Выдержки из протокола исследования
| Методика исследования | Особенности поведения больной во время работы |
| Пиктограмма | Вяло, медленно и неуверенно устанавливает опосредствующие связи. В трудных случаях вообще отказывается от работы |
| Классификация предметов | Правильно образует группы предметов по обобщенному признаку |
| Исключение предметов | Выполняет задание правильно, однако оценкой результатов своей работы по-прежнему не интересуется |
Аналогичная картина поведения наблюдается у всех больных, отнесенных нами к первой группе.
Экспериментально-психологическое исследование больным второй группы, судя по их поведению, не представляется чем-то серьезным, значительным. Например, больная Л. держится в течение всего исследования очень беспечно, с лица почти не сходит благодушная улыбка, она может рассмеяться в самый неподходящий момент. Когда ей указывают на грубые ошибки в работе, она весело отвечает: «Это пустяки. Сейчас все будет хорошо, не волнуйтесь!» Больной С. на протяжении всего исследования насвистывает, отбивает ногой такт, работает крайне небрежно. Во время устного счета (последовательное вычитание из 200 по 13) часто грубо ошибается, но указание на ошибку вызывает у него взрыв смеха.
Любые неудачи в работе не влияют на настроение больных этой группы. Безмятежно улыбаясь, они выслушивают указания на их умственную несостоятельность, не огорчаются, когда не могут решить самой несложной задачи.
|
|
|
Содержание высказываний больных этой группы может находиться в противоречии с их формой. С беспечной улыбкой они рассказывают о своих неприятностях и огорчениях, плохом самочувствии, тяжелых переживаниях. Больная П., смеясь, говорит: «Голова, знаете ли, болит почти постоянно. То ломит кости головы, то, как будто даже вещество мозга болит». Подобные больные весьма склонны к шуткам, остротам, некоторые пытаются во время исследования рассказывать анекдоты, шутить с экспериментатором или с кем-нибудь из лиц, присутствующих в лаборатории.
Все это скорее напоминает непринужденное поведение гостя в дружеской компании, нежели пациента больницы, которого санитар привел на очередное обследование. Недаром один из больных, уходя, любезно замечает: «Очень рад был с вами познакомиться».
Приводим в качестве примера выдержки из протокола экспериментально-психологического исследования одной из больных, включенных во вторую группу.
Больная К., 20 лет, образование 7 классов, по профессии машинистка.
Из анамнеза. Наследственность не отягощена, росла и развивалась нормально. Была живой, подвижной, драчливой девочкой, любила шумные игры. В школу пошла 7 лет, училась посредственно, на уроках была невнимательна, грубила учителям, ссорилась со сверстниками. Рано появился интерес к сексуальным вопросам. Начиная с 12 -13 лет стала часто пропускать школьные занятия, уроков не готовила, дружила с девушками старшими по возрасту, старалась во всем им подражать: ярко красилась, вычурно причесывалась. С 14 лет стала вступать в половые связи с малознакомыми мужчинами, конфликтовала с матерью, бросила школу. Окончила краткосрочные курсы машинописи. Работала машинисткой в различных учреждениях, на работе не удерживалась, конфликтовала с сослуживцами, часто нарушала дисциплину. По просьбе матери была стационирована в психиатрическую больницу. В отделении манерна, капризна, конфликтует с персоналом и больными. Больной себя не считает, от лечения отказывается. Ссорится с приходящей к ней матерью. Требует немедленной выписки из больницы.
|
|
|
Соматический и неврологический статус без патологии.
Во время экспериментально-психологического исследования держится развязно, манерно, без чувства дистанции. Многоречива, легко отвлекается от работы, внезапно отказывается от нее и так же внезапно возвращается к выполнению заданий.
|
|
|
Таблица 2
Данные наблюдения за поведением больной К. во время исследования
| Методика исследования | Особенности поведения больной во время работы |
| Пиктограмма | Работает быстро, но небрежно. Устанавливает поверхностные опосредствующие связи. Пытается шутить, беспечно относится к замечаниям экспериментатора |
| Классификация предметов | Небрежно разбрасывает карточки, со смехом дает объяснения своим действиям. Оценкой своей работы не интересуется. |
| Вычитание из 200 по 13 | Грубо ошибается. Замечая ошибки, не пытается их исправить. Во время работы многоречива, говорит даже на посторонние темы, не обращая внимания на то, что время работы фиксируется экспериментатором. Не огорчается при указании на плохое качество работы. |
| Куб Линка | Не дослушивает инструкцию до конца, поспешно приступает к работе. Беспорядочно перебирает кубики, игнорирует подсказки экспериментатора, работает не в плане инструкции. После 6 мин работы разрушает почти построенный куб и начинает строить его с самого начала, оставаясь при этом благодушной |
| Простые аналогии | Задание выполняет правильно, но во время работы театрально вздыхает, беспечно смеется |
|
|
|
Иным является поведение больных, отнесенных нами к третьей группе.
