Старые и новые сети. Предварительные замечания

Стр 1 из 2Следующая ⇒

Заглавие статьи РЕГИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ В СССР В 1953 - КОНЦЕ 1950-Х ГОДОВ. УСТОЙЧИВОСТЬ И КОНФЛИКТЫ Автор(ы) О. В. ХЛЕВНЮК Источник Российская история, № 3, 2007, C. 31-49 Рубрика · Статьи Место издания Москва, Российская Федерация Объем 80.4 Kbytes Количество слов 10402 Постоянный адрес статьи https://dlib.eastview.com/browse/doc/12163848 РЕГИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ В СССР В 1953 - КОНЦЕ 1950-Х ГОДОВ. УСТОЙЧИВОСТЬ И КОНФЛИКТЫ Автор: О. В. ХЛЕВНЮК После смерти Сталина в несколько этапов прошла массовая смена первых секретарей республиканских, краевых и областных партийных комитетов. По подсчетам Т. Ригби, за 3 года, прошедших со времен назначения Н. С. Хрущева секретарем ЦК в марте 1953 г. и до XX съезда КПСС в феврале 1956 г., сменились 45 из 84 первых секретарей республиканских и областных партийных комитетов, находившихся в непосредственном подчинении ЦК КПСС. Эта кампания способствовала пополнению корпуса секретарей сторонниками Хрущева и была существенным фактором, обеспечившим его победу в борьбу за власть1. Массовая ротация первых секретарей являлась вместе с тем одним из элементов трансформации руководящих региональных сетей в соответствии с новыми послесталинскими социально-политическими реалиями. Формировавшиеся тогда новые структуры региональной власти, с одной стороны, служили орудием реализации многочисленных хрущевских инициатив, а с другой - были источником нарастания противоречий между Центром и регионами, которые сначала проявились в известном решении о разделении обкомов КПСС на промышленные и сельские, а затем в устранении Хрущева от власти. В течение долгого времени изучение состояния региональной власти в СССР, в том числе в первый послесталинский период, было прерогативой западных историков и политологов. Региональная партноменклатура интересовала их, прежде всего, как резерв для выдвижения высших советских руководителей, а также как клиентская база высших лидеров страны, боровшихся за власть. В связи с этим составлялись и анализировались базы биографических данных о региональной и республиканской партийной элите, отслеживались тенденции изменений в их корпусе, изучались возможные патрон-клиентские связи на этом уровне и т.д.2 Одновременно была зафиксирована важная роль института региональных руководителей в преодолении противоречий чрезмерной централизации в экономической сфере3. В связи с изменением политической ситуации и открытием архивов проблемы региональной составляющей советской политико-управленческой системы все чаще привлекают внимание как западных, так и российских историков. Расширение источниковой базы позволяет не только углубить изучение традиционных аспектов этой темы, но и открывает новые направления исследований. Более детальными становятся базы данных о корпусе региональных руководителей, что позволяет проследить новые тенденции в процессе формирования и функционирования номенклатурной системы4. Сохраняется интерес к феноменам советской бюрократии и клиентелизма5. Внимание к этим вопросам определяет тот очевидный факт, что именно клиентарные связи, имеющие свои исторические предпосылки, являются в последние годы основой формирования новых правящих слоев в государствах бывшего СССР. Изучение структур власти в отдельных регионах позволяет подробно охарактеризовать оперативную деятельность секретарей областных парторганизаций - их методы работы, процедуру лоббирования местных интересов в Центре и т.д.6 Важным источником новых знаний о неформальных сторонах деятельности региональных управленческих сетей являются биографические очерки и справочники о руководителях регионов7. Хлевнюк Олег Витальевич, доктор исторических наук, главный специалист Государственного архива Российской Федерации. Статья подготовлена в рамках проекта "Советские руководящие региональные сети. 1945 - 1970" (совм. с профессором И. Горлицким, Манчестерский университет) при поддержке UK Economic and Social Research Council (ESRC) (грант 000230880). стр. 31 В данной статье рассматриваются некоторые тенденции внутреннего развития групп партийно-государственных чиновников (руководящих сетей), осуществлявших функции управления на областном (краевом) и в меньшей мере республиканском уровне. Хронологически статья охватывает период от смерти Сталина до конца 1950-х гг., т.е. период трансформации и приспособления региональных сетей к реалиям относительной послесталинской демократизации и корректировки социально-политической системы. Мною использованы фонды двух центральных архивов, хранящих документы КПСС - РГАСПИ и Российского архива новейшей истории (РГАНИ). Помимо материалов отделов партийных органов ЦК КПСС, осуществлявших непосредственный контроль за деятельностью региональных партийных комитетов, уникальную возможность для исследования проблемы предоставляют отложившийся в РГАСПИ комплекс стенограмм и протоколов заседаний всех республиканских, областных и краевых комитетов партии, поступавших в порядке информации в ЦК КПСС.

