Включая редактирование текста,
А также христианскому терпению,
и была написана эта книга.
Предисловие
В одном их философских словарей в отношение психики говорится: «Основной вопрос психологии есть вопрос о природе психики: является ли психика продуктом развития материи, или она представляет собою субстанцию, не зависящую от материи?» (1: 476). В том же словаре сказано: «Возникновение психики связано с развитием жизни, с усложнением форм взаимодействия живых существ с окружающей средой» (1: 474).
С точки зрения христианской антропологии человек, так же как и животные, включая их психику, созданы Богом (Быт. 1-2). В связи с этим психика не является продуктом развития материи. С другой стороны, из понимания человека как единства (единения) духовного существа[2] и вещественного тела, а психики как одного из неотъемлемых аспектов этого единства (то есть человека), следует, что психика также и не является не зависящей от материи.
В ряде случаев психику отождествляют с душой. Однако известны многочисленные случаи психических заболеваний человека, связанные, например, с ушибами головы и сотрясением головного мозга. Как очевидно, физические воздействия на вещественный мозг, приводящие к нарушению его работы или его разрушению, не могут вызвать повреждение невещественной и бессмертной души[3]. Таким образом психика не есть собственно душа. Так что же такое психика человека?Является ли она наукой о нервной системе (в частности, о мозге), или учением о душе, или представляет собою более сложное комплексное понятие? Каково соотношение психики с душою и телом? Каковы особенности психических сил души? На этот и другие вопросы, касающиеся общих аспектов психики[4], как раз и сделана попытка ответить в настоящей книге.
|
|
|
Отметим, что христианская система взглядов на устройство и проявления психики человека уже разработана святыми отцами и учителями Церкви. Здесь лишь делается попытка проведения обзора, систематизации, обобщения и анализа некоторых аспектов их трудов в данной области. Иначе говоря, в осмыслении этих аспектов. При этом также рассматриваются и мнения некоторых религиозных философов и специалистов в области психологии.
Поскольку вопросы, касающиеся психики, тесно связаны с вопросами происхождения человека, первородного греха и другими антропологическими аспектами, рассматриваемыми в предыдущем выпуске серии «Очерки православной антропологии» — книге «О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении», то, для удобства чтения, в настоящей работе, вместо соответствующих ссылок на указанную книгу, приведены необходимые материалы из нее.
|
|
|
Большое количество сносок (примечаний), используемых в тексте книги, хотя и создает некоторое неудобство при чтении, оправдано, по нашему мнению, тем, что способствует более полному раскрытию определенных аспектов психики человека.
Цитаты из Священного Писания приведены на русском языке в соответствии с Синодальным изданием Библии, за исключением нескольких цитат, которые приведены в оригинальном изложении для лучшей передачи их смысла.
Так как данная работа адресована широкому кругу читателей, автор стремился сделать ее содержание, с одной стороны, популярным, а с другой — сохранить при этом систематичность и строгость изложения. Насколько это удалось — судить читателю.
Автор будет благодарен за высказанные замечания, рекомендации и пожелания по улучшению содержания и оформления книги (свои пожелания можно присылать по электронному адресу автора: Bogoclovie 06@ yandex . ru).Полученная от читателей информация будет использована при подготовке других книг серии « Очерки православной антропологии».
Петр Добросельский
|
|
|
Введение
Общие сведения о
Психологии и психики
«Признавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отвести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало живых существ. Так вот, мы хотим исследовать и познать ее природу и сущность, затем ее проявления, из которых одни, надо полагать, составляют ее собственные состояния, другие же присущи – через посредство души – и живым существам» (Аристотель. О душе) (179. Книга. 1. Гл. 1).
«Прекрасное обозначение “психология” – учение о душе – было просто незаконно похищено и использовано, как титул для совсем иной научной области…» (С. Л. Франк) (16).
А). Психология зародилась еще в глубокой древности в недрах философии и длительное время развивалась как одно из ее направлений (1: 476). В 1870-80-х гг. психология складывается как самостоятельная дисциплина (область знания), отличная от философии и физиологии (2. См. «Психология»). Ее основоположником считается древнегреческий философ и ученый Аристотель (384 — 322 гг. до н. э.) (1: 43), создавший первую психологическую систему. Принципы и главные понятияэтой системы изложены в трактате «О душе», ее важные положения содержатся в других сочинениях: «Этика», «Риторика», «Метафизика», «История животных» (15. См. «Аристотель»).
|
|
|
Таким образом, психология является одной из древних наук. Вместе с этим психология является и одним из самых важных и значимых учений для человека, поскольку представляет собой собственно (непосредственно) учение о человеке, охватывающее сокровенную сторону его природы, и включающее в себя методы диагностики и лечения психики, этой таинственной части человеческого естества.
В словаре практического психолога отмечается, что «в системе наук психология занимает совершенно особое место. Причины:
● она – наука о самом сложном, что пока известно человечеству;
● в ней как бы сливаются объект и субъект познания; только в ней мысль совершает поворот на себя, только в ней научное сознание человека становится его научным самосознанием;
● ее практические следствия уникальны – они не только несоизмеримо значительнее результатов других наук, но и качественно иные: поскольку познать нечто – это значит овладеть им и научиться управлять, а управление своими психическими процессами, функциями и способностями – задача самая грандиозная; к тому же, познавая себя, человек тем самым себя изменяет» (13. См. «Психология»).
Б). Этимология слов (терминов) «психика» и «психология» — греческая. Слово «психика» происходит, по одному мнению, от греческого слова psyche — душа (см. «психика», например, в 1; 174), по другому мнению — от греческого слова: psychikos (psychik y s) — душевный (относящийся к душе, душевным свойствам) (см. «психика», например, в 3; 4; 5: 8; 173; 345). Слово «психология» образовано от двух греческих слов: psyche (душа) и logos — учение, слово (1: 476) и дословно означает «учение (наука) о душе». С лингвистической точки зрения слова «психика» и «душа» являются синонимами[5]. Однако со временем смысл этих двух слов существенно разошелся. Такое положение обусловлено искажением, при одностороннем материалистическом подходе, самого понятия «психика» (изучение которой и составляет предмет психологии), а следовательно и соответствующего ему (связанного с ним) понятия «психология» (то есть, учения о психике).
