Государство как субъект власти.
ЧАСТЬ 1. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВО.
Государственная власть и средства её осуществления.
Итак, что такое власть? Общепризнанным является определение власти как возможности и способности осуществлять свою волю, оказывая определяющее воздействие на деятельность и поведение людей с помощью каких-либо средств. Из данного определения следует, что власть состоит, как минимум, из трёх элементов: субъекта власти (того, кто осуществляет свою волю, оказывая определяющее воздействие на деятельность и поведение людей), объекта власти (совокупность людей, выделенная по какому-либо признаку, чья деятельность и поведение определяются субъектом власти) и взаимосвязи субъекта с объектом (средство воздействия субъекта на объект). В зависимости от содержания этих элементов, власть может быть экономической, политической, государственной, семейной или иной. Отсюда следует, что для того, чтобы определить, что представляет собой государственная власть, нужно выяснить, что представляют собой её элементы.
Очевидно, что субъектом государственной власти выступает государство. Объектом - всё население, проживающее на его территории (государственная власть может, конечно, распространяться и на людей, проживающих за пределами территории соответствующего государства, и наоборот, не распространяться на определённых лиц, проживающих на его территории, но эти исключения, как правило, не затрагивают характера государственной власти, поэтому, при даче общего определения, ими можно пренебречь). Что касается средств воздействия субъекта на объект (средств государственной власти), то их определение менее очевидно, поэтому следует остановиться на нём более подробно. Большинство исследователей данного вопроса считает. Что средством государственной власти является система общеобязательных велений (юридических законов). Так Ф.Н. Раянов пишет, что «отличительной чертой государственной власти... является то, что она и только она может применять и, как правило, применяет юридические законы (систему общеобязательных велений) в качестве средства воздействия на поведение людей». В то же время он добавляет, что «государственная власть... может использовать различные средства воздействия на поведение людей». Давайте рассмотрим этот тезис. Является ли система общеобязательных велений универсальным для всех государств и присущим лишь государствам средством воздействия на поведение людей? Это правило применимо к большинству современных государств, но следует ли из этого, что его можно распространить на государство вообще, то есть на все государства, которые существовали, существуют и будут существовать в будущем. История даёт нам много примеров того, как государство с лёгкостью отказывается от им же установленных законов и начинает воздействовать на людей чисто силовыми методами (террор, запугивание и т.д.). Тут можно вспомнить и Варфоломеевскую ночь во Франции, и черносотенный террор в России, и события октября 1993 г., и многое другое. Отсюда следует, что систему общеобязательных велений, как средство государственной власти, можно рассматривать лишь в конкретно исторических рамках, но отнюдь не как основное универсальное средство. Говоря о системе общеобязательных велений, следует также коснуться вопроса, что представляет собой эта система. Если рассматривать ее, как совокупность юридических документов (листов бумаги с текстом), то очевидно, что она не коим образом не может определять действия и поведение людей. Не текст этих документов определяет поведение людей, а стоящая за ним сила государственного принуждения и государственного авторитета. А что такое авторитет? Это - «общепризнанное значение, влияние, которым пользуется какое-либо лицо ... или организация в силу определенных качеств, заслуг»[1]. Для государства такими качествами являются его сила, обеспечивающая неотвратимость ответственности за нарушение установленных государством законов, а также соответствие его общеобязательных велений интересам государствообразующей части населения, но это уже вопрос о сущности государства как субъекта власти, и к нему я вернусь ниже. Пока же остановимся на том, что основным средством государственной власти является не система общеобязательных велений, а стоящая за ней сила государственного принуждения, или, иначе говоря, сила государственного принуждения, облаченная в форму общеобязательных для населения соответствующего государства юридических законов.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Если же рассматривать систему общеобязательных велений как установившуюся на территории государства систему отношений между индивидами и социальными группами, которая лишь подтверждена государством, возникает вопрос: если установившаяся система отношений подтверждена государством, то обеспечивается ли она силой государственного принуждения, то есть силой государства удерживается в определенном состоянии, или государственные веления (юридические законы) лишь констатируют наличие определенных отношений и изменяются сразу за изменением последних? Если правильно первое, то мы опять выходим на силу государственного принуждения, которая обеспечивает соблюдение установившихся в обществе отношений. Если же правильно второе, мы приходим