ОТКРЫТАЯ КНИГА, ИЛИ ЗЕРКАЛО СУДЬБЫ
Смогут ли читатели этой странной истории принять изложенные здесь события полностью или частично, будет зависеть от имеющихся у них опыта и интуиции. Для тех, кто будет воспринимать описываемое лишь как ряды символических образов, автор хотел бы сказать следующее.
Четыре периода в повествовании представляют четыре цикла, первый из которых указывает на некоторые из мировых условий, предшествовавших образованию Теософского Общества и организаций Новой Мысли, инициированных Учителями Белого Братства посредством Е.П.Блаватской. Второй и третий периоды можно обозначить как время образования различных ветвей в этом движении и постоянных усилий Учителей, направленных на то, чтобы устранить последствия распрей и вероломства в этой и других странах посредством создания Братства Человечества, способного справиться с обстоятельствами, возникшими в результате этих распрей и вероломства; и, наконец, четвёртый период есть частичное отражение астральных условий, которые будут достигнуты в Золотом Веке, когда человек научится жить в мире с братьями своими и выстроит из своей любви ко всему человечеству Магический Квадрат духовной защиты, куда не смогут проникнуть никакие разногласия или разлад.
Для тех, кто способен принять излагаемое как реальный опыт принятого неофита Ложи Учителей, это разомкнёт двери ко многим тайнам.
ПРЕДАННОСТЬ
Одна из самых опасных примет нынешнего поколения, признак неизбежности невыразимого страдания и несчастья миллионов людей — это легкомыслие и безразличие, с которым несчётное количество людей под воздействием своих неудовлетворённых желаний, импульсов ревности или мстительной ненависти игнорирует свои обязательства перед друзьями и единомышленниками, не говоря уже о более высоком долге. Это ещё более ужасно, когда мы находимся у порога надвигающихся тёмных дней, когда только совершенная преданность в полном смысле этого слова может дать хоть какую-то уверенность в самой жизни.
|
|
|
Когда перед надвигающейся опасностью мы ищем надёжных друзей, разве выбираем из тех, кто не сдержал своих обещаний, предал близких и соратников или высочайшие идеалы? Разве не обращаемся мы инстинктивно к тому, кто обладает физической или духовной силой, даже если этот человек отличается от нашего идеала долга, веры или материальных условий? Осознание того, что он несёт в себе семя преданности своим идеалам и образу жизни, может дать нам уверенность, что на него можно положиться. Мужчина или женщина, повинные в малодушном предательстве и покинувшие своих товарищей накануне битвы, безусловно заслуживают наказания, которое определят для них соратники. А среди битв, прошедших на этой Тёмной звезде, не было такой, которая выдержала бы сравнение с той, перед лицом которой мы сейчас стоим. Крик «К оружию!» разносится по всему миру, от одного континента до другого.
|
|
|
Если мы беспечно относимся к мелким обязанностям, имеющимся у нас: неискренни с друзьями, ненадёжны в каждодневных обязательствах, которые берём на себя, — как же мы собираемся устоять от падения, когда придёт великая возможность испытания? Ведь известно, что из маленького жёлудя вырастает огромный дуб. Постоянное повторение порока или добродетели формирует устойчивую привычку, ведущую к восхождению или к падению. Было сказано, что Верность — это один из основополагающих принципов Белой Ложи. Если это так, то не подходящее ли это слово, чтобы заключить его в рамку и укрепить в своём сердце, где оно всегда будет перед нашим внутренним взором?
СУБСТАНЦИЯ ЗВЁЗД
Мы считаем, что в умах многих исследователей укореняется ошибка относительно природы планет нашей цепи, и воздействие этой ошибки на человека может привести к ещё большему недоразумению, если она не будет исправлена. Исследователи никогда не дойдут до истины любого природного объекта, мира или планетарной цепи, пока не будут рассматривать предмет, мир или планетную цепь в их семеричной природе.
|
|
|
В текущей литературе мы находим много ссылок на звезду или планету, под влиянием которой рождается или создаётся индивидуум, растение, животное или минерал. И естественно, ум человеческий обращается к объективной форме звезды или планеты в небесах, хотя в действительности такой объективный символ имеет общего с индивидуальностью, вещью или созданием не больше, чем его имеет земля, наше внешнее место обитания. Мы должны помнить, что каждая звезда, увиденная нами на небе, есть всего лишь внешняя оболочка или снимок истинной звезды, Отца-Матери каждого звёздного творения. Прародители всех творений на всех планетах в реальности существуют на четвёртом из четырёх миров или планов, который в действительности составляет субстанцию всей проявленной жизни. Видимая или астрологическая звезда нашего рождения связана только с нашими личностями, нашими формами; а эти формы постоянно меняются. Настоящая же индивидуальность «подобно звезде, обитает» в стороне от её низших аспектов или отражений.