Старые и новые сети. Предварительные замечания

Заметная ротация первых секретарей региональных партийных комитетов после смерти Сталина позволяет предположить, что характерные черты сетей переходного периода можно выявить путем сравнения сетей, формировавшихся вокруг старых и новых секретарей. Однако источники не выявляют существенную разницу между такими сетями. Не зависели от времени вступления в должность методы работы первых секретарей и соответственно принципы взаимоотношений в сетях. Этот факт вполне объясняется тем обстоятельством, что новые секретари на самом деле в большинстве своем были просто "пересажены" из одной области в другую. Значительная устойчивость наблюдалась и в составе региональных сетей. Приход нового секретаря не приводил к коренным кадровым перестановкам. Изучение состава областных партийных комитетов и их бюро позволяет говорить о действии принципа, который условно можно назвать "коренизацией кадров". Новый секретарь, даже если он назначался для "наведения порядка" в области, в основном сохранял старые кадры и производил новые назначения из их же среды. Дело в том, что даже по техническим причинам Москва не могла обеспечить ротацию региональных чиновников, равную по интенсивности ротации первых секретарей. Более того, так называемое "перетаскивание хвостов" (переезд чиновников вслед за шефом на новое место службы) еще с довоенного времени считалось нарушением норм партийной этики. Определенные основания опасаться слишком значительной замены местных кадров "варягами" были и у самих первых секретарей. Массовая ротация могла вызвать недоразумения в отношениях первого секретаря не только с Центром, но и с местными чиновниками, недовольными выдвижением чужаков. Самим выдвиженцам со стороны требовалось некоторое время для адаптации в новых условиях. Если же такая адаптация происходила не слишком успешно, то "варяги" оказывались источником напряжения в сетях. В результате первый секретарь не только не получал ожидаемую помощь, но и сталкивался с угрозой нестабильности. Наконец, у самих чиновников не было серьезных оснований для того, чтобы, бросив насиженные места, переезжать вслед за прежним шефом. Такой интерес появлялся только в случаях резкого повышения по служебной лестнице или открытия новых карьерных перспектив в будущем. Большинство же чиновников вполне комфортно чувствовали себя и на прежних местах, плавно включаясь в команду очередного секретаря.

С учетом феномена "коренизации кадров" уточнения требует такое ключевое для рассматриваемой проблемы понятие, как патрон-клиентские отношения. Исследователи советских региональных сетей и кадровой политики традиционно исходили из того, что такие отношения являлись универсальным фактором выдвижения и перемещения руководящих работников в СССР. Исходя из такой трактовки, частая смена секретарей в сочетании с явной устойчивостью сетей означала, что в течение своей карьеры региональные чиновники много раз меняли патронов, а секретари - своих клиентов.

стр. 32

Между тем документы позволяют предложить иную классификацию отношений в сетях: конфликтные отношения; отношения "начальник - сотрудники"; отношения "патрон-клиенты". О конфликтных отношениях и их причинах подробнее будет сказано ниже. Отношения "начальник - сотрудники" имели преимущественно формальный характер и основывались на своеобразной этике "служебной лояльности", предполагавшей, что и начальник, и его подчиненные должны были принимать во внимание взаимный номенклатурный статус. Иначе говоря, лояльность чиновника по отношению к секретарю диктовалась лишь тем фактом, что он был секретарем. В свою очередь, секретарь был обязан соблюдать права чиновника, определяемые его статусом. Благодаря этому региональным чиновникам не приходилось устанавливать какие-либо особые неформальные отношения с каждым новым секретарем. Со своей стороны, и новым секретарям не нужно было проходить долгий и непростой путь приспособления сетей под себя. В значительной мере это происходило почти автоматически. Таким образом, отношения "начальник-сотрудники" позволяли сетям быстро адаптироваться к частой смене первых секретарей. Однако для последних было важно опираться не только на лояльных сотрудников, но и на клиентов. Отношения "патрон-клиент" имели более неформальный характер, чем отношения "начальник-сотрудник". Их регулятором была не просто "служебная лояльность", но более тесная персональная зависимость. При помощи клиентов секретарь решал более "деликатные" задачи, которые он не мог поручить простым сотрудникам.

