Революция в условиях инновационной экономики 10 страница
Так произошло в ближневосточном Иордане. Тактическое радио Ammannet, покрывающее своим вещанием большую часть стран региона, вплоть до Палестины, возникло на основе новостного интернет-портала, созданного журналистом Даудом Куттабом. Это была сеть AMIN (Интернет-Сеть Арабских Медиа), объединившая в 1995 году прессу арабоязычных стран. Цензура в этих государствах очень сильна, но часто средствам массовой информации позволяется сообщать критическую информацию о том, что происходит у соседей, поэтому AMIN оказался интернет-дайджестом, из которого разные страны могли узнать много интересного о себе самих и друг о друге. О степени его критичности можно судить по тому, что одна из секций на сайте проекта представляет собой базу данных о депутатах парламента Иордании, указывая, как каждый из них голосует и что вообще делает в парламенте — проект, ставящий своей задачей осведомленность избирателей.
Радио Ammannet было учреждено в 1999 году. Одной из основных ориентаций для него является освещение палестинского конфликта. Ему удается покрывать зоны, не охваченные спутниковым вещанием, благодаря комбинированию передающих средств — от интернета до мобильного телефона и мобильных передатчиков. Таким образом голос независимого арабского радио достигает лагерей беженцев в Палестине и на других оккупированных территориях. Ammannet одним из первых стал использовать подкастинг — возможность программирования пользователем компьютера на получение и запись избранных программ. Благодаря умеренной политической линии и успешной работе с медиа-партнерами, Ammannet расширяется, создавая дочерние подстанции и переходя к новым видам медиа — например, в 2004 году был открыт проект локального образовательного ТВ в Рамалле, Палестина. Таким образом он превращается, вслед за В92, в тактический мультимедийный холдинг.
|
|
|
Кроме способности создаваться небольшими сообществами, радио также обладают способностью служить потребностям сообществ — особенно деревенских, о которых в сегодняшнем мире никто не заботится. В Латинской Америке язык кечуа, на котором разговаривают 10 миллионов обитателей Боливии, Перу и Эквадора, вообще не представлен на телевидении — зато на нем говорят 180 локальных радиостанций. В 1996 году на сто человек в Боливии, по приблизительным подсчетам, приходилось пять телефонных линий — но 57 радиоточек. В сельскохозяйственных местностях Латинской Америки, Азии и Африки радио для сообществ всегда оставляют несколько часов вещания в сутки для передачи частных новостей между деревнями. Посредством радио фермеры этих мест координируют закупочные цены на зерно и другие хозяйственные вопросы. Как известно, именно они подвергаются наиболее хищническим обманам со стороны транснациональных корпораций: например, крупнейший производитель ГМ (генетически модифицированных) продуктов Monsanto вписывает в свой контракт условия, по которым купленные у нее семена не могут использоваться на следующий год, что ставит фермеров в прямую долговременную зависимость от ее ценовой политики. Поскольку фермеры часто не читают договоров и нарушают нелепое "правило", — известны случаи, когда их урожаи представителями Monsanto уничтожались, а люди отправлялись в тюрьму. В знак протеста индийские фермеры неоднократно демонстративно сжигали семена Monsanto. Радио требуется, конечно, и для координации таких действий.
|
|
|
В последние годы телекоммуникационные корпорации стремятся расширять свое вещание, скупая локальные радиостанции, соединяя их в сеть через спутниковую связь и пуская по ним общие программы, иногда — лишь с поверхностной специализацией по региону. Такая тенденция особенно заметна в США, но она распространяется также на развивающиеся регионы мира, особенно Латинскую Америку. Она тоже ставит под удар локальное радиовещание. С другой стороны, существуют инициативы по обмену информацией и программами между независимыми радио: создаются сайты обмена mp3-файлов, такие, как Local Radio Meeting Point, сайты ретрансляции радиопрограмм, такие, как InterWorldRadio и Институт Панос, общие информационные агентства, такие, как Pulsar в Южной Америке. Также, большое число активистов и частных инициатив сосредоточены на развитии "коммунитарных медиа", в первую очередь радио. Специальные программы в этом направлении проводит Фонд Рокфеллера. Тот тип общественных отношений, которые воспитываются, называется "демократией участия".
