Начальная Программа Бенджамина 3 страница
По мере перевода моих слов деканом в зале на липах людей появлялись дружеские улыбки.
Однако декан и его коллеги не смогли заставить доктора замолчать, и он повернулся ко мне спиной и произнес еще одну двадцатиминутную речь. На этот раз послышались менее вежливые протесты - очевидно, ему предлагали занять свое место.
На этот раз декан был действительно очень смущен. «Это смешной вопрос, и нет нужды отвечать на него. Он хочет узнать, когда вы успешно вылечиваете ребенка, исследуете ли вы физически его мозг, чтобы убедится, что он здоров?»
В ответ на замешательство декана, я ответил: «Если вы позволите мне ответить ему в том же духе, то я с удовольствием сделаю это».
Декан улыбнулся и ответил по-американски: «Прошу Вас!»
«У нас в Соединенных Штатах есть строгие традиции и даже жестко установленные табу. Одно из них следующее. Если нам удается привести больного ребенка к
120
полноценной жизни, то его родители не хотят, чтобы мы вслед за этим делали ему операцию на мозг с целью посмотреть, как же он выглядит изнутри. Это табу нашего племени, которое передается из поколения в поколение, и даже наше правительство никогда не позволило бы нам этого. Я заметил, что такие же традиции есть и в Бразилии. Однако, на мой взгляд, доктор не придерживается таких традиций и лишен опасений, и поэтому, возможно, мы сможем заглянуть в его мозг, чтобы удостовериться, что происходит с ним до и после лечения».
|
|
Декан улыбнулся и перевел мой ответ, и на этой веселой ноте наша встреча была окончена.
Люди, выбирающие путь, не обремененный разумом, не проявляют сдержанности и благоразумия.
Мой кумир, доктор Джонас Салк, однажды сказал мне: «Иди и не прекращай доказывать снова и снова то, что ты уже однажды доказал. Умные люди поймут тебя с первого раза. А тот, кто не хочет понимать, может не понять и после того, как ты повторишь это пять тысяч раз».
Дэвид Креч не смог сделать из своих крыс людей.
Мы не можем превратить наших детей в крыс.
Я не думаю, что мы сможем в ближайшем будущем увидеть в деталях все
происходящее с человеческим мозгом, за исключением того, что нам может дать электроэнцефалограмма.
В истории известны примеры, когда косвенные факторы указывали на суть, и в этом случае игнорирование доказательств и бездействие, когда будущие жизни детей находятся под угрозой, становятся таким же преступлением, как и применение опасных методов с недостаточным количеством доказательств.
Очевидно, что мозг растет по мере его использования так же, как и бицепс.
Проблема детей с повреждениями мозга состоит в том, что повреждение мозга служит барьером сенсорной стимуляции посредством зрительных, слуховых и тактильных путей, а также это может создавать барьер выходящей моторной ответной реакции.
|
|
Как же перешагнуть через этот барьер? На этот вопрос не может ответить ни одна из программ по лечению детей с повреждениями мозга.
Как можно заставить стимул пройти сквозь барьер в мозг? Сейчас я отчетливо слышу слова моего профессора неврологии, которые были сказаны много лет назад.
«Есть три возможности усилить передачу стимула в центральную нервную систему. Вы должны увеличить частоту стимула, интенсивность и продолжительность».
Частота. Интенсивность. Продолжительность.
Эти три слова становятся самыми важными словами в жизни детей с повреждениями мозга - вместе с двумя другими словами: «семья» и «любовь». Все вместе, эти пять слов дают ребенку с повреждениями мозга шанс стать абсолютно нормальным человеком. Семья и любовь-это слова очень понятные по отношению к ребенку.
Частота, интенсивность и продолжительность - эти слова понятны намного меньше. Что же это значит?
Если сообщение, посланное мозгу через зрительные, слуховые или тактильные пути не дошло до места назначения: или из-за того, что оно было недостаточно сильным, или из-за того, что существует барьер в виде повреждения мозга (или по какой-нибудь другой причине), то существует три возможности заставить это сообщение пробиться, а именно: увеличить его частоту, интенсивность или продолжительность.
|
|
Давайте представим, что воздействие на кожу руки — это то сообщение, которое должно быть передано мозгу. Мы слегка сжали руку и сообщение не дошло. Например, возьмем ситуацию, когда моя жена сжимает мою руку, чтобы дать мне понять, что уже время идти домой, чтобы наши хозяева могли лечь спать. Но я увлечен разговором с другими гостями. Она сжала мою руку слегка, однако сообщение до меня не дошло, и я этого не заметил. Так как моя жена первоклассный специалист по реабилитации детей, она хорошо знает, как добраться до моего мозга. (Хочу отметить, что как жена она, кажется, всегда знала это.)
