Без труда не вытащишь и рыбку из пруда 8 страница
Проголодавшиеся приятели набросились на завтрак.
— Поговорим о программе на сегодня? — предложил Леомидо. — Ну, если, конечно, наши уважаемые Фолдинготы соблаговолят понизить тон…
Существа не заставили повторять дважды. Мгновенно стало тихо, и Леомидо продолжил.
— Дорогая Окса, ты приехала сюда, чтобы научиться некоторым вещам. Ты уже имеешь некоторое представление о том, что такое мир Беглецов из Эдефии, частью которого ты являешься как по крови, так и по праву наследования. И теперь тебе необходимо совершенствовать свои умения, чтобы приобрести над ними полный контроль и не идти на поводу таких импульсивных чувств, как гнев, ярость, страх… Контроль и мастерство — ключ к могуществу, ты должна это понять.
Рассказывая, Леомидо одновременно аккуратно мазал тост маслом, и взгляд Оксы внезапно привлек большой перстень на правой руке двоюродного деда. Великолепный серебряный перстень со странным серым камнем ее заинтересовал.
«Я уже где-то видела такой камень…» — подумала девочка.
Но ход ее мыслей прервала Драгомира, решившая добавить кое-что к сказанному Леомидо.
— Внучка, тебе следует знать, что Леомидо очень одаренный. В Эдефии он был уважаемым мэтром, экспертом. И нечего краснеть, Леомидо, это правда! И главным образом он будет помогать тебе овладевать твоими умениями.
— Полагаю, нам следует провести маленькую инвентаризацию твоих способностей, чтобы я имел представление, что ты уже можешь, — предложил мэтр. — Гюс, ты ведь пойдешь с нами, да?
|
|
|
— Конечно, пойду, месье Фортенски! — воскликнул Гюс, вскакивая из-за стола.
— Ой, я тебя умоляю! Ты теперь член нашей большой семьи, так что уволь меня от «месье Фортенски», пожалуйста. Зови меня Леомидо…
Через полчаса все четверо были на улице, в небольшой ложбине неподалеку от дома дирижера.
Гюс и Драгомира, усевшись на плед, смотрели, как Окса парит над головой Леомидо. Гюс особенно оценил атакующую позицию кун-фу: правая нога под углом, руки согнуты. Драгомира же питала слабость к горизонтальной позиции, именуемой «небесная доска».
— Неплохо, Окса, совсем неплохо. Но ты не могла бы взлететь повыше?
— Никогда не пробовала! — неуверенно ответила девочка, становясь обеими ногами на землю. — Я вообще впервые это делаю на улице. До этого я левитировала только у себя в комнате и никогда не поднималась выше потолка.
Услышав эту наглую ложь, Гюс выпучил глаза, всем своим видом выражая мысль:
«А о спуске со второго этажа в колледже ты, часом, не забыла?»
— …помирать мне еще неохота… — пробормотала она, избегая язвительного взгляда приятеля.
— Дорогая моя девочка, — спокойно возразил Леомидо, — усвой, что все идет от твоей головы: если будешь думать о падении, то упадешь. Будешь думать о полете — полетишь. Это первое правило Левитаро.
|
|
|
— Левитаро… Я умею левитать, класс! Только я все равно побаиваюсь… — Окса поковыряла землю носком ботинка.
— Если тебя это успокоит, я могу составить тебе компанию. Но совершенно уверен, что в этом нет никакой необходимости. Ладно, приступим! Сосредоточься.
Улыбнувшись, Леомидо протянул ей руки. Окса вцепилась в них и закрыла глаза. Лицо ее напряглось. Потом она подняла веки и, глядя в глаза своего гида, начала подниматься кверху. Леомидо последовал за ней, не выпуская, и они оба продолжили вертикальный взлет. Когда они оказались на высоте примерно пятого этажа, по прикидке Гюса — пятого этажа! — Окса остановилась, и Леомидо выпустил сначала одну ее руку, потом вторую.
Окса вздрогнула и покачнулась, испугавшись бездны под ногами.
— Не теряй концентрации, Окса, я тут, — прошептал Леомидо. — Ничего с тобой не случится. Сейчас я опять возьму тебя за руки, и ты спустишь нас обратно.
Через пару мгновений они оба уже стояли на земле, в целости и сохранности.