Русский религиозный философ С. Л. Франк в 1916 г. писал: «Будущий историк нашей современной духовной культуры, вероятно, с удивлением отметит, как один из характернейших ее признаков, отсутствие в ней какого-либо определенного и признанного учения о сущности человеческой души и о месте человека и его духовной жизни в общей системе сущего … человечество, по-видимому, способно терять научный интерес к себе самому и жить, не понимая смысла и существа своей жизни. Так, по крайней мере, обстоит дело с нашей эпохой, начиная с момента, когда единственным официально признанным философским учением о человеческой жизни стала так называемая эмпирическая психология, которая сама объявила себя “психологией без души” …
Но дело тут вообще не в относительной ценности двух разных методов одной науки, а в простом вытеснении одной науки совсем другою, хотя и сохраняющей слабые следы родства с первой, но имеющей по существу совсем иной предмет. Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру), а перед фактом совершенного устранения учений о душе и замены их учениями о закономерностях так называемых “душевных явлений”, оторванных от их внутренней почвы и рассматриваемых как явления внешнего предметного мира. Нынешняя психология сама себя признает естествознанием. Если мы избавимся от гипноза ходячего, искаженного значения слов и вернемся к их истинному, внутреннему смыслу, то мы легко поймем, что это значит: это значит, что современная так называемая психология есть вообще не психология, а физиология. Она есть не учение о душе как сфере некой внутренней реальности, которая – как бы ее ни понимать – непосредственно, в самом опытном своем содержании, отделяется от чувственно-предметного мира природы и противостоит ему, а именно учение о природе, о внешних, чувственно-предметных условиях и закономерностях сосуществования и смены душевных явлений. Прекрасное обозначение “психология” – учение о душе – было просто незаконно похищено и использовано, как титул для совсем иной научной области; оно похищено так основательно, что, когда теперь размышляешь о природе души, о мире внутренней реальности человеческой жизни как таковой, то занимаешься делом, которому суждено оставаться безымянным или для которого надо придумать какое-нибудь новое обозначение. И даже если примириться с новейшим, искаженным смыслом этого слова, нужно признать, что, по крайней мере, три четверти так называемой эмпирической психологии и еще большая часть так называемой “экспериментальной” психологии есть не чистая психология, а либо психо-физика и психофизиология, либо же – что точнее уяснится ниже – исследование явлений хотя и не физических, но вместе с тем и не психических.» (16. Вступление «О понятии и задачах философской психологии». Гл. 1).
Ю. М. Зенько говорит: «Особой, центральной темой и для христианской психологии, и для психологии религии, и, частично, для академической психологии, является тема души. Хотя, сразу надо оговориться, что официальная психология в своем историческом развитии все больше и больше теряла душу. “Бедная, бедная психология, — восклицал уже в 60-х гг. автор статьи о психологии в Британской энциклопедии, — сперва она потеряла душу, затем психику, затем сознание, а теперь испытывает тревогу по поводу поведения” (цит. по: “Начала христианской психологии. 1995. С. 4”). Б. С. Братусь так комментирует это высказывание: “Действительно, история научной психологии — это история утрат, первой и главной из которой была утрата души. Психология единственная, наверное, наука, само рождение, весь арсенал и достижения которой связаны с доказательством, что то, ради чего она замышлялась — псюхе, душа человеческая, — не существует вовсе” (там же. С. 4). Так что, в конечном итоге “современная так называемая психология есть вообще не психология, а физиология. Она есть не учение о душе, как сфере некой внутренней реальности... а именно учение о природе, о внешних, чувственно-предметных условиях и закономерностях сосуществования и смены душевных явлений”…
Русские психологи в последнее время со все увеличивающимся интересом относятся к душе: “Психология, надеюсь, станет наукой не об отсутствии, а о присутствии души” (Зинченко. 1994. С. 43). Тема души появляется и в отношении русских психологов к западной психологии. В. П. Зинченко и А. И. Назаров в своем предисловии к “Когнитивной психологии” Р. Солсо писали по поводу отсутствия в когнитивной психологии очень многих собственно психологических тем: “Когда когнитивная психология научится все это учитывать и исследовать, она станет просто Психологией — наукой о душе, к чему медленно, но верно идут сколько-нибудь уважающие себя направления психологической науки” (Солсо. 1995. С. 19). К традиции психологии как душеведения активно примыкают Б. Братусь и А. Пузырей. Вслед за последними и В. М. Розин считает, “что новая психология должна быть не только наукой о психике, но и учением о душе” (Розин. 1995. С. 15)» (47).
Б. С. Братусь отмечает: «Нетрудно увидеть, что в истории психологии свершается как бы некий круг и мы возвращаемся (на новом уже, конечно, уровне – измененные и обогащенные опытом, пусть во многом и горьким) к месту, откуда когда-то вышли. Психология начала разрывом с философией, этикой, теологией, с потери понятия души, с постулата естественнонаучного подхода к человеку как к объекту, вещи среди вещей, с деградации, редукции духа к материи, сугубой объектности, телесности. Душа и дух надолго исчезли из поля внимания, вернее, стали рассматриваться производными, вторичными от материального (телесного, вещественного) мира. “Производные” при этом обрисовывались столь непохожими на свои прежние обличия, что, разумеется, были и поименованы по-другому: потребности, мотивы, комплексы и др. Сейчас идет постепенно обозначающийся поворот – если не к душе в ее полном понимании, то, по крайней мере, к душевности, к душевным проявлениям человека, и опорой, адекватным зеркалом становится гуманитарный подход. Мир человеческих чувств, переживаний все более перемещается в центр интереса психологов. Изменились и слова науки. В психологию ныне впущены такие долго ею игнорировавшиеся понятия, как милосердие, сострадание, любовь, надежда и т. п. Следующий предполагаемый шаг – это соотношение с предельными вопросами о сущности человека, о смысле и назначении его жизни. Психология спустя более чем столетие вновь встречается, соотносится с философией, с этикой и при определенных условиях этой встречи может стать нравственно ориентированной. Рассмотрение оснований нравственности ведет, в свою очередь, к вопросам веры, к необходимости возвращения к понятию души в ее полном (а значит, и религиозном) понимании. На этом этапе появляется христиански ориентированная психология» (180).
