СЛАБЫЙ ШАНС, ИЛИ СНЕГОПАД В АДУ 5 страница
«Пожалуйста, дайте нам еще один день... ну пожалуйста...»
— Знаю, что доклады заданы на сегодня, — начинает мистер Сангетти, глядя прямо на меня, — Но после уроков возникли дела, и я не хочу носить все бумаги с собой. Отложим это до завтра, — говорит он, и я чуть ли не падаю со стула.
Весь урок я стараюсь не рассмеяться, наблюдая за жаркими дискуссиями Люка и мистера Сангетти.
— К среде изучите главу восемнадцать для теста, — по звонку говорит мистер Сангетти, глядя прямо на Люка и многозначительно улыбаясь.
Я подаюсь вперед.
— Думаю, что мистер Сангетти ждет не дождется повода отомстить. Удачи на тесте, — шепотом произношу я.
— Нет ничего такого, на что я не смогу ответить. Готова идти на ланч? — Он поднимается и, как настоящий баскетболист, бросает скомканный доклад прямо в центр стола мистера Сангетти.
— Знаешь ведь, он поставит тебе ноль баллов.
Люк изгибает бровь.
— За то, что сдал раньше? Пусть попробует.
— Ага, конечно... Откуда ты так много знаешь из истории?
— Смотрю канал «История», — пренебрежительно произносит он.
— Наверное, ты часто его смотришь, ведь рассказываешь так, словно бывал там.
И опять эта широкая улыбка.
— Правда? Может, в прошлой жизни.
Любопытно. Все-таки в Люке есть что-то...
ЛЮК
Мы с Фрэнни заходим в столовую, и в желудке у меня, как всегда, все переворачивается, правда, на этот раз еда тут ни при чем. На моем месте, напротив Тейлор и Райли, сидит Габриэль. В надежде, что он исчезнет, что это лишь плод моего воображения, я закрываю глаза. Но, увы, он все еще здесь — такой сияющий и неземной. В голове мелькает мысль: может, применить к нему силу — выдернуть из-под него стул, опрокинув этого ангела на задницу, — но слабым толчком Габриэля не сдвинуть. Мой сжатый кулак начинает трещать от электричества, становясь красным, и я отзываю магические способности, пока кто-нибудь не заметил.
|
|
|
Фрэнни оживляется, смотрит на меня, пожимает плечами и, шагнув к столу, бросает сумку на пол и садится на место рядом с Габриэлем. Да еще пододвигает стул ближе к нему — слишком близко.
Габриэль окидывает меня взглядом победителя и заносит руку, чтобы положить на спину Фрэнни. Я в мгновение ока оказываюсь рядом и отталкиваю его руку. Сажусь на стул около Фрэнни с другой стороны, ближе, чем обычно. Придется рискнуть, хотя она может почувствовать мой жар. Но иначе проныра Габриэль отметит ее душу уже к концу ланча.
Тейлор и Райли в негодовании. Хоть как-то разбавляют нашу компанию. Это может помочь.
— Я за едой. Кто-нибудь голоден? — говорит Фрэнни, и я вижу, как она пинает ногой Тейлор.
— Да... да, конечно. — Тейлор хватает Райли за руку. Они втроем идут к раздаточной ленте, Тейлор всю дорогу оглядывается через плечо.
|
|
|
Я сердито смотрю на Габриэля.
— Лучше тебе прекратить это. Ты можешь причинить ей серьезный вред.
— Это война, Люцифер. Все средства хороши.
— Так значит, ваша сторона не прочь нарушить правила? Совсем на вас не похоже.
— Будешь читать мне мораль? — язвительно хохочет он, — Вот это что-то новенькое. Кроме того, я не нарушаю правил.
— Может, технически и нет... Я просто не хочу, чтобы Фрэнни пострадала.
Ага, точно. И поэтому пытаюсь затащить ее в преисподнюю, обрекая на вечные муки и страдания.
Он, видимо, тоже понимает нелепость моих слов, поэтому лишь молча смотрит на меня.
— Знаешь, я верю тебе, — наконец произносит он. — Ну и ну!
Он продолжает смотреть на меня в упор, и я в ответ кидаю на него недовольный взгляд.
Фрэнни со стуком опускает на стол поднос с тарелками и садится между мной и Габриэлем, прерывая наш визуальный контакт.
