НАЧАЛО: ОТ УЛЬЯНОВА ДО ЛЕНИНА 30 страница
— Нужно съесть много соли и перца, когда едешь домой драться с царскими генералами и оппортунистами-керенскими».
В. Е. Мельниченко1. С. 87
В Халде поезд германского кронпринца был задержан почти на два часа, чтобы дать пройти поезду Ленина.
Л. Фишер. С. 169
Немцы старались показать, что у них всего много, повар подавал исключительно сытные обеды, к которым наша эмигрантская братия не очень-то была привычна.
Н. К. Крупская. С. 227
Вероятно, добропорядочный вид солидных шведских товарищей вызвал в нас страстное желание, чтобы Ильич был похож на человека. Мы уговаривали его купить хотя бы новые сапоги. Он ехал в горских сапогах с гвоздями громадной величины. Мы ему указывали, что если полагалось портить этими сапогами тротуары пошлых городов буржуазной Швейцарии, то совесть должна ему запретить с такими инструментами разрушения ехать в Петроград, где, быть может, теперь вообще нет тротуаров… Мы купили Ильичу сапоги и начали его прельщать другими частями гардероба. Он защищался, как мог, спрашивая нас, думаем ли мы, что он собирается по приезде в Петроград открыть лавку готового платья, но все-таки мы его уломали и снабдили парой штанов, которые я, приехав в октябре в Питер, на нем и открыл, несмотря на бесформенный вид, который они приняли под влиянием русской революции.
К. Б. Радек. В «пломбированном вагоне» // Правда. 1924. 20 апр.
(Далее цит.: К. Б. Радек3)
|
|
|
Шла постоянная борьба между курящими и некурящими из-за одного помещения в вагоне. В купе мы не курили из-за маленького Роберта и Ильича, который страдал от курения. Поэтому курящие пытались устроить салон для курения в месте, служащем обыкновенно для других целей. Около этого места поэтому происходило беспрерывное скопление народа и перепалки. Тогда Ильич порезал бумагу и раздал пропуска. На три ордера одной категории, на три билета категории А, предназначенных для законно пользующихся оным помещением, следовал один билет для курящих. Это вызывало споры о том, какие потребности человеческие имеют большую ценность, и мы очень жалели, что не было с нами тов. Бухарина, специалиста по теории Бем-Баверка о предельной полезности.
К. Б. Радек2. С. 110
В Белоострове нас встречают ближайшие друзья. Среди них Каменев, Сталин и многие другие. В тесном полутемном купе третьего класса, освещенном огарком свечи, происходит первый обмен мнений. Владимир Ильич забрасывает товарищей рядом вопросов.
— Будем ли мы арестованы в Петрограде?
Г. Е. Зиновьев. С. 126
Вечером 3 апреля Ленин прибыл в Петроград из Германии в «экстерриториальном вагоне», предоставленном ему немцами.
|
|
|
А. Ф. Керенский. С. 216
В советской историографии проезд Ленина всегда подавался не как интервенция, а как отрадное событие всемирно-исторического значения. Гораздый на эффектные пассажи Лев Троцкий даже полагал: «Если бы пломбированный вагон не проехал в марте 1917 года через Германию, если бы Ленин с группой товарищей и, главное, со своим деянием и авторитетом не прибыл в начале апреля в Петроград, то Октябрьской революции — не вообще, как у нас любят калякать, а той революции, которая произошла 25 октября старого стиля, — не было бы на свете...» Существенное добавление к сказанному «демоном революции»: всего немцы для спасения своей армии и организации «хаоса» в России «прислали» более 500 человек (включая меньшевиков и пр., и их детей).
Тайна октябрьского переворота. С. 14
Как из рога изобилия, удушливыми газами, чумою, сибирскою язвою хлынули к нам товарищи Ленины, Зиновьевы-Апфельбаумы, Троцкие-Бронштейны, Луначарские.
