Бросьте мяч в быстрый поток, и он никогда не остановится

 

Известно высказывание: «Бросьте мяч в быстрый поток, и он никогда не остановится»[68].

Смысл этих слов в том, что если вы бросите мяч в стремительно текущую воду, волны подхватят его и понесут дальше. При этом мяч никогда не прекратит движение.

 

Разорвите связь между прошлым и будущим

 

Известно изречение: «Разорвите связь между прошлым и будущим». Не освобождаться от предыдущих мгновений, позволять следам прошлого накапливаться – и то, и другое плохо. Это означает, что следует рассечь время в промежутке между прошлым и настоящим. Это важно для отрыва прошлого от настоящего и настоящего от будущего. Это означает не задерживать ум нигде.

 

Вода выжигает небеса, огонь очищает облака

 

О люди, не поджигайте полей!

Мой возлюбленный и я укрылись

В вешних травах близ Мусасино[69].

 

Кто‑то выразил смысл этого стихотворения в следующих строках:

 

Когда белые облака собираются вместе,

Утренняя краса уже поблекла.

 

Есть один предмет, который я долго обдумывал про себя, но сейчас поведаю вам. И хотя я знаю, что это всего лишь мое личное, небесспорное мнение, я чувствую, что мне пришло время изложить свою точку зрения.

Вы – мастер боевых искусств, которому нет равных ни в прошлом, ни в настоящем. Вы великолепны в своем звании, жаловании и репутации. Вы не должны забывать об этом ни днем, ни ночью и, стремясь оправдать оказанную вам честь, должны выполнять свои обязанности, как того требует от вас преданность.

Совершенная преданность способствует правильной ориентации ума и дисциплине тела. Кроме того, преданность не допускает даже малейшего сомнения в мыслях о господине. Она не позволяет человеку презирать и обвинять других. Не пренебрегайте своими повседневными делами. У себя дома почитайте родителей, не допускайте ничего непристойного в отношениях мужа и жены, не содержите любовниц, не предавайтесь чувственности, будьте пунктуальны в формальностях, будьте строги с детьми и во всем следуйте Пути. Нанимая людей низших сословий, не выделяйте никого на основе личных предпочтений. Нанимайте преданных людей и приближайте их к себе, размышляйте о своих недостатках, управляйте провинцией благоразумно и отстраняйте от себя ненадежных людей.

Действуя таким образом, вы сделаете преданных людей еще лучше, тогда как ненадежные будут стремиться к преданности, видя, что их господин благоволит преданным. Так люди откажутся от пороков и обратятся к добродетелям.

Господин и слуга, высший и низший будут достойными людьми. Когда личные желания ваших подданных начнут убывать, и они забудут о своей гордыне, ваша провинция будет процветать, люди будут лояльными, дети будут уважать родителей, а начальники и подчиненные будут работать вместе, как руки и ноги. Тогда в провинции естественно воцарится мир. Вот что такое преданность.

Таким в высшей степени решительным воином вам надлежит быть в любой ситуации, даже если вы выступаете в поход во главе ста тысяч солдат. Когда ум тысячерукого бодхисаттвы по имени Каннон работает естественно, каждая рука будет приносить пользу. Подобно этому, если в ходе практики вашего боевого искусства ум работает естественно, движения всех частей вашего тела будут свободны, и жизни тысячи неприятелей окажутся на милости вашего меча. Разве не достойна похвалы преданность, которая творит такие чудеса?

Другие люди не могут видеть, как работает ваш ум, естественно или нет. Когда возникает мысль, в ней есть зачатки добра и зла. Если человек будет размышлять об основаниях добра и зла, если он будет творить добро и воздерживаться от зла, в его уме самопроизвольно воцарится естественность.

Знать, что такое зло, и не уклоняться от злонамеренных поступков – это болезненное потакание желаниям. Будь то пристрастие к чувственности или потворство прихотям – в обоих случаях умом руководит желание. Если вы исполнены желания, вы не воспользуетесь достоинствами преданного человека. Что‑то в нем придется вам не по душе. Вместо этого вы прибегнете к услугам ненадежного человека. Отдавать предпочтение недостойным, когда в вашем распоряжении есть достойные – все равно что лишиться всех достойных людей вообще.

Даже если вам служат несколько тысяч человек, возможно, что в минуту опасности вы не найдете ни одного преданного. Что же касается молодых людей, ум которых с самого начала чужд естественности, им и в голову не придет ради вас пожертвовать жизнью. Я ни разу, даже в преданиях о прошлом, не слышал о том, чтобы люди со смущенным умом в трудную минуту приходили на помощь своему господину.

Забывать об этом, когда ваше сиятельство набирает себе учеников, воистину достойно стыда.

Люди забывают, что, повинуясь плохим склонностям, человек может приобрести плохие привычки. Хотя он думает, что никто не знает о его прегрешениях, известно, что «нет ничего более ясного, чем то, что плохо видно».

Если вы знаете о своих плохих привычках, о них знают также небеса, земля, боги и люди[70]. Если люди знают о них, разве безопасность провинции не оказывается под угрозой? Вы должны видеть, что ваши плохие привычки – это источник великой опасности.

Например, как бы настойчиво вы не предлагали свои услуги вашему повелителю, если среди людей вашего клана нет согласия, и население долины Ягю не подчиняется вам, ваши устремления не увенчаются успехом.

Говорят, что если вы желаете знать сильные и слабые места человека, достаточно присмотреться к тем слугам и приближенным, которые пользуются его расположением, а также к людям, с которыми он водит интимную дружбу. Если человек не достиг гармонии, окажется, что никто из его слуг и друзей не заслуживает доверия. В этом случае его будут презирать соседи, и люди других провинций также будут о нем весьма невысокого мнения. Но если человек и его слуги заслуживают доверия, они будут пользоваться уважением соседей.

Говорят, что хороший человек – все равно что самоцвет для своей провинции. Вы должны стать таким человеком.

Если там, где вас знают, вы будете решительно избегать недобропорядочности, отстранять от себя беспринципных, любить и почитать мудрых, правительство провинции от этого только выиграет, и вас сочтут самым преданным из слуг.

Кроме того, в отношении поведения вашего достопочтенного сына неправильно попрекать детей за то, в чем отец сам не совершенен. Если вы вначале исправите свое собственное поведение, а затем укажете вашему старшему сыну на его недостатки, он быстро исправится. Более того, ваш младший сын, господин Найдзэн, будет брать с него пример и вести себя достойно. Так отец и его сыновья станут добродетельными людьми.

Вот каким может быть итог ваших действий.

Говорят, что мудрый человек приближает к себе и удаляет от себя людей в соответствии с их порядочностью. В настоящее время, когда вы пользуетесь славой хорошего слуги, совершенно немыслимо, чтобы провинциальные господа из числа ваших подданных давали взятки, а достойных людей забывали из‑за чьего‑то корыстолюбия.

То, что вы любите танцевать ранбу [71], гордитесь своей осведомленностью в театре Но и иногда щеголяете перед провинциальными господами другими умениями, позвольте мне верить, является всего лишь вашей мимолетной болезнью.

Мне ли напоминать вам, что императорские речи иногда подаются в виде постановок Саругаку [72] и что даймё, пользующиеся самым высоким авторитетом, чаще всего оказываются приближенными сёгуна?

Ведь недаром в песне говорится:

 

Один лишь ум

Может ввести ум в заблуждение.

Об этом уме

Не забывай.

 

 

 

 

Ясное звучание самоцветов

 

Мы ничем не дорожим больше, чем жизнью. Каким бы человек ни был, богатым или бедным, если он не прожил долгую жизнь, он не выполнил своего назначения. Однако продлить свою жизнь невозможно. Даже если кто‑то потратит на это все свои деньги и драгоценности, он не сможет этого сделать.

Говорят также, что жизнь ничего не стоит в сравнении с праведностью[73]. Воистину, больше всего люди ценят в жизни именно праведность.

Жизнь – самое ценное, что у нас есть. Но поскольку, отстаивая праведность, мы подчас отказываемся от столь ценимой нами жизни, нет ничего достойнее праведности.

Присматриваясь пристальнее к миру, мы видим, что есть много людей, которые легко расстаются с жизнью. Но, как вы думаете, найдется ли из тысячи один, который умрет за праведность? Вопреки нашему ожиданию, среди смиренных слуг многие пойдут на это. Однако людям, которые почитают себя мудрыми, нелегко отважиться на такой шаг.

Как‑то погожим весенним днем я размышлял об этом, произнося отдельные мысли вслух, и тогда один из присутствующих обратился ко мне со словами:

– Хотя имущество может глубоко порадовать душу, наше самое большое богатство – жизнь.

Поэтому, когда приближается последний миг, человек готов отказаться от всего, что у него есть, лишь бы сохранить себе жизнь. Однако зная, что найдутся люди, которые не задумываясь расстанутся со столь ценимой всеми жизнью во имя праведности, нетрудно понять, что праведность дороже самой жизни. Желание, жизнь и праведность – из этих трех разве не праведность люди ценят превыше всего?

– Рассматривая желание, жизнь и праведность, – отвечал я, – нет ничего удивительного в том, что мы больше всего ценим праведность. Но сказать, что все люди без исключения отдают предпочтение праведности, было бы ошибкой. Редко встретишь человека, который, отдавая должное жизни и желанию, никогда бы не изменял праведности в своих мыслях.

– Богатство – жемчужина жизни, – продолжил мой собеседник. – Без жизни богатство бесполезно, поэтому жизнь ценнее богатства. Однако многие легко расстаются с жизнью во имя праведности.

– Правда ли, что многие люди с готовностью рискуют жизнью во имя праведности? – спросил я.

– В этом мире много таких, которые не могут вынести оскорбления, – ответил мой собеседник, – и поэтому когда их оскорбили, они не задумываясь вступают в поединок и легко расстаются с жизнью. Это пример того, как следует ценить праведность и относиться к жизни легко. Это пример смерти за праведность, а не за богатство или жизнь. Или давайте посмотрим на тех, кто пал в бою; таких не счесть. Все они умерли за праведность. Имея это в виду, можно сказать, что все люди ценят праведность выше желания и жизни.

– Смерть человека, который был уязвлен оскорблением, лишь напоминает смерть за праведность, – возразил я. – На самом деле это лишь мгновенная безрассудность того, кто ослеплен гневом. По праву мы должны были бы назвать такую смерть безрассудной и не более. Такой человек отступил от праведности еще до того, как его оскорбили. Именно поэтому оскорбление уязвило его. Если в отношениях с людьми человек руководствуется только праведностью, его невозможно оскорбить. Если же человека оскорбили, это значит, что он утратил праведность еще до того, как это случилось.

Праведность очень важна. По сути, праведность – это Закон неба, дающий всему жизнь. Когда праведность входит в тело, ее называют природой человека. В других случаях ее называют добродетелью, правдивостью, человечностью и Путем. Хотя обозначение меняется в соответствии с ситуацией, а действие определяется обозначением, по существу здесь говорится об одном и том же.

Когда речь идет о человечности при участии многих людей, ее действие – доброжелательность.

Когда речь идет о праведности, и при этом решаются общественные вопросы, ее роль – не допустить ошибки при высказывании мнений.

Даже в смерти, если человек не руководствуется высшими идеалами, он далек от праведности. И все же найдутся люди, которые скажут, что если человек умер без сожаления, у него было это качество[74].

Считается, что праведность – нечто чуждое пороку и составляющее самую суть человеческого ума. Если человек проявляет честность во всех своих действиях, ему присуща праведность.

Не принимать этого во внимание и умирать, повинуясь желанию – это не праведная смерть. Что же касается всех тех, кто погибает в поединке или на поле битвы, найдется ли среди них хотя бы один из тысячи, кто действительно умер за праведность?

Поэтому с момента поступления на службу к даймё одежда, меч и обувь человека, его паланкин, лошадь и другое имущество – все приходит к нему по милости господина. Семья, жена, дети и его собственные слуги – все они и их родственники – ни о ком из них нельзя сказать, что он не пользуется расположением господина. Твердо зная об этом, человек на службе у дайме легко расстается с жизнью, встретившись с врагами своего господина на поле битвы. Вот что такое смерть за праведность.

Такой слуга умирает не за имя и не за то, чтобы приобрести славу, имение или жалование. Получить милость и вернуть милость – вот в чем проявляется искренность самой сути человеческого ума.

Найдется ли из тысячи один, кто может умереть таким образом? Иногда непредвиденные обстоятельства затрагивают сотни тысяч людей, поэтому, если бы такой человек нашелся, тогда в ста тысячах их было бы сто.

Воистину найти сто праведных людей нелегко.

Какую бы эпоху мы ни взяли, если в стране идет война, подчас в одной битве погибает пять или семь тысяч человек. Среди них есть отважные воины, которые оставляют после себя доброе имя. Но есть и такие, кто погиб на поле боя, но другие этого даже не заметили. Может показаться, что все эти люди умерли за праведность, но на самом деле это не так. Многие из них умерли за славу или прибыль.

Как правило, первой человеку приходит мысль о том, чтобы сделать что‑то ради славы; затем возникает стремление утвердить свое имя; и наконец, последним мотивом чаще всего выступает желание приобрести землю и обогатиться.

Есть люди, которые совершают геройские поступки, приобретают славу и достигают успехов в мире. Есть люди, которые погибают на поле боя. Среди старых самураев есть желающие оставить славное имя своим потомкам. Такие в каждой битве стремятся умереть смертью героя. Если же умереть им не удалось, они готовы отказаться от имени и состояния. Воистину такие люди не дорожат своей жизнью, но дорожат именем и достатком потомков. В смерти они исполнены желания и страсти. Это не праведность.

Те, кто услышал доброе слово господина и честно прослужил ему всю жизнь, умирают смертью праведности. Но даже среди них нет тех, кто ценит праведность превыше всего, хотя именно праведность следует ценить. Таким образом ни об умирающем во имя желания, ни о том, кто дорожит жизнью и навлекает на себя позор, нельзя сказать, что они ценят праведность. При этом не важно, живут такие люди или умирают.

Чен‑ин и Цу‑цзю умерли вместе во имя праведности[75]. Бо‑и и Шу‑чи относились к тем, кто глубоко размышляет о праведности и негодует, когда вассал убивает своего господина[76]. В конце концов они умерли голодной смертью у подножия горы Шоуян.

Пытаясь найти таких людей, мы убеждаемся, что даже в древности их было немного. Более того, в сегодняшнем заблудшем мире едва ли найдешь человека, который, отдавая предпочтение праведности, забудет о желании и жизни. Обычно люди расстаются с жизнью из‑за желания. О таких можно сказать, что они привязаны к жизни и поэтому покрывают себя позором. Никто из них не имеет даже понятия о праведности.

Многие одевают маску праведности, но в действительности никогда не задумываются над ней. Такие люди, сталкиваясь с неприятностями, неспособны их выносить и прибегают к оскорблениям. Оскорбления достигают цели, и тогда им приходится расплачиваться за это жизнью. Такие люди не только не ведают о праведности; от них за версту несет желанием.

Полагать, что я могу досадить человеку и не стать объектом его брани – проявление желания. Такой подход можно уподобить действиям того, кто дает другим камень, и когда они возвращают ему золото, он считает их друзьями, а когда они возвращают ему камень, он отрубает им голову. Если человек хвалит другого, его слова также, скорее всего, вернутся к нему. Но человеком движет желание, если он злословит на другого и, получив злословие обратно, отрубает ему голову и при этом погибает сам. Действия такого человека глупы. Это противоположность праведности.

У каждого самурая есть хозяин.

Поэтому самурай, умирая в результате ссоры, ни за грош отдает жизнь, находящуюся в распоряжении его господина. Такой человек тоже не понимает разницы между добром и злом и не имеет никакого представления о праведности.

Желанием называют не только привязанность к богатству и алчные мысли человека о том, сколько у него серебра и золота.

Когда глаз видит цвет, возникает желание.

Когда ухо слышит звук, возникает желание.

Когда нос чувствует запах, возникает желание.

Когда появляется хотя бы одна мысль, возникает желание.

Это тело было создано и вскормлено желанием, и природа вещей такова, что желанием в той или иной мере связан каждый. Хотя внутри тела, созданного и вскормленного желаниями, есть природа, чуждая желаниям, страстность не позволяет ее достоинствам возобладать. Эта природа отзывается на десять тысяч вещей во внешнем мире. Она отягощена шестью желаниями, и разглядеть ее под ними нелегко[77].

Это тело создано из пяти скандх: формы, чувства, представления, воли и сознания.

Форма есть физическое тело.

Чувство есть реакция физического тела на добро и зло, правильное и неправильное, радость и печаль, удовольствие и страдание.

Представление есть средство предсказания. Оно рождает ненависть ко злу, стремление избежать страданий, желание добра и надежду на радость.

Воля подразумевает работу тела на основе чувства и представления. Это означает избегание боли и получение удовольствия, нетерпение зла и стремление к добру.

Сознание есть различение добра и зла, правильного и неправильного, удовольствия и страдания, радости и печали, которые связаны с чувством, представлением и волей. Благодаря сознанию зло известно как зло, добро как добро, страдание как страдание, а удовольствие как удовольствие.

Поскольку сознание различает и формирует предрассудки, оно сторонится уродства и льнет к прекрасному, приводя физическое тело в движение в соответствии с привязанностями.

Когда физическое тело существует, возникает скандха чувства.

Когда скандха чувства существует, возникает скандха представления.

Когда скандха представления существует, приходит в действие скандха воли.

Когда скандха воли приходит в действие, появляется скандха сознания.

В силу наличия скандхи сознания мы различаем добро и зло, правильное и неправильное, прекрасное и уродливое. Затем у нас возникают мысли о принятии и непринятии, и как только возникают эти мысли, рождается физическое тело. Это напоминает солнце и луну, отраженные в воде. Будда учил: «Возникновение формы в ответ на материальный мир подобно отражению луны в воде»[78].

