LIV. 1707 г. 8-го июля. Рим. Письмо отца Илии Броджио, иезуита, к своему провинциалу в Праге Иоанну Миллеру. Подлинник.
Достоуважаемый во Христе отец провинциал! После имеющей быть завтра, как я надеюсь, последней аудиенции у святейшего отца я направлюсь в нашу провинцию и совсем из Рима 11-го июля, а князь москвитянин еще здесь останется приблизительно в продолжение трех месяцев. С [174] вами, достоуважаемый отец, я непременно увижусь на возвратном пути и расскажу все, что здесь сделано в пользу наших надежд и наших дел.
Между тем, покорнейше прошу вас, достоуважаемый отец провинциал, утвердить занятые мною у уважаемого отца прокуратора германского здесь представительства 100 империалов звонкой, ходячей монетой, потому что я не предвидел столь больших издержек, чтобы взять с собою больше денег. Для уплаты этих империалов, я дал на Вену вексель господину Готтерсдорфу (сын коего ехал со мной в Рим и теперь возвращается) и послал с этой почтой распоряжение нашему придворному отцу прокуратору, чтобы тотчас выдал 50 флоринов, а остальные 100 я тотчас отдам без замедления, как только возвращусь. Надеюсь, что достоуважаемый отец провинциал отечески истолкует эту мою решимость просить из кассы богемской провинции денег на мою нужду, хотя я недостойнейший и постараюсь отблагодарить за такую ко мне милость.
Память о вас, достоуважаемый отец, сохраняется здесь с благословением и, когда я слышу, что вы и дальше будете занимать вашу должность, то и почтительно радуюсь и смиреннейше вверяю себя вашей святой отеческой памяти и остаюсь достоуважаемого отца провинциала смиреннейший во Христе раб и сын, Илия Броджио. Рим. 8-го июля 1707 г.
|
|
|
LV
LV. 1707 г. 10 августа. Тридент. Письмо отца Илии Броджио, иезуита, к своему провинциалу в Праге, отцу Иоанну Миллеру. Подлинник.
Достопочитаемый во Христе отец провинциал! Я писал вам, достоуважаемый отец, последния письма, — одно из Рима, а затем из Медиолана, куда заезжал с разрешения, данного мне достоуважаемым нашим отцом (генералом). Я уехал из Рима с полнейшим благословением верховного первосвященника и даже с подарками. С святейшим отцом во время вторичной (?) аудиенции я беседовал дольше обыкновенного. Он с удовольствием одобрял все и обещал, что непременно пошлет к царю нунция и [175] какого нибудь прелата, если только получится от царя какая нибудь надежная грамота. Я уже в Риме стал хлопотать об этом деле, написал к царю письмо, и чтобы тем скорее и успешнее пошло это дело, я оставил в Риме князя москвитянина, а сам, с согласия верховного первосвященника, уехал оттуда, чтобы быть поближе к москвитянам. Теперь пребываю в Триденте и страдаю перемежающейся лихорадкой, которая, как подозреваю, появилась вследствие сильных жаров и других неудобств; отсюда, хотя дух бодр, но тело, как чувствую, потерпело заметный изъян в здоровье. Если это продолжится, то вероятно буду просить вас, достоуважаемый отец, чтобы вы благоволили дать мне в провинции по возвращении моем какое нибудь убежище, где бы я мог немножко отдохнуть и поправить свое здоровье, а пока не премину письменно делать то, что нужно делать, чтобы все были довольны. Подробнее я передам вам все, достоуважаемый отец, как только найду случай увидеться с вами, а теперь поручаю себя всецело, сколь возможно, вашей отеческой любви и пребываю достоуважаемого отца провинциала смиренный во Христе раб и недостойный сын, Илия Броджио. Тридент. 10 августа. 1707 г.
|
|
|
LVI
LVI. 1707 г. 28 ноября. Тухомеричи. Письмо отца Илии Броджио к своему провинциалу, Иоанну Миллеру. Подлинник.
Достоуважаемый во Христе отец провинциал! После того письма, которое я послал вам, достоуважаемый отец провинциал, из Дрездена в октябре месяце, 94 другого я не писал, потому что не знал, останется ли все по прежнему, или же наша провинция обновится и будет иметь другой вид, потому предпочел сюда направиться. Было желание и даже еще теперь оно сильно у его превосходительства господина главнокомандующего саксонским войском и вместе с тем первого королевского министра де-Огильви просто задержать меня при саксонском дворе, на что король согласен, а вышеуказанный генерал берет издержки на себя. [176] Так как еще не решено и во всяком случае весьма опасно теперь отправляться назад к московскому царю по той причине, что он питает сильное неудовольствие на нашего императора за несоблюдение чего-то, на что он наверно рассчитывал, что будет исполнено в силу обещаний императора, то и полагают, что на некоторое время нужно отложить миссию, пока в свое время дела не уладятся мирным образом. Поэтому я и пишу в Рим к его превосходительству кардиналу Паулучи, секретарю его святейшества, а также и к нашему достоуважаемому отцу (генералу) все то, что его святейшество желал знать, как о короле Августе, так и о делах московских, 95 а в Дрездене я подал надежду на мое возвращение ко двору саксонскому, но указал на некую необходимость вернуться покамест в провинцию. Вернулся же я для того, чтобы смиренно и мирно уладить с достоуважаемым отцом провинциалом одно затруднение. Достоуважаемый отец! Как до сего времени я всеми силами остерегался причинить вам даже малейшее огорчение, так и по настоящему делу, которое представлю вам, убедительнейше прошу вас отнестись к моему затруднительному положению скорее по отечески, с состраданием, чем с неудовольствием против меня, потому что это дело не такого рода, чтобы нельзя было наконец уладить его наилучшим образом, потерпев некоторое время, особенно, если протянется рука моих начальников хотя для скромной помощи.
