Искренне приветствую вас, мой дорогой Кэтчер. 11 страница

Том с трудом разлепил веки и увидел над головой знакомый скошенный потолок крошечной чердачной спальни. Орел явно сдержал слово. Он вернулся в собственное время и собственную же постель, как и обещала огромная птица.

«Спасибо тебе, орел, и твоему бесстрашному лоцману-ласточке большое спасибо».

Том сонно зевнул, и дыхание его облачком заклубилось в воздухе. Только теперь он заметил, насколько выстыла комната. Сев на кровати, мальчик увидел, что окно снова широко распахнуто. В комнатку со свистом врывался ледяной ветер с реки. Поежившись, Том закутался во все одеяла, проковылял к окну и с силой его захлопнул.

— Прошу тебя, оставайся закрытым.

Он молчаливо пообещал себе, что, если еще когда-нибудь увидит орла, первым делом научит его закрывать окно. Это определенно не так уж и сложно, даже для огромной птицы.

Почесав во взъерошенном затылке, Том с удивлением обнаружил в волосах клочья обгорелой шерсти мамонта, а когда повернул голову, заныли плечи. Вытянув руки перед собой, он выяснил, что спал в одежде, и к тому же от нее несло, как будто она сохла над костром. Он выглядел неопрятнее, чем обычно, и, посмотрев в зеркало, увидел перемазанное сажей лицо. Еще бы. Внезапно ему припомнились все его удивительные приключения.

Смыв сажу и полотенцем стерев грязь с одежды, насколько это вообще возможно, он спустился по лестнице, с невинным видом открыл кухонную дверь и обнаружил, что там никого нет. Странно. Может, Джос с Мелбой куда-то вышли, но было всего восемь часов утра. На календаре над раковиной значилась дата — двадцать четвертое декабря, сочельник, — которую дядя обвел жирным красным кружком, а тетя украсила парой воздушных шариков.

«Значит, этот день чем-то знаменателен, — подумал Том, рассеянно взяв кусочек тоста. — Чей-нибудь день рождения?»

И тут он вспомнил: сегодня дядюшка Джос собирался продать музей дону Жервазу.

— День «D», — прошептал Том.

Да, действительно важный день. Где-то в музее гудел пылесос. Так вот куда они делись: Джос с Мелбой прибираются после вчерашнего. Мамонт, должно быть, где только не намусорил… Нет, погодите-ка. Это произошло не вчера вечером, а век назад.

«Давай же, Том, просыпайся».

Но мысли еще путались в его голове, так что он решил проверить. Торопливо пройдя по коридору к огромной дубовой двери, ведущей в музей, мальчик распахнул ее, и тут же ему в нос ударил сильный запах паленой шерсти, шерсти мамонта. Но… это же невозможно, попросту невозможно, разве нет? Странные предположения теснились в голове Тома, он ускорил шаг, а запах становился все сильнее и сильнее…

— Доброе утро, Том! — крикнула Мелба, когда запыхавшийся мальчик вбежал в зал.

Она суетилась с древнего вида полотером вокруг огромных косматых ног мамонта, стоящего ровно в той же позе, что и в течение последней сотни лет.

— Прости за вонь! — весело перекричал шум Джос. — Этот старикан имеет склонность перегреваться, и, боюсь, мы слегка подпалили нашего лохматого друга.

Он дружески похлопал мамонта по боку, и Том вздохнул с облегчением. Все в порядке, все в полном порядке. Потрепанные, поблекшие животные, как обычно, глядели на него из полумрака. Все до единого были на месте. Хотя, если подумать, бока мамонта чуть-чуть отличались по цвету от остального тела, и перья на затылке дронта выглядели иначе, чем на всей голове. Но скорее всего, так было всегда, просто Том прежде этого не замечал.

— В любом случае, что нам до пары подпалин? — подмигнул Джос из-под кустистых бровей. — Скоро это будет уже не нашим делом, верно? Давай-ка, парень, подсоби нам.

