Конспект речи Гитлера перед высшими офицерами 30 марта 1941 г. 12 страница
Цит. по: Симонов К. С. 346–347
Сумели провести переброску всех производительных сил с запада на восток, не успевали разгрузить, — уже начинали делать... Нет, это очень, очень сложная фигура, там было и величие, и знание.
Д. Шепилов.
Цит. по: Чуев Ф. С. 331–332
А в это время в Зубалово
Между тем события в Зубалове вдруг развернулись так, как никто ни ожидать, ни представить себе не мог.
Аллилуев В. С. 165
«В июне 1941 года я был назначен на должность инспектора-летчика Управления ВВС КА. В этой должности прослужил до сентября 1941 года, после чего до января 1943 года служил начальником инспекции ВВС КА.
Из автобиографии В. Сталина от 18 июня I945 года
А как работала эскадрилья «яков», их комэск Сталин?
В те дни лишь несколько человек летали на задания: новые машины Як-1 поступали в полк в разобранном виде. Их собирали, облетывали, опробовали оружие. А тут еще неувязка: пилотов, которые раньше не летали на «яке», следовало потренировать на таком же самолете, но со спаренным управлением, а спарки в полку не было.
Василию, конечно, не терпелось освоить «як». И вот однажды утром, работая в штабе, я услышал гул самолета, — припоминал потом генерал Шинкаренко. — Погода была облачная, заявок на боевые вылеты не поступило, учебно-тренировочные полеты не планировались. «Кто же самовольничает?» — встревожился я. Подошел к окну и вижу «як», выруливающий на взлетную полосу. Звоню на стоянку. Докладывают: «Командир эскадрильи решил выполнить тренировочный полет». Только этого не хватало! Без единого провозного — и сразу самостоятельный?..
|
|
|
Тот полет заставил крепко поволноваться командира и комиссара полка. И любого-то пилота не всякий отважится выпустить на новой машине без подготовки, без провозных, а тут — сын Сталина...
Василий взлетел уверенно. Набрал высоту до нижней кромки облаков, выполнил, как принято, круг — маршрут с четырьмя разворотами в районе аэродрома — и запросил по радио: «Я — Сокол. Разрешите посадку».
Скорость на «яке», как в воздухе, так и посадочная, была значительно больше, чем на «ишачке». Летчик сообразил, что будет перелет, и принял грамотное решение — уйти на второй круг, чтобы не промазать и приземлить машину в безопасных пределах летного поля. Но только с третьего захода колеса «яка» коснулись земли. Василий справился с посадкой, хотя пробег самолета оказался больше рассчитанного. Многие на аэродроме тогда видели, как истребитель вырвался за посадочную полосу, а затем стремительно понесся на линию железной дороги...
Кто-то сказал, что у пьяных и влюбленных есть свой ангел-хранитель. Василий был трезв. Но то, что произошло дальше, другому хватило бы на полжизни — вспоминать да рассказывать в ярких красках. А вышло вот что. Самолет на большой скорости ударился о железнодорожное полотно, вздыбился, перескочил через рельсы, чудом не зацепив их колесами шасси, и остановился в нескольких метрах от глубокого оврага...
|
|
|
— Конечно, я отчитал тогда Василия, — заметил Шинкаренко, — пытался образумить его, но он беспечно отмахнулся, мол, что шуметь — машина-то цела. А потом откровенно заявил: «Надоело сидеть, когда другие летают. Я все-таки комэск. Сколько, в конце концов, ту спарку ждать!..» И тут Василий вдруг предложил: «Отпусти в Москву. Даю слово: будут у нас те машины!»
Шинкаренко согласился. Но едва комэск улетел пробивать «яки» с двойным управлением, он вызвал комиссара Лысенко и завел разговор о том, как бы половчее избавиться от бесшабашного пилота.
— С таким командиром эскадрильи, чего доброго, под трибунал угодишь, — высказал тревогу Шинкаренко, и комиссар согласился:
Да, придется докладывать члену Военного совета. Иного выхода не вижу.
