ВЕСТМИНСТЕРСКОЕ АББАТСТВО. АНГЛИЯ 5 страница
Роберт крепко поцеловал ее, прижав к стволу дерева. Она вновь обхватила его за шею и жарко ответила на поцелуй.
У них за спиной кто‑то многозначительно и громко прочистил горло, и Роберт отпрянул от Катарины. Оглянувшись, он увидел приближающегося Александра.
Катарина перебросила гриву волос через плечо.
– Сэр Александр! Какое счастье, что у Роберта есть кому прикрыть спину. – Она рассмеялась деланным смехом. – В самом деле, кажется, куда бы он ни пошел, вы тут как тут. Смотрите и наблюдаете.
– Лес таит в себе много опасностей, – невозмутимо отозвался Александр, глядя ей прямо в глаза.
Катарина первой отвела взгляд.
– Я займусь твоей дочерью, Роберт. – Приподняв юбки, она зашагала по высокой траве.
Александр подождал, пока она не скроется из виду.
– Нам нужно поговорить.
Роберт шумно выдохнул:
– Я уже говорил вам. Это вас не касается.
– Я имел в виду лагерь. И то, что мы идем в пасть льву. – Александр помолчал. – Но, откровенно говоря, друг мой, без разговора о ней тоже не обойтись. Вы еще никому не говорили о своих планах, за исключением приближенных, что я полагаю вполне разумным, но рано или поздно вам придется встать перед дворянами королевства и заявить о своих претензиях на трон. Разве можно ожидать, что вельможи всерьез воспримут ваши притязания, когда вы сами демонстрируете прямо противоположное отношение?
– Вы полагаете, что я шучу? После всего, что я сделал за последние месяцы, и того, что вы помогли мне достичь? Я рискую собственной жизнью и жизнями членов моей семьи, чтобы заявить о своих правах!
|
|
|
– Катарина станет вашей женой? Вашей королевой?
Роберт отвернулся.
– Разумеется, нет.
– В таком случае, не делайте из служанки супругу. – Александр обошел его кругом, заставляя Роберта взглянуть ему в лицо. – Остальные не говорят вам об этом, но ведь все видят, что она возомнила о себе намного больше, чем следует. Из служанки она хитростью и обманом превратилась в леди, а вы во всем потакаете ей.
Роберт подошел к краю воды и стал всматриваться в зеленую стену деревьев на другом берегу. Когда они направлялись в Дугласдейл, Катарина была для него всего лишь развлечением; сосудом, в который он изливал свои сомнения. Он просыпался по утрам, с головой погружаясь в ежедневные заботы и тревоги. По ночам он сбрасывал в нее свое разочарование и раздражение. Он всегда знал, что после кончины Изабеллы ему когда‑нибудь придется найти себе новую жену, женщину с положением, которая сможет родить ему сына. Он знал это, но упорно гнал от себя мысли об этом, несмотря на то, что отсрочка грозила осложнениями. Он говорил себе, что у него попросту нет для этого времени; что у него есть более важные дела, которыми следует заняться в первую очередь. Это было правдой, но не всей. Причина, по которой он откладывал поиск подходящей супруги, заключалась в том, что Катарина перестала быть для него просто развлечением. Она стала единственной постоянной величиной в его быстро меняющейся жизни. Она редко просила его о чем‑нибудь и, когда она была с ним, желала только одного – доставить ему удовольствие.
|
|
|
– Она нужна мне, Александр, – негромко сказал он. – Сейчас она нужна мне.
– Я понимаю, что вам нужна женщина, которая согрела бы вашу постель, – отозвался Александр, подходя и останавливаясь рядом. – Я понимаю это, как любой другой мужчина. Но вам следует иметь в виду и кое‑что еще. Разве вы не видите, как своим поведением оскорбляете графа Гартнета? Или супругу графа Джона? Леди Изабелла была их сестрой. А вы сделали ее служанку матерью ее ребенка. Роберт, она носит платья Изабеллы. Они ваши сторонники. Они нужны нам. – Он передернул плечами. – Иногда мне кажется, что нежелание Гартнета открыто встать на вашу сторону вызвано его отношением к Катарине.