— Вы решили поболтать, парни? — мило говорит она, как будто не видно, что мы с Габриэлем готовы перегрызть друг другу глотки, если только представится возможность. — И как давно вы в последний раз виделись?
Четыреста лет назад.
— Очень давно, — говорю я, снова яростно глядя на Габриэля.
|
|
|
Райли и Тейлор присоединяются к нам — стуча подносами, взмахивая ресницами, облизывая губы и теребя волосы.
— Итак, Гейб, — произносит Райли, отпихивая плечом Тейлор, чтобы сидеть прямо напротив него, — Откуда ты?
Габриэль с улыбкой смотрит на нее.
— Из рая, — отвечает он.
Отвратительно наблюдать, как он сияет, применяя силу. Если присмотреться внимательнее, то можно заметить, что это свечение не имеет отношения к его яркой индивидуальности.
Тейлор толкает Райли локтем и бормочет: «Это уж точно», затем лучезарно улыбается Габриэлю.
— Рай — это где? В Монтане или где-то в тех краях? — спрашивает она.
Габриэль кивает, по-прежнему улыбаясь.
— Где-то в тех краях.
Тейлор и Райли выглядят озадаченными — возможно, он и собирался сбить их с толку, ведь ангелы не умеют врать.
— Значит, из рая ты спустился прямо в ад, — смеется Тейлор.
Габриэль бросает удивленный взгляд на меня.
— Ад? — повторяет он, прищурившись.
Тейлор подается вперед.
— Ага... Хейдес Хай, улавливаешь?
Он ерзает и кладет руку на спинку стула Фрэнни, глядя на меня с язвительной улыбкой.
— Преимущество на стороне хозяев поля, — бормочет он.
Фрэнни придвигается ближе к нему, во мне нарастает сила. Прогнав ее, я прислоняюсь к Фрэнни.
|
|
|
— Не хочешь встретиться в воскресенье? Можем поработать над английским, — говорю я ей на ухо своим самым убедительным тоном.
— Извини, сначала я иду в церковь, а потом к дедушке, как и всегда по воскресеньям. Как насчет субботы?
Мне следовало бы догадаться об этом, но все-таки меня это уязвляет. Габриэль разговаривает с Райли и Тейлор, но я вижу, как он расплывается в улыбке, усиливая это чувство. Самоуверенный мерзавец!
Я прибавляю очарования — но пока не силы.
— Может, пропустишь одно воскресенье?
Она виновато улыбается.
— Ты незнаком с моими родителями, но думаю, видел их по телику: Папа Римский и иеромонахиня?
— Все так плохо?
— Вообще-то нет. Они не так уж плохи.
Улыбка Габриэля становится еще шире.
ФРЭННИ
Что сказать о моей семье? Я не стыжусь их, ни в коем случае. Многие семнадцатилетние постоянно ноют по поводу предков. По большей части с моими все в порядке. Может, они слишком набожны. А вот я — вроде паршивой овцы.
— Скажем так, я просто не живу в соответствии с их высокими моральными принципами.
На лице Люка появляется широкая улыбка, и он бросает взгляд на Гейба.
— Мне это нравится, — говорит Люк.
На моих щеках вспыхивает румянец.
— Вообще-то все не так уж интересно. Просто у сестер лучше получается идти у них на поводу.
Он вздергивает брови.
— Мэри, Мэри, Мэри и Мэри?
Еще и издевается!
— Ага.
— Они старше или младше?
— Две старше и две младше.
— В коридорах я не видел никого похожего на тебя...
— Сестры не ходят сюда.
— Да?
Люк все больше загоняет меня в угол. Тейлор улыбается во весь рот, сидя напротив и пиная меня под столом. Вот стерва.
Я тыкаю вилкой в помидор черри, прыская соком в липкую лужицу на столе тошнотного цвета.
— Меня вроде как выгнали из католической школы.
Люк громко хохочет.
— Мне это определенно нравится!
От довольной улыбки Люка я вспыхиваю, а его взгляд перемещается на Гейба.
— На самом деле все не так уж и плохо, — говорю я, словно защищаясь, — Просто парочка мелких промахов, но у них «политика жестких мер»...
— Фрэнни сознательный отказник, — не может сдержаться Тейлор.
— От армии?
— От католической религии. Фрэнни задавала слишком много вопросов на уроках богословия, — объясняет Тейлор.