к тому, что государство является лишь формой существования какой-то независимой от государства силы, устанавливающей общественные отношения, которым государство безоговорочно следует, то есть опять выходим на вопрос о сущности государства как субъекта власти. Но оставим пока этот вопрос и попробуем разобраться в том является ли система общеобязательных велений, подтвержденная силой принуждения, средством власти присущем лишь государству. Если мы обратимся к истории, то увидим, что это отнюдь не так. Так в средние века систему общеобязательных велений, обеспеченную принуждением, использовали в качестве средства власти все монашеские ордена, как рыцарские так и нищенствующие. В новое время такими системами обладают политические партии авангардного типа, а также различные преступно-мафиозные группы. Мне, конечно, возразят, что объектом власти этих организаций является лишь ограниченный круг лиц. В большинстве случаев это так, однако численность некоторых таких организаций многократно превышает численность населения иных государств, а сила их власти на порядок выше, чем сила власти государства. С другой стороны, эти негосударственные системы общеобязательных велений в ряде случаев успешно конкурируют с государственными законами и даже превосходят их, а силы, обеспечивающие соблюдение этих систем, нередко образуют собственные государства. Тут можно вспомнить и орден госпитальеров святого Иоанна, и Тевтонский орден, и иезуитское государство Парагвай, и многое другое. Таким образом, система общеобязательных велений отнюдь не является исключительным признаком государственной власти, а в той или иной степени свойственна власти любых общественных формирований. Речь может идти лишь о разнице между силами принуждения, обеспечивающими соблюдение тех или иных систем общеобязательных велений. Здесь, однако, следует учесть, что если сила принуждения, которой обладают общественные формирования, превосходит силу государственного принуждения, то государство или прекращает свое существование, или становиться формой существования этих сил. Таким образом, необходимым условием существования любого государства является превосходство его силы принуждения над совокупностью сил принуждения общественных формирований существующих в этом государстве.
|
|
|
Исходя из вышеизложенного, мы можем определить государственную власть как возможность и способность государства осуществлять свою волю, оказывая определяющее воздействие на деятельность и поведение людей, проживающих на его территории при помощи принуждения, как правило, облаченного в форму общеобязательных велений (юридических законов) и превосходящего по силе принуждение всех других имеющихся на территории этого государства общественных формирований. Однако такое определение не раскрывает сущности государственной власти, так как не расшифровывает, кем формируется и чьи интересы представляет государственная воля. А поскольку без выяснения этого обстоятельства данное определение является пустым нагромождением слов, а также поскольку именно вопрос о том, что представляет собой государство в качестве субъекта власти лежит в основе любой государственнической теории (концепции), нам необходимо, прежде чем идти дальше, разобраться в нем.
Государство как субъект власти.
Итак, что же представляет собой государство? На первый взгляд это вопрос сложный и неоднозначный. В.И. Ленин писал, что «едва ли найдётся другой вопрос, столь запутанный умышленно или неумышленно представителями буржуазной науки, философии, юриспруденции, политической экономии и публицистики, как вопрос о государстве»[2]. Действительно, если рассматривать этот вопрос со стороны внешних признаков государства, таких как государственное устройство, политический режим, механизм государства и т.п., то запутаться немудрено. А ведь именно так поступает большинство современных исследователей. Так Л.И. Спиридонов пишет, что «государство есть политико-территориальная организация общества, основанного на обменных связях людей, которая характеризуется публичной властью, призванной решать общие дела и осуществляющей свою деятельность на собираемые с населения налоги»[3]. А Ф.М. Раянов трактует государство как организацию политической власти определённого общества и поясняет, что важнейшим социальным назначением государства является регулирование различных общественных интересов, их стабилизация и что это своё назначение государство реализует с помощью государственной власти, которая опирается на возможность публичного принуждения с применением специальных юридических средств. Затем Ф.М. Раянов указывает основные отличительные признаки государства среди других организаций и институтов общества. К ним он относит наличие государственной территории, наличие публичной власти, содержащейся на налоги с населения и отделённой от гражданского общества, наличие специального аппарата принуждения, способность облекать свои веления в общеобязательную форму и обладание суверенитетом.[4] Оба эти определения верны, но они определяют лишь внешние признаки государства, его форму и совершенно не раскрывают сущность государства, не отвечают на вопрос, что представляет собой государство в качестве субъекта власти. Ф.