Роберт покачал головой и уже собрался возразить, как вдруг заметил какое‑то движение на другом берегу ручья. Из‑за кустов появилась фигура в зеленом, держа в руках снаряженный лук. Роберт прыгнул к Александру и сбил его с ног. Оба повалились на землю, а в ствол дерева над их головами с чавканьем вонзилась стрела.
|
|
|
Александр попытался сбросить с себя Роберта, но тут раздался чей‑то голос.
– Этот выстрел был предупреждением. Следующий станет смертельным, если вы не скажете, зачем явились сюда. – Мужчина наложил новую стрелу на тетиву своего лука.
Роберт поднялся на ноги. Протянув руку Александру, но не сводя при этом глаз с лучника, он помог товарищу встать.
– Я прибыл на встречу с Уильямом Уоллесом. Меня зовут сэр Роберт Брюс.
Из‑за кустов на другом берегу выходили все новые воины. Все они были вооружены луками и одеты в зеленое с коричневым. Сзади донеслись тревожные крики, когда люди Роберта, почуяв неладное, устремились к нему сквозь подлесок. Первыми бежали Эдвард и Кристофер, от них старался не отстать Джон Атолл. Роберт крикнул, приказывая им остановиться, глядя на фигуры на другом берегу, которые подняли луки, готовясь к стрельбе.
– Мы пришли сюда не для того, чтобы творить зло. Уоллес ожидает нас.
Мужчина, заговоривший первым, медленно опустил лук.
|
|
|
– Соберите своих людей, – после недолгого раздумья сказал он. – Мы проводим вас.
59
Тремя часами позже, в сгущающихся сумерках, Роберта и его людей привели в лагерь повстанцев. Легконогие лучники ни разу не сбились с пути, безошибочно отыскивая дорогу даже в неверном вечернем свете. Переходя от одной метки к другой, они встретили еще пять вооруженных патрулей после того, как переправились через реку. Все они негромко совещались о чем‑то с лучниками, не сводя глаз с Роберта и его людей.
Впереди, из чащи деревьев, до них донесся приглушенный гул множества голосов, в который вплетался лай собак и ржание лошадей. В воздухе висел густой дым от костров, вокруг которых группками стояли мужчины, разговаривая о своем, в то время как другие явно спешили куда‑то с поручениями. Их одежда отличалась крайним разнообразием: шерстяные накидки с капюшонами и грубые крестьянские башмаки на деревянной подошве перемежались длинными туниками горцев и кольчужными хауберками рыцарей. Некоторые бросали свои дела, чтобы проводить Роберта и его людей внимательными взглядами.
Здесь были шалаши, устроенные вокруг деревьев, и полотняные навесы, натянутые между стволов, под которыми на покрытой мхом земле лежали одеяла. Там отдыхали мужчины, многие из них были ранены. Священник, склонивший голову с выбритой тонзурой, стоял на коленях рядом с мужчиной, нога которого была оторвана по колено, а обрубок замотан окровавленной тряпицей. Шагая вслед за сопровождающими по берегу реки, в которой женщины стирали белье, а дети швыряли гладкие камешки, Роберт увидел две группы мужчин, выстроившихся в круг. Они были вооружены длинными копьями, направленными наружу. Похоже, они отрабатывали какой‑то маневр, потому как передний ряд быстро опускался на одно колено по команде старшего, единым слитным движением выставляя копья перед собой. Чуть дальше показалась поляна, сплошь заставленная шатрами и палатками.
Миновав копейщиков, они вышли на поляну. Дубовые и ольховые пни указывали на то, что здесь валили деревья, чтобы расчистить больше места. В центре поляны горел костер, вокруг которого стояли примерно двадцать палаток и повозки с припасами. На одной были грудой свалены сверкающая серебряная посуда, подсвечники, меха и сундуки – скорее всего, добыча, захваченная Уоллесом во время его рейда по северной Англии. Как ни старался Роберт держаться особняком, он не мог не слышать об успехах мятежников, слухи о которых достигли самых отдаленных уголков королевства.
После битвы при Стирлинге люди повсюду с благоговейным трепетом отзывались о молодом герое, который принес победу крестьянской армии над цветом английского рыцарства. О герое, который избавил их от ненавистного казначея Крессингэма и гнал могущественного лорда Суррея вплоть до самой границы. Войско Уоллеса, состоящее из пастухов, гуртовщиков и охотников, вскоре разрослось за счет свободного люда: горожан, рыцарей и оруженосцев, и даже лордов. Со смертью Эндрю Морея, скончавшегося вскоре после битвы, Уоллес превратился в единственного лидера повстанцев, и, пока его люди все еще были пьяны от крови, пролитой при Стирлинге, молодой неукротимый скотт повел свою армию в Англию.
