Междисциплинарный синтез: преимущества и риски
Возможно, самая сложная форма синтеза осуществляется в ходе работы на стыке дисциплин . Человека нельзя считать двуязычным, если он не изучил более одного языка. Так же неверно считать работу действительно междисциплинарной, если она не требует соответствующего привлечения как минимум двух дисциплин. Более того, в идеале две дисциплины должны не просто накладываться друг на друга, а быть действительно интегрированными. Для их интеграции необходимо понимание, которого невозможно достичь, разбираясь лишь в одной из необходимых для работы дисциплин.
Термин «междисциплинарный» сегодня очень распространен. Следует выделить две его формы. В науке, как я только что отметил, мы называем «междисциплинарными» исследования, которые намеренно проводятся с привлечением по крайней мере двух интегрированных дисциплин. Биохимики совмещают знания в области биологии и химии; историки науки применяют инструменты исторического анализа к одной или более областям научного знания. В профессиональной жизни междисциплинарной называется команда, состоящая из работников разных специальностей. В медицинской среде в междисциплинарную команду может входить один или более хирургов, анестезиологов, рентгенологов, медсестер, терапевтов и социальных работников. В коммерческой организации междисциплинарная или перекрестно-функциональная команда может включать изобретателей, дизайнеров, специалистов по исследованию рынков, менеджеров по продажам, и представителей менеджмента разных уровней. Междисциплинарную команду иногда называют «кабинетом скунса»: ее членам дана сравнительная самостоятельность, позволяющая выйти за рамки своих обычных ролей и смело искать новые решения.
|
|
|
Каждую форму синтеза можно реализовать более или менее успешно. Изложение может быть бессвязным, рваным, тенденциозным – представьте себе исследование истории Америки без упоминания коренных американцев. Систематика может быть неполной или некорректной – вспомните о безуспешных попытках стремящихся получить золото алхимиков составить таблицу металлов. Концептуальные понятия могут вводить в заблуждение – например, понятие разума в психологии игнорирует творческие или социальные составляющие интеллекта. Метафоры бывают ложными – так, образ будущего мира, в котором страны, одна за другой, как фишки домино, упадут в коммунизм, утратил актуальность. Теории часто оказываются бессильны перед лицом фактов. Так, коммунизм стал «поверженным богом», и, вопреки предсказаниям Маркса, коммунистическая идеология популярна лишь в самых неразвитых странах. Теорию Адама Смита, предполагающую политику невмешательства государства в экономику, приходится «корректировать» с помощью кейнсианского подхода. И, как я отмечал ранее, французский философ Жан-Франсуа Лиотар утверждал, что метатеории обречены.
|
|
|
Опасность неправильного синтеза особенно заметна при междисциплинарной работе. Во-первых, часто программу первых лет обучения в школе неверно называют «междисциплинарной». Детям приносят пользу развивающие память игры и задания или обсуждение обобщенных понятий, таких как «формы», «вода» или «колыбель цивилизации». Однако эти занятия не задействуют дисциплины в любом правильном значении этого термина. Создавая диораму или танец, размышляя о воде или городах, ученики задействуют здравый смысл, опыт, общую терминологию или примеры. Междисциплинарное мышление невозможно без полноценного знания хотя бы одной дисциплины.
Даже когда ученики начинают осваивать дисциплины последовательно, нет гарантии, что они смогут затем правильно связать свои знания воедино. Несмотря на то, что в программу их обучения входят история и другие гуманитарные предметы, они могут читать о сражениях гражданской войны в Испании и рассматривать картину «Герника», или поглощать романы Андре Мальро или Эрнеста Хемингуэя, не пытаясь при этом связать или сравнить все это. Такой подход можно назвать «соприкосновением дисциплин» – он говорит о неспособности человека осознать, насколько глубже он поймет суть любого явления, если синергетически объединит сведения из различных источников.
|
|
|
Даже если вы стараетесь объединить знания из разных дисциплин, нет гарантии, что связь между ними вы установите правильно или что ваша попытка синтеза позволит взглянуть на известные факты под новым неожиданным углом. Если, например, человек воспринимает художественное описание слишком «в лоб» и считает, что писатель Мальро в своих книгах приводил лишь точные факты, а художник Пикассо писал в реалистической манере, любые его дальнейшие мыслительные операции, связанные с искусством и литературой, в том числе и синтез, приведут скорее всего к неверным заключениям. Или же, например, эволюционная психология очень эффективна в объяснении поведения мужчин и женщин при ухаживании или сексуальном контакте, однако она не в состоянии объяснить исторические тенденции или тенденции в искусстве.