В). Термин «психика» в настоящее время определяют, в основном, как[6]:
● специфическую форму связи (взаимодействия) животного организма с окружающей средой (4; 15);
● форму активного отображения реальности (174);
● свойство высокоорганизованной материи (мозга), заключающееся в активном отражении окружающего мира (6; 13; 48; 104) или являющееся особой формой отражения реальности (3);
● сигнальное отражение действительности в идеальных образах (5);
● функцию мозга, сущность которой состоит в отражении действительности (173);
● совокупность душевных процессов и явлений (2; 56);
● продукт и условие сигнального взаимодействия живого существа и его среды(1);
● специфический продукт деятельности человека во взаимодействии его с окружающей средой (48).
Таким образом, психику представляют как совокупность определенных процессов, как продукт и условие определенного взаимодействия, как свойство материи, как функцию мозга, а не как определенную субстанцию (собственно субстанцию). Иными словами, психика в этих определениях является не субстанцией, а свойством субстанции — нервной системы. При этом отмечается, что психические процессы не сводятся к нервным (физиологическим) процессам (3), однако не объясняется к чему же конкретно они сводятся.
С другой стороны, имеется и субстанциальное понимание психики, то есть отождествление ее с душой:
● «Основной вопрос психологии есть вопрос о природе психики, которая охватывает собою всю совокупность душевных явлений (то есть, по сути дела, и является душою — П. Д.).
К числу таких явлений относятся: сознание, мышление, волевые процессы, эмоции, ощущения, представления и другие познавательные процессы, а также бессознательные психические процессы» (30: 111);
● «Аскетика в выработке своих приемов не только не пренебрегает телом и его функциями, но и использует их для духовного делания.
В аскетическом подвиге должна участвовать не одна только душа или какая-нибудь одна из ее способностей (воля, ум, чувства), а весь вообще психофизический состав человека (то есть душа и тело — П. Д.)» (81: 57);
● «Душа, психика (то есть эти термины являются синонимами — П. Д.) — это необъяснимая и непостижимая человеческим умом некая жизненная сила, данная человеком свыше Богом…» (26: 11). См. также сноску 5.
Г). Несмотря на солидный возраст психологии и большое количество посвященных ей работ, в настоящее время не имеется не только единого определения понятия «психика», но и единого методологического подхода к данному вопросу.
Содержание понятия «психика» существенно расходится в различных концептуальных подходах к данной проблеме. В соответствии с различным пониманием психики можно выделить и три основных подхода к пониманию психологии (учения о психике) :
● как науке о нервной системе (включая головной мозг), ее проявлениях, свойствах, закономерностях, диагностике, лечении. Иначе говоря, как науке о психике без души;
● как учения об отдельной душе (то есть душе при ее нахождении вне тела) и ее способностях (силах, свойствах, особенностях). Иначе говоря, как учения о психике без тела;
● как учения о душе и ее способностях при нахождении души в соединении с телом. Иначе говоря, как учения о психике человека или проявлениях души при необходимом соучастии тела (точнее, нервной системы).
Г л а в а 1
Материалистический подход
К понятию «Психика»
«Человек и создан Творцом телесно – духовным существом, а потому и все его отправления, пока он живет на земле, носят на себе характер этой телесно – духовности, посему и душа, и тело взаимно действуют друг на друга» (протоиерей Николай Малиновский) (18: 187).
А). Материалистический подход полагает жизнь свойством неживой материи. Другими словами, свойством определенного сочетания атомов[7]. Священник Чельцов говорит: «Едва ли в другом каком учении о мире можно найти такое громадное скопление противоречий; из мертвого (из атомов) — жизнь, из бесчувственного — чувствующее, из слепо действующих причин — цель, из неразумного — разум, из бездушного — дух» (цит. по 30: 117). Отсюда и психика понимается как свойство (функция) или продукт мозга. При этом сам мозг является главным органом психики, а психические процессы — отправлениями нервной системы[8].
Данная концепция, по видимому, основывается на двух типах (видах) широко известных фактов:
● связи различных психических явлений (чувств, мыслей, волевых проявлений, настроения и др.) с состоянием тела (в особенности с состоянием нервной системы и, в первую очередь, головного мозга)[9];
● влияния различных вещественных субстанций (лекарств, наркотиков, алкоголя, психотропных средств и др.) и физических воздействий на чувства, мысли, память, настроения и другие психические процессы и состояния[10].
Таким образом, материалистический подход к психике основан на связи (зависимости) физического состояния тела (физиологических процессов) и психических процессов и состояний. Эта зависимость, точнее взаимозависимость, достаточно очевидна и знакома всем. Архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский) говорит: «Несомненно, что процессы душевной (психической – П. Д.) жизни тесно связаны с состоянием нервной системы и особенно с нервами мозга» (9: 301). Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) пишет: «Все, что происходит в организме, и самое анатомическое строение его, кладет глубокий отпечаток на психику» (29: 229). Так например, обыкновенный порез пальца может вызвать не только неприятное чувство — боль, но и изменить настроение человека, то есть его психическое состояние. Определенное сотрясение вещественного мозга может привести к частичной или полной потере невещественного сознания. В одном из видов спорта — боксе эти состояния, в зависимости от их длительности, даже получили специальные названия: нокдаун и нокаут.
Религиозный философ С. Л. Франк отмечает: «Присмотримся прежде всего к явлениям, в которых выражается связь души с телом, причем ближайшим образом остановимся лишь на явлениях зависимости “души” от “тела”. Общий характер ее мы уже знаем: это есть зависимость чувственного материала душевного бытия от телесных процессов…
Голод и жажда, тепло и холод, духота и свежесть, утомление и бодрость, физические страдания и наслаждения – вот область, в которой наша душа яснее всего испытывает свою зависимость от тела. Область нашего физического самочувствия или жизнечувствия есть как бы тот реальный фундамент, на котором строится вся наша душевная жизнь и от которого, как иногда кажется, а часто и непосредственно обнаруживается, всецело зависит и высшая сторона нашей душевной жизни – наши мысли и нравственные отношения к людям, наши взгляды на мир и жизнь, наша сила в сфере умственного и духовного творчества. Но именно этот фундамент всецело определен внешними, телесными условиями, как бы опирается на независимую от человеческой воли, предопределенную почву нашего телесного устройства и состояния и окружающей нас внешней среды. Отсюда – то рабство человека, которое с такой мучительной остротой сознают и сознавали все, стремящиеся к свободной духовной жизни, и которое материализм и натурализм провозглашает естественным состоянием человека и смакует в изречениях вроде того, что “человек есть то, что он есть” или что “без фосфора нет мысли”» (16. Гл. 8 «Душа и тело», § 2).
