарованиями. Клебер отличался глубоким знанием военного дела и большой личной храбростью — качествами, которые в годы Революционных войн ценились очень высоко. Именно эти качества позволили ему сделать быструю военную карьеру в революционной армии. Буквально за год с небольшим после начала военных действий он из рядового офицера батальонного звена становится генералом. Блестяще одаренный военачальник, один из наиболее прославленных героев революционной армии, Клебер в то же время, подобно Гамлету, постоянно сомневался в своих военных способностях. По всей вероятности, именно эти сомнения и явились основной причиной его отказа в начале 1797 года от должности командующего Рейнской армией — лучшей армии Республики. Командующим армией он стал лишь в конце своего славного боевого поприща, да и то против своей воли. Вполне вероятно, что Наполеон Бонапарт, хорошо изучив характер своего подчиненного и предвидя его несомненный отказ возглавить командование экспедиционной армией в Египте, устроил дело так, что Клеберу отказаться было уже невозможно — он был поставлен перед фактом. Как командующий армией Клебер успешно справился с возложенной на него миссией. Несмотря на исключительно сложные условия обстановки, в которых ему пришлось действовать, он оказался на высоте положения.

Характерными чертами Клебера как военачальника были твердость и решительность. При ведении боевых действий он проявлял активность и настойчивость, стремился с максимальной эффективностью выполнить поставленную задачу. В то же время, несмотря на известную горячность характера, его никогда не покидали осмотрительность и трезвый расчет. В боевой обстановке Клебер проявлял завидное хладнокровие, никогда не терял присутствия духа, даже в самой отчаянной обстановке. В обычной жизни Клебер был человеком довольно легкомысленным, но в боевых условиях он буквально преображался, концентрируя всю свою волю, мысли и действия в сгусток энергии, мобилизуя и вдохновляя подчиненных на решение стоявших перед ними задач.

К негативным чертам характера Клебера следует отнести его грубость и несговорчивость. Он повиновался только голосу дружбы или убеждения. Так, хорошо известен его конфликт с командующим Самбро-Мааской армией Журданом во время кампании 1796 года в Германии. Недовольный медлительностью и чрезмерной осторожностью своего начальника Клебер в нарушение всякой субординации и требований воинской этики позволил себе открыто выступить с резкой критикой его действий, причем все это было сделано в недопустимо грубой форме. В результате Клебер был вынужден покинуть Самбро-Мааскую армию. То же самое проявилось и во время Египетской экспедиции. Однако здесь, наученный горьким опытом, Клебер уже был более осторожен в своих действиях и не пошел на открытое столкновение с главнокомандующим, а тот, в свою очередь, проявив блестящие дипломатические способности и незаурядный дар психолога, сумел быстро найти особый подход к талантливому, но строптивому подчиненному и своевременно локализовать назревавший конфликт. Но как военный администратор, фактически управлявший завоеванной страной, Клебер оказался не на должной высоте, проявив политическую недальновидность, что привело к дальнейшему осложнению обстановки.

Клебер был высокого роста и крепкого телосложения. Его какая-то особенная статность, величавость и мужественный вид производили неизгладимое впечатление на окружающих. Внешне он являлся как был воплощением типичного «бога войны». Клебер пользовался непререкаемым авторитетом и большим уважением среди своих подчиненных. Недаром служивший в годы Революционных войн под его командованием будущий маршал Франции и король Швеции Ж. Бернадот до конца жизни хранил портрет своего бывшего командира как одну из самых дорогих реликвий тех лет. Клебер обладал редким даром воздействовать на войска, умел и любил увлекать их личным примером, был справедлив, честен, доступен. Эти качества снискали ему большую популярность в войсках, несмотря на то, что в вопросах дисциплины он был весьма строг и при необходимости мог применять без каких-либо колебаний самые решительные меры. Клебер оставил о себе яркие воспоминания.

 

Кюстин Адам Филипп

 

Французский военный деятель Кюстин (Custine) Адам Филипп (4.02.1740, Мец, — 28.08.1793, Париж), граф де Саррек, генерал-лейтенант (1791). Происходил из древнего дворянского рода. Получил хорошие по тем временам образование и воспитание.

