Часть 1. ДОЧЬ ЛОРДА ДЕ МАРИСКО 8 страница
Алисон очень гордилась своими детьми, но с каким‑то маниакальным, почти фанатичным упорством считала себя обязанной подарить мужу сына. Он знал, что его семя очень сильное, а его жена – очень плодовита. Он пытался избегать спать с ней после рождения маленькой Кэтрин, но она однажды ночью обманом напоила его, и под влиянием винных паров он решил, что от одного раза вреда не будет…
Робин использовал свою скорбь, чтобы удалиться от двора и вообще всей светской жизни в родной Девон. Через год его сестра Виллоу начала одолевать его настойчивыми требованиями жениться во второй раз, но не сломила его сопротивления. Умом он понимал, что не был прямым виновником смерти жены, но совесть говорила иное. Будь он более выдержанным человеком, контролируй он свою необузданную, низменную натуру, Алисон была бы жива. Он не любил ее по‑настоящему, но они были добрыми друзьями.
Сейчас волей обстоятельств Робин возвращался к мирским заботам. Предполагавшаяся поездка королевы по Девону делала настоятельно необходимым приглашение ее в гости, ибо хлебосольство его отца было широко известно, и он, будучи истинным сыном Джеффри Саутвуда, не мог ударить лицом в грязь. Потом, когда было решено, что королеве следует вернуться в Лондон из‑за испанской угрозы, он почувствовал себя обязанным отправиться в столицу во главе отряда своих людей, чтобы встать на защиту Англии, а заодно развлечь королеву. Робин получил несколько отчаянных писем от членов своей семьи, в которых те жаловались на поведение его младшей сестры. В отсутствие матери и отчима братья и сестры Робина, как младшие, так и старшие, смотрели на него как на главу семьи, отчасти и под влиянием его высокого положения при дворе.
|
|
|
Он не пробыл в Лондоне и нескольких дней, как получил довольно забавное послание от Александра Гордона, нынешнего графа Брок‑Кэрнского. Граф прибыл в Королевский Молверн и нашел там вместо рдеющей от смущения невесты рассыпающегося в извинениях лорда Блисса. Он бы хотел быть представленным при дворе, чтобы получить доступ к своей не желающей идти под венец нареченной. Не поможет ли ему Робин?
Робин ответил немедленно, приглашая своего старого друга в Лондон, к себе, а уж потом они вместе подумают, как выбраться из той переделки, в которую их затащила Велвет. Она, конечно, не была точной копией своей матери, но в ней, подумал Робин, достаточно своеволия.
Алекс приехал в Лондон верхом, сопровождаемый только слугой, плутовато выглядевшим мошенником по имени Дагалд. Алекс ловко спрыгнул со своего коня и обернулся с улыбкой на красивом лице, чтобы поприветствовать хозяина, спешившего ему навстречу от дома. Вид Робина вновь напомнил Алексу, что в Париже знакомые дамы называли их между собой Архангел и Люцифер из‑за резкого контраста между высоким белокурым англичанином и загорелым темноволосым шотландцем.
|
|
|
– Алекс! Черт побери, ты выглядишь все так же. Добро пожаловать в Лондон, мой друг, – приветствовал его Робин. Граф Брок‑Кэрнский пожал протянутую руку.
– Я рад попасть сюда. Когда я смогу увидеть твою сестру? Робин усмехнулся, вспомнив привычку Алекса всегда идти напрямую к цели. Он ввел гостя в дом, приказав Дагалду следовать за дворецким. Усадив лорда Брок‑Кэрна в библиотеке с большим серебряным бокалом крепкого бургундского в руке, он сказал:
– Это все не так просто, Алекс. Ты не можешь заявиться ко двору, представиться Велвет и увести ее под венец.
– А почему нет?
Робин расхохотался. Он просто не мог удержаться. Алекс всегда знал, как использовать свое оружие в обращении с женщинами, но у него абсолютно не было изящества и такта по отношению к прекрасному полу. Он не знал, как ухаживать за дамой, считая, что его удали в постели более чем достаточно. Проблема состоит в том, решил Робин, что у его друга никогда не было девственницы. Он заговорил, тщательно подбирая слова:
|
|
|
– Алекс, моя сестра по натуре девушка очень независимая. Ее избаловали родители, и, несмотря на ваше обручение, моя мать всегда обещала ей, что она выйдет замуж только по любви.