В то же время нужно держать в уме семеричное устройство Вселенной, необходимо также помнить, что лишь четыре из её подразделений попадают под классификацию проявленной субстанции, три высших же всецело принадлежат областям потенциальной энергии, то есть недифференцированной материи. Хорошо держать в сознании и то, что на четвёртом плане и в четвёртом состоянии субстанции те прародители, вечные прототипы всех вещей и сознаний, «живут и имеют своё существование», и пока наше сознание не может подняться до того плана существования, наше знание о нём должно быть ограничено тем, что мы можем достичь из утверждений Учителей — Тех, Кто покорил три низших плана и состояния материи. Наша неспособность понимать препятствует Им передать нам истинное понимание жизни на тех, невидимых для нас, планах в таких выражениях и терминах, которые должны обозначать объекты и условия, не достигаемые на низших планах. Человек должен иметь хоть какие-то возможности сравнения для понимания феномена, а на физическом плане нет объектов или условий, которые были бы аналогичны явлениям четвёртого плана. Когда настоящая звезда нашего рождения становится известной нам, то она будет как Ангел Света — Групповой Душой. Субстанция, составляющая её форму, той же природы, что и та, которая составляет Землю. Когда человечество полностью примет факт того, что каждая молекула, каждый микроб есть созидательная, думающая сущность, то ему не будет трудно принять и утверждение, что каждая звезда является великой сознающей сущностью, будучи соответственно также и носителем для проявления миллионов сущностей.
|
|
|
«Тише, это Я»
Женщина сидела за письменным столом в унылой позе, устало склонив голову на сомкнутые руки. Она вскочила на ноги, когда внезапно дверь за её спиной распахнулась и на фоне ночи на пороге появилась высокая мужская фигура.
Снаружи громко стучал по стенам дома дождь, потоки воды с шумом лились с переполненных карнизов, и вкупе с рёвом бушующего поблизости океана этого было достаточно, чтобы привести в дрожь и более флегматичную особу, чем была эта женщина, которую близкие называли Мэри. Немного отшельница, очень чуткая к поведению стихий, сейчас она была в сильном умственном и психическом напряжении. Обычный человек не нашёл бы в её внешности ничего особенно примечательного: средних лет, немного полнее, чем большинство других, с лицом открытым и честным, она не привлекла бы внимания наблюдателя, если только это не мистик, способный проникать взглядом за покрывало физической материи, скрывающее душу.
Совершенную противоположность представлял человек, стоящий в дверях. Он был выше среднего роста, гибкого и тонкого телосложения, с длинной тёмно-каштановой бородой, разделённой посередине надвое, с загорелой бронзовой кожей и тёмными глазами такой пронзительной силы, что они, казалось, смотрят сквозь, а не на всё то, что попадает в их поле зрения. Он был одет в чёрную сутану или мантию и подпоясан необычной цепью, звенья которой казались сделанными из странного голубовато-белого металла, блеснувшего в свете висячей лампы в тот момент, когда он входил в комнату. Его чёрные, длинные волосы были разделены надвое и откинуты за уши.
Секундный испуг потревоженной женщины сменился радостью, когда её слух уловил звук голоса, глубина и мягкость которого внушали доверие, хотя говорящий и был незнакомцем. Но скоро стало очевидно, что эти мужчина и женщина не были чужими друг другу и что их связывало нечто большее, чем простые родственные чувства. Лишь узнав его, Мэри порывисто бросилась к нему, как бы желая взять его за руки, одной из которых он всё ещё придерживал дверь, чтобы тихо закрыть её.
Вдруг она остановилась и встала перед ним, терпеливо ожидая с его стороны слова или жеста приветствия, но тщетно. Она заметила, что, несмотря на дождь, ни на одежде, ни на лице мужчины не было никаких следов воды, и, всё ещё продолжая невольно думать об этом, отступила и направилась к стулу, чтобы подождать, пока мужчина сядет для разговора. Затем, вполголоса, она сказала: «Учитель, могу ли я чем-то служить вам?». Также вполголоса, будто не желая быть подслушанным, мужчина ответил: «Нет, дитя моё, но Отец нуждается в тебе; пойдём со мной».
Схватив длинный плащ, лежавший на кушетке, Мэри торопливо набросила его на плечи и, натягивая капюшон на голову, последовала за мужчиной — тот уже поднялся, открыл дверь и ступил на небольшую веранду, куда открывалась дверь из комнаты. Когда шум сильного ливня обрушился на неё, она остановилась, как бы в нерешительности.
Уже начавший спускаться по ступеням веранды мужчина также остановился и, обернувшись к Мэри, сказал: «Да, чуть не забыл; помолчи, я скажу, когда можно говорить».
