Требовать можно тогда, когда научили
Евгений Ямбург о школьном образовании, о свободе, о России, о будущем
С нашим гостем беседовать можно бесконечно на бесконечное количество тем. Кажется, он всё про жизнь знает и всё про нее понял… Евгений Ямбург - директор общеобразовательной школы №109 г. Москвы, заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, академик РАО, лауреат премии Правительства РФ в области образования - сегодняшний собеседник журнала.
Материал опубликован в журнале №102 от 26.03.2018.
«Держи ум свой во аде, но не отчаивайся»
| ЯМБУРГ Евгений Александрович – директор общеобразовательной школы №109 г. Москвы. Заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, академик РАО, лауреат премии Правительства РФ в области образования. Награжден значком «Отличник народного просвещения» (1981), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени (1997), медалью «В память 850-летия Москвы» (1997). |
Вот говорят: «Человек большого ума». И с нашим гостем беседовать можно бесконечно на бесконечное количество тем. Кажется, он всё про жизнь знает и всё про нее понял, и поразительной глубины цитата, что вынесена в заголовок, – квинтэссенция этого знания и понимания.
А еще говорят: «Человек большого сердца»… Ну, казалось бы, за более чем сорокалетний педагогический опыт он всякое повидал, и, как искушенно-умудренного доктора, его уже ничем не пронять-не удивить. Но вот рассказывает о новом для России образовательном проекте по обучению тяжелобольных детей, о девочке-подростке, которая практически чудом была вырвана из лап смертельной болезни и теперь учится профессии, о которой мечтала с детства… Рассказывает, а ты ненароком замечаешь, что у него – знаменитого, заслуженного директора школы, убеленного сединами мужчины – в глазах стоят слезы. И теперь уже ты не только радуешься этой истории о чуде спасенной жизни, но и втайне удивляешься чуду неравнодушного сердца, не охлажденного ни педстажем, ни профессиональными регалиями, ни общественной популярностью.
|
|
|
Сегодня у нас в гостях Евгений ЯМБУРГ. Человек большого ума. И человек большого сердца.
О колесе, «цифре» и уроках при свечах…
– Евгений Александрович, позвольте для начала задать общий вопрос, чтобы несколько оглядеться и понять, в каких координатах и перед какими вызовами сейчас оказалась система образования, и не только российская, в принципе… Уже все обратили внимание на нынешний вал публикаций, докладов, прогнозов, в которых говорится об «образе будущего». Несмотря на разные вариации, есть один общий посыл, который эти прогнозы – в частности, по сфере образования – объединяет: «ближайшее двадцатилетие будет эпохой самых радикальных перемен в образовании – возможно, с момента, когда начали создаваться национальные образовательные системы». (Это цитата из одного международного доклада, составленного на основе мнений ведущих педагогов и новаторов образования, представителей самых разных стран.) Причиной же «самых радикальных перемен в образовании» станет очередная глобальная смена технологического уклада, называемая «цифровой революцией», которая, как утверждают эксперты, уже началась, и темпы её будут лишь нарастать. Итак, мир – а значит, и вся система образования – накануне сколь неопределенных, столь и неизбежных колоссальных изменений…
|
|
|
Вы согласны с такими временными прогнозами? Не станет ли для школы столкновение с очередными радикальными переменами шокирующим?
– К радикальным прогнозам я отношусь очень осторожно. По одной очень простой причине: в образовании ничто не делается быстро и тем более суперреволюционно. Здесь, как два плеча коромысла, должно быть сочетание традиций и новаторства. Понятно, что приходят новые цифровые технологии, и они, конечно, многое изменят в жизни. Да и меняют уже сейчас, в том числе в школах, которые их внедряют. Но я не вижу причин ударяться в панику, напротив, вы бы видели, с каким интересом дети занимаются тем же 3D-моделированием или робототехникой. Все это совершенно замечательно! Только надо помнить одну простую вещь – есть некие ценностные подходы, и они гораздо важнее, чем технологические. Вот что надо понять. Ибо все те новые технологии, о которых мы сейчас говорим, – это всего-навсего очень удобные инструменты, однако не нужно путать инструменты и глубинные ценности и смыслы образования. Приведу один пример. Год двухсотлетия М. Лермонтова, идет конкурс «Учитель года». Перед жюри выступает конкурсантка: работает интерактивная доска, мелькают слайды презентации. А в перерыве после голосования она подходит ко мне и говорит: «Евгений Александрович, я поняла по вашему лицу, что вам не понравилось мое выступление». Отвечаю, что голосовал не один я, а целая комиссия, но если интересует мое личное мнение, то для увиденного урока придумал бы такой девиз: «Ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и доска с доскою говорит…». Как бы сделал урок я: зажег свечу, и мы с детьми почитали бы стихи…
|
|
|
«Первое, что надо, – снять розовые очки, трезво смотреть на то, что происходит вокруг. А с другой стороны, это не повод вбить крюк и намылить веревку, посыпая голову пеплом. Вот тогда будем двигаться вперед».