Форма, чувство, представление, воля, сознание – а затем от сознания обратно к форме – так замыкается цепочка скандх. Поток двенадцати звеньев в цепи существования, получив тело, начинается с единственной мысли в нашем сознании[79].

Поэтому сознание есть желание. Это желание дает начало телу из пяти скандх. Поскольку тело есть сгусток желания, достаточно лишь выдернуть хотя бы один волосок, и тут же рождаются мысли, исполненные желания. Когда кто‑то касается пальца вашей руки, рождаются мысли, исполненные желания. Когда кто‑то касается пальца вашей ноги, рождаются мысли, исполненные желания. Все тело создано желанием.

Внутри этого тела, созданного и вскормленного желанием, пребывает бесстрастная и совершенная природа ума. Эта природа не зависит от пяти скандх, не имеет ни цвета, ни формы и не является желанием. Она безупречно правильна и совершенно непогрешима. Если человек руководствуется этой природой во всех своих действиях, его действия являют праведность. Эта совершенно непогрешимая природа есть суть праведности.

Слово праведность используют в тех случаях, когда непогрешимая природа проявляет себя во внешнем мире. Ее также называют человечностью; ее действие – доброжелательность. Имея в виду суть праведности, мы говорим человечность, а слово доброжелательность используем для обозначения проявлений праведности во времени. Праведность, человечность, доброжелательность, мудрость – суть одна и та же, но названия разные.

Следует понять, что эта суть составляет природу ума. Поэтому говорят, что путь Конфуция – это путь искренности и симпатии. Искренность – то же, что и «природа ума». Симпатия – то же, что и «подобный ум», или «единство». Если природа ума или подобие ума постигнуты, ни одно из десяти тысяч дел не завершится неудачей.

Если человек не просветлен, он никогда не постигнет этого. Даже если вы будете объяснять сто дней, и он все это время будет слушать, он едва ли приблизится к пониманию Пути.

Если кто‑либо не согласен со сказанным здесь, ему следует обратиться к сокровенным словам и деяниям проповедников учения конфуцианских классиков. Они не отличаются от слов, изрекаемых проповедниками буддийских писаний. Эти писания не имеют своей целью развенчивание конфуцианства. Человек может быть красноречив, словно горный ручей, но если его ум не просветлен и он не видит подлинную природу своего ума, на него нельзя полагаться. Мы должны уметь быстро определять таких людей по их поведению.

Некто выразил сомнение, сказав:

– Если даже видение и слышание есть желания, если даже возникновение единственной мысли есть желание, как нам достичь праведности? Сосредоточивая мысль, человек становится подобным камню или дереву. Будучи подобным камню или дереву, человек едва ли может действовать праведно во имя своего господина. Если такой человек не обладает великой силой воли, ему будет очень трудно этого достичь.

– Это оправданное сомнение, – ответил я. – Если в уме нет мыслей, человек не побежит ни влево, ни вправо; он не будет ни подниматься вверх, ни опускаться вниз, а будет лишь двигаться прямо вперед. Стоит только одной мысли возникнуть, как человек побежит вправо или влево, переместится вверх или вниз и в конце концов достигнет желаемого места. Именно поэтому мысль называют желанием.

Добродетель безупречности сокрыта. Если желание отсутствует, человеку едва ли удастся совершить добро или зло. Даже если у вас есть намерение спасти человека, свалившегося в пропасть, вы не сможете сделать это, если у вас нет рук. Если у вас есть намерение толкнуть кого‑то в пропасть, вы не сможете это сделать, если у вас нет рук. Таким образом, в случае удачи или неудачи, как только появляются руки, природа вещей изменяется.

Человек прибегает к силе желания в случае успеха и неудачи, и когда он руководствуется в своих действиях безупречностью и непогрешимым умом, успех и неудача зависят от этой силы.

Если человек верен безупречности, его действия не определяются желанием. Им движет праведность. Праведность – не что иное, как добродетель.

Считайте, что природа ума – это повозка, в которой находится сила воли. Направьте повозку к месту неудачи, и там случится неудача. Направьте ее к месту удачи, и там случится удача. Но в обоих случаях, если человек доверится направлению движения природы ума, он достигнет праведности. Если отделить себя от желания и уподобиться камню или дереву, ничего хорошего не достичь. Постичь праведность, не прекращая желания, – вот что такое Путь.

Среди божеств есть знаменитые и неизвестные. Сумиеси, Тамацусима, Китано и Хирано – знаменитые божества. Когда же мы просто говорим «боги», мы имеем в виду тех, имена которых не знаем. Когда мы говорим о поклонении богам и их почитании, мы не делаем различия между именами Сумиеси, Тамацусима, Хирано и Китано. Мы поклоняемся им всем и почитаем их всех.

Когда мы поклоняемся божеству Китано, мы забываем о божестве Хирано. Когда мы почитаем божество Хирано, мы оставляем в стороне божество Китано.

Отводя каждому божеству отдельное место для почитания, мы умаляем достоинство других божеств. Ведь в этом месте почитается одно божество, тогда как другие боги оказываются забытыми.

Когда мы говорим о божествах, мы не разделяем их, указывая, какому божеству следует поклоняться в каком месте. Такой подход нельзя было бы по праву назвать Путем Богов. Подлинный Путь Богов проявляется в том, что мы поклоняемся божествам, где бы мы ни были и какого бы бога мы перед собой не видели. Мы должны обсудить это в связи с Путем Господина и Слуги.

Господин – это повелитель, а слуга – это прислужник повелителя. Слова господин и слуга не используются при упоминании людей, ранг которых ниже, чем господин и слуга, но сейчас мы не будем останавливаться на этом.

Среди господ есть знаменитые и те, чьи имена неизвестны. Среди слуг также есть известные и те, о которых никто не знает. Говоря о знаменитом господине, человек выскажется так: «Наш господин Мацуй Дэва» или: «Мой господин Ямамото Тадзима». Говоря о неизвестных господах, человек скажет просто «господин», не называя его имени.

 

Самурай верхом в доспехах и шлеме. Рисунок неизвестного художника

 

Для слуги Путь Господина открывается, как только он скажет «господин». Для господина Путь Слуги открывается, как только он скажет «слуга».

В старину говорили, что «мудрый слуга не служит двум господам». Смысл этих слов в том, что, по законам тех времен, слуга не должен был иметь двух хозяев. В наши дни мир пришел в упадок, и слуги теперь нанимаются к одному господину, а затем к другому, уподобляясь тем самым бродячим приказчикам, которые только и умеют что себя хвалить. Вот в какие времена мы живем.

Господин подчас оказывается недовольным своим слугой и выгоняет его из дома, осыпая проклятиями. Это также приводит к тому, что Путь Господина и Путь Слуги, Путь Хозяина и Путь Прислужника утрачивают свое достоинство.

Даже если человек служит в нескольких кланах, он должен считать, что хозяин у него один и только один. Такой человек должен считать, что служит неизвестному господину, имени которого никто не знает. Этого достаточно, чтобы стать на Путь Господина. Даже если слуга переходит из клана в клан, он должен говорить об одном хозяине «мой господин» и о другом тоже «мой господин». При этом он будет относиться к господину с великим почтением, и даже если какой‑то клан придет в упадок, его дух останется прежним. Таким образом господин будет для него одним от начала и до конца.

Если человек привык размышлять про себя: «Мой господин Мацуй Дэва на самом деле проходимец…», то даже если он получит жалованье, имение или звание, он никогда не сможет отозваться с почтением: «Мой господин». Когда он впоследствии поступит на службу к господину Ямамото Тадзима, его отношение в новому господину по существу не изменится. Таким образом, что бы он ни делал, он не постигнет смысл слова господин и ничего не добьется.

Поэтому лучше не спрашивать, как зовут того или иного господина, а просто говорить «мой господин» и, не упоминая его имени, следовать праведности в служении ему. Если человек поступает таким образом и служит господину, никогда не ступая на его тень, то сколько бы он ни служил, месяц, год или десять лет, у него будет только один‑единственный господин.

Даже если у господина часто сменяются слуги, он не должен пренебрегать Путем Слуги. Он не должен проводить различие между новыми слугами и теми, кто состоит на службе уже много лет. Он должен иметь любовь и сочувствие глубоко в своем сердце, а также быть щедрым ко всем в равной мере. При этом все слуги будут без имени, господин будет без имени, но Путь Господина и Слуги, Хозяина и Прислужника будет на высоте. Не следует делать различия между теми, кто поступил на службу сегодня, и теми, кто служит уже десять или двадцать лет. Ко всем слугам следует относиться с равной любовью и сочувствием. О каждом из них следует думать как о «моем слуге».

Скорее всего, слуги будут различаться по жалованью и размеру имения, но с точки зрения праведности и любви между ними не следует проводить различия. Даже если слуга приступил к исполнению своих обязанностей сегодня, словам «новый слуга» следует придать смысл «мой слуга».

Разве это не Путь Господина и Слуги?

Ли Бо сказал:

«Небо и земля – путевой приют десяти тысяч вещей. Быстротечное время – вечный странник. Жизнь мимолетна. Она подобна сновидению[80]. Как долго продлится наше счастье? Древние зажигали лампы и развлекались в ночное время. В этом они были правы».

Слово вещи здесь подразумевает не только неживые объекты. Считается, что человек также является вещью[81]. Пространство между небом и землей – это приют на пути туда и обратно, как для людей, как и для неживых объектов. В конце ни люди, ни объекты не остаются неизменными. Прохождение времени подобно бесконечному движению путника, а медленный круговорот весны, лета, осени и зимы продолжается без изменений на протяжении сотен поколений.

Тело подобно сновидению. Когда мы это видим и пробуждаемся, после нас не остается даже следа. Как долго нам еще суждено спать?

Древние видели смысл в том, чтобы зажигать ночью лампы и продолжать развлечения в темное время суток.

В этом человек может совершить ошибку. Развлечения должны иметь предел, и если они его имеют, в них нет ничего плохого. Тот, кто не соблюдает меры, сойдет с ума.

Если человек не будет развлекаться свыше дозволенного, он не совершит ошибки. То, что мы называем пределом, – это рамки, которые существуют для всего. Подобно ровным участкам бамбуковой палки, развлечения должны иметь начало и конец. Выходить за пределы разумного нехорошо.

Дворцовая знать развлекается во дворце, самураи имеют свои самурайские развлечения, а священники имеют развлечения для священников. У каждого сословия должны быть свои развлечения.

Следует сказать также, что пристрастие к развлечениям других сословий означает выход за рамки ограничений. У дворцовой знати есть китайская и японская поэзия, а также духовые и струнные инструменты. Эти люди могут читать стихи и наслаждаться музыкой всю ночь напролет, и в этом не будет ничего плохого. Вполне понятно также, что самураи и священники также имеют приличествующие им развлечения.

Строго говоря, для священников не должно быть развлечений вообще. Говорят также: «По закону не просунешь даже иглу, а частным порядком пройдет конный экипаж»[82]. Это означает, что, принимая во внимание человеческие слабости и упадочное состояние мира, нам следует допустить, что священники также будут иметь развлечения. Встречаясь в ночной тиши, они также могут сочинять китайскую и японскую поэзию. Даже цепочки стихов вполне приличествуют их общественному положению. Однако им не подобает проявлять чувства при лунном свете и цветущих вишнях, а также с чашами сакэ в руках собираться вместе с молодыми в саду для любования полной луной. Но вот иметь небольшой камень для растирания твердых чернил и бумагу для каллиграфии не будет для священников плохим тоном.

Но даже это, не говоря уже о многих других, заведомо менее достойных времяпрепровождениях, не к лицу тому священнику, который претендует на религиозный дух.

Не будет ничего удивительного, если и знать, и самураи, постигнув мимолетность этого мира, зажгут ночью лампы и будут развлекаться до самой зари.

Есть люди, от которых можно услышать: «Все подобно сновидению! Нам остается лишь играть!» Они без нужды изнуряют свои ум и тело, окунаются в удовольствия и стремятся к великой роскоши. И хотя они иногда тоже цитируют слова древних, их дух столь же далек от духа древних, как снег от сажи.

Встретив Хотто Кокуси, основателя храма Кококудзи в деревне Юра, что в провинции Кий, Иппэн Сенин[83] сказал ему:

– Я сочинил стихотворение.

– Позволь мне услышать его, – сказал Кокуси.

Сенин прочел:

 

Когда я воспеваю,

Ни Будды, ни меня

Не существует.

Есть только голос:

Наму Амида Буцу[84].

 

– Не кажется ли тебе, что в последних двух строках что‑то не так? – спросил Кокуси.

После этой встречи Сенин отправился в уединение в местность Кумано и медитировал там в течение двадцати одного дня. Затем он вернулся в деревню Юра и сказал Кокуси:

– Послушайте, как я теперь читаю это стихотворение.

 

Когда я воспеваю,

Ни Будды, ни меня

Не существует.

Наму Амида Буцу,

Наму Амида Буцу.

 

В ответ Кокуси удовлетворенно кивнул и сказал:

– Правильно! Теперь ты постиг!

Эту историю можно встретить в хрониках Когаку Ошо[85]. Мы должны задуматься над ней.

Я буду говорить о десяти существенных качествах[86]. Это: форма, природа, воплощение, сила, функция, скрытая причина, внешняя причина, скрытое следствие, явное следствие и полная неразделимость всего. Десять миров – это ад, голод, животные, гнев, люди, небеса, учение, постижение, бодхисаттвы, будды[87]. Таковы десять существенных качеств и десять миров. Обычно считается, что каждый мир от первого до последнего обладает десятью существенными качествами.

Как правило, рожденная вещь не может существовать без формы, поэтому мы говорим о существенном качестве формы. Хотя форма может меняться великое множество раз, как форма она одна и та же. Переходя от формы к форме, видим, что даже ее звучание меняется: кукушка поет песню кукушки, соловей поет песню соловья.

Меняет ли кто‑нибудь из них песню для того, чтобы выразить свою форму? Нет, кукушки в горах и соловьи в долинах поют свои собственные песни. Звук не меняется, когда мы переходим от формы к форме. Просто песня позволяет лучше понять то существо, к которому она относится. Речь человека – такая же песня. Ее слышит и оценивает наша праведность.

Если нечто имеет форму, оно также обладает природой. Хотя природа Будды во всем одна и та же, форма возникает из Пустоты в связи с каждым существом и поэтому меняется от одного существа к другому.

Все живые существа обладают природой Будды, и это верно даже в отношении тех, которые пребывают в аду, в мире голода или в царстве животных.

Вот как это объясняется в сутрах. Если помост, на котором находится лампа, окружить зеркалами, лампа отразится в каждом из них. В действительности лампа одна, но увидеть ее можно в каждом зеркале. Подобно этому природа Будды, оставаясь одной, отражается в живых существах десяти миров, даже в животных и голодных духах. Притчу о зеркале и лампе можно встретить в Кэгон‑кё [88].

Воплощение означает воплощение Закона. Во всех десяти тысячах вещей есть как воплощение, так и действие. Форма рождается из воплощения и в конце, обойдя полный круг, исчезает. Само же воплощение длится вечно.

Давайте скажем, что снег и лед – это действие, а вода – воплощение. Когда вода замерзает, она становится льдом, но затем снова тает и превращается в воду, как вначале. Считайте, что вода есть воплощение. Так можно проиллюстрировать воплощение.

Из воплощения Закона рождается, а затем исчезает десять тысяч форм.

Обычный человек не видит дальше формы. Он не может постичь воплощение.

Когда нечто возникает, он говорит, что оно возникло. Но просветленный видит, что вещи пребывают даже тогда, когда они возвращаются к воплощению и больше не доступны видению глазами.

 

Снег на вершинах,

Лед в недрах гор

Тают и начинают звучать

У подножья:

Весенние ручьи.

 

Так сказано о воплощении.

Если вещь обладает формой, природой и воплощением, она должна также обладать силой. Сила – это способность действовать эффективно; это источник движения за пеленой феноменов. Обо всех вещах можно сказать, что именно сила действует и движется в них.

Постоянство вечнозеленой сосны среди роскошной зелени горного леса воспето во многих песнях. Объясняется это тем, что сосна не меняет цвета ни в морозы, ни дождливой осенью. Она остается неизменной даже в самое холодное время года. Поэтому о сосне слагают песни, видя в ней проявление существенного качества силы.

Благодаря силе функции вещей согласованы. Если человек настойчиво занимается, изучая один китайский иероглиф сегодня, другой – завтра, он сможет многого достичь. Смысл функции можно понять с помощью высказывания: «Дорога длиною в тысячу миль начинается с одного шага».

Если форма, природа, воплощение, сила и функция постигнуты, что бы человек ни делал, он сделает его так, как задумал. Такова скрытая причина. Если же что‑то не сделано, в этом вина самого человека, поскольку по большому счету для него нет невозможного. Без скрытой причины и внешней причины человек едва ли когда‑нибудь приблизится к Буддовости[89].

Китайский иероглиф, обозначающий скрытую причину, обладает также смыслом «зависеть». Это значит, что «зависимость» от чего‑то одного позволяет получить многое другое.

Считается, что высадка семян в почву ранней весной – это скрытая причина. Но даже если они были посажены правильно, если не будет дождя или росы, из посаженных семян ничто не вырастет. Взаимодействие дождя и росы называется внешней причиной. Итак, при наличии дождя и росы растение будет расти и осенью даст плоды. Таково скрытое следствие.

 

Когда сердце преисполнено

И не знает покоя,

Все мои надежды пребывают

За тысячей покровов

Из веток жимолости[90].

 

 

Портрет японки. Фото 1861–1880 г.