В самом начале осени они перешли границу и вторглись в Нортумберленд, наводя ужас на жителей северных районов. Урожай горел на корню, скот беспощадно забивали, мужчин и женщин предавали мечу. Поговаривали, что насилие достигло таких масштабов, что Уоллесу и его командирам пришлось повесить нескольких собственных людей, поскольку совершенные ими преступления оказались слишком жестокими и не могли оставаться незамеченными. Но, правда это была или ложь, тысячи жителей Нортумберленда бежали на юг, оставляя на горизонте свои горящие дома и церкви, школы и пастбища. И только в середине зимы, когда выпал снег и ударил мороз, мародеры пересекли Твид в обратном направлении. К тому времени Уоллес обзавелся новым прозвищем – Уильям Завоеватель.
Спешившись с коня посреди поляны, Роберт заметил лидера повстанцев. Тот стоял возле повозки с награбленным добром. Уоллес на целую голову возвышался над обступившими его мужчинами, благородными дворянами, судя по их одежде. Он выглядел неуместно в простой шерстяной тунике, надетой поверх доспехов, посреди изысканных накидок, начищенных кольчуг и расшитых золотом ножен. Они о чем‑то оживленно спорили, но, когда один из лучников подошел к Уоллесу, глаза того моментально отыскали Роберта. С непроницаемым выражением лица мятежник окинул его холодным взглядом, после чего кивнул лучнику и заговорил с лысым мужчиной, в котором Роберт узнал его кузена Адама. Брюс почувствовал, как в груди у него вспыхнул гнев после того, как Уоллес отвернулся, даже не соизволив поприветствовать его, но тут из толпы вынырнула знакомая фигура.
К нему подошел Джеймс Стюарт.
– Сэр Роберт.
Роберт машинально поздоровался с сенешалем, глядя вслед Уоллесу.
Пока люди Роберта спешивались и распрягали коней, Джеймс знаком пригласил его следовать за собой. Отойдя на несколько шагов и убедившись, что их никто не слышит, сенешаль заговорил:
– Боюсь, мы дурно расстались в Ирвине. Надеюсь, вы верите, что я ни при каких условиях не согласился бы на предложение Генри Перси отдать в заложники вашу дочь.
По лицу сенешаля Роберт понял, что тот не лжет.
– Со своей стороны, должен выразить сожаление, что все так обернулось.
– Но теперь это в прошлом. Я рад, что ты приехал, Роберт. – Джеймс собрался добавить еще что‑то, но их разговор прервало появление чьей‑то внушительной фигуры. Это оказался епископ Глазго.
– Сэр Роберт, – коротко приветствовал его Вишарт.
– Я слышал, вы попали в плен, ваше преосвященство, – с удивлением ответил Роберт, настороженно глядя на священника.
– Так оно и было, но, к счастью, недолго. Я обратился к архиепископу Винчелси с просьбой об освобождении, и он, хвала Господу, отдал соответствующее распоряжение. Сомневаюсь, правда, что удача оказалась бы столь благосклонна ко мне, будь король Эдуард на месте, но он отбыл во Фландрию и при его дворе царила неразбериха. Архиепископ Кентерберийский счел мое заключение посягательством на свободы Церкви.
– А лорд Дуглас?
Сенешаль и епископ обменялись взглядами.
– Лорд Дуглас был взят под стражу и помещен в Тауэр, – ответил Вишарт. – Перед тем, как покинуть Лондон, до меня дошли слухи, что он там и скончался. Слухи оказались правдивыми, поскольку его земли были пожалованы Роберту Клиффорду.
Роберт вспомнил леди Дуглас и ее храброго юного сына Джеймса.
– Еще один павший воин Господа, – угрюмо продолжал Вишарт. – Тем не менее, невзирая на наши потери, восстание продолжается. Мы слышали о ваших успехах на западе – об освобождении Эйра и Ирвина.
Эти слова можно было бы расценить как похвалу, если бы не сухой и почти враждебный тон, каким они были произнесены.
– Эта победа, – признал Роберт, – ничто в сравнении с теми успехами, которых добился Уоллес.
