ЧАСТЬ 2. БУДНИ ДУРДОМА 1 (NEW) 3 страница
Тут Мудя стал понемногу вспоминать, что он ведь идет духовным путем, что все это — для его же блага, и стал делать слабые попытки настроиться на горестность, как учил его Рулон.
— Спать вы будете вон там, в прихожке на том, че сможете найти. Только там ничего нету. Будете целый день работать, а есть будете только тогда, когда заработаете. Одновременно в течение дня у вас будут проходить постоянные практики и экзамены на понимание истины. Нандзя и Гну будут у вас их принимать и ставить оценки, по которым будет решаться ваша дальнейшая судьба. Ссать и срать вы будете только тогда, когда сможете выпросить это. Туалет заперт на замок, а ключ у нас. У каждого будут свои обязанности, и все будут следить друг за другом, а если кто-то засвинит, все будут проставлять ему гычу.
Мудя покосился на своих собратьев по просветлению. Было видно, что тухло в эту мрачную минуту не только ему одному. Нарада, как водится, тупо пытался скрыть ясный как божий день факт, что уже давно обгадился, а Гурун, вылупив глаза, жалобно смотрел на Азу и стоически боролся с накатившей волной жалости и страха.
— У каждого из вас будет новая позорная кликуха, — сказала Аза. — Ты, Синильга, будешь зваться Мандонна Гандоновна — за безуспешные попытки стать Мадонной, волочась за любым хером. Ты, Жаба, теперь зовешься Вонь Подретузная с эпитетом Судорога в трусах. Ты, чу-Чандра, теперь Чучундра Двурушница, потому что так оно и есть. Ты, Мудила, по жизни Мудя — за вечную любовь греть руки на яйцах. А ты, Нарада, теперь Оля Козлов. Но этими именами вас будем называть только мы. А вы друг друга будете называть своими кодовыми именами, потому что Мастер увидел, что вы даже этого не можете делать, когда ездите по делам. Постоянно забываете об этом правиле, суки! Хуй ли вы бесите Рулона?! — Аза не выдержала и заорала во всю глотку. — Хуй ли вы не можете, бля, собраться и нормально все делать?! Из-за вашего свинства уже все начало разваливаться, что Гуру Рулон годами создавал! Стоит вам выехать отсюда, как вы начинаете удовлетворять свои животные потребности — жрать, срать, спать и ебаться! Рулону по телефону пиздите, мол, все хорошо, дела идут, все ништяк, мы развиваемся, но Бога нельзя обмануть!!! Хуесосы проклятые!
|
|
|
— Нихуя никаких вам прогулок больше не будет! — подключилась Элен. — Раньше у вас была уникальная возможность внимать мудрости Мастера на местах Силы, но вы не ценили этого! Гуру Рулон надеялся на вас, давал вам все, и самое главное — возможность развиваться как людям, но нет — вы думали только об одном, как бы посвинить, поразвлекаться, а теперь Сила будет давать вам свои суровые уроки!
|
|
|
До Муди стал немного доходить смысл этих произнесенных с большой горечью слов. «Как же так вышло, что я потерял цель? Почему я забыл о духовном и погряз в мирском? Мирское оказалось для меня таким привлекательным, что я отвлекся от цели и предал Бога, Гуру Рулона!» На две секунды Муд даже стал готов преодолеть все трудности ради духовного очищения. Но, правда, только на две секунды. Потом в башке снова завертелись гнилые образы, и мелочный ум стал подсчитывать и прикидывать, как бы побыстрее отсюда свалить снова на свободу. На свободу для своего говна. Вот так говнюк всегда попадал под власть хуевых мыслей, не замечая, как продает душу дьяволу.
Тем временем ученицы Рулона стали расписывать предстоящие веселые практики:
— Время от времени кто-то из нас будет кричать «Страус», и вы все должны, че бы вы ни делали, все бросить и упереться башкой в пол, а жопой кверху, вот так, — Аза изобразила позу страуса. — Кто сделает это последним, получает гычу от всех. Если мы кричим «Жопа», то вы тут же бросаетесь к ближайшей стене и прижимаетесь к ней жопой, кто не успел, того все дружно гычат. И еще одна команда — «Рожа». По этой команде нужно быстро сделать так, — и Аза засунула пальцы в рот, в ноздри, в ухи и над бровями и угарно растянула харю в стороны.
|
|
|
Все забалдели, на минуту забыв про свою омраченность.