 

Смысл этого стихотворения в том, что появление веток жимолости – скрытая причина женитьбы. Более того, считается, что помолвка – это внешняя причина. И наконец, то, что двое становятся мужем и женой, живут в изобилии и рождают на свет детей, дает нам пример скрытого следствия.

Подобно этому, если тот, кто желает стать Буддой, не действует в соответствии со скрытой причиной, он не достигнет Буддовости. Сделайте дисциплину своей скрытой причиной, и вскоре вы получите скрытое следствие.

Слово следствие имеет также смысл «плод». В зависимости от того, какую скрытую причину вы посадили весной, осенью вы получите плоды. То же можно сказать о Буддовости.

Внешняя причина видна в следующих строках:

 

Парусная лодка

Уже, наверное,

Обогнула мыс Вала,

Подгоняемая

Горными ветрами Муко.

 

Лодка – это скрытая причина. Ветер – это внешняя причина. Прибытие на другой берег – это скрытое следствие. Без лодки невозможно попасть на другой берег. И даже если есть лодка, переправа через реку невозможна без внешней причины, ветра. Такова, говорят, гармония скрытой причины и внешней причины. Горные ветры Муко следует считать внешней причиной. Человек не может стать Буддой без внешней причины, дисциплины.

 

Я посадил эти деревья

И вижу, как их плоды

Наливаются соком,

Ветви груш гнутся до земли

У залива Ики.

 

Это скрытое следствие.

Достижение Буддовости подобно посадке фруктовых деревьев, а затем наблюдению за тем, как они растут.

 

У залива Ики

Ветви гнутся до земли

От груш – спелых и неспелых;

Разве это не реально

Даже во сне?

 

Так звучит исходное стихотворение. Залив Ики находится в Исэ.

А вот пример явного следствия:

 

Подожди и увидишь,

Столь жестокая ко мне.

Когда ты полюбишь сама,

Ты будешь знать,

(Что я сейчас чувствую).

 

Смысл этого любовного стихотворения можно пересказать так: «Хотя ты обращаешься со мной так жестоко, ты наверняка можешь полюбить сама. Вот тогда ты узнаешь, что такое любовь. Это будет моим возмездием».

Если вы поступаете хорошо в этой жизни, наградой вам будет хорошая следующая жизнь. Если вы творите зло, расплатой за это будет зло. Это явное следствие. Если скрытая причина – добро, скрытое следствие – добро. Если скрытая причина – зло, скрытое следствие – также зло. Это напоминает эхо, отвечающее голосу, или тень, сопровождающую предмет.

То, что человек выбирает скрытую причину в одной жизни, а получает награду в следующей, вполне естественно. Но бывают случаи, когда скрытая причина в настоящем сопровождается явным следствием в настоящем, когда скрытая причина в прошлом сопровождается явным следствием в настоящем или когда скрытая причина в настоящем сопровождается явным следствием в будущем. Следствие переходит из мира в мир вслед за причиной. Оно наступает рано или поздно; его нельзя избежать.

Иногда скрытая причина и скрытое следствие проявляются одновременно. В качестве скрытой причины мы можем рассмотреть цветок, а в качестве явного следствия – его плод. У дыни цветок и плод могут присутствовать одновременно. У риса плод, точнее, зерно, начинает развиваться, когда верхняя часть колоса все еще продолжает цвести. Мы можем привести другие похожие примеры.

Полная нераздельность. От существенного качества формы до существенного качества явного следствия, от начала и до самого конца все нераздельно. Движение от корня к ветви проходит через десять точек. Крайность – это достижение какого‑то одного конца. Таковы десять миров. Все живые существа, даже маленькие черви, обладают десятью существенными качествами. Даже неодушевленные существа обладают ими.

Давайте рассмотрим в качестве примера плоды каштана и хурмы. Если мы скажем, что этим растениям свойственны радость и печаль, то может показаться, что мы судим о них с человеческой точки зрения. И все же эти растения естественно наделены некоторыми эмоциями.

Страдание у травы и деревьев не отличается от страдания у людей. Когда их поливают, когда за ними ухаживают, они растут и выглядят счастливыми. Когда они, срубленные, лежат на земле, вид вянущих листьев ничем не отличается от выражения лица покойника.

Радость и печаль растений неведомы людям. Когда травы и деревья взирают на людей, они в чем‑то похожи на них – возможно, деревья и травы думают, что у людей тоже нет радости и печали. Создается впечатление, что мы не знаем жизни трав и деревьев, и они не знают нашей жизни. Об этом говорится в книгах конфуцианцев.

Когда с северной стороны от растений находятся забор или крытая глиняная стена, они тянутся к югу. Когда наблюдаешь за ними, становится понятно, что хотя у растений нет глаз, они знают, что для них вредно.

Лилия, которая спит ночью и раскрывается днем, дает еще один хороший пример. Однако не только лилия, но и все деревья и травы обладают этой природой.

Проходя мимо, мы не замечаем этого лишь потому, что мы невнимательны. Тех, кто знают все о деревьях и травах, можно назвать мудрецами. Мы не понимаем многого, потому что наш ум груб и невоспитан.

Мы судим о том, является ли существо живым или нет, весьма условно. Возможно, все до единой вещи во вселенной живые. Ведь неправильно было бы считать мертвым все то, что, как нам кажется, лишено признаков жизни?

Говорят, что когда курице холодно, она взлетает на дерево, а когда утке холодно, она окунается в воду. Правильно ли было бы считать, что когда утка плавает в воде, она не ощущает холода? И правильно ли было бы считать, что когда курица взлетает на дерево, она не ощущает холода?

Вода холодна, и в этом, говорят, ее природа. Огонь горяч, и в этом люди также видят его природу. С точки зрения огня, вода лишена подлинной природы; с точки зрения воды, огонь лишен подлинной природы. Хотя об этом можно думать таким образом, фактически и вода, и огонь обладают своей подлинной природой. Мы не можем сказать, что что‑то лишено подлинной природы.

Если мы пристально наблюдаем за вещами, мы не можем сказать, что в поднебесной есть две различные вещи. Если же мы видим различия, это происходит вследствие узости нашего видения.

Так, я не могу видеть гору Фудзи, если ее заслоняет толстое дерево со многими ветвями и листьями. Но как огромную гору Фудзи может заслонить одно‑единственное дерево? Я не могу видеть гору Фудзи в силу узости моего видения, а также потому что дерево стоит в поле зрения. Мы продолжаем думать, что дерево заслонило гору Фудзи, хотя на самом деле виной тому узость нашего видения.

Люди подчас делают умные лица и критикуют понимающих. Может показаться, что они насмехаются над другими, в действительности они насмехаются над собой. Об этом знают по крайней мере те, кто подлинно понимает.

Внимательно присмотритесь к миру, какой он есть. Земля – это мать, небо – это отец. Если мы высадим в землю семена каштана и хурмы, вскоре они пустят побеги, которые дадут обычные плоды каштана и хурмы. Такими их рождают отец и мать. Если плоды каштана и хурмы всегда остаются одними и теми же, мы можем сказать, что такими они приходят из другого места.

То же самое верно и в отношении человека. Земля – его мать, небо – его отец, а то, что становится их ребенком, приходит извне и поселяется в мире.

Не следует считать, что так называемое мета‑существование вещей отличается от их настоящего существования. По этой причине настоящее существование также называется «сущностью».

Когда настоящее существование заканчивается, начинается мета‑существование. Затем течение мета‑существования изменяется и начинается после‑существование, или перевоплощение. В каждом из этих случаев ум, присутствующий в теле, не подвержен изменениям.

Хотя даже в мета‑существовании есть тело, оно такое тусклое, что человеческие глаза не могут его разглядеть. И все же в некоторых случаях даже привязанные к миру могут увидеть это тело.

Поскольку такие события считаются необычными, люди не доверяют им, считая, что видят духов лисиц или енотов, или же объясняют переживания как иллюзорные видения мертвых.

В действительности может иметь место каждая из описанных ситуаций. Помня об этом, мы не должны видеть во всех случаях проявление чего‑то одного. Подлинные вещи также существуют в этом мире. Такие вещи не обязательно являются выдумками людей. О них повествует тот, кто живет в мире Пути и сам является человеком Пути. Если мы не прибегаем к мудрости людей, писавших об этом, мы должны быть готовы к тому, что у нас возникнут сомнения.

Хотя во время сновидения мы не видим и не слышим глазами и ушами, которые даны нам от рождения, мы все же встречаем во сне людей, общаемся с ними, слышим речи других, видим цвета и даже имеем любовные приключения. Мы встречаемся с вещами, которые окружают нас каждый день, и просыпаемся за мгновение до осуществления наших желаний.

Лишь проснувшись, мы понимаем, что это был сон. Во сне мы никогда не думаем: «Это сон» или: «Это не реально».

Во сне тело продолжает жить, но оно неподвижно, и не может путешествовать туда, куда пожелает. Но силой мысли оно может привлекать к себе другие миры и посещать их.

Когда человек подлинно умирает и оставляет свое тело, он отправляется куда пожелает, подобно кошке, которую спустили с привязи. Хотя мысли человека после смерти ничем не отличаются от его мыслей во сне, теперь он может свободно перемещаться по своему желанию.

Среди кромешной тьмы, когда врата чувств и окна переживаний плотно закрыты, человек вступает в царство свободы. Так происходит потому, что у человека после смерти нет формы.

Хотя у человека во сне есть форма, это не физическая форма. Она скорее напоминает отражение лампы или луны в воде. Для нее тоже нет препятствий.

Поскольку тело выступает как препятствие, человек не может войти во внутреннее святилище. Однако ум может общаться с тем, что пребывает внутри, подобно тому, как мысли проникают через Серебряную Гору или Железную Стену[91]. Обычные люди едва ли смогут постичь эту тайну.

Будды и патриархи постигли это, но обычные люди очень далеки от постижения. Поэтому они подвержены многим заблуждениям, и таким образом глупость прибавляется к глупости.

Есть много вещей, которых я не знаю, и поскольку я их не знаю, я просто утверждаю, что их не существует. Предположим, что я знаю семь вещей из каждой сотни. Если, высказываясь об остальных вещах, я скажу, что их вообще не существует, тогда девяносто три вещи бесследно исчезнут. Если же я буду знать пятнадцать вещей, тогда из числа тех, которых не существовало, восемь снова возникнут. Для человека, который знает двадцать или тридцать вещей, число несуществующих вещей будет равно восьмидесяти или семидесяти. Если же человек из ста вещей знает шестьдесят или семьдесят, лишь тридцать или сорок вещей не будут существовать. Но если человек при этом считает, что знает все, что можно знать, причиной тому – его неведение.

Если осведомленность человека растет, и он проясняет для себя вещи одну за другой, это значит, что он умеет их познавать. Если есть нечто, чего он не знает, он никогда не скажет, что этого нечто не существует, но если он продолжает говорить так, он действительно чего‑то не знает.

Даже очень глупый человек, если он обладает верой, может достичь понимания. С другой стороны, разве не говорят: «Неумелое владение боевым искусством приведет к большим неприятностям»?

Я знаю, что пять корней[92] не могут проникнуть в мета‑существование. Проникая туда, пять корней настоящего существования преображаются в шестой орган восприятия, сознание. Пять корней не имеют формы, но продолжают функционировать.

Сознание как шестой аспект восприятия также не имеет формы[93]. Но поскольку оно наделено способностью видеть и слышать во сне, когда физические глаза и уши не воспринимают, возникает иная форма, и имеет место иное видение и слышание. Мы называем это видение и слышание сознанием, потому что функция тела во сне сохраняется, хотя оно не имеет формы.

Если форма не существует, и мы об этом ничего не знаем, лучше просто говорить о «видении» и «слышании». Видение и слышание при этом преображаются в сознание и достигают второго уровня. Форма пяти корней в этом случае отсутствует, а их функцию выполняет сознание.

Хотя в мета‑существовании нет пяти корней, восприятие пятью органами чувств не отличается от восприятия в настоящем существовании. Человек просто не видит этого извне. Ему кажется, что это обычный внешний мир. Более того, даже если существование тела не отрицается, оно столь тускло, что его трудно разглядеть.

Когда птица летит в небе, чем дальше она улетает, тем менее отчетливой она становится. В конце концов мы полагаем, что она исчезла. Хотя в действительности мы лишь утратили из виду форму птицы, это не означает, что она исчезла насовсем, и ее больше не существует. Мы просто не видим ее, потому что она отлетела далеко от нас и стала едва заметной.

Мы не видим человека в мета‑существовании, потому что его форма очень тускла и ее трудно заметить. Человек в этом состоянии может видеть нас так, словно он продолжает жить, но люди не догадываются об этом.

Когда те, кто совершил серьезные прегрешения, выходят в мета‑существование, их форма по‑прежнему видна. Люди замечают их и называют духами или призраками. И то, и другое существует. Если люди сильно привязаны к этому миру, их форма становится заметной.

Это напоминает изготовление лекарства из многих целебных трав. Если составляющие слабы, лекарство также будет слабым. Если травы сильные, лекарство будет сильным. По лекарству можно будет определить, какие травы в него входят. Слабое лекарство будет напоминать воду. Если оно подобно воде, люди не будут знать, что это лекарство, а будут видеть в нем простую воду.

В мета‑существовании форма человека, отягощенного привязанностями, вполне заметна. Но если форма человека незаметна, словно воздух, мы не замечаем его. Мы не видим его, но он нас видит.

Поскольку я обладаю формой, меня можно видеть. Поскольку их форма прозрачна, я не могу их видеть. В Мин‑и Цзи в качестве примера приводится зерно ячменя[94].

«Даже одно зернышко ячменя может дать побеги, но если рядом не окажется воды и земли, то хотя оно и обладает всем, что нужно для того, чтобы стать зрелым растением, оно никогда им не станет».

Когда сознание человека и объективный мир объединяются, рождаются мысли, которые, в свою очередь, рождают другие мысли. Из этих мыслей возникает и развивается физическая форма. Тело не является чем‑то чуждым для нас, свалившимся с небес.

Начиная с единственной мысли, не имеющей начала, возникло все многообразие вещей. Если вы ищете начало вещей, вы не можете его найти, потому что исходная мысль появилась ниоткуда. Беспричинное рождение бесконечного многообразия вещей следует считать великой тайной.

 

 

 

Хроники меча Тайа

 

Предположительно, как мастер боевых искусств, я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять, не озабочен силой или слабостью, не делаю ни одного шага вперед и не отступаю ни на один шаг назад. Враг не видит меня. Я не вижу врага. Проникая туда, где небо и земля еще не разделились, где инь и ян еще не возникли, я достигаю цели быстро и неотвратимо[95].

Предположительно используется, когда нечто точно не известно.

Еще одно значение первого иероглифа – «крышка». Так, если ящик накрыт крышкой, хотя мы и не знаем, что в нем находится, дав волю воображению, мы угадаем это в шести или семи случаях из десяти. Здесь также ничего точно не известно. Об этом можно только предполагать. Поэтому первый иероглиф обозначает на письме то, что точно не известно. Его используют, чтобы выглядеть скромнее и не навязывать своего мнения.

Мастер боевых искусств следует понимать буквально по смыслу иероглифов.

Я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять, не озабочен силой или слабостью означает отсутствие страстного стремления к победе и беспокойства по поводу поражения, а также равнодушие к силе и слабости.

Не делаю ни одного шага вперед и не отступаю ни на один шаг назад подразумевает отсутствие необходимости двигаться вперед или отходить назад.

Чтобы одержать победу, не нужно сходить с того места, где вы находитесь.

Слово меня в предложении «Враг не видит меня» указывает на мое Подлинное Я. Речь здесь не идет о моем видимом облике.

Люди легко замечают видимый облик. Редко кто из них может видеть Подлинное Я. Поэтому я говорю: «Враг не видит меня».

Я не вижу врага. Поскольку я чужд личностному видению[96], я не вижу мастерства видимой личности своего врага. Хотя я говорю: «Я не вижу врага», это не означает, что я не вижу врага у себя перед глазами. Уметь видеть одно и не видеть другого – вот самая суть мастерства.

Подлинное Я существовало до разделения неба и земли, до рождения отца и матери. Подлинное Я пребывает во мне, в птицах и зверях, в травах и деревьях, во всех феноменах. Именно это Подлинное Я называется природой Будды.

Это Я не имеет очертаний или формы, оно не рождается и не умирает. Вы не можете видеть его земными глазами. Лишь тот, кто достигает просветления, может его видеть. Говорят, что видевший его видел свою подлинную природу и стал Буддой.

Давным‑давно Почитаемый Миром отправился в Снежные Горы[97] и, проведя шесть лет в страдании, достиг просветления. При этом он постиг свое Подлинное Я. Обычный человек не обладает столь сильной верой. Его настойчивости не хватает даже на два или три года. Но изучающие Путь должны быть прилежными двадцать четыре часа в сутки в течение десяти или двадцати лет. Они пробуждают в себе великую силу веры, внимают мудрым и навсегда забывают о враждебности и страдании. Подобно родителю, который потерял ребенка, они ни на мгновение не утрачивают решимости. Их мысли проникают глубоко. Они задают вопрос за вопросом.

В конце концов они достигают места, где буддийское учение и Закон уходят, а на их месте возникает Это.

Проникая туда, где небо и земля еще не разделились, где инь и ян еще не возникли, я достигаю цели быстро и неотвратимо означает направить свой взор в то место, которое существовало до разделения неба и земли, до возникновения инь и ян. Кроме того, речь здесь идет о том, что нужно не прибегать к мыслям и рассуждениям, а смотреть прямо вперед. Если поступать таким образом, великая цель вскоре будет достигнута.