Вновь повернувшись лицом к непогоде, он поднял глаза вверх. Всё его тело замерло, и вдруг он поднял правую руку по направлению к западу, откуда дул ветер, затем медленно очертил полукруг от запада до востока. Ветер словно подчинился круговому движению его руки. Сгибающиеся, тяжелые от дождя деревья выпрямились, порывы ветра стали слабеть, и по истечении нескольких мгновений не было уже ни единой капли дождя. Тогда тело мужчины расслабилось, напряжение спало; он в нескольких простых словах пригласил Мэри следовать за ним и шагнул в ночь.
Вниз по шоссе, ведущему к океану, они шли быстро, пока не вышли на открытое место, по обеим сторонам от которого простирались, миля за милей, неровные, по-своему величественные и прекрасные песчаные дюны. Некоторые из них были высокими, другие почти не поднимались над уровнем окружающей земли, но все они были покрыты волнами и рябью и выглядели очаровательно в призрачном свете звёзд, освещавшем их.
Ходьба по таким дюнам трудна даже для сильного, удобно обутого мужчины, и хо-тя Мэри была привычна к такой прогулке как жительница этих мест, в любом другом случае она не смогла бы выдержать того темпа, каким ей приходилось теперь следовать за своим спутником. Сейчас она не испытывала никаких трудностей, её поступь была лёгкой как перышко. Мэри не ощущала усталости, быстро поднимаясь на одну дюну за другой, пока, по прошествии примерно часа, они не оказались, спустившись с одной особенно высокой дюны, во впадине, у небольшого водоёма, окружённого раскидистыми ивами, которые росли вокруг во множестве, частью даже на склонах дюн.
Внезапно, как ей показалось, у самых её ног, один конец большого ровного каменного выступа, прежде незамеченного ею, стал подниматься, пока не встал прямо, и в тусклом свете, который шёл откуда-то из далёкой глубины, открылись ступени, которые казались высеченными в твёрдой чёрной земле и были укреплены камнями. Следуя за своим Ведущим без единого слова, Мэри ступила на лестницу.
Как только они спустились по ступеням, до её слуха донёсся звук. Ей показалось, что тяжёлый камень у входа упал на место. Когда зрение привыкло к мягкому свету, Мэри увидела начало коридора с полукруглым потолком, ведущего куда-то вглубь. Она прошла за своим Ведущим лишь немного, когда тот остановился, отодвинул в сторону занавеску, на вид сплетённую из мха, и прошёл в какое-то открытое пространство. Там, к своему изумлению, она обнаружила себя в подобии пещеры, ярко освещённой светом, исходящим от скрытых источников в расщелинах вверху, и в присутствии четырёх мужчин, чей внешний вид, за исключением черт лица и роста, в точности соответствовал внешности её Ведущего.
Эти мужчины сидели с четырёх сторон чего-то наподобие квадратной плиты из блестящего чёрного камня, покоящегося на блестящем стальном треножнике. Они сосредоточенно смотрели на камень и, казалось, не замечали больше ничего вокруг.
У входа в пещеру стояла деревянная скамья, такая же, какие занимали мужчины вокруг плиты в центре, и на этой скамье сидели мужчина и женщина. Между ними и Мэри, когда она вошла, произошёл обмен удивлёнными взглядами, что ясно показывало изумление, испытанное каждым из них от присутствия другого, хотя было очевидно также, что и они не чужие друг другу. Когда Мэри и её Спутник входили в пещеру, один из мужчин, сидевших у стола, говорил низким, повелительным тоном.
Проводник Мэри указал ей на скамью, а сидевшие там подвинулись, чтобы освобо-дить ей место; затем он прошёл к плите и, встав за говорящим, прислушался с почтительным вниманием.
В то время как Мэри осваивалась в необычной обстановке, а слова говорящего становились ей всё более понятны ми, её взгляд упал на слегка заострённый жезл, который говорящий держал в руке, и которым он, по-видимому, указывал на определённые линии и фигуры на плите.
Вдруг она осознала, что вещество плиты производило впечатление живого, потому что, то ли на поверхности, то ли внутри него возникали одна за другой группы мимолётных образов, очертания океанов, гор, долин и строений, а среди них происходили странные события, которые представлялись её изумлённому взору чудесно призрачными. Плита не увеличилась в размерах, и четверо мужчин по-прежнему сидели вокруг неё; и всё же эта подвижная субстанция как будто обладала силой являть весь мир и все события в нём.
Когда глаза Мэри приспособились воспринимать призрачные события, её внимание привлекло изображение маленькой комнаты для аудиенций в большом дворце. На троне в одной стороне комнаты сидел мужчина в восточном костюме; дверь с другой стороны отворилась, и пышно разодетый лакей ввёл какого-то человека в драгоценных одеяниях, тоже восточного типа, но, очевидно, принадлежащего другой нации и народу.
