Завершение процесса антропогинеза и возникновение человека современного вида.
Эволюция семейства гоминид на протяжении раннего и среднего плейстоцена создала благоприятные предпосылки для достижения последней ступени этой эволюции — возникновения человека современного вида. Уже древний представитель рода Homo — неандертальский человек имел все необходимые для интенсивной трудовой деятельности органы. Но наличие у него примитивных признаков суживало его возможности. Поэтому коллектив неандертальцев имел малые потенциальные возможности в развитии общественных форм жизни. Теория факторов появления человека современного вида исходит из преимуществ современного человека перед неандертальским как существа социального. По мнению Я.Я. Рогинского, интенсивное развитие передних отделов мозга у современного человека в сравнении с неандертальцем как раз и проистекает вследствие того, что обусловленные им социальные качества приобрели огромную роль в эпоху резкого подъема производства и складывания начальных форм родовой организации, какой была эпоха позднего палеолита. Возможно, что перестройка черепной коробки оказала какое-то влияние и на перестройку лицевого скелета. Время появления человека современного вида падает на вторую половину позднего плейстоцена и совпадает с началом позднего палеолита. С одной стороны, предполагается, что различные расы современного человека произошли от разных рас неандертальцев, и таким образом весь Старый Свет можно назвать прародиной Homo sapiens. Согласно гипотезе полицентризма и сформулированной Францем Вайденрайхом, европеоидная раса сформировалась на базе европейских неандертальцев, негроидная — на базе южных, преимущественно африканских, форм неандертальского типа, монголоидная происходит от потомков синантропа. Другая гипотеза моноцентрической и сформулированная. Я.Я. Рогинским, исходит из отсутствия ощутимых морфологических аналогий между современными расами и расами неандертальцев. Тип современного человека сложился в центре ойкумены, по-видимому, в Передней Азии и Средиземноморье, вследствие интенсивного смешения различных представителей неандертальского типа, проходившего в центре ойкумены сильнее, чем в ее окрестностях. Специфические морфологические особенности ранних позднепалеолитических форм Homo sapiens получают убедительное объяснение с точки зрения обеих гипотез и не помогают сделать выбор между ними. Так, сильное выступание носа сближает верхнепалеолитических людей Западной и Восточной Европы с современными представителями европеоидной расы; широкий нос, выступание лица вперед в одинаковой степени характерны как для древних, так и для современных представителей негроидной расы; наконец, уплощенность лица, столь характерная для современных монголоидов, может быть отмечена и на позднепалеолитических черепах с территории Китая. С другой стороны, для всех верхнепалеолитических черепов характерен комплекс признаков, сближающих их между собой и позволяющих утверждать, что типологическая неоднородность позднепалеолитического человечества была меньше, чем современного,— явный аргумент в пользу моноцентрической гипотезы. К числу этих признаков относятся широкое низкое лицо, низкие орбиты, удлиненная форма черепной коробки. Все они придают позднепалеолитическим черепам своеобразный морфологический облик, отмечаемый обычно в антропологической литературе как пример «дисгармонического» соотношения между размерами лицевого скелета и черепной коробки. Возможно, оно отражает неполную завершенность процесса формирования морфологического типа современного человека на ранних этапах его истории.
|
|
|
|
|
|
Возникновение общинно родового строя.