Как было заведено в аристократических семействах, предназначавших своих детей для военной карьеры, еще в детском возрасте отец записал его на службу в один из армейских полков. К 7 годам молодой Кюстин уже числился офицером.

Участник войны за Австрийское наследство (17401748). В 1748 году при осаде маршалом Морицем Саксонским Маастрихта состоял ординарцем при своем отце — генерале, которого сопровождал в этой последней кампании войны. После заключения Ахенского мира (1748), завершившего эту войну, закончил военное училище и получил назначение в королевскую гвардию. Но вскоре с чином капитана перешел в армейский драгунский полк.

Активный участник Семилетней войны (1756—1763), которую начал в должности командира эскадрона драгунского полка. Отличился в ряде боев и сражений, проявив храбрость, мужество и военные способности.

Командирский талант молодого офицера был замечен начальством и по достоинству оценен. В 20 лет Кюстин стал командиром кавалерийского полка, носившего наименование «драгунский полк графа Кюстина». К концу войны получил чин полковника. После окончания Семилетней войны многие годы посвятил глубокому изучению военного дела и достиг в этом немалых успехов. Теоретические знания умело совмещал со своей практической деятельностью. Внес ряд усовершенствований в вопросы боевой подготовки и применения кавалерии. Его полк считался одним из лучших полков французской армии.

Начавшееся в 1775 году восстание английских колоний в Северной Америке против метрополии вызвало всеобщий энтузиазм во Франции. Одним из наиболее пылких поклонников североамериканских повстанцев был и бригадир французской королевской армии граф Кюстин, разделявший идеи Вольтера, Ж. Руссо и французских энциклопедистов (Ж. д’Аламбер, Д. Дидро, П. Гольбах, К. Гельвеций, Ш. Монтескье и др.). Но в Северную Америку он смог отправиться только в 1780 году, когда Франция уже открыто выступала против Англии на стороне Соединенных Штатов и послала им на помощь войска.

Кюстин прибыл в Северную Америку в составе 15-тысячного французского корпуса генерала Ж. Рошамбо.

Командуя кавалерийской бригадой, особенно отличился осенью 1781 года при осаде Йорктауна (ныне штат Вирджиния), завершившейся 19 октября 1781 года капитуляцией 7-тысячного английского корпуса генерала Ч. Корнваллиса. Вскоре после этого крупного поражения англичан активные боевые действия в Северной Америке практически прекратились. Начались длительные мирные переговоры, завершившиеся 3 сентября 1783 года подписанием Версальского мирного договора, по которому Англия признавала независимость США.

Война за независимость в Северной Америке привела к ликвидации колониальной зависимости и образованию независимого американского государства. Увенчанный боевой славой Кюстин в том же году возвратился во Францию и был произведен в генерал-майоры. Кроме того, его заслуги в войне за океаном были отмечены высшей боевой наградой того времени: орденом Св. Людовика. К этому времени увлеченный идеями преобразования общества на демократических началах по примеру США, он принадлежал уже к числу убежденных республиканцев.

В 1789 году Кюстин был избран от лотарингского дворянства в Генеральные штаты (их открытие состоялось 5 мая 1789 года). Там он оказался в числе тех немногих дворян, которые выступали за совместную работу депутатов от всех сословий.

17 июня 1789 года депутаты от третьего сословия, представлявшие простонародье, т. е. основную массу французского народа, столкнувшись с глухой стеной непонимания со стороны привилегированных сословий, провозгласили себя Национальным собранием. Кюстин был в числе тех депутатов от дворянства, которые активно поддержали этот решительный шаг народных представителей. Он демонстративно отказался от дворянского звания и открыто присоединился к третьему сословию.

9 июля 1789 года Национальное Собрание объявило себя Учредительным собранием. А через 4 дня (14 июля 1789 года) восставший народ штурмом взял королевскую крепость-тюрьму Бастилию, считавшуюся символом абсолютной монархии. Эта дата вошла в историю как день начала Великой французской революции.

Кюстин восторженно приветствовал революцию и одним из первых демократически настроенной части дворянства перешел на ее сторону.