Пришедший сразу направился к сидящему на троне, а тот, в свою очередь, поднялся и сошёл с низкого помоста, на котором стоял трон. Оба дважды низко поклонились друг другу, и каждый всеми жестами старался показать крайнее почтение другому, но при этом оба вели себя как равные друг другу по рангу и положению. Наконец они уселись на роскошный ковёр, лежавший перед троном, и приступили к уединённой беседе.
Было очевидно, что это правители или представители двух восточных наций, и что у них был важный тайный разговор, поскольку при нём не присутствовал никто, кроме раба, стоявшего на страже у дверей.
Время от времени властитель дворца посылал за связками рукописей, картин, карт и так далее, и раб быстро приносил требуемое. Среди них Мэри заметила много карт морского побережья Соединённых Штатов, береговых линий, оборонных сооружений и других, которые оба собеседника внимательно разглядывали, выказывая живейший интерес.
Затем, по данному знаку, раб ввёл двух человек: одного с очень тёмной кожей, а другого — белого, либо француза, либо американца, видимо, чтобы объяснить какие-то неясности.
Вновь сцена сменилась, и появилось изображение Ватикана в Риме. В одной из его комнат три кардинала в красных мантиях вели оживлённую беседу над большим манускриптом, напечатанном китайскими иероглифами. Четверо мужчин, сидящих вокруг плиты, рассматривали этот манускрипт с не меньшим интересом, судя по тому, как оживились их лица.
Затем возникла сцена ночного Капитолия в Вашингтоне. Прокравшись из бокового выхода, вышел человек в шляпе, низко надвинутой на глаза, и плаще, застёгнутом до подбородка.
К тротуару подъехал экипаж, из его окна выглянуло тёмное, чужеземное лицо, затем дверца открылась в ожидании посетителя. Первый человек торопливо сел в экипаж и передал увесистый свёрток, очевидно, содержавший важные бумаги, ибо он получил взамен небольшую эбонитовую коробочку, которую тут же поспешно распахнул, обнаружив по меньшей мере пригоршню драгоценных камней, ярко вспыхнувших, когда на них упали огни экипажа. Лицо человека озарилось алчностью и изменой так явственно, что не требовалось никаких слов, чтобы понять характер происходящего.
Затем, сцена за сценой, события стали проявляться на плите столь молниеносно, что уловить их стало почти невозможно. Мелькали страны, люди, совершавшие преступления, происходили войны, бури, содрогания земли, и, наконец, воцарились тишина и темнота. Плита стала безжизненной.
Наблюдатели поднялись со своих скамей и молча покинули пещеру, все, кроме того, кто держал жезл и говорил. Он, оставаясь на месте, жестом подозвал Мэри, которая встала, подошла к нему и опустилась на колени перед ним. Положив руку на её голову, он молвил: «Встань, дитя Моё. Ты запишешь и запомнишь все те сведения, которые получишь сейчас из короткого наблюдения за сценами на Плите Силы.
Для того, чтобы твои Старшие Братья могли очертить в своём сознании поле их будущих трудов, равно как и личности тех, кого братьям Тьмы удалось заполучить себе на службу, и поэтому их нужно держать под бдительным присмотром, для этого они — твои Старшие Братья — призываются в конце каждого семилетнего цикла к Зеркалу Судьбы.
То, что ты видела до сих пор, тебя лично не касается, разве постольку, поскольку ты — часть целого, но то, что ты увидишь теперь, касается именно тебя и той линии жизни, с которой ты связана».
Взгляд Мэри последовал за жезлом, который уже вновь двигался над поверхностью плиты, и, как раньше, внутри её вещества, видимо, повинуясь каким-то указаниям, стали проявляться геометрические фигуры, человеческие образы и события. Сначала появился перевал между двумя горными хребтами. Через него, судя по всему, было очень нелегко пройти; в нескольких метрах над ним на склоне горы располагалась простая хижина, перед которой стояли двое мужчин и женщина.
Один из них был точной копией человека, управляющего сейчас плитой; другой был высоким Посвящённым Белой Ложи, известным «немногим» как Учитель М. Женщине не могло быть более двадцати лет, хотя сильные, скорее мужские черты делали её лицо зрелым.
Учитель М. снял со своего среднего пальца кольцо, украшенное необычным тёмным камнем с изображением пентаграммы, и надел его на средний палец правой руки женщины. Затем он поднял руку вверх, по направлению к солнцу, как будто призывая какую-то высшую силу.
