Завоевание Ирландии племенами богини Дану 2 страница
Луг Длиннорукий
Луг в Таре
Вернув себе королевство, Нуада Среброрукий нередко задавал богатые пиры в Таре, где двери сторожили Гамалиага, сын Фигала, и Камал, сын Риагала.
Как‑то раз в Тару пришел юноша и попросил проводить его к королю.
– Кто ты? – спросил его страж.
– Луг, сын Киана из племени сидов и Этне, дочери короля фоморов Балора, и приемный сын Таилте, дочери короля Великой Равнины, и Эхайда Грубого, сына Дуаха.
– Что ты умеешь делать? В Тару пускают только тех, кто владеет каким‑нибудь искусством.
– Хочешь меня испытать? Я – плотник.
– Нам не нужны плотники. У нас есть плотник. Лухта, сын Лугайда.
– Я и кузнец.
– У нас есть кузнец. Колум Трех Новых Дорог.
– Я – великий воин.
– У нас есть великий воин. Огма, брат короля.
– Спрашивай еще. Я – арфист.
– Нам не нужны арфисты, потому что у нас есть арфист. Абхин, сын Бикелмоса, которого люди Трех Богов привезли с гор.
– Я – бард и умею рассказывать всякие истории.
– И бард у нас есть, а всякие истории нам рассказывает Эрк, сын Этамана.
– Я умею колдовать.
– У нас многие колдуют.
– Я – лекарь.
– И лекаря нам не надо. У нас есть Дайансехт.
– Позволь мне стать виночерпием.
– Да у нас девять виночерпиев.
– Я и с медью умею работать.
– Медных дел мастер у нас Кредне Керд.
Тогда Луг сказал:
– Пойди к королю и спроси, есть ли у него муж, который искусен, как я, и если есть, то я уйду.
Страж так и сделал. Он пришел к королю и сказал:
|
|
– У двери стоит юноша, и имя его должно быть Илданах, потому что он владеет всеми искусствами на свете. Он один может заменить всех твоих мастеров.
– Испытай его в шахматах, – сказал Нуада.
К воротам принесли шахматы, и Луг ни разу не проиграл. Когда об этом донесли Нуаде, он велел:
– Ведите его сюда. Никогда еще к нам в Тару не приходил столь искусный муж.
Страж впустил Луга. Он вошел в королевский дом и сел на место, предназначенное ученому мужу.
В зале лежал огромный камень, который едва сдвигали с места четырежды двадцать пар волов, но Огма, желая вызвать Луга на соревнование, поднял его и выбросил в окно, так что он улетел далеко за пределы Тары. Луг же, недолго думая, бросил его обратно, и камень лег на прежнее место.
Потом Луг взял в руки арфу, и мужи смеялись и плакали по ее воле, пока все не заснули.
Нуада, оценив могущество Луга, подумал, что с его помощью непременно избавит Ирландию от дани фоморам. И он поступил так. Он сошел со своего трона и усадил на него Луга, чтобы он правил четырнадцать дней и все слышали его мудрые речи.
Родился Луг в те времена, когда фоморы часто являлись в Ирландию и Балор, которого одни называли Балор Могучие Удары, а другие – Балор Злой Глаз, жил на Острове Стеклянной Башни. Корабли редко плыли мимо этого острова, потому что фоморы никого не отпускали живым.
|
|
Говорят, в старые времена, еще до того, как фирболги поселились в Ирландии, сыновья Немеда проплывали мимо острова на своих кораблях и увидели посреди моря стеклянную башню, а наверху на крыше существо, обличьем похожее на человека. Тогда они решили с помощью своего друида захватить башню. Но у фоморов тоже был друид, который колдовал не хуже их друида. Сыновья Немеда повернули корабли, и, когда башня исчезла, они подумали, будто разрушили ее. Но тут поднялась большая волна и потопила корабли.