До осени 1791 года заседал в Учредительном собрании, участвовал в принятии первой в истории Франции конституции (3 сентября 1791 года), с принятием которой Франция стала конституционной монархией. 1 октября 1791 года открылось Законодательное собрание Франции, пришедшее в соответствие с только что принятой конституцией на смену Учредительному собранию. Но в его состав Кюстин уже не попал, и осенью того же года, когда угроза войны с коалицией европейских феодально-абсолютистских держав стала вполне реальной, отправился в Северную армию маршала Ж. Рошамбо, под командованием которого когда-то сражался в Северной Америке за свободу американского народа.

Приняв под свое командование дивизию, он довольно быстро восстановил в подчиненных частях воинский порядок и дисциплину, основательно утраченные в первые годы революции, а также принял меры по укреплению некоторых приграничных крепостей. В октябре 1791 года был произведен в генерал-лейтенанты.

В апреле 1792 года началась война Франции против 1-й антифранцузской коалиции, стремившейся силой оружия подавить революцию во Франции и восстановить в ней прежние порядки. Враг вторгся во Францию. Соотношение сил было явно не в пользу французов. К тому же боеспособность французской армии оставляла желать много лучшего. Солдаты королевской армии были основательно деморализованы. Многие дворяне-офицеры, бросив свои части, бежали за границу и теперь вместе с врагами Франции с оружием в руках шли против собственного народа. Многочисленные волонтеры (добровольцы), прибывшие для усиления армии, обладали высоким морально-боевым духом, но были в своей основной массе совершенно не обучены военному делу и не могли должным образом противостоять сильному и опытному противнику. В этих условиях интервенты, хотя и медленно, но уверенно начали продвижение в глубь французской территории, не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления. Приграничные крепости капитулировали одна за другой. Над революцией нависла смертельная опасность.

Одна из немногих дивизий, которые пытались задержать продвижение врага, была дивизия, возглавляемая Кюстином.

К лету 1792 года особенно тяжелое положение сложилось в Рейнской армии. В августе 1792 года ее командующим был назначен Кюстин. Осуществив ряд организационных мероприятий и подняв, насколько это было возможно, боевой дух войск армии, он в сентябре перешел в контрнаступление. Рейнская армия в это время насчитывала около 20 тыс. человек (до 15 тыс. пехоты и около 5 тыс. кавалерии) и 40 орудий. Контрнаступление началось из района Ландау в общем направлении на Шпейер (город на левом берегу Рейна). Разгромив 3-тысячный отряд противника, Кюстин через несколько дней овладел этим городом. Развивая достигнутый успех вдоль левого берега Рейна на север, он взял вскоре Вормс и подступил к крепости Майнц, гарнизон которой (3 тыс. человек и около 200 орудий) после недолгого сопротивления капитулировал (21 октября 1792 года). Затем Кюстин перешел Рейн и, развернув наступление в северо-восточном направлении, захватил Франкфурт-на-Майне. За полтора месяца Рейнская армия с боями продвинулась на глубину около 150 км. Но на этом ее боевая активность закончилась. Вместо того чтобы нанести удар в западном направлении на Люксембург, во фланг и тыл прусской армии, действовавшей в Бельгии, и тем самым решить судьбу кампании, Кюстин занялся укреплением захваченных крепостей, прежде всего Майнца, а также увлекся контрибуциями, чем восстановил против французов местное население.

Пассивностью Кюстина не замедлил воспользоваться противник. Быстро сосредоточив против него крупные силы, герцог К. Брауншвейгский 2 декабря 1792 года штурмом овладел Франкфуртом-на-Майне, а в начале января 1793 года осадил крепость Кастель. Рейнская армия, которая к этому времени насчитывала уже 45 тыс. человек, перешла к обороне. Ее главные силы находились в Майнце.

В конце марта 1793 года прусские войска перешли Рейн и обложили Майнц со всех сторон. Попытка Кюстина деблокировать эту крепость окончилась неудачей. В мае он предпринял новую попытку, но снова потерпел поражение (17 мая 1793 года).

После этого Кюстин был отстранен от командования, но уже через несколько дней получил назначение командующим Северной и Арденнской армиями (май 1793 года). Однако здесь боевое счастье окончательно отвернулось от него. 23 мая союзные войска в Бельгии перешли в наступление. Действуя нерешительно и не совсем умело, Кюстин не сумел остановить их и в июне был оттеснен противником на территорию Франции. В июле австро-прусские войска и их союзники овладели французскими крепостями Валансьенн и Конде. Таким образом, враг снова вторгся во Францию, на этот раз — с севера.