Безупречный воин пользуется мечом, но не убивает других. Он использует меч, чтобы возвращать другим жизнь. Когда нужно убить, он убивает. Когда нужно возвращать к жизни, он возвращает к жизни. Убивая, он полностью сосредоточен; возвращая к жизни, он полностью сосредоточен. Не определяя, что хорошо, а что плохо, он видит хорошее и плохое. Не пытаясь проводить различия, он различает без затруднений. Ступать по воде для него все равно что идти по земле, а идти по земле для него все равно что ступать по воде. Он достиг этой свободы, и теперь никто в мире не смутит его. Во всем, что он делает, ему нет равных.

Безупречный воин означает «воин, который достиг совершенства в боевых искусствах».

Он пользуется мечом, но не убивает других означает, что хотя он не использует меч для того, чтобы разить других, когда они видят перед собой совершенное воплощение принципа, они сникают и без каких‑либо усилий с его стороны становятся похожими на мертвых. Таких не нужно убивать.

Он использует меч, чтобы возвращать другим жизнь означает, что, поднимая свой меч против других, он предоставляет движениям каждого противника решать его судьбу. При этом он способен бесстрастно наблюдать за поединком.

Когда нужно убить, он убивает. Когда нужно возвращать к жизни, он возвращает к жизни. Убивая, он полностью сосредоточен; возвращая к жизни, он полностью сосредоточен. Смысл этих слов в том, что, отнимая и возвращая жизнь, он действует свободно, пребывая в медитативном состоянии. При этом он идеально сосредоточен и составляет нерасчленимое целое с объектом своей медитации.

Не определяя, что хорошо, а что плохо, он видит хорошее и плохое. Не пытаясь проводить различия, он различает без затруднений. Это означает, что во всем, что касается боевых искусств, он не называет ничего «правильным» или «неправильным», а видит все таким, каково оно есть. Он не пытается судить о происходящем, хотя с успехом может это делать.

Глядя в зеркало, мы замечаем, что форма происходящего отражается в зеркале, и мы можем ее видеть. Поскольку зеркало отражает вещи без колебаний, оно не пытается отличить одни отраженные вещи от других. Различные формы при этом ясно видны. Вглядываясь в свой ум, как в зеркало, человек, практикующий боевые искусства, не пытается отделить правильное от ошибочного. Ясность зеркала его ума порождает суждения о правильном и ошибочном, хотя он специально не задумывается над этим.

Ступать по воде для него все равно что идти по земле, а идти по земле для него все равно что ступать по воде. Смысл этих слов может понять лишь тот, кто достиг просветления и познал глубинную природу человека.

Если глупец пожелает пройти по земле так, словно он идет по воде, как только он начнет идти по земле, он упадет ничком. Если он пожелает пройти по воде так, как он ходит по земле, как только он ступит в воду, он утонет в ней. Более того, скажу, что человек, забывающий о земле и о воде, впервые получает возможность постичь великий принцип.

Он достиг этой свободы, и теперь никто в мире не смутит его. В соответствии с этим мастер боевых искусств, который смог достичь свободы, никогда не усомнится в своих силах, с кем бы он ни встретился в поединке.

Во всем, что он делает, ему нет равных  означает, что во всем мире для него не будет достойного соперника. Он будет подобен Шакьямуни, который провозгласил: «На небе и на земле лишь я один достоин почитания»[98].

Вы желаете достичь этого? В таком случае, идя, стоя, сидя и лежа, разговаривая и сохраняя молчание, во время чайной церемонии и рисовой трапезы ваша тренировка должна продолжаться, вы должны быстро намечать цель и внимательно следить за любым ее приближением или удалением. Так вам следует смотреть прямо в суть вещей. По мере того как будут проходить месяцы и годы, вам покажется, что свет постепенно зажигается во тьме. Вы постигнете мудрость без учителя и безо всяких усилий откроете в себе таинственный дар. При этом вы останетесь в пределах обычного, но все же выйдете за его пределы. Называя это одним словом, говорят: «Тайа».

Вы желаете достичь этого? «Это» в данном случае означает мастерство, о котором говорилось выше. Таким образом, суть вопроса в том, собираетесь ли вы постичь подлинный смысл излагаемого.

Идя, стоя, сидя и лежа. Четыре эти состояния человека – ходьба, стояние, сидение и лежание – называются четырьмя достойными положениями[99]. Все люди так или иначе принимают эти положения.

Разговаривая и сохраняя молчание означает «во время разговора или молчания».

Во время чайной церемонии и рисовой трапезы означает «когда вы пьете чай и едите рис».

Ваша тренировка должна продолжаться, вы должны быстро намечать цель и внимательно следить за любым ее приближением или удалением. Так вам следует смотреть прямо в суть вещей. Это означает, что вы не должны быть небрежительны и невнимательны в своих усилиях. Вы должны ясно осознавать, что делаете и зачем. Вы должны быстро выбирать для себя цель и постоянно исследовать эти принципы. Всегда идите прямо вперед, зная, что правильное – правильно, а ошибочное – ошибочно. Соблюдайте этот принцип во всем.

По мере того как будут проходить месяцы и годы, вам покажется, что свет постепенно зажигается во тьме. Это означает, что вы всегда должны прилагать усилия. По мере того как месяц за месяцем, год за годом вы будете продвигаться вперед, ваше самостоятельное постижение таинственного принципа будет подобно видению зажженного фонаря в кромешной тьме ночи.

Вы постигнете мудрость без учителя означает, что вы получите в свое распоряжение эту глубинную мудрость без помощи учителя.

Вы безо всяких усилий откроете в себе таинственный дар. Поскольку поступки обычного человека проистекают из его сознания, они определяются миром сотворенных феноменов и поэтому влекут за собой страдания. В то же время несотворенные[100], спонтанные действия проистекают из глубинной мудрости. Только такие действия являются естественными и приносят подлинный покой.

При этом означает «в это самое время». Речь идет о времени постижения мудрости без учителя и пробуждения таинственного дара без каких‑либо попыток сделать это.

Вы останетесь в пределах обычного, но все же выйдете за его пределы. Смысл этих слов в том, что несотворенный таинственный дар не является чем‑то привнесенным, а отражает суть вещей.

Поскольку лишь обычные, повседневные действия являются подлинно несотворенными, этот принцип никогда не отступает и не отделяет себя от повседневности. В то же время ясно, что обычные действия мира сотворенных феноменов, проявленные в жизни мирского человека, всецело отличны от этого.

Поэтому говорится: «Вы останетесь в пределах обычного, но все же выйдете за его пределы».

Называя это одним словом, говорят: «Тайа». Этим словом в Древнем Китае называли меч, которому в поднебесной нет равных. Этот прославленный меч, украшенный самоцветами, легко рассекает все – от жесткого металла и каленой стали до твердых жемчужин и драгоценных камней. Во всей вселенной нет ничего, чем можно было бы затупить острие меча Тайа. Того, кто пробудил в себе таинственную способность, не смутит ни предводитель армии, ни вражеские полчища численностью много сотен тысяч человек. Достоинства такого человека подобны острию прославленного меча. Вот почему я называю эту таинственную способность мечом Тайа.

У каждого есть острый меч Тайа, и в каждом он пребывает в совершенной полноте. Постигшие нагоняют страх даже на Map, а несведущих легко обманывают даже еретики[101]. С одной стороны, когда два совершенных мастера скрещивают мечи, невозможно предсказать итог поединка. Это напоминает Шакьямуни, держащего цветок, и Кашьяпу[102], едва заметно улыбающегося. С другой стороны, видение одного и понимание трех остальных, выявление невооруженным взглядом незначительных весовых различий – для этого достаточно обычной ловкости[103]. Если кто‑либо достиг этого, он разрубит вас на три части еще до того, как вы увидите одно и постигнете три остальных. Что и говорить о том случае, когда вы столкнетесь с ним лицом к лицу?

У каждого есть острый меч Тайа, и в каждом он пребывает в совершенной полноте. Это означает, что прославленный меч Тайа, которому нет равных под небесами, дан не только избранным. Все люди без исключения владеют им, все могут использовать его, и в каждом из нас он пребывает в совершенстве и целостности.

Речь идет об уме. Этот ум не родился, когда вы родились, и не умрет, когда вы умрете. О нем говорят, что это ваш Подлинный Облик[104]. Небеса не могут скрыть его, земля не может вместить его, огонь не может сжечь его, а вода – потопить. Даже ветер не может проникнуть в него.

Ничто под небесами не может стать у него на пути.

Постигшие нагоняют страх даже на Map, а несведущих легко обманывают. Ничто не может ограничить видения просветленного человека, постигшего свой Подлинный Облик. Сверхъестественные способности Map также бессильны перед ним. Поскольку такой человек достиг целостности и ясно видит все свои намерения, Мары боятся и избегают его. Мары не решаются приближаться к нему. Напротив, смущенный человек, далекий от видения своего Подлинного Облика, накапливает многие мысли и заблуждения. Еретикам легко сбить с толку и обмануть такого человека.

Когда два совершенных мастера скрещивают мечи, невозможно предсказать итог поединка. Когда два человека, которые постигли Подлинный Облик, встречаются в поединке, каждый из них вынимает из ножен меч Тайа. В этом случае невозможно определить, кто из них одержит победу. Если же такой вопрос все же возникает, ответить на него можно, уподобив поединок мастеров встрече Шакьямуни и Кашьяпы.

Это напоминает Шакьямуни, держащего цветок, и Кашъяпу, едва заметно улыбающегося. Во время собрания на горе Гридхракута, незадолго перед смертью, Шакьямуни показал собравшимся цветок красного лотоса. Он поднял его перед взором восьмидесяти тысяч монахов, но все они промолчали, и только Кашьяпа улыбнулся. Зная, что к тому времени Кашьяпа достиг просветления, Шакьямуни доверил ему Правильное Учение, которое не основывается на письменном слове и передается без наставлений. Тем самым он утвердил постижение Кашьяпы печатью Будды[105].

С тех пор Правильное Учение передавалось в Индии от одного патриарха к другому через двадцать восемь поколений вплоть до Бодхидхармы. В Китае после Бодхидхармы оно передавалось шесть раз, пока не попало в руки Шестого Патриарха, дзэнского мастера Да Цзянь[106]. Поскольку этот мастер был воплощенным бодхисаттвой, начиная с этого времени буддийский Закон процветал в Китае, дав начало пяти традициям и семи сектам. В конце концов через китайского священника Най‑цзи Сюй‑дана Правильное Учение перешло к японским священникам Дайо и Дайто[107]. С тех пор оно непрерывно передавалось от учителя к ученику до настоящего времени.

Учение «Шакьямуни, держащего цветок, и Кашьяпы, едва заметно улыбающегося» постичь нелегко. Для этого нужно забыть свой собственный голос и внимать дыханию всех будд.

Хотя в действительности невозможно выразить этот принцип с помощью слов, в случае необходимости можно прибегнуть к следующей аналогии. Воду из одного сосуда переливают в другой, наполовину полный. В результате, когда вода в обоих сосудах смешивается, разделить ее невозможно. Таково мгновение, когда взгляды Шакьямуни и Кашьяпы встретились и слились. Двойственности при этом не существует.

Среди практикующих боевые искусства едва ли найдется один из тысячи, кто постиг подлинный смысл учения «Шакьямуни, держащего цветок, и Кашьяпы, едва заметно улыбающегося». И все же, если человек стремится к глубинному пониманию, он должен посвятить тренировкам тридцать лет. Если при этом он совершит ошибку, он не преуспеет в боевых искусствах, а последует в ад со скоростью стрелы, выпущенной из лука. Это поистине ужасно.

Видение одного и понимание трех остальных означает, что, как только мы видим одну часть, мы сразу понимаем три остальные.

Выявление невооруженным взглядом незначительных весовых различий подразумевает функцию глаза, измерение на глаз.

Различия в весе очень незначительны[108]. Тот, кто может определять на глаз вес золота или серебра и не ошибиться при этом даже на самую малость, умен и обладает мастерством.

Для этого достаточно обычной ловкости означает, что такие находчивые люди вполне обычны, их имен не перечесть, и поэтому в их способностях нет ничего особенного.

Если кто‑либо достиг этого, он разрубит вас на три части еще до того, как вы увидите одно и постигнете три остальных. Речь идет о просветленном человеке, который понял причину появления Будды в этом мире. Такой человек без промедления разрубит вас на три части, прежде чем вы успеете увидеть одно и понять три остальных или сделать что‑либо другое. Полагаю, что встретив на своем пути такого человека, вы ничего с ним не поделаете.

Что и говорить о том случае, когда вы столкнетесь с ним лицом к лицу? Человек, достигший такой ловкости и проницательности, встретив другого лицом к лицу, нанесет удар настолько неожиданно, что его противник и заметить не успеет, как лишится головы.

Настоящий мастер никогда не показывает кончика своего меча. Он так быстр, что даже ветер не поспевает за ним. Он так стремителен, что промелькнет, и даже молния не успеет блеснуть. Если человек не владеет этой тактикой, он только собьется и запутается. При этом он сломает клинок, поранит руку и не проявит ловкости. Подлинное мастерство не измерить ни опытом, ни знаниями. Его невозможно выразить словами. Его невозможно выучить по книге. Таков закон специальной передачи истины за пределами наставлений.

Настоящий мастер никогда не показывает кончика своего меча означает, что, наблюдая за таким человеком с самого начала поединка, вы ни разу не заметите кончика его меча.

Он так быстр, что даже ветер не поспевает за ним. Он так стремителен, что промелькнет, и даже молния не успеет блеснуть. Речь идет о скорости движений. Он движется быстрее, чем песчинки, уносимые ветром. Что касается стремительности его действий, то даже молния, которая заканчивается раньше, чем вы успеете об этом подумать, по быстроте не сравнится с настоящим мастером.

Если человек не владеет этой тактикой, он только собьется и запутается означает, что если человек не достиг этого уровня мастерства, он привяжется к движению меча или собственных мыслей и совершит ошибку.

При этом он сломает клинок, поранит руку и не проявит ловкости означает, что такой человек, скорее всего, повредит свое оружие или отсечет себе руку, после чего его едва ли когда‑нибудь назовут мастером меча.

Подлинное мастерство не измерить ни опытом, ни знаниями. Речь идет об опыте и знаниях человеческого сердца. Не измерить означает «не свести», «не рассчитать». Таким образом, как бы настойчиво вы ни рассчитывали траекторию ваших движений с помощью опыта или знаний, вы никогда не приблизитесь к подлинному мастерству. Поэтому откажитесь от измерений и расчетов.

Его невозможно выразить словами. Его невозможно выучить по книге. Настоящий мастер боевых искусств не может выразить свое мастерство словами. Более того, никакие книги не скажут вам в критический момент, какую стойку принять и как нанести удар.

Таков закон специальной передачи истины за пределами наставлений. Истину не выразить словами. Истине не научить, к какому бы методу обучения мы ни прибегали. Поэтому это великое учение называется «специальной передачей за пределами наставлений». Оно выходит за пределы наставлений всех учителей. Оно требует самоуглубления и постижения реальности наедине с собой.

Для проявления этой великой способности нет установленных правил[109]. Правильное действие, неправильное действие – даже небеса не могут разобраться в этом[110]. В чем же природа этого мастерства? Древние говорили: «Когда в доме нет картины с изображением Бай Чже, привидений вообще не существует». Если человек закалил себя и постиг этот принцип, он будет одним мечом повелевать всем сущим под небесами.

Для проявления этой великой способности нет установленных правил. Если великая способность этого учения откроется вам, это произойдет спонтанно, без каких‑либо закономерностей. И все же ее называют великой способностью, потому что она простирается в десяти направлениях, и нет такого места, где бы ее не было хотя бы на волосок. Установленное правило – это закон или предписание. Но не существует законов и предписаний, которые могли бы пролить свет на действия великой способности.

Правильное действие, неправильное действие – даже небеса не могут разобраться в этом. Человек, проявляющий великую способность, действует свободно и беспрепятственно независимо от того, совершает ли он правильные или неправильные поступки.

В чем же природа этого мастерства? Этот вопрос задают при встрече, когда хотят узнать подлинный смысл учения.

Древние говорили: «Когда в доме нет картины с изображением Бай Чже, привидений вообще не существует».

Бай Чже обладает телом коровы и головой человека. Никто никогда не видел таких существ. Говорят, что Бай Чже питается снами и неудачами. В Китае рисунки этих существ вешают над дверью или на одной из внутренних колонн дома. Считается, что изображение Бай Чже помогает избежать неудач.

Человеку, у которого в доме никогда не было привидений, не придет в голову рисовать Бай Чже и вешать рисунок на видном месте. Другими словами, постигающий реальность в основе правильного и неправильного выходит за пределы удовольствия и страдания, и даже небеса не могут определить, что у него на уме. У такого человека не бывает неприятностей ни со здоровьем, ни с семьей. Поэтому ему не нужно вешать на стену изображение Бай Чже. Его мир и без того является произведением искусства.

Если человек закалил себя и постиг этот принцип, он будет одним мечом повелевать всем сущим под небесами. Это означает, что если человек готовит себя таким образом, тысячу раз закаляя свой чистый металл, и в один миг достигает свободы, словно извлеченный из ножен меч, он будет подобен основоположнику династии Хань, который повелевал с помощью одного меча всем, что существует под небесами.

Изучающие Путь да не будут легкомысленны. Те, кто изучает таинственный принцип меча Тайа, не должны предаваться легкомысленным рассуждениям. Им следует открываться для своего внутреннего света. Продолжая прилагать настойчивые усилия, они не должны быть небрежительными никогда.