Башня же стояла, как стояла прежде, и в ней жил Балор, которого не зря прозвали Злым Глазом. В одном глазу у него таилась смертельная сила, и никто из смертных не мог заглянуть в него и остаться в живых. Вот как он обрел свое могущество. Как‑то раз он шел мимо дома, в котором друиды его отца вершили смертельное колдовство. Окно было открыто, и, когда он заглянул в него, ядовитый пар поднялся вверх и попал ему прямо в глаз. С тех пор Балору приходилось держать его закрытым, но если перед ним оказывался враг, его воины поднимали ему веко костяным кольцом.
|
|
Однажды друид предсказал ему, что он погибнет от руки своего внука, а так как в то время у него была всего одна дочь Этне, то он запер ее в башне на острове и приставил к ней двенадцать жен, чтобы они стерегли ее. Балор строго‑настрого наказал им беречь ее от мужского взгляда и даже имени мужа не произносить при ней.
Этне выросла и стала красавицей. Иногда она видела мужей на проплывавших мимо кораблях. Иногда они являлись к ней в снах. Но сколько она ни спрашивала служанок, они ничего ей не отвечали.
Балор, не боясь смерти, продолжал воевать и грабить, как он это делал всю жизнь, топил проплывавшие мимо корабли и совершал набеги на Ирландию.
В Друим‑на‑Тейн, что значит «край огня», жили три брата из племени сидов, и звали их Гойбниу, Самтайнн и Киан.
Киан владел землей, а Гойбниу прославился своим искусством кузнеца. У Киана была волшебная корова Глас Гайбненн, в вымени которой никогда не иссякало молоко. Стоило кому‑то прослышать о ней, как ему хотелось взглянуть на нее, а многие и вовсе не прочь были ее украсть, поэтому приходилось днем и ночью ее стеречь.
Однажды Киану понадобилось выковать мечи, и он отправился к Гойбниу, ведя за собой Глас Гайбненн. В кузнице Киан застал обоих братьев, потому что Самтайнну тоже понадобились мечи и копья, и Киан попросил его подержать корову, пока он поговорит с Гойбниу.
|
|
Тем временем Балор все думал и не мог придумать, как ему подобраться незаметно к Глас Гайбненн. И на этот раз он был неподалеку. Увидев, что с коровой остался Самтайнн, он прикинулся рыжим мальчишкой, подбежал к нему и сказал, будто слышал, что его братья в кузнице договариваются из его железа выковать себе мечи, а на его мечи оставить что‑нибудь похуже.
– Клянусь, – вскричал Самтайнн, – им так просто меня не обмануть! Подержи‑ка корову, малыш, а я пойду к ним.
В ярости бросился он в кузницу, а Балор едва взялся за веревку, как помчался прочь к морю и потом через море на свой остров, таща за собой Глас.
Киан, увидев, как его брат ломится в дверь, выскочил наружу, но Балор с Глас уже были далеко в море. Ему ничего не оставалось, как отругать своего брата, а потом он стал ходить туда и сюда, словно совсем потерял голову от горя, потому что не мог придумать, как ему вернуть свою корову. В конце концов он отправился к друиду просить совета, и друид ему сказал, что, пока Балор жив, корову он не вернет, ибо ни одному смертному нельзя заглянуть в Злой Глаз и остаться живым.
Тогда Киан отправился к жене из племени друидов по имени Байрог Живущая‑На‑Горе. Она одела его в женское платье и отнесла в башню, в которой жила Этне. Созвав служанок, она попросила приюта для великой королевы, попавшей в беду. Служанки, не желая отказывать жене из племени сидов, с радостью ее приняли. Немного погодя Байрог усыпила их, и Киан пошел к Этне. Едва она увидела его, как сказала, что его лицо знакомо ей по снам, и отдала ему свою любовь. А потом порыв ветра вновь подхватил Киана и унес в Ирландию.
В положенное время Этне родила сына. Балор, прослышав об этом, приказал своим слугам туго запеленать младенца, заколоть пеленки булавками и бросить его в море. Случилось так, что, когда они несли его над заливом, булавки расстегнулись и малыш, выскользнув из пелен, упал в воду. Слуги подумали, будто он утонул, но Байрог Живущая‑На‑Горе спасла его и принесла к его отцу Клину, а он отдал его в приемные сыновья Таилте, дочери короля Великой Равнины. Вот так Луг спасся от неминуемой смерти.
Говорят, Балор сам явился в Ирландию и отрубил Киану голову на белом камне, на котором до сих пор видны красные пятна, но, похоже, он отрубил голову кому‑то другому, потому что Киан нашел свою смерть в бою с сыновьями Туиреана.