Так и сделали. Тот в свою очередь передал соображения начальнику Политуправления Красной Армии Л. 3. Мехлису. А уж Лев Захарович знал, что делать. Когда Василий вернулся в полк, пригнав обещанные машины, и доложил Шинкаренко о своем назначении в инспекцию ВВС, да теперь не просто летчиком, а начальником инспекции, все поняли — работа Льва Захаровича.
|
|
|
Сколько таких захарычей будет еще, увиваться вокруг Василия, сына Сталина, холуйничать, лебезить, выбивая себе чины, награды, высокие звания, и с какой легкостью вся эта придворная свора отвернется от него при первой же возможности. Да что отвернется — предаст!..
Грибанов С. С. 116–117
Я часто задумываюсь над вопросом, где истоки той страшной беды Василия, которая называется алкоголизмом. Я вижу ее в одном: его нельзя было держать в тылу, в этой Инспекции тем более. Человек он был активный, моторный, смелый. Летал прекрасно, на фронт рвался, и его место, безусловно, было там, он тяготился своим тыловым положением и страдал оттого, что люди думают, что он хорошо устроился за отцовской спиной. Пить он начал именно тогда, когда работал в Инспекции.
Аллилуев В. С. 164
Жизнь в Зубалове была в ту зиму 1942 и 1943 года необычной и неприятной... В дом вошел неведомый ему до этой поры дух пьяного разгула. К Василию приезжали гости: спортсмены, актеры, его друзья — летчики, и постоянно устраивались обильные возлияния, гремела радиола. Шло веселье, как будто не было войны. И вместе с тем было предельно скучно, — ни одного лица, с кем бы всерьез поговорить, ну хотя бы о том, что происходит в мире, в стране, и у себя в душе... В нашем доме всегда было скучно, я привыкла к изоляции, к одиночеству. Но если раньше было скучно и тихо, теперь было скучно и шумно.
|
|
|
Аллилуева С. С. 153–154
Закончилось все, как и должно было, большим скандалом. Кто виноват? Сталин, конечно, нес свою долю вины. Он практически уже давно устранился от семейных забот, передоверив свои чада близким родственникам, и жизнь всей семьи знал неглубоко, не в деталях. А в годы войны семья отодвигалась на совсем второстепенные позиции. К тому же Сталин, очевидно, рассчитывал, что дед, бабушка или моя мать, если что-то дома будет принимать дурной оборот, сумеют вовремя вмешаться или обратятся к нему за помощью. Еще была охрана, обслуживающий персонал, которые в любой момент могли рассказать о том, что происходит в Зубалове, своему начальству или Н. С. Власику, который при необходимости мог сообщить обо всем Сталину.
Аллилуев В. С. 165
Один из его тогдашних собутыльников, писатель Б. В-в (по понятным причинам ограничимся инициалами), позднее показал на следствии по делу Василия Сталина:
«Однажды застал у своей жены, Л. Ц-ой (кинозвезда конца 30-х годов — Э. Р .), ее приятельницу, артистку В. Серову, и неизвестного офицера-летчика. Тот стал уговаривать поехать на дачу. По дороге Серова сказала, что он является Василием Сталиным. На даче он начал беспардонно приставать к моей жене, Л. Ц-ой, пытаясь утащить ее в уединенное место. Я вмешался в резкой форме, он извинился, и в остальном ужин прошел без особых происшествий, не считая, что подвыпивший Василий взял из камина обуглившуюся головешку и разрисовал ею лица сидевших за столом кинооператора С. и режиссера К.».
Радзинский Э. С. 528–529
А тут еще его втянули в создание какого-то фильма о летчиках, который он должен консультировать. Так Василий познакомился с Каплером, а через него со многими деятелями литературы и искусства. В Зубалове начались гульбища и застолья, в них принимали участие А. Я. Каплер, Р. Кармен со своей красавицей женой Ниной, К. Симонов, М. Слуцкий, В. Войтехов, А. Мессерер и его племянница Суламифь, В. Серова, Л. Целиковская и многие другие, всех не упомнишь.