По мнению Вильяма Джемса «Все душевные явления (независимо от их полезности) сопровождаются телесными процессами. Они приводят к едва заметным переменам в дыхании, кровообращении, общей сокращаемости мышц, в деятельности желез и сосудов даже в тех случаях, когда не вызывают никаких заметных движений в мышцах, заведующих произвольными движениями. Не только известные душевные состояния, как, например, волнения, но все вообще психические явления, даже чисто мыслительные процессы и чувствования, по вызываемым ими результатам суть двигатели» (182. Гл. 1. Введение).
С другой стороны, известны и духовные (невещественные) воздействия на физическое состояние человека. Святитель Лука приводит следующий пример такого воздействия: «Общеизвестно могущественное влияние психики больного на течение болезни. Состояние духа больного, его доверие или недоверие врачу, глубина его веры и надежды на исцеление или, наоборот, психическая депрессия, вызванная неосторожными разговорами врачей в присутствии больного о серьезности его болезни, глубоко определяют исход болезни. Психотерапия, состоящая в словесном, вернее, духовном воздействии врача на больного — общепризнанный, часто дающий прекрасные результаты метод лечения многих болезней» (29: 231). Так неприятное известие также может сильно повлиять не только на душевное, но и на физическое состояние человека, вплоть до его обморока и потере (временной или постоянной) способности к разумной деятельности. Человек может даже умереть от постигнувшего его сильного эмоционального воздействия, например, сильного горя. Также известны многочисленные случаи волевого воздействия человека, например, на частоту сокращения сердечной мышцы (частоту пульса), температуру тела и другие физиологические явления в теле.
Б). Однако, из связи физического состояния мозга и психического состояния человека вовсе не следует, что мозг и является собственно производителем (органом) наших мыслей, чувств и вообще нашего сознания или, что наше сознание является функцией или продуктом мозга. Аналогично этому, и радуга[11], всегда связанная с дождем, не является его функцией или продуктом, а дождь, соответственно, не является производителем радуги. Капли воды, будучи своеобразными призмами, только преобразуют световой луч в цветовой спектр или разделяют (расщепляют) луч на различные цвета спектра, но сами по себе не являются носителями цветов этого спектра. Здесь призма выполняет роль некоего инструмента для проявления свойств светового луча. Очевидно, что если призма будет испорчена (станет непрозрачной, с деформированными гранями), то и цвета спектра будут искажены или совсем исчезнут, но виновником этого будет не луч, а призма. Здесь световой луч — аналог души, призма — тела, цвета спектра — психических процессов (мыслей, чувств, волевых проявлений и др.).
Вообще, из связи двух событий (их функциональной зависимости) не следует, что одно из них является причиной другого. Иными словами, если изменение события А влечет за собой изменение события Б (то есть Б= ¦ (А), то из этого следует только то, что первое изменение является причиной второго изменения, но не то, что А является и собственно причиной В.
Аналогично этому, из того, что изменение сопротивления электрической цепи приводит к изменению силы тока в ней, очевидно, не следует, что это сопротивление и является причиной появления тока. Причиной тока является напряжение, или разность электрических потенциалов двух точек, между которыми и протекает ток. Проводник же, обладающий определенным сопротивлением, выполняет здесь роль инструмента для появления (проявления) тока. Также и призма, через которую проходит световой луч не является причиной появления цветового спектра вообще. Она, как указывалось выше, является лишь инструментом для разделения светового луча на различные цвета или причиной появления цветового спектра из светового луча. Также и музыкальный инструмент не является причиной появления музыки, хотя между его качеством и настройкой, с одной стороны, и качеством музыки, с другой, имеется определенная зависимость.
Заметим, что и различные вещества (вещественные субстанции), и физические явления действуют непосредственно не на душу, а на тело. Тело же, в свою очередь, оказывает влияние на душу, в силу связи, или соединения с ней. Поэтому нормальное состояние (функционирование) тела и является необходимым условием для нормальных проявлений души, в частности, нормального протекания различных психических процессов.
Святые отцы, учители церкви, другие христианские писатели, рассуждая о роли души и тела в сознательных психических процессах, отмечали, что эти процессы производит душа при содействии тела, исполняющего роль ее органа[12]. При этом они подчеркивали взаимную зависимость состояния тела и душевного состояния (внутреннего мира) человека.
Приведем по данному вопросу некоторые общие высказывания.
«Душа составляет чудно привязанную Божественным Художником к телу силу, которая, простираясь до самых оконечностей его, наиболее отдаленные между собой части тела приводит в одно согласие и общение, а также сообщает им свою жизнь; тело же по отношению к душе есть не что иное, как ее жилище, или как бы колесница, данная ей Творцом для прохождения жизненного поприща при полном их взаимном сочувствии друг к другу; ибо как тело принимает жизнь (испытывает на себе влияние) от души, так и душа принимает болезненные ощущения от тела (Беседа на слова: внемли себе)» (святитель Василий Великий) (цит. по 25: 229).
«Вообще нужно сказать, что тело есть орган души, и если оно устроено целесообразно, то содействует душе и само находится в хорошем состоянии; в противном случае оно затрудняет душу, и тогда душа имеет много хлопот в борьбе с непригодностью своего органа, и если она недостаточно осмотрительна (буквально: трезва), то портится (искажается) вместе с ним (от него), подобно тому, как музыкант фальшивит вследствие расстройства лиры, если он предварительно не настроил ее как следует. Поэтому душа заботиться о теле, чтобы сделать его пригодным для себя органом. Достигает она этого посредством разума и силы воли (характера), одно ослабляя, другое усиливая, как в гармонии, чтобы сделать его (тело) сообразным себе и пользоваться пригодным органом, чтобы и сомой не испортится от него (т. е. от тела), так как случается и это…
Будучи органом души, тело разделяется соответственно душевным силам, потому что оно устроено сообразным и приспособленным к ним — так, чтобы никакая сила души не задерживалась телом. Действительно, каждой психической способности (силе) для деятельности ее назначены особые части тела… Душа занимает место художника, тело — инструмента…»(епископ Эмесский Немесий) (20: 48, 49, 84).