— Например? — Люк изгибает бровь.
Я сердито смотрю на Тейлор.
— Ничего особенного.
— Сильно сомневаюсь, что они выставят ученика за вопросы «ни о чем особенном».
— Просто у меня возникла пара вопросов о Боге.
Он теснее прижимается ко мне, кладя локоть на колено, а в глазах его догорают угольки.
— И ты купилась на это? На всю чепуху про Бога?
Перед глазами встает образ Мэтта в гробу. Но не такой, каким он на самом деле выглядел, я ведь не видела. Мне было слишком дурно, чтобы идти на поминальный обряд и похороны. Преследующий меня образ возник в голове прямо перед падением Мэтта. Я прогоняю эту картину, как и всепоглощающую скорбь, старающуюся выбраться из глубокой ямы, куда я ее заточила. Я пытаюсь представить лицо этого семилетнего мальчишки в семнадцать.
— Я пока обдумываю все это.
Слова мои звучат слегка натянуто, ведь я с трудом выжимаю их из себя. Хотя на самом деле я размышляю, как сказать вслух правду. Бога нет.
Иначе быть не может. Если бы он был, я бы ненавидела его. Намного проще не верить.
— Ты веришь, — словно врывается в мои мысли Гейб.
Я сверкаю в его сторону взглядом.
— Ты и понятия не имеешь, во что я верю.
Он берет мою ладонь и проводит пальцем по линии жизни, посылая дрожь по позвоночнику.
— У меня есть мысль или даже две, — говорит он, устремляя на меня голубые глаза.
В этот момент мне кажется, что он заглядывает внутрь — и все видит. Я прерывисто вздыхаю и отворачиваюсь к Люку.
Лицо Гейба на секунду омрачается, но быстро проясняется.
— А как насчет обратной стороны? — спрашивает он с выражением предвкушения на лице. — В дьявола веришь? В ад?
— Да, — отвечаю я, глядя на него в упор.
Гейб отпускает мою ладонь.
— Это не совсем честно.
В его голосе чувствуется улыбка, но поворачиваться я не собираюсь, чтобы снова не попасть в плен голубых глаз.
Черные омуты Люка полыхают огнем, а улыбка расползается все шире. Он откидывается на стуле и заводит руку на мои плечи.
— Отлично. Так что с субботой? Встречаемся у меня?
О-о... его улыбка сводит меня с ума. Но семь раз отмерь, один — отрежь.
— Как насчет моего дома?
— С Папой Римским, иеромонахиней, Мэри, Мэри, Мэри и Мэри? Звучит забавно, — говорит он.
— Ага, очень забавно, — закатываю я глаза.
ГЛАВА 5
ОДЕРЖИМОСТЬ
ЛЮК
Я сижу на полу темной квартиры, бьюсь затылком о стену и наблюдаю, как за окном в сумерках пролетают летучие мыши. От песни «Wish You Were Here»[11] группы «Pink Floyd» дрожь пробирает меня до костей.
Раньше я не страдал навязчивыми мыслями, но всю неделю в школе я наблюдал за Фрэнни и Габриэлем, испытывая эмоции, которым даже не нахожу названия. Знаю лишь, что желаю его смерти. Из-за него я весь на нервах, сомневаюсь в себе и, как только могу, стараюсь сдержаться и не помчаться прямо сейчас на «мустанге» к дому Фрэнни.
Что я стану там делать? Знаю, что хотел бы сделать — о чем мечтаю с первого дня нашей встречи.
А если Габриэль там? Я мысленно представляю, как он занимается с Фрэнни тем, чем я хочу заняться с ней, и ощущаю укол... ревности? Серьезно?
Но я знаю, он этого не сделает, иначе сыграет мне на руку. Он здесь не ради тела Фрэнни. Он здесь ради ее души — как и я. Но почему он не отметит ее душу прямо сейчас, что его останавливает? Я мог бы съездить к ней... и просто убедиться, что его там нет.
Еще раз ударяюсь затылком о стену.
А если он там? Что тогда?
Представляю, как влетаю туда подобно Бэтмену и выдергиваю ее полуобнаженное тело из рук Габриэля в последний момент.
Так вот что я хочу сделать? Спасти ее от мерзопакостного ангела?
