ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «ПРЕДАТЕЛЬСТВО» 2 страница
Он только сопит. Я встряхиваю его и мне немного стыдно за свой ледяной взгляд. Он просто не хочет, чтобы что-нибудь произошло со мной.
- Прыгну я, - заявляет он.
Он садится на край и осторожно спускается вниз, чтобы не приземлиться на Джаз. Затем он одевает ей маску, чтобы было легче дышать. - Я подниму ее, а ты вытащишь.
Ободранное лицо Джаз появляется наверху. Я опускаюсь на снег, беру ее подмышки и откидываюсь назад, чтобы поднять ее всем своим весом. При этом она непрерывно жалобно стонет.
- Теперь меня, - кричит Квинн.
Я глажу Джаз по лбу, кладу ее на замерзшую землю и склоняюсь над дырой. Квинн тянет руки мне навстречу. Но как бы я ни пыталась, он намного тяжелее Джаз. Мне не поднять его.
Вены на моих висках начинают стучать.
- Я не могу, - я опускаюсь рядом с дырой. Как я ненавижу такие признания. - Нам надо что-то найти, на что ты мог бы встать, - может быть, я и слаба, но не глупа.
Я спешу к обломкам поезда справа от меня. Когда я забираюсь внутрь, пол оседает подо мной. Я хватаюсь за ржавый огнетушитель на стене и ползу дальше внутрь. Большинство сидений уже вырваны или разорваны. Только два сиденья целы. Я закрываю глаза, но никаких шансов: я вижу побледневшие кости, сверху кости маленького, внизу более крупного человека. И рядом на земле лежат два черепа, большой и маленький. И нож.
Вероятно, они покончили жизнь самоубийством. Перерезали шею, большего и не надо. Из уроков истории я знаю, что людям было очень тяжело во время ухудшения из-за нехватки кислорода и продуктов. Но кем они были? Ребенок с матерью или отцом? Никто никогда не узнает. Две жизни просто так исчезли из истории, не оставив после себя ничего, как и многие после них.
|
|
|
Квинн зовет меня. Сконцентрируйся, Беа!
Я хватаю расшатанное, разрушенное кресло и вытаскиваю его из поезда.
Я тащу его в шахту, куда оно падает с глухим звуком. Квинн отходит в сторону и использует его как подножку. Со второй попытки его подбородок и локоть появляется над краем, и наконец, он выкарабкивается наружу. Тяжело дыша, он опускается на землю.
- Спасибо, - говорит он, и я улыбаюсь.
Но рядом с нами хныканье Джаз перешло в рыдание. Ее вельветовые штаны были порваны под коленом.
- Тебе нужно быть тише, Джаз, - сказала я.
Мы не имеем ни малейшего представления, кто или что прячется там в темноте. Возможно, что все вокруг кишит Извергнутыми. Вероятно, и армия тоже ищет меня.
Я убираю брюки Джаз в сторону и поспешно отворачиваюсь, чтобы сохранить содержимое желудка. Это не просто кровь, а глубокий, неровный разрез, во всю голень. Даже кусок кости выглядывает наружу.
Внезапно Квинн встает рядом со мной и в ужасе пристально смотрит на рану. Я развязываю мою шаль и крепко перевязываю ее вокруг ноги Джаз. Она кусает кулак.
|
|
|
- Это больно... так ужасно больно.
-Что нам теперь делать? - спрашиваю я.
- Мы отнесем ее на вокзал и тогда... - остальное остается висеть в воздухе.
- Ты сможешь нести ее?
- Мне придется.
- Не останавливайся, даже если она закричит, - говорю я.
-Я не закричу, - пообещала Джаз со слезами. Но она кричит. И кричит, и кричит, и кричит, и кричит...
Пока мы тащим Джаз по совершенно черному туннелю на вокзал, она находится без сознания. Я сама еле держусь на ногах. При таком потреблении нам точно не хватит кислорода до Секвойи.
Мы кладем Джаз под мраморными часами и опускаемся рядом с ней. Она не двигается. Я просовываю руку под ее куртку и успокаиваюсь, когда чувствую биение ее сердца.
- Это плохо, - говорит Квинн.
Я не могу произнести ни слова из-за одышки и начинаю медленно дышать. С вокзала открывается вид на стеклянный купол. Ночное небо усеяно звездами. Удивительно, как красиво это выглядит.
