Глава 5. Все тайное, иногда, все же становится явным 2 страница
– Рыжик, чего ворочаешься? Спи уже, давай. – Радэк, чья лежанка была устроена не так уж и далеко от моей, недовольно пробурчал себе под нос, что‑то типа «сами не спят и другим не дают», после чего повернулся ко мне спиной и затих. Вот, можно подумать, что я его заставляла на палубе вместе со мной оставаться ночевать. У меня‑то, в отличие от Радэка, для ночевок под открытым небом хотя бы весьма весомая причина имеется. И если всем интересующимся было сообщено, что меня все так же продолжает мутить от непрекращающейся качки, и что на свежем воздухе я пускай немного, но чувствую себя лучше, на самом деле все обстояло несколько по иному… Ведь шанс на то, что моя маленькая тайна так и останется тайной для всех (кроме уже посвященного в нее Радэка), повышался благодаря сведенному на нет общению с матросами и охранниками. Поэтому мне и приходилось теперь терпеть жесткую палубу под собой, и сырой пронизывающий ветер, от которого не спасали даже та пара пожертвованных матросами одеял, которыми меня заботливо укрыл Радэк. Спасибо ему, конечно большое, за это, но все же… Спал бы себе в трюме, в гамаке, вместе с другими матросами и охранниками, так нет же, и тут меня охранять решил. После того, как этот верзила узнал кто есть кто (если точнее, кто есть я), он начал носиться со мной как с несмышленым младенцем. На корабле уже все матросы смеялись, что у Радэка «материнские» чувства ко мне проснулись. Со своего «дитяточки» даже глаз не спускает, боится, как бы не обидел кто ненароком. Правда, когда физиономии парочки из этих шутников разукрасились прелестной цветовой гаммой, от нежно‑зеленого до темно‑фиолетового, подколки со стороны экипажа резко прекратились. И ко мне, лишний раз, без особой на то необходимости, старался никто и близко не подходить. Охранники из друзей Радэка, хоть и непонимающе на нас косились, но с расспросами не приставали и тоже за мной приглядывать стали. Я краем уха, правда, подслушала (совершенно случайно), как Дарэнт, остальным жалостливую историю рассказывал, что у Радэка своих детей нет и вряд ли уже будут, так что поэтому ко мне так сильно и привязался.
|
|
|
– Мальчишка‑то сирота, вот он под свою защиту его и взял. Пацан хоть мечем и здорово машет, а так дите‑дитем, ничего о жизни настоящей не знает. Поэтому командир и приглядывает за ним, что б ни впутался, куда не следует.
Не знаю, поверили Дарэнту или нет, но, по крайней мере, преследовать нас своим навязчивым вниманием постепенно перестали. Перевернувшись уже который раз и тяжело при этом, вздохнув, я тем самым окончательно вывела из себя попрощавшегося с мыслью о спокойном сне, мужчину.
|
|
|
– И чего тебе не спится? – Повернулся ко мне лицом Радэк и заботливо поинтересовался: – Замерз что ли?
Решив, что не стоит напрягать его своими проблемами, вроде тех, что замерзла, спать жестко да и дует со всех сторон, решила перевести разговор на другую, гораздо более волнующую меня тему: – Радэк, а я вот сегодня днем слышал (мужчина мне категорическим тоном приказал, что бы я, даже наедине с ним, общалась как парень, что бы случайно не выдать себя перед остальными), что матросы про какой‑то «Проклятый остров» рассказывали. Ты ничего такого не знаешь? Это все, правда, или они придумали специально, что бы меня лишний раз попугать?
– Ну, это смотря, что они тебе понаговорили, – коротко хмыкнул мужчина и перевернувшись на спину, устремил взгляд в черное ночное небо. – Дело в том, что за этот остров никто толком ничего и не знает. Так, слухи кое‑какие среди моряков ходят…
– А какие? – сразу же заинтересовалась я.
– Говорят, что остров этот находится на полпути к Ардьянским островам. Непонятные дела вокруг него творятся. Если какому кораблю не повезет рядом с ним оказаться, то потом этот корабль плывет дальше уже без единого человека на борту. Я сам ни разу не видел, но болтают, что возле восточных берегов такие пустые и никем не управляемые корабли довольно часто встречаются.
|
|
|
– А куда люди с них деваются?