Идеальные типы сетей

Отсутствие заметной разницы между региональными сетями, руководимыми старыми и новыми секретарями, отмеченное выше, не означало, конечно, что между сетями вообще не было никаких различий. Как можно заключить из документов, все многообразие региональных сетей располагалось в условной шкале, заданной тремя типами. Один крайний тип составляли сети, формировавшиеся вокруг "секретаря-диктатора", строившего ее по принципу жесткой иерархии и единоначалия. Второй крайний тип представляли сети, формировавшиеся вокруг "слабого секретаря" и имевшие черты своеобразной региональной олигархии. Третий тип носил компромиссный характер. Такие сети строились на основании соблюдения определенных формальных и неформальных "номенклатурных правил", учитывающих интересы основных групп региональных функционеров. Первого секретаря в таких сетях можно назвать (в отличие от "секретаря-диктатора" и "слабого секретаря") "сильным секретарем". Конечно, эти три типа сетей являлись в значительной мере идеальными и не существовали в чистом виде. Однако реальные сети вполне можно классифицировать по принципу приближения к одному из этих трех идеальных типов.

"Секретарь-диктатор". Подавление сетей. Большинство первых секретарей в силу своего положения и административного опыта относились к типу жесткого единоначальника, который воспроизводил методы централизации, характерные для советской системы в целом. Характерной чертой сетей, подавляемых "секретарем-диктатором", было, прежде всего, абсолютное первенство секретаря в принятии решений. Жалобы на такую практику достаточно часто встречаются в документах: "Ни одного вопроса, даже мелкого, в крайкоме не решали единолично. Обязательно все начинают советоваться.., а затем идут к первому секретарю"⁸; "Тов. Егоров (первый секретарь ЦК Компартии Карело-Финской ССР. - О. Х.) не прислушивается к советам других работников, свои суждения считает безапелляционными и единственно правильными"⁹; "Можно привести десятки примеров, когда за разрешением простейших вопросов надо идти к секретарю обкома партии"¹⁰. Единоличное принятие решений имело по крайней мере 2 последствия - незначительный уровень инициативы и самостоятельности чиновников, окружавших "секретаря-диктатора", и снижение роли формальных институтов регионального руководства. Секретари, приближающиеся к диктаторскому типу, могли даже игнорировать эти институты, как это делал, например, первый сек-

стр. 33

ретарь Смоленского обкома П. И. Доронин. В 1957 - 1958 гг. он присутствовал только на 16 из 62 заседаний бюро обкома¹¹.

При выдвижении кадров "секретарь-диктатор" нарушал неписаные принципы "номенклатурой очередности", например продвигал работника через одну или несколько ступеней должностной иерархии, что вызывало недовольство в сетях и повышенную ревность к выдвиженцу. Однако это было эффективным способом формирования клиентуры. Примером такого метода выдвижения может служить секретарь Пермского обкома КПСС по сельскому хозяйству Ю. Д. Малков. По воле первого секретаря обкома А. И. Струева, он сделал стремительную карьеру, в течение короткого времени пройдя путь от районного работника до секретаря обкома. Это явное нарушение "номенклатурной очередности" было одной из причин негативного отношения к Малкову со стороны "партийного актива". На областной партконференции в январе 1956 г. Малков подвергся острой критике, мотивы которой достаточно откровенно сформулировал один из секретарей райкомов: "Тов. Малков - молодой работник, выросший до секретаря обкома. Надо, чтобы он пооперативней руководил и не допускал грубостей, окриков в руководстве. Он молодой, он должен это учесть. Он тоже был недавно равный нам"¹². Несмотря на поддержку Струева, во время выборов обкома Малков получил рекордное количество голосов "против" - 43 из 724 голосовавших¹³. Аналогичная ситуация наблюдалась в Красноярском крайкоме, где первый секретарь Н. Н. Органов всеми силами поддерживал своего выдвиженца, секретаря крайкома по сельскому хозяйству Т. В. Тюрикова. При выборах в состав крайкома в январе 1956 г. Тюриков, вступивший в конфликт с "активом", также получил рекордное количество голосов "против" (69 из 644 голосовавших)¹⁴. Несмотря на это, на пленуме нового крайкома Органов настоял на том, чтобы Тюрикова вновь избрали секретарем¹⁵. Понятно, что и Малков, и Тюриков, не имевшие никакой иной поддержки, кроме расположения первых секретарей, были всецело преданы своим патронам.