В перерывах между песнями я с удивлением слышу собственный язвительный смех. Что такого в ней? Она обычная девчонка. Ничего особенного. Просто моя цель. И предмет моих фантазий.
Я сильнее ударяюсь головой.
Закрываю глаза и стараюсь выкинуть из мыслей ее лицо. Вместо него представляю босса — Бехерита, великого Князя ада и главу Приобретений. Я сосредотачиваюсь на мысли о том, что он сделает со мной в случае провала, надеясь, что страх рассеет наваждение.
Почти срабатывает. Черной холодной змеей ужас скользит внутри меня, когда я представляю себя преклонившим колено перед Бехеритом и владыкой Люцифером в ожидании суда. Но ужас сменяется отчаянием, ведь если мое существование прервется, я так и не узнаю, что значит ласкать Фрэнни, целовать ее, быть с ней.
Еще один удар головой.
Внезапно мне становится любопытно, почему Фрэнни так важна. Какие на нее планы. Но я не знаю и не узнаю. Бехерит — параноик и всегда все держит при себе.
Я в очередной раз ударяюсь затылком о стену, чтобы прояснить мысли. Сосредоточься! Дела хорошо продвигаются. Никто из Приобретений не смог найти ее. А я нашел. Дальше будет проще, с Габриэлем или без него. Он лишь мелкая помеха.
Габриэль не упускает случая применить на ней свои способности, но пока он может получить ее, лишь сработав мне на руку. Вот только образ его... с ней... так... затуманивает рассудок и переворачивает все внутри. Я изменяю образ и теперь вижу себя... с ней... так... Внутри возникают другие ощущения.
Завтра. Я заполучу ее завтра.
Соскребаю свое жалкое тело с пола и плетусь в ванную, где пялюсь на душ. Как эта штуковина, кстати, работает? Поворачиваю кран, сначала появляются брызги холодной воды, затем она теплеет. Не тот. Завинчиваю кран и открываю второй — на полную мощность. С помощью магии избавляюсь от одежды и становлюсь под ледяную воду.
Сосредоточься, Люк!
ФРЭННИ
— Почему в вашей семье никогда не говорят про твоего брата?
Тейлор рукавом стирает пыль со стекла фоторамки, перед тем как поставить ее обратно на тумбочку. На ней изображена я: в дедушкином гараже, с перепачканным машинным маслом лицом и делающая рожки над кудрявыми пшеничными волосами Мэтта. Он же притворяется, что бьет меня гаечным ключом по голове. Это было за неделю до его смерти.
Я вжимаюсь в спинку стула и стараюсь избавиться от комка в горле, грозящего лишить меня кислорода.
— Здесь не о чем говорить. Это было давным-давно.
— Но, — продолжает она, снова глядя на фотографию, — должно быть, это очень сложно.
— Мне ужасно больно, понятно? Поговорим о чем-нибудь еще.
Она изгибает бровь и поднимает руку.
— Извини.
Я делаю глубокий вдох и опускаю голову.
— Прости, Тэй. Но мне правда ужасно больно, и действительно здесь не о чем говорить. Это был несчастный случай...
Как только я произношу эти слова, мне становится нечем дышать. Я хватаю ртом воздух, но перед глазами вспыхивают яркие звездочки. Сейчас упаду в обморок.
— Господи, Фи, — подбегает ко мне Тейлор.
Я впиваюсь в ее плечо, когда она опускается на колени передо мной.
— Я... в порядке, — сдавленно произношу я.
Она вскакивает на ноги.
— Позову твою маму.
— Нет! — Я упираюсь руками в колени и стараюсь набрать воздуха в легкие. Трясу головой, разгоняя звездочки. — Я правда в порядке.
— Что это было? Что-то вроде астмы? Почему я не знаю об астме?
«Ты очень многого обо мне не знаешь», — думаю я.
Бросаю взгляд на фотографию Мэтта, продолжая вбирать воздух, затем смотрю на Тейлор и пожимаю плечами.
— Извини.
Я поворачиваюсь к учебнику по математике, лежащему на столе.
Тейлор задерживает на мне взгляд.
— Уверена, что в порядке?
— Да.
Она растягивается на полу комнаты, нависая над учебником и покусывая резинку на карандаше.
— Так как тебе удалось сделать двух самых крутых парней во вселенной своими партнерами по эссе и лабораторке?