«Через нее (оболочку души — П. Д.) душа действует на тело и тело на душу» (святитель Феофан Затворник) (21: 59). «Я же … держусь той мысли, что, тогда как душа расстроивается по причине расстройства ее органа — тела, дух остается цел, он зреет там — глубже сознания, все более и более, в том направлении, в каком застало его расстройство то» (святитель Феофан Затворник) (22: 352).
«Так они (древние учители, а также христианские писатели — П. Д.) древне – материалистическому учению о душе, как гармонии или результате благоустройства самого тела, обыкновенно противопоставляли то положение, что тело — своего рода музыкальный инструмент, душа же — это играющий на нем музыкант или артист, причем само собою предполагалось, а отчасти изъяснялось, что смешивать или отождествлять чисто физическое и механическое тело с духовно-разумною и свободно-правящею им душею также странно и нелепо, как если бы стали смешивать и отождествлять лиру или какой либо музыкальный инструмент с самим музыкантом. Не это ли же самое следует противопоставлять и новейшим материалистам, которые вслед за древнейшими повторяют, что будто бы душа есть не более, как субстрат самого тела, или продукт всех его физических или физиологических отправлений?...
Чтобы иметь право видеть причину психических явлений в самом телесном организме человеческом, нужно бы сперва попытаться удовлетворительно объяснить их генетическое происхождение отсюда. Но эта попытка, как всегда оставалась, так и теперь должна остаться совершенно напрасною, потому что пытаться из чисто физических или химических агентов произвести психические явления — это совершенно равносильно попытке из ничего произвести что либо. Если же так, то понятное дело, что им, вследствие того, чтобы, обманывая понапрасну себя, предполагать причину психических явлений там, где вовсе ее нет, следовало бы направить свои предположения туда, куда направляются они всеми здравомыслящими людьми, а именно, на присущего каждому организму человеческому внутреннего деятеля…
Что же говорит нам по сему случаю наш внутренний деятель или дух наш? Он неумолкаемо свидетельствует нам, что все явления, происходящие в нашем теле, принадлежат не телу, а ему одному, как их причине, что же касается органов тела и их отправлений, то они только служат ему, как орудия, необходимые для проявления его чисто свободной и самостоятельной деятельности…
Материалисты обычно противопоставляют этому те разнородные ненормальные состояния в телесном организме, которые всегда неизбежно соединяются с ослаблением и даже с задержанием или перерывом сознательной психической деятельности, как это бывает, например, во время горячек, нервных ударов, умопомешательства и т. п. Но на это достаточно ответить им тем, чем отвечали более древним материалистам христианские учители и писатели: душа — то же, что музыкант, а тело — то же, что музыкальный инструмент; что же удивительного в том, если музыкант слабо или нестройно играет на своем инструменте, когда струны на нем бывают слишком ослаблены, или же, если он и вовсе перестает играть, когда струны бывают совершенно попорчены и вовсе отказываются служить обнаружению его искусства?» (архимандрит Сильвестр (Малеванский) (17: 233, 235-238).
«Материалисты древние (Эпикур и его последователи) и новейшие, признавая единственным началом бытия материю, утверждают, что духовные явления не произведения самостоятельного духовного начала, а просто сумма разных отправлений нервной системы и особенно мозга. В этом будто бы убеждает постоянно наблюдаемая зависимость душевных явлений от тела и его состояний, почему при здоровом состоянии тела, особенно мозга и нервной системы, отправления души совершаются свободно и беспрепятственно, и, наоборот, при телесных расстройствах или недоразвитости телесных органов, задерживается или расстраивается и духовная жизнь в человеке. Но существование отношения между душевными явлениями и телесными состояниями не доказывает, что первые производятся или порождаются последними, то есть не предполагает непременно причинную связь между ними. Существование наблюдаемой связи между отправлениями и состояниями тела и обнаружениями в деятельности души и ее способностей показывает только то, что проявления оживляющего тело духовного начала в человеке, пока он живет на земле, поставлены Творцом в зависимость от тела, но не то, что духовные явления производятся действием материальных причин. Утверждение же, на основании зависимости душевных явлений от отправлений тела, что душевные явления суть не что иное, как деятельность телесных органов, и особенно мозга, подобна тому, как если бы стали утверждать, что игра, например, на фортепиано есть деятельность самих клавишей и струн, так как играющий, очевидно, находится в зависимости от инструмента, на котором играет, и если струны порваны или расстроены, то он производит только диссонанс. Как играющий не одно и то же со своим инструментом, так должно различать душу с ее способностями, как самостоятельное начало душевных явлений, от органа, в зависимости от которого совершаются внешние проявления деятельности и самой души и ее способностей. Без признания же бытия такого начала от телесных отправлений и, в частности, мозга и нервной системы необъяснимо ни одно из проявлений душевной жизни. Даже происхождение чувственных ощущений, то есть самой простой и первоначальной деятельности души, нельзя объяснить из предшествующих физических и физиологических процессов, — без участия таинственного нечто (души), совершенного отличного от нервов и по отношению к ним самостоятельного. Тем более не объяснимы этим путем более сложные проявления духовной жизни, — как образование представлений или образов предметов, особенно тех, которые возникают, например, при чтении описаний и повествований, и тех, которые создаются нашей фантазией. Объяснение мозговыми процессами духовных явлений высшего порядка — сознания, самосознания, мышления, особенно о том, что не дано в чувственном ощущении, например, о бесконечном, конечно еще менее возможно.
Наряду с наблюдениями зависимости духовных явлений от тела существует много наблюдений противоположных, — примеров сильного и неотразимого влияния души на тело. При отрицании самостоятельного, отличного от тела, оживляющего и образующего тело, духовного начала явлений этого рода, очевидно совершенно необъяснимы. Но они вполне понятны, когда признается бытие соединенного с телом самостоятельного духовного начала. Человек и создан Творцом телесно-духовным существом, а потому и все его отправления, пока он живет на земле, носят на себе характер этой телесно - духовности, посему и душа, и тело взаимно действуют друг на друга»(протоиерей Николай Малиновский) (18: 186, 187).