– Чертовски глупое обещание, сказал бы я, – последовал угрюмый ответ. Граф Брок‑Кэрнский метнул на Робина мрачный взгляд.
Робин спрятал улыбку.
– Возможно, – сказал он, – но первое замужество моей матери было обговорено, когда она еще лежала в колыбели. Они никак не подходили друг другу, и до его смерти ее жизнь была сущим адом. Моя мать всегда помнила об этом. Велвет была рождена по большой любви и очень дорога отцу и матери. Они предполагали, что ты приедешь к шестнадцатилетию Велвет в будущем году, у вас будет несколько месяцев и вы узнаете друг друга. Всю свою жизнь она прожила очень уединенно и, по всей вероятности, легко влюбилась бы в тебя. Эта неожиданная перемена в твоей жизни, твое настоятельное желание жениться напугали ее. Она совсем не знает тебя, Алекс. Да и ты ни разу не видел ее со дня обручения. Теперь же, когда родители в отъезде, она почувствовала себя чуть ли не затравленным зверьком, получив твое письмо. Да еще и наш дядя Конн оказался неспособным что‑либо предпринять.
|
|
|
– Я должен жениться, Робин! Я последний в роду по мужской линии, и сама мысль о том, что Дан‑Брок унаследует мой кузен, этот идиот с трясущимися поджилками, просто бесит меня. Я не могу ждать!
Напряженность в лице его друга была столь очевидной, что Робин смягчил тон:
– Послушай, Алекс. Я унаследовал Линмут, едва покинув колыбель. Мой отец и младший брат умерли в одну зиму от эпидемии, я остался последним мужчиной в семье. Но прошло почти двадцать лет, прежде чем я женился и обзавелся детьми. Надо быть терпеливым, Алекс, только терпением и деликатностью ты сможешь завоевать сердце моей сестры, а ты должен сделать это, если хочешь счастливой семейной жизни. Тебе, мой старый друг, придется ухаживать за ней по всем правилам. Родители вернутся через несколько месяцев, и, я уверен, они поймут и поддержат тебя. Если, конечно, Велвет полюбит тебя.
– Под «ухаживанием» ты, конечно, понимаешь следование всем этим вашим английским правилам обращения с девушкой?
Робин рассмеялся:
– Не ворчи на меня, Алекс. Это не я отправлял в Королевский Молверн коротенькую записку с требованием выдать невесту. Тебе чертовски повезло, что Велвет не попросилась на службу к своей второй крестной матери, королеве Франции Марго! Пожалуйста, не будь таким упрямым шотландцем, когда речь идет об этом деле. Ваш король Джемми в один прекрасный день станет королем Англии, и тогда мы все будем едины.
– Черт побери, Роберт, я никогда по‑настоящему не ухаживал за женщиной. Когда мы учились в университете в Париже и путешествовали по Франции и Италии, не было нужды ни в каком ухаживании. Нужда была в деньгах, чтобы расплатиться с потаскушкой за ее услуги. В Дан‑Броке мне не надо беспокоиться и об этом. Пока я был просто сыном своего отца, они и тогда так и висли на мне, а теперь, когда я стал хозяином, и подавно.
– Тогда сейчас как раз твой шанс, я бы даже сказал – последний шанс научиться хорошим манерам, Алекс. Не так уж это и трудно, знаешь ли. Поэзия и цветы, маленькие подарки, остроумие, ласковые слова, предназначенные ей одной.
– Она так красива, – сказал лорд Брок‑Кэрнский почти про себя, вынимая из кармана камзола миниатюрный портрет Велвет и рассматривая его.
– Да, она хороша, – согласился Робин, всячески сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – К тому же весьма умна, независима и вконец избалованна.
– Господи Боже, ты напугал меня до смерти! – взорвался Алекс. – И как же я, простой горец, справлюсь со всем этим?
– Всемогущий Боже, тебе ни в коем случае нельзя показывать ей, что ты ее боишься, – забеспокоился Робин. – Она девушка, девственница, непорочное создание. Ухаживай за ней нежно, но твердо. Раньше у нее не было поклонников, мать с отцом очень строги в этом отношении.
– Мне бы хотелось, чтобы она не знала, кто я такой, Робин. Во всяком случае, не с самого начала.