|
|
|
Bush Radio, вещающее для черного сообщества в центральном мегаполисе Южноафриканской Республики Кейптауне, возникло в годы апартеида как пиратское (вначале оно было вообще сетью обмена аудиокассетами) и сыграло большую роль в борьбе с расистским режимом. Такие радио, собственно, и создают сообщества, позволяют массе людям осознать общую идентичность и интересы. В Шри-Ланке радио Kotmale не только сообщает новости и пускает в эфир музыку, но и предоставляет необычный сервис — интернет-сёрфинг по заявкам радиослушателей. В Непале городские FM- радио сообщают людям обо всех темах, которые их могут интересовать в жизни города: расписании движения автобусов, ценах на продукты, культурных и религиозных встречах. Устраивая интервью и встречи в эфире с представителями властной иерархии, они делают их более приближенными к народу, заставляют отвечать на вопросы граждан. Наконец, как отмечают исследователи из индийского медиа-центра Sarai, они воспитывают представление о медиа-системе, например, когда вступают в полемику друг с другом или с газетами.
|
|
|
В 2000 году голландские активисты Брюс Жирар и Йо ван дер Спек составили подробный отчет о возможностях развития радио для сообществ в Афганистане, который пользовался большой известностью — но никакие из этих планов не могли быть приведены в исполнение ввиду последовавших на следующий год американских бомбардировок. А американские оккупационные войска никогда не предпринимали шагов к тому, чтобы организовать что-либо наподобие "радио для сообществ".
Понятно, что в условиях суровых авторитарных стран (некоторые являются монархиями) радиовещание не обходится без лицензии. А в условиях лицензирования сильно ограничены возможности критики. Но радио для сообществ все равно без сомнения является тактическим, потому что создает осведомленность и грамотность, информирует людей о происходящем в мире, способствует развитию "демократии участия". Арун Мета, может быть, самый известный в мире теоретик и активист тактического радио, посвятил много усилий организации сетей деревенских радио в сельскохозяйственной Индии, но большинство из попыток кончались неудачей — благодаря инертности или прямой враждебности местных властей. Однако он предложил простейшую модель организации деревенских радио — посредством одного персонального компьютера. Компьютер может использоваться деревенской общиной для разных целей, но в данном случае все, что ему нужно, — это интернет-подключение и звуковая плата. По домам общины протягивается медный кабель, а дома не требуется иметь ничего, кроме усилителя. В более утонченной модели, каждый дом может стать точкой не только приема, но и распространения информации — если его снабдить также микрокомпьютером, микрофоном и переключателем (все в целом может стоить не более $30), а кабель сделать вместо медного коаксиальным. В последние годы открывается возможность для организации такого вещания на основе Wi-Fi подключения. Однако интернет-провайдеров, которые занимались бы обустройством деревенских радио, и производителей, которые создавали бы требуемые девайсы, пока нет.
Радио на войне
Радио постоянно используется в военных операциях. Однако, в силу его простоты и дешевости, оно может использоваться не только высокотехнологизированной стороной, но и ее противниками. Замечательный пример такого рода — радио «Ханой», использованное против американской армии во время войны во Вьетнаме. Оно было адресовано американским солдатам, вещало на их языке, и получило у них широкую известность под названием Hanoi Hannah, поскольку ведущую звали Анна. Пацифистский интернет-проект Sixtiesproject, посвященный, во многом, войне во Вьетнаме, посвятил внушительные материалы истории радио Hanoi Hannah. По воспоминаниями солдат, слушать его было часто интереснее, чем официальное радио, вещавшее из штаба американской армии, поскольку Hanoi Hannah включало в трансляции рок-н-ролл и пацифистские песни, запрещенные американским командованием для трансляции на своем радио. С его помощью солдаты могли почувствовать протестующий дух своих сверстников на родине, поскольку вся Америка тогда была охвачена молодежным антивоенным движением. На Hanoi Hannah приезжали помогать несколько пацифистски настроенных журналистов из западных стран, например, австралийский журналист Вильфрид Бёрчетт. Поскольку на радио внимательно отслеживали передачи официального американского радио, следили за западными информационными агентствами и журналом Newsweek, то, к смущению своих противников, часто передавали более точные сведения о состоянии войск и расположении фронта, чем могли знать сами американские солдаты. Осведомленность Hanoi Hannah часто приводила американцев в смятение: один из солдат вспоминает, как радио передало привет его конкретному войсковому подразделению, прибывшему на место дислокации, поздравило с прибытием и предложило «отпраздновать» это небольшой атакой, — тут же начинались выстрелы, и вьетконговцы перешли в наступление. Другой раз из расположения американской армии вниз по реке на лодке отправили молодого лейтенанта с несколькими другими солдатами, чтобы дать ему возможность отметить 23-летие в тылу — лодка попала в засаду, и когда ее нашли, то к телу лейтенанта была приколота американская открытка с поздравлением с 23-летием, а радио передало сожаления о том, что оно было для него последним. На Hanoi Hannah ставили задачу убеждать американских солдат в том, что их война несправедлива, что они рискуют жизнью за чужие интересы. Также там часто говорилось о военным режиме Сайгона, который поддерживали американцы, что он не стоит такой поддержки.