«“Что такое душа, которая должна бредить при лихорадке, которую веселит стакан вина, а два стакана одуряют, которую усыпляют и лишают сознания несколько центиграммов опиума или гашиша, которую ведет часто к превратным суждениям малейшее расстройство в организме? Что же такое эти столь прославляемые свобода, произвольность, самосознание, высокая способность мыслить? Не есть ли скорее эта душа только мозг с его свойствами?”
Таковы аргумент и окончательное заключение торжественно провозглашаемые материалистической школой в подтверждение своего учения. Легко доказать, что это далеко несерьезный и в сущности ребяческий аргумент.
Мы говорим, что анимический элемент (то есть духовный) не может обойтись без специального орудия, органа, как для того, чтобы вступить в сношения с здешним миром, так и для того, чтобы проявляться в этом последнем. Отсюда, очевидно, вытекает, что если, по какой – либо причине, это орудие будет или плохо устроено, или временно повреждено или расстроено, то сношения анимического элемента с внешним миром, а также его внешние проявления и отношения его к самому себе будут извращены. Если, например, по той или иной внутренней причине чувства слуха, зрения, осязания, орган памяти индивида бывают расстроены или раздражены точно так же, как если бы они получили раздражение от какого – нибудь внешнего, реального явления, то ясно, что они будут вызывать иллюзорно ощущения и образы, соответствующие этому явлению. Все наши умственные процессы, все наши суждения, даже все наши чувства будут искажаться фиктивными или обманчивыми показаниями наших органов: посторонний свидетель, не знающий что происходит в нас, будет видеть только наше помешательство, бред, опьянение… Но есть ли во всем этом какой – нибудь повод к отрицанию свободы, произвольности и даже самого существования единого мыслящего начала? Спрашивается, не столь же ложно в этом случае относительное суждение постороннего свидетеля, как и все абсолютные суждения этой мыслящей единицы, вводимой в обман тем аппаратом, при помощи которого она исследует и обрабатывает внешние явления? Не находится ли это начало в точно таком же положении, как и каждый из наблюдателей и ученых, когда его телескопы, весы, термометры бывают дурно сделаны или испорчены? Несколько центиграммов сантонина, принятых внутрь, окрашивают для нас все предметы в желтый цвет; если бы мы не знали этого свойства сантонина и если бы возле нас не было никого, кто мог бы сказать нам, что цвет предметов не изменился, то мы стали бы утверждать, что все в природе пожелтело. Следует ли из этого, что сантонин действует на душу и вводит ее в заблуждение при восприятии цветов? И следует ли в особенности из этого, что видит глаз, а не душа с помощью глаза?
Алкоголь, опиум, гашиш, белладонна… различные яды, одним словом, действуют каждый особым образом на органы чувств или на орган мысли, вызывают в нем особые расстройства, искажают его функции на более или менее долгое время или даже навсегда. Те же самые или, по крайней мере, подобные же расстройства могут происходить сами собой, т. е от неизвестной нам причины. Индивидуальное анимическое начало, теряя возможность контролировать свои собственные действия, если его чувственный аппарат плохо служит ему или обманывает его, начинает судить ложно, теряет здравый рассудок, бредит как во сне. Все это, конечно, печально; из этого вытекает в некоторых случаях суровый и поздний нравственный урок; но это нисколько не говорит в пользу аргумента материализма. Этот аргумент остается при всякой гипотезе ребяческим, и это самое меньшее, что можно сказать о нем (см. у Густава Гирна: «Анализ вселенной», М. 1898 г., с. 404-406)» (священник Григорий Дьяченко) (19: 44-46. Раздел «Решение возражений против разумности души материалистов, указывающих на то, что есть душевные болезни»).
«…Установлено, что в головном мозге постоянно происходят материальные модификации, которые обозначают выражением “молекурярные деятельности”, и что действия ума всякого индивидуума тесно связана с упомянутым мозговым молекулярным воздействием.
Но отождествлять эти две деятельности, происходящие или идущие параллельно, было бы грубым заблуждением. Следующий пример послужит иллюстрацией. Мы знаем, что никакая телеграфическая депеша не может быть передана без одновременного химического процесса. Но то, что говорится в депеши, не может никаким образом быть рассматриваемо как функция электро - химического действия. То же самое и еще с большим основанием следует сказать относительно головного мозга и мысли. Головной мозг, это — не сам ум, а есть не что иное, как орган (И. Панаев: «Свет жизни», Спб. 1893 г., с. 82, 83)» (священник Григорий Дьяченко) (19: 46, 47. Раздел «Мозг есть только орудие мысли, а не производитель ее»).
«Физиология, как наука, недостаточна для объяснения нашей психики, а для этого должна существовать другая наука. Эта другая наука и есть психология. Приведем мнения двух знаменитейших физиологов нашего века об этом предмете. Вот что говорит Клод-Бернар о жизненном начале: “Жизненные механизмы, как механизмы, не отличаются от мертвых механизмов. Если в электрических часах отнимать кислоту из батареи, то механизм перестает действовать; но если возвратить кислоту, то снова будет действовать. Из этого нельзя заключить, что причина разделения времени, на часы, минуты, секунды, указываемые часами, заключается в свойстве кислоты или той меди и тех веществ, из которых составлены стрелки и колеса. Точно так же, если мы видим, что разумность возвращается в мозг и лицо, когда им возвращена насыщенная кислородом кровь, без которой они не могли бы совершить своих отправлений, — было бы несправедливо видеть в этом доказательство, что сознание и разумность заключаются в кислороде крови или мозговом веществе. Жизненные механизмы пассивны, как мертвые механизмы, и те и другие выражают или обнаруживают идею, их задумавшую и создавшую”. Тот же физиолог часто повторял выражение: “вещество обнаруживает явления, которых оно не производит”.