М. Раянов пишет, что назначение государства состоит в регулировании различных общественных интересов и их стабилизации. Но регулирование интересов различных общественных групп предполагает ущемление интересов одних из этих групп в целях удовлетворения интересов других групп, а то, интересам каких общественных групп отдаётся предпочтение, остаётся за пределами его определения. Если же под регулированием он понимает удовлетворение интересов всех общественных групп, то это невозможно, так как они пересекаются и взаимно исключают друг друга. Что касается термина «стабилизация», то он вообще не несёт информативного содержания. Под стабилизацией можно понимать всё что угодно, например, стабильное угнетение рабовладельцами принадлежащих им рабов без всяких там потрясений или восстаний. Что же касается выделения специфических признаков государства, то его можно продолжать и конкретизировать сколько угодно, а сущность государства всё равно останется в стороне. Так из наличия специального аппарата принуждения можно выделить прокуратуру, а из прокуратуры - отдел по надзору за соблюдением законности в исправительно-трудовых учреждениях, детально разработать и описать систему его деятельности, выявить её недостатки и сделать предложения по повышению эффективности его работы, но сущность государства из этого понята не будет. К. Маркс писал, что «правовые отношения так же точно, как и формы государства, не могут быть поняты ни из себя самих, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель... называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии».[5]
То есть, можно до основания разобрать и проанализировать механизмы действия отдельных государственных институтов, детально описать их составные части и способы взаимодействия, то есть досконально изучить форму государства, но его сущность (содержание) в данном случае останется за пределами исследования. А ведь именно «содержание представляет собой ведущую, определяющую сторону объекта, которая модифицируется, изменяется в зависимости от изменения содержания и конкретных условий его существования»[6] или как говорил И.В. Сталин «всё зависит от того, какое содержание будет влито в эту форму».[7]
Таким образом, государственное устройство, государственный механизм, политический режим и т.д. есть всего лишь элементы формы такого объекта как государство. А в чём же состоит его содержание? Классики марксизма-ленинизма неоднократно указывали, что по своей сути государство есть машина для поддержания господства одного класса над другим.[8] Форма этой машины может быть различна. Уже в рабовладельческом государстве мы видим и монархию, и аристократическую республику, и даже демократическую республику. Но разве положение и соотношение рабов и рабовладельцев в них существенно отличалось? Нет, оно было практически одинаковым, следовательно, форма государства не оказывает определяющего воздействия на положение классов (социальных групп), то есть на сущность государства. С другой стороны, мы имеем, если и не тождественные, то достаточно близкие формы государства в рабовладельческий, феодальный и капиталистический периоды (Афинская демократия в древней Греции, Боярская республика в Новгороде, современные государства Западной Европы), но сколь существенно различается в них положение эксплуататорского и эксплуатируемого классов. Из этого следует, что сущность государства, а следовательно, и государственной власти, определяет именно то, какой класс в конкретном государстве обладает политической властью и формирует государственную волю.
Касаясь этого, заодно определимся, что представляет собой демократия. Этот термин состоит из двух частей: демос (народ) и кратос (власть). Таким образом, демократия (народовластие) - это всегда власть. Кого и над кем? Ответ на этот вопрос лишь на первый взгляд кажется простым. Если допустить, что подразумевается господство всего народа, то неясно над кем. Власть всех сразу означает отсутствие власти, а значит и демократии. Следовательно, демократию можно рассматривать лишь как власть, опирающуюся на более-менее значительную часть общества, но всё-таки его часть. Демократия, таким образом, есть лишь противоположность автократии, но не более того. Вопрос в мере. Чем шире социальная основа власти, тем демократичней политический строй. Основоположники марксизма с полным основанием рассматривали демократию не абстрактно, не как власть не существующей в действительности однородной совокупности индивидов, а как власть именно того класса, кому принадлежит господство в экономике. Тут следует вспомнить и то, откуда пошло слово «демократия». В древней Греции под демосом (народом) понимались лишь свободные граждане, следовательно, демократия означала власть свободных граждан над принадлежащими им рабами. Понятие народа с тех пор несколько изменилось, но сущность демократии осталась та же. Свидетельством этого может служить и требование Демсоюза отменить выборы президента, так как наши граждане ещё не доросли до демократии, то есть не приобрели права называться демосом (народом), и возгласы «Россия, ты сошла с ума», когда большинство избирателей отказало в поддержке «демократическим» партиям. Здесь имеет место всё то же противопоставление демоса, имеющего право решать государственные вопросы, и прочих плебейских масс, не имеющих права голоса.