Наиболее характерен для них высокомерно-пренебрежительный, раздраженный тон разговора с экспериментатором, нежелание подчиняться его указаниям, оспаривание его оценок.
Больной М. подчеркнуто снисходительно разговаривает с экспериментатором, грубо перебивает его, не отвечает на поставленные вопросы, но пространно излагает историю своей жизни. Указание экспериментатора на то, что следует выполнять задание, а не рассказывать, больной резко обрывает: «Подождите!» - и продолжает сообщать о случаях, не имеющих к исследованию никакого отношения.
Больной К., не обращая внимания на полученное задание, с возмущением рассуждает об «аморальности» людей, позволяющих себе есть мороженое в вагоне метро, и с пафосом заявляет: «Да, видимо, эти люди стремятся к индивидуальному счастью, не думают об окружающих!»
Больной И., которому было указано на ошибки в работе, не исправляет их, а, презрительно смерив взглядом экспериментатора, говорит: «Молоды вы еще, доктор, учить меня!»
Больная О. по поводу исследования заявляет: «Глупости все это!»
Больные третьей группы, сравнительно часто в резкой форме, отказываются от работы.
Больной М. при заучивании 10 слов начинает повторять их, но внезапно обрывает себя: «Все! Все! И думать больше не буду!» Он же в конце эксперимента на предложение припомнить заученные слова называет некоторые из них, но тут же заявляет: «Все, не буду больше ничего запоминать». Своеобразно реагируют больные этой группы на поправки, которые делает экспериментатор по ходу их работы: «Ничего подобного!», «Вы ошибаетесь!», «Это еще неизвестно, кто из нас прав!» - вот ответы, которые часто можно слышать от них.
П р и м е р. Больная П., 28 лет, образование высшее, переводчица.
Из анамнеза. Наследственность не отягощена, росла и развивалась правильно. В школу пошла с 7 лет, хорошо училась, была общительной, участвовала в художественной самодеятельности, с удовольствием занималась изучением иностранного языка.
По окончании школы поступила в Ленинградский педагогический институт на факультет иностранных языков. В институте стала менее общительной, к однокурсникам относилась свысока, была груба с ними. Окончив институт, стала преподавать иностранный язык в школе. Отношения с учениками были плохими, предъявляла к ученикам нелепые требования, по малейшему поводу раздражалась. Вынуждена была оставить преподавательскую деятельность и перейти на другую работу - переводчицей. В этот период постоянно чувствовалa себя усталой, было трудно сосредоточиться, стало казаться, что забывает слова английского языка. С многочисленными жалобами обращалась к врачам, часто брала больничный лист. С работой справлялась плохо, сотрудники были недовольны ее переводами, отношения на работе были напряженными. В очередной раз обратилась за помощью к врачу и была направлена на стационарное лечение в психиатрическую больницу. В отделении раздражительна, высказывает многочисленные жалобы соматического характера, считает, что врачи ее не понимают, плохо лечат. Пребыванием в больнице не тяготится.
Соматический и неврологический статус без патологии.
Во время экспериментально-психологического исследования охотно рассказывает о себе, легко раздражается, грубит экспериментатору. К исследованию в целом безразлична, но проявляет интерес к отдельным заданиям.
Приводим данные наблюдения за поведением больной П. во время экспериментально-психологического исследования.
Таблица 3
| Методика исследования | Особенности поведения больной во время работы |
| Пиктограмма | Работает очень старательно, с большим интересом. Несколько раз возвращается к уже выполненным рисункам, исправляет их. Многословно и очень серьезно дает объяснения своим действиям |
| Классификация предметов | Не сразу соглашается выполнять задание, с раздражением требует уточнения инструкции, хотя выслушивала ее невнимательно. Каждое замечание экспериментатора пытается оспорить. Настаивает на своих неправильных решениях |
| Вычитание из 200 по 13 | Неохотно приступает к работе, пренебрежительно отзывается о содержании задания. Работает медленно, но без ошибок |
| Сложные аналогии | Легко и быстро справляется с заданием, работает без ошибок |
При всем разнообразии черт поведения исследованных нами больных можно, тем не менее, выделить некоторые особенности, характерные для всех трех групп: малая активность больных, отсутствие заинтересованности в результатах исследования резко отличают группу больных шизофренией от здоровых испытуемых.