Другой физиолог, Дюбуа-Реймон, в своей знаменитой речи на конгрессе немецких естествоиспытателей в Лейпциге сказал о сознании человека, между прочим, следующее: “Никоим образом не видно, как из совокупности действия атомов может возникнуть сознание. Если б я захотел придать самим атомам сознание, то все-таки и сознание вообще не было бы объяснено, и ничего не выигралось бы для понимания единичного сознания в неделимости”
Цитированные только что мнения двух светил науки рельефно обнаруживают полную несостоятельность физиологии в деле объяснения сознания и вообще психических феноменов в человеке (см. соч. проф. Д-ра А. Шилтова: «О бессмертии души», Москва, изд. 2-е, 1898 г., с. 8, 9)» (священник Григорий Дьяченко) (19: 47, 48. Раздел «Полная несостоятельность физиологии в деле объяснения сознания в человеке»).
«Состояния тела отражаются на душевной деятельности, могут ослаблять и даже извращать ее, например, при болезни, старости или опьянении. Рассматривая эти явления, отцы Церкви часто пользуются сравнением тела с орудием, находящимся в управлении. Различная степень проявления души в теле свидетельствует лишь о превратности орудия — тела. Неблагоприятные для проявления души состояния тела можно сравнить с внезапной бурей на море, которая мешает кормчему проявить свое искусство, но не доказывает его отсутствия; примером может также служить расстроенная лира, из которой и самый искусный музыкант не извлечет стройных звуков (Лактанций); так и плохие кони не дают возможности наезднику показать свое умение (Блаженный Феодорит)» (протопресвитер Михаил Помазанский) (24: 108).
«Древним учителям Церкви не трудно было разрешать и те недоумения, которые обычно вызывались (и вызываются ныне) у сторонников материализма на основании ненормальных, или неправильных проявлений души во время определенного рода состояний тела, например, во время опьянения, обморока, умопомешательства и т. п.
Душа — рассуждает Исидор Пелусиот (подвизавшийся но горе близ г. Пелусия — при одном из рукавов Нила, ученик святого Иоанна Златоуста), — уподобляется в это время кормчему, застигнутому морским волнением, или утопающему, который уносится туда, куда гонит его волна. Но это показывает не то, что душа не бессмертна, а только то, что имеются препятствия для ее деятельности. Ибо и наилучший музыкант не в состоянии сыграть стройной песни, если будет расстроена лира или если бы он упал в море (in lib. IV Epist. 125; ср. Феодорит Epitom. div. decret. c. 9de anima)» (протоиерей Николай Благоразумов) (25: 229).
«… Даже безумие и сумасшествие — это не отсутствие ума в душе, а повреждение той пограничной области между душой и материей, где происходит восприятие и усвоение внешней информации и ответная реакция организма на внешние раздражители, где образуется профористическое слово; безумие поражает не ум, а систему сигнальной связи — инструмент души» (архимандрит Рафаил (Карелин) (28: 105).
«Говорить, как говорят материалисты, что мозг мыслит и ощущает, — все равно, что говорить: играет скрипка или флейта, но не музыкант. Без музыканта скрипка или флейта не могли бы издать ни одного звука; и без души мозг, несмотря на все возбуждения извне, не мог бы производить мышления и ощущения» (Е. Тихомиров) (39: 61).
«Существует тесная связь между духом и мозговой деятельностью. Всякая духовная деятельность связана с мозговой; всякая мозговая деятельность имеет духовный аспект. Человеческая душа, используя мозг, замутненный болезнью или пребывающий в состоянии опьянения, не сможет рассуждать здраво. Так же как и самый великий музыкант не смог бы исполнить шедевр на разбитом фортепиано. Душа не будет свободна в своем выборе, если ее парализует плохая работа организма. Существует разрываемая только смертью органичная связь между душой и телом» (священник Сергий Филимонов) (26: 14).
В). Таким образом, при повреждениях нервной системы, и в частности головного мозга, повреждается не сама возможность души чувствовать, мыслить, желать, а только внешнее, видимое проявление этих процессов. Сама же невещественная бессмертная, а следовательно, и неповреждаемая, душа не может потерять эти способности при механических, химических и других воздействиях[13]. Так например, частичная или полная потеря ума или сознания при сотрясении или заболевании головного мозга хотя и является психическим заболеванием[14], однако не является потерей собственно способности души мыслить. Данный случай представляет собой лишь потерю способности души проявлять (выражать) себя в доступном для человека виде. Это аналогично тому, как при парализации тела, человек, находясь в неподвижном состоянии не может выражать свои чувства обычным образом (жестами, мимикой, словами, интонацией и т. д.). Но из этого, как очевидно, не следует, что парализованный человек не испытывает различных чувств: страха, надежды, любви, нежности, ненависти, зависти, и пр.
Как очевидно, при материалистическом подходе к психике изучается взаимосвязь физиологических и психических явлений (процессов и состояний). При этом полностью игнорируется причина (основа, основание) психических явлений — душа, поскольку она заменяется псевдопричиной — нервной системой, а психология превращается в науку о нервной системе, ее строении, функционировании, диагностике и методах лечения.
«Для подтверждения истинности своих умозаключений материалисты попытались воспользоваться данными такой научной дисциплины, как рефлексология. Рефлексология, или “объективная психология” Бехтерева, является не чем иным, как прежней эмпирической психологией с присоединением только лишь попытки сведения различных видов душевной деятельности человека к рефлексам.
Что же касается рефлексологии Павлова, то, по его собственному признанию, рефлексология является не чем иным, как частной физиологией мозга. Современная рефлексология пытается построить такую науку, которая среди явлений душевной жизни должна изучать различные рефлексы, то есть физиологические процессы в нервной системе, при помощи объективных наблюдений.
Но, в качестве таковой, эта наука не может претендовать на замену науки о душевной жизни человека — психологии. Материалисты все время пытаются сводить психическое к физиологическому, душевное к материальному» (30: 118).