|
|
|
Глубоко убежден, что впереди информационных технологий всегда идут технологии педагогические. Да, в миллионный раз критикуют традиционную форму проведения урока, говорят, что она устарела, что нужна проектная деятельность. Конечно, нужна – я никого не зову в пещеры. Но, понимаете, в чем дело?.. Колесу много тысяч лет, но оно остается круглым и крутится так же, как тысячи лет назад. И то же самое с уроком – его педагогическая суть, основа должна таковой оставаться при любом техническом прогрессе. Скажу более: если у учителя нет общей культуры, то все замечательные технологические «припампасы» – это, простите, как бантик для коровы… окажутся столь же экзотическим, но бессмысленным придатком.
«Боюсь, что лет через десять-пятнадцать самым востребованным специалистом в массовой школе станет дефектолог. Но пока мы пытаемся отгородиться от такого рода тем, пытаемся сделать вид, что ничего не происходит».
Конечно, изменения уже идут, да они никогда и не прекращались, менялась только их интенсивность. Но меня гораздо больше волнует другая сторона сегодняшних изменений – ценностная и смысловая. То есть – во имя чего, зачем мы учим, что хотим получить в итоге? То, что называется целеполаганием образования. И это уже вопросы ценностей и смыслов не только образования, но шире – культуры.
– Это действительно фундаментальные вопросы. Ответы на них нащупываются?
– Скажу, что идет серьезная внутренняя работа. У меня недавно вышла книга… Очень жесткая, под заглавием «Беспощадный учитель: педагогика нон-фикшн» (выпущенный в свет в начале осени 2017-го первый тираж разошелся почти моментально, сейчас готовится дополнительный. – Прим. ред.). Что значит педагогика «нон-фикшн»? Это означает, что надо уметь прямо, не боясь смотреть на реальные проблемы, отвечать, не прячась за мифы, на любые вопросы. Кстати говоря, что «цифра всех спасет» – это тоже один из мифов, только современных. А есть и очень устоявшиеся, едва ли не вечные. В качестве примера процитирую одного автора, чье высказывание привожу и в книге: «Наша земля приходит в упадок, взяточничество и коррупция процветают, дети перестают слушаться родителей, каждый хочет написать книгу, и конец света уже близок». Как будто наш современник посетовал, правда? А между тем, это папирус Присса, написанный в первой половине III тысячелетия до нашей эры! И ничего, как видим, человечество живо до сих пор.
«Те образовательные реформы, которые у нас произошли, – это было реформирование образования как системы, как некоей машины… Однако по-настоящему реформа начинается только сейчас. И связана она с переквалификацией учителя, с овладением им новыми компетенциями».
Так что порой мы, люди, склонны паниковать: ужас, ужас, все пропало!..
Был такой замечательный православный святой – Силуан, который много чего умного и глубокого сказал. В том числе: «Держи ум свой во аде, но не отчаивайся».
Вот это и требуется. Поэтому первое, что надо, – снять розовые очки, трезво смотреть на то, что происходит вокруг. А с другой стороны, это не повод вбить крюк и намылить веревку, посыпая голову пеплом. Вот тогда будем двигаться вперед.
«Я везде пишу и говорю: нельзя с учителя требовать того, чему его никто и никогда не учил. Требовать можно тогда, когда научили. А это значит, что необходим серьезный пересмотр содержания педагогического образования и системы повышения квалификации».
Время гениев и… парадоксов
– Не так давно известный писатель, журналист Дмитрий Быков в своем выступлении в Совете Федерации сделал очень любопытное заявление: «Я никогда не видел такого резкого и ничем не объясненного роста интеллекта и творческих способностей, как в поколении нынешних пятнадцати-двадцатилетних». И далее пояснил: они всё схватывают на лету, обладают феноменальной эмпатией и широчайшим спектром интересов, в них отсутствует стадность, и при этом показывают наивысшие результаты и способность к концентрации в условиях форс-мажоров и авралов. «Надо думать теперь, что с этим гениальным поколением делать», – обратился писатель с трибуны. Иначе весь этот потенциал может быть просто распылен, не реализован… Евгений Александрович, через вас прошло уже не одно поколение школьников. Действительно ли, что коэффициент гениальности, если можно так выразиться, у молодого поколения заметно выше обычного?