Со стороны американских войск, пропагандистское радио, вещающее на расположение противника и вещающее на его языке, было неотъемлемой частью практически всех военных операций. Во время бомбардировок Югославии войсками НАТО корабли с радиопередатчиками находились в Средиземном море, и их зона вещания охватывала все балканские страны. Во время вторжения в Ирак в 2003-м важным аспектом войны считалось создание т. н. "информационных заграждений", направленных на армию и население Ирака, так и на мировое общественное мнение. Распространялись листовки, действовало радио «Tikrit», вещавшее на Ирак с территории Кувейта, в задачи которого входило сеять панику, распространяя дезинформацию с помощью ежечасных новостей типа: "Войска коалиции продвинулись по территории Ирака на 150 км. Саддам Хуссейн потерял управление страной. Саддам Хуссейн погиб. 250 иракских военнослужащих сдались войскам коалиции… " Радио было названо по имени родного города Саддама Хуссейна. World-Information.org утверждал, что это было сделано, исходя из соображений нанести непосредственный моральный удар по командующему войсками противника — "мозгу командира, как непосредственной мишени военных действий", как утверждает Лиддел Гарт в классическом учебнике военного искусства "Размышления о войне". А пентагоновский генерал Рональд Фогельман в учебнике по инфовойне выражает уверенность, что в современных условиях завладеть информационным полем противника — важнее, чем в прежние времена было завладеть его воздушным пространством. Очевидно, что большую роль в обучении американцев новому военному искусству сыграла Холодная войн, в которой "Голос Америки" и "Радио Свобода" были важными орудиями. Сейчас задачи настолько же прямолинейны, но методы стали тоньше. В течение уже нескольких десятков лет на социалистическую Кубу из Флориды вещает американское пропагандистское телевидение и радио Marti.
Продолжая тему военного использования медиа, нужно также отметить микроволновое оружие, действующее в частотном спектре от одного до десяти гигагерц, призванное подавить радио, мобильные телефоны и другие электронные телекоммуникации противника. В рамках программы «Embed» ("Внедрение") Пентагон организовал постоянное пребывание военных журналистов непосредственно в рядах военных, в результате чего они становились как бы соучастниками событий и подавали новости более «непосредственно». Сами армейские офицеры также были оснащены спутниковыми соединениями, чтобы репортовать непосредственно по сети. Американские телекомпании заранее покупали у Пентагона эксклюзивные права на трансляцию тех или иных крупных военных операций — штурма Багдада и других форпостов сопротивления. Все это сильно напоминает ситуацию, возникшую после первой Войны в Заливе, которая была так сильно «спектакуляризована», что это дало повод французскому постмодернистскому философу Жану Бодрийяру предположить, что "войны в Заливе не было" — то есть, что она вся была поставлена непосредственно для телевизоров. Нет, дело в том, что и первая, и вторая войны в Заливе были, вместе со всей кровью, убийствами, болезнями и долгосрочными геополитическими и демографическими последствиями, — но средства массовой информации извлекали из них дополнительную выгоду. Поэтому больше сочувствия, чем мнение Бодрийяра, вызывает утверждение американского писателя-фантаста Брюса Стерлинга о том, что мы присутствуем при складывании "военно-развлекательного комплекса".