В первую очередь она начинает увеличивать частоту стимулов. Вместо того, чтобы давить на мою руку один раз в пять минут, она начинает давить на нее десять раз подряд.
121
Она знает, что увеличение частоты упрощает передачу сообщения.
Если и это не работает, то она начинает увеличивать продолжительность. Она не только сжимает мою руку, но и держит ее сжатой в течение какого-то времени. Она знает, что продолжительность тактильного воздействия также стимулирует передачу сообщения.
|
|
А если и это не работает, то она прибегает к последнему методу, который облегчает передачу сообщения мозгу. Она увеличивает силу импульса. Вместо того чтобы сжимать мою руку, она начинает ее щипать все сильнее и сильнее до тех пор, пока я не получаю сообщение, как бы я не был поглощен разговором.
«Ты думаешь, нам пора идти, дорогая?»
Она очаровательно улыбается.
У меня есть подозрение, что остальные жены, которые не являются специалистами в области нейрофизиологии, знают это инстинктивно.
Возможно, что вы скажете себе, конечно, это работает на мне или на нем потому, что у нас нет повреждения мозга, и тогда я убедительно попрошу вас подождать до того момента, пока вы не прочтете главу, выясняющую, у кого есть повреждение мозга, а у кого нет.
И только потом решайте, по каким стандартам судить о том, поврежден ли мозг у вас или у меня.
Однако пока вы не прочитали эту главу, давайте посмотрим, как частота, интенсивность и продолжительность стимулируют передачу сообщений в мозг через слуховые каналы у тех людей, у которых совершенно однозначно имеется повреждение мозга.
Много лет назад мы обедали у наших друзей. Их отцу было 90 лет, но он оставался активным и сообразительным. Хотя, конечно, в чем-то возраст брал свое. Смерти клеток в его слуховых сенсорных путях предшествовала клеточная смерть в некоторых других областях мозга.
Дедушка наслаждался коктейлями вместе с нами в гостиной.
- Все готовы идти обедать? — спросила хозяйка дома.
- Готовы к чему? - спросил ее отец.
- Готовы обедать, готовы обедать, — повторила его дочь (частота).
- Что? - крикнул ее отец.
- Обед, обед, обед, обед, обед, - сказала дочь, улыбаясь (продолжительность).
- Что ты сказала? - закричал отец.
- ОБЕД! - еще громче закричала дочь (интенсивность).
- Прекрати на меня кричать и пойдем обедать, - с чувством собственного достоинства сказал дедушка.
Давайте обсудим зрительную передачу на примере ребенка, у которого повреждение мозга настолько сильно, что в возрасте шести лет он не в состоянии различить какие-либо границы предметов, и у него есть только рефлекс на лучи света, как у новорожденного, что означает, что он полностью слеп и нет надежды на то, что его глаза когда-нибудь прозреют.
Здесь мы опять будем использовать частоту, интенсивность и продолжительность для того, чтобы убедиться, что сигнал световых лучей на самом деле достигает мозга.
Мы открываем его глазки пальцами и воздействуем светом в течение 5 минут сотню раз (частота).
Мы используем сильный свет (интенсивность).
Мы продолжаем воздействовать таким образом в течение нескольких недель, если это необходимо (продолжительность).
Итак, частота, интенсивность и продолжительность— это слова. которые имеют огромное значение в домах детей, которые проходят программу в Институте.
Несмотря на то, что все эти три слова имеют огромное значение для всех детей, есть различные периоды в жизни некоторых детей, когда одно или другое из этих слов приобретает наиболее важное значение.
Хороший пример тому, когда ребенок с повреждением мозга находится в глубокой коме. Это состояние, наверное, самое близкое к состоянию смерти из всех тех, что известны людям. Многие люди, находящиеся в состоянии глубокой комы, фактически, умирают.
122
Кома часто сопровождает серьезные повреждения головного мозга: после повреждения мозг отекает, что само по себе ведет к состоянию комы. После повреждения мозга, когда спадает отечность, многие дети полностью возвращаются в сознание. Однако, большинство отеков мозга проходят на восьмой — десятый день. На тридцатый день отечность должна пройти окончательно, и ребенок должен вернуться в сознание.
Очень горько, если ребенок не приходит в сознание к этому времени, и существует большая вероятность того, что без активного лечения теперь у него, рано или поздно, разовьется инфекция, и он умрет.
Мы видели детей, которые пребывали в коме полгода, год, два года или даже четыре. Много лет назад правительство Бразилии попросило меня осмотреть девочку, которая пролежала в коме в течение 18 лет. В возрасте восьми лет ее сбил автобус, и на тот момент ей было двадцать шесть.