— Видал, Гюс? — выдохнула Окса. Глаза ее восторженно блестели. — Я высоко забралась?
|
|
|
— Чертовски высоко, уж поверь!
— Хочешь сама попробовать? — спросил Леомидо.
Окса пару мгновений колебалась, потом решила попробовать. Сперва она поднялась метра на четыре. Ноги у нее тряслись, дыхание срывалось.
— Давай, Окса! Ты можешь! — подбодрил ее Гюс, сложив ладони рупором.
Твердо вознамерившись совершить подъем в одиночку, Окса глубоко вздохнула, и, полностью сосредоточившись, поднялась еще выше. Леомидо был прав! Это совсем несложно!
Повиснув на высоте метров сорок, она сделала кувырок назад, все же не совсем четко его завершив, поскольку воздух был не очень твердой опорой. Гюс вздрогнул, а Драгомира прикрыла рукой рот, сдерживая испуганный вскрик. И только Леомидо хранил олимпийское спокойствие, совершенно уверенный в результате.
— Ты быстро схватываешь, это хорошо, — флегматично заметил он, когда Окса опустилась на землю. — А теперь мой черед тебе кое-что показать. Потому что высота — это, конечно, хорошо, но если к этому добавить скорость, будет куда лучше…
Старик — почти восемьдесят лет все-таки! — замер, вытянув руки вдоль тела, а затем взлетел со скоростью ракеты, мгновенно превратившись в крошечный силуэт, зависший на высоте метров в двести.
|
|
|
— Ух ты-ы! Нет, ну вы видели? С ума сойти!
Круглыми от изумления глазами Окса смотрела на двоюродного деда, машущего им рукой. Так же быстро, как поднялся, Леомидо спикировал вниз головой вперед, распевая во всю глотку арию из известной оперы. Остановившись на уровне лица Оксы, он легонько чмокнул ее в щеку, потом лег горизонтально и медленно спланировал на землю, продолжая распевать.
— Ну, старушка, тебе придется изрядно потрудиться, чтобы когда-нибудь проделать такое… — хлопнул Оксу по спине Гюс.
— Убита… Сражена наповал, — констатировала Окса, ошарашенная увиденным. — Я тоже так хочу! Я смогу, уверена!
— Конечно, сможешь! — воскликнул Леомидо.
Удивляясь сама себе, Окса с быстротой молнии исчезла в небе, где уже начали собираться темные облака. Потом она снова появилась: крошечная точка быстро увеличивалась по мере приближения к земле. Окса мчалась вниз головой, как давеча Леомидо. Но крик Оксы тоже становился все громче. Даже не крик. Вопль! Да такой, что Драгомира с Леомидо взлетели стрелой с такой бешеной скоростью, что Гюс среагировал лишь когда распознал в небе красное платье Драгомиры. Двоюродный дед и бабушка догнали Оксу в мгновение ока и сопроводили на землю, крепко держа под руки. Все трое казались удрученными.
— Ну чего?! — вырвалась от них Окса. — Все было хорошо! Вы что, мне не доверяете, да?
— Не пойми нас превратно, — серьезно ответил ей Леомидо. — Нужны недели тренировок, чтобы левитать с такой скоростью, этому очень непросто научиться! Так что дело вовсе не в недоверии. Мы просто испугались, что ты в свободном падении…
— В свободном падении? Шутишь, Леомидо? Да я развлекалась вовсю!
И в подтверждение своих слов — на тот случай, если кто-то все же сомневался — девочка снова унеслась в небо на фантастической скорости.
Мощный взлет увел ее за облака. За великолепным полетом последовало не менее великолепное приземление, встреченное в этот раз громом аплодисментов.
— Ну что ж, первый день оказался весьма плодотворным, поздравляю, Юная Лучезарная! — широко улыбнулся Леомидо.
— Я круто выступила, а? — Окса сияла.
— Еще как! — с восторгом закивал Гюс. — И Драгомира тоже классно выступила! Я и не подозревал, что вы так здорово летаете!
— Я слегка заржавела, — ответила Драгомира, потягиваясь. — Но спасибо за комплимент, Гюс! Так, не знаю, как вы, но лично я умираю с голода! К тому же, по-моему, нас зовут…
И действительно, оба Фолдингота, повиснув на цепи колокола, украшавшего одну из башен, звонили, созывая их на ужин, а обе Фолдинготы подавали сигналы, размахивая тряпочками.