Квинн наклоняется ко мне.
- Мы справимся, слышишь? - говорит он, пытаясь поднять мне настроение.
Что ждет нас впереди? Нога Джаз будет гноиться. И что тогда? Оставим ее здесь и продолжим свой путь?
-Сначала умрет она, а потом умрем и мы, - говорю я.
|
|
|
Он встряхивает меня:
- Что за чепуху ты говоришь?
Я отталкиваю его:
- Если это ускользнуло от тебя, Квинн, мы все умираем.
- Мы живы, - он убирает сначала свою, затем мою маску в строну, чтобы быстро поцеловать меня в губы. Несколько недель назад я не желала ничего, кроме как знать, что Квинн любит меня. Наш первый поцелуй был как волшебный эликсир, но сегодня его губы совершенно обычные. - Ты должна быть сильной, - призывает он и снова надевает маску.
И он прав. Мама и папа не хотели бы, чтобы мы сдались. Они хотели бы, чтобы я боролся, так же, как они поступили в конце своей жизни. Даже если в конце мы погибнем.
ОСКАР
Уже два дня я заперт в своем собственном доме, и мое терпение практически лопнуло. После нашего возвращения с поля битвы, Джад Каффри просто засунул меня в машину с вооруженными солдатами и отправил домой, вместо того, чтобы позволить мне участвовать в усмирении восстания. Он думал только о моей безопасности, но от чего он хочет защитить меня, он не сказал. И я очень сомневаюсь, что любой из этих охранников смог бы лучше отразить атаку, чем я.
Если бы не моя сестра, я бы уже давно сбежал. Но я не хочу оставлять ее одну. Когда я вернулся, Ниам была по другую сторону Добра и Зла. Она и этот Тодд Соудзо были как раз в комнате, когда солдаты, маршируя, вошли. Заломив им руки за спину, их отвели в подвал и заставили там ждать, пока я не вернулся. Едва я появился в дверях, на меня набросились с вопросами: Где я находился? Что случилось? Когда нас выпустят на свободу?
|
|
|
Но я не мог ей рассказать. Уничтожение Рощи было засекречено. И даже если бы я мог ей ответить, то не хотел бы этого. Вместо этого я сразу прошел в свою комнату, сорвал с себя форму и грязные сапоги, кинув их в углу у стены. Это называлось борьба против террористов. И это была самой большой фигней, которую я когда-либо слышал.
Ни мой, ни Ниам IPad не подавали с тех пор признаков жизни. Ничего, кроме пустого монитора. Время от времени на улице слышны выстрелы или голос, говорящий через мегафон. И, как ни странно, никто не знает, где находится мой отец. Не то, чтобы я был его большим поклонником, но постепенно это становится странным.
- Вы женаты? - спрашивает Ниам нашего телохранителя, который как раз охраняет нас от опасностей на кухне. Она наматывает на палец локон волос, пока кончик не становится совершенно синим. Тодд находится на стадии погружения.
- Побереги себя, Ниам, - говорю я. Типу, наверное, около сорока, и он привлек внимание Ниам только из-за чистой скуки.
- Это называется вежливая беседа, Оскар. Тебе стоит попробовать однажды, - она влезает на стул у стойки и прислоняется к мраморному бару, подпирая лицо руками.
Я иду к окну. Охранники вокруг дома выглядят как живой забор перед совершенно пустой улицей.
- Как долго это будет еще длиться? - спрашиваю я.
- Пожалуйста, отойдите от окна, - напоминает солдат. Он меньше меня, маленькая коноплянка. Но я повинуюсь и достаю коробку с соком и несколько ягод из холодильника.
- Хотите тоже чего-нибудь? - обычно о гостях заботилась экономка Вендай, но сейчас она была выслана в соседнее здание, и Ниам и я впервые в жизни должны были сами заботиться о себе.
- Нет, - коротко отказывается солдат и резко вытягивает голову в сторону прихожей. - Ждите здесь, - шепчет он двадцатый раз за день. Затем он выскользнул из кухни и исчез из поля зрения. Я наливаю себе стакан сока.
-Он очень груб. Я надеюсь, папа покончит с ним, - говорит Ниам и надолго умолкает. - Как ты думаешь, с папой все в порядке? - она протягивает руку, чтобы полюбоваться своими блестящими ногтями.