Когда призыв был закончен, все трое замерли, пристально глядя на солнце, стоящее в зените. Вдруг, будто из-за занавеса, над их головами появилась рука, скрытая до локтя; она быстро опустилась вниз и, оказавшись в нескольких дюймах от руки женщины, протянутым пальцем коснулась кольца на её руке и затем исчезла так же быстро, как и появилась. Таким образом определённая сила или качество были сообщены кольцу, так как после этого оно ярко засияло. Затем Учитель М. извлёк из рукава манускрипт около десяти дюймов в длину и восьми в ширину, на котором были начерчены три очень сложных символа, и дал его женщине.
Сцена поблёкла и в тот же миг сменилась следующей.
Та же женщина, но значительно старше, сидела в верхней комнате убогого сумрачного дома; признаки бедности окружали её со всех сторон. Она была занята шитьём, вокруг неё валялись бесчисленные кусочки разноцветного шёлка. В комнату вошёл мальчик с грязной газетой в руках, которую он дал женщине, и удалился. Она взглянула на газету и, словно увидев нечто важное, немедленно накинула поношенную накидку с капюшоном и покинула комнату.
Вновь декорации сменились. Та же женщина, сидящая в помещении восточноиндийского бунгало, окружённая мужчинами и женщинами арийского и саксонского типа; среди них были два жреца-брамина в глубоком сосредоточении. Жестом она отпустила всех присутствующих, кроме троих, одной женщины и двух мужчин.
Первая женщина наклонилась и пальцем, на котором было кольцо, начертила на полу квадрат. Голубое пламя будто следовало за её пальцем и осталось после того, как он был убран. Одного за другим она поставила трёх своих товарищей в углах квадрата и оставила их там, затем заняла сама место в оставшемся углу.
Вдруг пространство внутри квадрата оказалось заполненным огненными Элементалами, и прямо поверх них появилось лицо мужчины, который, по-видимому, контролировал Элементалов посредством некой внутренней силы и использовал их для образования определённых геометрических фигур, которые строились в квадрате.
Впервые голос раздался из плиты, и наблюдатели отчётливо услышали слова: «Тот, кто разорвёт линию этого квадрата, будет впредь проклят. От целости этого квадрата зависит будущее народов Индии и Америки».
Следующая сцена представляла ту же женщину лежащей на кровати в комнате, в которую входило и выходило множество людей. Было очевидно, что женщина умирает, но палец её правой руки непрерывно чертил на покрывале фигуру квадрата, в то время как глаза вопросительно вглядывались в лица тех двух мужчин и женщины, которые принимали участие в формировании первого квадрата. Они стояли у ног больной и, по-видимому, знали, что их ожидает, потому что каждый из них касался пальцем правой руки невидимой фигуры, очерчиваемой быстро коченеющим пальцем умирающей, а их губы двигались, как будто произнося какую-то мантру.
Сцены следовали одна за другой, как и раньше без перерыва. Собирались большие группы людей, вероятно, под предводительством одного из трёх оставшихся участников, составивших квадрат. Иногда это происходило в больших зданиях, где зачитывались обращения; в других случаях это были малые группы в неизвестных краях и при странных обстоятельствах; но всё покрывала собой или заключала в себе фигура большого Квадрата, очертания которого были сформированы огненными Элементалами, небольшими созданиями багряно-пламенного цвета, отчасти человекоподобными на вид, с заострёнными головами и крайне длинными, тонкими руками.
Казалось, существует какая-то невидимая связь между каждым из этих огненных существ и некоторыми из людей внутри Квадрата. Фактически, эти сущности были как бы эманациями конкретных людей, или же наоборот, инспирировали их, потому что их энергия и сила прибывала и убывала, насыщенность цвета увеличивалась и уменьшалась в зависимости от ментального состояния и действий каждой стороны.
Наконец, будто волнообразное содрогание прошло через каждую из четырёх линий Элементалов, очерчивающих Квадрат, и тонкие сущности закачались вперёд и назад, как качаются верхушки деревьев при порывах сильного ветра. Огненные стрелы вылетали из их тел, сталкивались и перемешивались, так что вся фигура зажглась особенным сиянием медного цвета.
Большое смятение царило на одном из многолюдных собраний, перед которым выступала женщина, вместе с двумя мужчинами помещённая в трёх вершинах первоначального Квадрата.
Светло-зелёные эманации исходили от женщины, которая, казалось, повергла людей в такое смятение, что они уже не могли защититься от огненных стрел, метаемых в них Элементалами, и начали возбуждённо бегать туда и сюда безо всякой цели. В итоге часть людей была собрана в свободном конце обширного помещения, образовав две группы, одну из которых возглавляло странное человеческое существо с большой головой и двумя лицами — одним спереди, а другим сзади. В этот момент линии Элементалов, до сих пор сохранявшие вокруг них свои стройные ряды, разомкнулись, будто с силой разорванные на части; Мистический Квадрат, созданный ценою стольких трудов и жизней, был разрушен, и хаос воцарился вместо порядка, как внутри, так и снаружи фигуры.