Аналогичные примеры можно найти в профессиональных и бизнес-сферах. Возьмем журналистику. Репортеры, редакторы, издатели, эксперты могут вместе работать над телепередачей, номером журнала, однако нет гарантии, что представители этих разных групп увидят вещи в одном свете и их взаимодействие будет эффективным. В международных корпорациях, таких как 3M, BP или Sony, работают ученые, специалисты по управлению человеческими ресурсами, бухгалтеры, маркетологи, программисты, однако между этими специалистами периодически возникают трения, когда их включают в одну рабочую группу в рамках общего проекта.
|
|
|
Очень важно, чтобы читатель правильно понял мою мысль. Междисциплинарные исследования очень важны, и очевидно, что совместная работа специалистов в разных областях деятельности в современном мире имеет особое значение. Однако проводиться такие исследования и работы должны правильно. Наши исследования показали, что необходимость такого взаимодействия обычно обусловлена одной из трех причин.
1. Создана мощная новая концепция, и настало время изучить радиус действия этой концепции . Например, в последние годы математики создали теории комплексности, хаоса и катастроф. Эти теории можно использовать в науках, объясняющих физическое строение мира. Однако правомерно задать вопрос, применима ли теория комплексности к другим естественным наукам (например, биологии), общественным наукам (истории политики, истории искусства).
Аналогичный пример можно привести из области бизнеса. Возьмем так называемые прорывные технологии (disruptive technologies), которые угрожают вытеснить с рынка крупных и устойчивых игроков[15]. Бизнесменам и профессионалам полезно ознакомиться с этой концепцией. Открытым остается вопрос о том, насколько прорывные технологии угрожают равновесию в различных секторах коммерческого рынка, разным нишам в рамках сектора, некоммерческим организациям, например университетам и правительственным организациям[16]. Также следует помнить: понятия «прорыва» в сфере технологий и, например, в продажах или управлении человеческими ресурсами существенно различаются.
2. Возник важный феномен, и его понимание возможно только в определенном контексте . Как правило, человек начинает изучать теорию относительности в терминах математики и физики. Чтобы разобраться в ней более глубоко, необходимо познакомиться с историей науки, научным контекстом, в котором теория относительности возникла, ситуациях в других областях деятельности, например революционными тенденциями в политике и искусстве. Важно все, что предшествовало открытию Эйнштейна. Изучение им философии, его работа с патентами и знакомство с изобретениями в патентном бюро Берна и ежедневные путешествия на поезде, во время которых он размышляя об относительности движения и делал мысленные эксперименты[17].
Другой пример можно взять из медицины. Изучение генетического кода пациента позволяет с большой точностью предсказать возможное развитие у него некоторых видов рака. Вопрос о том, делиться ли этой информацией с потенциальными больными и их семьями, не относится лишь к компетенции ученого, врача или священника. В идеале этот вопрос должна решать группа специалистов, в которую входят генетики, врачи, терапевты, социальные работники, религиозные деятели и специалисты в области этики. Однако и в этом случае нет гарантии того, что люди, получившие разное дисциплинарное образование, смогут выработать общее решение этого непростого вопроса.
Ситуации, подобные описанным, возникают очень часто. Представим, что новое лекарство иногда дает побочный эффект. Не секрет, что нередко в таких случаях правда утаивается. Даже если принимается решение обнародовать информацию, эксперты могут не прийти к согласию по поводу того, как именно сообщить врачам и пациентам о результатах клинических испытаний. Они могут иметь различные мнения о том, какие приготовления должны предшествовать публичному раскрытию информации, какие изменения следует внести (или не вносить) в исследования, как производить запуск и отзыв новых препаратов.
