Исследование глубин собственной души
Тем, кто хотел бы исследовать эти темные глубины, я советую сначала честно покопаться в себе. Откуда пришло это желание? В вашем прошлом было какое‑то неприятное событие, в котором вы хотели бы разобраться? Или это просто вас заводит? Или вас привлекают возможные последствия: раскаяние потенциального «покупателя» после участия в этой игре, когда вы, оглядываясь назад, по‑новому оцениваете свои мотивы и партнеров?
Если в вашем прошлом действительно имела место серьезная травма, помните: игра – это не сеанс психотерапии. Она может принести дополнительную пользу в виде очистительного катарсиса, но это отнюдь не средство обретения психического здоровья и не заменит откровенного обсуждения проблемы с профессионалом.
Прежде чем принимать участие в подобной игре, я советую людям, пережившим насилие, обсудить свое прошлое с психотерапевтом или консультантом, знакомым с нетрадиционными видами секса. И еще более настойчиво рекомендую последовать этому совету, если вы собираетесь участвовать в «игре на грани». Человек, который пережил изнасилование под угрозой смерти и считает, что, повторно пережив то же самое с партнером, которому он доверяет, он сможет справиться с последствиями травмы, не только рискует сам, но и подвергает риску партнера и взаимоотношения с ним. Несомненно, все это может оказаться просто восхитительным, как и объятия с улыбками после сцены, но может стать и причиной глубочайшего потрясения, и «заместитель преступника» может не справиться с последствиями сцены.
|
|
|
В этом случае рискует каждый участник. Риск «нижнего» – жертвы в этом сценарии – кажется очевидным. Резко возрастает возможность появления четкого и яркого воспоминания о прошлом или новой травмы. А как с агрессором, «преступником»? Вы уверены, что при дневном свете вы не будете смотреть на своего друга, который делал с вами нечто плохое и заставил вспомнить о трагическом прошлом, реализуя придуманный вами сценарий, как на преступника? Что произойдет, не станет ли это причиной трещины в фундаменте вашего взаимного доверия? Если вы играете роль злоумышленника, готовы ли вы справиться с чувствами, обуревающими вас, когда вы поймете, что спустили с привязи демона, который некогда преднамеренно подтолкнул другого человека к краю и, возможно, даже за край? Есть также риск переноса отношения с истинного преступника на мнимого. Если выжившая жертва насилия повторно разыгрывает это событие в сценарии ролевой игры, есть шанс, что нерешенные проблемы могут быть перенесены на партнера, который вступил в игру в роли злоумышленника, даже если это вписывается в контекст согласованной сцены.
|
|
|
Знание, почему все вовлеченные стороны готовы к участию в этой самой опасной игре, поможет выстроить абсолютно необходимое доверие и добиться единства игроков. Именно поэтому так важно всесторонне обсудить свои личные истории. А справиться с последствиями былой травмы вам поможет обсуждение ваших проблем и истории с врачом‑профессионалом, знакомым с методами согласованных БДСМ‑отношений, необычных видов секса и «любителей кожи».
В душе каждого из нас есть свои темные закоулки, так что то, что могло оказаться крайне тревожным для одного, может стать самым обычным делом для другого. Однако есть ряд достаточно мрачных ролевых игр, которые обычно считаются «играми на грани». Среди них сцены изнасилования, насилия в семье, преступления на почве ненависти и инцест, однако этим списком «игры на грани» не ограничиваются.
Общий момент во всех этих сценариях – жестокое обращение агрессора с жертвой, стремление получить над ней власть и управлять ею, добиваясь максимального удовольствия для себя.
В этом суть темной энергии, которая питает подобные сцены. Власть, взятая силой, может стать для агрессора просто опьяняющей. А лишение власти в согласованной ролевой сцене может также щекотать нервы того, кого взяли силой. Потеря власти над собой позволяет вам просто быть здесь и сейчас, управляемой не собственными импульсами и волей, а подчиняющейся прихотям того, кто хладнокровно решил сделать вас пищей для своих эгоистичных желаний. Эти импульсы, исходящие при помощи согласованной игры, могут показаться тревожащими, но они могут стать здоровым выходом из ситуации.
|
|
|
Изнасилование и домашнее насилие недопустимы ни при каких обстоятельствах. Нет никакого оправдания и защиты эмоциональному, физическому и психологическому насилию над другим человеком. Но тогда как оправдать подобные желания? Можно просто сказать о согласии, но кое‑кто утверждает, что никто и никогда не может согласиться на насилие. Это мнение поддерживается и юридически, поскольку в большинстве судебных округов даже согласованные БДСМ‑отношения и необычные виды секса подлежат уголовному преследованию. Так как я могу поддержать негативное отношение, не соглашаясь с ним всерьез? Не воспроизвожу ли я окружающие меня случаи насилия, создавая их с помощью своей фантазии, размножая и формируя систему, которая намерена подавить меня и лишить моей человеческой сущности?