Н. Брешко-Брешковский. Нахамкес I и его сподвижники // Живое слово. 1917. № 63. 19 июля
Одолели нас люди заезжие,
А своих не пускают домой…
С. А. Есенин // Сергей Есенин в стихах и в жизни. Стихотворения 1910—1925. С. 255
ВЛАСТЬ
Апреля 1917 года
|
|
|
Сегодня вечером в Петроград приезжает Ленин, — сказал мне тов. Л. Н. Старк. Это было 3 апреля 1917 г.
Ф. Ф. Раскольников. Кронштадт и Питер в 1917 году. М.: Политиздат, 1990. С. 67
В тот же день, 3 апреля, о приезде Ленина было сообщено в Исполнительный Комитет [Петроградского Совета депутатов].
Н. Н. Суханов. Т. 1. С. 340
Остроумная идея проезда через Германию нам как-то не приходила в голову — настолько мы свыклись с мыслью о непроходимых барьерах, установленных войной между воюющими государствами.
Ф. Ф. Раскольников. С. 67
Многие войны в истории могли быть прекращены до того, как полная победа приносила дурной мир. Но войне сопутствуют узость взглядов, разрыв связей между людьми и желание победить во что бы то ни стало. Если бы западные правительства, в том числе американское, были лучше осведомлены о положении в России, если бы Людендорф, вместо того чтобы провозить Ленина в Россию, был осторожен или обладал достаточной прозорливостью и понимал, какое влияние окажут его действия на Германию в последующие десятилетия, то, может быть, война окончилась бы за год до перемирия 11 ноября 1918 года, и, кто знает, не предотвратило ли бы это приход Гитлера к власти и Вторую мировую войну?
|
|
|
Л. Фишер. С. 204—205
С таким же правом, с каким я стреляю гранатами по неприятельским окопам и пускаю против них ядовитые газы, я могу, как неприятель, применить к вражеским войскам и средство пропаганды. В России, кроме того, появилось в это время наряду с Лениным большое количество большевиков, проживавших ранее в Англии и Швеции…
М. Гофман1. С. 211
…Люди, создавшие «генеральный план» (к этой группе генерал Гофман не относился) заранее знали, кто подпишет договор о перемирии или мире — Ленин.
В то время в Петрограде с визитом находился глава шведских социал-демократов Ялмар Брантинг, один из немногих влиятельных людей в Стокгольме, которые выступали против попыток шведской армии и правительственной верхушки вступить в войну на стороне Германии. У нас с ним вскоре установились вполне дружеские отношения, и однажды, когда мы говорили с ним о весьма вольном поведении наших большевиков в шведской столице, он неожиданно со смехом сказал: «А вы знаете, что когда Ленин был в Стокгольме на пути в Петроград (2 апреля), он заявил на собрании крайне левых членов нашей партии, что через две или три недели возвратится в Стокгольм, чтобы вести переговоры о мире?»
Увидев недоумение на моем лице, он добавил: «Уверяю вас, что не шучу. Мне сказал об этом один из членов социал-демократической партии, который там присутствовал, человек, которого я давно знаю и которому полностью доверяю».
Достоверность рассказанной Брантингом истории подтверждается телеграммой, которую получил из Гааги от А. И. Бальфура Джордж Бьюкенен.
«За последние несколько дней я получил из четырех разных источников информацию об уверенности Германии в том, что в ближайшие две недели будет объявлено о мире между Россией и Германией. В одном из сообщений говорится, что вести переговоры уполномочен Кюльман, который, по слухам, находится в этом городе».
А. Ф. Керенский. С. 219
…В начале апреля 1917 г. я ехал в Россию. Проезжая через шведско-финляндскую границу, я впервые увидел русских солдат и офицеров с красными ленточками в петлицах. Один из офицеров пограничной охраны, познакомившись со мной, сказал мне улыбаясь:
— А знаете, кто за несколько дней перед вами проехал здесь?
— ?..
— Ленин!
— Как, Ленин? Как же он проехал?