- Он сможет постоять за себя, - возражаю я. Кто захотел бы связываться с моим отцом? Но уже странно то, что он не дает о себе знать, хотя мы закрыты здесь.
Ниам достает IPad из кухонного ящика.
- Почему он не работает? - она стучит по мраморной плите. - Проклятье.
Охранник снова вернулся в кухню, за ним Джад Каффри, который снимает маску для дыхания, отцепляет крепление на ремне и бросает все на пол. Солдат быстро отворачивается и показывает нам спину.
- Оскар. Ниам. - Джад приветствует нас. На нем одета все еще та же самая одежда, что и в прошлый раз, а его лодыжки изранены. И он уже давно не держал в руках бритву.
- Что вам нужно здесь? - интересуется Ниам.
- Сядь, - стучу я по стулу.
Когда он проходит дальше в кухню, я замечаю Тодда за ним. Он бездельничает в дверном проеме, теребя футболку в руках. Верхняя часть туловища не прикрыта, такое чувство, что он только что боролся.
- Все закончилось? - спрашивает он.
- Купол полностью накачан галогенным газом, - говорит Джад и садится на табурет.
Он говорит только со мной, как будто Тодда вообще не существует. Тодд выглядит смущенным и нерешительно заходит в кухню. Он ждет слов приветствия. Или, по крайней мере, жеста, что его заметили.
- И что это значит? - спрашиваю я.
- Если ты выйдешь на улицу без кислородного баллона, ты упадешь, - говорит Джад серьезно. Мой вопрос не заключался в этом, и я не сумасшедший, не так ли. А он как раз точно.
Мой рот полностью пересох.
- Джад, это попытка государственного переворота? - пытаюсь выяснить я. - Где мой отец?
- Ты не видел в новостях пресс-конференцию?
- На наших экранах приостановлено вещание, - шипит Ниам. Только то, что Ниам - дочь Кайна Кнавери, позволяет ей говорить с полководцем нашего Купола таким тоном.
Он только поднял бровь.
- Проходи, - приказывает он Тодду, который наконец смог разобраться, как надевать футболку.
- Тогда принесите же мне один кислородный баллон из подвала, - говорит Тодд. Никто не реагирует, даже Ниам.
Джад закрывает глаза и трет веки.
- Ниам, иди и помоги своему другу.
- Что? - ее челюсть упала вниз, и ей понадобилось несколько мгновения, чтобы отключить обиду. - Вы гость в моем доме.
- Пожалуйста, Ниам. Дай мне поговорить с Джадом, - я наклоняю голову в сторону, и она выходит из помещения. Тодд вслед за ней.
Джад встает, засовывает руки в карманы и начинает ходить кругами в своих военных ботинках. Светлый мраморный пол уже полностью грязный от почвы, которую нам натаскали в дом.
- Ваша безопасность является главным приоритетом. Завтра мы расставим снайперов на вашей крыше, и я настоятельно рекомендую вам оставаться дома, - говорит Джад. Несмотря на его большой рост и широкие плечи он выглядит усталым и удивительно подавленным.
- Ты действительно думаешь, что мне нужна нянька?
- Я не подвергаю сомнению, что ты можешь постоять за тебя. Чистая мера предосторожности, ничего больше.
С четырнадцати лет мои тренировки находятся под наблюдением Джада и он знает, что я могу вырубить нападающего двумя пальцами. И уже сделал это, всего пару дней назад.
Джад подходит к мойке, включает кран и подставляет шею под струю воды. Он поднимается, покачивая головой, позволяя воде стекать под воротник.
Мокрыми руками он убирает редкие волосы с лица и убирает руки за спину. Он тянет время, замечаю я, и мой живот начинает урчать. Что он хочет узнать?
- Ад в Куполе закончился. Восстание подавлено, как ты знаешь, - объясняет он.
- По видимым причинам, - возражаю я ему. У меня не было до этого мотивов подвергать сомнению правоту министерство, но теперь я видел их, деревья в роще, и ее разрушили по команде Джада.
Он, кажется, хочет чему-нибудь возразить, но, тем не менее, сдерживается. Я делаю неглубокий вздох.
- Где мой отец?
Он потирает переносицу и его нервозность просто очевидна, я откидываюсь назад к стене.