Две образовавшиеся группы делились вновь и вновь и, ведомые двумя вышеупомянутыми мужчинами, отправлялись в различных направлениях, пересекая разорванные стороны Квадрата.
В это время не было ничего, кроме раздоров, как внутри, так и снаружи. Элементалы, подобно людям, долгое время словно бы бесцельно дрейфовали. Затем внезапно в центре пространства, образованного Квадратом, появились в одеждах Нирманакайи трое Посвящённых Белой Ложи, облачённые в белое. Они пристально разглядывали некую женщину, спящую в одиночестве посреди небольшого бедно обставленного дома в густонаселённом городе.
Один из Посвящённых обратил внимание остальных на звезду, которая появилась над ними, а затем указал на спящую женщину.
Нечто невидимое наблюдателям привлекло внимание Посвящённых, и по выраже-нию сосредоточенности на их лицах стало очевидно, что они издают ментальный призыв определённого рода. Со всех сторон привлекались рассеянные Элементалы, которые предпринимали попытки встать в линию и воссоздать разорванный Квадрат; но они ссорились и выталкивали друг друга из рядов, так что Посвящённые никак не могли совладать с ними и расставить их на прежние места. То один, то другой иногда оказывались на своём первоначальном месте, но всё равно большие участки пространства были совершенно пустыми, и оттого линии оставались разорванными.
Посвящённые вскоре исчезли; но один из них потом вернулся, уже в другом облачении, и встал рядом со спящей женщиной. Он разбудил её и долгое время беседовал с ней; Мэри увидела, что эта женщина была точной копией её самой.
Затем они вдвоём вышли, и маленькие кучки людей стали собираться, оживлённо обсуждая что-то.
После этого женщина в сопровождении мужчины, который сидел на скамейке у входа в момент прихода Мэри в пещеру, вернулись, в руках у них были большие ветки деревьев, покрытые листьями. Они отрывали листья и отдавали их тем, кого встречали. Люди, получая их, казались польщёнными, но очень скоро начинали ссориться между собой, вырывать листья друг у друга из рук, бросать на землю и топтать. Многие собирали изорванные листья в большие охапки, швыряли их в лица мужчине и женщине, давшим их, и убегали.
Никто из них, по-видимому, не замечал очевидной возбуждённости и быстрорастущей подвижности элементальных сущностей над их головами. Эти существа прилагали большие усилия, чтобы привлечь внимание людей и вернуть их назад. Порой кто-то возвращался и садился у ног мужчины и женщины, склонив голову, словно на него сошло просветление, и тогда было видно, как Элементал становится на место в своём ряду.
Следующая картина изображала город, парящий в небесах, не похожий ни на один из существующих городов; чрезвычайно прекрасен он был: белый как свежий снег и неописуемо совершенный. Каждая его деталь, равно как образы и движения обитателей, излучали гармонию, мир и изобилие.
На земле внизу одиноко стояли двое участников предыдущих эпизодов — мужчина и женщина. Они с видимой тоской смотрели вверх, на картину города, плывущего в облаках. Затем эти же мужчина и женщина, с двумя другими женщинами, появились в маленькой комнате в очень небогатом коттедже. Все четверо сидели за столом и были заняты сортировкой драгоценных камней, которые они доставали из сумок, лежащих на полу. Некоторые из камней отбрасывались как бесполезные, другие складывались в небольшие кучки на столе.
Дверь открылась, и возникла невидимая фигура другой женщины, держащей в ру-ках за спиной большой моток верёвки. Она переходила от одного сортировщика камней к другому, тайно разматывая верёвку по мере своего продвижения, пока не запутала их в сеть, из которой они уже не могли выбраться.
Тогда через окно стало проникать множество людей, мужчин, женщин и детей, некоторые несли в руках дары, но они превращались в пепел, как только к ним прикасался кто-то из четвёрки за столом. Другие воровато тянулись к кучкам камней на столе, и если им удавалось что-то схватить, тут же скрывались.
Одна из посетительниц, заключив главную сортировщицу камней в предательские объятия, похитила с её шеи тонкую золотую цепочку, на которой висел амулет, и быстро скрылась. Некто пришёл с кистью, покрытой дёгтем и, подкравшись к одному из сидящих за столом, провёл кистью по одной стороне его лица и шеи. Кто-то принёс подношение из пищи, но оно оказалось кусками гнилого мяса, как только к нему притронулся один из сортировщиков камней. У другого были острые, длинные и узкие ножи в рукавах. Подкравшись к мужчине и одной из женщин, он рассёк их одежду и оставил их обнажёнными перед лицом их мучителей.