По решению Конвента, для выяснения причин поражения было назначено следствие. Чтобы оправдаться, Кюстин отправился в Париж, но был там обвинен в измене, арестован и предан суду революционного трибунала, который приговорил его к смертной казни. Казнен 28 августа 1793 года.

В свой смертный час генерал проявил совсем не свойственное ему малодушие. При виде гильотины он пал духом и, потеряв самообладание, даже прилюдно расплакался, к немалому удовольствию палачей и враждебно настроенной толпе зевак. Чуть ли не ежедневные публичные казни «врагов народа» в годы якобинского террора никакого сочувствия у основной массы парижского плебса не вызывали. Наоборот, они собирали многолюдные толпы любителей подобного рода зрелищ, которые с нескрываемым злорадством шумно одобряли расправу над очередной жертвой и не менее бурно выражали свою ненависть к аристократам, изменникам и прочим «врагам революции». В январе 1794 года закончил свою жизнь на эшафоте и единственный сын Кюстина.

 

* * *

 

Аристократ по происхождению и республиканец по убеждениям Кюстин с началом Великой французской революции решительно порвал со своим классом и перешел на сторону революции. С возникновением для Франции военной угрозы он без колебаний встал в ряды вооруженных защитников своего отечества и революционных завоеваний французского народа.

Оценка Кюстина как военачальника, так же как и вопрос о его измене, в исторической литературе являются весьма неоднозначными, а зачастую и противоречивыми. Кюстин был профессиональным военным, посвятившим служению отечеству на ратном поприще всю свою жизнь. Проявив себя как отважный офицер в годы Семилетней войны, а затем в войне за независимость английских колоний в Северной Америке, он имел к началу революции довольно высокую боевую репутацию. Но прежде всего Кюстин приобрел известность в военных кругах как крупный специалист по боевому применению кавалерии.

С началом Революционных войн Франции против 1-й коалиции европейских держав он, в отличие от своих сослуживцев по королевской армии, остался верен своему народу и принял активное участие в борьбе с вражеским нашествием.

В роли командующего армией Кюстин особенно прославился своим победоносным контрнаступлением на Рейне осенью 1792 года. Располагая довольно ограниченными силами, он тем не менее сумел добиться крупного оперативного успеха и нанести противнику ряд чувствительных поражений. Однако воспользоваться должным образом плодами своей победы или хотя бы надежно закрепить достигнутый успех не смог. В итоге результаты успешного контрнаступления оказались сведенными на нет, а его боевая слава рассеялась как дым. По всей вероятности, основная причина такого неудачного для французов исхода боевых действий на Рейне заключалась в слабости стратегического руководства вооруженными силами страны, не сумевшего обеспечить согласованность действий французских армий на театре военных действий. К примеру, Мозельская армия (25 тыс. человек) стояла в бездействии на реке Саар в то время, когда противник, сосредоточив против Рейнской армии крупные силы, перешел к активным действиям на правом берегу Рейна. Не оказали никакой поддержки Кюстину и другие армии.

Немаловажную роль в поражении сыграли и личные качества Кюстина как военачальника. Он не обладал необходимыми для командующего армией оперативным кругозором и умением идти на обоснованный риск. В частности, Кюстин не использовал выгодный момент для нанесения удара во фланг и тыл основной группировке противника, действовавшей в Бельгии, и упустил верный шанс кардинальным образом изменить общий ход вооруженной борьбы на завершающем этапе кампании 1792 года.

Несмотря на явный провал Кюстина как полководца, правительство Республики (провозглашена 22 сентября 1792 года) предоставило ему еще один шанс реабилитировать себя, доверив более важный пост — главное командование двумя армиями, составлявшими левое крыло всего французского фронта. Но он и здесь не оправдал возлагавшихся на него надежд — потерпел поражение и окончательно потерял лицо как военачальник крупного масштаба.