Я не поднимаю глаз.
— Не знаю, наверное, это карма.
— А теперь они бегают за тобой. Я совершенно этого не понимаю. Ты будто превратилась в чертову Пэрис Хилтон.
— Никто не бегает за мной, — усмехаюсь я.
Но если честно, она права. Они вроде как бегают за мной. И мне вроде как нравится это.
Я намазываю клеем только что вырезанную картинку из журнала, стараясь не показывать восторга, и дотягиваюсь до стены над тумбочкой, приклеивая ее к мандариновому участку. Тейлор поднимается и достает из сумки горстку вырезок. Подходит к стене и изучает приклеенную мной картинку с портретом Моны Лизы. С озорной улыбкой она пишет над ней темно-синей ручкой «Мона Лиза», а внизу подписывает «жаждет с кем-нибудь переспать».
— Твою комнату пора перекрашивать, — говорит Тейлор, оглядывая мою картинную галерею, накопленную за несколько лет, а затем снова ложится на ковер.
Почти каждый дюйм стены закрыт выбранной наугад картинкой, от портретов до цветов и мебели. Большинство изображений снабжены комментариями Тейлор или Райли. Через каждые несколько лет мы наведываемся в магазин красок и просим отдать то, что у них есть на выброс. Затем возвращаемся ко мне и красим стены валиком. В последней партии был мандариново-оранжевый, бордовый, нежно-розовый, серо-коричневый, зеленый — как пластилиновый человечек Гамби[12] — и ярко-бирюзовый, словно яйца дрозда. Теперь почти все пространство покрывают вырезки из журналов. Здесь уже слоев шесть краски и обоев.
Я снова сажусь за стол рядом с окном и склоняюсь над учебником по математике.
— Думаю, оставлю все как есть. Осенью я уезжаю в Лос-Анджелес и не хочу возвращаться из колледжа в пустые унылые стены.
— Понятно... Так ты отошьешь кого-то из парней или как?
Я не поднимаю глаз от книги.
— Тэй, кого из них ты хочешь? — кисло отвечаю я.
— Люка.
— Что?
— Ты спросила, кого я хочу. Люка.
Я подавляю прилив ревности. Я знала, что это случится.
— А что с Марти?
— Он симпатичный и все дела, но, выбирая между ним и Люком... в общем, не сравнить.
— Правда... и почему же?
— Не знаю. Думаю, все дело в таинственности. И в пирсинге, — говорит она, слегка высовывая проколотый язык. — Он как будто опасен, и мне это нравится. С ним можно попасть в приключения.
— Ну да.
— Хотя почему-то мне кажется, что он увлечен тобой.
Она с улыбкой трясет головой, затем засовывает руку в сумку и достает двухдюймовый квадратик, зажимая его между указательным и средним пальцами.
— Ты хоть знаешь, что с ним делать? — Одним движением она, словно фрисби, кидает через комнату презерватив, ударивший меня в плечо и упавший к ногам.
Я совершенно точно знаю, что с ним делать. Упражнялась в своих фантазиях.
— Проехали, — говорю я, хмурясь.
Она вздыхает.
— На мой взгляд, тебе было бы проще закадрить Гейба.
Дверь в комнату открывается, и на пороге появляется мама с двумя стаканами молока — будто мы восьмилетние девочки.
— Кто такой Гейб?
Тейлор ехидно улыбается, а я накрываю презерватив ладонью и кладу в сумку.
— Просто парень из школы, — говорю я, выпрямляясь на стуле.
Мама улыбается.
— Тебе стоит привести его к нам. Я бы очень хотела познакомиться.
К моему лицу приливает кровь. Надеюсь, я не такая красная, как мне кажется.
— Он всего лишь друг, мам.
— Я люблю знакомиться с твоими друзьями, — говорит она, передавая нам молоко и приглаживая юбку.
— Ко мне завтра придет еще кое-кто, позаниматься.
— Да? И как ее зовут?
— Это парень. И зовут его Люк, — Я не обращаю внимания на усмешку Тейлор.
— Что ж, хорошо. С нетерпением буду ждать нашей встречи. — Мама улыбается Тейлор, — В духовке печенье с шоколадной крошкой. Через несколько минут принесу вам.
— Спасибо, — говорю я ей вслед, пока она выходит из комнаты, оставляя легкий шлейф жасмина.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!