|
|
|
Если я, взрослый человек, высказываю желания оскорбительного или насильственного секса и мы с партнерами принимаем обдуманное решение участвовать в этом, – все в порядке. Серьезно. Разыгрывание личных или исторических жестоких ситуаций или случаев насилия – мое право. Степень политкорректности моего чувства сексуального удовлетворения я определяю сама, и четвертака не дам безжалостной силе политкорректности, когда она целится в мое либидо, оставляя после себя жирный след позора и вины.
Я чернокожая женщина, живущая в США. Есть люди, имеющие серьезнейшие социально‑экономические и расовые проблемы, но их не так уж много. Так что, когда я говорю, что мне пришлось изо всех сил пробиваться сквозь тьму собственных желаний, поверьте, что было нелегко вытащить их на свет и преодолеть. Мои предки, мои предшественники боролись за права женщин, права чернокожих и за свободу, и я намерена чтить их память, пользуясь этой свободой.
Я боролась с желанием одновременно быть и покорной, и феминисткой, со своей тайной жаждой грубого, жестокого секса, отрицая мазохистскую сторону своего характера, сурово критикуя свое желание, чтобы мной обладали в рамках согласованного БДСМ‑отношения «Господин/раб» в контексте «потомок африканских рабов в колониях», и наконец обрела покой, когда поняла, что для меня нет никакой пользы в отрицании своих желаний. Я должна жить, не обманывая себя. Если в моих желаниях есть что‑то, что меня позорит, и я готова признать этот позор и отказаться от них, значит, я изменяю самой себе. Вместо того чтобы похоронить свои желания, я дала себе разрешение проанализировать их и нашла способы достичь самого дна вместе с людьми, которые понимают мои желания и готовы пойти вместе со мной одной темной дорогой.
Как я уже говорила, чтобы уменьшить риски в запрещенных ролевых играх, важно проделать предварительные приготовления. Я говорю «уменьшить», потому что невозможно добиться 100 %‑й уверенности в успехе. Риск есть, и он вызывает особую дрожь, сопутствующую опасности, мы идем по натянутому канату. Подготавливая сценарии, нужно держать в уме множество самых разных подробностей (более подробно я говорю об этом в главе 11 «Эротическая ролевая игра»), но ключевым фактором здесь является мышление агрессора. Например, в фантазии об изнасиловании мотивация и цель насильника предельно ясны.
Я говорила с одним из моих друзей, преподавателем необычных видов секса и БДСМ‑отношений, о подготовительной работе и анализе темных закоулков своей души, необходимых для достижения договоренности перед реализацией фантазии о насилии. Барак, помимо многолетней работы в здравоохранении, раньше был медбратом в психиатрическом кризисном центре. Он и его жена Шеба основали «Сексуальные приключения» (AIS) – группу на Среднем Западе. Целью группы было образование, помощь, поддержка и обеспечение безопасности людей, участвующих в БДСМ‑отношениях, любителей необычных видов секса, пансексуалов и других представителей нестандартных сообществ.
У Барака есть определенный опыт, поскольку он бывал агрессором в сценах насилия и «согласованного несогласия», и я спросила его об образе мышления, необходимом для того, чтобы успешно провести свой корабль в этих бурных водах.
Вот что он ответил: «Довольно сложно реализовать игру с фантазией насилия. Подход варьируется в зависимости от того, будет ли это сценарий грубого секса с насилием или сцена полного «согласованного несогласия». В первом случае возможная цель сцены – взаимное удовлетворение. Примером могла бы послужить фантазия о насилии на свидании, где «жертва» в конечном счете «насильственно» принуждается к эротической реакции и сексуальном обмене властью, даже если первоначально это не было согласовано. Нужно относиться к подобным сценам скорее как к шалости, без чрезмерной жестокости.
Но сцена становится кардинально иной, если целью становится полное покорение партнера, лишение его права действовать самостоятельно. Цели должны быть ясно описанными в терминах действий и их последствий. Целью насилия почти никогда не бывает секс. В этом случае цель – власть и управление жертвой».