— Так, че еще… Ну, короче, остальное узнаете по ходу. А теперь всем будет дано задание. Нарада, ты будешь начальником параши.
Нарада обиженно промолчал, раздумывая, что бы это значило.
— Че нужно отвечать?! — заорала Элен.
— Есть! Будет сделано, — выдавил из себя оскорбленный Нарада, чуть не обосравшись от обиды.
— Если будете забывать правильно отвечать, будете наказываться! Так вот, Нарада, теперь ты должен будешь большую часть своей ничтожной жизни проводить на параше и охранять ее, чтоб никто, не дай бог, не посрал без разрешения. А, если не уследишь, будешь голодать. Унитаз должен блестеть, и ты за это отвечаешь, понял?
— Так точно, — уже более браво ответил Нарада.
— Если кому-то повезет, и ему разрешат посетить твое заведение, то он подходит к тебе и говорит: «Начальник параши, разрешите посрать!», а ты ему отвечаешь: «Я — начальник параши, посрать разрешаю!» и бежишь к нам за ключом.
— Есть будет сделано! — отчеканил Нарада и уселся у туалетной двери.
— чу-Чандра, а ты будешь ответственной за кладовку.
— А что это значит? — начала выебываться чу-Чандра, пыжась всем показать, какая она активная.
|
|
|
— Заткнись! Тебе слова не давали! — жестко обломила ее Элен. — Ксива тебе покажет, где что лежит, и ты будешь выдавать все, что тебе скажут. И тоже следишь за порядком там.
— Есть, будет сделано! — выпалила зачморившаяся чу-Чандра.
— Мудя, а ты будешь веником. Будешь подметать по команде.
Муд стал туго соображать, хорошо это или плохо, как вдруг кто-то дико заорал: «Еда!» и всех как ветром сдуло. Разодетые и накрашенные как на бразильском карнавале ученицы стали носиться по дому с подносами и тарелками, потому что Рулон готовился к завтраку, и, не дай бог, кому-то было замешкаться. Все ученики среднего звена тоже кинулись врассыпную по своим местам — кто в кладовке, кто в ванной, кто в прихожке, а кто и на параше.
Мудя сидел в ванной и стирал гору грязных вонючих носков, когда на кухне послышался какой-то крик. Он стал прислушиваться.
— Ты, дура, че ты делаешь?! — орала Ксива на Синильгу.
— А мы раньше всегда так делали, — стала оправдываться Синильга.
— У тебя че, мозги в заднице?! Че вы делали — тараканов Гуру Рулону жарили?!
— Ой! Виновата, — опешила Синильга от такого оборота событий. — Я не знаю, откуда он взялся…
— Ты че спишь! О чем мечтаешь, говно?!
— Че такое? — в кухню влетела Элен.
— Гандоновна Гуру Рулону таракана в варенье подбросила!
— У-у, падла!
— И еще оправдывается! — бесилась Ксива. — Все, вставай на карачки. Будешь теперь так ходить.
— А таракана давай сама жри!
— Не-ет, я не буду! — заныла Синильга.
— Давай, давай! Гуру Рулону хотела подбросить, так давай теперь, сама угощайся! — Элен схватила тараканий труп и стала совать Синильге в харю.
— Он же заразный! В нем инфекция!
— Это тебе мама сказала? — стала ржать Элен.
Синильга хотела че-то еще проныть, но заткнулась, потому что это была правда. Кто как не мамаша, могла внушить такое.
Мудя, услышав все это, пересрался до смерти: «Еб твою мать! А вдруг меня тоже заставят есть таракана? — завелся ебанутый базар в тыкве идиота. — Ведь и мне мама говорила, что тараканы — это нечистые животные и их есть нельзя. Ой, бля! Ой, бля-а!».
А тем временем Синильга уже дегустировала насекомый деликатес, с хрустом надкусывая тараканью шкурку.
— Фу! Фу-у-у! — не выдержала недоделанная звезда эстрады и с омерзением выплюнула надкусанные останки.
— Быстро запихивай обратно! — скомандовала Элен.
— Нет! Я не бу-уду!!! Это так противно! А-а-а!
— Заткнись и жри, свинья!
