В соответствии с ч. 1 ст. 109 УПК РФ содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать 2 месяца.

Стр 1 из 2Следующая ⇒

Утверждён

на заседании президиума

Ленинградского окружного военного суда

от13 июля 2018 г.

ОБЗОР

Апелляционной и кассационной практики

Ленинградского окружного военного суда

По уголовным делам за первое полугодие 2018 года.

В первом полугодии 2018 года при рассмотрении уголовных дел и материалов, были допущены следующие наиболее характерные судебные ошибки.

Допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона послужили основанием отмены приговора в апелляционном порядке.

На основании приговора Выборгского гарнизонного военного суда были осуждены: Н. – по ч. 4 ст. 159, п. «в» ч. 3 ст. 286 и ч. 1 ст. 286 УК РФ; Ж. – по ч. 4 ст. 159 и ч. 1 ст. 286 УК РФ; К. – по ч. 4 ст. 159 и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ; Х. – по ч. 4 ст. 159 УК РФ; Г. – по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

По результатам рассмотрения 20 марта 2018 года в апелляционном порядке данного уголовного дела судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского окружного военного суда приговор гарнизонного военного суда отменила и вынесла новый приговор.

При этом Н. осуждён по ч. 4 ст. 159, ч. 1 ст. 286 и ч. 1 ст. 285 УК РФ, а по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ (по эпизоду сокрытия обстоятельств травмирования Л.), оправдан и в этой части за ним было признано право на реабилитацию.

Кроме того, апелляционным приговором осуждены: Ж. – по ч. 4 ст. 159 и ч. 1 ст. 285 УК РФ; К. – по ч. 4 ст. 159 и ч. 2 ст. 293 УК РФ; Х. и Г. – каждый по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Отменяя приговор, суд апелляционной инстанции указал, в частности, следующее.

В нарушение требований ч. 1 ст. 34 УК РФ и п. 1 ст. 307 УПК РФ в мотивировочной части приговора при описании преступного деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, совершённого осуждёнными в соучастии, не были приведены конкретные противоправные действия каждого из соучастников.

Исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами установлено, что денежные средства, хищение которых вменено в вину осуждённым, причитающиеся для оплаты труда М. с декабря 2009 года по март 2010 года и С. с апреля по июнь 2010 года начислялись в финансовых службах и подлежали выплате в кассах соответственно войсковых частей 00000 и 00000, а в дальнейшем стали перечисляться на счета банковских карт М., С., С., И. и К.

При этом описательно-мотивировочная часть приговора не содержала описания доказанных судом преступных действий осуждённых в каждом из эпизодов мошенничества, входящих в продолжаемое преступление, за которое они осуждены, места, времени и способа их совершения.

В нарушение требований ст. 252 УПК РФ суд в приговоре при описании совершения осуждёнными хищения денежных средств, причитающихся для оплаты труда М., указал больший, по сравнению с предъявленным обвинением, размер похищенных ими средств, чем ухудшил их положение.

При описании преступного деяния, связанного с хищением денежных средств, предназначенных для оплаты труда И. и К., изменив предъявленное Г. обвинение, суд указал в приговоре о совершении ею противоправных действий в указанных эпизодах хищения, которые ей вменены не были, а также, выйдя за рамки исковых требований, взыскал с неё солидарно с другими осуждёнными в пользу Министерства обороны РФ указанные денежные средства, чем ухудшил положение осуждённой.

В описательно-мотивировочной части приговора при описании признанных доказанными преступных действий осуждённых, связанных с хищением денежных средств организованной группой путём обмана, суд указал, что они совершены в крупном размере, а при квалификации их по ч. 4 ст. 159 УК РФ – в особо крупном размере.

Суд действия Н., как начальника НИЦ, 3 июля 2013 года отдавшего заведомо незаконное распоряжение подчинённому ему К. на выполнение спуска на воду судна с привлечением не прошедших специального обучения и проверки знаний и не допущенных установленным порядком к проведению указанных работ, являющихся работами с повышенной опасностью, подчинённого ему работника Л., а также других работников судов и катеров, что повлекло за собой существенное нарушение прав и законных интересов Л. на свободный и безопасный труд и его смерть, то есть тяжкие последствия, а также его действия до 19 сентября 2013 года, препятствующие объективному и всестороннему разбирательству уголовного дела, и связанные с воздействием на своих подчинённых с целью дачи ими ложных показаний, чтобы избежать уголовной ответственности, квалифицировал по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При этом суд, посчитав действия Н. по сокрытию своих противоправных действий составной частью преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, исключил из предъявленного Н. обвинения, как излишне вменённый, состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 285 УК РФ.

Вместе с тем при описании противоправных действий Н., со-вершённых им после получения информации о травмировании Л., в период с 3 июля до 19 сентября 2013 года, суд установил, что в результате их совершения, помимо изложенного, наступили последствия в виде лишения потерпевшей Л. возможности получения единовременной страховой выплаты по потере кормильца, чему юридической оценки не дал.