Существует две возможности преодолеть кому, возникшую в результате повреждения мозга ребенка. Можно терпеливо ждать, пока ребенок сам не преодолеет эту черту, или же мы можем дать ему тщательно расписанную и выверенную неврологическую программу, направленную на то, чтобы разбудить его мозг с помощью частоты, интенсивности и продолжительности зрительной, слуховой и тактильной стимуляций, которые мы направим к его мозгу.
У нас в Институте с 1960 года разработан универсальный подход к лечению детей с повреждениями мозга. На сегодняшний день у нас есть набор специальных средств для вывода из комы, и работает специальная команда врачей, медсестер и физиотерапевтов для выполнения этой задачи. Мы применяем зрительную, слуховую, тактильную, обонятельную и вкусовую стимуляцию в течение многих часов, используя частоту, интенсивность и продолжительность.
Только эти три.
Но главное из них — это интенсивность.
По крайней мере, для ребенка в коме.
Мы воздействуем на его глаза сильным светом.
Мы воздействуем на слух громкими звуками.
Мы сильно щиплем его кожу.
Мы воздействуем на его обоняние нашатырным спиртом.
Мы воздействуем хреном на вкусовые рецепторы языка.
Для того чтобы преодолеть барьеры, созданные повреждениями мозга, которые сделали детей функционально слепыми, глухими и нечувствительными, прежде всего, мы применяем интенсивность.
Всеми сенсорными путями, идущими в мозг, мы отправляем ребенку сообщение, и это сообщение таково:
«Ребенок, тебе не разрешено отказываться от пути человеческого. Вернись! Вернись! Вернись!»
Я бы, конечно, хотел сказать, что каждый раз, когда наша специализированная команда применяет нашу программу вывода из комы, ребенок быстро возвращается. Но это не было бы правдой.
95% детей, которые после повреждений мозга находились в состоянии комы в течение одного месяца и более, полностью пришли в сознание и были готовы для проведения интенсивных программ развития, направленных на восстановление разговорной и двигательной функции. Более 50% этих детей вернулись к полноценной жизни.
Для детей в коме частота, продолжительность и интенсивность — все имеет огромное значение. Но наиболее важна интенсивность.
Для крайне чувствительного, но парализованного и немого ребенка с повреждением мозга частота, интенсивность и продолжительность -все имеет огромное значение, однако, наиболее важным из этих понятий является частота.
Для ребенка с обширным повреждением мозга, но находяшегося в сознании, частота, интенсивность и продолжительность— все имеет огромное значение, но в этом случае наиболее важным из них является продолжительность.
Тремя описанными выше способами мы преодолеваем барьеры, созданные повреждениями мозга.
123
Завершить наилучшим образом главу о том, что происходит в мозге, я могу, кратко подведя итог одним абзацем всему тому, что мы узнали о мозге человека, а затем кратко подведу итог другим абзацем всему тому, что мы делаем в Институте.
Вот суть того, что мы узнали.
Рост и развитие мозга воспринимаются в мире как нечто неизменное и заранее предопределенное. Вместо этого мы можем сказать, что рост и развитие мозга — это динамичный и постоянно меняющийся процесс. Это процесс, который может быть остановлен (например, в результате серьезного повреждения мозга). Это процесс который можно замедлить (как в случае повреждения мозга средней тяжести). Но наиболее значительным является то, что это процесс который можно ускорить (и если бы это было не так, то сильно отставший в развитии ребенок с повреждением мозга никогда бы не смог наверстать упущенное).
Этот абзац говорит о многом. Сказанное в данном абзаце легко доказать с помощью простого сравнения неврологического возраста ребенка с тяжелым повреждением мозга (скажем, 2 месяца) с его хронологическим возрастом (скажем, 130 месяцев). Для этого ребенка, рост и развитие мозга остановились в 2 месяца, однако время шло в течение 130 месяцев.
Это можно доказать, сравнивая неврологический возраст ребенка с повреждением мозга
средней тяжести (скажем, 24 месяца) и его хронологический возраст (скажем, 48 месяцев). Для этого ребенка рост е развитие мозга замедлились ровно вдвое относительно нормального.
И последнее утверждение докажет ребенок с тяжелым повреждением головного мозга (неврологический возраст 2 месяца - хронологический возраст 130 месяцев), который начнет программу неврологической организации. Год спустя его неврологический возраст будет равен 26-ти месяцам, а хронологический возраст - 142-м месяцам.
За один прошедший год он развился, как за два года. Для него процесс ускорился.
Оставшийся абзац расскажет обо всем, чем мы занимаемся в Институтах.
Из понимания того факта, что функция определяет структуру и что. для того чтобы у ребенка с повреждением мозга появилась функция, мы должны, увеличивая стимулы, облегчить передачу послания мозгу следует:
Все, что мы делаем в Институтах Развития Человеческого Потенциала — это даем ребенку зрительную, слуховую и тактильную стимуляцию с нарастающей частотой, интенсивностью и продолжительностью, наряду с обеспечением неограниченных возможностей функционирования при полном понимании упорядоченного пути по которому мозг развивается.