Слушая все это, Мудя весь испереживался и решил быть безупречным, чтобы, не дай боже, и с ним чего-нибудь такого не приключилось. Судорожно он принялся натирать засаленные потники, боясь, что сейчас кто-то зайдет и увидит, что он нихера еще не сделал. Тут он вспомнил, что когда-то раньше, когда в нем еще была жива духовная совесть, он пытался делать любую работу самоотверженно и с концентрацией внимания. «Тряхну стариной», — подумал дебил и принялся сосредотачиваться в аджне и считать дыхание. «А круто у меня выходит, — стал нахваливать сам себя Мудила через пять минут концентрации. — Можа, еще и молиться стану», — разошелся пердун.
В следующий раз он очнулся минут через двадцать, когда в ванную заглянула Ксива и увидела замечтавшегося Мудона с большим пальцем в носу.
— Ты че здесь засел? — грозно зарычала она.
— Э… Я стираю, — неуверенно промямлил Муд.
— Ты, блять, уже два часа здесь сидишь!
— Виноват, исправлюсь! — вовремя опомнился придурок, чуть было не начав оправдываться. Крутая практика — отвечать, как солдат в армии. Сразу становится видно, что все, что тебя заботит, это как бы выгородить свою задницу и оказаться хорошим у мамы.
— Быстро бери веник и подметай в зале! — скомандовала Ксива и исчезла.
Мудон поперся искать веник. Мимо него проползала Синильга с мрачным ебальником.
— А ты че, Синильга, ползаешь? — поинтересовался Мудерь.
— Иди нахуй! — огрызнулась обозленная Синильга, не оборачиваясь.
— Страус! — заорала из соседней комнаты Аза.
Муд уткнулся башкой в пол. Стали выяснять, кто был последний. Оказалось, шо Вонь. Все собрались на гычу. Вонь повернулась спиной, и все по очереди с разбегу хуярили ей промеж лопаток со всей дури. После первого удара Подретузная чуть было не окосела, но, сжав зубы, вытерпела. Увидев, что некоторые бьют не со всей силы, Элен грозно сказала:
— Если увижу, что кто-то будет жалеть, то он получит три гычи от того, кого пожалел.
С каждой такой ситуацией Муде становилось все тухлее и тухлее. Он с ужасом думал о том, что вот в таких условиях ему предстоит прожить еще много дней. По сравнению с той свинской жизнью, которую он вел, разъезжая по заданиям, это казалось ему адом. Вот так маленькие трудности способны испугать настолько, что чучик готов уже подло сбежать с духовного пути, спасая свою ложную личность и свои пороки от разрушения Святым Духом.
Пока все работали, кто-то один сдавал экзамен. Экзамены принимал Нандзя — один из ближайших учеников Рулона, который был с ним еще с незапамятных времен. Он доебывался к каждой мелочи, и сдать экзамен ему было почти невозможно. Кады Мудон перся на первый экзамен, он был уверен, что уж здесь-то он, бля, покажет себя. Он мнил себя ни в рот ебать каким мудрецом, который знает, бля, все науки, весь шаманизм и весь прочий эзотеризм, как все свои 21 палец. Но как только он начал пиздеть, Нандзя тут же сбил с него спесь, сделав несколько замечаний. Муд внутренне бесился: «Как это так! Я же круто все знаю и умею! Хуй ли он ко мне доебывается?» Мозги долбоеба настолько заплыли от тамасичной беспечной жизни, что он уже не мог увидеть себя реально — что нихуя он не знает, нихуя не может нормально рассказать. Может быть, года два назад он еще че-то знал и мог, но теперь Нандзя ему показывал, кто он есть. Короче, Мудон не смог сдать шаманизм и остался без ужина. Обиженный, он поперся на свое рабочее место, отождествленно пытаясь доказать сам себе во внутреннем пиздеже, шо он все знает, а его несправедливо оставляют без хавала.
Когда наступило время ужина, то ужинать было некому. Все обосрались на экзамене или еще где-нибудь. Пришли Нандзя с Гну — еще одним учеником старшего звена, который тоже принимал экзамены, в частности, строевую подготовку. Они сели посреди комнаты и сказали, что хотят есть. Ксива обратилась к свиньям среднего звена:
— Когда Нандзя и Гну хотят есть, вы должны быстро кормить их!
Бабы засуетились на кухне, а Мудя, Нарада и Гурун тупо стояли и не знали, куда им приткнуть свои освиневшие планетарные тела — привыкли, что за ними все ухаживают.
— А вы че, три хуя, стоите! — заорала Аза бешеным голосом. — Вы че, блять, особенные что ли?!