– С Дмитрием Быковым я дружу и очень его уважаю: не только за то, что он замечательный писатель, поэт, публицист, литературовед, но и за то, что он преподает в школе. Тем не менее я с ним согласен ровно наполовину, потому что есть другая сторона… Да, он абсолютно прав, имея дело в очень хорошем элитном лицее с той категорией молодых людей, которые действительно соответствуют описанным им характеристикам. К слову, замечу: мне эти публично высказанные позитивные наблюдения очень симпатичны на фоне того безумного букета передач и новостей, которые, скорее, внушают аудитории обратное. Я понимаю, ради рейтингов, ради некой телевизионной драматургии им нужна клубничка. Но если без конца демонстрировать, а по сути, популяризовать низость и агрессию, то чего потом удивляться растущему в обществе уровню нетерпимости и неуважения?
Прав Д. Быков и в том, что требуются новые способы, новые подходы к современным школьникам – с учетом той их особенности, что они не хотят быть просто пассивными потребителями информации… причем это не только уроков касается… Какие это могут быть способы? Приведу маленький пример. В нашей школе 19 октября – это дата основания Царскосельского лицея – проводится ежегодный День лицеиста. С традиционными конкурсами, викторинами. Но что мы еще сделали?.. Поставили на первом этаже гримерные столы. Тут наши старшеклассники и старшеклассницы с помощью грима преображаются – весь процесс, кстати, снимают ребята из школьной видеостудии – и далее, в образе Александра Пушкина и Натальи Гончаровой, прогуливаются по школе, читают наизусть и предлагают встреченным однокашникам и учителям тоже продекламировать что-нибудь пушкинское… Получается замечательный современный пушкинский квест, увлекательный поэтический флешмоб. А одновременно – хороший стимул для ребят и взрослых открыть накануне томик А. Пушкина: никто ведь не хочет оказаться в неловком положении, встретившись в школьном коридоре с самим Александром Сергеевичем! Пусть и ненастоящим.
– И все-таки вы согласны с Д. Быковым только наполовину…
– Да, объясню теперь, в чем согласиться не могу. Но для начала скажу, что вообще поэты и писатели часто идут впереди нас, ученых. Мы-то сначала разрезаем действительность, чтоб проанализировать, а потом что-то склеить из понятого. А метафора, коей владеют литераторы, это не просто словесный изыск – это гештальт, интуитивное прозрение целостности. И поэтому я, безусловно, доверяю поэтической интуиции Дмитрия Львовича. Но при этом не могу не вспомнить и другого московского андеграундного поэта Всеволода Емелина. У него есть «Песня о рабочем районе», я процитирую: «От этих подростков, бледных и тощих, еще содрогнется Манежная площадь, от ихнего скотства в эфире непозднем слюной захлебнется корректнейший Познер…». Представьте, это было написано за несколько лет до событий на Манежной площади, когда там бесновались болельщики, и за двенадцать лет до событий в Бирюлево! И невнимание к этим детям и подросткам, которых намного больше, чем одаренных юных гениев, – огромная педагогическая проблема. Поэтому, восхищаясь талантами одних, надо видеть и понимать тяжелейшие сложности других.
«Понятие «провинция» я воспринимаю как категорию интеллектуальную, а не территориальную. Так вот, с этой позиции: есть «провинциальные» школы в Москве, и в то же время в российской глубинке, совсем не в столичных условиях, я вижу школы с потрясающими педагогическими прорывами».
– Действительно, сегодня очень многие учителя с тревогой говорят о том, что с каждым годом школьный контингент все сложнее, все труднее с ребятами работать.