Аллилуев В. С. 164–165
Во время войны Сталину сказали, что его сын Василий на дальней даче пьет с женой одного артиста. Сталин велел привезти сына. Когда Василий вошел в кабинет, Сталин снял ремень и хлестанул его по лицу:
— Подлец! Ты подумал, что люди скажут о твоем отце? Идет война, а ты пьянствуешь!
Жданов попытался защитить Василия, но Сталин хлестанул и его — сгоряча.
Артем Сергеев, (приемный сын Сталина) рассказывает, как Василий поделился тогда с ним своим успехом на любовном поприще: у него живет московская красавица Нина, жена кинооператора Романа Кармена. Однако радость Василия была недолгой.
Чуев Ф. С. 553
В ту же зиму 1942—43 года я познакомилась с человеком, из-за которого навсегда испортились мои отношения с отцом, — с Алексеем Яковлевичем Каплером.
Аллилуева С. С. 155
Василий сошелся с женой Р. Кармена, а у Светланы начался роман с Люсей — так друзья звали Каплера.
Аллилуев В. С. 165
Василий привез Каплера к нам в Зубалово в конце октября 1942 года… В первый момент мы оба, кажется, не произвели друг на друга никакого впечатления. Но потом — нас всех пригласили на просмотры фильмов в Гнездниковском переулке, и тут мы впервые заговорили о кино.
Люся Каплер — как все его звали — был очень удивлен, что я что-то вообще понимаю, и доволен, что мне не понравился американский боевик с герлс и чечеткой. Тогда он предложил показать мне «хорошие фильмы» по своему выбору и в следующий раз привез к нам в Зубалово «Королеву Христину» с Гретой Гарбо. Я была совершенно потрясена тогда фильмом, а Люся был очень доволен мной...
Аллилуева С. С. 156–157
Дед, бабушка и моя мать хорошо представляли себе, что Сталину сейчас не до семьи, он и себе-то не принадлежал. Помню, как-то зимой 1943 года я был в Кремле у бабушки и зашел от нее домой к Светлане.
При мне позвонил А. Н. Поскребышев с Ближней дачи и сказал, что скоро домой приедет Сталин. Мы ждали его часа три, но так и не дождались. Потом нам вновь позвонили, извинились и сообщили, что приехать Сталину не удастся — что-то случилось на фронте.
Аллилуев В. С. 165
Итак, в конце октября сорок второго был задуман фильм о летчиках. Василию предложили стать военным консультантом его.
Грибанов С. С. 151
Правда, дальше шумных застолий дело, кажется, не подвинулось…
Аллилуева С. С. 156
В том же декабре в Химках готовилась к перегону на Северо-Западный фронт группа «лавочкиных». Принимал самолеты комдив Захаров. Осенью сорок первого в горячке отступления, уцелев от расправы скорых на руку трибуналов, он был сослан на восток, спустя год помилован и вот вновь собирал под свои знамена авиадивизию.
По-мальчишески обрадовался Георгий Захаров встрече в те дни с товарищем по испанским событиям кинооператором Карменом. Но однажды приятель пришел к нему и с ходу ошарашил краткой, но достаточно эмоциональной речью.
— Жора, — сказал он, — я пойду и расстреляю Васю...
Представить, что Кармен готовит покушение на сына Сталина, можно было только в бредовом сне и Георгий Захаров засмеялся:
— И что нынче за мода пошла: чуть что — расстреляю!..
— Нет, нет, я застрелю Васю, — упрямо повторил Кармен, и по его тревожно бегающим глазам, взволнованному голосу комдив Захаров понял, что приятель не шутит.
— Послушай, Роман, — остановил он его, — ты начнешь палить в Васю, он — в тебя. Скажи, что хоть произошло?..
А произошла старая как мир, банальная история, которые долгие годы так любили выслушивать у нас ханжи-мужики на различных собраниях и заседаниях различных комитетов да советов якобы в интересах цементирования ячейки социалистического общества — советской семьи. А из зала кричат: «Давай подробности!..»
Ну что же, скажем прямо, в той разыгрываемой по всем драматическим законам любовной истории оказалась замешана уже знакомая нам Нина Орлова…
Грибанов С. С. 146
Что было дальше, мне доподлинно неизвестно, так как в Зубалове мы уже не жили, но если верить Главному маршалу авиации А. Е. Голованову, Сталин поручил разобраться с Василием Генеральному прокурору СССР. Круто!