– Не знаю, да и никто не знает. На корабли эти подниматься особо не рискуют, но те, кто туда ради любопытства все же взбирались, рассказывали, что облазив весь корабль, ни людей, ни следов борьбы не видели… такое ощущение, что все просто в одно мгновенье исчезли.
– Просто исчезли? Странно… слушай, Радэк, а может быть они просто «Переходники» по назначению использовали? – А что вполне даже правдивое предположение. «Переходники» полагалось иметь на каждом корабле. Без их предъявления портовому начальству, ни одному из кораблей их не имеющему, выход в море, просто‑напросто, не разрешили бы. Ведь эти амулеты, несмотря на свою, просто баснословную стоимость, могли очень легко и просто спасти всех находящихся на корабле, открыв магический портал в любое другое место, на которое они были настроены. Обычно этим местом было специально выделенное помещение в каждом из больших портовых городов. И капитаны, пускай и недовольно скрипя зубами, но все же вынуждены были выполнять это жесткое условие, утешая себя тем, что благодаря этим амулетам и их собственные жизни будут находиться в относительной безопасности.
|
|
|
– Исключено, – опроверг все мои догадки ворчливый голос полусонного мужчины. – «Переходники» как раз оставались в капитанских каютах. Да если бы на кораблях и было по несколько одинаковых амулетов (в чем я очень сильно сомневаюсь), при их использовании команды с этих кораблей должны же были хоть куда‑то перенестись. А так они просто исчезли и от них никогда, и никому не поступало никаких известий… Вот так‑то… Но не переживай, наш капитан мужик толковый, осторожный. Рисковать ради того, что бы до островов быстрее на пару дней добраться не станет. Так что наш путь стороной от того места проходит, где предположительно этот остров находится. Дорога хоть и дольше получается, зато гораздо безопаснее…
Да, «веселенькая» история, как раз для того что бы на ночь глядя выслушивать, что бы спалось потом крепче… Обидно, а я все‑таки надеялась, что это просто глупая шутка. Тем более, что разговаривала об этом острове, та парочка «разукрашенных» Радэком синяками и ссадинами матросов, что надо мной насмехалась. И как мне показалось, что говорить о нем мужчины начали, едва только меня недалеко от себя заприметили. Вот и подумалось мне, что специально припугнуть решили, чтобы хоть немного отомстить за свои побои. Хорошо, что этот самый «Проклятый остров» не по нашему маршруту расположен и вероятность того, что мы окажемся в пределах его видимости ничтожно мала. Но все равно, интересно мне, а что же на самом деле происходило с исчезнувшими командами? Может, звери какие‑то на том острове обитают? Хотя нет, ведь говорят, что следов борьбы на палубах заброшенных кораблей никто не видел. Да и как все‑таки корабли возле «Проклятого» оказываются, если примерное его расположение всем капитанам известно должно быть? Н‑да, непонятно, и… немного страшновато… и даже, если честно, не совсем немного… На всякий случай проверяю засунутые под сумку с одеждой, заменяющую мне подушку, недавно приобретенные у господина Тариэка парные клинки. Когда обнаруживаю их там, где и ожидалось, более‑менее успокоенная, наконец‑то засыпаю.
Снилось мне, что лечу я на драконе, почему‑то над морем. Хотя Калей мне по секрету, когда‑то уже довольно давно признался, что он вместе со всеми своими крылатыми соотечественниками, большую воду не слишком‑то и любят. Что‑то он там еще рассказывал про давно вымерших морских драконов, с которыми у крылатых еще в давние времена отношения были далекими от дружеских. Драконы те вымерли, а настороженное отношение к большим водным поверхностям у крылатых ящеров осталось. Вот и стараются Калейевы сородичи далеко от своих гор не удаляться, только в крайнем случае, если уж сильно приспичит, долетая до побережья.
Так вот, лечу я в своем сне как‑то странно. Калей какими‑то неровными рывками вверх‑вниз, крыльями машет, да еще и вода прямо под нами простирается, такое ощущение, что рукой достать можно, брызги прямо в лицо летят. Брррр! Холодные, мокрые. И орет сердито кто‑то рядом, прямо над ухом: – Рыжик!!! Да просыпайся же ты, наконец!!! – А вот не хочу я! И, вообще, хватит уже обзываться всякими обидными кличками, я же и обидеться могу. Пытаюсь отогнать от себя рукой невидимый нервный голос и меня за эту самую руку, как что‑то дернет… и еще водой, в придачу ко всему, с ног до головы всю окатывает. Понимаю, что в моем сне, явно что‑то не то творится и неохотно открываю глаза.