– Дело в том, что мы стоим перед очень серьезной проблемой, и связана она с резким падением физического и психического здоровья детей. Говорю об этом, поскольку я и мои коллеги работаем фактически на стыке медицины и педагогики. По большому счету, речь идет о цивилизационном парадоксе, в который попало человеческое общество: чем выше уровень медицины, чем более она преодолевает барьеры естественного отбора, тем хуже становится состояние здоровья каждого последующего поколения. Вот такая диалектика. И если еще сотню лет назад для традиционной семьи типичной была ситуация высокой детской смертности, когда выживали лишь самые крепкие и здоровые, то сегодня мы вытягиваем даже пятисотграммовых недоношенных младенцев. Это уже европейский медицинский стандарт. А на очереди – четырестапятидесятиграммовые. И правильно, что спасаем: мы же не фашисты, не изверги! Однако одновременно надо быть готовым и к тому, что для таких детишек резко возрастает вероятность возникновения ранних проблем со здоровьем: или диабет, или патология глазной сетчатки, или синдром дефицита внимания – вариантов много. Или еще пример. Написано в Библии: «Рождать будете в муках». Но нет, это не для нас сказано, сейчас в моде безболезненные роды. Будущей маме делают укол в позвоночник, и новорожденного достает акушер. А в итоге до 80 процентов малышей сегодня появляются на свет с родовыми травмами, которые опять же в той или иной степени чреваты последующими проблемами со здоровьем. Поэтому боюсь, что лет через десять-пятнадцать самым востребованным специалистом в массовой школе станет дефектолог. Но пока мы пытаемся отгородиться от такого рода тем, пытаемся сделать вид, что ничего не происходит.
– Получается, футурологи указали нам на технологические причины радикальных перемен в образовании, а, оказывается, есть и иные – биологические?
– Проблема накопления «генетической усталости», этой оборотной стороны технического прогресса, – очень серьезный для людей вызов. Специалисты считают, что оздоровлению человечества помогли бы смешанные браки: тогда преодолевшие барьер естественного отбора популяции обновили бы свой генофонд благодаря тем, где такой барьер еще сохранился и действует. Но и тут нет простых путей из-за наличия барьеров иного рода – культурологических и религиозных. И если общество не готово, не знает, как реагировать на эти вызовы, то неизбежно растет и невротизация такого общества. Очевидно, что все это сказывается на юном поколении: если взрослые – невротики, то и дети становятся невротиками… А ведь огромные миграционные процессы уже идут, и теперь во многих школах учатся ребята разных культур, разных традиций и даже разного состояния здоровья. Например, у меня в школе немалое число детей, для которых русский язык не является родным, и дома они на нем вообще не говорят. Для образования, для школы, педагогического сообщества – это новая реальность, требующая новых подходов и решений.
– В чем они могут заключаться?
– Я уверен, что новый профессиональный стандарт педагога – это как раз ответ на новую реальность и те вызовы, которые она перед массовой школой ставит.
Требовать можно тогда, когда научили
– И при этом школ, которые придумали соответствующие модели и знают, как работать с такими детьми, точнее, уже работают с ними, немного. Это ваша 109-я и, может быть, еще с десяток…
– Нет-нет-нет. Не совсем так. Я много езжу по России по вопросам внедрения нового профессионального стандарта педагога. Уверяю, мы не одиноки. Страна очень большая, и замечательные примеры есть во многих регионах, прорывы есть по многим направлениям. Но, поскольку мы сейчас говорим о вызовах, стоящих именно перед массовой школой, задача следующая: вот такие образовательные очаги, оазисы, которые есть в России везде, объединять в мощный большой архипелаг. Только не ГУЛАГ, конечно.
– Вероятно, для школ России самым слабым звеном является финансовое? Ведь из-за хронического недофинансирования у директоров (особенно сельских школ или школ в небольших городах) голова болит о том, как бы текущую крышу залатать перед началом учебного года. Какой там XXI век с его чудесными цифровыми новациями, когда на одного ученика бюджетом выделяется энная сумма в год, которой не хватает даже на закупку полного комплекта учебников, не говоря об обновлении лабораторного оборудования, наглядных пособий?! О каком повышении качества образования можно говорить в такой ситуации?!