Важными каналами вербовки клиентов было выдвижение на руководящие посты ранее скомпрометированных работников, а также работников со стороны. Причем характерным признаком сети, формировавшейся вокруг "секретаря-диктатора", являлось противопоставление клиентов и сотрудников. "Секретарь-диктатор" наделял своих клиентов более значительными формальными, а чаще неформальными полномочиями и действовал через них, часто игнорируя формальные структуры (бюро, аппарат обкома). В силу этого между клиентами "секретаря-диктатора" и членами сетей, не входившими в их число, возникали напряженные отношения, что объективно усиливало влияние секретаря, позволяя ему играть роль арбитра. Например, первый секретарь Новгородского обкома Т. П. Соколов в сентябре 1956 г., вскоре после своего назначения, способствовал переводу на должность заведующего отделом партийных органов обкома работника ЦК КПСС И. М. Курова. Вероятно, Соколов, также работавший в аппарате ЦК, был знаком с Куровым еще по Москве. Как выяснилось позже, после ухода Соколова, Куров фактически был его доверенным лицом, выполнявшим разного рода деликатные поручения, прежде всего в решении кадровых вопросов. Для того чтобы привязать Курова к себе, Соколов обещал ему в перспективе пост второго секретаря обкома. Сам Куров, опираясь на Соколова, тоже готовил почву для своего будущего выдвижения, в том числе при помощи различных интриг. Он сталкивал членов бюро между собой, вербовал сторонников среди местных функционеров. Через полгода после ухода Соколова (он был переведен на должность первого секретаря Псковского обкома) члены новгородского бюро, поддержанные новым секретарем обкома, избавились от Курова, припомнив ему все обиды. Куров был снят с должности заведующего отделом, выведен из состава бюро обкома и отправлен "на низовую хозяйственную работу"¹⁶.

Используя лояльность клиентов, "секретари-диктаторы" достаточно легко отказывали им в покровительстве и даже перекладывали на них ответственность за провалы на том или ином участке работы, отводя удар от себя. Например, тот же Струев, упорно защищавший своего выдвиженца Малкова, в определенный момент без види-

стр. 34

мых колебаний пожертвовал им. Весной 1957 г., когда Бюро ЦК КПСС по РСФСР приняло специальное постановление о плохом состоянии сельского хозяйства Пермской обл., Струев на пленуме обкома провел решение об освобождении Малкова от должности как "не справившегося с работой"¹⁷.

Смещения с должностей, грубость и разносы широко практиковались всеми секретарями с диктаторскими наклонностями. Так, на Сталинградской областной партийной конференции в конце 1957 г. секретарь одного из райкомов партии следующим образом характеризовал методы руководства первого секретаря обкома И. К. Жегалина: "Когда т. Жегалин проводит совещания секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов, он часто пускает в ход выражения: "надо выгнать", "ты состарился", "ты не годен" и т.д... В июне сего года проводились кустовые совещания работников сельского хозяйства. Приехал к нам т. Жегалин, нагрубил, облил грязью всех руководящих работников, побыл два часа и уехал"¹⁸. Об аналогичной ситуации в Карело-Финской ССР сообщал в декабре 1954 г. заведующий сектором отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам: "Если секретари (райкомов. - ОХ) приезжают в ЦК, то они... предпочитают не обращаться к Егорову (первый секретарь ЦК компартии республики. - ОХ), так как от него, кроме окриков и брани, ничего больше не слышат"¹⁹.