В сценарии «согласованного несогласия» участники соглашаются раздвинуть привычные границы независимо от удовольствия «жертвы». В этом случае имеет место определенное игнорирование удовлетворения другого человека, превращение его в предмет. Это лишение человека власти над собой, отрицание того, что делает его разумным существом, превращение его в объект, которым пользуются ради собственной пользы. Его перестают считать человеком, сводя до положения «продукта». «Продукта» для удовлетворения жажды власти, для удовлетворения похоти. Если вы тот, кто захватывает власть подобным образом, вы не будете беспокоиться о чувствах вашей «жертвы». В этом случае вашей целью являются его эмоциональные реакции.
Вы питаетесь тем, что он вам обеспечивает, заставляете его склониться перед вашей волей, чтобы он принес вам больше пищи. Если его страх слабеет, вы должны увеличить ставки, чтобы добиться большего страха. Если он не реагирует так, как вам нужно, вы увеличиваете напор до тех пор, пока не будете в состоянии напитаться его реакцией, пока не удовлетворитесь. Чего бы это ни стоило.
Внимание после сцены
Большинство игроков, которые участвуют в разыгрывании фантазии, знают о важности внимания после сцены. Оно зависит от типа игры и от того, в чем нуждаются игроки, и может быть совершенно разным. Самое важное – всегда помнить о том, что не только «жертва» нуждается во внимании после сцены, «преступнику» (например, «насильнику») также нужно внимание. В некоторых случаях «агрессору» внимание нужно даже больше, чем «жертве». Звучит дико? Нисколько. Подумайте о тех усилиях, которые требуются, чтобы овладеть кем‑то, о ком вы беспокоитесь, лишить его человеческого достоинства и власти над собой, использовать его таким образом, который вряд ли кто‑то сможет назвать «согласованным». Затем все закончено, и вас оставляют в подвешенном состоянии, в то время как вы нуждаетесь в завершении, восстановлении отношений, в заверении, что монстр, которого вы выпустили на волю, – в действительности не вы.
Я спросила Барака, каково это с позиции «насильника» – возвращаться из состояния «согласованного несогласия» назад, ко взаимному доверию: «До фазы «внимание после сцены» ситуацию четко согласовать просто невозможно. В случае согласованно «несогласованной» сцены действие часто является недвусмысленно жестоким, и внимание после сцены просто невозможно до тех пор, пока не наступит рефрактерный период, то есть когда уже произошло некоторое восстановление».
Внимание после сцены не должно также оказываться сразу после завершения сцены, поскольку это может повлиять на правильный ход сцены и поставить под угрозу ее эмоциональный посыл. И наоборот, нельзя также ждать слишком долго: если эмоции сцены останутся непогашенными, в образовавшемся вакууме может начаться эрозия чувства доверия, а это жизненно важно как для «преступника», так и для «жертвы». Ведь очень важно, чтобы «жертва» в сцене заверила «злоумышленника», что она все еще ощущает связь и доверие, существующие между ними, потому что вина и стыд могут нанести вред эмоциональной стабильности человека, только что совершившего действия, которые без согласия «жертвы» были бы ужасными.
Памятуя об этом, не забывайте главное: обсуждайте, делитесь, договаривайтесь. Не имеет значения, что вы знакомы со своим партнером по сцене в течение многих десятилетий, что вы свой в доску в «темнице». Не торопитесь, постарайтесь предвидеть и обсудить любую возможность негативных последствий. Запаситесь планом B и планом C. Играйте с людьми, которым вы доверяете, кто знает и понимает, что в прошлом сделало вас таким, какой вы сейчас, с кем вы тщательно обсудили свои намерения. Также полезно обеспечить себе «приятеля для внимания после сцены». Это может быть друг или партнер, напрямую не участвующий в сцене, который готов обеспечить временную связь участников, пока они снова не воссоединятся. С помощью такого приятеля партнеры будут в состоянии «переварить» все, что вскроется в результате подобного путешествия по темным закоулкам души.
Игра с ненавистью
В то время как в разыгрывании сцены насилия явно присутствует сексуальный аспект, есть и другие мрачные роли, которые, возможно, не столь явно сексуальны, но заключают в себе некий риск. Это сцены, в которых разыгрываются преступления на почве ненависти, игры, в которых применяется унижение или эксплуатация участников, основанные на восприятии их членства в некоей социальной группе, обычно определяемой расой, религией, сексуальной ориентацией, инвалидностью, классом, этнической принадлежностью, национальностью, возрастом, половой принадлежностью, гендерной идентичностью, социальным статусом или политической ориентацией.