Если бы я мог встретиться с ней так, чтобы она не знала, что я граф Брок‑Кэрнский!
Зеленоватые глаза Робина на мгновение сузились, затем он произнес:
– Если верить моему дяде, она не пожелала ничего знать о тебе, так была напугана неожиданным замужеством. Она может вспомнить Брок‑Кэрна, но, держу пари, не знает, что Брок‑Кэрн и есть Александр Гордон. Давай я представлю тебя как лорда Гордона, и, если она не припомнит этого имени, у тебя будет какое‑то время, чтобы спокойно поухаживать за ней. Если Велвет не будет знать, кто ты такой, тогда, возможно, она почувствует себя с тобой в безопасности и сможет получше тебя узнать.
– Но если она не будет знать, что я Брок‑Кэрн, позволит ли она мужчине, который с ней не обручен, ухаживать за ней?
– Но это же будет не более чем легкий флирт, Алекс, а все девушки любят летом пофлиртовать, – легко рассмеялся Робин. – Для них полезно думать, что они успели перебеситься, прежде чем вышли замуж. Тогда они испытывают большее удовлетворение в браке.
Теперь пришла очередь Алекса Гордона рассмеяться.
– Черт побери, ты набрался знаний за последние годы! – поддразнил он приятеля. – Я считал, что я старше тебя.
– Да, ты старше меня на три года, Алекс, но я уже был женат, стал отцом, потом овдовел за то время, пока мы не виделись, – тяжело вздохнул Робин. – Опыт дает знания.
– Мне очень жаль Алисон, – сказал Алекс тихо. – Жаль, что мы с ней не были знакомы, но, судя по твоей глубокой печали, она была прекрасной женщиной, Робин.
– Она была хорошей девочкой, – ответил его друг. – Если бы ты не был во Франции во время нашей свадьбы, вы бы встретились.
– Да, но моя поездка во Францию была вызвана интересами короны, а я не так‑то много делаю для Стюартов. – Он улыбнулся ободряюще. – Ты еще встретишь девушку, Робин.
– Нет, я никогда не женюсь во второй раз, – твердо, но спокойно раздалось в ответ.
Алекс не стал больше давить на друга и спросил:
– Ты не хочешь показать мне Лондон, Робин?
– Конечно, я покажу тебе Лондон, Алекс, и, уж коль я взялся развлекать королеву, ты побываешь и при дворе. Через несколько дней я запланировал дать большой прием. Отец всегда устраивал грандиозный праздник на крещение, маскарад, которого одновременно боялись и которым восхищались все портные Лондона, потому что на костюмы было боязно даже смотреть. После его смерти мать редко пользовалась этим домом – у нее свой по соседству, который, как я подозреваю, в один прекрасный день отойдет Велвет.
– Когда я встречусь с Велвет?
– Она приедет и останется здесь в доме накануне королевского приема. Смелее, Алекс! Я знаю, «то Велвет способна швыряться вещами и визжать, но никогда не слышал, чтобы она кого‑нибудь укусила. – И пока его друг сердито смотрел на него, Робин озорно рассмеялся.
Несколькими днями позже, проводив Велвет в Линмут‑Хаус, Робин думал, сможет ли Алекс научиться искусству ухаживания и даст ли ему Велвет вообще такую возможность. Ее переполняли впечатления от двора и Лондона, чего, впрочем, следовало ожидать, принимая во внимание спокойную жизнь, которую она вела до того.
Велвет была просто очарована элегантностью родового поместья и дома брата. Она громко высказывала восхищение, что вызывало улыбки на лицах слуг, которые служили здесь еще во времена ее матери.
– В доме живет еще один гость, Велвет, – сказал Робин как бы между делом.
– Кто он?
– Александр Гордон, мой шотландский друг еще по Сорбонне. Может быть, ты помнишь, я упоминал о нем. Мы повстречались в университете, вместе жили и вместе путешествовали по Европе.
– М‑м‑м, – промычала Велвет, гораздо больше заинтересованная в этот момент полупрозрачными фарфоровыми вазами с красными и алыми розами, наполнявшими своим ароматом весь огромный зал дворца.
– Ты, возможно, встретишь его вечером за обедом, Велвет.