Способный дивизионный командир и от личный тактик Кюстин явно не годился на роль командующего оперативным объединением, и тем более двумя такими объединениями. Это была не его вина, а скорее — беда. Он не сумел правильно разобраться в пределах своей компетенции в оперативной обстановке и заплатил за допущенный просчет собственной головой. Только что пришедшая к власти в стране радикальная часть якобинского руководства, которой повсюду мерещились контрреволюционные заговоры и предательства, не пожелала вникать в суть дела, а потребовала привлечь незадачливого полководца к ответственности и примерно покарать его. Ответственность за «предательство», а именно это вменялось Кюстину в вину, тогда была одна — смерть. Таким образом, его судьба была заранее предрешена. Якобинский террор против «врагов отечества», начавшийся почти сразу же после установления 2 июня 1793 года якобинской диктатуры, уже начал набирать обороты.

Вместе с тем необходимо отметить, что обвинение в государственной измене, предъявленное генералу революционным трибуналом, никакими вескими доказательствами подтверждено не было и, следовательно, являлось необоснованным. Все обвинения, выдвинутые против Кюстина, строились лишь на подозрениях, домыслах и клеветнических доносах, не отягощенных особым интеллектом «друзей народа».

Как выяснилось на суде, поражение, понесенное французами в Бельгии, объяснялось прежде всего некомпетентностью подчиненных Кюстину генералов, многие из которых не имели абсолютно никакой военной подготовки, а являлись лишь «героями трибуны». Революционная демагогия, безудержная спекуляция на патриотизме солдатских масс, постоянные интриги, угодничество перед власть имущими вчерашних люмпенов и лакеев, но отнюдь не боевые заслуги обеспечивали им выдвижение на высшие командные должности. Поэтому вполне естественно, каковы были генералы, таковы были и результаты боевой деятельности возглавляемых ими войск. Далеко не лучшими представителями французской нации были и находившиеся при армиях комиссары Конвента. Но отвечать за все пришлось Кюстину, которого якобинские правители признали единственным и главным виновником всех неудач на Северном фронте.

Как военачальник Кюстин отличался личной храбростью и распорядительностью. Его считали строгим командиром, т. к. в требованиях воинского порядка и дисциплины он был непреклонен. Вместе с тем Кюстин пользовался большим уважением в войсках за постоянную заботу о них и каждодневное внимание к их нуждам. Не соверши он по своей политической наивности столь опрометчивого шага, как поездка в Париж, вряд ли бы якобинцы решились так быстро пойти на жесткие репрессивные меры по отношению к нему. Они боялись армии и никогда бы не решались на арест популярного военачальника в расположении возглавляемых им войск.

Примеров, когда возмущенные произволом политических властей солдаты с позором изгоняли прибывших с этой целью к ним правительственных комиссаров, было достаточно. Имели место и случаи более печального для таких комиссаров исхода. Поэтому парижские чиновники, или, как их презрительно называли в армии, — «адвокатишки», старались не рисковать. Обычно неугодного генерала под каким-либо предлогом вызывали в Париж и только там арестовывали. Заступиться за него там было уже некому, а весть о его казни доходила до войск много времени спустя, когда все страсти уже затухали. К тому же, заметая следы расправы, власти широко применяли дезинформацию. Обычным ярлыком являлось обвинение репрессированного военачальника в измене. Такой прием, как правило, действовал безотказно. Армия была очень восприимчива к предательству со стороны офицеров и генералов бывшей королевской армии. Примеров подобного рода имелось немало. Проверить же достоверность поступавшей из Парижа информации войска не имели возможности, а потому вынуждены были смиряться.

Искренне веривший в высокие идеалы революции граф Кюстин оказался одной из ее бесчисленных жертв, завершив свою долгую военную службу на эшафоте как государственный преступник. Осудив 53-летнего генерала на смерть, судьи революционного трибунала бесстрастно выполнили возложенный на них политический заказ. Решать же — виновен или безвинен был осужденный ими на смерть военачальник — они предоставили истории. Великая французская революция и особенно якобинский террор 1793—1794 годов со всей убедительностью подтверждают правоту старого афоризма: одна из особенностей всех крупных общественно-политических потрясений состоит в том, что, как правило, «революция пожирает своих детей». Пример Кюстина и бесчисленного количества ему подобных «детей революции» всех времен и народов наглядное тому подтверждение.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 229; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!