Возросшая техническая вооруженность человека в его борьбе с природой сделала возможным существование относительно постоянных хозяйственных коллективов. Но в то же время она требовала эффективного использования, преемственности и дальнейшего совершенствования усложнившихся орудий и навыков труда. Праобщине с ее сравнительно аморфной неустойчивой структурой эта задача была не под силу. Поэтому праобщина должна была уступить место более прочной форме общественной организации. О недавнего времени отеч. исследователи и др. зарубежные ученые видели в ней уже открытый Морагном материнский род. Во-первых, при очень низком уровне развития того общества, единственной основой для упрочения социальных связей было осознание общности интересов в форме родства. Во-вторых, наиболее стабильной частью тогдашних коллективов были женщины, игравшие исключительную роль в заботе о потомстве и ведении домашнего хозяйства. В-третьих, при нестабильности гаремных семей однолинейное родство должно было строится по материнской женской линии. упорядоченной формой организации общества, которая в конце концов сменила праобщину, вероятно, считался коллектив сородичей, связанный общим происхождением по материнской линии, т. е. материнский род. Другие общества жили кто материнско-родовым, а кто отцовско-родовым строем. Э. Тайлор говорит, что этнологии известно множество фактов перехода от материнского счета родства к отцовскому и почти ни одного обратного перехода. Это также постепенное обнаружение во все новых и новых отцовско-родовых обществах остатков материнско-родового строя, позволяющее полагать, что в дальнейшем такие остатки будут найдены и у многих из тех племен, у которых они в настоящее время не зафиксированы. Это, наконец, новейшие свидетельства приматологии о матрифокальности уже в стадах высших обезьян, из чего следует, что представления о материнском родстве должны были намного опережать представления о родстве отцовском. Возникновение на стадии перехода к верхнему палеолиту общинно-родового строя косвенно подтверждается некоторыми археологическими данными. Некоторые из этих жилищ обиталища материнских родовых коллективов, в частности так называемые длинные дома ирокезов. позднепалеолитические фигурки говорят об особом месте женщины в жизни и мировоззрении общества и, возможно, действительно указывают на зарождение материнско-родового культа. Другим важнейшим признаком рода был обычай экзогамии. По мнению Мак-Леннана, истоки экзогамии лежали в обычаях «воинственных дикарей», убивавших бесполезных на войне девочек, а поэтому вынужденных искать себе жен на стороне. Дарвин объяснял происхождение экзогамии взаимным отвращением к половому общению, которое должно было возникнуть у близких, повседневно общавшихся между собой родственников. Б.Ф. Поршневговорил что экзогамия происходила выведением ее из такого якобы свойственного праобщине порядка, при котором более подвижные охотники-мужчины постоянно отрывались от женщин и встречались с женщинами других праобщин, в свою очередь отстававшими от своих мужчин. Э. Дюркгейма, искавшего истоки экзогамии в боязни перед человеческой кровью вообще и дефлорационной и менструальной кровью женщин из своего рода в особенности. Морган, связывавший возникновение экзогамных запретов со стремлением избежать биологически вредных последствий кровосмешения. С.А. Токарев и Золотарев связали возникновение экзогамии со стремлением мустьерских праобщин преодолеть свою первоначальную замкнутость и установить хозяйственные контакты с соседними праобщинами. Ю.И. Семенов объясняет возникновение экзогамии необходимостью упорядочения хозяйственной жизни внутри первобытных коллективов. Он исходят из того, что нерегулируемые половые отношения должны были сопровождаться непрерывными столкновениями на почве ревности и тем самым расшатывали праобщину как хозяйственную и общественную ячейку. Путь устранения создавшихся противоречий вел к постепенному возникновению дуальной* организации — сочетания только двух экзогамных групп в одно постоянное взаимобрачное объединение, зародыш эндогамного* племени. Ко времени первых этнологических описаний общественного строя наиболее отставших в своем развитии племен ни одно из них уже не сохраняло дуальной организации в ее первоначальном виде, т. е. не состояло только из двух групп. С ростом народонаселения последние поделились на несколько новообразований. Однако дочерние группы не порвали связи между собой и продолжали составлять две особые половины племени, названные Морганом фратриями. Широкое распространение дуального деления свидетельствует о глубокой древности и универсальности дуальной организации. Проблема возникновения экзогамии остается открытой. Одна из причин этого состоит в том, что при ее решении за отсутствием прямых этнологических сведений приходится обращаться к косвенным данным, к анализу пережитков, а подчас даже ограничиваться чисто логическими доводами.
|
|
|
|
|
|
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 289; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!