— Так! Через Германию! Немецкое правительство пропустило!
— Но ведь он хочет поражения России! Помогает немцам! Поэтому они его и пропустили! Но как же вы-то его могли пропустить в Россию?
— Было распоряжение не препятствовать его проезду. Что же мы могли сделать?
Этот первый мой разговор на границе дал мне возможность почувствовать всю глубину той бессмыслицы, в которую сразу же вылилась русская революция.
Г. А. Алексинский. Проходимцы и шпионы. Из воспоминаний // Общее дело. Париж, 1921. № 211. 12 февр.
(Далее цит.: Г. А. Алексинский2)
Почетному изгнаннику надо было устроить почетную встречу. Был избран представлять Совет Церетели. Но он решительно отказался. Делать было нечего: неприятно и даже как-то странно, но приходилось ехать на вокзал президиуму — Скобелеву и Чхеидзе.
Дело было уже к вечеру. Уже пора была собираться на вокзал. Я также решил ехать. «Околопартийный человек», папаша Чхеидзе, высоко подняв брови, сокрушенно крутил головой.
Н. Н. Суханов. Т. 1. С. 340
Для большинства приезд тов. Ленина явился полной неожиданностью.
Ф. Ф. Раскольников. С. 67
На парадном крыльце разместились различные не проникшие в вокзал делегации, тщетно стараясь не растеряться и удержать свои места в рукопашной борьбе с «приватной» публикой... Поезда, с которым должен был приехать Ленин, ждали часам к одиннадцати.
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 4
В рабочие кварталы были направлены свои люди с грузовиками, которые должны были оповестить рабочих и доставить их в назначенное место. Заметим при этом, что в тот день газеты не выходили. Рабочие заполнили грузовики и, размахивая красными флагами, поехали на Финляндский вокзал. Там были заранее сооружены подобия триумфальных арок, украшенных красными и золотыми лентами, на которых были начертаны революционные лозунги. К вокзальной площади подтянулись несколько броневиков, приписанных к штабу большевиков. Штаб находился во дворце Кшесинской. Нашлись свои люди и в Петропавловской крепости, из тех, что состояли при прожекторах. Им было велено ждать сигнала и, получив его, направить лучи прожекторов на площадь. Пригласили даже оркестр, который должен был стоять именно в том месте, где Ленин будет сходить с поезда. Для координации торжественного действа создали специальные комитеты. Около суток большевики лихорадочно готовились к приезду малоизвестного теоретика, который вот уже целую неделю ехал к ним, пересекая одну за другой границы европейских стран, и все это время терзался мыслью, а не арестуют ли его, едва он ступит на перрон Финляндского вокзала.
Р. Пейн. С. 313—314
Пыхтели многочисленные автомобили. В двух-трех местах из толпы высовывались страшные контуры броневиков. А с боковой улицы двигалось на площадь, пугая и разрезая толпу, неведомое чудовище — прожектор, внезапно бросавший в бездонную пустую тьму огромные полосы живого города — крыш, многоэтажных домов, столбов, проволок, трамваев и человеческих фигур.
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 4
Красные знамена, почетный караул из кронштадтских моряков, рефлекторы Петропавловской крепости, освещающие путь от Финляндского вокзала к дому Кшесинской, броневики, цепь из рабочих и работниц, охраняющих путь.
Н. К. Крупская. С. 228
Толпа перед Финляндским вокзалом запружала всю площадь, мешала движению, едва пропускала трамваи. Над бесчисленными красными знаменами господствовал великолепный, расшитый золотом стяг: «Центральный Комитет РСДРП (большевиков)». Под красными же знаменами с оркестрами музыки у бокового входа в бывшие царские комнаты были выстроены воинские части.