- Твой отец мертв, Оскар, - говорит он.
От этих слов я весь сжимаюсь.
- Что? - не то, чтобы я не понял, мне просто нужно было время, чтобы все переработать.
- Мне очень жаль, - говорит он.
- Уже ясно, - я стараюсь сидеть прямо, не так как, когда Венди сказала, что моей мамы больше нет. Тогда я лежал на земле и жалобно стонал. Сегодня я держу себя и мое самообладание в руках.
Но, проклятье, я хочу пить. Мой рот пересох. Я возвращаюсь к холодильнику, вынимаю графин и начинаю лить сок прямо из него мне в рот и на рубашку. Джад забирает у меня графин. На его куртке отсутствует кнопка. На этом месте торчит только кончик нитки. Я полностью концентрируюсь на этом. Я должен концентрироваться на чем-нибудь. Наверное, он потерял кнопку в Роще.
- Ты в шоке. Присядь, - приказал он.
Можно понять. И если я реагирую так, то можно понять, как отреагирует Ниам?
Она даже ничего не подозревает, и я именно тот, кто должен будет рассказать ей об этом. Кажется, что воздух стал более разряженным. Я дергаю за воротник.
Джад подводит меня к обеденному столу и усаживает на стул.
- Дыши медленно, - говорит он. Я отталкиваю его в сторону. Я не хочу, чтобы эти руки прикасались ко мне.
- Я понимал, что что-то подобное произойдет, - я делаю глубокий вздох, слово "мертвый" теперь навсегда засел у меня в голове. Нет, я не был любимцем отца или другом, но здесь речь не об этом.
- Во время конференции Квинна... там на твоего отца налетели и атаковали, но умер он от инфаркта. Он умер до приезда скорой.
- Что я должен теперь делать? - спрашиваю я. Он срочно должен дать мне совет, как должна продвигаться дальше моя жизнь, что должно произойти дальше.
Но Джад - военный, он верит, что речь идет о поимке преступников.
- Ну да, как ты знаешь, мы наступаем мятежникам на пятки, как в Куполе, так и вне него. Мы практически загнали их в угол. Ты можешь помочь мне.
-Я ? Нет.. со спецоперациями я покончил.
Он прищуривает глаза.
- Мы поговорим об этом лучше завтра.
- Утром у меня тоже не будет особого желания обсуждать это. Я выхожу. Эти люди не были никакими террористами. Они выращивали деревья, Джад. И большинству было столько же лет, сколько и мне, - я пытаюсь вытеснить мысли обо всех этих людях, которых мы убили, но они появляются снова, жестоко и непреклонно: лица мальчиков и девочек, только несколько в бронежилетах, ни у кого нет автоматов. Обычные винтовки. Пистолеты. Это была не война, это была бойня.
- Эти люди виноваты в смерти твоего отца.
Он знает, что я присоединился к ним только для того, чтобы угодить моему отцу. Но теперь, как ни странно, после его смерти мне становится все равно даже, если он перевернется в гробу. Мне нет совершенно никакого дела до того, что происходит в министерстве и в моей жизни.
- Нет. В восстании виновато только вранье военных, и потому я ничего не хочу иметь с ними общего.
- У тебя не остается другого выбора. Ты хотя бы понимаешь, сколько стоило твое обучение?
- Я отдам деньги, все равно сколько. У нас есть деньги.
Джад вздыхает.
- Ни у кого из нас нет денег, Оскар. Этот дом, этот автомобиль, твоя домработница, проклятье, даже твой воздух... кто все это оплачивает, по-твоему?
- Но мой отец работал на Бриз. Ему полагается пансион.
- Может быть, - говорит он. - Но солдат специального назначения просто так не пройдет туда. Ты - опасен для министерства. Они не отпустят тебя. Кто даст гарантию, что ты не дезертируешь?
- Но ты можешь мне с этим помочь?
Он улыбнулся.
- Если бы это было так просто. Я тоже их раб, как и все остальные.
- Я просто откажусь воевать, - говорю я. Они не могут меня заставить.
- Лучше не пытайся. Что ты думаешь, они с тобой сделают? И с твоей сестрой? Уже забыл, что случилось с Адель Райс?
- Она умерла, потому что... - я замираю и пристально смотрю на Джада, он медленно кивает.