– Кого? – Велвет неожиданно поняла, что недостаточно внимательно прислушивалась к словам брата.
– Алекса Гордона, моего приятеля.
– Извини, Робин. Твой дом так чудесен, что я не могу наглядеться. Обещаю, вечером буду более внимательной. И конечно, буду вежлива с твоими друзьями. Пэнси уже приехала из Уайтхолла?
– Я спрошу у домоправительницы, а потом покажу тебе твои апартаменты. – Он проводил ее в библиотеку, налил ей бокал легкого ароматного золотистого вина и, позвонив лакею, послал его за домоправительницей. Та появилась через мгновение, неуклюже присела в приветствии и заверила госпожу Велвет де Мариско, что ее камеристка, конечно же, благополучно прибыла со всем гардеробом своей хозяйки и в данный момент как раз готовит ванну для леди.
Велвет встала, поцеловала брата и позволила увести себя кланяющейся домоправительнице, на ходу развлекавшей ее рассказами о тех временах, когда ее мама бывала в этом доме еще невестой.
Апартаменты Велвет были обширны и состояли из передней, красивой светлой спальни с окнами, выходящими на реку и в сад, гардеробной и даже маленькой отдельной комнаты с окном для Пэнси. Пэнси, которой исполнилось всего четырнадцать, была тем не менее хорошо обучена своей матерью. У Пэнси так ловко получались прически, что, когда это умение было раскрыто, ее стали нарасхват приглашать фрейлины. Но, к их величайшему раздражению, занималась она этим только с разрешения своей госпожи. А это значило, что те, кто находился в немилости у Велвет, не могли ожидать помощи от преданной Пэнси.
Велвет чуть не вскрикнула в восторге при виде ванны, полной горячей воды. Во дворце ванных было мало, они располагались далеко друг от друга. Даже когда у нее оставалось немного свободного времени, что бывало совсем не часто, нужно было еще подкупить королевских лакеев, чтобы те принесли воды, хорошо если чуть теплой.
Воздух в ее спальне в Линмут‑Хаусе благоухал ароматом левкоев, и Пэнси развешивала перед камином два больших мягких полотенца, чтобы согреть их, – О, я хотела бы жить здесь, в доме Робина! Принимать каждый день ванну – это райское наслаждение!
– Да, – согласилась Пэнси. – Я не слишком‑то высокого мнения об этих дамах во дворце, которые обливаются духами, чтобы отбить запах немытого тела, вместо хорошей порции воды и мыла. Пойдемте, госпожа Велвет, я помогу вам раздеться.
Велвет стояла, пока ее камеристка быстро и умело снимала одежду с ее стройного тела.
– Ты захватила мое новое голубое платье, Пэнси? Я хочу надеть его сегодня вечером. Пусть Робин посмотрит, какой взрослой я стала. – С этими словами Велвет вошла в ванну и села. – Ум‑м, – промурлыкала она, закрывая глаза, и по ее лицу разлилось блаженное выражение.
Пэнси весело рассмеялась и продолжала оживленно болтать:
– Да, я привезла голубое платье и золотистое шелковое с топазами для завтрашнего приема у графа, где вы будете хозяйкой дома. Знаете, госпожа, готова поспорить, что его высочество лорд захочет, чтобы этот прекрасный дом стал вашим на время пребывания двора в Лондоне. Почему бы вам не спросить у него? Никогда не слышала, чтобы он был жадным, а вы всегда наравне с его сестрой, леди Виллоу, были его любимицей.
Велвет кивнула. Встав на колени, Пэнси взяла кусок мыла кремового цвета и начала мыть свою госпожу. Затем вымыла волосы Велвет, вылив несколько кувшинов теплой воды, чтобы хорошенько промыть. После этого Велвет выбралась из ванны, завернулась в огромное теплое полотенце и села на маленький деревянный стульчик перед камином, пока Пэнси вытирала волосы и душила их любимыми духами. Накинув розовый шелковый халат, Велвет прилегла на роскошную широкую кровать с мягчайшими пуховыми подушками, решив поспать до обеда.