 

 

Предания о Такуане

 

 

Подлинный облик вещей

 

В чем суть буддистского учения? Это учение являет нам подлинный облик вещей. Быть просветленным означает видеть, что все живые существа наделены умом пустоты (ку). Рассуждения о ку или му (пустоте) наводят на мысль о потере жизни, но это не так. Приведем пример. Живые существа находятся в воздухе, и хотя воздух окружает их, их форма не меняется. То же самое происходит, когда мы видим вещи в пустоте. Постигать подлинный облик вещей означает не видеть правильного и неправильного, хорошего и плохого.

Будда пришел в этот мир, чтобы спасать живые существа. Буддизм освобождает нас от заблуждений. В мире просветления нет зла и уродства, а есть лишь утонченная красота и благоговейное спокойствие. Буддизм не дает людям новых знаний, а лишь помогает понять и претворить в жизнь то, о чем говорится в сутрах и гимнах. Говорят, что Будда достиг просветления, увидев планету Венера, а Гэнкаи (1267–1347, монах секты сингон, основанной Кобо Дайси) пережил просветление после того, как споткнулся и заметил, что на ноге у него выступила кровь. Для того, кто глубоко осознает происходящее, нет невозможного.

 

Самурай на коленях перед чиновником или даймё. Фото 1877 г.

 

Дампэи, мастер игры на сямисэне (трехструнный инструмент), всегда обращал внимание на манеру исполнения других музыкантов. Однажды ученик спросил у него:

– Учитель, почему вы так внимательно прислушиваетесь даже к заурядным исполнителям?

– Тот, кто не прислушивается к ним, ничего не достигнет. Каким бы плохим ни был исполнитель, у него всегда есть хотя бы одно хорошее качество, которого нет у других. Поэтому слушать разных исполнителей всегда поучительно.

Однажды, как нередко бывало, сёгун Иэмицу пригласил Такуана Осё в замок Эдодзё. Во время визита Такуан встретился с бесстрашным воином по имени Датэ Масамунэ (знаменитый самурай), который изучал дзэн в храме Дзуйгандзи.

– Приветствую вас, господин Датэ. Мы давно не виделись, – сказал Осё.

– О, Такуан Осё! Вы прекрасно выглядите, – ответил Датэ.

В ходе последовавшего разговора Датэ спросил:

– Говорят, что в дождливый день плохая погода. Почему?

– Верно. В дождливый день плохая погода. Разве не так? – ответил Осё, внимательно посмотрев на Датэ.

Вернувшись домой, Датэ спросил своего слугу Катакура Кодзюро:

– Такуан – великий мастер храма Токайдзи, не правда ли?

– Да, Такуан – известный монах, – ответил тот.

Через три дня после этого разговора господин Датэ послал письмо Осё, приглашая его на чайную церемонию. Осё не понимал, что это значит, но приглашение принял. В назначенный день господин Датэ тщательно приготовился и принялся ждать гостя. Ждать ему пришлось долго. Такуан не появлялся. Датэ послал к нему своего слугу, но тот лишь узнал, что рано утром Осё куда‑то ушел. Датэ решил, что Осё отправился к его слуге, Катакура.

Вернувшись домой в тот же день, Катакура заметил у входа своего дома бедно одетого человека. Это был Такуан. Позже в этот день Катакура шел в имение господина Датэ, и Такуан отправился вместе с ним.

– Большое спасибо за ваше приглашение, господин Датэ, – сказал Такуан.

– Кстати, мастер, – начал Датэ, – недавно вы согласились со мной, что в дождливый день плохая погода. Но разве не может оказаться плохим день без дождя?

– Иногда так тоже бывает.

– И все же, какой день следует считать плохим?

– Когда‑нибудь я объясню вам это, – сказал Осё, не отвечая прямо на поставленный вопрос. – А сейчас, господин Датэ, можно мне попросить вас приступить к чайной церемонии? Ваши чайные принадлежности очень хороши. Вот эта чашка, например. Наверное, это ваша фамильная реликвия?

– Да, мастер, она переходила от поколения к поколению моих предков, – ответил Датэ.

– Сёгун Иэмицу признал этот стол одним из самых лучших для чайной церемонии. Он очень хорош. Вот только жаль, что он с трещиной, – заметил Осё.

– С трещиной? – удивился Датэ.

– Вот она, – сказал Такуан и, когда Датэ приблизился, чтобы посмотреть, преградил ему путь к столу и продолжил: – Вы хотите увидеть трещину, господин Датэ?

– Да, мастер, – ответил Датэ.

– До тех пор, пока вы желаете ее увидеть, вы не сможете понять смысл слов «в дождливый день плохая погода». Вы не достигли окончательного просветления. Вам осталось еще кое‑что постичь.

– Скажите, мастер, желание знать, видеть, слышать и вкушать является болезнью?

– Да, это болезнь. Разве ее не нужно вылечить?

 

Японские борцы. 1871–1885 г.

 

Датэ понял смысл замечания Такуана, но в этот день он не достиг просветления.

Однажды Датэ отправился на ястребиную охоту. Его постигла неудача, и он был в очень плохом расположении духа. Зная об этом, его слуги опасались возможных последствий, потому что всякий, кто возражал Датэ, мог поплатиться жизнью.

– Позовите Катакура, – велел Датэ.

Катакура, который знал причину плохого настроения Датэ, широко улыбнулся и спросил:

– Вы звали меня, господин?

– Сегодняшняя охота не удалась, не правда ли? – спросил Датэ.

– Вы правы, господин, – ответил Катакура.

– Почему?

– Вы хотите знать, почему? Я уже спросил об этом ястреба, но он ничего не сказал. Ястреб глуп и не может ответить. Пожалуйста, не наказывайте его слишком строго, – ответил Катакура.

– Тут ничего не поделаешь, – сказал Датэ, еще больше раздосадованный неуместной шуткой слуги.

Катакура предложил ему поскорее отправляться домой и начал собираться в дорогу, пока господин не передумал. На полпути домой они попали под проливной дождь и промокли до костей.

В это время по дороге проходил крестьянин, возвращаясь с рисового поля. Бодро шлепая по лужам, он громко напевал «В дождливый день плохая погода». Услышав пение крестьянина, Датэ постиг глубинный смысл слов Такуана, и ему стало жалко слуг, намокших под дождем. В один миг Датэ отбросил свое иллюзорное «я» и пережил пробуждение.

Песня крестьянина проста и непосредственна. В этом она напоминает нам истину буддизма. Рассуждать о ней нет необходимости.

Иногда люди задают вопрос о том, почему принято считать, что когда идет дождь, на улице плохая погода. В этом вопросе проявляется их заблуждение.

 

Такуан‑волшебник

 

В провинции Суруга жил человек по имени Тёсиро, знаменитый предводитель шайки разбойников. В его подчинении было несколько сотен человек, которые наводили страх на всю округу. Однажды, направляясь в Нумадзу, Тёсиро зашел в чайный домик и встретил там дзэнского монаха. Монах путешествовал из Киото в Эдо и вез с собой немало денег, что случается с дзэнскими монахами очень редко. Тёсиро заметил это и попытался завести с дружбу с монахом.

– Куда ты направляешься, Осё‑сан? – спросил Тёсиро.

– В Эдо, – ответил монах.

– Неужели? Я тоже иду в Эдо! Собираешься ли ты провести ночь в Нумадзу?

– Да.

– Я тоже собираюсь остановиться на ночь в Нумадзу. Есть такая поговорка: «В жизни нам нужно сочувствие; в дороге нам нужен спутник». Если ты не против, я пойду с тобой, – предложил Тёсиро.

Вместе они дошли до Нумадзу и остановились на ночь. Что‑то замышляя, Тёсиро сказал монаху:

– Я должен ненадолго заглянуть в соседнюю деревню. К утру я вернусь. До свидания!

Затем Тёсиро вышел на улицу и спрятался в кустах. Наступила ночь, и все вокруг уснули. Время было самым подходящим для нападения. Тёсиро незаметно пробрался в дом, где вставился его спутник, и осторожно приоткрыл задвижную дверь в его комнату.

Внутри горела лампа, ее свет озарял помещение, но монаха в нем не было, а вместо него посреди комнаты росло небольшое дерево, дуб.

Даже бесстрашному Тёсиро стало не по себе. Крадучись, он вошел в комнату монаха. И вдруг дуб, растущий в комнате, превратился в монаха, сидящего в медитации. Глаза Тёсиро широко открылись от удивления.

– Ты вернулся слишком рано, – сказал монах. – Тебе удалось быстро справиться со своими делами?

– Да, так и случилось, – в замешательстве ответил Тёсиро. Он так испугался, что тут же отправился в свою комнату и лег спать, но сон не шел к нему.

«Монах наверняка владеет какой‑то магией, – думал Тёсиро. – В древности волшебник по имени Дайдза‑мару умел принимать вид огромной змеи, а другой колдун, которого звали Дзирайя, мог по собственному желанию превращаться в лягушку. Поскольку змей и лягушка – живые существа, их можно убить, но, если бы я научился превращаться в дерево, преследователи никогда бы не настигли меня. Было бы очень хорошо овладеть этой магией. Я должен любой ценой узнать у монаха секрет превращения в дерево».

На следующий день, когда монах и Тёсиро достигли вершины горы Хаконэ, Тёсиро спросил:

– Кстати, Осё‑сан, кто ты?

– Я такой же обычный человек, как и ты.

– Ты шутишь. Я никогда не слышал об обычных людях, которые могут принимать вид дерева. Может быть, ты – маг или оборотень? – настаивал Тёсиро.

– О чем ты говоришь? – недоумевал монах.

– Не притворяйся, что не понимаешь меня. Это тебе не поможет. Как ты думаешь, кто я?

– Позволь подумать… Ты прежде всего человек.

– Конечно, даже ребенок знает, что я человек.

– Ты говоришь, что даже ребенок знает это? Но это неправда. Ребенок никогда не скажет тебе: «Ты прежде всего человек!»

– Монах, не заговаривай мне зубы! Как ты думаешь, зачем я тебя сюда привел? – спросил Тёсиро, начиная выходить из себя.

– Глядя на тебя, я вижу, что у тебя длинный подбородок и злые глаза. Очевидно, тобой движут преступные намерения. Ты разбойник?

– Да, Осё‑сан, я разбойник. Я великий разбойник. Сказать правду, я увязался путешествовать с тобой, потому что заметил у тебя туго набитый кошелек. Вчера я проник в твою комнату, чтобы украсть его. Но оказалось, что ты владеешь магией. Меня, опытного и бесстрашного разбойника, удивило то, что ты смог превратиться в молодой дуб. Пожалуйста, научи меня магии. Я заплачу тебе, сколько ты пожелаешь. Если же ты скажешь «нет», мне останется только убить тебя, – пригрозил Тёсиро.

Монах вспомнил о том, что случилось предыдущей ночью. Когда разбойник пробрался в его комнату, он медитировал на истории из «Мумонкана» (сборник коанов, составленный в Китае дзэнским мастером Мумоном). На вопрос «В чем смысл прихода Бодхидхармы с Запада?» в «Мумонкане» дается ответ: «Дуб во дворе» (Рэйдзэн‑но хакудзюси).

Только теперь Осё понял, о какой магии говорит разбойник. Во время медитации на коане он находился в состоянии самадхи (глубокое сосредоточение), и при этом его тело приняло вид дуба.

– Если ты утверждаешь, что другого пути нет, скажу тебе, что я тоже великий разбойник, – признался монах.

В ответ Тёсиро широко улыбнулся и удовлетворенно заметил:

– Значит, ты ничем не отличаешься от меня. Пожалуйста, поделись со мной секретом своего искусства.

– Конечно, я научу тебя, если на то твоя воля. Только имей в виду, что это довольно трудно.

– Я не боюсь трудностей. Овладев этим искусством, я стану самым великим разбойником в мире. Пожалуйста, научи меня.

Осё поведал разбойнику о коане «дуб во дворе» и пообещал, что, если тот будет медитировать на нем настойчиво, он научится принимать форму дерева. Так монах дал разбойнику первый урок медитации (дзадзэн).

Тёсиро внимательно выслушал монаха и сказал:

– Это и правда довольно трудно. Смогу ли я этого достичь?

– Конечно, сможешь! В древности, как известно, были люди наподобие Дайдза‑мару, которые умели превращаться в огромную змею. Если ты не научишься делать нечто подобное после настойчивых занятий медитацией, я готов поплатиться за это жизнью. Но если научишься, ты должен будешь подчиниться мне. Я тоже великий разбойник, и ты должен будешь стать моим последователем.

– Я согласен. Сколько времени я должен посвятить занятиям?

– Как минимум два года, но не больше трех. Но помни, ты должен медитировать днем и ночью.

– Так долго! Неужели нет более короткого пути?

– Не падай духом. Тебе еще не исполнилось и тридцати. В твоем возрасте два или три года занятий – сущий пустяк. Медитируй настойчиво.

Тёсиро решил стать великим разбойником и тем самым прославиться на весь мир. Он медитировал на коане «дуб во дворе», хотя у него постоянно болели ноги. После нескольких лет медитаций его ум стал спокойным, и в нем проявилась глубоко скрытая природа Будды. Тёсиро начал размышлять о своем плохом поведении: «Я поступал неправильно все эти годы». Он раскаялся в своих злодеяниях и призвал других разбойников стать честными людьми. Он раздал все свои сбережения и остался без копейки в кармане.

Путешествующий монах был Такуаном. Тёсиро сдержал свое слово и вскоре отправился в Эдо, чтобы найти Такуана в храме Токайдзи и стать его учеником. Говорят, он занимался медитацией многие годы и ушел из жизни с миром.

Сама по себе медитация не делает вас Буддой, но, занимаясь ею, вы можете вернуть себе спокойствие ума. Будда говорит, что он ничему не учит; каждый должен сам прийти к пониманию. Размышляя над коаном «дуб во дворе», вам нечего делать с коаном. Дуб – это не Будда и не Бог. Дуб – это дуб. Настойчивый самостоятельный поиск лежит в основе учения дзэн.

 

Доброта

 

У Такуана было много последователей от Иэмицу, третьего сёгуна сёгуната Токугава, до простых крестьян. Среди них был старик, имени которого никто не помнил. Он был немного чудаковат. Однажды этот старик послал к Такуану своего слугу, чтобы после окончания церемонии пригласить мастера на трапезу.

– Как бы скромна ни была моя пища, я хочу, чтобы Осё в моем доме отведал вареный рис с ячменем, – сказал старик слуге.

Осё, любивший это блюдо, с готовностью принял приглашение и отправился в гости к старику. Там ему предложили большую тарелку, полную каши из риса и ячменя. Никаких приправ к каше у старика не было. На столе не было даже квашеной редиски такуан‑дзукэ, приготовленной по рецепту Осё.

Обычно неприхотливый, Такуан в этот раз подумал: «Неужто старик не подаст к рису никакого соления?», но задавать вопросы было некогда, поскольку рот был занят вкусной кашей. Старик спокойно сидел перед гостем, ожидая конца трапезы. Когда живот Осё наполнился, он поднялся, чтобы уйти, но старик остановил его и спросил:

– Осё‑сан, я угостил вас вареным рисом, а вы уходите, даже не поблагодарив меня. Разве монахи так поступают?

– Вы пригласили меня отведать вареного риса с ячменем. Вы не приглашали меня говорить вам «спасибо», – без промедления ответил Осё и быстро вышел из дома.

Этот ответ задел старика, и он решил когда‑нибудь отыграться на Осё. Однажды старик задумался, как ему поймать Осё на слове. В этот самый миг к нему в дом вбежал Осё и воскликнул:

– На улице льет, как из ведра! Одолжите мне, пожалуйста, зонтик и гэта (деревянные туфли).

Старик обрадовался возможности отыграться на Осё и очень вежливо предложил ему то, что тот попросил. Старик был уверен, что на этот раз Осё поблагодарит его, но этого снова не случилось. Осё быстро вышел из дома и вскоре прислал молодого монаха, чтобы вернуть взятые вещи. Монах был похож на своего мастера – он не поблагодарил старика, а только оставил вещи и ушел восвояси.

Через несколько дней Осё и старик встретились за чаем. Старик решил, что пришло время поговорить обо всем, и начал издалека:

– Вам не повезло в тот день, когда дождь застал вас на улице, правда?

– Да, не повезло. Надеюсь, молодой монах вернул вам зонтик и гэта?

– Конечно, вернул. Это было очень мило с вашей стороны, – сказал старик, заметив, что невольно сам благодарит Осё. Как он мог допустить такую оплошность?

Осё сидел напротив старика и улыбался. Старик не мог больше сдерживаться и выпалил:

– Осё‑сан, вы плохо воспитаны. Вы могли бы по крайней мере сказать мне «спасибо»!

– Если я скажу вам «спасибо», тем самым я выплачу вам свой долг, – сказал Такуан спокойным голосом. – Я всегда про себя благодарю вас и никогда не забываю вашу доброту. Если же человек ожидает благодарности за свою доброту, это не настоящая доброта. Вы не должны рассчитывать на то, что станете свидетелем радости других и услышите их похвалу. Добрые дела сами по себе должны доставлять вам удовольствие, и при этом, давая что‑то другим или помогая им, вы не должны ожидать награды. Такова настоящая доброта. Вы обманываете себя, если делаете что‑то доброе из тщеславия или самодовольства. При этом вы позволяете заблуждению войти в вас. Люди склонны к корыстолюбию. Делая одолжение другим, они стремятся получить что‑то взамен. Ничего не понимает в людях тот, кто не видит различия между добротой и заинтересованностью. Если вы делаете добро, руководствуясь только своими личными интересами, вы совершаете ошибку. Если же вы каждым своим действием стараетесь помогать другим, вас никогда не постигнет разочарование.

 

Стих на картине

 

Однажды постоянный посетитель храма Токайдзи принес Осё настенный свиток с изображением знаменитой гэйши.