Аллилуев В. С. 165
Обошлось, однако, слава богу, без патронов. А «телегу» на Василия его отцу Кармен все-таки накатал. Сомнения — тревожить вождя всех народов или как-то обойтись, самому разобраться — конечно, были. Но надежду на успех задуманного поддерживала родственная — в прошлом — связь с Ярославским. Миней Израилевич до недавнего времени был тестем Кармена — он не отказал в просьбе. Письмо Иосифу Сталину передал.
Грибанов С. С. 151
То ли Р. Кармен написал ему письмо, то ли Власик наконец решился доложить Сталину, но факт остается фактом — о проделках Василия Сталину стало известно.
Аллилуев В. С. 165
Кармен написал Сталину, тот вызвал Генерального прокурора и дал указание насчет своего сына:
— Судить мерзавца по закону!
Главный законник страны вызвал Василия:
— У вас живет жена Кармена?
— Живет.
— А почему она у вас живет?
— Сам не знаю.
— Почему вы ее не отпускаете?
— Так пусть уходит, пожалуйста!
Когда отцу доложили об этом разговоре, он покачал головой, приговаривая: «Вот подлец! Вот подлец!» И синим карандашом была продавлена такая резолюция:
«I. Эту дуру вернуть Кармену. 2. Полковника В. Сталина посадить на 15 суток строгого ареста».
А. Сергеев.
Цит. по: Чуев Ф. С. 66
Дочери И. Сталина тогда было 16 лет...
Грибанов С. С. 151
Первая ее серьезная влюбленность была связана с Каплером. Он вскружил ей голову.
М. Пешкова (внучка Горького).
Цит. по: Краскова С. С. 184
Мимолетные встречи сорокалетнего человека с «гимназисткой» и недолгое их продолжение потом — стоит ли вообще много говорить и думать об этом?
Аллилуева С. С. 156
Это было первое внимание к ней взрослого мужчины. Они встречались, гуляли по улицам Москвы, и, конечно, ей было с ним очень интересно, он массу рассказывал, вводя ее в окружающий мир.
М. Пешкова.
Цит. по: Краскова С. С. 185
Я знал его — он был другом моего отца. Тучный Каплер был некрасив, да и писал, скажем, «не лучше других». Талант его был в другом: это был гениальный рассказчик. Когда говорил — завораживал. Сирена-Каплер...
Радзинский Э. С. 528
Незадолго до этого он возвратился из партизанского края Белоруссии, где собрал интересный материал для фильма. Он жил в нетопленой гостинице «Савой», куда приходили к нему его многочисленные друзья, военные корреспонденты.
Нас потянуло друг к другу неудержимо. После праздников Люся еще несколько дней оставался в Москве, потом ему предстояла поездка в Сталинград. В эти несколько дней мы старались видеться как можно чаще, хотя при моем образе жизни это было невообразимо трудно. Но Люся приходил к моей школе и стоял в подъезде соседнего дома, наблюдая за мной. А у меня радостно сжималось сердце, так как я знала, что он там... Мы ходили в холодную военную Третьяковку, смотрели выставку о войне. Мы бродили там долго, пока не отзвонили все звонки, — нам некуда было деваться. Потом ходили в театры. Тогда только что пошел «Фронт» Корнейчука, о котором Люся сказал, что «искусство там и не ночевало». Смотрели «Синюю птицу», потом «Пиковую даму»; Люся признался, что терпеть не может оперу, но нам хорошо было гулять по фойе.
Аллилуева С. С. 157–158
В день своего рождения она в классе показала мне его подарок — замечательный старинный эмалевый кулон: зеленый лист с жучком.
М. Пешкова.
Цит. по: Краскова С. С. 185
…Светлана часами разговаривала с Каплером по телефону от бабушки, а та, слыша все время имя Люся, ни о чем не догадывалась и считала, что внучка беседует с любимой подружкой, и рада была радехонька, что Светлана ее часто навещает.