Материалисты, понимая невозможность объяснения, в своем концептуальном подходе, появления психических явлений в нервной системе (производства психических явлений нервной системой), выдвигают тезис о несводимости этих явлений к физиологическим[15]. Это можно понимать, с одной стороны, как намек или указание на то, что к физиологии нужно добавить еще нечто, что в совокупности и обеспечит психические явления. Однако это нечто материалисты понимают не как душу, а как «систему отношений деятельности субъекта», «сигнальное взаимодействие индивида и среды», «взаимодействие физиологии нервной системы и социума». Таким образом, вопрос о появлении идеального из вещественного не только не раскрывается, но и еще больше запутывается. Материалистам не хватает в своей схеме «мозг есть производитель психики» или «мысль есть функция мозга» еще одной части, а именно той, аналогами которой являются в предыдущих примерах световой луч, электрический ток, музыкант, то есть — души.
Г). Основным недостатком материалистического подхода к психике человека является то, что здесь исключается (теряется) собственно источник (причина) всех психических явлений — душа. В связи с этим, все внимание сосредоточено исключительно на нервной системе (ее строении, функционировании, диагностики, лечении). Иными словами, психические явления заменяются физиологическими или отождествляются с ними.
Вместе с этим следует отметить определенную эффективность научных разработок в данной области. В частности, используемые диагностика и лечение позволяют, при некоторых психических заболеваниях[16]: поддерживать состояние больного (не давая ему ухудшаться или замедляя процесс ухудшения); в ряде случаев улучшать это состояние; иногда практически полностью излечивать больного. Используя приведенную ранее аналогию можно сказать, что, в данном случае, лечение нервной системы аналогично починке и настройке музыкального инструмента. Очевидно, что музыкант (аналог души) будет лучше играть на хорошем инструменте, чем на испорченном. Иначе говоря, музыка (аналог психических процессов) при игре музыканта на хорошем инструменте, будет лучше, чем при игре того же музыканта на плохом инструменте (см. также гл. 2, 3).
Кроме того, как отмечает директор Института педагогических инноваций Российской Академии образования, доктор психологических наук В. Слободчиков «…на границах “души” и “тела” психология продемонстрировала вполне очевидные успехи; здесь были получены не просто новые факты, но и сложились целые отрасли человекознания: психоматика, нейропсихология, психогенетика и др.» (цит. по 86: 9). Вместе с этим, как говорит епископ Серпуховской Анастасий: «Душа созданная по образу Божию, это поистине венец творения. Разумная, она отражает в себе и познает весь мир, свободная, она способна к нравственному действию. И, конечно, возможно точное изучение душевных явлений, вообще говоря, можно только приветствовать. Но стремясь расширить круг психологических знаний, нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и при помощи экспериментальных методов в частности. Точному определению и измерению может поддаваться лишь, так сказать, внешняя сторона души, та ее часть, которая обращена к материальному миру, с которым душа общается через тело» (86: 37).
Глава 2
Идеалистический подход к
Понятию «психика»
« Тогда сказал он (богач, точнее его душа, находясь в аду — П. Д.): так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения» (Лк. 16: 27, 28).
А). Другим, противоположным, подходом к пониманию психики является отождествление ее с душою[17]. Однако здесь необходимо уточнить, о каком именно состоянии души (периоде жизни души) идет речь: о душе, разъединенной с телом или о душе, соединенной с телом[18], поскольку и сама психика, и психические явления в этих состояниях могут существенно отличаться. Поэтому, вначале (в данной гл. 2), мы рассмотрим психику собственно души, а затем (в гл. 3-9) — общие вопросы психики человека или психики души, соединенной с телом. Строго говоря, во втором случае психику человека уже нельзя отождествлять с душой, поскольку на психические явления также оказывает существенное влияние и тело (о чем уже говорилось ранее, в гл. 1).
Как известно, душа после физической смерти человека продолжает сознательную жизнь. Она чувствует, мыслит, желает, то есть сохраняет свои психические способности. Описание этого (подтверждение этому) мы находим в Библии, церковной истории, высказываниях христианских писателей, различных рассказах людей, переживших клиническую смерть. Представим некоторые сведения по данному вопросу из указанных источников.
Из Библии
● В Ветхом Заветеприведена беседацаря Саула спророком Самуилом, душу которого вызвала аэндорская волшебница по просьбе Саула (1 Цар. 28: 7-19). Ответ пророка Самуила царю Саулу (1 Цар. 16-19) показывает сохранение ясности ума Самуила после его физической смерти. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) говорит об этом так: «Разговор царя Саула с призраком пророка Самуила, которого вызвала для него аэндорская волшебница (1 Цар. 28: 13-15), свидетельствует о том, что в духе Самуила после его смерти сохранились все воспоминания о его военной жизни, все способности ума, воли и чувства. Это же несомненно относительно Моисея и Илии, явившихся при Преображении Господнем на Фаворе»(святитель Лука (Войно-Ясенецкий) (29: 264, 265).
● В притче о богаче и Лазаре (Лк. 16: 19-31), богач после своей смерти (точнее его душа), находясь в аду и будучи в муках, просит Авраама послать Лазаря к оставшимся на земле пяти братьям, чтобы засвидетельствовать им какие мучения ожидают человека, ведущего неправедную жизнь, после его смерти. Богач полагал, что если кто из мертвых придет к ним, то его братья покаются и тогда не придут в это место мучения.
Таким образом душа богача сохранила:
– ощущения и чувства. Душа мучается и сострадает своим братьям;
– разум. Душа делает умозаключение[19], в котором выводит суждение об ожидаемой братьев богача участи после их смерти на основании двух суждений: о том, что неправедная жизнь человека на земле влечет за собой страдания его души после физической смерти и о том, что братья ведут неправедную жизнь;
– память. Душа помнит о своей неправедной жизни на земле;
– волю. Несмотря на мучения и невозможность помочь себе самой душа желает и настойчиво стремится помочь своим братьям. Монах Митрофан говорит об этом так: «Силы души, действуя на земле, с переходом в загробный мир проявляются и там. Так, упоминаемый в Евангелии Спасителем богач (Лк. 16: 22-25) после смерти душой сходит в ад. Здесь Иисусом Христом представлена вся деятельность души в аде во всем своем объеме. Все силы души в деятельности: сознание представляет причины неизбежного уже бедствия; действия чувств внутренних и внешних производит безотрадное мучение; и, наконец, деятельность воли безуспешно стремится к облегчению положения души» (45: 166).
● О том, что физическая смерть не влечет за собой потерю невещественного сознания также говорится в Отк. 6: 9-11 (34: 2197): «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число».
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!