Солнце клонилось к закату. Леомидо, Драгомира, Гюс и Окса плечом к плечу направились к дому, устав телом, но с довольной душой.
Вопрос воли
— А сегодня, Окса, предлагаю тебе подробней заняться Магнито, — предложил Леомидо внучатой племяннице. — Эта способность позволяет на расстоянии управлять предметами, основываясь на внутреннем выдохе и силе притяжения.
— Как это, внутренний выдох? — удивилась Окса.
— Это твоя воля заставляет предметы двигаться, — объяснил двоюродный дед. — Выдох рождается в тебе и пронизывает тебя. Твои глаза служат средством передачи, ну словно выдох становится твердым. И переносит или переставляет предметы, будто твоей рукой.
— А, ну да, конечно! — воскликнула юная ученица с деланной небрежностью. — Ну да, ну да…
— Если мне не изменяет память, ты уже немножко в этом практиковалась, так что особых проблем с этим у тебя быть не должно…
— Проблем? Каких проблем? Нет никаких проблем!
В полном взаимном согласии мэтр и ученица направились в то же место, где были вчера, на учебный полигон, скрытый за покрытыми вереском холмами. Леомидо прихватил с собой в большой сумке все необходимые принадлежности. Заметив, что их сопровождают некоторые из существ, Окса слегка изумилась.
— Ты же не хочешь, чтобы я практиковалась на живых существах? Это невозможно, Леомидо! Я не смогу! Я противник опытов на животных, сразу говорю! — горячо заявила она.
— Опыты на животных! Да что ты! Об этом и речи нет! — расхохотался Леомидо. — Существа здесь попросту для того, чтобы тебе помочь, и ничего без их согласия не произойдет. Ты начнешь с предметов, а по мере твоего продвижения, я буду усложнять задачу. Поглядим, на что ты способна, девочка!
Леомидо разложил на вереске различные предметы, которые Окса принялась двигать. Действительно, ничего особо сложного в этом не было, техника Оксой была уже неоднократно отработана. Юной ученице всего лишь требовалось сконцентрировать все свое внимание на вещи, которую она хотела переместить, словно сила и движение предавалось ее глазами. А остальное делала ее воля.
Ни один предмет, независимо от размера, веса и объема, твердый или мягкий, не мог противостоять ее Магнито. Гюс не спускал с Оксы восторженных глаз.
— Желаете ли вы сотрудничества моего тела, Юная Лучезарная? — предложил Фолдингот. — Мое желание полностью согласно!
Окса колебалась. Но не смогла устоять перед умоляющим взглядом милого существа, и немного спустя Фолдингот оказался висящим в воздухе, вращаясь вокруг плачущего от смеха Гюса.
— Я легкий, я легкий! — восклицало маленькое создание.
— Эй, на дирижабле, как слышно? Земля, говорит земля… — подал голос Геториг. — Не, ну а что? Вам не кажется, что он со своим толстым брюхом смахивает на дирижабль?
Окса повернулась к ехидной волосатой тварюшке и пристально поглядела на нее… и знатная шевелюра Геторига встала дыбом. Потом Геториг, словно вздернутый в воздух за волосы невидимой рукой, мигом оказался на одной высоте с Фолдинготом. Обхватив длинными руками домового за шею, он тут же его оседлал.
— Но, кляча, но! — завопил Геториг. Огромная взъерошенная копна волос закрывала ему глаза.
Фолдингот попытался сбросить нахала. Довольно сложная задача, поскольку Окса продолжала удерживать его в воздухе.
— Выражаю мое возмущение! — надрывался Фолдингот, сильно рассерженный. — Пусть этот Геториг слезет с моего хребта! Пожалуйста! Юная Лучезарная, сбросьте его, чтобы я мог спокойно парить!
Сказано-сделано. Геториг очень быстро оказался на руках Гюса, а Фолдингот не без некоторого сожаления опустился на землю.
Глядя на действия Оксы, Леомидо одобрительно присвистнул.
— Тебе понравилось летать, Фолдингот? — поинтересовалась у домового Окса, довольная результатами нового опыта.
— О-о-о! Юная Лучезарная! Это есть очевидность! Левитать — мое большое экзотическое желание!