Посреди главного зала дядюшка установил длинный стол, и Том помог ему выстроить в два ряда стулья: с одной стороны — для дона Жерваза, Лотос и их юристов, с другой — для Джоса с Мелбой и его самого. Все выглядело очень серьезно и официально, словно им предстояло подписать акт о капитуляции — впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

— В итоге Кэтчеры покупают Скаттерхорнов с потрохами, — просипел себе под нос Джос. — Отец в гробу перевернется. Впрочем, особого выбора нет, что сделано, то сделано.

Том смолчал, хотя в глубине души сомневался, что они увидят сегодня дона Жерваза.

Когда они закончили, мальчик подошел к макету Дрэгонпорта и, включив свет, еще раз внимательно рассмотрел его. На первый взгляд все осталось по-прежнему: по заснеженным улицам разъезжали запряженные лошадьми миниатюрные сани, тротуары кишели пешеходами. Но, приглядевшись, Том все же заметил перемены. На замерзшей реке теснились палатки ледовой ярмарки, но тончайшие трещины исчертили ее поверхность, словно паутина. С дальнего берега, где стоял дом Бурдо Яркера, протянулась в сторону города цепочка следов, оставленных насекомыми. Проследив ее, мальчик увидел, что следы пересекают реку и исчезают в одном из складов на берегу. Снег у входа в это низкое деревянное строение был утрамбован, словно по нему туда-сюда катали что-то тяжелое: бочки или нечто более круглое, вроде мячей. Ему сразу же вспомнились странные белые шары — может, они и оставили эти следы? Возможно, это были яйца жуков?

Обойдя макет с другой стороны, Том глянул на крохотное здание музея и обнаружил, что и оно изменилось: главная дверь была выломана, на ней появились какие-то черные отметины, словно ее подпалили спичкой. Сзади, на уровне второго этажа, зияло темное отверстие шириной с карандаш. Прямо под ним вторая такая же дыра уходила в деревянное основание макета. Может, туда и ушел дон Жерваз? Том долго стоял, размышляя над увиденным. Что сказал ему орел? Макет был всего лишь входом, вратами в прошлое, только и всего. Но здесь произошло что-то еще, словно его приключения оставили следы на самом макете, и совпадением это быть никак не могло. Или все-таки могло?

— Странная какая-то дыра, правда? — заметил подошедший дядюшка Джос. — Как ты думаешь, кто ее проделал? Древоточец?

Том пожал плечами:

— Великовата для него. Может, жук?

— Жук? — просипел Джос, удивленно подняв брови. — Боже правый, будем надеяться, что нет, а то нам не избавиться от паразитов. Поверь мне, нет ничего страшнее для музея. Пойдем-ка отсюда, Том, — велел он, похлопав его по плечу и оглядываясь на дверь. — Что бы туда ни залезло, не стоит привлекать к нему внимания. Стервятники вот-вот подойдут.

И словно по сигналу, от входа донесся стук.

— Легки на помине.

Джос суетливо стряхнул с кофты хлебные крошки и безуспешно попытался пригладить торчащие пучки волос.

— Начинается, дружок. Наступил день «D».

Отодвинув засовы, дядя открыл скрипучую дверь, но вместо высокой и тощей фигуры дона Жерваза, которого ожидал за ней увидеть, обнаружил на крыльце усталого бледного мужчину в больших очках и с портфелем в руке. За спиной у него стояла длинноносая женщина, похожая на муравьеда, тоже с портфелем.

— Мастодонт и Флиппит, — представился мужчина и протянул Джосу руку в перчатке, которую тот вяло пожал. — Юристы, действующие от имени Аскари.

— Юристы, прекрасно, — пробормотал тут же смутившийся дядюшка. — Значит… э-э… мистера Аскари с вами нет?

— А похоже, что есть? — сурово спросила женщина, очевидно Флиппит.

— Что вы, нет… нет, не похоже.

Джос немного помолчал.

— Если, конечно, он не прячется в вашем портфеле, мистер Мастодонт.

— Что?

— О, я знаю, он где-то здесь. Вылезайте, дон Жерваз. Путь свободен.

Мастодонт и Флиппит переглянулись и посмотрели на Джоса как на сумасшедшего.

— Хорошо. Ладно. Нет, так нет, — просипел тот и неловко поправил на носу очки. — Прошу вас.