Кроме того, органами предварительного следствия все вышеуказанные действия Н. по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ квалифицированы не были, и вменены ему как совершение отдельного преступления, предусмотренного
ч. 1 ст. 285 УК РФ, а поэтому изменение судом обвинения в этой части и фактическая юридическая оценка этих действий по ч. 3 ст. 286 УК РФ ухудшило положение осуждённого и нарушило его право на защиту.

При описании преступных действий Н. и Ж., являющихся должностными лицами и не имеющих право на заключение гражданско-правовых договоров, связанных с использованием в НИЦ автотранспорта, принадлежащего З., за счёт выплат последнему денежных средств, причитающихся на оплату труда оформленных на работу на различные должности судов и катеров его самого, его отца – З., а также И., которые заведомо для осуждённых не исполняли свои трудовые обязанности, суд указал, что они повлекли за собой существенные нарушения охраняемых законом интересов государства, выразившиеся в подрыве авторитета власти воинского начальника и его заместителя и причинении Министерству обороны РФ имущественного вреда в виде перечисленных им выплат.

Между тем, усмотрев в действиях Н. и Ж. состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ, суд указал, что превышение ими своих полномочий выразилось только в фиктивном трудоустройстве соответственно З.А.С., З.С.В. и И. в войсковую часть 00000, с целью облегчить себе выполнение текущих служебных задач, с использованием транспортных средств, и тем самым создать перед вышестоящим командованием видимость более успешного руководства подразделением, что повлекло за собой существенное нарушение охраняемых законом интересов государства, выразившихся в причинении Министерству обороны РФ имущественного вреда.

При этом при квалификации действий Н. и Ж., связанных с хищением путём обмана денежных средств, причитающихся для оплаты труда работников судов и катеров войсковой части 00000, которые также заведомо не исполняли свои трудовые обязанности, суд исключил из предъявленного осуждённым обвинения их совершение с использованием своего служебного положения, поскольку они не являлись должностными лицами указанной воинской части.

Необоснованным явилось вменение судом первой инстанции в вину осуждённым хищения принадлежащих Министерству обороны РФ государственных денежных средств, начисленных И. с 15 сентября 2010 года по ноябрь 2013 года, при условии фактического исполнения И. своих трудовых обязанностей.

Указанный вывод в приговоре был сделан без учёта всех исследованных в судебном разбирательстве доказательств и установленных обстоятельств, бесспорно свидетельствующих о фактическом исполнении И. своих трудовых обязанностей.

При таких обстоятельствах вывод суда о причинении Министерству обороны РФ действиями осуждённых материального ущерба в размере перечисленной на счёт И. заработной платы являлся необоснованным, а в указанном эпизоде отсутствовал состав вменённого преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Кроме того, суд удовлетворил требования потерпевших Л. о компенсации каждому из них расходов на представителя по 20 000 рублей при отсутствии в материалах уголовного дела каких-либо документально подтверждённых сведений о фактически понесённых этими потерпевшими расходов на представителя.

Несоответствие выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, повлекло необоснованное оправдание лица в совершённом преступлении.

Органами предварительного следствия Л. обвинялся в хищении чужого имущества в крупном размере путём обмана, выразившемся в том, что он, желая незаконно обогатиться за счёт средств федерального бюджета, заведомо зная, что не имеет права на получение имущественного налогового вычета, предоставил в налоговую инспекцию ФНС России по Всеволожскому району Ленинградской области декларации по налогу на доходы физических лиц (форма 3-НДФЛ) за 2011-2013 годы с заявлениями о предоставлении имущественного налогового вычета, с указаниями в них не соответствующих действительности сведений, скрыв (умолчав) факт приобретения им квартиры за счёт средств федерального бюджета, в результате чего получил налоговый вычет за 2011, 2012 и 2013 годы на общую сумму 258908 рублей в счёт возврата уплаченного им налога на доходы физических лиц за налоговый период 2011-2013 годов, тем самым причинил государству ущерб на указанную сумму, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ.

По приговору Выборгского гарнизонного военного суда от 9 апреля 2018 года Л. по обвинению в совершении данного преступления оправдан на основании п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

Рассмотрев уголовное дело по апелляционному представлению военного прокурора – войсковая часть 77932, судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского окружного военного суда от 4 июня 2018 года оправдательный приговор в отношении Л. отменила, указав следующее.

Согласно пп. 3 и 4 п. 1, п. 5 ст. 220 НК РФ, положениям Федерального закона от 20 августа 2004 года № 117-ФЗ «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих», определению Конституционного Суда Российской Федерации от 24 января 2013 года № 22-О, письмам Минфина России от 26 марта 2012 года № 03-04-08/7-59, о 3 июля 2012 года
№ 03-04-05/3-828 и от 24 января 2014 года № 03-04-07/2503, имущественный налоговый вычет может быть применён участником накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения военнослужащих при приобретении квартиры, жилого дома, комнаты (долей в них) к общей сумме понесённых им расходов, уменьшенной на размер выделенных на эти цели бюджетных средств, то есть только к затраченным военнослужащим дополнительным собственным денежным средствам.