3. Возникла новая серьезная проблема, которую нельзя разрешить с помощью специалистов в одной области знаний . Газеты полны публикаций о пугающих явлениях, с которыми необходимо бороться. Это распространение нищеты, смертельные заболевания, загрязнение окружающей среды, растущая угроза терроризма. Во всем этом сложно даже разобраться, а уж тем более решить эти проблемы без привлечения специалистов из разных областей. Поэтому, если исследователь или политик предпочтет работать над этими вопросами в рамках одной дисциплины, вскоре он поймет, что без других дисциплин не обойтись. Например, чтобы справиться с распространением СПИДа, необходимо участие специалистов в сферах вирусологии, демографии, иммунологии, поведенческой психологии и теории социальных сетей.
Отметим, что синергия никогда не возникает сама по себе. В каждом случае есть мотивирующая цель, первый шаг, предпринятый человеком или группой, набор инструментов или стратегий, которые можно использовать, один или несколько промежуточных этапов синтеза, и, по крайней мере, некоторые критерии, по которым можно будет оценить его успех. И, повторюсь: синтез не то же самое, что успешно осуществленная стратегия, но он может стать ее отправной точкой.
Потенциал синтеза
Синтез мы применяем постоянно – например, большинство учебников и многие специализированные издания (в том числе и это) являются попыткой интегрировать информацию по широкой тематике так, чтобы она была правильно воспринята целевой аудиторией. Объяснить, как правильно осуществлять синтез, в абстрактных терминах невозможно, все зависит от контекста, в котором он применяется. Дать исчерпывающее определение правильному синтезу непросто, а еще сложнее определить критерии оценки его успешности.
Две книги с похожими названиями помогли мне решить эту задачу. В 2003 году писатель-путешественник Билл Брайсон выпустил книгу с прекрасным названием «Краткая история почти всего на свете». На почти пятистах страницах текста, основанного на множестве документов, Брайсон попытался суммировать и проиллюстрировать научные открытия о физическом мире и человеке. Как тонко подмечает сам автор: «Для того чтобы вы находились сейчас здесь, триллионы атомов должны были соединиться в сложном и на удивление обязательном порядке. Эта композиция абсолютно уникальна и существует в единственном экземпляре»[18].
Брайсон начинает свой рассказ с открытий в космосе, описывая возникновение Вселенной, небесные тела и наше место в Солнечной системе; затем переходит к геологии Земли, ее размеру, возрасту и элементам, из которых она состоит, вплоть до мельчайших частиц; затем он рассказывает об открытиях в области биологии человека – от происхождения жизни на нашей планете до нынешних времен, от одноклеточных организмов до самых сложных приматов, от нашего собственного прошлого как одной клетки до десятков тысяч клеток, составляющих тело взрослого человека. Он заканчивает любопытным утверждением о том, что монументальный труд Исаака Ньютона «Начала» появился приблизительно в то же время, когда вымерла птица додо. Вот как он сам говорит об этом: «Трудно найти более убедительное доказательство божественной и одновременно преступной природы человека – существа, которое может раскрыть глубочайшие тайны Вселенной и при этом без всякой причины уничтожить абсолютно безвредное создание»[19].
Синтез Брайсона мне нравится. Автор приводит огромное количество интересных и познавательных сведений, строя свое повествование очень логично. Он не заваливает читателя именами и фактами, а подробно рассказывает занимательные истории, делает из них выводы и выстраивает между ними связи. При этом ему удается создавать удивительно цельную картину мира. При этом сам он предстает как информированный, но не всеведущий гид, и не забывает о читателях, которых представляет себе как людей, не слишком искушенных в научных знаниях, но готовых учиться. Возможно, такой подход объясняет его собственное признание в том, что он сам не был экспертом, начиная работать над материалом для этой книги. Скорее (вспомним Данте, которого в аду сопровождал Вергилий), он был учеником, который хотел понять достаточно, чтобы поделиться результатом собственного синтеза с читателем. Я считаю, что наш великодушный учитель добился успеха.