– Осё‑сан, пожалуйста, напишите стихотворение на этой картине, – попросил он.

Осё взглянул на картину, улыбнулся посетителю и сказал:

– Хорошо нарисовано. Я бы хотел оказаться рядом с этой прекрасной женщиной.

Затем он взял кисть и написал на свитке:

 

Будда продает Закон,

Бодхидхарма продает Будду,

Монах в наш невежественный век

Продает Бодхидхарму,

А ты, куртизанка, продаешь свое тело

Для удовлетворения желаний живых существ.

Сики соку дзэ ку – феномены есть пустота.

Ку соку дзэ сики – пустота есть феномены.

Верба зеленая, цветок красный.

 

Затем он написал еще одно стихотворение:

 

Каждую ночь луна посещает воды пруда,

А затем уходит, не задерживаясь

И не оставляя следа.

 

В этом стихотворении говорится о том, что луна восходит каждую ночь и отражается в воде пруда подобно тому, как куртизанка проводит ночи с мужчинами, не привязываясь ни к одному из них и не позволяя мыслям о них остаться в своем уме. Подобно уму Будды, вода в пруду не удерживает отражения предметов. Она всегда спокойна, глубока, кристально чиста.

Осё не задумываясь написал эти стихотворения и вернул картину посетителю. Тот пришел к нему, втайне надеясь, что своей просьбой написать стихотворение на картине с изображением куртизанки он поставит Осё, добродетельного человека и мастера дзэн, в тупик. Но Осё написал стихотворение без колебаний, и посетитель оценил глубину его постижения.

Красота и уродство, похвала и осуждение существуют лишь до тех пор, пока ум пребывает в сомнении. Стоит один раз глубоко постигнуть истину, и тогда все вокруг – пустота.

 

Холодная или горячая?

 

Это история о детстве Такуана. В наши дни золотых рыбок можно купить на рынке очень дешево, но во времена Осё они были редкими и дорогими.

Однажды летним днем, выполнив какое‑то поручение своего наставника, молодой монах Такуан возвращался в монастырь и увидел, что у ворот храма остановился торговец золотыми рыбами.

– Эй, мальчик, видишь этих красивых золотых рыбок? – обратился к нему торговец. – Эти золотые рыбки привезены из Нанбана (Португалии и Испании). Они очень редкие.

– Неужели эти рыбки привезены из Нанбана? – не поверил Такуан.

– Да, оттуда, – ответил торговец.

 

Портрет японки. 1863–1884 г.

 

Рыбки были очень привлекательны, и молодой монах засмотрелся на них, забыв о том, что возвращается в храм. В это время торговец, измаявшись на летней жаре, задремал в холодке. Мальчик долго смотрел на рыбок, а затем ему стало интересно, сколько их в сосуде.

Он попытался сосчитать рыбок. Это было нелегко, потому что они постоянно плавали. Как он ни старался, ему не удавалось сосчитать рыбок, но он не сдавался. В конце концов он все‑таки смог их пересчитать. Оказалось, что всех рыбок в сосуде двести пятьдесят восемь. Проснувшись, торговец увидел, что молодой монах по‑прежнему стоит рядом и смотрит на рыбок.

– Монах, ты что, хочешь купить несколько золотых рыбок?

– Да, хочу, но они слишком дорогие для меня.

– Ты действительно хотел бы приобрести рыбок? Что ты будешь делать с ними? – поинтересовался торговец, покуривая трубку.

– Выпущу их в пруд.

– Прекрасная идея. В таком случае, если ты сможешь сосчитать, сколько рыбок плавает в этом сосуде, я тебе подарю их всех. Ну что, по рукам?

«Тут он и попался!» – подумал молодой монах, но не подал виду, а лишь нахмурил брови и спросил:

– Если я сосчитаю рыбок, вы что, и правда отдадите их мне?

– Торговец золотыми рыбками никогда не обманывает, – ответил торговец.

– Но если вы мне их не отдадите, я вам этого никогда не прощу.

– А ты, молодой монах, что ты мне дашь, если ошибешься?

– Погодите, дайте подумать. Я отдам вам свое пирожное.

Затем монах сделал вид, что считает рыбок, хотя знал заранее, сколько их в сосуде.

– Пересчитал! – воскликнул он.

– И сколько же рыбок в сосуде?

– Всего в сосуде двести пятьдесят восемь рыбок.

– Что ты говоришь?! Двести пятьдесят восемь рыбок?! Нет, этого не может быть! – воскликнул торговец, побледнев от волнения.

– Что, я ошибся? – спросил монах.

Торговец закатил глаза к небу и воскликнул:

– О шустрый мальчишка! Как тебе удалось их сосчитать? Наверное, ты сосчитал их, пока я спал?

– Да, я сосчитал их, пока вы спали. Почему бы и нет? Теперь я забираю их себе, ведь вы мне пообещали.

– О дорогой мой! Если ты заберешь всех моих рыбок, с завтрашнего дня мне не будет чего есть, потому что я зарабатываю себе на жизнь, продавая их ежедневно. Прости меня! Я совершил ошибку!

– Возможно, это так. Но обещание есть обещание.

– О какой ужас! Сжалься надо мной, – умолял торговец, сняв шляпу.

– Пока вы спали, я сосчитал рыбок в вашем сосуде. «Беспечность – величайший враг». Разве вы не знали об этом?

– Я знал, я знал.

– В таком случае дайте мне хотя бы одну золотую рыбку, – настаивал монах.

– Одна рыбка стоит одну монету, – быстро ответил торговец.

– Одну монету? Но я ведь могу забрать у вас всех рыбок до последней, не так ли?

Тогда торговец дал монаху одну рыбку. Тот побежал в монастырь и поместил рыбку в сосуд для мыла, который стоял на веранде. Затем он взял сосуд в руки и направился к мастеру.

– Ты опоздал. Где ты был все это время? – спросил мастер.

– Я выполнял ваше поручение, – спокойно ответил монах.

Но тут мастер заметил, что в мыльнице, которая находится в руках у монаха, что‑то движется. Присмотревшись, он разглядел в ней прелестную золотую рыбку.

– Что это? Золотая рыбка? – спросил он.

Молодой монах объяснил ему, как он раздобыл ее. Мастер от души рассмеялся и неожиданно спросил:

– Скажи мне, эта золотая рыбка живая или мертвая?

– Какая милая рыбка. Смотрите, она прыгает! – ответил монах, который в это время смотрел на рыбку.

Мастер приблизился к нему и хотел заглянуть в сосуд, но монах выплеснул на него воду вместе с рыбкой и воскликнул:

– Скажите мне, эта вода холодная или горячая?!

Даже у дзэнского мастера не нашлось слов, чтобы ответить на эту дерзкую выходку Такуана.

 

Дзэн и езда на лошади

 

Все знали о дружбе господина Ягю Тадзима‑но‑ками и Такуана Осё. Однажды Ягю вспомнил, что прославленный наездник Магаки Хэйкуро скакал на лошади вверх и вниз по каменным ступеням, и решил сделать то же самое.

С этой целью Ягю отправился к горе Атаго. Взглянув на круто уходящие ввысь каменные ступени у подножия горы, он понял, что не сможет проскакать по ним на лошади. Тогда он решил, что если он не может подняться вверх по ступеням, то, может быть, ему удастся спуститься по ним вниз. Он поднялся на гору окольным путем, собираясь съехать вниз по ступеням, но после долгих сомнений не смог отважиться на это. Днем и ночью он размышлял о том, как это сделать, но ничего подходящего не приходило ему в голову. Тогда Ягю направился за советом к Такуану в храм Токайдзи.

– Осё, в древности Магаки Хэйкуро поднимался на гору Атаго верхом на лошади. Я вспомнил об этом и вчера попытался сделать это сам, но не смог, – сказал Ягю.

– Вы не смогли это сделать? А я смогу, – ответил Осё.

– Вы сможете, мастер? В самом деле?

– Да, конечно.

Ягю спросил у него, как ему это удастся.

– Давай лучше вместе отправимся к горе Атаго, и я покажу тебе, как ездить вверх и вниз по ступеням верхом на лошади.

Ягю подумал, что в действительности Осё не такой удалой, каким выдает себя. Но у подножия горы Такуан Осё вскочил на лошадь Ягю и как ни в чем ни бывало поскакал на ней вверх по ступеням, а затем развернулся и поскакал вниз, словно эта было ровная лесная поляна. Господин Ягю от удивления лишился дара речи.

– В том, как я это делаю, господин Ягю, нет ничего особенного. Чтобы скакать верхом по ступеням, следует осознать, что в седле нету всадника, а под седлом нету лошади, – сказал Такуан, и при этом Ягю достиг просветления.

Увидев перед собой препятствие, мы думаем, что преодолеть его трудно. Мы полагаем, что только опытный наездник может справиться с ним. Когда наш ум скован, мы не можем скакать на лошади по ступеням, потому что мы ограничены этой реакцией и болезненно осознаем и себя, и лошадь. Когда же мы достигаем способности не замечать себя в седле и лошадь под седлом – то есть когда всадник и лошадь становятся для нас одним целым, – тогда в состоянии безмыслия мы сможем беспрепятственно подниматься вверх и опускаться вниз. Такуан обучал Ягю принципам дзэн на примере верховой езды. Все секреты имеют в своей основе одну и ту же истину. Эта истина есть мир сатори (просветления).

 

Несокрушимый дух

 

Одно время у Иэмицу, третьего сёгуна сёгуната Токугава, жила обезьянка, которая была очень шустрой. Однажды Иэмицу велел своим слугам попытаться ударить ее, но ни одному из них не удалось это сделать. Тогда Иэмицу попросил мастера меча Ягю сделать то же самое, но обезьянка была такой подвижной, что даже Ягю не мог настичь ее.

– Поскольку она прыгает быстрее молнии, лишь Такуан Осё из храма Токайдзи сможет опередить ее, – сказал Ягю, и Иэмицу отправил посланца, чтобы тот доставил Такуана в замок.

– Осё, попытайтесь ударить эту обезьянку, – сказал сёгун прибывшему Такуану.

Осё посмотрел, как она лежит на руках у сёгуна, и поднял свою палку священника. Только он поднял ее, чтобы ударить обезьянку, как она вскрикнула и простерлась перед Осё, словно умоляя о пощаде. Иэмицу и его свита была поражены и начали прославлять Такуана. В ответ Такуан рассмеялся и сказал:

– Здесь нет ничего особенного. Поскольку господин Ягю и другие подданные беспокоились о том, что, целясь в обезьянку, сидящую на коленях у сёгуна, они могут задеть самого сёгуна, в их движениях недоставало духа. Но я был исполнен решимости, если нужно, ударить самого сёгуна. Обезьянка почуяла мой дух и испугалась.

Учение Такуана несложно. Нанося удар, просто наносите удар. При этом в вашем уме не должно быть ничего другого.

 

Кто виноват?

 

Однажды во время странствий Осё был гостем в семье господина Кёгоку в местечке Тоёока. Неподалеку от Тоёока жил бедный крестьянин со своей женой и матерью. Подати в этой местности были очень высоки, и поэтому бедный крестьянин едва сводил концы с концами. Через некоторое время он развелся со своей любимой женой и, бросив в деревне старую мать, отправился куда глаза глядят. Об этом стало известно местным властям. Они поймали бедного крестьянина и вместе с матерью привели его на суд.

– Я больше не могу зарабатывать себе на жизнь. Я выбился из сил, стараясь заработать хоть что‑нибудь, чтобы прокормить свою мать. Я бросил ее, зная, что поступаю недостойно, но у меня не было другого выхода. Теперь, когда вы меня задержали, пожалуйста, приговорите меня к смерти, – умолял крестьянин.

Старейшины не смогли принять решение и обратились за советом к господину Кёгоку.

– Вынести правильный приговор в данном случае нелегко. В провинции Синею (в настоящее время провинция Нагано) есть гора Обасутэ, у жителей которой есть традиция бросать пожилых женщин. Но мне никогда не доводилось слышать, чтобы кто‑либо бросил свою мать в провинции Тоёока. Достоин порицания тот, кто не может содержать своих родителей. Рассмотрите это дело еще раз и строго накажите виновного, – велел господин Кёгоку.

Старейшины собрались снова и долго обсуждали этот вопрос, но никак не могли прийти к согласию. Наказанием за убийство родителей было распятие, но бедный крестьянин не убил свою мать; он покинул ее. В прошлом такого не случалось.

Тогда было объявлено, что очередной совет старейшин будет проходить в присутствии господина Кёгоку. Хотя обвиняемый был всего лишь крестьянином, случай мог создать прецедент, и поэтому местные власти стремились принять правильное решение.

 

Мать с ребенком на спине. Фото 1877 г.

 

– Если у вас есть весомые доводы, пожалуйста, высказывайте их, – сказал господин Кёгоку.

Один из старейшин выступил вперед и произнес:

– Когда речь идет о покидании родителей, мы не можем определить степень вины, потому что подобных случаев раньше никогда не было. Крестьянин невиновен. Он перестал кормить свою мать, но перед этим он делал все, что было в его силах. Он даже бросил свою жену и стал нищим, чтобы содержать ее. Принимая это во внимание, можно сказать, что хотя он и из низшего сословия, он достоин похвалы. Если бы он покинул свою мать, но продолжал жить с женой, это было бы преступлением. Но крестьянин развелся с женой, чтобы заботиться о матери, но не смог этого делать. Пожалуйста, сжальтесь над этим крестьянином и не судите его слишком строго.

– Твои слова вполне разумны, но покидать родителей неправильно. Приговорите этого крестьянина к смерти, чтобы другие никогда не поступали так же, – сказал господин Кёгоку.

Осё, внимательно слушавший выступающих, громко рассмеялся. Присутствующие были удивлены и оскорблены. Господин Кёгоку недовольно посмотрел на него. На такого рода важных собраниях считалось неприличным вести себя подобным образом.

– Осё, что вы нашли смешного в этом случае? – спросил Кёгоку.

– Мне он показался немного странным, и поэтому я рассмеялся. Дело в том, что и старейшина, и вы, господин Кёгоку, ошибаетесь.

– Позвольте мне узнать, в чем здесь ошибка, – сказал господин Кёгоку. – Прошу вас. Вы не оскорбите меня откровенным заявлением.

– Если я скажу собравшимся то, что я имею в виду, все будут смущены. Поэтому лучше будет оставить приговор прежним, даже если он ошибочный.

Мне просто жаль крестьянина. Будь у него хороший господин, его не приговорили бы к смерти. Но, увы, в нашем мире нет совершенства.

После этого Осё поправил рукава своей мантии и начал напевать: «Наму Амида Буцу!» («Слава Будде Амиде!») Произнесение в зале суда имени Будды Амиды, который считается воплощением сострадания, прозвучало упреком для всех собравшихся.

– Осё, желаете ли вы сказать, что приговор вынесен неправильно? – раздраженно спросил господин Кёгоку.

– Да, именно это я желаю сказать. Это ошибка, великая ошибка, – ответил Осё.

– Если это так, мне хотелось бы кое‑что спросить у вас, – сказал господин Кёгоку. – Во времена императора У‑ди (159–87 гг. до н. э.) слуга однажды выбросил на помойку чашку риса. У‑ди узнал об этом и приговорил его к смерти. Приближенные императора возразили, что это слишком строгое наказание, но император ответил: «Человек стоит больше, чем чашка риса, но этот приговор станет уроком для других». Наказав одного человека, я спасаю многих. Вот почему, если мы простим крестьянина, который бросил свою мать, в конце концов пострадает вся страна. Осё, вы по‑прежнему считаете мой приговор ошибочным?

– Да, я считаю ваш приговор ошибочным, – уверенно ответил Осё и еще раз засмеялся.

Присутствующие были поражены его неучтивым поведением, но Осё продолжил, не обращая на них никакого внимания:

– Случай с крестьянином отличается от случая, который имел место во времена императора У‑ди. Во время голода человек может выжить, если отправится в другую провинцию. Если бы, спасаясь от голодной смерти, крестьянин бежал в другую провинцию и при этом бросил свою мать, его следовало бы наказать. И тогда вы, господин Кёгоку, сделали бы это уроком для своих подчиненных. Но в этом году в нашей провинции собрали хороший урожай, поэтому у людей достаточно продуктов, чтобы прокормить не только себя, но и родителей. Если же, несмотря на это, крестьянин не смог прокормить свою мать и бросил ее, этому должна быть какая‑то иная причина. В совершенном преступлении виноваты прежде всего сборщик подати, управляющий и старейшины.

Во время выступления Осё несколько раз обвел взглядом собравшихся, а в конце пристально посмотрел на господина Кёгоку и добавил:

– Среди собравшихся есть еще один преступник. Я хочу, чтобы присутствующие задумались над этим.

Господину Кёгоку было нечего сказать. Главные слуги и сборщик подати негодовали, но Осё спокойно продолжил:

– Неужели вы не понимаете? Все подчиняется закону причины и следствия. Цапля белая, ворон черный. Даже трехлетний мальчик знает об этом. А если спросить, почему это так? Лишь немногие смогут ответить на этот вопрос. Но есть причина того, что цапля становится белой, а ворон – черным. Цветы цветут и дают семена. Крестьянин непрестанно работает в поле, но не может прокормить жену и мать. Это также должно иметь причину. Наказывать его за то, что он не выполняет сыновний долг, все равно что делать прижигание не в том месте. Наказывать следует того, кто довел крестьян до такого состояния, и только в этом случае страна будет в безопасности. Таково мнение простого монаха.

– Осё прав в том, что за проблемы, возникающие в нашей провинции, ответственны сборщик подати и управляющий, – согласился господин Кёгоку. – Кроме того, в преступлении повинны старейшины. Чтобы в провинции не происходило подобных инцидентов, они должны научиться правильно управлять ею.