— А что нам делать? — преданно пропел Гурун, которому всегда было больше всех надо. Мудак тоже нервно заерзал на месте, пытаясь изобразить включенность в дело, которая выразилась у него в ебанутом дерганьи мордой. И только Нарада никак не мог выйти из образа отрешенного воина, в котором он застыл еще лет семь назад.
— Тоже идти на кухню и все таскать сюда! — рыкнула Аза и тут же уткнулась в свой блокнот, с которым она везде таскалась, чтобы не забыть десятки мелких поручений, которые давались ей свыше.
Три долбоеба на карачках на перегонки поломились на кухню, распихивая друг друга у выхода из зала.
— Мудя! Веник! — скомандовала Ксива, и Мудя затормозил у туалета, чтобы взять свой любимый инструмент. Подметать на карачках было, жопа, как непривычно. Ксива постоянно орала, чтобы Муд поторопился, и он, опираясь на одну руку, скреб другой веником по ковру, тяжело дыша и думая только о том, как бы не облажаться еще как-нибудь. Все лишние мысли быстро улетучились.
— Б-бля-ять! Ты к-куда метешь! — забесился Гну на Мудона, который впопыхах стал мести прямо Гну в тарелку.
— Ой, извините…, то есть, виноват, исправлюсь! — залепетал испуганный Мудила.
— Иди сюда, будешь мне рассказывать, чему ты людей учишь, — сказал уже спокойно Гну.
Муд подполз к Гну и замешкался, о чем же ему рассказывать, как вдруг в комнату вошла Аза.
— У Гуруна, Нарады и Муди теперь новая практика. Вы должны кормить Гну и Нандзю, — сказала она.
— Есть, будет сделано! — хором выпалили уже неплохо надрессированные чучики и стали всяко лебезить.
— Давайте, кормите меня! — сказал Гну. — Ты, Гурун, подавай мне курочку, а ты, Мудя, пои меня, чтоб я не подавился, хе-хе, — прикалывался он.
— А меня кто будет кормить?! — захныкал Нандзя, входя в состояние ребенка.
— Я буду! — Нарада немного ожил, обрадовавшись, что может быть первым.
— Давай, намазывай мне варенье на сушку.
Нарада стал старательно макать сушку в варенье. Со стороны был прикольно наблюдать, как всегда надменная харя Нарады натянуто пытается быть услужливой и радостной, в то время как сама ситуация склоняла чувствовать себя униженным. Мудя подумал, что он сейчас выглядит точно так же. Он даже попытался понаблюдать за собой и увидел, как толстенный слой личности, вскормленной постоянной лестью окружающих людей и хорошими условиями жизни, не дает ему вести себя естественно, как нормальному человеку без всякой хуйни в башке. Он увидел, как сильно отождествлен с образом себя, который сплошь пронизан иллюзорными представлениями о собственном величии, всезнании и т. д. Но теперь, ползая на коленях и кормя с ложечки, он был вынужден бороться со всем этим говном.
— Да-а, — сказал Нандзя, пристально глядя на трех придурков, суетившихся на полу возле скатерти с едой, — теперь вы не можете быть эгоистами.
«В натуре, — подумал Мудон. — Вот зачем нужно эта практика! Да, Мастер как всегда мудр! Теперь я не могу жить для себя, а должен служить другим, чтобы расстаться со своим эгоизмом, спесью и ленью». Муд ощутил горестное состояние от осознания того, какой он свинья.
— Ой-ой-ой! Смотри, смотри, как он ест! — вдруг заверещал Гну, тыкая пальцем в Нандзю. — Я тоже хочу сушечки с вареньем!
Пронырливый и хитрожопый Гурун тут же кинулся макать сушки и подавать их Гну. Мудя ощутил, как ебанутая гордость не дает ему сделать то же самое, потому что он не привык бороться за первенство (ебанутые мыши воспитывали его пассивным и слюнявым ублюдком), да еще в такой ситуации, в которой его хуев ум не мог увидеть никакого смысла. Хотя раньше, когда он еще был учеником младшего звена у Рулона, он легко включался в такие практики, потому что начитался у Кастанеды про неделание. «Как же так случилось, что я вырос по иерархии, а духовно только опустился? Видимо, тогда я просто играл в духовность и не заложил правильный фундамент. А сейчас все это говно лезет из меня ведрами! Нихуя, я обуздаю тебя, сука!» — забесился Муд про себя и тоже бросился крошить бублики и как одержимый намазывать их сначала маслом, а затем вареньем.