И это, как я уже сказал, все, что мы делаем. Необходимо добавить. что в работе мы используем пять принципов, дюжину методов и сотни приемов. Тем не менее, все они укладываются в вышеизложенные абзац.
Эта глава объясняет, что происходит в мозге, как мы это видим на данный момент истории, и, возможно, является объяснением результатов, полученных нами к настоящему времени при работе с детьми с повреждениями мозга.
Вероятно, что в будущем, в свете возможных различных достижений, полученных к тому времени, мы будем считать, что причина того, что происходит, заключается в чем-либо другом.
Но на сегодняшний день в наших Институтах все вышесказанные предположения кажутся нам наиболее обоснованными и логически связанными.
23.
СМЕРТЬ ТЕМПЛА ФЭЯ
Прошло 6 лет с тех пор, как доктор Фэй ушел из нашего института, и я сильно скучал по нему. За эти шесть лет я встретился с ним лишь однажды. Это было в 1960 году, тогда я неожиданно встретил его на международной конференции в Детройте, где оба мы выступали с докладами. Он был крайне радушен и искренен и, конечно, с легкостью очаровал меня вновь.
Но теперь на дворе был 1963 год, и я все чаще беспокоился о его судьбе, ведь с тех пор я с ним совсем не виделся. До меня дошли слухи о его проблемах со здоровьем, и я боялся, что однажды я узнаю из газет о смерти доктора Фэя. Несмотря на расставание с
124
моим учителем и наставником, я по-прежнему ощущал себя его преданным учеником.
Когда пришли новости, они оказались хуже, чем мне хотелось бы, но самые страшные опасения не подтвердились Фэй не умер, но у него был инсульт.
Я поговорил с Бобом. Я хотел немедленно поехать к Фэю и предложить ему воспользоваться возможностями нашего института. Темпля Фэй внес настолько большой вклад в изучение инсультов, что, конечно, больше всех заслуживал самого лучшего лечения.
Боб отправился, чтобы навестить Фэя и предложить ему воспользоваться всеми нашими возможностями.
А я сидел в своем офисе и размышлял. Как теперь будет жить этот могучий человек, наделенный колоссальным интеллектом. Если у него наступил паралич или же он потерял способность говорить, сможет ли он выдержать это испытание или погибнет от полного отчаяния?
Я вспоминал, как Темпл Фэй, обсуждая очередной случай повреждения мозга, уверенным движением руки рисовал на доске простейшую схему мозга в профиль и говорил: «Вот именно в этом месте и находится его травма».
Он отмечал это место крестиком. Он так любил мозг, что не мог обсуждать его без очевидного удовольствия. При этом многие из тех, кто его слушал, принимали его
искреннее восхищение человеческим мозгом за удовольствие от созерцания его повреждения и считали его жестоким и бессердечным.
Рис.21
Через три часа мой брат вернулся и счастливая улыбка на его лице вернула мне жизненные силы.
Рассказывая о своем визите, Боб не мог удержаться от смеха. Несмотря на тяжелый инсульт, Фэй ничуть не изменился.
Поприветствовав Боба, Фэй взял большой лист бумаги, и как в старые добрые времена, нарисовал в профиль человеческий мозг.
Рис.22
«Итак, коллега, мое повреждение находится здесь!» - сказал доктор Фэй с большим удовольствием, рисуя жирный крестик.
Боб привез мне этот лист с рисунком, поскольку Фэй был уверен, что я захочу на него посмотреть. Как я уже говорил, учить для Фэя было также жизненно необходимо, как дышать, и его собственный мозг он считал таким же учебным пособием, как и чей-нибудь другой.
Боб доложил, что Фэй изначально был частично парализован, но не хотел выключаться из жизни из-за этого более, чем на две недели. У него оставалась одна серьезная проблема - транскортикальная афазия.
Наверно, транскортикальная афазия наименее тяжелая проблема речи из всех возможных, но, пожалуй, самая досадная.
125
Пациент с этим недугом не имеет проблем с речью как таковой, он может легко, быстро и разборчиво говорить, но существует одна небольшая деталь: он не может найти подходящее, нужное в данный момент название предмета или имя человека. Это сводит с ума.
Если взять карандаш и попросить человека с транскортикальной афазией назвать этот предмет, то, скорее всего, он ответит что-то вроде этого:
«А, это же... Ну это же ясно, что это... Ну, этим же пишут... Черт возьми, я же знаю, как это называется... Это не ручка, это... Ну это, он из дерева сделан, и внутри грифель..»
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!