– Финансовая проблема действительно очень серьезная. Но сейчас я приведу пример, и вы сами увидите, что дело не только в дефиците денег, и школьные проблемы не сводятся лишь к ним. Помните случай в Перми, когда учительница заклеила скотчем рот первокласснику? «Ужас, психологическое насилие, под суд ее, прочь от педагогики!..» – внешне все так и есть, и наше возмущение понятно. Но начинаешь разбираться глубже, и что выясняется? У этого ребенка (и не у одного его) диагноз – СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности. То есть интеллект в норме, но функционирование нейронных связей имеет особенности. И мы видим таких деток уже в детском саду: больше минуты они с одной игрушкой не возятся. И потому говорить такому, ставшему уже школьником, ребенку: «Будь внимателен!» – это все равно, что слепому говорить: «Присмотрись». На уроке он отвлекается сам и отвлекает других. Выпроводить его в коридор нельзя, потому что мало ли что случится – учителю придется отвечать. И вот пермский педагог прибегла к такому способу «наведения дисциплины»… Конечно, неправильному… конечно, такой метод не выход. Но у меня вопрос: а научил ли кто эту учительницу работать с детьми с СДВГ? И это как раз вопрос профессиональных компетенций педагога. В этой связи должен сказать: безусловно, платить достойную зарплату педагогам нужно – сам из потомственной педагогической семьи, внук учительницы, сын учительницы, сам учитель и отец учительницы, и я за то, чтобы учителя за свой труд получали приличную адекватную заработную плату, чего во многих регионах, увы, действительно, нет. И тысячу раз был прав А. Чехов, еще в 1901 году написавший, что «нищий учитель – позор для страны». Это одна сторона вопроса. А вот другая заключается в том, что ни в одной стране мира – а мне хорошо известен опыт школьных реформ в самых разных странах – никогда механическое повышение зарплаты не приводило к новому качеству образования. Это все равно, что сыпать в море золото и ждать приплода рыбы… Понимаете? А что приводит к повышению качества? Квалификация учителя! Это очень хорошо понимал – к сожалению, сегодня полузабытый – великий русский педагог К. Ушинский. Он писал, что никакое улучшение школы, никакое качество образования невозможно иначе, чем «через голову учителя». С такой позиции те образовательные реформы, которые у нас прошли, – реформирование образования как системы, как некоей машины. Это тоже нужно делать, ведь образование со всей его материальной базой, действительно, огромный государственный механизм. Однако по-настоящему реформа начинается только сейчас. И связана она с переквалификацией учителя, овладением им новыми компетенциями. Каждая поездка по стране убеждает меня в том, насколько важна для современного образования именно эта составляющая.
«Повелительный взор свой устремляю в высь небесную. Распрямил спину и требую – ибо не для себя требую: ниспошли детям счастливую долю, помоги, благослови их усилия. Не легким путем направи их, но прекрасным…»
(Из «Молитвы воспитателя» Я. Корчака.)
К слову, понятие «провинция» я воспринимаю как категорию интеллектуальную, а не территориальную. Так вот, с этой позиции: есть «провинциальные» школы в Москве, и в то же время в российской глубинке, совсем не в столичных условиях, я вижу школы с потрясающими педагогическими прорывами. Почему это происходит? Знаете, как-то замечательный режиссер Питер Брук сказал, что даже если у него отнимут свет, отнимут звук, и он будет работать в подвале, то все равно сделает спектакль с актерами. Потому что основа театра – режиссер и актер, та главная пара, которая и делает игру талантливой или даже гениальной. И в этих школах аналогично: их прорывы обусловлены не каким-то особым оснащением, не наличием навороченных классов и прочего, а правильной настройкой связи вот в этой главной школьной паре «учитель – ребенок». Когда педагоги знают, как это делать, и умеют это делать. А это уже вопрос педагогической квалификации: выйдем мы здесь на новый горизонт, будут и качественные прорывы в образовании.
– Внедрение в школах профессионального стандарта педагога, рабочую группу по разработке которого вы возглавляли, как известно, перенесено на сентябрь 2019 года. Причем вы и сами поддержали решение об отсрочке, поскольку для начала, говорили вы, необходимо выстроить систему подготовки и переподготовки школьных учителей.
– Все время этого добивался и добиваюсь. Почему? Объясню. Я везде пишу и говорю: нельзя с учителя требовать того, чему его никто и никогда не учил. Требовать можно тогда, когда научили. А это значит, что необходим серьезный пересмотр содержания педагогического образования и системы повышения квалификации. Пока это не сделано, мы будем встречаться либо с формальным, бюрократическим, имитационным выполнением профстандартов, что их только дискредитирует… либо просто с саботажем.
– По вашей оценке, как сегодня в стране ведется эта работа? Будем готовы к 2019-му?
– Работа ведется в 23 пилотных регионах, куда мы как разработчики стандарта постоянно приезжаем, рассказываем, разъясняем. Что радует: люди начинают понимать, и там движение идет. А в некоторых регионах, увы, как говорится, конь не валялся – есть и такое. Но, видите ли, в чем дело: до бесконечности тянуть уже нельзя, или, как говорил немодный ныне В. Ленин, – «вчера было рано, завтра будет поздно». Уже этот непростой контингент – в школах, уже эти дети пришли в классы! Поэтому рано или поздно, но все равно нам всем придется решать эти проблемы. Наверное, и в 2019 году кто-то будет все-таки не готов: страна же огромная, разная. Но, повторюсь, тянуть дальше нельзя – вот это надо сейчас очень хорошо понять. Иначе ситуация будет накаляться, да и уже накалена, судя по эксцессу с заклеенным ртом первоклассника.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!