После того как Луг явился в Тару, чтобы вместе с соплеменниками отца бороться против фоморов, он стал думать, как им победить Балора. В Греллах Доллайд он нашел укромное место и позвал с собой Нуаду, и Дагду, и Огму, а еще Гойбниу и Дайансехта. Целый год они жили там, крепко храня свою тайну, чтобы фоморы ни о чем не проведали, пока они не подготовятся как следует и не соберут большое воинство. С тех пор это место называют Шепот Детей Дану.
Через год они разошлись в разные стороны, договорившись встретиться ровно через три года, и Луг возвратился к своим друзьям, сыновьям Мананнана.
Много ли, мало ли прошло времени, созвал Нуада воинов на горе Уснех к западу от Тары. Недолго пробыли они там, как увидели войско, приближающееся к ним с востока, и впереди юношу с ликом светлым, как заходящее солнце, так что не жмурясь нельзя было смотреть на него.
Когда же войско приблизилось, в юноше узнали Луга Ламх‑Фада, что значит «длиннорукий», который возвратился к ним и привел с собой сидов из Земли Обетованной, а еще своих названых братьев, сыновей Мананнана – Кройта Глегела, что значит «белый цветок», и Гойтне Горм‑Шуилеаха, что значит «голубоглазое копье», и Каине Киндкарга, что значит «красное кольцо», и Доналла Донн‑Руадха, что значит «красные волосы». Луг же восседал на кобыле Аонбхарр самого Мананнана, быстрой, как холодный ветер весной, по морю скакавшей, как посуху, и еще ни одного всадника не потерявшей мертвым. И свою кольчугу, которую не могли пробить ни меч, ни копье, Мананнан отдал Лугу, и свой шлем с двумя алмазами спереди и сзади. Когда Луг снял шлем, его лоб сверкал, как солнце в летний день. Еще у него был меч Мананнана, который называли Фреагартах, что значит «ответ». Любая рана, нанесенная этим мечом, была смертельной. Но было у него еще одно свойство. Едва враг видел его обнаженным, как силы покидали его и он становился не опаснее жены в родах.
Воинство остановилось на том самом месте, где его поджидал король Ирландии с другими сидами, и они радостно приветствовали друг друга.
Однако они недолго радовались друг другу, потому что увидели нестройный отряд из девятижды девяти угрюмых посланцев фоморов, явившихся в Ирландию за данью, и четверых из них, самых жестоких и самых безжалостных, звали Эйне и Эатфай, Корон и Компар, и они наводили такой ужас на сидов, что ни один отец или приемный отец не посмел бы наказать своего сына без их разрешения.
Они подъехали к тому месту, где сидел в окружении своих воинов король Ирландии, и король Ирландии и все сиды встали перед ними.
Тогда Луг Длиннорукий спросил Нуаду:
– Почему ты встаешь перед ними?
– Приходится, – ответил король. – Если они увидят сидящего ребенка, то и его не замедлят убить.
– Клянусь, – вскричал Луг, – их самих пора убить!
– Не делай этого, потому что фоморы жестоко отомстят нам.
– Слишком долго ты терпишь их.
С этими словами он бросился на фоморов, убивая и раня их своим мечом, пока не полегли восемью девять из них, а девятерым он даровал жизнь, отдав их под защиту короля Нуады.
– Я бы и вас убил, но мне нужны посланцы в вашу страну, потому что я не хочу посылать своих воинов, как бы их у вас не обидели.
Девять воинов отправились восвояси и в городе фоморов Лохланне рассказали всем о том, как прекрасный юноша явился в Ирландию и убил всех сборщиков дани, кроме них.
– А не убил он нас, чтобы мы рассказали вам о нем.
– Кто этот юноша? – спросил Балор Злой Глаз.
– Я знаю, – сказала его жена Кейтленн. – Он – сын нашей дочери. Помнишь предсказание? Когда он явится в Ирландию, не властвовать тебе там больше.
Фоморы собрались на совет, и среди них были Эаб, сын Нейта, и Кеанхаб, внук Нейта, и Сайтал Салмхор, и Лиат, сын Лобаса, и девять бардов фоморов, владевших даром провидения, и друид Лобас, и сам Балор, и его двенадцать белогубых сыновей, и его королева Кейтленн Кривозубая.