ЧАСТЬ 2: ВИДЕО И ТВ
Введение
Перед показом фильмов творческой группы зАиБИ (за Анонимное и Бесплатное Искусство) 12 декабря 1998 года в кинотеатре «Эльбрус» среди публики было распространено такое обращение:
"Братцы и сестрицы!
Быстро, без паники, всё бросаем и начинаем делать кино. Побег из тюрьмы возможен. Надо только из предложенных камер выбрать видео. А в этой камере есть такой глазок, через который и безногий убежит. Дедушки и бабушки сочиняли стихи. Отцы и матери бренчали на гитарах. Новое поколение выбирает видео. В нём есть всё и многое другое. Современная технология даёт любому желающему средства, достаточные для исполнения самых смелых замыслов. Желайте! Поганая видеокамера, купленная с рук, прогрессивнее и совершеннее любой профессиональной техники сорокалетней давности. Не воспользоваться этим было бы странно.
К ОРУЖИЮ!"
Ощущение, наступающее после первого дня общения с видеокамерой — подобно эйфории. С него и начались волны любви к мобильной съемке: от революционных 60-х с их первой портативной камерой «Portapak», через 80-е, с их ростом маргинальных социальных движений, особенно геев, снимавших на камеру повседневное насилие полицейских, до 2000-х с их массовыми мобилизациями и видеоактивистами в роли везде успевающих подрывников-диверсантов, использующими видеокамеры наподобие оружия. В чем-то напоминает пафос военных корреспондентов из песни Утесова:
С «Лейкой» и блокнотом,
А то и с пулемётом
Сквозь огонь и вьюгу мы прошли.
Автор книги "Медивирус!" Дуглас Рашкофф пишет: "В своём первом воплощении видеокамерная революция принесла с собой невероятно могущественное орудие возмездия. Среди десятков дел, расследованию которых способствовали «бытовые» медиа, были избиение Родни Кинга, нападения на гомосексуалистов, случаи полицейской жестокости и неонацистские погромы. Казалось, что домашнее видео стало великим уравнителем. Где бы ни случилась несправедливость, там жужжала видеокамера. Ничто никому не могло сойти с рук ".
Как появление документального кино оказало эффект "приближения к реальности" на кино художественное, — так же и появление видео потребовало "возвращения к реальности" от ТВ. Первые режиссеры-документалисты (Флаэрти, Грирсон) открыли возможность посещать скрытые уголки мира и показывать жизнь "такой, как она есть", и также первые видеоактивисты, снимая трясущуюся хронику "с плеча", создали моду на «DIY» ("Do It Yourself" — "сделай сам") и заразили ею телехронику, рекламу, MTV, авторский кинематограф (в частности, "Догму"). «Грязный», рваный стиль любительской съёмки стал фирменным стилем десятков рекламных кампаний (например, можно увидеть нарочито небрежные фокусы и "технический брак" в рекламе фирмы Sisley). Однако после революции, без сомнения, такое использование будет совершенно забыто, и в историю оно тоже не войдет. А что останется, так это отношение, выраженное в другом публичном заявлении группы зАиБИ:
"Братцы и сестрицы! Кое-кто считает, что любительское это недоделанное профессиональное. Вот, мол, еще поучимся и станем профессионалами. Такой подход не просто неправилен. Он глуп и вреден. С таким подходом лучше вообще ни за что не браться, а просто смотреть телевизор. Любитель, дилетант — не ученик профессионала, а учитель. Любитель занимается тем, что профессионал не смеет, не может себе позволить. Потому что любить свое дело может только любитель".
История вопроса
Кроме Парижской студенческой революции, оккупации советскими войсками Праги, убийства Мартина Лютера Кинга и наступления «Тет», означавшего перелом в ходе вьетнамской войны, в 1968-м году произошло еще одно, менее громкое событие: появление на рынке потребительской техники относительно недорогих переносных черно-белых камер Portapak. С камерой мог управляться один человек, и видеокассету можно было перезаписывать. Тысячи «Портапаков» стали документировать контркультурные тусовки, рок-концерты, кислотные сборища и, конечно, антивоенные демонстрации поздних 1960-х. Большую роль в признании видео сыграли художники, особенно пионер видеоарта Нам Джун Пайк, который сделал чуть ли не первую видеодокументацию в ее современном понимании — заснял прибытие Папы Римского в Нью-Йорк и через два часа показал ее артистическом кафе Гринвич-Вилладж (тогда это было названо перформансом). Появились группы, обучавшие активистов "информационной герилье" — в Нью-Йорке Downtown Community Television Center бесплатно проводила курсы по работе с новой техникой, через которые прошли около семи тысяч желающих. "Тот факт, — замечает Дуглас Рашкофф, — что радикальные антивоенные выступления 60-х и расширение сознания за счет психоделиков и возрождения интереса к восточной философии совпали по времени с разработкой первого бытового телевизионного оборудования, оказал прочное, а может, неизгладимое воздействие на альтернативные телевизионные медиа ".