Лишь иногда приходил кто-то и вставал рядом с ними и терпеливо разделял часть страданий и оскорблений, выпавших на их долю. И, когда это случалось, большой участок пространства в элементальном квадрате вдруг заполнялся и тихие, нежные звуки музыки раздавались вокруг страдающей четвёрки, принося им силу и утешение.
В одном углу комнаты, за грубой занавеской, прятались обнажённые мужчина и женщина. В руке у каждого была железная ложка, а перед ними на полу стоял огромный железный горшок, содержимое которого оба энергично размешивали. Женщина на мгновение прекратила своё занятие и, высунувшись из-за занавески, схватила маленького ребёнка и потащила его к себе. В мгновение ока маленькая шейка была скручена, а сердце вырвано и кинуто в горшок; останки же брошены в сторону, где собралась уже куча таких тел, прикрытых драным красным одеялом.
Затем атомы плиты стали вибрировать очень быстро, и начали излучать особую силу, которая привела окружающее пространство в быстрое движение.
Очертания стен пещеры и всех находящихся в ней словно бы расплылись и постепенно исчезли, видимым оставалось лишь пространство; но с исчезновением видимых форм стал слышимым какой-то гул, который постепенно преобразовывался в гармонию.
Поначалу в нём не было различимо никаких голосов или инструментов; но все нежнейшие звуки, когда-либо звучавшие на земле, будто смешались в один величественный, гармоничный, непрерывающийся аккорд, а всё пространство быстро заполнилось яйцеобразными, просвечивающими формами, сквозь которые проходили и играли лучи прекраснейших цветов и оттенков.
Ощущение времени и ограниченности в пространстве исчезло из сознания Мэри. Все чувства были поглощены новым состоянием сознания, в котором воплотились вся сила, вся радость и вся любовь. К тому же «Эго», или самотождественность Мэри, временно перешла в одну из этих яйцеобразных форм.
Звук гармонии нарастал; ощущение разделённости исчезло, и в совершенном ритме все формы как бы смешались друг с другом, затем преобразились и продолжили полёт в едином потоке, повторяя одни и те же движения.
Понемногу и постепенно Мэри начала улавливать очертания знакомых образов, и память отождествила их с прежними друзьями и знакомыми. Она также увидела то, что показалось вначале огромным квадратом из огненной субстанции, внутри которого все яйцеобразные формы плавали, перемешиваясь друг с другом.
Затем образ гигантского Храма из слепящего Белого Света возник и сформировался внутри этого огненного квадрата. Он казался частью фигуры, но тот способ, с помощью которого Храм был сооружён, так же как и материал, из которого он был создан, не поддавались описанию, поскольку каждая его часть являлась одной из яйцеобразных форм, в которых были воплощены «Эго» огромного множества людей.
На какой-то миг все очертания Храма стали ясно видимы, но в следующий момент они исчезли, и формы плыли как прежде.
Затем постепенно всё стало меняться, гармония уменьшила свою силу, и послышался тот же гудящий шум, что и вначале. Стены пещеры, плита и люди вновь стали видимы, и лишь частично сформированный Мистический Квадрат остался поверх всего.
Человек с жезлом встал и, обращаясь к Ведущему, сказал: «Возьми эту Сестру, а также остальных и отведи их туда, откуда они пришли».
ТРИ СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ
Богоподобное существо стояло на возвышенности, устремив пристальный взор в пространство. Внезапно глаза его обратились к тому месту, где играл на траве ребёнок, напротив прекрасно построенного и хорошо оборудованного бунгало. Оно стояло на небольшом возвышении всего в нескольких сотнях футов от небольшого соснового бора. По случайности деревья занялись огнём. Родители ребёнка поспешили в лес, и пытаясь потушить огонь, сгорели. Огонь быстро приближался к опушке леса, и ребёнок, не осознавая своей явно печальной участи, всё ещё смеялся и играл с детским ликованием.
Скрестив руки так, чтобы собрать и сконцентрировать свои жизненные силы, богоподобное существо воззвало к небу низким, приятным, протяжным голосом — и из пространства, окружающего его, — явно в ответ на его призывы — эскадрон за эскадроном появились крошечные облакоподобные формы. Постепенно они притянулись друг к другу, создав клиноподобное тело. И как будто по чьему-то распоряжению, поднялись высоко, повернулись по направлению к солнцу и исчезли из вида с огромной скоростью.
Огонь достиг края леса, уже загорелась трава и окружающие заросли, как вдруг среди ясного неба с быстротой циклона появилось огромное облако. Ветер переменился, и пламя было отброшено на западную сторону леса, которую уже заливал поток воды, оставляя на опустошённой земле мёртвые тела родителей, но целого и невредимого ребёнка и бунгало...