Развернувшись на месте, он повел их в главный зал.

— Эффект как от глубинной бомбы, — прошептал он, проходя мимо Тома, и подмигнул. — Не могу удержаться при встрече с подобными типами.

Мастодонт и Флиппит гуськом последовали за ним и, не проронив ни слова, заняли свои места за столом. Джос, Мелба и Том расселись напротив. Юристы открыли портфели и принялись изучать пухлый документ, вероятно, и являющийся договором о продаже.

— Судя по всему, вам крупно повезло, мистер Скаттерхорн, — минутой позже произнес Мастодонт, склонившись над мелким шрифтом. — Мистеру Аскари, похоже, действительно пришелся по душе этот утиль.

— Этим «утилем», как вы изволили выразиться, моя семья владела более сотни лет, — ответил слегка задетый Джос. — И даром я его не отдам.

— Я вижу, — продолжил Мастодонт. — А как вы собираетесь потратить выручку от фамильного серебра? Пропить на каком-нибудь тропическом острове, я полагаю?

— На самом деле мы нашли приличный домик в конце Флад-стрит, и он полностью нас устраивает, — охотно откликнулась Мелба. — Там есть крыша, которая не протекает, центральное отопление, горячая вода, и совершенно нечего латать, полировать или штопать. — Она покосилась на мужа, сердито уставившегося в пол. — Чудесный дом.

— В самом деле?

— Конечно, — добавил Джос, скрестив на груди руки. — А еще у нас есть лодка, и когда нам станет скучно, мы сможем отправиться на тот тропический остров и там напиться. Хоть каждый день, если захочется.

Мистер Мастодонт посмотрел на него поверх очков и сухо улыбнулся.

— Да вы счастливчик.

«Они определенно хотели провернуть все тихо», — подумал Том.

Несмотря на все громогласные заявления о том, что он никогда не продаст музей, дядя явно понял, насколько улучшится его жизнь без этого бремени. Возможно, он втайне уже предвкушал, как скроется за горизонтом на обожаемой «Сахарной мыши», оставив все трудности далеко позади. Вот что имела в виду Мелба, сказав, что Джос прислушался к голосу разума. Но придет ли дон Жерваз? Том поерзал на стуле, наблюдая за что-то записывающими юристами. Возможно ли, что Мастодонт и Флиппит тоже… нет, определенно нет. Они выглядят чересчур настоящими. Минуты томительно тянулись, но даже через полчаса дон Жерваз так и не появился. Мелба начала беспокоиться.

— Простите, мистер Мустдердо… Мосдерди… Мисдодо…

— Мастодонт, — подсказал мистер Мастодонт. — Мас-то-донт, как древний зверь. Вроде вот этого Мэнни из ледникового периода.

Он со смешком кивнул на нависшего над ними косматого мамонта. Послышался сдавленный кашель, и зверь озадаченно моргнул. Никто и никогда прежде не называл его «Мэнни из ледникового периода».

— Мастодонт и Флиппит.

— Итак, мистер Мастодонт и миссис Флиппит, я…

— Мисс Флиппит, — поправила ее женщина, не поднимая головы от бумаг.

— Именно, — осторожно продолжила Мелба. — Может, вам известно, когда прибудет ваш клиент, мистер Аскари? Нам сообщили, что в девять.

— Нам тоже, — подтвердил Мастодонт. — И у нас почасовая оплата.

— В сочельник двойная, — вмешалась Флиппит, холодно улыбаясь. — Обычно это помогает клиентам проснуться.

— А кто-нибудь из вас… э-э… говорил с мистером Аскари сегодня? — спросил Том.

Мастодонт отложил ручку и взглянул на него поверх полукруглых очков.

— Прошу прощения, я не вполне расслышал ваше имя. Вы?..

— Том Скаттерхорн.

Юрист помолчал, сомневаясь, стоит ли что-либо объяснять ребенку.

— Нет, Том Скаттерхорн, на самом деле нет. Мы его юристы, а не охранники, а он, без сомнения, весьма занятой человек. Это только его дело — прийти раньше или задержаться.

— Мы уже занимались подобными делами, знаете ли, — тихо добавила мисс Флиппит.