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 4
Питерским полкам, желавшим выставить почетный караул, отказали, потому что кронштадтцам обещано. Кронштадту по праву принадлежит преимущество, потому что в крепости, по существу, и сейчас уже только одна власть: Совет депутатов. Но если балтийцев не будет — неприятная получится история: питерцы законно обидятся. А матросы могут не прибыть: ребята из Петровского района говорили сегодня: льду по заливу наворочено — никакой ледокол не пройдет.
С. Д. Мстиславский. Накануне: 1917 год. М.: Правда, 1989. С. 534
Внутри вокзала была давка — опять делегации, опять знамена и на каждом шагу заставы, требовавшие особых оснований для дальнейшего следования. Звание члена Исполнительного Комитета, однако, укрощало самых добросовестных церберов, и сквозь строй стиснутых, недовольно ворчавших людей я через весь вокзал пробрался на платформу, к «царским» комнатам, где понуро сидел Чхеидзе, томясь в долгом ожидании и туго реагируя на остроты Скобелева. Сквозь крепко запертые стеклянные двери «царских» комнат была хорошо видна вся площадь, — зрелище было чрезвычайно эффектно. А к стеклам, с площади, завистливо лепились делегаты, и были слышны негодующие женские голоса:
— Партийной-то публике приходится ждать на улице, а туда напустили... Неизвестно кого!..
Негодование было, впрочем, едва ли особенно основательно: небольшевистской публики, сколько-нибудь известной в политике, науке, литературе, я совершенно не помню при этой встрече, партии не прислали своих официальных представителей, да и из советских людей, из членов Исполнительного Комитета, кроме специально командированного президиума, по-моему, был только один я. Во всяком случае, в «царских» комнатах если кто и был, кроме нас, то не больше трех-четырех человек. Большевистские же местные «генералы» выехали встречать Ленина в Белоостров или еще дальше, в Финляндию. И пока мы ждали Ленина на вокзале, он в вагоне уже основательно осведомлялся о положении дел из «непосредственных источников».
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 4
В Белоострове нас встретили Мария Ильинична, Шляпников, Сталь и другие товарищи. Были работницы. Сталь все убеждала меня сказать им несколько приветственных слов, но у меня пропали все слова, я ничего не могла сказать. Товарищи сели с нами. Ильич спрашивал, арестуют ли нас по приезде. Товарищи улыбались.
Н. К. Крупская. С. 228
В вагоне товарищ Каменев рассказывал о Владимире Ильиче и посмеивался над встречей, которую ему готовили петербургские товарищи: «Надо знать Ильича, он так ненавидит всякие торжества».
Ф. Ф. Раскольников. С. 67
— Когда я с товарищами ехал сюда, я думал, что нас с вокзала прямо повезут в Петропавловку. Мы оказались, как видим, очень далеки от этого. Но не будем терять надежды, что это еще нас не минует, что этого нам не избежать.
Ленин.
Цит. по: Суханов Н. Н. Т. 2. С. 12
«Мы ехали в тюрьму, готовились к тому, что по переезде границы нас немедленно арестуют», — говорит он и затем переходит к дорожным впечатлениям.
Ф. Ф. Раскольников. С. 69
Возвращаясь из эмиграции и подъезжая 16 апреля 1917 года к Петрограду, Ленин, волнуясь, спрашивал: «Арестуют ли нас по приезде?». Это — одна ипостась Ленина.
Двадцать минут спустя, после торжественного его приема на вокзале представителями Совета рабочих и солдатских депутатов, Ленин несся на броневике через весь Петроград к дворцу Кшесинской, ставшему помещением Центрального Комитета большевиков, бросая встречным толпам: «Да здравствует мировая социалистическая революция!». Это — другая ипостась Ленина.
Н. Валентинов3. С. 31
Я прошелся по платформе. Там было еще более торжественно, чем на площади. По всей длине шпалерами стояли люди — в большинстве воинские части, готовые взять «на краул»; через платформу на каждом шагу висели стяги, были устроены арки, разубранные красным с золотом; глаза разбегались среди всевозможных приветственные надписей и лозунгов революции, а в конце платформы, куда должен был пристать вагон, расположился оркестр и с цветами стояли кучкой представители центральных организаций большевистской партии. Большевики, умея вообще блеснуть организацией, стремясь всегда подчеркнуть внешность, показать товар лицом, пустить пыль в глаза, без лишней скромности, без боязни утрировки, видимо, готовили самый настоящий триумф.