Аллилуев В. С. 166
Вскоре Люся уехал в Сталинград. Это был канун Сталинградской битвы. Люся знал, что мне будет интересно все знать, что он увидит там — и он сделал потрясающий по своему рыцарству и легкомыслию шаг... В конце ноября, развернув «Правду», я прочла в ней статью спецкора А. Каплера — «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда. Письмо первое» — и дальше, в форме письма некоего лейтенанта к своей любимой, рассказывалось обо всем, что происходило тогда в Сталинграде, за которым следил в те дни весь мир.
Увидев это, я похолодела. Я представила себе, как мой отец разворачивает газету... Дело в том, что ему уже было «доложено» о моем странном, очень странном поведении. И он уже однажды намекнул мне очень недовольным тоном, что я веду себя недопустимо. Я оставила этот намек без внимания и продолжала вести себя так же, а теперь он, несомненно, прочтет эту статью, где все так понятно, — даже наше хождение в Третьяковку описано совершенно точно...
И надо же было так закончить статью: «Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля»... Боже мой, что теперь будет?!
Аллилуева С. С. 159
В те годы, когда Алексей Яковлевич был ведущим кинопанорамы, мне довелось с ним познакомиться. Однажды мы даже оказались за праздничным столом. После третьей рюмки я набрался то ли смелости, то ли наглости и спросил Алексея Яковлевича о Светлане Аллилуевой. Надо было видеть, как резко изменился этот милый, улыбчивый человек! Он мгновенно замкнулся, что-то проворчал и перевел разговор на другую тему.
Ну что ж, думаю, что теперь, когда Алексея Яковлевича давно нет с нами, можно рассказать о самом трудном и самом мрачном периоде его жизни.
Сопельняк Б. Смерть в рассрочку. М.: Гея, 1998. С. 79
2-го марта 1943 года… пришли к нему домой двое и попросили следовать за ними. И поехали они все на Лубянку. Тут увидел Люся и знаменитого нашего генерала Власика, приехавшего лично удостовериться, так ли все идет, как надо. Все шло, как надо... Люсю обыскали, объявили ему, что он арестован. Мотивы — связи с иностранцами. Он действительно бывал не раз за границей, и в Москве знал едва ли не всех иностранных корреспондентов. Этого он не мог отрицать. И этого было уже достаточно для обвинения в чем угодно...
Аллилуева С. С. 161
Во время уроков она показывала мне газету со статьей «Письма с фронта», которая, несомненно, была адресована ей. Я ее читала, держа газету под партой.
М. Пешкова.
Цит. по: Краскова С. С. 184
3-го марта утром, когда я собиралась в школу, неожиданно домой приехал отец, что было совершенно необычно. Он прошел своим быстрым шагом прямо в мою комнату, где от одного его взгляда окаменела моя няня, да так и приросла к полу в углу комнаты... Я никогда еще не видела отца таким. Обычно сдержанный и на слова и на эмоции, он задыхался от гнева, он едва мог говорить: «Где, где это все? — выговорил он, — где все эти письма твоего писателя?»
Нельзя передать, с каким презрением выговорил он слово «писатель»... «Мне все известно! Все твои телефонные разговоры — вот они, здесь! — он похлопал себя рукой по карману. — Ну! Давай сюда! Твой Каплер английский шпион, он арестован!»
Я достала из своего стола все Люсины записи и фотографии с его надписями, которые он привез мне из Сталинграда. Тут были и его записные книжки, и наброски рассказов, и один новый сценарий о Шостаковиче. Тут было и длинное печальное прощальное письмо Люси, которое он дал мне в день рождения — на память о нем. «А я люблю его!» — сказала, наконец, я, обретя дар речи. «Любишь!» — выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову — и я получила две пощечины, — впервые в своей жизни. «Подумайте, няня, до чего она дошла! — он не мог больше сдерживаться. — Идет такая война, а она занята ...!» — и он произнес грубые мужицкие слова, — других слов он не находил... «Нет, нет, нет, — повторяла моя няня, стоя в углу и отмахиваясь от чего-то страшного пухлой своей рукой, — нет, нет, нет!»
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!