В последнее время, правда, ряд общественных деятелей, юристов, экономистов, и социологов пытается пересмотреть или вообще отбросить этот фундаментальный постулат марксистко-ленинской теории государства. Так Ф.М. Раянов пишет, что в «условиях исторического кризиса идеи социалистического общества в марксистко-ленинском понимании в коренном переосмыслении нуждается и марксистко-ленинское учение о государстве и праве», что «без преодоления марксистко-ленинской однобокости в учении о государстве и праве, без обращения к мировому опыту государственно-правового строительства выйти на рельсы правового государства просто невозможно».[9] А А.С. Ципко вообще обвиняет Маркса, что он «не сводил концы с концами»,[10] что «противоречие между материалистическими, трансцендентальными компонентами... пронизывает все без исключения стороны его учения».[11] Далее А.С. Ципко пишет, что учение Маркса ... даже нельзя назвать научной гипотезой. В его основе лежит посылка, которая ничем не подкреплена... Здесь всё построено на вере»[12].
В произведениях таких ниспровергателей и реформаторов марксизма бросается в глаза то, что они отметают или реформируют глубочайшие научные доктрины одной лишь общей фразой, не углубляясь в исследование предмета. Но ведь без этого нельзя. Чтобы опровергнуть простого счетовода, необходимо, как минимум, владеть арифметическими действиями, уметь проделывать соответствующую работу, понимать её изнутри. Затем необходимо произвести вычисления и сопоставить их с опровергаемыми вычислениями, чтобы наглядно показать ошибку. Почему же к марксизму относятся по другому? Вознамерился его опровергнуть - пожалуйста. Но проделай соответствующую работу: проштудируй Гегеля и классиков английской политэкономии, перейди от них к «Капиталу» и теории о государстве и праве и, главное, убедительно докажи неверность исходных данных марксизма или его логических умозаключений, и покажи всё это наглядно, одновременно с доводами Маркса - Ленина. Получится - в выигрыше будет всё человечество, которое прославит такого автора за избавление от «пагубного марксистко-ленинского наваждения». Не получится - человечество опять не проиграет, а лишь укрепится в раз найденной истине. А опровержение глубочайших научных доктрин одной общей фразой напоминает опровержение античной философии сожжением Александрийской библиотеки. Однако, оставим этот вопрос на совести подобных авторов. Если они имеют право писать всё, что им вздумается, без обоснования своего мнения и проведения соответствующих исследований, то читатель имеет право не верить тому, что пишут такие псевдоучёные.
Но, читая такие опусы, всё-таки задаёшься вопросом - раз в них нет какого-либо движения научной мысли и реального опровержения марксистко-ленинской теории, то чем вызван весь этот парад ниспровергателей и очернителей марксизма? Думая над этим, приходишь к мысли, что пишут подобные опровержения те, кто ещё недавно называли себя марксистами и преследовали всякое инакомыслие, получая за это чины, премии и учёные степени. Сейчас же, когда марксизм не вызывает восторга у новых властителей, стало выгодно очернять Маркса и Ленина, теперь это приносит прибыль, чины и звания. Но по тому, как иные деятели критикуют марксизм, ясно, что даже в азах его они не разобрались. Никакой наукой в их произведениях даже не пахнет. Здесь присутствует лишь банальная корысть, ради которой они удовлетворяют желания новых заказчиков, люто ненавидящих рабочий класс, стремящихся низвести его до положения орудия труда, лишить его права думать и говорить, и нуждающихся в «научном» обосновании своих преступных стремлений. Но хватит об этом. Вернёмся к сущности государства.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 504; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!