При проведении специального экспериментального исследования, направленного на изучение особенностей мотивации деятельности, были также обнаружены отличия больных шизофренией от здоровых испытуемых. Эти отличия приобретают особенно существенное значение в связи с тем, что ситуация психологического исследования в клинике значительно более определенна и значима, чем та, в которой находились здоровые испытуемые: каждому больному было ясно, что все его действия служат показателем его состояния, степени снижения его возможностей и т. д.
Рассмотрим в качестве примера данные обследования больного С. (40 лет, образование высшее, старший инженер).
Из анамнеза. Отец больного умер от кровоизлияния в мозг, состоял на учете у районного психиатра. Дядя покончил жизнь самоубийством. Больной рос тихим, послушным мальчиком, страдал ночными страхами. В школьные годы был возбудим, очень обидчив, внушаем. Был неустойчив в интересах, привязанностях. В 13-14 лет отошел от сверстников, стал молчалив, замкнут. Больной в молодости без конца менял профессии и места работы. Женат, имеет дочь. Спиртные напитки употребляет умеренно, курит. С 22 лет состоит на учете у районного психиатра. В течение многих лет бывал то более активным, то вялым, пассивным. Настроение неустойчивое. Часто ссорится с родственниками и сослуживцами. Работает неровно. Много времени тратит на подготовку к работе. В результате никогда не удается выполнить ее до конца. Тяготится пребыванием больнице. В отделении часто нарушает дисциплину - конфликтует с персоналом.
Выслушав инструкцию перед исследованием, больной рассеянно-безразлично спрашивает: «Только три? За семь минут?» Затем вяло, неохотно приступает к работе. Берет «счет по Крепелину». Сначала считает слева направо, потом начинает считать в обратном направлении. Работает медленно. Выполнив первое задание, тихо спрашивает: «Еще что? Все? Что хочу? Подряд? Три надо?» 20 с понуро сидит. Берет одну из головоломок: «А, здесь надо вытащить эту штучку?» Ломает головоломку и спокойно кладет ее на место. Берет вторую головоломку. В этот момент экспериментатор сообщает больному, что время истекло. Больной сразу же прекращает работу. На вопрос о том, чем он руководствовался при выборе заданий, больной отвечает: «Ничем, никакой системы не было. Просто брал то, что на глаза попадалось. Можно было, конечно, построить систему, чтобы все быстрее получалось, но у меня не было такого настроения». Далее экспериментатор спрашивает, было ли желание бросить работу. Больной отвечает: «Да, хотелось. Я понимал, что все это нужно, но не было желания делать, стараться». Наконец, на вопрос, стремился ли он уложиться в отведенное время, больной отвечает: «Хотел не спешить. Делать аккуратнее, насколько это возможно. Хотелось сделать одно любое, но добросовестно. Это в моем характере».
Прежде всего отметим, что значительная часть больных крайне неохотно соглашается принять участие в эксперименте. Это, однако, не носит характера активного, «принципиального» сопротивления указаниям экспериментатора. Больные не высказывают никакой причины своего нежелания работать, а просто жалуются на отсутствие всяких желаний, чувство усталости и т. п. Больной Д., отвечая на вопрос, почему ему не хочется принимать участие в эксперименте, медленно и вяло говорит: «Так... вообще не хочется... ничего не хочется... не могу ничего делать... не хочется». Тем не менее больные этой группы в конце концов все-таки соглашаются принять участие в эксперименте.
Еще более значительную группу составляют больные, которые вообще не выказывают никаких эмоций в связи с предстоящим исследованием: они не отказываются от работы, но и не проявляют к ней никакого интереса. Различия в отношении к предстоящему исследованию
между теми больными, которые вяло, формально пытаются отказаться от работы, и теми, кто совершенно безразлично соглашается принять участие в эксперименте, столь незначительны, что, очевидно, все эти больные могут быть объединены в одну группу.