Нет, это все сон и неправда! Быстро закрываю их обратно, а передо мной так и стоит картина, прямо‑таки бурлящего моря и высокие волны, поднимающиеся гораздо выше палубы, на которой я сижу… в луже воды. А теперь стою, потому что кто‑то меня еще и за куртку схватил, да на ноги рывком поставил. Палуба сразу же куда‑то, резко вниз наклонилась и меня быстро потянуло в сторону… за руку потянуло. И уже распознанный мной Радэков голос, что‑то возмущенно бубнит, едва пробиваясь через громкий шум бушующего ветра, о том, что как это можно было умудриться проспать начало шторма. И, что оказывается одну, любящую поспать рыжую особу, волной за борт только что лишь каким‑то чудом не смыло. Когда я поняла, что это обо мне говорится, намертво вцепилась в итак крепко держащую меня мужскую руку, с твердым намерением не отпускать ее ни в коем случае. Отцепилась только тогда, когда меня втолкнули в какое‑то темное помещение, и, захлопнув за мной дверь, рявкнули напоследок: – Сиди здесь, и не вздумай высовываться.
Еще чего! Да я сама буду руками‑ногами упираться, если кто‑то меня отсюда вытянуть попытается. Туда. Наружу. Где ураганный ветер и высоченные волны. И еще, кажется, ливневый дождь. Ненавижу море!
Так, теперь нужно определиться, куда это меня Радек запихнул. Темно, ничего не видно, значит, будем определять на ощупь. Ящики, мешки, коробки какие то – склад что ли? Вполне возможно. Корабль торговый, так что тут везде, где только возможно, все перевозимыми товарами заставлено. Нащупав гору мешков с чем‑то мягким, устраиваюсь с комфортом и жду, сама не знаю чего. Может, когда шторм закончится, или когда мы ко дну пойдем. Не дай Благословенные Боги! Страшно. Одной, в темноте. Но наружу точно не пойду, там еще страшнее, еще и мокро, и сыро… а здесь, по крайней мере, хотя бы сухо… и более‑менее тепло…
То, что я смогу заснуть в таких обстоятельствах, сама от себя не ожидала. А ведь заснула же. Проснулась, когда меня за плечо, кто‑то, чересчур настырный, трясти начал. Нехотя открываю глаза и в неярком свете, падающим из раскрытой настежь двери, вижу склонившегося надо мной Радэка, с крайне недовольным выражением лица. Ух, хорошо, что с ним все в порядке и с кораблем, судя по всему, тоже, раз я не в воде проснулась. И проснулась вообще. Только вот мужчина выглядит мало того, что недовольным, но еще и встревоженным, причем, весьма сильно.
– Что случилось? – вскакиваю с мешков, служивших мне ночью неплохой лежанкой и выглядываю, что там творится за дверью. – Шторм закончился?
– Закончился. – Нерадостно сообщил мне Радэк и вслед за мной пошел к выходу. Да, погодка явно не радует. Туман такой стоит, что даже мачту, рядом со мной находящуюся, еле‑еле видно. И ветра не ощущается, палуба под ногами почти даже и не качается. И обстановка вокруг, какая‑то, немного угнетающая, что ли…
Вот что‑то не нравится мне все это… какое‑то странное ощущение закрадывается, что ожидают нас всех впереди неприятности еще похлеще вчерашнего шторма… или уже наступили…
– Радэк, а ты мне еще ничего интересного не хочешь рассказать?
– Не хочу.
– А расскажешь?
– Куда же я денусь? – тяжело вздохнув, мужчина повернулся ко мне лицом. – Дела у нас, честно говоря, хуже не придумаешь. Шторм неожиданно начался, паруса почти все сорвало, убрать не успели. Пять человек волнами смыло, одного – упавшим ящиком на смерть придавило. И, ко всему остальному, с курса мы основательно сбились, так что в ближайшее время на острова вряд ли попадем. Нам бы хоть куда сейчас добраться. Корабль ремонта требует, да и без парусов далеко не уплывешь. Капитан, как только просчитает, куда это нас отнесло, всех на весла посадит, будем до ближайшего берега грести без передышки.