Также в конце 1960-х годов начинает появляться кабельное телевидение. Поскольку кабельное ТВ требует только центральной антенны, к которой подсоединяется определенное число подписчиков, то оно не стоит больших денег и также не ориентируется на массовую аудиторию, поэтому требования к нему со стороны политиков и рекламодателей не могут быть очень велики. Кабельное ТВ делается сообществами и для сообществ. Также отдельную, очень коммерчески выгодную часть контента кабельного ТВ составляет порнография. Но в течение 1970-х ряд муниципальных правительств в США и Европе пошли на то, чтобы открыть общественно доступные каналы кабельного телевидения ("access TV") — посвященные городским сообществам и жизни города. Кроме того, часть таких каналов была предоставлена для "общественного программирования". Среди первых городов с щедро субсидируемым общественным кабельным телевидением, конечно же, оказался Амстердам.
1980-е годы были ознаменованы новым этапом контркультурной борьбы за независимость и новыми видами использования технологий. Появились первые домашние видеокамеры — home video — которые, как предполагали фирмы-производители, будут использоваться обеспеченными семействами для того, чтобы документировать свой отдых и другие идиллические забавы. На самом деле, их сразу же стали использовать активисты, чтобы документировать примеры полицейского и прочего насилия. Как явление, видео все больше проникает в жизнь. На чемпионате мира по футболу 1986 года ведутся споры, может ли видеосъемка использоваться для оспаривания решений арбитра во время игры, или его решение по-прежнему остается неоспоримым. Вскоре видеозапись стала использоваться в качестве доказательства в судах. Активисты часто документировали на видео разного рода нарушения закона и прав человека и передавали их на телевидение (группы радикальных зеленых в Америке) или за границу (в Кении — для того, чтобы подтвердить данные о пытках, применяющихся в государственных тюрьмах, в Тибете — для того, чтобы распространить информацию о насилии, осуществляемом китайскими оккупантами). К началу 1990-х подоспели видеомагнитофоны. Надо заметить, что их выход задержался ввиду борьбы двух кампаний за рынок — японской Sony с форматом Betamax и американской RCA с форматом VHS. Исход борьбы решился в связи с вопросом о порнографии: когда секс-индустрия вторглась в мир новой технологии, победил тот формат, который отнесся к ней лояльнее. Японцы, принявшие запретительные меры под натиском пуристов, приравнявших новую технологию к упадку нравов, вынуждены были отправиться обратно в лаборатории для разработки других идей. В 1992 году видеокамера впервые стала причиной широкомасштабных политических волнений. Весенней ночью на одной из окраинных улиц Лос-Анжелеса несколько полицейских жестоко избивали ногами и дубинками чернокожего Родни Кинга (позже они утверждали, что он находился под сильным воздействием кислоты PCP). Это заснял на видеокамеру молодой человек, под окном у которого это происходило, и на следующий день передал кассету на телевидение. Запись была показана в национальном масштабе, и последовал суд, который не признал за полицейскими никакой вины. Чернокожие Лос-Анжелеса поднялись громить улицы и витрины магазинов, принося Америке отмщение за сотни лет порабощения и бесправия. Любопытно, что основной мишенью погромов стали кварталы выходцев из Азии, китайцев и вьетнамцев, — вероятно, ввиду того, что они в этой стране утвердились лучше. В ходе беспорядков, превративших часть мегаполиса Лос-Анжелес в зону боевых действий, погибло 54 человека, несколько тысяч получили ранения, пришлось тушить сотни пожаров. Эти события привели к новому суду над полицейскими, на этот раз в Федеральном суде, который приговорил двоих их них к тюремным срокам по 30 месяцев. Также под влиянием этих событий, известный поп-певец Питер Габриэль учредил организацию Witness, которая обучает активистов навыкам обращения с камерой, чтобы они могли документировать различные нарушения прав человека.