Это случилось как раз, когда Брес и его отец Элат пришли просить о помощи.
Брес сказал так:
– Я сам поведу семь великих воинств фоморов в Ирландию, и я вызову на бой Илданаха, великого мастера, и я отрублю ему голову и привезу ее сюда, на зеленый луг Бербхе.
– Ты сможешь, – сказали фоморы.
– Готовьте мои корабли и вдоволь запасайте мяса и эля.
Фоморы не стали медлить и тотчас занялись кораблями и провизией, а два быстроногих Луата побежали собирать воинство для Бреса. Едва все пришли и наточили мечи и копья, как Брес приказал отплывать.
Король Балор проводил свое воинство до причала и сказал так:
– Сразись, Брес, с Илданахом и отруби ему голову. А потом привяжи остров под названием Ирландия к корме, и пусть, пока ты будешь плыть, волны погуляют на нем. Ты оставь его на севере Лохланна, и ни один из детей богини Дану до скончания света не посмеет приблизиться к нему.
Отчалив от берега, фоморы подняли паруса и поплыли по непаханому полю, по окраине широко раскинувшегося моря, ни разу не свернув, пока не оказались в Эас Дара.
Брес повел свое воинство через Западный Коннахт, разрушая все на своем пути, а королем Коннахта в те времена был Бодб Деарг, сын Дагды.
Сыновья Туиреана
Луг Длиннорукий был в Таре у короля Ирландии, когда узнал, что фоморы высадились в Эас Дара. Тотчас он оседлал Аонбхарр, лошадь Мананнана, а миновали всего один день и одна ночь со времени высадки фоморов. Он пошел к королю Нуаде и рассказал ему о фоморах, которые причалили к берегу в Эас Дара, а теперь бесчинствовали на земле Бодба Деарга.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы ты помог мне в сражении против фоморов.
Однако Нуада не желал мстить за погубленный Коннахт, которым владел Бодб Деарг, а не он, и Лугу не понравился его ответ. Он уехал из Тары.
Едва он выехал за ворота, как увидел трех воинов с мечами и копьями, которые мчались ему навстречу. Это были его отец Киан и его братья Ку и Кетен, потому что у его отца были три сына.
– Куда ты так рано? – спросили они Луга.
– Славное дело ждет меня, – ответил Луг. – Фоморы в Ирландии. Сейчас они грабят Бодба Деарга. Вы мне поможете сразиться с ними?
– Каждый из нас может взять на себя по сотне воинов.
– Добрая помощь. Только лучше вам собрать всех сидов, готовых сражаться за Ирландию.
Ку и Кетен помчались на юг, а Киан – на север, и он ни разу не остановился, пока впереди не показалась равнина Муиртемне. Пересекая равнину, Киан увидел трех вооруженных воинов и узнал в них трех сыновей Туиреана, сына Огмы. Издавна между тремя сыновьями Туиреана и тремя сыновьями Кинта была неодолимая вражда, и где бы они ни встретились, сразу между ними завязывался бой.
Киан сказал так:
– Если бы мои братья были со мной, мы бы неплохо сразились, а одному мне с ними не совладать.
Увидав поблизости стадо свиней, Киан ударил себя веткой друида и, в мгновение ока превратившись в свинью, неотличимую от настоящих, принялся рыть землю.
Брайан, один из сыновей Гуиреана, спросил братьев:
– Вы видели воина?
– Видели.
– Куда же он делся?
– Не знаем.
– Надо нам получше охранять равнину, ведь идет война, – сказал Брайан. – Но я знаю, что с ним сталось. Он ударил себя веткой друида и превратился в свинью, которая теперь роет землю так же, как все остальные, а если так, то он нам не друг.
– Плохо дело, – отозвались его братья, – потому что свиньи принадлежат кому‑то из сидов, но даже если мы перебьем их всех, он все равно может ускользнуть от нас.
– Плохо тебя учили в городе знаний, – сказал ему Брайан, – если ты не можешь отличить настоящую свинью от ненастоящей.
С этими словами он ударил братьев веткой друида, и они превратились в тощих быстрых псов, которые тотчас начали лаять, учуяв след человека‑свиньи.