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 4—5
Уже к семи часам на площади перед вокзалом было не протолкаться, и далеко по Нижегородской, — глазом не взять, — сплошная, тесная стояла толпа. Заводы, заводы, полки. Не смолкая, звенели в ночном уже воздухе песни. Без песни столько часов не простоять на ногах: стоят с шести (иные — в передних рядах — и с пяти!), теперь уж одиннадцать, а поезд, слыхать, раньше двенадцати не придет. На то и поезд, чтобы опаздывать. Даже когда он везет Ленина.
С четырех углов били снопами белого, слепящего света прожекторы. И в этом белом, недвижном огне багрели особо алым, особо ярким и живым светом красные, без числа, знамена. У подъезда вокзала коваными башнями грозились ижорские броневики.
С. Д. Мстиславский. С. 534
…Ждали же мы долго. Поезд сильно запаздывал. Но, в конце концов, он подошел.
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 6
Вот раздался первый звонок, предвещавший приближение поезда. Мы все вышли на перрон...
Ф. Ф. Раскольников. С. 68
На платформе раздалась громовая «Марсельеза», послышались приветственные крики... Мы оставались в «царских» комнатах, пока у вагона обменивались приветствиями «генералы» большевизма. Затем слышно было шествие по платформе, под триумфальными арками, под музыку, между шпалерами приветствовавших войск и рабочих. Угрюмый Чхеидзе, а за ним и мы, остальные, встали, вышли на середину комнаты и приготовились к встрече. О, это была встреча, достойная... не моей жалкой кисти!
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 6
Когда, попыхивая паром, поезд, наконец, вошел под крышу вокзала, Ленин застыл от изумления. Он увидел на перроне солдат и матросов, вытянувшихся в струнку в почетном карауле с офицерами во главе. Они представляли Московский и Преображенский полки, красногвардейцев и моряков Балтийского флота. Позади них стояли рабочие со знаменами. Вся вокзальная площадь и прилегающие к ней улицы были запружены людьми, которые держали в руках флаги и зажженные факелы. Почти все они провели здесь несколько часов в ожидании его прибытия. Люди были утомлены, их терпению приходил конец. Нервы у всех были так напряжены, что любой толчок мог стать поводом для беспорядков. Обстановка все больше накалялась. Если бы Ленин, выйдя из поезда, скомандовал толпе: «Сожгите Зимний дворец!» — от дворца осталось бы пепелище.
Р. Пейн. С. 314
Наконец быстро промчались три ослепительно ярких огня паровоза, а за ним замелькали освещенные окна вагонов — все тише, все медленнее.
Ф. Ф. Раскольников. С. 67
— Идет!
Сразу замерли ряды. Бегом пробежал комитетский.
Красная повязка на рукаве. Махнул.
— Дальше, дальше, вперед, товарищи! Товарищ Ленин в первом вагоне, в самом переди.
Уже отдувался паром на завороте черный грудастый паровоз. Перед шеренгой матросов — четкая по застылому тихому воздуху прозвучала команда.
— Смиррно! На кра-ул!
С. Д. Мстиславский. С. 535
В дверях показался торжественно спешащий Шляпников в роли церемониймейстера, и пожалуй, с видом доброго старого полицеймейстера, несущего благую весть о шествии губернатора. Без видимой к тому необходимости он хлопотливо покрикивал:
— Позвольте, товарищи, позвольте!.. Дайте дорогу! Товарищи, дайте же дорогу!..
Н. Н. Суханов. Т. 2. С. 6
Ильича вынесли из вагона на руках, и на вокзале он обратился к рабочим с речью…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 80; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!