Сталкиваясь с сопротивлением, "секретари-диктаторы" могли привлекать для подавления своих оппонентов даже органы КГБ. Например, по требованию рязанского первого секретаря А. Н. Ларионова местное управление КГБ выявляло авторов анонимных заявлений, идущих в Москву из области²⁰. Первый секретарь Кировского обкома А. П. Пчеляков организовывал через КГБ слежку за своими сотрудниками, сбор компрометирующих материалов и прослушивание их телефонных разговоров²¹. Важным источником власти "секретаря-диктатора" были также его прочные связи в Москве. Они помогали проводить выгодные для него кадровые решения, добиваться дополнительных ресурсов для области, обеспечивали защиту в случае возникновения конфликтов с какими-либо контролирующими органами, центральными газетами и т.д. Эти связи в Центре нередко использовались в интересах сетей, что еще больше усиливало власть "секретаря-диктатора" над своими сотрудниками.

Таким образом, идеальный тип сетей, формировавшихся вокруг "секретаря-диктатора", может быть охарактеризован следующими параметрами: единоначалие и абсолютное подчинение сетей первому секретарю; широкое применение первым секретарем методов административного принуждения, заметная нелояльность первого секретаря к своим сотрудникам; манипулирование кадрами при помощи нарушений принципов "номенклатурной справедливости" - выдвижение вне очереди, поддержка руководителей, непопулярных у "партийного актива", противопоставление "варягов" и "коренных" работников. При определенных условиях и на определенный срок такие сети, скрепляемые грубостью "секретаря-диктатора", могли оставаться устойчивыми. Вместе с тем внутри таких сетей накапливались многочисленные противоречия, угрожавшие их устойчивости и порождавшие конфликты.

"Слабый секретарь" - олигархическая сеть. Многие признаки этого типа сетей наблюдались, например, в практике функционирования сообщества чиновников в Краснодарском крае в период секретарства В. М. Суслова. Его слабость как первого секретаря во многом была результатом его предшествующей карьеры. В момент назначения на эту должность в 1952 г. Суслову было 42 года. Выдвиженец периода террора, он вступил в партию в 1939 г. и в течение нескольких лет работал в Краснодаре сначала заведующим сельскохозяйственным отделом, затем вторым секретарем крайкома при первом секретаре Н. Г. Игнатове - изворотливом и жестком партийном функционере сталинской школы. Работа под его руководством вряд ли развивала в подчиненных решительность и самостоятельность. Когда в октябре 1952 г. Игнатова выдвинули на должность секретаря ЦК партии, он сумел оставить на своем месте лояльного Суслова. В результате тот попал в достаточно сложную ситуацию. Его непосредственными подчиненными стали те секретари крайкома, которые ранее, в период работы Суслова в

стр. 35

должности заведующего отделом, были его начальниками. Несколько лет спустя Суслов так вспоминал об этом периоде: "Первое время я вел себя, может быть, не как первый секретарь только потому, что не было опыта, да еще и потому, что, взявшись за этот руль, у меня были рядом те лица, у которых я был в подчинении"²². Однако, судя по всему, этот фактор действовал и в последующие годы. Суслов находился в сильной зависимости от членов бюро, тем более что по состоянию здоровья нередко находился в длительных отпусках.

Некоторые осторожные заявления Суслова на пленуме крайкома в феврале 1957 г., когда решался вопрос о его снятии, позволяют понять, какие формы приобретала зависимость "слабого секретаря" от сетей. Суслов признавался, например, что вынужден был оставлять на своих постах заведомо плохих работников, поскольку их поддерживали другие члены бюро крайкома. Очевидно в отличие от своих коллег, больше подходивших к типу "секретаря-диктатора", Суслов не мог манипулировать такими методами выдвижения кадров, как нарушение очередности, противопоставление местных и приезжих кадров. Без оглядки на бюро и "партийный актив" Суслов, судя по его признаниям, не мог провести в жизнь и другие существенные решения, например о выполнении повышенных обязательств по сдаче сельскохозяйственной продукции. Несмотря на то, что перевыполнение планов имело для Суслова принципиальное значение как важнейшая предпосылка для карьерного роста, он не сумел добиться осуществления этой меры. Произошло это потому, что после официального принятия повышенных обязательств руководители районов начали давить на членов бюро крайкома и других высокопоставленных чиновников в Краснодаре, требуя снижения намеченных планов. Члены бюро, в свою очередь, давили на Суслова: "Члены бюро отступили, и я согласился". Повышенные обязательства фактически отменили²³. Хотя Суслов не говорил об этом прямо, пример с пересмотром обязательств позволяет предположить, что отдельные члены бюро крайкома имели свои клиентские сети в районах. Через эти сети происходило лоббирование интересов районов в крайкоме, и первый секретарь крайкома, зависевший от бюро крайкома, не мог с ним справиться.