Вишарт проворчал что‑то нечленораздельное в знак согласия.
– Да, действительно, мастер Уоллес и стал причиной того, что мы собрались здесь. Он вполне заслужил те почести, которых будет удостоен завтра.
– Почести? – переспросил Роберт, вопросительно глядя на Джеймса.
– Он будет избран местоблюстителем и хранителем Шотландии, – пояснил епископ.
Роберт во все глаза уставился на него.
– До тех пор, пока на трон не взойдет законный король, – поспешно вставил сенешаль.
– Шотландии защитник нужен более, нежели король, – заметил Вишарт, метнув на Джеймса многозначительный взгляд. – Уильям Уоллес завтра станет хранителем Шотландии и, если будет на то воля Господа, приведет нас к победе. Нам известно, что король Эдуард собирает огромную армию. Так что вскоре для всех нас наступит судный день.
Получив подтверждение тому, что война стала неизбежной, Роберт переключился на те последствия, которые будет иметь лично для него избрание Уоллеса хранителем. Но, прежде чем он успел прийти к какому‑либо выводу, к ним подошел его брат.
– Нашего полку прибыло, – натянуто пошутил Эдвард, кивая на деревья.
Роберт обернулся и увидел, как на поляну въезжает еще одна группа всадников. Он мгновенно узнал двух мужчин, возглавлявших процессию. Одному из них, в волосах которого серебрилась седина, перевалило за пятьдесят, а второй был его ровесником. У обоих были вытянутые, бледные лица, оба вырядились в черное, а на красном поле их щитов красовались три белых снопа пшеницы. Роберт молча смотрел на них, чувствуя, как давняя ненависть вспыхнула в нем с новой силой.
– Мне говорили, что Рыжий Комин и его сын попали в плен под Данбаром, – пробормотал он.
– Король Эдуард освободил их после того, как они пообещали ему свою помощь в подавлении восстания, – ответил Вишарт. – Они находились с армией Джона де Варенна в Стирлинге, но после победы Уильяма ускользнули от него, когда он спешно отступал к границе, и перешли на нашу сторону.
– Уоллес доверяет им?
– Они сражаются ради одной и той же цели, – последовал прямой ответ Вишарта.
Роберт смотрел, как епископ идет через поляну, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Завтра Уильям Уоллес станет самым могущественным человеком в королевстве. Вишарт был прав – лидер повстанцев сражался ради осуществления той же цели, которой добивались и Комины: восстановления на престоле Джона Баллиола. Того, что навсегда разрушит его планы.
– Прикажи нашим людям разбить лагерь, – сказал он брату, не сводя глаз с лорда Баденоха.
Когда Эдвард хмуро кивнул в знак согласия и ушел, дорогу Роберту загородил сенешаль.
– Нам нужно поговорить.
Ниже по течению от главного лагеря река срывалась вниз с невысоких скалистых утесов, образуя глубокое и прозрачное в своей безмятежности озерцо. Роберт с сенешалем остановились на выступе скалы над водой, и шум водопада заглушал их разговор от нескромных ушей. Вдали, меж деревьев, языки костров то и дело заслоняли темные силуэты снующих туда и сюда людей.
– Я хотел поговорить с вами еще в Ирвине, – начал сенешаль. Он стоял на краю утеса лицом к Роберту, и глаза на его лице в свете факела казались черными дырами. – Но обстоятельства помешали этому Епископ Вишарт прав. Успехи Уоллеса намного превосходят те, которых мог добиться кто‑либо из нас. Нет никакого сомнения в том, что этот человек заслуживает того титула, который будет ему пожалован на нашем завтрашнем совете.
Роберт предпочел промолчать.
– Но мы должны заглянуть дальше побед настоящего, в те грядущие времена, когда стабильности нашего королевства можно будет достичь без сражений и кровопролития. – Похоже, Джеймс тщательно подбирал слова. – Мне вполне понятен энтузиазм Вишарта, но на протяжении последних месяцев я много думал о будущем, и оно беспокоит меня намного сильнее, чем нынешняя стратегия ведения войны и чествование героев. И за него, это наше будущее, можно быть спокойным только тогда, когда на троне появится настоящий король, который оставит после себя наследников. – Сенешаль понизил голос, так что Роберту приходилось напрягать слух, чтобы расслышать его слова в шуме воды. – Нет никакой уверенности в том, что король Джон когда‑либо вернется к выполнению этой обязанности, сколько бы ни требовали этого от Эдуарда Уильям и его люди. И сколько бы побед в сражениях они ни одержали. Мой долг как сенешаля этого королевства состоит в том, чтобы спланировать такую возможность. – Он помолчал, внимательно вглядываясь в лицо Роберта. – Многие, включая меня самого, полагали твоего деда наилучшим кандидатом на эту роль. Мне представляется, Эдуард тоже понял это и испугался, что он будет не столь податлив, как Баллиол.