Ничего себе новости. На веслах я еще никогда не сидела и даже не представляла, как это все происходит. Но, видимо, узнать придется, и попробовать тоже. По крайней мере, мне еще повезло, что я в живых осталась в отличие от тех шестерых… пусть к ним будут милостивы Благословенные боги. Кстати, на палубе вообще никого из команды не видно. Я, конечно, понимаю что туман, но все равно, как‑то жутко от всего этого… Сразу же все истории про корабли, без экипажей плавающие, припомнились. Бррр!
– Радек. А куда все подевались?
– На мостике только рулевой остался, капитан в своей каюте над картами мучается. Шторм ближе к полудню прекратился, основная часть матросов, хоть на палубе и не находилась, но спать никто не решался, так что отсыпаются сейчас. Все равно, пока не узнаем, куда нас занесло, дальше двигаться смысла нет. Да и сил поднабраться нужно, веслами махать, еще‑то удовольствие… Так что, если хочешь, иди опять отдыхай, только умойся для начала, – слегка улыбнувшись, Радэк, махнул рукой на мое лицо. – И где ты умудрился так извазюкаться? Грязный весь, и лицо, и волосы…
Договорить мужчина не успел. Неожиданно, коротко охнув, потянулся рукой к своей шее и, с крайне изумленным видом выдернул из нее острую блестящую иголку. Мы оба, непонимающе уставились, на неизвестно откуда взявшийся предмет.
– Какого… что все это значит? – Раздраженно поинтересовался Радэк, после чего сразу же закатил глаза и обессилено начал заваливаться прямо на меня. Не успела я и пикнуть, как оказалась придавленной к палубе довольно тяжелым и полностью бессознательным мужским телом. Прямо перед моими глазами предстала еще парочка иголок, торчащих из шеи лежащего на мне человека. Это что же такое тут творится?!
Пытаясь вывернуться из‑под не подающего никаких признаков жизни Радэка, я пыталась хоть как‑то разглядеть, что здесь сейчас такое странное происходит. Негромкой вскрик со стороны мостика и последующий за ним шум падающего на деревянный настил чего‑то тяжелого, заставили меня настороженно замереть и прислушаться. На палубе кроме нас троих явно находился кто‑то еще, и не в единственном числе. Хлюпающие по мокрым после шторма доскам осторожные, еле слышные шаги раздавались, как мне показалось, отовсюду. Мимо несколько раз прошмыгнули плохо видимые в тумане тени, скрипнула дверь, ведущая в каюту капитана (он еще при отплытии ругался на одного из своих матросов за то, что тот все никак не найдет времени смазать жиром петли). Кто это могут быть такие? Неужели пираты?! Та‑а‑а‑ак, кажется, мне уже пора начинать бояться… еще сильнее, чем боюсь сейчас.
Еще несколько теней направилось в сторону трюма. Там же все спят! Они даже сопротивления никакого оказать не смогут. Что делать? Закричать? Страшно, и вряд ли меня услышат. Радэк своим весьма солидным весом меня почти полностью придушил, дышать уже нечем, так что крикнуть достаточно громко для того, что бы оповестить об опасности команду, у меня вряд ли получится. А вот совершенно ненужное внимание со стороны непонятных личностей, напавших на наш корабль, я привлеку однозначно, чего мне делать абсолютно не хотелось. Прикрыв глаза и оставив только малюсенькую щелочку для наблюдения, осторожно нащупываю рукой прицепленные к поясу лежащего на мне мужчины ножны, с находящимся в них, довольно солидным ножичком. Медленно вытянула и засунула себе под широкий пояс, застегивающийся поверх брюк. Сверху прикрыла своей рубашкой, которую, к счастью, носила на выпуск и настороженно замерла, с тянущей тревогой ожидая дальнейшего развития событий.