Исследованными в суде доказательствами установлено, что достоверно зная об условиях и порядке получения имущественного налогового вычета, Л., который фактически собственных денежных средств при приобретении жилого помещения путём участия в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих не затратил, 10 июня 2013 года вместе с пакетом соответствующих документов представил в межрайонную ИФНС России по Всеволожскому району Ленинградской области налоговую декларацию по налогу на доходы физических лиц (форма 3-НДФЛ), в которой на странице 008 в п.п.1.11 указал сумму фактически произведённых им расходов на новое строительство или приобретение объекта в размере 2000000 рублей, то есть максимальную сумму денежных средств, предусмотренную п.п. 1 п. 3 ст. 220 НК РФ.

Будучи введёнными в заблуждение, должностные лица ИФНС рас-смотрели обращение Л. и вынесли положительное решение, в результате чего последнему за налоговый период 2011-2013 года были незаконно возвращены денежные средства по имущественному налоговому вы-чету в общей сумме 258908 рублей.

В связи с изложенным вывод гарнизонного военного суда в приговоре о том, что обращение Л. за налоговым вычетом само по себе не свидетельствует об обмане, поскольку совокупность обстоятельств дела говорит о его заблуждении, является необоснованным, так как Л. не только неоднократно подавал декларацию о якобы понесённых им расходах, но и получал соответствующие налоговые вычеты, на которые не имел права.

Не являлись исключающими ответственность Л. и действия должностных лиц налоговой инспекции, проводивших камеральную проверку поданных документов для получения налогового вычета, поскольку они не находятся в причинно-следственной связи с незаконным обращением Л. за выплатой и получением им денежных средств.

При этом ссылки стороны защиты на то, что представленных Л. документов было достаточно для того, чтобы отказать ему в получении налогового вычета, не свидетельствуют о невиновности Л., а всего лишь указывают на допущенные ими недочёты в работе, которые требуют отдельной юридической оценки.

Таким образом, действия Л., не имевшего права на получение налогового вычета, неоднократно обращавшегося в налоговую инспекцию с декларациями по налогу на доходы физических лиц, с указанием в них не соответствующих действительности данных о фактически произведённых им расходах, и незаконно получившего в результате этого из федерального бюджета 258908 рублей, свидетельствовали о наличии у него прямого умысла на обман должностных лиц налогового органа с целью хищения денежных средств.

Непризнание судом смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и назначение наказания без учёта его влияния на условия жизни семьи осуждённого повлекло изменение приговора.

По приговору Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 9 ноября 2017 года Т. осуждён по ч. 1 ст. 338 УК РФ к 4 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

В соответствии с требованиями ч. 3 ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и на условия жизни его семьи.

Судом при назначении наказания, хотя и указано в приговоре на наличие у Т. малолетнего ребёнка, однако, вопреки п. «г» ч.1 ст. 61 УК РФ, это обстоятельство не было признано смягчающим его наказание. Кроме того, судом не учтены влияние назначенного осуждённому наказания на условия жизни его семьи, а также проблемы со здоровьем его супруги.

Судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского окружного военного суда в апелляционном определении от 10 января 2018 года, признав наличие у Т. малолетнего ребёнка смягчающим его наказание обстоятельством, а также с учётом влияния назначенного наказания на условия жизни семьи осуждённого, исходя из фактических обстоятельств и степени общественной опасности совершённых им преступных действий, наличия смягчающего наказание обстоятельства и отсутствия отягчающих обстоятельств, приговор в части назначенного наказания изменила, снизила Т. наказание до 3 лет лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении, изменив в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ категорию совершённого им преступления до средней тяжести.

В соответствии с ч. 1 ст. 109 УПК РФ содержание под стражей при расследовании преступлений не может превышать 2 месяца.

Постановлением судьи Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 29 апреля 2018 года удовлетворено ходатайство следователя и в отношении Р., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 4 ст. 228.1 и ч. 2 ст. 228 УК РФ, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца 29 суток, то есть до 27 июля 2018 года.

Как следует из представленных материалов, уголовное дело в отношении Р. по признакам преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 4
ст. 228.1 и ч. 2 ст. 228 УК РФ, возбуждено 31 мая 2017 года, а 4 июля 2017 года вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого.

Срок следствия по данному делу продлён до 27 июля 2018 года.

В порядке ст. 91 и 92 УПК РФ Романенко задержан 28 апреля 2018 года.

Таким образом, определение судьёй срока содержания под стражей Р. при избрании ему данной меры пресечения свыше указанного срока является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Рассмотрев материалы производства в апелляционном порядке по представлению военного прокурора, Ленинградский окружной военный суд в апелляционном постановлении от 17 мая 2018 года постановление судьи гарнизонного военного суда в части времени содержания под стражей Романенко изменила, установив срок под стражей обвиняемого до 27 июня 2018 года включительно.

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!