Старейшины и управляющий были очень недовольны этим неожиданным поворотом дела. Один из старейшин выступил вперед и сказал:

– Смиренно прошу разрешения задать вопрос. Осё сказал, что среди нас есть еще один преступник. Господин желает знать, кто это?

– Я знаю, о ком идет речь, – с горечью сказал господин Кёгоку.

– И все же, кто этот преступник? – снова спросил старейшина.

– Это не имеет значения, – ответил господин Кёгоку.

– И все‑таки, мне бы хотелось знать, кто это, чтобы впредь лучше выполнять свои обязанности, – настаивал слуга.

Господину Кёгоку некуда было деваться.

– Да, я тоже повинен в этом, – сказал он.

– Почему же вы в таком случае обвиняете нас? – спросил старейшина.

– Довольно. Я был неправ. Дайте матери крестьянина достаточное жалованье, – сказал господин и, смущенный, удалился с собрания.

Пожилая женщина получила пожизненное жалованье и жила счастливо до самой смерти.

Такуан никогда не заискивал перед людьми, облеченными властью или славой. Он всегда говорил то, что следовало сказать.

 

Исцеление больного

 

Однажды Такуан встретил господина Ягю в коридоре замка Эдодзё. Господин Ягю выглядел подавленным.

– Я вижу у вас на лице следы беспокойства, – сказал Такуан. – В чем дело? Пожалуйста, объясните.

– Спасибо за участие, – ответил господин Ягю. – Я опечален известием о своем старшем сыне по имени Дзюбэй (1607–1650, основатель школы фехтования Ягю). Он сошел с ума. Мой второй сын, Кёбу, умер в молодости, а мой третий сын Сабуро ведет развратный образ жизни. Он сбежал из дома, и мы не знает, где он. Я чувствую себя беспомощным перед лицом этих испытаний.

– Мне горько слышать об этом. А где помешанный Дзюбэй сейчас? – спросил Такуан.

– В замке Масакитака, который находится в провинции Ямато (ныне – провинция Нара).

– Я отправлюсь туда, чтобы исцелить его.

– Разве это возможно?

– Болезнь вашего сына не может быть безнадежной. Не беспокойтесь. Я сейчас поеду туда и вылечу его.

Такуан сразу же покинул замок Эдодзё и отправился в провинцию Ямато, не заезжая в свой храм. После многих дней путешествия Осё прибыл в имение Ягю. Перед воротами замка он громко воскликнул:

– Приветствую жителей этого дома!

– Скажи, кто ты и откуда пришел? – спросил привратник.

– Я буддистский монах. О монахах говорят, что они не имеют пристанища в этом мире. Стоит ли после этого спрашивать у меня, откуда я пришел?

Услышав эти слова странствующего монаха, привратник был поражен.

– Зачем ты к нам пожаловал? – спросил он.

– Я слышал, что в этом доме живет сумасшедший по имени Ягю Дзюбэй. Он считает себя великим мастером меча. Верно говорят, что глупца не вылечит никакое лекарство. И все же я пришел к нему, чтобы преподать ему урок. Немедленно доложи ему, что пришел посетитель, – сказал Осё.

– Подожди немного, – ответил привратник и направился в дом.

Выслушав привратника, Дзюбэй пришел в ярость и воскликнул:

– Что сказал этот монах? Он собирается скрестить мечи с прославленным Дзюбэем? Разве он не слышал о том, что лучшего мастера меча, чем Дзюбэй, нет во всем мире? Должно быть, этот монах сошел с ума. Веди его сюда, привратник! Я отрублю ему голову одним ударом!

Войдя в дом, Такуан стал на пороге и воскликнул:

– Дзюбэй, скажи, это правда, что ты великий глупец?

– Заткнись, монах‑попрошайка! Как ты можешь называть глупцом самого прославленного фехтовальщика в мире? Зачем ты пришел сюда? Отвечай, или ты поплатишься за это головой! – горячился Дзюбэй.

– Поплачусь ли я за это головой, пока неизвестно, но ты, я вижу, и правда потерял голову. Бедняга! Я пришел преподать тебе урок. Желаешь ли ты его получить?

– Иди сюда! Сейчас я отрублю тебе голову одним ударом!

– А хватит ли у тебя мастерства, чтобы справиться с одним человеком? – поинтересовался Осё.

– Не спрашивай глупостей! – выпалил Дзюбэй.

– А что будет, если на тебя нападут два человека, один – справа, другой – слева?

– Я зарублю их не глядя!

– А если на тебя нападут четыре человека?

– Я зарублю их спереди и сзади, слева и справа!

– А если восемь?

– Я справлюсь с ними!

Осё продолжал задавать подобные вопросы. В конце концов Дзюбэй не выдержал и воскликнул:

– Ты говоришь бессмыслицу! Если на меня нападут шестьдесят четыре человека, я зарублю их всех одного за другим. Если же у меня не хватит сил справиться с ними, я сяду на куче окровавленных тел и совершу харакири!

– Тут ты и попался! – обрадовался Такуан. – Ты говорил, что являешься великим мастером меча, а можешь одолеть только шестьдесят четыре человека. Что касается меня, я могу в мгновение ока победить сто, двести, тысячу врагов. Ты недостоин скрестить мечи со мной. Я не сражаюсь с теми, кто столь неопытен, как ты. Впрочем, давай посмотрим. Я дам тебе стихотворение. Если ты поймешь его, я буду драться с тобой.

Осё написал стихотворение и протянул его Дзюбэю.

 

Не стой на месте,

Не двигайся ни вперед, ни назад,

Не садись на землю,

Забудь о победе и поражении.

 

Дзюбэй прочел стихотворение несколько раз, но так и не понял его.

– Ну что, понятно?

– Подожди! Не может быть, чтобы я не мог понять чего‑то столь простого, как это стихотворение… «Не стой на месте, не двигайся ни вперед, ни назад». – Он перечитывал стихотворение снова и снова, но все никак не мог понять его смысл.

– Отведите монаха в другую комнату, дайте ему все, что он попросит, и не отпускайте, пока я не вернусь, – сказал Дзюбэй прислужнику и отправился в свои покои.

Там он сел, положил перед собой лист с написанным стихотворением и принялся размышлять: «Не стой на месте, не двигайся ни вперед, ни назад…»

После нескольких дней сосредоточения в нему вернулось спокойное расположение духа. Он пришел в себя и почувствовал, что все происходившее до этого было подобно сновидению.

– Где я? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

Кимоно сидело на нем неровно. Волосы были непричесаны.

– Что это было? Есть тут кто‑нибудь? – спрашивал он.

На его зов вошел прислужник и спросил:

– Вызывали, господин?

– Где я? Что со мной происходит? – спросил Дзюбэй.

– Вы в замке Масакитака. Простите, но, кажется, вы сошли с ума, господин, – ответил слуга.

– Что? Я сошел с ума? – удивленно спросил Дзюбэй. – Теперь я понимаю. Прости меня. Я, должно быть, причинил немало хлопот своему отцу. Теперь все это напоминает мне сон. Скажи, кто написал это стихотворение?

– Три дня назад сюда пришел монах, который разговаривал с вами, а затем написал для вас это стихотворение.

– Где сейчас этот монах?

– Вы велели не отпускать его, пока не вернетесь. Но этот монах ведет себя как сумасшедший. Он пьет сакэ и рассказывает небылицы.

– Он не сумасшедший. Передайте ему, что я сейчас сменю одежду и выйду.

Дзюбэй совершил омовения и переоделся. Выйдя к Осё, он увидел, что тот сидит со скрещенными ногами в центре комнаты и пьет сакэ. Дзюбэй поклонился ему и сказал:

– Пожалуйста, простите мое поведение. Благодаря вам ко мне вернулся здравый рассудок.

– Я очень рад, – ответил Осё. – Иди сюда. Давай выпьем вместе. Твой отец воспрянет духом, узнав о выздоровлении сына.

– Простите меня еще раз. Скажите, как вас зовут?

– Мое имя Такуан.

Удивленный Дзюбэй простерся перед Такуаном в знак уважения и благодарности.

– Я так и не смог понять вашего стихотворения, – сознался он. – Пожалуйста, научите меня.

– Это стихотворение нельзя понять, – ответил Такуан.

– И все же я хочу знать, в чем его смысл, – настаивал Дзюбэй.

Такуан засмеялся и сказал:

– Это стихотворение нельзя понять. Я тоже не понимаю его. Но его можно постичь…

Дзюбэй был поражен.

В стихотворении Такуана выражено действие высшей мудрости, которую невозможно описать. При его сочинении проявился спонтанный гений дзэнского мастера. После многих лет настойчивых тренировок Дзюбэй постиг смысл этого стихотворения.

Дзэн как разновидность буддизма опирается на некоторые принципы. Эти принципы таковы. Передача истины от сердца к сердцу без помощи слов. Посвящение в тайну за пределами священных писаний. Прямое указывание на ум человека. Видение природы Будды и достижение просветления. Догэн (1200–1253 гг., основатель дзэнской секты сото) высказался об этом так: «Единственное учение, которое открывает дорогу к преображению, – это дзэн. В дзэн нет учителей и нечему учить. В дзэн главное – достижение просветления собственными усилиями. Чтобы достичь просветления, вы должны сосредоточиваться до тех пор, пока ваш ум не придет в состояние, в котором не возникает ни одна мысль».

 

Наму Амида Буду!

 

Будда, который сбился с пути, ничем не лучше обычного человека. Люди одержимы иллюзиями, но хуже всего, если человек ни в чем не сомневается. Сомневающийся обладает природой Будды. Самоуверенный, хладнокровный человек не обладает ею.

Однажды рыбак Китибэй из деревни Синагава пришел к Такуану.

– Мне можно войти? – спросил он.

– А, Китибэй! Заходи. Ты пойдешь сегодня в море? – спросил Такуан.

– Да, конечно. Иначе как мне свести концы с концами. Я должен непрестанно работать до тех пор, пока не умру.

– Верно. Мы родились в мире причины и следствия, и поэтому мы должны работать, пока причина и следствие не прекратятся. Ты совершаешь меньше грехов, чем феодальные владыки. Посмотри, они убивают людей и по‑прежнему остаются владыками. Они совершают великий грех. После смерти они попадут в ад и будут там очень долго.

– Я пришел к вам с вопросом, – ответил рыбак.

– Интересно. В чем же твой вопрос? – спросил Осё.

– Я заметил, что в храме секты синею (буддизм Чистой Земли; секта, основанная Сингоном, 1173–1262) молятся, произнося слова «Наму Амида Буцу!» с одной интонацией. А в дзэнском храме монахи произносят эти слова с другой интонацией. Как будет правильно?

– Это и есть твой вопрос? – спросил Такуан. – Если я отвечу тебе сразу, ты можешь не понять меня, и тогда мне придется очень долго объяснять тебе все сначала. Давай лучше я подумаю над твоим вопросом и объясню его тебе в другой раз.

– Хорошо. Тогда я зайду к вам позже, – сказал Китибэй, поблагодарил Осё и собрался уходить, как Осё окликнул его:

– Эй, Кити!

Китибэй был удивлен, повернулся к нему и спросил:

– Что, мастер?

Но Осё промолчал в ответ. Когда Китибэй снова подошел к двери и собирался открыть ее, Осё еще раз окликнул его:

– Китибэй!

– Что, мастер? – спросил Китибэй и повернулся к Осё.

– Именно это! Первый раз я позвал тебя так, как произносят «Наму Амида Буцу» в одной секте, а второй раз – так, как эти слова произносят в другой. Как бы я ни назвал тебя, Кити или Китибэй, оба раза ты ответил мне: «Да, мастер?» Оба эти оклика одинаковы.

– Теперь я понял, – сказал Китибэй, низко поклонился Такуану и пошел домой.

Этот случай напоминает поговорку: «Меч, который снес две головы, возвышается под небом, словно ослепительно сверкающий айсберг». Откажитесь от дуализма жизни и смерти, хорошего и плохого, бытия и небытия и станьте абсолютным «одним мечом». Вы никогда не найдете Будду вне себя. Буддистский Закон также пребывает внутри вас. Когда же люди начинают искать его вне себя, они теряют из виду Путь и начинают говорить о рае и аде. Рай и ад – это не то, что ожидает нас после смерти. Они существуют здесь и сейчас. В буддизме нет ни постижения, ни постигающего. Вы должны настойчиво стремиться к просветлению.

 

Путь пустоты

 

Когда наступает новый год, все говорят друг другу: «С новым годом!» Люди повторяют эти слова из года в год, не замечая, что с каждым годом они становятся старше и одним шагом ближе к могиле. Но если рождение считается счастливым событием, почему мы не можем сказать то же самое о смерти?

Однажды утром первого дня нового года Осё из храма Токайдзи наслаждался из своего окна видом на море у деревни Синагава.

– Можно к вам? Можно к вам? – раздался голос за дверью.

Осё быстро подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял молодой торговец рыбой по имени Тэцу.

– Здравствуйте, Осё‑сама! С новым годом! – сказал Тэцу.

– Тебя так же. От всей души поздравляю тебя с новым годом. Мне повезло, что ты пришел так рано, – ответил Осё.

– Почему же вам повезло? – удивленно спросил Тэцу, уставившись на Такуана.

– Ты прыгаешь повсюду, словно рыба, разве не так? А ведь говорят, что прыгающая рыба – хороший знак. Я тоже могу попробовать себя в прыжках. Не возражаешь?

– Нет, что вы!

– Итак, начнем. В это раннее новогоднее утро ты пришел ко мне, чтобы попросить в долг у меня денег, – сказал Осё.

– Погодите, Осё‑сама. Я ведь вам еще ничего не рассказал, – удивился Тэцу.

– Да, ты ничего не сказал, но разве это имеет значение? О чем ты тайком переговаривался в саду с Гакууном?

– Как? Неужели вы все знаете?

– Конечно. Я был тогда в саду и все слышал.

– Ну, если вы все знаете, тогда я могу продолжить и сказать вам… Да, вы правы…

– И еще. Ты недавно развлекался с соблазнительной девушкой из Судзу‑га‑Мори, не правда ли? – спросил Осё.

– Да, мастер, – неохотно признался Тэцу.

– Ты поступаешь неразумно. Много ли ты знаешь людей, которые бы приходили в храм просить денег? Обычно люди приходят в храм для того, чтобы пожертвовать деньги.

– Я знаю об этом, но у меня нет другого выхода.

– У тебя нет другого выхода, потому что проститутка из Судзу‑га‑Мори потребовала от тебя денег, не так ли? Ты еще молод, и тебе нужно брать у нее уроки любви. Но вместо того, чтобы давать деньги женщинам, тебе бы не мешало научиться получать деньги от них. Понимаешь?

– Осё‑сама, кто вас научил всему этому? Вы имеете такое влияние на сёгуна Иэмицу. Вам удалось получить в свое распоряжение такой богатый храм, не правда ли?

– Послушай, ты еще молод, и твое обучение еще не начиналось. Работай настойчиво. Чтобы преуспеть в течение месяца, ты должен спланировать свои дела в самом начале месяца. Говорят, что в первый день года лучше всего составлять планы на весь год. Почему бы тебе не последовать этому совету?

– Скажите, Осё‑сама, изучать дзэн трудно?

– Да, но если ты будешь постоянно повторять му, му, му (нет, нет, нет), твои глаза откроются для просветления. До тех пор никто не сможет объяснить тебе, что это такое. Забудь обо всем и повторяй му.

– Это правда? Я согласен. Я буду повторять му постоянно.

Начиная с этого времени Тэцу повторял му с утра до вечера. Даже занимаясь своими делами, он повторял му. Об этом узнал один его друг и спросил:

– Тэцу, ты начал практиковать дзэн? Скажи мне, это интересно?

– Я не знаю.

– И все же, ты должен что‑то знать.

– Нет, я ничего не знаю. Повторяя му постоянно, я даже потерял одного покупателя.

– Покупатель, наверное, решил, что ты сошел с ума.

– Верно. Вчера я пришел в дом к господину Кудо‑сама, и госпожа Кудо спросила у меня, какую рыбу я принес. В это время я повторял му и поэтому случайно ответил ей: «Му!» «Где же ты берешь рыбу, которая называется Му?» – спросила госпожа. «В храме Токайдзи», – ответил я. «И почем эта рыба в храме Токайдзи?» – спросил госпожа. «Му!» – ответил я.

– Ты все выдумываешь! – смеясь, воскликнул друг Тэцу.

– Погоди! Затем госпожа спросила: «Рыба под названием Му была поймана в храме Токайдзи и имеет цену Му. Верно?». – «Да, госпожа», – ответил я. «Должно быть, эта рыба несъедобна. Неси ее прочь из этого дома!» – воскликнула госпожа Кудо и прогнала меня.

– И что было потом?

– Меня больше не пускают в этот дом. В недоумении я пошел к Осё‑сама и пожаловался ему. Он сказал мне: «Тэцу, это означает, что тебя победили в диалоге. Но тебя можно также поздравить. Скоро путь му откроется перед тобой».

– Что такое путь му? – спросил мальчик.

– Я не знаю.

– Можно ли идти по этому пути?

– Думаю, что можно. Я слышал, что идти по нему легче, чем по Токай‑до (основная дорога между Эдо и Киото).

– Хороший ли это путь? Где он? Я тоже хочу идти по нему. Тэцу, когда ты следующий раз встретишься с Осё‑сама, пожалуйста, спроси у него об этом.

– Хорошо, завтра я все узнаю и тебе расскажу.

Тэцу спросил у Осё‑сама, что такое путь му. Осё схватил Тэцу за подол кимоно и воскликнул: «Вот он!» Тэцу достиг просветления. Тэцу понял, что ответ на любой вопрос всегда рядом. Почему же Осё не сказал ему этого раньше?