Об этом говорилось везде: Адель Райс. Солдат-женщина элитного подразделения после экспедиции в пустыню внезапно быстро объявляют умершей. Министерство перекладывает вину на террористов. Было даже террористическое нападение. Но было ли оно на самом деле?
Мой живот сжимается. Горечь, которую вызывают во мне, мой отец, министерство и Джад Каффри. Я тяжело глотаю и испытываю огромное желание сбежать в свою галерею и перепачкаться краской. Почему я просто не оставался там все эти годы, чтобы делать там то, что я люблю вместо того, чтобы исполнять мечту моего отца, который хотел сына-солдата.
- Министры пригласили тебя и твою сестру на следующей неделе. Они хотят высказать вам свои соболезнования, - он встает, натягивает пальто и поднимает с пола аппарат для дыхания.
- Совсем по правилам протокола! - продолжает он невыразительно. - И еще раз мне очень жаль, я могу тебе только посоветовать, если хочешь быть в безопасности, быть полезным. Специальное подразделение пользуется высоким уважением, и мы будем в вас нуждаться, чтобы подчистить в Куполе. Я бы на твоем месте не отказывался, - в одно мгновение он поворачивается к двери, когда Тодд и Ниам снова появляются в кухне. Шея Тодда и его белая рубашка испачканы в красную помаду Ниам. Мне приходится ухватиться за край стола, чтобы не вскочить и не врезать ему.
- Это я возьму с собой, - Тодд поднимает кислородный баллон. Ниам заходит на кухню и садится на стул рядом со мной. - Тогда, Ниам, увидимся в школе?
Ниам покусывает ноготь на большом пальце.
- Конечно.
- Мне стоит подождать, пока ты позвонишь, или я...
- Просто простись, - говорю я.
- Э?
- Проваливай, - шиплю я.
- Почему ты так себя ведешь? - визжит Ниам.
- Уже ушел, - пробормотал Тодд и исчез в двери.
-Я расскажу об этом отцу, - дуется Ниам.
Мы оба уже достаточно взрослые, но если я смотрю на нее, всегда вижу только маленькую сестренку, как и десять лет назад: шестилетняя в желтой вязанной одежде, которой сказали, что ее мама умерла, и которая неделями прижималась ко мне. Она бы прижималась к отцу, если бы каждый день не проводил с бутылкой дома или в министерстве. После этого он никогда больше не был прежним. Он жил только ради его работы.
Я снова сажусь и смотрю на Ниам, она пронзала меня взглядом. Почему именно сейчас я должен сообщить ей, что отец никогда не вернется домой? Почему я должен стать тем, кто разрушит ее мир?
- Скажи мне, что случилось? - требует она.
Джад серьезно смотрит на меня.
- Я лучше оставлю вас вдвоем поговорить, - говорит он.
Ниам хмурит лоб.
- О чем?
КВИНН
Пока Беа и Джаз отдыхают, я прочесываю вокзал в поисках извергнутых, поднимаюсь по эскалатору на верхнюю платформу, слегка затопленный стеклянный зал. Из-за ярко-синего неба можно было подумать, что на улице летнее утро.
В конце зала, где свет самый яркий, громоздятся аппараты для дыхания на солнечных батареях. Проклятье, даже извергнутые искали здесь защиту.
Я склоняюсь над одним из дыхательных приборов, он похож на мини-холодильник, и включаю его. Слегка покашливая, он начинает работать и затем ровно жужжит. Я тянусь к маске на лице, чтобы попробовать аппарат. Подаваемый воздух влажный, но для дыхания подходит безупречно, у меня падает камень с сердца, который я не замечал раньше.
По крайней мере, смерть от удушья нам не грозит. Перед Беа я стараюсь держаться уверенно, но только потому, что она нуждается в этом. Она потеряла намного больше, чем я, и все равно не отступилась. Во всяком случае, не совсем.
Я снова надеваю дыхательную маску и укутываюсь глубже в отцовское пальто.
Если он надеется, что это сделает его отцом года за то, что он спасет жизнь, он ошибается. Каждый сделал бы это. В данной ситуации это было, конечно, самое малое.
И если бы он сейчас увидел меня таким, то понял бы, что одиночный побег в пустошь - не что иное, как смертная казнь. Кому я вообще пытаюсь что-то доказать? Это было ему ясно.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 136; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!