Том пожал плечами и промолчал. У него были собственные догадки касательно происходящего, но он не собирался делиться ими с Мастодонтом и Флиппит. Он откинулся на спинку стула и принялся ждать.

Минул час. Юристы невозмутимо продолжали что-то писать, не произнося ни слова. Прошел еще час. Мелба задремала, тихо похрапывая, а Джос принялся расхаживать по залу, поскребывая в затылке и вполголоса чертыхаясь. Кругосветное путешествие на борту «Сахарной мыши» отдалялось с каждой минутой… Наконец часы пробили полдень, и терпение старого моряка лопнуло.

— Корабельные крысы и морские змеи! — взорвался он. — Эта сухопутная ящерица опаздывает на три часа! Не стоило ожидать иного от Кэтчера!

Мастодонт устало поднял взгляд от бумаг. Похоже, даже он уже начал терять терпение.

— Возможно, вам стоит нанести ему визит, — спокойно предложил он.

— Возможно, так я и сделаю, сэр, — прогремел Джос. — И поскольку он ваш клиент, вы поедете со мной! Том, будь любезен, проводи мистера Мастодонта к машине!

К этому времени лицо дядюшки приобрело апельсиновый оттенок, и он выглядел настолько разъяренным, что юристу не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.

— Это не умещается ни в какие рамки, — процедила сквозь зубы мисс Флиппит, но и она не пожелала перечить Джосу.

В конце концов, поездка в Кэтчер-холл должна была занять какое-то время, а «время» для Мастодонта и Флиппит всегда означало «деньги».

С трудом втиснувшись втроем в побитый красный «мини» Джоса, они сломя голову понеслись по городу. Дядюшка давил на газ и несся по слякоти, как заправский гонщик.

— В такую погоду приходится выжимать из машины все, — сообщил он, морщась от жалобного визга двигателя.

Серое лицо мистера Мастодонта быстро позеленело, но они уже взлетели по склону холма, свернули на подъездную дорожку Кэтчер-холла, едва не зацепив лавровые заросли, и резко затормозили у главного входа.

— Ну! — громогласно вопросил Джос. — Где дон Жерваз Аскари?

Подойдя к дверям, он отчаянно затрезвонил. Том, которого успело слегка укачать, выбрался с заднего сиденья и огляделся. В доме не светилось ни одно окно. Ставни были захлопнуты, свет потушен, и даже «бентли» дона Жерваза куда-то делся с дорожки.

— Его нет дома? — слабым голосом уточнил мистер Мастодонт, утирая платком пот со лба — он явно чувствовал себя неважно.

— Тишина, — разъяренно прохрипел Джос. — Готов поспорить, он решил смыться.

Он двинулся вдоль стены дома, заглядывая в щели между ставнями.

— Так и есть! — взорвался он. — И забрал с собой все вещи. Ты только глянь!

Том подошел к окну кабинета и убедился, что Джос прав: исчезли все газеты, компьютеры, датчики и даже книги. С остальными комнатами дела обстояли так же — там не осталось ничего, кроме кое-какой мебели. Как если бы дон Жерваз, Лотос, их перуанская экономка и даже злобный пес Зевс растворились в воздухе — или вернулись в будущее.

— И что вы обо всем этом думаете, мистер Мастодонт? — ехидно поинтересовался Джос, возвращаясь к машине.

— Разумеется, это необычно, — признал юрист, лицо которого из зеленоватого вновь сделалось серым, — хотя я уверен, что всему найдется вполне разумное объяснение. Возможно, он уехал пообедать или что-нибудь в этом роде.

— Пообедать? — выпалил Джос, вновь заводя двигатель. — Пообедать?

— Да, он мог просто забыть, — продолжил Мастодонт. — В конце концов, что значит крохотный музей для столь состоятельного человека? Возможно, он уже купил десять музеев. Для вас, конечно, музей — это вся ваша жизнь, и сорванная сделка окажется полнейшей катастрофой. Никакого милого домика на Флад-стрит, никаких путешествий на тропические острова, но для него-то музей Скаттерхорна — мелочь, пустячок! Рождественская безделушка, хе-хе!

Мы поможем в написании ваших работ!