Эти общие признаки позволяют, по нашему мнению, сделать на основе наблюдений предварительный вывод о том, что во время исследования у больных не происходит актуализации мотивов, которые направляли бы их деятельность. У больных отсутствует ведущий мотив, способный придать личностный смысл исследованию в целом. Поведение человека в каждой конкретной ситуации определяется актуализацией мотивов, адекватных этой ситуации. При этом для того, чтобы поведение приобрело целенаправленный характер, необходимо выделение ведущего мотива, включение конкретного действия в определенную широкую жизненную деятельность данного человека. Все это можно было отметить в поведении здоровых испытуемых в предложенной экспериментальной ситуации, когда смысл отдельных действий определялся общим для всего поведения мотивом. У больных, результаты обследования которых рассмотрены в данной части работы, не актуализировался ведущий мотив, поэтому деятельность в эксперименте не имела для этих больных личностного смысла. Общие для всех больных особенности поведения в ситуации экспериментального исследования служат доказательством выдвинутых нами предположений. К их числу относятся:
1. Отсутствие внутренней собранности, сосредоточенности, столь характерных для здоровых испытуемых в ситуации психологического исследования, небрежность, с которой больные выслушивают инструкции, выполняют задания, явно указывают на то, что исследование не представляется им чем-то существенным.
2. Малая активность во время работы, выражающаяся в том, что больные делают в поисках правильного решения меньшее число проб, чем здоровые испытуемые, легче признают невозможность для себя справиться с данным заданием.
3. Отсутствие заинтересованности в результатах исследования. В отличие от здоровых испытуемых больные, как правило, не проявляют никакого интереса к тому, как оценивает экспериментатор качество выполнения отдельных заданий, и не стараются узнать, хорошо или плохо справились они с работой в целом. В том случае, если экспериментатор высказывает свое мнение, дает оценку работе больного, она воспринимается совершенно безразлично. Ни порицание, ни похвала не влияют на поведение больного.
Разноплановость мотивации деятельности
На фоне общего безразличия к исследованию, его результатам в целом и к отдельным заданиям, включенным в него, у исследованных нами больных можно в ряде случаев отметить повышенный интерес к одному из заданий или даже части его. И для здоровых испытуемых задания имеют неодинаковый, хотя и однородный, смысл. Чем сложнее задание, тем больший, как правило, смысл приобретает для испытуемого его успешное выполнение. Подобной смысловой иерархии мы не наблюдаем у исследованных нами больных, их действия подчинялись зачастую разрозненным, быстро сменяющим друг друга мотивам, и личностный смысл заданию придавали в большинстве случаев мотивы, актуализировавшиеся на короткое время и не всегда адекватные ситуации эксперимента. Выполнение отдельных заданий могло быть мотивировано совершенно различными и даже противоречивыми побуждениями.
Больной Н. в эксперименте по методу пиктограмм начинает тщательно вырисовывать фигурки людей к слову «справедливость», хотя во всех других случаях рисовал кое-как, нисколько не заботясь ни о качестве рисунка, ни о том, насколько он соответствует предложенному для запоминания понятию. Больная Е., которая находится на протяжении всего исследования в подавленном настроении, когда дело доходит до сравнения понятий, оживляется, начинает улыбаться и отвечать на вопросы с видимым удовольствием, старательно формулируя свои мысли. Но как только переходит к выполнению следующего задания, вновь делается безучастной ко всему происходящему и работает крайне небрежно. Больной X., формально выполняющий задания, в методике «куб Линка» проявляет совершенно иное отношение: старательно работает, тщательно контролирует свои действия, делает паузы в работе, чтобы проверить все ли получается правильно, обижается, когда экспериментатор выражает сомнение в том, что он справится с заданием. Когда в конце работы все-таки обнаруживается ошибка, больной реагирует на это весьма самолюбиво и принимается искать пути к ее исправлению. Несмотря на разрешение экспериментатора оставить работу, не успокаивается и не прекращает поисков до тех пор, пока ошибка не исправлена, решительно отказываясь от выполнения других заданий. В дальнейшем мы специально несколько раз прерывали этого больного на середине работы и предлагали перейти к следующему заданию, и каждый раз больной охотно выполнял это требование экспериментатора.
В некоторых случаях «выпячивание» смысла отдельных заданий может доходить до нелепых размеров. Например, больной Н., которому предложено объяснить переносный смысл пословиц, совершенно равнодушно выполняет это задание, но при объяснении пословицы «Цыплят по осени считают» неожиданно замолкает и только после паузы, плача, говорит: «Не хочется об этом даже и думать».