Ограничивая влияние первого секретаря, подобное устройство сетей вместе с тем могло быть источником их устойчивости и сплоченности на основе компромиссов. В Краснодаре эта устойчивость была столь значительной, что проявилась даже в тот критический момент, когда Москва потребовала снять Суслова. Прибывшие в Краснодар представители ЦК КПСС столкнулись с глухим сопротивлением членов бюро крайкома. По свидетельству руководителя бригады ЦК, на специально созванном заседании члены бюро выступили единым фронтом, пытаясь смягчить обвинения в адрес краевого руководства и лично первого секретаря²⁴. Защищая его, краснодарские чиновники фактически защищали себя, и в этой круговой поруке заключалась предпосылка устойчивости сетей олигархического характера.

Ситуация в Краснодаре свидетельствовала о том, что важной предпосылкой формирования сетей олигархического типа являлось выдвижение первого секретаря из состава самой сети. При этом очевидно, что в предыдущие годы он был связан с другими членами сети равноправными (или даже подчиненными) отношениями. Эту тенденцию подтверждает также пример свердловской сети в период секретарства А. М. Кутырева. Так же, как Суслов, он попал на пост первого секретаря Свердловского обкома в 1952 г. после работы там в качестве второго секретаря, Кутырев тоже работал под началом "секретарей-диктаторов" сталинского поколения В. М. Андрианова и В. И. Недосекина. От этого периода карьеры у него, судя по всему, остались не самые приятные воспоминания. Несколько лет спустя он говорил: "Мне не нравится стиль т. Недосекина и т. Андрианова, я даю больше инициативы работникам"²⁵. В 1955 г. в результате конфликта с сетью, во многом спровоцированного Москвой, Кутырев был снят с должности (подробнее об этом конфликте см. ниже).

Еще один тип своеобразной олигархии представляли сети, возникавшие вокруг секретарей, которые добровольно устранялись от дел, перекладывая значительную часть своих обязанностей на сотрудников. Таким примером может служить руководитель

стр. 36

Магаданского обкома Т. И. Абабков, которого сотрудники отдела партийных органов ЦК КПСС по РСФСР в ноябре 1957 г. характеризовали следующим образом: "Роль первого секретаря обкома партии т. Абабкова Т. И. самая неприглядная, работает он без напряжения, на дела области оказывает влияние очень слабое... в районы и на предприятия выезжает очень редко, в колхозах не бывает... за два года был только на одной районной партийной конференции. На пленумах обкома за время работы в области (с декабря 1953 г. - О. Х.) он выступал всего лишь с одним докладом и дважды в прениях, подолгу во время командировок находится в Москве, в области работать не хочет"²⁶.

В целом идеальная модель олигархической сети имела такие признаки: "слабый секретарь", по разным причинам не способный придерживаться практики жесткого единоначалия; сильное окружение, успешно лоббирующее свои интересы и интересы своих сторонников; ограниченные возможности первого секретаря в манипулировании кадрами, решение кадровых и других существенных вопросов на основе компромиссов членов бюро. Сети, приближавшиеся к этой идеальной модели, могли быть достаточно устойчивыми в своем внутреннем устройстве. Вместе с тем они были плохо приспособлены к функционированию в советской системе, требовавшей жесткого единоначалия. Не справляясь с заданиями, поступавшими из Центра, сети, возглавлявшиеся слабым секретарем, разрушались, как правило, под ударами со стороны Москвы.