Роберт согласно кивнул.
Темные глаза Джеймса пристально смотрели на него.
– Глядя в будущее, Роберт, именно тебя я вижу тем человеком, который может заполнить пустоту, оставленную Баллиолом. В тебе течет древняя кровь наших королей, и ты обладаешь нужными достоинствами, насколько я могу судить.
Слушая эти слова, произнесенные строгим и торжественным тоном, Роберт почувствовал облегчение. Несмотря на все усилия, предпринятые им в течение последних месяцев для того, чтобы приблизиться к достижению поставленной цели, его постоянно грыз червячок сомнения. В ушах у него то и дело звучал грубый и презрительный голос отца, который говорил, что он, предатель, никогда не сможет взойти на трон; что народ Шотландии никогда не примет его и что у него не хватит ни мужества, ни воли противостать королю Эдуарду. Но если столь опытный и умудренный жизнью человек, как Джеймс, – потомок древнего рода сенешалей, на протяжении многих поколений верно служившего королям Шотландии – верит в него, значит, и для него, Роберта, нет ничего невозможного. И сейчас, на берегу реки, под сенью вековых деревьев, он вдруг услышал голос деда, который советовал ему отбросить сомнения и решительно двигаться вперед.
Роберт рассказал сенешалю о решении, принятом им в Ирвине.
– Передо мной долгий путь, и я отдаю себе в этом отчет, – закончил он. – Камень Судьбы находится в Вестминстере, и я не знаю, как завоевать доверие наших людей. – Он запнулся. – А теперь, когда Уоллес станет хранителем, боюсь, что те маленькие победы, которые я одержал на западе, ничем не помогут мне. Не могу же я просто встать рядом с Уоллесом и надеяться, что мужчины королевства станут уважать меня так же, как уважают его, какими бы правами на трон я ни обладал.
Джеймс кивнул, но, похоже, очередное препятствие ничуть не повергло его в уныние.
– Я согласен с тобой, что это будет нелегко. Я не могу предусмотреть всего, зато у меня есть одна идея, с чего следует начать. Есть кое‑что, что ты можешь сделать на завтрашнем совете. Нечто такое, что привлечет к тебе внимание всех присутствующих и покажет, как ты предан делу освобождения нашего королевства.
60
Взошедшее над лесом солнце позолотило верхушки обступивших поляну сосен. Капельки воды в паутине, протянувшейся между ветками, сверкали, подобно крошечным жемчужинам. А внизу собирались на совет мужчины, и гул их голосов заглушал веселое щебетание птиц. В центре поляны стояла повозка, к задней части которой были приделаны деревянные ступени. На импровизированной платформе епископ Глазго разговаривал о чем‑то с Джеймсом Стюартом.
Роберт направился к повозке, пробираясь сквозь толпу, уже заполонившую почти всю поляну. Все мужское население лагеря стремилось своими глазами увидеть церемонию, знаковое событие для их лидера и возглавляемой им борьбы. Настроение у всех было радостным, и воины заранее торжествовали по поводу предстоящего возвышения Уоллеса. Сетоны шли впереди, вместе с Уолтером и еще пятью рыцарями Каррика расчищая дорогу для Роберта. Кристофер не убирал руку от меча. Александр хранил угрюмое молчание, после разговора о Катарине между ним и Робертом явно пробежала кошка. С обеих сторон Роберта прикрывали зять и свояк, Джон и Гартнет, а Эдвард следовал позади него. Когда Роберт приблизился к повозке, не обращая внимания на враждебные взгляды окружающих, то взглянул на сенешаля. Джеймс в ответ коротко кивнул ему Заняв место в первых рядах мужчин. Роберт ощутил, как при мысли о том, что сейчас должно произойти, в нем нарастает напряжение.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 94; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!