На сегодня видео стало, может быть, самым легитимным медиа-жанром протестных движений — в том смысле, что досталось им по праву, являясь и демократичным, и удобным средством документации и творчества. Например, известный фильм канадских авторов Катерины Чижек и Питера Винтоника "Видеть — значит верить. Видеокамеры, права человека и новости" ("Seeing is believing. Handicams, Human Rights and the News", Канада, 2000), показывает активиста из Филиппин по имени Джоуй, который прошел тренинг по работе с видео в американской организации Witness и теперь документирует борьбу филиппинского племени накамата с компанией, перерабатывающей сахарный тростник, которая отнимает у племени земли и нанимает преступников для расправы с активистами (повсеместно повторяющийся сюжет современного империализма!). За месяцы пребывания в поселке племени Джоуй заснял и нескольких жильцов поселка, расстрелянных нанятыми компанией боевиками. Эти кадры послужили в качестве доказательства для официальных органов и привели к возбуждению уголовного дела по случаю убийства. В нескольких случаях сам факт присутствия видеокамеры предотвратил нападение на племя вооруженных людей. Фильм приводит и другие примеры видео, используемого в качестве доказательства: съемки из зоны боевых действий в Косово, Конго или Чечне. "Но, — как бы отвечает на эти аргументы в книге "Медиавирус!" Дуглас Рашкофф, — сегодня мы наблюдаем не меньше, если не больше, примеров того, как «бытовые» медиа используются против тех, кто снимает их ". По активистским видеосъемкам полиция устанавливает личности участников протестных акций и заводит на них дела, или включает их в полицейские базы данных. Один из горячих предметов спора — является ли долгом чести для медиа-активистов компьютерным образом изменять лица участников акции, или они должны позаботиться об этом сами. Рекомендации по этому поводу сильно разнятся: инструкции для новичков-видеоактивистов, которых в Сети достаточно, настойчиво рекомендуют воздерживаться от записи, если начинает происходить что-то потенциально противозаконное — например, битье витрин или поджог автомобилей. С другой стороны, понятно, что зрителям лучше показывать фильм без каких-либо эффектов и исправлений. Когда такой вопрос был поднят в отношении русского проекта IndyVideo, то его позиция была высказана предельно ясно: на акции может присутствовать, и обычно присутствует, не только активистская, но и милицейская видеокамера, поэтому, если активист вообще не хочет быть снятым, то замаскироваться — это его личная задача, что же до видеодокументации, то любое ретуширование неминуемо понижает доверие к ней аудитории.
Сейчас повсеместно акции протестного характера, не говоря уж о масштабных мероприятиях, документируются на камеру, поэтому видеоактивизм становится частью повседневного активистского образа жизни. В репортаже об одном из контр-саммитов в Северной Америке сообщалось, что среди протестующих было столько видеокамер, что создавалось впечатление, будто слезоточивым газом травят толпу журналистов, а не демонстрантов. Активизм приносит в протестное движение чрезвычайно здоровый дух единения, связанный с тем, что появляется возможность увидеть своих товарищей и единомышленников, ведущих борьбу на разных континентах земного шара: в памяти любого, кто участвовал в последние годы в тех или иных международных событиях, останутся бесчисленные кадры индийских крестьян, одетых в разноцветные традиционные одежды, борющихся с Monsanto, нищих, но энергичных мексиканцев, бросающихся на решетчатые ограждения, веселых и решительных итальянцев с пестрых колоннах с обилием символики, надвигающихся на стены из щитов полицейских, африканских беженцев, совершающих побег из фильтрационного лагеря. В своем обычном виде, большинство современных антиглобалистских фильмов и роликов — документации международных акций протеста и Социальных Форумов — представляют собой монтаж из интервью репортеров с активистами плюс репортажи с места событий, разбавляемые надписями на экране и музыкой. Широко используются закадровый комментарий и "говорящие головы". Хотя есть и "мастера жанра", такие, как австриец Оливер Ресслер, которые превращают хронику протестного события в высокохудожественное произведение и впоследствии демонстрируют его на арт-выставках.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!