Бессистемность мотивации действий больных проявляется не только в неоднородности смыслов различных заданий для этих больных, но и в том, что действия, совершаемые при выполнении одного и того же задания, могут побуждаться разными мотивами. Особенно наглядно это проявляется при выполнении таких заданий, как «классификация предметов». В одних случаях больные могут правильно составлять группы по существенным признакам, в других - исходя из своих субъективных переживаний, в третьих - представляя ситуации, в которых знакомый предмет может иметь самый неожиданный смысл. Обратимся к некоторым примерам ошибок, допускаемых больными при классификации предметов. Больной Л. совершенно правильно образует группы животных, людей, растений, но собаку отказывается; отнести к животным, а пытается положить картинку с изображением собаки вместе с изображением лыжника, свое решение так: «Если он (лыжник) идет на охоту, то может взять с собой и собаку, так как многие берут с собой собак на прогулку и настолько привыкают к ним, что не могут шагу без собаки ступить». Больной отказывается положить карточку с изображением собаки и рядом с изображением лисицы, так как «это два враждебных элемента».
Больной К. классифицирует одни предметы, выделяя их основное значение, а другие - на основе того смысла, который эти предметы имеют в его жизни. Одновременно с группами растений, видов транспорта, измерительных приборов возникают и такие группы: «Это предметы, которые совершенно меня не интересуют, то, что я просто ненавижу».
Отсутствие подлинной заинтересованности в успешном выполнении задания приводит и к тому, что больные устанавливают в группах «облегченные» связи, стремясь упростить себе задачу.
Подобные нарушения мышления были впервые описаны Б. В. Зейгарник [15, 17], которая назвала их разноплановостью мышления. По мнению Б. В. Зейгарник, они очень тесно связаны с нарушениями мотивационной сферы больных. Мы склонны считать, что в основе разноплановости мышления лежит явление разноплановости мотивации.
Разноплановость мотивации действий больных при классификации предметов приводит в ряде случаев к трудностям в принятии решения. У здорового человека в каждой конкретной ситуации предметы и явления сохраняют устойчивый смысл, придаваемый им актуализировавшимся в данной ситуации ведущим мотивом из числа сложившихся устойчивых мотивов, характерных для данной личности. Изменение ситуации и мотивации действий способно изменять смысл предметов и явлений для личности, но и в этом случае смысл оказывается хотя и новым, но достаточно устойчивым. Неустойчивость смыслов предметов затрудняет ориентировку в ситуации.
Наличие сразу нескольких быстро сменяющих друг друга мотивов, ни один из которых при этом не становится ведущим, приводит к тому, что предмет выступает в сознании больного в различных значениях. Установление сходства такого предмета с другими делается затруднительным, а действия человека становятся беспорядочными. Например, больной М. правильно классифицирует предметы, но долго не может решить, к какой группе предметов отнести этажерку: «Если подходить с точки зрения книг и тетрадей, то к книгам, - рассуждает больной, - а если с точки зрения комнатного оборудования, то к мебели». После длительных колебаний больной все-таки включает этажерку в одну группу книгами. Подобного рода затруднения испытывает и больной С. Вначале он не решается ни к одной из групп отнести картинку с изображением врача, так как «его можно объединить и с людьми, и с армией». Наконец больной решает отнести врача к «людям» только потому, что «война - дело прошлое». Еще более неуверенно действует больной, когда перед ним возникает необходимость отнести к какой-нибудь из уже имеющихся групп картинку с изображением луковицы. Больной рассуждает при этом так: «Лук - к еде, а пьяницы кладут лук к водке... я тоже... нет, пусть здесь... нет, я к водке eго положу... нет, положим его в питание».
Приведенные здесь примеры свидетельствуют об «уравнивании» личностных смыслов предметов, разрушении смысловой иерархии действий, вызванных разноплановостью мотивов деятельности.
* * *
При проведении специального эксперимента, направленного на изучение мотивации деятельности, также в относительно редких случаях можно встретить заинтересованное отношение больных к предстоящему исследованию (среди исследованных нами больных подобное отношение было отмечено у 6 человек). Эти больные охотно, даже радостно соглашаются выполнять задания экспериментатора, быстро приходят в возбуждение, начинают суетиться. Однако, как правило, заинтересованность этих больных в работе носит совершенно иной, чем у здоровых испытуемых, характер. Подобные больные склонны рассматривать предложенные им задания как средство развлечения, нечто совершенно несерьезное. Они быстро увлекаются отдельными заданиями, совершенно игнорируя цель, обозначенную в инструкции, подменяя ее совсем другой. Важным, на наш взгляд, фактом является то, что ни у тех больных, которые совершенно безразличны к исследованию, ни у тех, кто проявляет своеобразный интерес к работе, мы не наблюли во время исследования внутренней напряженности, эмоционального отношения к возникающим трудностям, успехам и неудачам, замечаниям экспериментатора.