Компромиссные сети. Этот идеальный тип сетей, гораздо в большей мере соответствовал советским реальностям, чем два предыдущие. Четко выраженные элементы компромиссов можно обнаружить практически в каждой региональной сети. В качестве примера рассмотрим ситуацию в костромской сети в 1954 - 1956 гг. Первый секретарь костромского обкома А. И. Марфин был одной из жертв кампании секретарских перестановок после смерти Сталина. В январе 1954 г. его сняли с должности как не справившегося с руководством. Вместо Марфина из Москвы прислали функционера ЦК КПСС 46-летнего Д. Л. Сумцова. Проработав несколько лет секретарем райкома в Омской обл., он перешел на пост одного из секретарей омского обкома, откуда через 3 года, в 1952 г., был переведен в Москву заведующим сектором отдела партийных органов ЦК КПСС. Прибыв в Кострому и столкнувшись с многочисленными трудностями, прежде всего в сельском хозяйстве, Сумцов, судя по всему, занервничал и начал давить на руководящие кадры, доставшиеся ему в наследство от Марфина. Пользуясь преимуществами секретаря, вновь назначенного в "провальную" область, он просил ЦК прислать работников из других регионов на должности секретарей райкомов и в областной аппарат. Однако в Москве эту просьбу не поддержали, по крайней мере, в полном объеме, и Сумцову пришлось работать преимущественно со старыми кадрами.

Характер и источники кадровых перестановок при Сумцове хорошо демонстрировали изменения в составе бюро обкома. Новыми его членами, прибывшими со стороны, были 3 ключевых фигуранта - второй секретарь П. В. Ильин, председатель облисполкома М. М. Баранова и секретарь по сельскому хозяйству И. Г. Лещев. При этом чиновников, прежде занимавших эти посты, Сумцов также старался не обижать. Прежний второй секретарь обкома получил должность первого заместителя председателя облисполкома и сохранил свою позицию как член бюро обкома. Прежний председатель облисполкома утратил свое место в бюро, но был назначен на должность председателя областного союза потребительских обществ и вошел в состав обкома. Достаточно широко Сумцов пользовался и методом выдвижения на более высокие посты местных функционеров. Например, секретарь обкома комсомола ушел на должность заведующего отделом пропаганды и агитации обкома, редактора областной газеты передвинули на заведование отделом административных и финансово-торговых органов, а секретарь одного из райкомов занял важный пост заведующего отделом партийных органов обкома. Особых оснований роптать не было и у чиновников, которые ранее заведовали отделами обкома. Их переместили на другие руководящие посты²⁷.

стр. 37

В результате таких кадровых манипуляций высшие руководители области составили достаточно сплоченную и лояльную по отношению к Сумцову группу. Одни из них были благодарны ему за выдвижение на более высокие посты, другие - за то, что он сохранил их в руководящей группе. Главному испытанию на прочность бюро обкома подверглось в январе 1956 г., когда получило приказ прибыть в Москву для участия в заседании Секретариата ЦК КПСС, рассматривавшего вопрос о плохой работе сельского хозяйства области. Несмотря на очевидное недовольство Москвы, костромские руководители не спешили "сдавать" Сумцова. Ильин даже заявил, что Сумцов вполне способен выполнять свои обязанности и в дальнейшем, чем вызвал недовольство руководителей ЦК. Роль раскольника выполнил Лещев, заявивший о необходимости заменить Сумцова²⁸. Достаточно сдержанно решение о снятии Сумцова было воспринято и на последующих пленуме костромского обкома и областной партийной конференции, которым предстояло формально утвердить принятое в Москве решение. Участники этих мероприятий скорее вынужденно критиковали Сумцова, а некоторые отмечали его положительные качества и даже обвиняли Москву в слишком частой смене руководителей региона²⁹. На областной партийной конференции 22 января 1956 г. против опального Сумцова³⁰ проголосовали лишь 28 из 414 участников голосования. Его оппонент Лещев, фактически предавший шефа в трудную минуту, получил 50 голосов "против". Зато Ильин, вступившийся за Сумцова в Москве и подвергавшийся за это на конференции острой критике, был поддержан всеми 414 делегатами конференции³¹. Но при этом Лещев был вознагражден Москвой. Он остался членом бюро обкома, хотя и был переведен на менее значительный пост первого секретаря Костромского горкома партии. Сумцов, направленный на работу заместителем председателя Пермского облисполкома, вскоре сумел использовать старые связи и вернулся в Омскую обл., где начинал свою карьеру. Ильин же переехал в Москву на пост начальника архивного управления МВД РСФСР.