– Все? Больше никого нет? – неожиданно раздавшийся, прямо надо мной незнакомый мужской голос привел меня в дикий ужас. Не потому, что такой страшный был, а потому, что вопросы эти прозвучали не на всеобщем языке, которым пользовались все разумные расы Эльтарии, а на древнеэльфийском, считавшимся одним из «мертвых» языков. На котором уже давно никто не разговаривал и который был исключен из обязательных к изучению для почти что всех обучающих заведений. Мне не повезло. Прадед, буквально помешанный на традициях, заставил и меня, и близнецов постигать, по нашему общему с ними мнению, эту «уже давно всеми позабытую тарабарщину». Но с альтэ Талионэорвиэлем спорить мало кто решался, поэтому мы, все трое, скрипя от бессильной злости зубами, были вынуждены подчиниться и осваивать никому из нас не нужный язык. И вот же насмешка Богов. Этот древнеэльфийский не такой уж и «мертвый» оказался, раз на нем до сих пор общаются. Интересно только – кто? Вот и второй голос, на все том же наречии, первому отвечает:
– Никого не осталось, всех усыпили, теперь можно начинать перевозить добычу на остров. – Коротко и ясно. Почти. И все равно, пару слов только и сказали, а кучу нужной информации от них я получила. Значит, что мы имеем. Радек и остальная команда, все же живые, просто без сознания. И это очень даже радует. Не радует другое; захватили корабль явно не обычные пираты. Те вряд ли бы свое свободное от основной работы время посвящали кропотливому изучению довольно сложного, как в произношении, так и запоминании, «мертвого» языка. Да и перевозить нас собираются не на другой корабль, а на какой‑то неизвестный остров… стоп. ОСТРОВ?!!! Мамочка‑а‑а‑а‑а! Хоть бы это оказался не тот самый остров, о котором я вчера ночью с Радеком разговаривала. «Проклятый». А ведь, кое‑что делает это предположение вполне вероятным. На захваченном корабле никаких следов сопротивления не окажется, потому, что никто и не сопротивлялся. И хорошо, если все усыпленные захватчиками люди попадают под определение «добыча». В этом случае нас всех перевезут на остров, а если не попадаем? Кто тогда помешает нашим пленителям просто‑напросто вышвырнуть бессознательных пленных за борт, на корм рыбам. А если все‑таки «добыча»? Для чего мы этим странным невидимым личностям нужны оказались? Ведь то, что из пропавших людей никто никогда и нигде не объявлялся, вызывало у меня весьма мрачные предположения об их дальнейшей судьбе.
Нащупав припрятанный под рубашкой Радэков нож я, как можно незаметнее, вытянула его из‑за пояса и крепко ухватилась за рукоять. Если что, легко не сдамся. Тэри, гад четвероюродный, благодаря которому я во все это вляпалась, меня, помимо мечей, и на ножах еще учил драться. Так что если жить мне осталось и недолго, то я постараюсь сделать все, что бы хоть кого‑нибудь из этих «островитян» за собой в Незримый Край утянуть.
– Клийат, Нэарвий, идите двое сюда, этого здоровяка тяжело тащить будет. – Опять рядом со мной прошлепали по мокрому настилу палубы, несколько пар босых ног. И в следующее мгновение тяжелое, лежащее на мне тело поднялось вверх, благодаря чему я оказалась на виду у стоявших надо мной невидимых личностей. Почему невидимых? Да потому, что я сразу же глаза при их приближении крепко закрыла, поэтому ничего больше и не могла рассмотреть.
– Лаэрт Талиний, смотрите, здесь еще один. – Так, а это уже, кажется, говорят обо мне. – Мальчишка, такого и один понести сможет.
– Ладно, отправляйте пока что тех, которых уже подготовили, а этого уже вторым заходом заберем. Там, в трюме, еще около десятка матросов осталось. Перевезем вначале всех людей, потом займемся грузом.
Так, хоть что‑то хорошее. Убивать, по крайней мере сейчас, нас вроде бы не собираются. Хотя, для чего мы этим неизвестным нужны, совершенно непонятно. Может быть, придется пожалеть, что нас всех, еще с самого начала, во сне, не пустили ко дну. Лежу неподвижно и дальше прислушиваясь к доносящимся отовсюду звукам кипучей деятельности захвативших корабль странных особ. Тишину уже никто из непрошенных «гостей» не соблюдал. Дверьми стучат, что‑то по полу волочат, переговариваются, правда, не громко, совсем не слышно о чем.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 101; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!