— У тебя не только желания экзотические! — загоготал Геториг.
— Нет, желание не только твое, Фолдингот! — вмешались дрожащие от холода Вещуньи, засунутые в лыжную шапочку. — Есть еще и наше! Почему нам отказывают в экзотике? Почему? Пусть нам ответят, наконец!
— Иди ко мне на ручки, — позвала Окса маленького домового.
— О-о-о, Юная Лучезарная! — только и смог проблеять Фолдингот, ставший фиолетовым с ног до головы.
— Держись крепко, хорошо?
И необычная парочка ракетой взлетела в небо, сопровождаемая двойным воплем: счастливого донельзя Фолдингота и Оксы, Великой Левитаторши.
Гюс с Драгомирой, под эскортом восторженных существ, уже некоторое время назад ушли в дом, когда Леомидо решил потренировать Оксу в другой дисциплине.
— Малышка, я хочу еще кое-что проверить, — таинственным тоном заявил он. — Видишь вон те облака над холмами вдали?
— Да, вижу, — заинтересованно кивнула Окса. — Ты хочешь, чтобы я подогнала их сюда, так?
Леомидо не ответил сразу по той простой причине, что сам еще толком не знал, что именно хочет от Оксы. Ласково поглядев на нее, он устремил взгляд на облака.
— Как по-твоему, ты способна с ними что-нибудь сделать? — спросил он, наконец.
— Но, Леомидо! Нет! — воскликнула Окса.
— Почему же?
Окса, сраженная наповал, начала задумываться о душевном здоровье своего двоюродного деда.
— Почему? Да потому что это облака! Как, по-твоему, я могу переместить облака? Это невозможно!
— Думай, детка, думай… — ласково произнес Леомидо.
Окса раздраженно посмотрела на облака. Они были кипенно-белыми и казались мягкими, как вата.
— Знаешь, Леомидо… — начала она.
Но двоюродный дед растянулся на вереске, заложив руки за голову, и вроде бы задремал.
— Ну, ясно, — пробурчала раздосадованная Окса. — Большое тебе спасибо за помощь…
Внезапно она кое-что вспомнила с такой ясностью, как будто это случилось только вчера: та жуткая гроза, начавшаяся после событий в мужском туалете… Не была ли она вызвана… ЕЮ? Оксой?
Девочка выпрямилась, взволнованная этой сумасшедшей идеей. Сила грозы на тот момент была пропорциональна ее гневу и испугу, Окса отлично помнила свое тогдашнее состояние.
— Да быть того не может! — пробормотала она, отходя подальше от задремавшего деда. — Поверить не могу!
Когда белые облака приобрели тревожный свинцовый оттенок, Окса отлично поняла, что имел в виду Леомидо.
По мере того, как небо затягивали грозовые фиолетовые тучи, становилось все темнее. Тучи, налитые дождем, почернели и с раскатами грома двигались в сторону Оксы. Ветер, до этого бывший совсем легеньким, с ревом усилился, словно донося до девочки отдаленные крики.
— О, нет, только не это! — пробормотала Окса, инстинктивно зажав уши руками.
Но это было бесполезно, и Окса это быстро поняла. Потому что это были те самые жуткие крики, которые она уже слышала прежде, и от которых волосы на ее голове вставали дыбом!
Еще более душераздирающие, чем прежде, они ввинчивались в ее сознание как молнии. А когда Окса услышала свое имя, выкрикиваемое далекими женскими голосами, то подумала, что сходит с ума. Хотя голоса эти и звучали как бы издалека, девочка отлично понимала, что это не так, что в действительности голоса звучат внутри ее самой. Сущий кошмар…
Окса подняла глаза к грозовым облакам, когда на вершину холма, на котором она стояла, обрушился сильнейший ливень.
Ливень шел меньше минуты. Потом небо прояснилось и снова с удивительной быстротой приобрело ясную голубизну, будто буквально несколько секунд назад в одном конкретном месте и не было настоящего потопа.
Окса, оглушенная и промокшая, повернулась и оказалась нос к носу с Леомидо, вытиравшим лицо платком. Она поглядела на него, перепуганная тем, что только что пережила.