Это широкая, практически безграничная палитра, откуда можно черпать образы для огромного количества чертовски интересных сценариев, не правда ли? Я понимаю, сейчас вы можете подумать: здесь для меня нет ничего полезного, я не вписываюсь ни в один из приведенных параметров, которые мог бы использовать для создания страшной, мрачной сцены. Никаких шуточек. Вы здоровый, богатый белый гетеросексуал? Тогда у вас могли бы возникнуть серьезные проблемы, попади вы в лапы женщины, сосредоточенной на женском превосходстве, горящей жаждой мести мужчинам, полной отвращения и презрения к вашей ничего не имеющей под собой гордости за доставшиеся вам гениталии и вашей смешной убежденности в превосходстве белых мужчин над всеми другими. И снова речь идет о расширении вашего определения того, что можно считать опасным, рискованным, запредельным, и об олицетворении растворения человеческого в человеке.
Однажды на групповом обсуждении запретных игр один человек, который определял себя как транссексуала, нерешительно рассказал о фантазии, которая была высказана во время координирования сцены, формулировавшейся как «избиение педераста». Этот человек хотел пережить эротизированный вариант нападения с оскорблениями, побоями и сексуальной агрессией, являющимися следствием его сексуальной ориентации. Люди в группе объяснили, что для них это исследование имеет особенно много нюансов, поскольку их предпочтения часто меняются, у них неустойчивый подход к половой принадлежности и к тому, как они определяют ее. Их колебания были понятны – они демонстрировали эту очень запретную фантазию в комнате, полной незнакомых им людей. Да, я стремлюсь создать пространство, безопасное для людей, решившихся поделиться подобными темными откровениями, но вы никогда не можете знать наверняка, как другие люди отреагируют на подобные откровения. Мы расширили круг обсуждаемых вопросов, чтобы включить в него и этот тип игры, поговорили о рисках и о том, как можно начать разговор на эту тему с потенциальным партнером по игре. Я оглядела комнату и увидела, что еще несколько посетителей выказали понимание проблемы и энергично закивали головой. Я обратилась к аудитории: «Эй, кто‑нибудь еще здесь думает, что это звучит пикантно, непристойно, шокирующе, чертовски, потрясающе, находится на грани допустимого?» По крайней мере, дюжина рук взметнулась в воздух – к восхищению человека, который так застенчиво заявил о своей фантазии. «Я полагаю, что все ясно, начинайте планировать», – сказала я. Мы посмеялись и двинулись дальше.
У меня есть друг, который вынужден передвигаться с помощью инвалидного кресла. Он сумел вызвать потрясение у чертовой тучи пресытившихся извращенцев, играя роль жертвы в сцене, где его ударом выбросили из кресла, волочили по полу, унижали и оскорбляли, обзывая самыми отвратительными и неуместными эпитетами. Да, это было просто ужасно. Но суть в том, что он сам хотел пережить это, чтобы почувствовать: он сумел пережить такое. Из пепла подобного унижения он смог возродиться и подняться, чувствуя себя еще сильнее и достойнее, чем прежде. Когда вас избили до соплей, обзывая «безногим педиком», а вы сумели выжить и выстоять, это может наполнить вас такой силой, что подобные слова больше никогда не будут иметь над вами власти.
Да, позволить себе выпустить на волю свои темные фантазии рискованно. Но если вы этого не сделаете, то сведете к нулю возможность осуществить свои желания. Я в течение многих лет боролась с воспоминаниями о нестройном хоре внутренних конфликтов, поселившихся в моей душе после того, как я обнаружила в себе стремление выйти за границы сексуального согласия. Стремясь разобраться со своими внутренними демонами, я предприняла настоящий крестовый поход, и мне пришлось слой за слоем соскабливать ощущение вины и стыда, прежде чем я смогла освободить собственное сознание. И когда я осмелилась посмотреть в лицо расизму, классовой розни и дискриминации по полу и понять, почему они запускают мои эротические спусковые механизмы, это стало ключом к раскрытию самого глубинного уровня моей истинной личности. Давайте будем честны: большинству из нас в какой‑то момент приходится подавить чувство собственного достоинства. Это может повредить нам, подкрепляя страх ненавистью. Предположим, что вы принимали участие в сценарии, где партнер унижает вас за то, что вы мексиканец или человек, придерживающийся нетрадиционной сексуальной ориентации, ирландский католик или мусульманин, низенький или жирный, краснокожий или еврей, мужчина, женщина, андрогин – словом, просто за то, что вы от него отличаетесь, только потому, что вы – это вы. Но что, если вы поняли, что эти слова не имеют над вами никакой власти? Что, если вы оказались в состоянии выдержать эти оскорбления, эти гадости и уйти невредимым? Или даже более сильным? Что, если вы оказались в состоянии после всего смотреть на вашего оскорбителя с состраданием вместо гнева?