Друг ждал Тэцу возле входа в храм, и как только тот вышел на улицу, спросил у него:

– Ты узнал, что такое путь му?

– Да, узнал. Путь му широк и далек. По нему одновременно могут идти тысячи, десятки тысяч людей.

– Правда? Такой путь существует?

– Да, существует.

– И где же он?

– Вот он! – воскликнул Тэцу и схватил мальчика за кимоно.

Однако тот ничего не понял и подумал, что Тэцу собирается затеять драку.

– У меня нет никакого пути! – закричал мальчик, испугавшись.

Мальчик не мог понять то, что постиг Тэцу.

 

Мантия Такуана

 

Однажды, когда Такуан был молод, его пригласили на трапезу в дом знаменитого буддистского священника. Осё был так беден, что не имел даже запасной мантии, а та мантия, которую он носил, была уже грязной. Как бы далек ни был Такуан от тщеславных надежд, он не мог пойти на прием в дурно пахнущей мантии. Казалось, из создавшегося положения нет выхода, ведь отказаться от приглашения было бы неучтиво. После некоторых размышлений он постирал свою мантию при лунном свете и повесил ее сушиться в саду. На следующее утро друзья‑монахи пришли к нему, чтобы вместе идти на трапезу в дом священника. Но сколько они ни стучали, за дверью никто не отзывался.

– В чем дело? Просыпайся! – кричали они, думая, что Такуан спит.

Но он, запершись изнутри, медитировал нагишом, пока его мантия сохла. Монахи долго стучали в дверь, а затем решили, что Такуан отправился на прием без них.

– Как он мог! – возмутились они и ушли прочь.

Услышав их возгласы, Такуан улыбнулся, понимая, как ловко ему удалось их провести. К нужному времени мантия высохла, он надел ее и отправился в дом священника.

 

Такуан и разбойники

 

Осё путешествовал по дороге Танбадзи и пришел в местечко Иваяма. Было около трех часов пополудни. Он зашел в придорожную харчевню и спросил:

– У вас найдется что‑нибудь поесть?

– Добро пожаловать! Из вегетарианских блюд сейчас есть только баклажаны и сладкий картофель.

– Не беспокойтесь, я буду есть рыбу. Овощи не утолят мой голод.

– Разве монахи едят рыбу?

 

Самурай с луком и стрелами. Рисунок тушью около 1860 г.

 

– Я ем все. Если у вас есть осьминоги, это будет еще лучше. И налейте мне сакэ, пожалуйста.

Пока Такуан ел рыбу, осьминогов и пил сакэ, он подслушал разговор за соседним столиком. Двое похожих на торговцев говорили с серьезным видом:

– Ты что‑нибудь слышал о бандитах? Их поймали?

– Если бы поймали! Пять или шесть мужчин скрываются в горах и время от времени выходят на дорогу, чтобы грабить путников. Путешествовать становится опаснее с каждым днем.

– Господин этой местности должен разработать какой‑то план, чтобы поймать их. Почему же он медлит?

– Это не так просто, как может показаться. Разбойники хорошо вооружены и скрываются глубоко в горах. Из‑за них люди боятся путешествовать по этой дороге. Это плохо сказывается на торговых делах.

– Простите, вы можете сказать мне, где появляются эти разбойники? – спросил Такуан.

– На ближайшей горе, – ответили торговцы.

– В древности считалось, что на этой горе живут демоны, а теперь на этой же самой горе поселились разбойники?

– Это не шутка. Я слышал, что там живут пять или шесть рёнинов, которые нападают на беззащитных путников.

– Мне очень неприятно об этом слышать. Должно быть, местным жителям приходится нелегко. Хорошо, я поймаю их.

– О достопочтенный монах! Вы обещаете сделать великое дело, но скажите, как вам это удастся? Вы владеете боевыми искусствами?

– Нет, я не знаю ничего о боевых искусствах.

– Это плохо. Если вы отправитесь к разбойникам, не владея боевыми искусствами, вас сразу же убьют.

– Не бойтесь, мне ничто не угрожает. Разбойники ведь тоже люди. Я пойду туда и поговорю с ними.

– Вы говорите правду? – недоверчиво спросили торговцы.

Такуан одним залпом допил свое горячее сакэ и сказал:

– Я всегда говорю правду. А вам стоило бы лучше разобраться в том, что вы делаете, покупая и продавая товары. Небеса дают нам деньги, чтобы мы не накапливали их. Если у вас есть сострадание, вы должны тратить заработанные деньги. Если же вы оставляете их у себя или покупаете одежду и не носите ее, разбойники найдут вас и заберут у вас все. Не разбойники в этом виноваты, а вы сами. Вы поступаете несправедливо, накапливая больше, чем вам нужно.

– Достопочтенный Осё, оказывается, вы великий защитник разбойников. Вы как‑то связаны с ними?

– Не говорите глупостей. Я никак с ними не связан. Хозяин! Можно мне уплатить за еду? – позвал Такуан, и когда хозяин харчевни подошел, он заплатил за съеденное, купил у него еще две бутылки сакэ и вышел, сказав торговцам: – Я пойду к ним и одолею их!

Гора была покрыта густым лесом. В лесу было темно даже в дневное время. Осё уходил все дальше в лес в сопровождении одних лишь звуков своих шагов и криков птиц. Вскоре начали сгущаться сумерки. Была середина марта, и вокруг царила такая тишина, словно на горе не было ни одной живой души.

«Здесь я чувствую себя прекрасно. Лесная тишина делает мой ум кристально чистым. Но лес такой густой, что в нем впору жить демонам. Скоро я уже встречу разбойников», – думал Такуан, углублясь все дальше в горы. Наконец он увидел двух мужчин, сидящих у костра возле небольшой часовни.

– Здравствуйте! Это вы здесь разбойники?

Мужчины подскочили от удивления.

– Кто ты? – спросили они.

– Кто я? Я человек, – ответил Осё.

– Без тебя знаем, что ты человек. Скажи нам лучше, какой ты человек? Чем ты занимаешься?

– Чем я занимаюсь? Я нищий монах.

– Нищий монах! Почему же ты бродишь в этом лесу в столь поздний час?

– Нет, сначала вы, разбойники, скажите мне, что вы делаете в этом лесу?

– Заткнись, нищий монах! Если у тебя нет денег, проваливай отсюда подобру‑поздорову, – сказали разбойники.

– И не подумаю! Жизнь не настолько важна для меня, чтобы я убегал. И кроме того, хотя я и нищий, у меня есть с собой деньги, – ответил Осё.

– Что? У тебя есть с собой деньги?

– Да, есть. У меня с собой много денег. Они такие тяжелые, что мне хотелось бы где‑нибудь их оставить.

– Он сошел с ума.

– У вас наверняка есть главный. Мне бы хотелось поговорить с ним. Отведите меня к нему.

– Это всего лишь сумасшедший нищий! Зарубить его! – воскликнули разбойники, но как только они собрались обнажить мечи, Такуан ударил их посохом. Разбойники упали, и Такуан успел их связать, воспользовавшись их замешательством. Все было сделано так быстро, что разбойники не успели и глазом моргнуть.

– Пожалуйста, сжалься над нами! – попросили они.

– Я монах, и поэтому я не возьму ваших жизней. Отведите меня к своему предводителю.

– Хорошо, монах, – сказали разбойники и повели Такуана еще дальше в горы. Через некоторое время они привели его к лесной хижине.

– Сколько там человек? – спросил Такуан.

– Вместе с нами всего шесть. Сегодня утром двое отправились в деревню и еще не вернулись; стало быть, сейчас в хижине два человека.

– Добрый вечер! – сказал Такуан, заходя в хижину.

Предводитель разбойников был очень удивлен таким поведением незнакомца и спросил у него:

– Кто ты?

– Я нищий монах, у которого нет дома под небесами, – ответил Такуан.

– Зачем ты пришел сюда?

– Я пришел сюда, чтобы поймать тебя и тем самым помочь людям.

– Что?! Ты пришел сюда, чтобы поймать меня? Ты смелый человек! Но остерегайся, я сейчас покажу тебе свое искусство, – сказал он и вышел из хижины, прихватив с собой длинное копье. Осё не спеша последовал за ним.

Разбойник поднял копье и принял боевую стойку. Осё сжал в руках свой монашеский посох. Некоторое время они стояли, прислушиваясь к дыханию друг друга, стараясь улучить момент для атаки. «Как удивительно! – думал Осё. – Этот разбойник выглядит как мастер копья. Если мне удастся поймать его и наставить на путь истинный, он будет полезен людям». «Какой бесстрашный монах! – думал разбойник. – В том, как он смотрит на меня, есть что‑то жуткое».

Через некоторое время разбойник с криком атаковал Осё. Осё сделал вид, что копье пронзило его, хотя на самом деле он увернулся от удара. Хотя Осё никогда не изучал боевые искусства, он достиг состояния непоколебимой мудрости за пределами жизни и смерти. Он легко подался вперед телом, ударил разбойника посохом по рукам, и тот уронил копье на землю. После этого разбойник сделал шаг назад и схватился за рукоять меча, но тут подоспел Осё и, не дав противнику обнажить меч, свалил его на землю. Разбойник пытался продолжить борьбу, но Осё прижал его к земле и воскликнул:

– Эй, друзья‑разбойники! Подайте мне веревку, которой я вас сегодня связывал!

Разбойники были потрясены. Монах победил их главаря прямо у них на глазах и теперь просил подать веревку, чтобы связать его. Им ничего не оставалось, как выполнить его приказ.

– В обращении с копьем ты слишком искусен, чтобы быть обычным разбойником, – сказал Осё, связав предводителя веревкой. – Назови свое настоящее имя.

– Мне стыдно называть свое настоящее имя, – сказал предводитель. – Я зарабатываю себе на жизнь тем, что нападаю на людей, но в прошлом я служил семье Оромо на острове Кюсю. Мой отец – великий мастер копья Онода Кагэю Гэнсин, а я – его преемник. Меня зовут Когоро Ёсимицу. Много лет я изучал искусство копья под руководством своего покойного отца.

– Значит, ты – Когоро, единственный сын Онода Кагэю, которого называли еще Львиным Сердцем? Вот так встреча! – удивленно воскликнул Осё.

У него были основания для удивления, потому что школа копья мастера Онода была широко известна.

– Как жаль, что ты стал разбойником! Но прежде чем продолжить разговор, давай вернемся в хижину, – предложил Осё.

Осё велел разбойникам приготовить ужин и поставил на стол сакэ, которое сам принес.

– Давай выпьем за наше знакомство, Когоро! Позволь мне наполнить твою чашу, – сказал Такуан, но Когоро был так посрамлен, что стыдился поднять на него глаза.

– Когоро, расскажи мне, почему ты стал разбойником, если ты родился в такой знаменитой семье?

– Мне стыдно отвечать на твой вопрос. По правде говоря, после смерти отца я обучал искусству поединка на копьях господина Отомо из провинции Бунго. Я получал от него хорошее жалованье и был вполне доволен своей жизнью. Но затем господин Отомо связался с шайкой негодяев и начал сторониться своих преданных слуг. Он целыми днями гулял, предаваясь разврату, и я был обеспокоен судьбой клана. Я начал высказываться об этом вслух, за что в конце концов мне запретили видеться с господином Отомо. Я не мог оставаться в этом доме и два года назад покинул Кюсю. По случаю мне предложили возглавить разбойников, и с тех пор я веду эту постыдную жизнь.

– Предки предупреждали: лучше умереть от жажды, чем украсть воду из чужого родника, – сказал Осё. – Поскольку ты родился в прославленной семье, ты совершил нечто большее, чем простое преступление, когда стал разбойником. Ты должен вернуться на истинный путь и в ратных подвигах восстановить честь своей семьи.

– Спасибо вам за ваше наставление, но я слишком далеко отклонился от истинного пути. Как я теперь буду смотреть в лицо людям? Лучше покончить с собой, чем жить в позоре! – Тут он выхватил короткий меч и собирался совершить харакири.

– Подожди! – велел Осё.

– Нет, Осё, я хочу умереть как самурай, – сказал Когоро, исполненный решимости.

Осё увидел, что Когоро раскаивается и, если не покончит с собой, станет безупречным самураем. Поэтому Осё предстояло отговорить его от самоубийства. Задача была не из легких.

– Не торопись, неверный сын! – произнес Осё громовым голосом и, увидев, что Когоро немного расслабился, продолжил: – Нет ничего удивительного в том, что ты хочешь покончить с собой после того, что ты совершил. Но ты знаешь одно и не знаешь другого. Даже разбойник, чтобы стать предводителем, должен иметь пять добродетелей. Прежде чем совершить нападение, ты думаешь о тактике; это мудрость. Несмотря на опасность, ты врываешься в дом и похищаешь казну; это смелость. Ты заботишься о своих людях; это следование долгу. Твои люди подчиняются тебе как предводителю; это уважение. Ты делишься награбленным с бедными; это щедрость. Без этих добродетелей невозможно стать даже разбойником. Таким образом, ты – уважаемый человек, наделенный пятью добродетелями. Связавшись с разбойниками, ты совершил ошибку и отошел от истинного пути. Раскайся в своих недобрых делах и верни себе былую честь, Когоро.

– Достаточно, Осё! Я понял, – сказал Когоро. – То, что было, больше не повторится.

Осё любил подробно объяснять свои решения. Благодаря ясности своих рассуждений ему удалось отговорить Когоро от совершения харакири. Говорят, что впоследствии Когоро занимался под руководством господина Ягю Тадзима‑но‑ками и вошел в историю как знаменитый мастер боевых искусств.

Вмешательство Такуана всегда было спонтанным. Его намерение помочь человеку естественно вытекало из жизненных обстоятельств, подобно тому как из‑под камня бьет чистый родник.

 

Суть дзэн

 

Третий Сёгун Иэмицу изучал технику фехтования хаявадза под руководством мастера меча господина Ягю Тадзима‑но‑ками.

Однажды Такуан посетил сёгуна в замке Эдодзё и застал его за странным занятием. Шел дождь, но сёгун находился в саду и прыгал по каменным ступеням.

– Что вы делаете, господин? – спросил Такуан.

– О, Такуан Осё! С некоторых пор я учусь выполнять движения хаявадза и уже кое‑чего достиг. Посмотрите, хотя я прыгаю под дождем уже давно, мои движения такие быстрые, что я до сих пор не намок, – гордо сказал Иэмицу.

– Прекрасно! – ответил Осё.

– Для этого нужно быть очень быстрым и выносливым, верно?

 

Японский воин. Рисунок тушью неизвестного художника. Около 1878 г.

 

– Верно. Вы выполняете технику хаявадза с быстротой молнии. Но если сравнить вашу технику с моей, окажется, что она – не самая быстрая.

Услышав такое, гордый сёгун возмутился:

– Вы хотите сказать, что можете выполнить хаявадза быстрее меня?

– Да, моя хаявадза быстрее вашей.

– Правда? Тогда продемонстрируйте, пожалуйста, вашу технику.

– Хорошо, – сказал Такуан, спускаясь в сад в деревянных туфлях.

Иэмицу озадачено смотрел на Такуана и не мог понять, как тот собирается выполнять хаявадза в этой обуви. Тем временем Такуан уже успел изрядно намокнуть под дождем.

– Это и есть моя хаявадза.

Иэмицу недоумевал.

– Намокнуть под дождем – это есть ваша хаявадза? – озадаченно спросил он.

– Совершенно верно. Человек естественно намокает под дождем, если у него нет зонтика. О хаявадза нельзя сказать, что она подлинна, если тот, кто ее выполняет, не намок. Вы должны много и настойчиво тренироваться, – сказал Такуан, и в это мгновение Иэмицу достиг просветления.

Такова подлинная суть дзэн. Подвержен иллюзии тот, кто пытается двигаться так быстро, чтобы не намокнуть под дождем. Истина в том, чтобы намокнуть всякий раз, когда вы оказались под дождем без зонтика.

 

Необычная картина

 

Однажды странствующий художник постучал в дверь Такуана и самоуверенным голосом предложил ему нарисовать картину чего угодно.

– Что ты любишь рисовать больше всего?

– Я люблю рисовать пейзажи, птиц и цветы, а также портреты. Я могу нарисовать все, что вы мне скажете. Нет ничего, чего я не мог бы нарисовать, – хвастал художник.

– Ты действительно можешь нарисовать все? – переспросил Такуан.

– Да, я могу нарисовать все.

– Тогда нарисуй мне, пожалуйста, звук барабана.

– Что? Нарисовать вам барабан?

– Нет, не барабан, я хочу, чтобы ты нарисовал барабанный бой.

– Вы действительно имеете в виду картину с изображением барабанного боя? – спросил художник.

– Совершенно верно, – ответил Такуан.

– Вы, наверное, шутите. Дело в том, что мы слышим звук ушами, а видим изображения глазами. Разве я могу нарисовать звук?

– Что ж, я не художник и никогда художником не был, но я могу нарисовать барабанный бой. Это будет изображение звука.

Такуан велел монаху‑ассистенту приготовить чернила, расстелил на полу лист бумаги и что‑то нарисовал на нем. Это было копье, направленное острием вверх. Конец изображенного копья был средоточием духа, и казалось, он существует вне бумаги.

– Вот, получи! Это и есть барабанный бой, – сказал Такуан.

– Вы разыгрываете меня. Хотя я не получил хорошего образования, я все же вижу, что это изображение копья, – возразил художник.

– Ты не понимаешь, – ответил Такуан. – Смотри, это копье пронзает (цуку) небеса (тэн). Таким образом, это изображение тэнцуку, а тэнцуку – это не что иное, как барабанный бой.

Художник, который был поначалу столь самоуверен, удивился и ушел пристыженным.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 255; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!