— Леомидо! По-моему… По-моему, я поняла! — выдохнула девочка. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
— Окса… детка моя дорогая… — дрожащим голосом произнес дед. — Ты потрясающая Лучезарная, безусловно, самая великая из всех…
Когда они подошли к дому, им навстречу выбежали Драгомира и Гюс с махровыми полотенцами в руках.
— Господи, только не говорите мне, что попали под этот жуткий ливень! — воскликнула Драгомира.
Окса и Леомидо, все еще потрясенные, ничего не ответили, а просто завернулись в полотенца.
— Быстренько идите в тепло, пока не простудились! — приказала Драгомира.
Устроившейся у камина, переодетой в сухое Оксе потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. От нее не ускользнул заинтригованный взгляд бабушки, который та кинула на Леомидо, и реакция последнего: едва уловимый кивок как безмолвный ответ на очень тихий вопрос Драгомиры: «Это Окса сделала?» — «Ну да, она».
Фолдинготы принесли Оксе горячий грог, который девочка, поморщившись, выпила, и только после этого заметила, что Гюс с тревогой пристально смотрит на нее.
Окса подавила обуревавшее ее душу беспокойство и воскликнула:
— Какая мерзкая погода! В следующий раз ни за что не выйду без зонтика!
— Да уж, с этим микроклиматом с ума сойдешь! — поддержал ее Гюс с непроницаемой улыбкой. — В одном месте может хлестать ливень, а буквально в сотне метров и капельки не прольется!
— Гюс… — пролепетала Окса.
— Не парься, старушка, я все понял. Пей уже свой грог…
Несчастный друг
Вечером позвонили Мари и Павел Поллоки, и Окса с большим энтузиазмом, граничащим с эйфорией, долго рассказывала родителям, чему научилась всего за два дня.
— Надеюсь, ты была осторожна? — взволнованно спросил отец.
— Ну конечно, пап! Видел бы ты, как Леомидо за мной бдит! Если честно, он даже хуже, чем ты!
— О, нахальная девица, вот как она обращается со своим впечатлительным стариком-отцом! Несчастный я, никто меня не ценит…
— Ой, папа, ты в своем репертуаре! — рассмеялась Окса.
За трагическими причитаниями отца Окса расслышала смех матери.
— Пап, а ты умеешь все это делать? — снова стала серьезной Окса.
— Э-э-э… Я вот задаюсь вопросом, смогу ли оправиться от вопиющего недостатка сочувствия у твоей матери, прибегнув к репрессиям… Чтобы она хоть немного поняла, с кем имеет дело!
Отметив, что отец уклонился от ответа, Окса услышала, как мама расхохоталась еще громче, прежде чем забрать у мужа трубку.
— Как дела, маленькая волшебница? Хорошо проводишь каникулы?
— Суперски! Очень насыщенно, но мне нравится! Увидишь, что я умею, мам! Я здорово улучшила навык Магнито, а еще я теперь умею левитать!
— Господи, вот ужас-то… — пробормотала Мари. — Только все же будь поосторожней и отдыхай хоть немного.
— Ладно!
— Завтра еще созвонимся. Целую, детка!
Повесив трубку, Окса присоединилась к Гюсу в большом зале. Свернувшись в кресле, мальчик сидел лицом к окну и глядел на улицу, гладя малыша Фолдингота, посапывавшего у него на коленках.
— Все нормально, Гюс? — подошла к нему Окса.
Гюс лишь пожал плечами, еще больше съеживаясь в кресле.
— Что-то не так? — не отставала Окса.
— Уф-ф… да ничего такого, — буркнул Гюс.
— Значит, что-то все же есть, — констатировала Окса, опускаясь на колени рядом с другом.
— Ну да, есть… я… — не глядя на нее, ответил Гюс.
— Что ты несешь?
— Я говорю, что… я вообще ничего не умею! — мальчик старался понизить голос, чтобы не разбудить спавшее у него на коленях крошечное создание. — Я говорю… если я позвоню родителям, что я им расскажу? Что моя лучшая подруга учится летать и создавать грозу? Или о фантастических существах, прибывших из невидимой страны? Или же о себе самом, как сижу тут, ничего не умея, а всего лишь наблюдая за твоими невероятными штуками и аплодируя? О моей бесполезности? И никчемности?
Гюс цедил слова сквозь зубы, стиснув челюсти. И его чувства били Оксу прямо в душу. У девочки слезы навернулись на глаза.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 136; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!