А тем, кто хотел бы надеть маску жестокого злодея, стоит подумать о том, каким избавлением для вас была бы возможность упиваться этими злобными помыслами – мыслями, которые порой возникают у каждого из нас. В нашей нынешней социальной реальности неприемлемо судить людей на основании их внешности, желать унизить их, свести до уровня вещи, присвоить себе их тело, питаться их страхами, пожирать их энергию. Но при помощи табуированных ролевых игр это становится возможным. Во время игры вы можете выпустить на волю этого демона и признать, что эти мысли и чувства в реальности не делают вас монстром. Они делают вас человеком. Даже реализуя самые страшные из своих фантазий, вы сможете отнестись к самому себе с большим состраданием, зная, что эта жестокость – не вся ваша сущность.
Когда я впервые вела переговоры, а затем участвовала в сцене, в которой присутствовало недвусмысленное надругательство на почве моей расы, в основном я боялась не за свою безопасность, а за безопасность моего партнера. Я не была уверена, как именно буду реагировать, будет ли все хорошо и главным образом не выйду ли я из себя и не попытаюсь ли вцепиться ему в лицо. Сцена плавно перешла от небрежного физического доминирования к устным оскорблениям в расовом отношении, и, наконец, на меня обрушилась сокрушающая все на своем пути физическая сила, сексуальная агрессия и уничтожающие язвительные расовые оскорбления. На мгновение я запаниковала, потерявшись и не понимая, как я могла здесь оказаться, почему я позволила происходить всему этому ужасу. Я уставилась на него взглядом, полным шока и настоящего страха, от которого сводило кишки. Он следил за мной с похотливым отвращением, от которого моя кожа покрылась холодными мурашками. Затем он наклонился ко мне и спросил:
«Ты увлажнилась?»
Мой рот дернулся в шоке. Не было никакого «я».
«Ведь все знают, как вы, черные влагалища, любите, когда из вас вышибают дерьмо. И ты знаешь, я буду просить тебя взять мой белый член в рот, сучка, везде, где я захочу. Верно?»
Я начала всхлипывать, смущенная и раздавленная, неспособная больше сопротивляться. Он сильнее толкнул меня к стене, одна его рука скользнула вниз по моему животу и остановилась всего в нескольких сантиметрах от влагалища. Я снова попробовала начать сопротивляться, но это привело к тому, что его рука только сильнее сжала мое горло.
«Давай просто посмотрим, ладно? Возможно, я не прав. Возможно, ты не сочишься влагой и готова молить меня об этом. Но я в этом сильно сомневаюсь».
Я была уверена, что физически вообще не испытывала сексуального возбуждения. Я была разгневанна, испуганна – да, но это было нечто иное…
Мои резкие вдохи контрапунктом отзывались на его высокомерные выдохи, когда его пальцы легко скользили внутри меня, скручиваясь с грубостью наказания, отчего у меня темнело в глазах, и я ударяла ступнями по его ногам. У него был ужасно холодный взгляд, и на мгновение я была совсем не уверена, что этот человек – мой друг.
«Давай кончай, грязная черная сучка, ползающая у меня в ногах».
И, да помогут мне боги, я это сделала. Потрясенная, разбитая и полностью уничтоженная. Я переживала яростный оргазм, а он спокойно смотрел на меня.
После сцены я испытывала сильнейшее потрясение от своей реакции на то, что казалось мне совершенно невозможным. Несколько дней спустя, когда я наконец смогла снова заговорить с этим своим другом, я рассказала ему об этом, когда он казался по‑настоящему вовлеченным в происходящее. Он улыбнулся: «С тобой все хорошо?»
Конечно.
А может, те, кто жаждет принять участие в темной игре, просто особенные? Или мы просто демонстрируем показной оптимизм, играя с нашими демонами, выказывая достаточно смелости для того, чтобы использовать их для собственного удовольствия и страдания? По большому счету, это не имеет значения. Важен лишь ваш выбор, свобода, способность принять решение жить и принимать свои желания, даже если они ужасают меня.
Я призываю вас, тех, кого мучат тревожные мечтания, чей ум соскальзывает в ледяную расселину в момент, когда вы раздумываете о непривычном сценарии: перестаньте осуждать себя. Лезьте в грязь и посмотрите на себя из темноты. Ответ может вас сильно удивить.
Примечания
1 Я намеренно использую местоимения во множественном числе, вместо того чтобы писать местоимения в единственном числе любого рода, то есть «он» или «она», чтобы показать, что все написанное может в равной степени относиться к лицам обоего пола.
Глава 19
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 269; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!