— Ну-ка, кто лучше мне намажет суфечку, у того я и съем, — подзадоривал Гну с набитым ртом двух дураков.
Гурун и Мудя стали соревноваться, наперебой долдоня:
— Гну, съешьте мой! Ну, съешьте!
— Нет, лучше мой возьмите! Вот посмотрите, какой замечательный кусочек!
— А-а! — закричал Гну. — Че вы на меня капаете! Ну-ка быстро вытирайте!
Муд бросился за тряпкой и стал старательно оттирать брюки Гну от варенья. Тут он осознал себя и увидел, что за счет азарта ему удалось ненадолго угомонить свой ебаный внутренний пиздеж, и от этого ему стало как-то легко, уже не надо было тяготиться всякой хуйней о своей важности и болезненно думать, как же смотрится мой гордый ебальник со стороны.
День уже заканчивался, и Муд со страхом думал, какие еще практики предстоят сегодня. Часов в одиннадцать всех снова согнали в зал и объявили разминку. Надо было делать по 50 раз приседания, потом отжимания, потом пресс и так по кругу без остановки в течение получаса в быстром темпе, а другие полчаса — упражнения с гантелями. Ленивому Муде, чья разминка состояла обычно из одного подхода отжиманий и пары взмахов руками и ногами, подумалось, что вот он — Анутара Самьяк Пиздец уже наступил.
Кады все приступили, Муд стал болезненно прислушиваться к своему иньскому телу, которое кое-как сгибалось и разгибалось, больше напоминая куль с навозом, чем тренирующегося человека. Вместо того, чтобы культивировать самоотверженность, самоотдачу, он начал индульгировать во всю мочь своего уродского ментала и жалеть себя. Сначала они были одни в зале и могли незаметно мухлевать, но вот в зал зашел Сантоша и стал подгонять их, зорко следя за каждым. Больше всех доставалось Судороге в трусах, потому как она особенно «виртуозно» владела своей тушей, демонстрируя «чудеса» культуризма.
На втором круге Муд с ужасом ощутил, что его ноги отказываются приседать — таких усилий он еще никогда не совершал, живя свинской жизнью. Хотя на самом деле проделать такую разминку для нормального человека было бы как два пальца обоссать, зажиревшим свиньям она казалась хуже любой пытки. Второй раз отжиматься Мудерь уже по-человечески не мог, а только судорожно дергал головой вниз-вверх, морда ближе, морда дальше — дескать, отжимается. Сантоша, завидев такое свинство, стал жестко подгонять Мудю. Ебантроп ощутил, как внутри нарастает раздражение — вот так, испытывая маленькие трудности, он всегда бесился на мир и не мог принять уроки Силы. Когда дело дошло до пресса, стало полегче, и Муд, каждый раз, опускаясь на спину, когда Сантоша на него не смотрит, пытался развалиться подольше и посвинить. Он заметил, что Нарада, который пыхтел недалеко от него, проделывает тот же самый фокус, и ощутил с ним позорную солидарность. Да-а, о развитии воли и о просветлении только пиздеть легко, но совершать усилия и сверхусилия готов далеко не каждый.
На третьем круге все уже еле двигались — вот до чего довел «путь совершенства». Тут Нарада вдруг предложил Муде делать пресс, сцепившись ногами друг с другом, чтобы было легче. Только они начали делать так, как в комнату влетели Элен и Аза весело позырить, как надрываются свиньи.
— Нарада! Мудя! Вы че, как два педика, даже здесь расстаться не можете?! — злобным презрительным голосом бросила Элен.
Мудя тут же умудрился обидеться, но ничего не сказал, и только отошел от Нарады. Начали приседать, и как-то случайно он снова оказался рядом с Нарадой.
— Ну, пиздец! — заржала Элен. — Мудя, хуй ли ты липнешь к Нараде?! Вот, блять, два гомосека! Ну-ка, не голубить! — Элен и Аза дико прикалывались, в то время, как Муда скрутило в приступе обиды и самосожаления.
Элен с Азой переключились на Гуруна, которого прозвали так за то, что он запостояк мнил себя великим Гуру с Рулоном наравне. Увидев, что Гурун весь уже зеленый и никак не может оторваться от пола, дергаясь, как раздавленный червяк, они с остервенением набросились на него:
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!