Много лет прошло. Ребёнок, превратившийся в 18-летнего юношу, работал на крыше высокого здания и стоял в одном метре от края вентиляционной шахты. Испугавшись разверзнувшейся перед ним глубины, он потерял равновесие и шагнул за край крыши... То же величественное существо сидит перед входом в пещеру, расположенную в длинной гряде гор, и сосредоточенно смотрит вверх. Казалось, он наблюдает за действиями громадной птицы на небе, которая постепенно приближалась к нему. Птица оказалась воздушным кораблём. Глаза человека вели корабль на большом расстоянии, затем он быстро поднялся, скрестив, как и раньше, руки, и сосредоточил свой взгляд на человеке, который был пассажиром на воздушном корабле. Как только одна нога работающего на крыше юноши ступила за край крыши, длинный шест с большим металлическим крюком на конце ударил его по шее, захватив слегка за одежду, и вытолкнул его назад на крышу. В падении он высоко поднял ногу и, хотя был немного ошеломлён, всё же сумел увернуться от края. Шест был брошен из воздушного корабля его пассажиром, который видел и осознавал опасность, угрожающую другому человеку. Этот пассажир бросил первую попавшуюся вещь, видя надежду на спасение в том, чтобы отбросить попавшего в опасную ситуацию назад.
И снова тот же человек, которого мы видели ребёнком и юношей. Теперь это уже мужчина сорока лет, сильно изменившийся внешне и характером, — врач и учёный, хорошо известный во всём мире своими исследованиями в области бактериологии. Другой известный учёный, прибывший домой после научной командировки в джунгли Африки, дал ему тюбик, содержащий яд одной из самых смертоносных змей, одна капля которого, попав в кровь человека, вызвала бы психическое расстройство или смерть. Человек держал тюбик в руке, когда случилось нечто поразившее его, и он невольно закрыл рукой тюбик, но так сильно, что сломал его, таким образом сильно порезав руку и позволив яду попасть в открытую рану. Тогда случился странный феномен. То же существо, которое так чудодейственно вмешивалось ранее в его жизнь, как бы зависло в воздухе над головой врача. Обычный сосредоточенный взгляд. Вдруг раненый человек ощутил какое-то втягивание вокруг его раны. Ткань оттянулась от раны, как бы втягиваемая насосом, струя крови и зелёной жидкости брызнули из пореза. Затем послышались громкие слова: «Три раза ты был спасён — отдай миру служение, которое Я тебе дал, иначе ты Меня больше не увидишь. Только так Я могу войти в человеческую жизнь».
И пришло великое пробуждение Мудреца — стало ясно, что многие избавления от опасности, спасения жизни, неожиданно данные, были сознательно совершены Великими Душами, которых мы называем Учителями и которые никогда не были признаны и не вызывали чувств благодарности или попыток воздаяния.
Но вот приходит время в земной жизни, когда больше не даётся такая помощь, так как некоторый долг оплачен. И с тех пор ни мужчины, ни женщины не имеют помощи со стороны — пока человек не будет следовать Закону бескорыстного служения. Тогда и сверхъестественная помощь может быть оказана. Мне кажется, история странного спасения человека из разряда исключительных — ведь обычно люди предоставлены своей судьбе, и эволюционный закон не в долгу перед ней.
ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ
«Силой подобен он десяти, ибо сердце его чисто», — так описывает поэт свой иде-ал, Сэра Гэлахада. В этих словах содержится истинная философия жизни.
Мы накануне нового цикла. Мы прошли через поколения, когда физическая и интеллектуальная мощь были наиболее созвучны духу времени. Сейчас мы приближаемся к тому циклу, когда чистота сердца, подобная чистоте Сэра Гэлахада, — как раз то, что необходимо.
Истинная любовь или дружба — это открытие, а не благоприобретение. Во время своего жизненного путешествия нам придётся встретить тех, кто должен провести с нами особую работу при особенных обстоятельствах. Среди них — люди, с которыми мы не имеем настоящих взаимоотношений: они общаются, делают бизнес с нами и проходят мимо нашей жизни. Есть и те, кто подходит несколько ближе; мы связаны с ними семейными узами или дружбой. Мы несём их в своей памяти до самого конца. Это не просто приятели или знакомые, но те, кто разделяют само наше существование.
В этом случае люди действительно неразделимы. Они рождены под одной звездой, в обоих вложен один и тот же замысел в момент рождения. Фактически, тогда же рождается и замысел их встречи. Такие проходят рука об руку сквозь века, и так должно продолжаться. Любовь, заложенная в них при рождении, божественна и вечна. Тень может иногда пробежать между ними, но через короткое время рассеется, и тогда их союз воссияет в ещё большем великолепии. Эта любовь — подобна любви Сэра Гэлахада.
Жизнь духа — это радость, мир и восторг. Главный критерий — не религиозность, но Любовь, жизнь в Любви.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 285; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!