«Заинтересованные» больные оживлены, суетливы, словоохотливы, но на самом деле столь же безразличны к сути исследования. Они настроены крайне благодушно, некритичны в оценке своих действий, слишком легко относятся к своим неудачам. Не омрачают настроения этих больных даже обидные замечания экспериментатора.
Все это указывает на то, что поставленная экспериментатором цель не приобретает для них личностного смысла, что, в свою очередь, говорит об иной мотивации действий больных по сравнению со здоровыми испытуемыми.
Рассмотрим в качестве примера протокол обследования больного К., 22 лет, студента.
Из анамнеза. Наследственность не отягощена. Старший брат и сестра больного здоровы. Раннее развитие протекало нормально. Обращал на себя внимание способностями к лепке и рисованию. В школу пошел 7,5 лет. Учился хорошо, не ленился. Дома был необщительным, а в школе считался озорным, непоседливым. С 5-6-го класса начал интересоваться историей архитектуры. Делал зарисовки Кремля и древних соборов. Посещал школу при Академии художеств, мечтал об архитектурном институте. В 17 лет окончил школу, поступил в институт. На первом курсе занимался с интересом. В дальнейшем постепенно охладел к архитектуре. В 21 год увлекся чтением философской и богословской литературы. Пытался заняться литературным творчеством, записывал сны. Свои литературные опыты тщательно скрывал. Писал днем и ночью. Вскоре по ночам, перед засыпанием, стал слышать в голове голоса товарищей, которые беседовали с ним. Считает себя материалистом, но признает и идеализм, называет себя богоискателем.
К работе больной приступает с интересом. Сразу принимается за головоломку, но решить ее не может, благодушно замечает: «Ну, здесь без применения силы нельзя. Тут хитрая механика». Через некоторое время, продолжая вертеть головоломку в руках, говорит: «Хитрая штука до чрезвычайности! Неужели это можно решить?» Не обращает внимания на секундомер и через 4 мин 20 с оставляет головоломку и берет следующее задание - методику Кооса. Работает небрежно, сидит развалясь, напевает: «Утро туманное, утро седое...» Сделав две трети работы, спрашивает: «Интересно, так или не так?» - и не дожидаясь ответа, медленно укладывает кубики в коробку и принимается за корректуру. Принцип выбора заданий больной объясняет следующим образом: «Они были более разнообразны. Здесь (указывает на корректуру, счет, крестики) повторялось одно и то же. Было занятно узнать, выйдет или нет (о головоломках)». Далее больной о том, что бросать работу он не имел желания, говорит в таких выражениях: «Да, нет... Зачем же бросать. Все равно... Даже интересно». На последний вопрос («Хотелось ли уложиться в отведенное время?») больной отвечает: «Старался об этом не думать. Это отвлекает мысли. Старался замедлять движения, чтобы работать ради работы, не связывать себя».
Анализ особенностей поведения больных и некоторых результатов их работы во время экспериментально-психологического исследования позволяет сделать некоторые выводы об особенностях мотивации их деятельности в рассматриваемой ситуации.
1. В «арсенале» личности исследованных больных не обнаруживается мотивов, которые, актуализируясь в ситуации эксперимента, придавали бы ей личностный смысл для больного. Не актуализируются и мотивы, способные придать исследованию выраженный отрицательный смысл. Больной оказывается как бы вне ситуации экспериментального исследования, он практически «нейтрален» по отношению к ней.
2. Смысл отдельных заданий и даже их частей разнороден для больных, т. е. создается не общим ведущим для данной ситуации мотивом, а беспорядочно возникающими на короткое время побуждениями. Ситуация экспериментального исследования лишается в сознании больных своего внутреннего единства, распадается на ряд эпизодов, в которых поведение больных побуждается случайными, не всегда адекватными ситуации мотивами.
3. Отсутствие единого положительного отношения к работе во время исследования приводит к снижению продуктивности интеллектуальной деятельности больных: качество их достижений оказывается ниже потенциальных возможностей, а определенные нарушения мышления и мнестической деятельности обусловлены измененностью мотивационной сферы, а именно явлением мотивационной разноплановости.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 169; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!