|
|
|
|
|
|
И так, если со всею искренностию, смирением и доверием к вашему преподобию открыться, то скажу, что не другое что меня ужасно мучит, как только некоторое денежное затруднение, в которое я почти против воли попал в следствие обстоятельств моей миссии, когда почти нет надежды на то, чтобы назначенные мне августейшим нашим императором чрез вицеканцлера империи и казавшиеся наивернейшими 600 золотых были выданы начальником казначейства, а ожидаемая в Риме выгода от промена денег, на которую рассчитывали и я и князь москвитянин, оказалась напрасною, обманув нас обоих. 96 Между тем я понес значительные и неожиданные издержки на [177] мальчика-слугу моего, возвратившегося из Рима, который в продолжение четырех недель смертельно был в дороге болен и которого нужно было лечить чистой водой из перлов и другими дорогими лекарствами, — это того самого мальчика, которого я недавно уже начавшего поправляться принес в дар Кутнинской коллегии и пр. Отсюда-то и произошло, что я должен отцу прокуратору провинции 200 флоринов. Правда, я определил, чтобы этот отец прокуратор удовлетворил себя пока из тех 305 флоринов, которые, как надеюсь, уже назначены, но назначены, чтобы послать в Медиолан за некую шолковую материю, привезенную мною по просьбе достопочтенного отца ректора Зноимского и Кутнинского, и так как этим способом одна дыра заделывается, а другая открывается, то и остается у меня во всей силе затруднение и стеснение; между тем, из любви к доброму мнению я желал бы, чтобы эти дела непременно были устроены в тишине, без ведома кого бы то ни было. Без сомнения, я мог бы заплатить все это без всякого труда, если бы пожелал достать денег у светских людей; но, так как я до сих пор всеми мерами оберегал добрую славу ордена и старался, чтобы никто не мог обвинять меня в жадности к деньгам, то и теперь предпочел возложить мое упование на Бога и моих начальников и обратить мои помыслы к этим лучшим упованиям. Предпослав все это, я паки и паки прошу вас, достоуважаемый отец провинциал, благоволите замолвить словечко достоуважаемому отцу прокуратору провинции, чтобы согласился (если только это можно сделать без затруднения для вашего достоуважаемого преподобия и для него самого) не трогать теперь здесь тех медиоланских денег, а с своим долгом потерпел еще несколько. Если ваше преподобие изволит согласиться и решить, чтобы я отправился к саксонскому двору, чего он сильно желает, то не трудно будет заплатить отцу прокуратору провинции, так как, в виду моего возвращения в Дрезден, я нашел уже там выгодного покупателя моих лошадей и повозки; из моего жалованья я тоже легко могу собрать эти деньги и уплатить долг с процентами. Но я почел бы себя гораздо более счастливым, [178] и чистосердечно это заявляю, еслиб после стольких утомлений мог остаться в провинции и служить ей. Вышеназванный главнокомандующий саксонский, а также и некоторые другие имеют желание подставить меня к королю Августу на место отца Воты, так как он находится присмерти; но к этому у меня нет совершенно никакого желания. Тем не менее я желаю вполне зависеть от отеческого распоряжения достоуважаемого отца провинциала, и затем собственно я сюда поспешно прибыл, чтобы услышать решение, какое вам угодно будет принять. Поэтому я остаюсь здесь в Тухомеричах и не прежде решусь явиться к достоуважаемому отцу провинциалу, как удостоюсь увидеть хотя бы из одной только строчки, что достопочтенный отец провинциал преложил свое неудовольствие из-за моих денежных затруднений на сочувствие и милостивое расположение помочь мне каким нибудь советом, как бы все это дело уладить с сохранением доброго имени и в тишине. Если бы мне наконец пришлось возвратиться в Дрезден, то достоуважаемый грушнинский настоятель предложил мне остановиться у него на 8 дней, в продолжение которых я имел бы время приступить к св. покаянию, и уже по окончании его возвратиться к саксонцам и там ждать отеческого ответа, и затем случая к беседе с вами, достоуважаемый отец, которого отеческой милости смиренно поручаю себя и остаюсь достоуважаемого отца провинциала недостойный раб и сын во Христе, Илия Броджио. Тухомиричи. 28 ноября 1707 г.
LVII
LVII. 1698-1709 гг.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!