Вскоре одна свинья отделилась от стада, и остальные не обратили на нее никакого внимания, хотя она побежала к лесу. На опушке Брайан поразил ее копьем.
Свинья вскрикнула, а потом сказала так:
– Не по‑доброму ты поступил со мной.
– Похоже, ты знаешь человеческий язык, – удивился Брайан.
– Я и есть человек. Киан я, сын Кинта, и я прошу у тебя защиты.
– Клянусь всеми богами, будь у тебя даже семь жизней, я бы все отобрал одну за другой.
– Пусть так. Все же исполни одну просьбу. Позволь мне вновь принять мой облик.
– Что ж, – проговорил Брайан, – мне легче убить человека, чем свинью.
Киан сбросил с себя обличье свиньи и попросил:
– Будь милостив.
– Нет.
– Ладно. Хорошо уже, что ты позволил мне стать человеком. Если бы я был свиньей, то, убив меня, ты отделался бы платой за свинью. Не было и не будет воина, месть за которого сравнится с местью за меня. Рука, отнявшая жизнь у отца, будет в долгу перед моим сыном. Оружие, поразившее меня, обо всем расскажет ему.
– Ты не будешь убит мечом и не будешь убит копьем. Мы побьем тебя камнями.
И братья принялись с такой силой и ненавистью бросать в воина камни, что вскоре его несчастное изломанное тело перестало подавать признаки жизни. Братья вырыли могилу и похоронили воина, но земля не приняла его. Тогда Брайан сказал, что надо попытаться еще раз, и они вырыли другую могилу, но земля вновь вытолкнула тело наверх. Шесть раз сыновья Туиреана хоронили воина, и шесть раз земля выталкивала его. Но на седьмой раз тело осталось в могиле, и братья поехали дальше, туда, где Луг Длиннорукий собирал войско.
Что до Луга, то, расставшись с отцом, он поскакал на запад от Тары по направлению к горам, которые потом будут звать Гайрех или Илгайрех, в крепость Шаннон, которая теперь называется Атлуайн, к Беарнанах‑Эадаргана, «пропасти раздела», через Маг‑Луирг, «равнину погони», к Корр Слиав‑на‑Сегза, что значит «круглая гора песенной весны», на вершину Киан‑Слиав, через солнечный Коранн, а оттуда на Маг Моран‑Аонай, «великую равнину светловолосых людей», где теперь были фоморы и с ними предатели из Коннахта.
Это там Брес встал со своего места и сказал:
– Не диво ли, что солнце сегодня взошло на западе, когда всегда оно восходит на востоке.
– Уж лучше бы вправду солнце взошло на западе, – вздохнули в ответ друиды.
– Что же это?
– Сияющее лицо Луга, сына Этне.
Луг приблизился к ним и поздоровался.
– Почему ты говоришь с нами как друг?
– Потому что половина меня принадлежит детям богини Дану, а половина – ваша. А теперь отдавайте молочных коров, которых вы отобрали у ирландцев.
– Пусть удача отвернется от тебя и ты никаких коров не получишь, не то что молочных, – со злостью ответил ему один из фоморов.
Три дня и три ночи Луг не отходил от фоморов, а на четвертый день прискакали всадники‑сиды. И Бодб Деарг, сын Дагды, привел двадцать девять воинов. Он спросил:
– Почему ты медлишь с битвой?
– Я ждал тебя, – ответил Луг.
Короли и вожди Ирландии подняли над головами копья, выставили перед собой щиты и на Маг Мор‑ан‑Аонай пошли сомкнутым строем на фоморов, которые тоже пошли им навстречу, забрасывая их свистящими копьями, а когда от копий остались одни обломки, сиды и фоморы вытащили мечи из ножен и с такой силой схватились друг с другом, что издалека казалось, будто вся долина объята огнем.
Луг тем временем искал на поле битвы Бреса, сына Элата, а когда нашел его, то стал биться с его стражниками, и они не могли устоять перед ним. Двести воинов полегли от его меча.
Увидел это Брес и попросил у Луга защиты.
– Если ты пощадишь меня, – сказал он, – я приведу всех фоморов на великую битву. Клянусь солнцем и луной, морем и сушей.
Луг пощадил его, и тогда друиды, приплывшие с Бресом, тоже запросили пощады.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 116; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!