Одной из важнейших предпосылок формирования компромиссных сетей была уже упоминавшаяся выше "коренизация кадров" и взаимная служебная лояльность "актива" и первых секретарей. Секретарь, в частности, должен был учитывать, что "актив", руководствуясь инстинктами самосохранения и групповой солидарности, чрезвычайно болезненно относился к увольнениям и гонениям на чиновников. Обычно по этой причине практиковался перевод провинившихся или невольно попавших под удар работников на другие руководящие должности. Большое значение имело сохранение за работником, переведенным на другую должность, его привилегий в региональной иерархии. Например, перевод секретарей райкомов из одного района в другой, как правило, происходил с сохранением членства в составе обкома, даже если тот райком, в который переводился секретарь, ранее не имел там своего представителя. Таким образом, место в обкоме закреплялось не за представителем определенного района, а скорее за конкретным чиновником³². Аналогичные правила "номенклатурного местничества" нередко действовали и в отношении членства в бюро обкома. Среди чиновников равных по положению преимущественное право на членство в бюро имел тот, кто дольше служил в своей должности.

Для противодействия внешним вторжениям компромиссные сети использовали механизм "круговой поруки". Типичной была защита компромиссными сетями тех своих членов, которые вступали в конфликт с законом, злоупотребляли служебным положением или попадали под удар требований "коммунистической морали". Показательной в этом отношении была ситуация в Чувашии, где в августе 1954 г. сыновья двух высокопоставленных руководителей, находясь в нетрезвом состоянии, затеяли драку с шоферами одного из предприятий столицы республики и тяжело ранили ножом одного из них. Местные власти попытались свернуть дело. Только под напором жалоб, направленных в Москву, соответствующих указаний из ЦК КПСС и выступлений центральной печати, бюро Чувашского обкома сняло обоих чиновников с работы. Уголовное дело было передано в прокуратуру РСФСР, и виновники драки получили соответствующие сроки тюремного заключения³³.

стр. 38

Важной предпосылкой для формирования элементов компромисса в сетях могли быть коллективные злоупотребления чиновников. Например, в Дагестанской АССР в 1956 г. разразился скандал в связи с жилищными махинациями всей верхушки республики. Проведенная Центром по анонимному сигналу проверка показала, что члены бюро обкома заняли особняки и новые квартиры, отремонтированные за казенный счет. Председатель президиума Верховного совета республики посылал своего подчиненного в служебную командировку в Москву для приобретения мебели. Под нажимом из Центра бюро Дагестанского обкома было вынуждено принять самоосуждающее решение. Для отвода глаз руководителей республики обязали оплатить расходы на ремонт квартир и особняков из личных средств, однако вопрос об освобождении этих жилых помещений не ставился³⁴. К явлениям такого же порядка, видимо, нужно отнести традиционную практику банкетов и застолий с употреблением спиртных напитков. Широко распространенное на низовом уровне - в районах, колхозах, на отдельных предприятиях и учреждениях, это явление, судя по ряду фактов, было присуще и высшим эшелонам региональной власти³⁵. Банкеты и коллективные вечеринки были важным механизмом сплочения сетей и упрочения взаимозависимости местных функционеров.

Таким образом, характерными чертами сетей компромиссного типа можно считать: наличие "сильного" первого секретаря, обладавшего необходимыми рычагами административной власти и достаточным авторитетом как в местных сетях, так и в Центре; соблюдение секретарем определенных правил во взаимоотношениях с "активом" ("коренизация" кадров, соблюдение принципов "справедливости" при перемещениях и наказаниях работников, соблюдение баланса влияния сотрудников и клиентов и т.д.) и соблюдение "активом" правил служебной лояльности; круговая порука в сети перед угрозой интервенций извне. Судя по многим признакам, сети, приближавшиеся к типу компромиссных, были наиболее устойчивыми и приспособленными к функционированию в советской административно-политической среде.

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 94; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!