Когда Пэнси разбудила ее, она чувствовала себя отдохнувшей и освеженной. Она надела шелковое нижнее белье; вызывающе экстравагантные розовые шелковые чулки, расшитые листьями в форме сердечек, с серебряными кружевными подвязками; несколько нижних юбок, маленькую юбку с фижмами и, наконец, свое новое голубое платье. Тесный корсаж охватил ее тело как вторая кожа, а вырез пришелся как раз по верхней части ее маленьких полных грудей. Велвет уставилась на себя в зеркало, покраснела и спросила неуверенным голосом:
– Пэнси, ты не считаешь этот вырез слишком низким? Пэнси отступила назад и критически оглядела свою госпожу.
– Нет, как раз так, как диктует мода. Вы просто еще не привыкли к ней.
Велвет еще с минуту смотрелась в зеркало. Платье было чудесным. Рукава расшиты крохотными бледно‑зелеными стеклянными бусинками в форме листочков и виноградных лоз, так же как и светло‑зеленая нижняя юбка. Кайма нижней юбки отделана маленькими золотыми бантами. Она не надела никаких драгоценностей за исключением крупных жемчужин в ушах, присланных родителями из Индии к ее последнему дню рождения. Прибыли они совсем недавно и были пересланы ей леди Сесили.
Усевшись перед туалетным столиком, Велвет молча смотрела, как Пэнси укладывает ей волосы: разделяет их посредине, укладывает в мягкий пучок на затылке и выпускает по бокам ее прелестного личика несколько локонов. Велвет принюхалась к своим духам и осталась довольна их пьянящим ароматом.
– Его высочество лорд будет в восхищении от вас, – сказала Пэнси с благоговением, когда Велвет встала и обула зеленые шелковые туфельки.
– Мне бы не хотелось, чтобы Робину было стыдно за его приглашение меня в качестве хозяйки дома на завтра. Он действительно очень элегантный джентльмен. Сегодня я испытаю свои чары на нем и его приятеле лорде Гордоне. Возможно, я рискну даже немного пофлиртовать с ним.
– Я считала, что вам этого хватает при дворе, – ответила Пэнси.
– Ха, – перебила ее Велвет, – с Уолтом и Скэмпом, столь неутомимо охраняющими мою добродетельность? Большинство джентльменов боятся даже просто подойти ко мне, опасаясь оказаться вызванными на дуэль.
Пэнси улыбнулась:
– Вот и хорошо, госпожа. Вы как‑никак обрученная молодая леди, насколько я помню.
Выходя из своей комнаты, Велвет обернулась и скорчила камеристке сердитую гримасу. Обручена! Господи Боже! Как она ненавидела саму мысль об этом! Интересно, приехал ли этот дикий шотландец в Королевский Молверн и как он воспринял ее отсутствие? Ну что же, хватило ведь у него нахальства подумать, что высокорожденная молодая англичанка будет сидеть и ждать, пока он приедет и увезет ее! Ни разу за все эти долгие годы, прошедшие с обручения, не приехать повидаться с ней или хотя бы написать! Не сделать ни одного подарка или к ее дню рождения, или Новому году, или Крещению. А теперь! Холодное, короткое письмо, объявляющее о его приезде аж за год до предварительно обговоренного времени свадьбы и о том, что ему надо жениться немедленно. Это непереносимо. Грубый олух, неотесанный мужлан!
Какое нахальство! Пусть убирается к дьяволу!
Велвет не представляла, что ее молчаливая ярость добавила румянца к ее щекам, пока она спускалась по лестнице, придав ей в этот вечер еще больше прелести. Следя за тем, как она сходит вниз, Робин страшно удивился. Куда делась та прелестная маленькая девочка, которую он так любил! В Велвет появилось нечто такое – возможно, посадка головы, – что напомнило ее мать в давние годы, когда она сердилась на что‑то.
Александр Гордон почувствовал, как его сердце бьется от волнения все быстрее. Она в тысячу раз красивее, чем это мог передать любой портрет. И при виде ее он понял, что должен обладать ею. Он не может позволить никому другому заполучить ее. Внезапно он задался вопросом, сможет ли он вообще заговорить с ней, ибо чувствовал, что голос у него пропал. Господи! Что же он – зеленый мальчишка, чтобы так взволноваться при виде маленькой девчонки?
Спустившись до второй ступеньки лестницы, Велвет остановила взор на двух мужчинах и улыбнулась.
– Ну что, Робин, – спросила она, – что во мне такого удивительного – я плохо выгляжу? Граф Линмутский рассмеялся.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!