Книга Кена Уилбера «Краткая история всего» вдохновила меня меньше. Уилбер широко известен как истинный интеллектуал, самостоятельно освоивший огромные пласты знаний в таких областях, как философия, теология, естественные науки и психология (и многих других дисциплинах). Он предпринял попытку объединить и синтезировать все знания, которыми он овладел, и облечь их в строгую теоретическую рамку. Насколько я знаю, на сегодня это самая дерзкая попытка синтеза в англоязычном мире и, пожалуй, самая успешная.
В различных работах Уилбер старается структурировать знания, выстроив их в определенной иерархии. Он как бы двигается от физики к психологии, от низших форм восприятия к высшим формам сознания. Он располагает дисциплины в зависимости от их места в целостной картине мира, группирует десятки теорий в систему. Кроме того, Уилбер пытается соотнести все эти формы человеческой мысли и знаний о мире с высшей формой духовного, уровнем, на котором «дух начинает узнавать себя, просыпается, начинает осознавать свою природу»[20]. Под «духовным» Уилбер не имеет в виду конкретную религию. Он утверждает, что совместил западное и восточное понимание души. Уилбер полагает, что между идеями мыслителей всего мира существует удивительное сходство вне зависимости от исторической эпохи: «живи они сегодня или шесть тысяч лет назад, в Нью-Мексико на Западе или Японии на Востоке»[21].
Чтобы продемонстрировать неоднозначность работы Уилбера, приведем его собственные высказывания. Вот как говорит о своей работе:
Я просто начал составлять иерархические карты – традиционные и нового времени – все, от буддистских виджан до Пиаже, Маркса, Колберга, ведических кош, Маслоу, Ленски, каббалы и т. д. У меня, в прямом смысле слова, были сотни этих карт, разбросанных по полу. Я подумал, что, может быть, я смогу придумать единую иерархию знаний, которую все мудрецы и науки мира представляли по-своему [22].
Без сомнения, попытка Уилбера достойна уважения. Почему его труд воспринимается столь неоднозначно? Все дело в том, что Уилбер действительно оказался лишь «объединителем» знаний. Он всегда стремился разглядеть связи, совместить теории, рассказы, примеры, подчеркнуть их схожесть, выстроить в определенном порядке. Вот его собственные слова: «В последнее время культурной эволюции способствуют многие ученые. Я назову лишь нескольких: Юрген Хабермас, Джеральд Херд, Майкл Мерфи, Сисиркумар Гоз, Алистер Тейлор, Герхард Ленски, Джин Хьюстон, Дуэйн Элгин, Джей Эрли, Дэниел Дэннет, Роберт Белла, Эрвин Ласло, Кишор Ганди и Жин Гебсер»[23]. Это далеко не единственный пример формального объединения разнородных явлений, людей и теорий – такие заявления часто можно встретить в трудах Уилбера.
«Объединителям» противостоят «раскольники». Раскольники ищут в мире различия, им нравятся несовпадения, они всегда спрашивают: «Почему это не сочетается? В чем различие? В чем основное различие?» В ряду объединителей и раскольников я стою посередине. Однако, столкнувшись с одним из текстов Уилбера, я чувствую, что сам готов бороться с объединением всего и вся. Даже если, по Уилберу, все связано со всем Великой цепью бытия, человек тем не менее вынужден выбирать приоритеты, искать различия, делать сравнения. Уилбера очень сложно опровергнуть. Но на интуитивном уровне в книге Брайсона чувствуется постоянная борьба и развитие, Уилбер же всеми силами стремится сгладить любые несоответствия и острые углы, чтобы доказать свою точку зрения. Его подход фактически парализует критическую мысль.
То, что книга Брайсона нравится мне больше, чем работа Уилбера, – безусловно, вопрос моих личных предпочтений. И я благодарен Уилберу за то, что он познакомил меня со многими интересными идеями, фактами и достижениями человеческой мысли, а также за то, что в его огромной схеме нашлось место и моим работам. Люди, увлеченные идеей объединения всего и вся, считают Уилбера пророком. Однако я боюсь, что его попытка синтеза принесет пользу лишь тем, кто принял его основную установку, будто все явления природы, мысли, культуры и науки можно организовать в одну гигантскую схему. Уилбер вряд ли найдет сторонников среди скептиков.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 382; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!