Подготовка текста Е. Г. Водолазкина, перевод и комментарии Е. Г. Водолазкина и Г. М. Прохорова 21 страница
Такова убо дарованиа святому даровашеся ради великаго его усръдиа и любве еже къ Богу, понеже Спасово есть слово глаголющее: «Просите и приимѣте»[44] и пакы: «Без мене не можете творити ничесоже».[45] Не бо единѣмъ учеником сиа глаголаше, но и всѣмъ вѣрующим. Тѣмже блаженый Кирилъ не нѣкоем повелѣниемъ, но Христа призываниемъ и Пречистѣй Его Матери. Кирилово же бяше молитвеное токмо и человѣколюбное страстей человѣчьскых. «Туне бо, — рече, — приасте, туне и дадите».[46]
Таковые дарования святому были дарованы за его великое усердие и любовь к Богу, поскольку сказано Спасителем: «Просите и получите», и еще: «Без Меня не можете делать ничего». Ибо не только ученикам Он это говорил, но всем верующим. Потому блаженный Кирилл помогал не некиим волшебством, но призывая Христа и Пречистую Его Мать. Собственными Кирилла были только молитва и человеколюбивое снисхождение к страстям человеческим. «Ибо даром, — сказано, — получили, даром и давайте».
И понеже убо блаженый Кирилъ видѣ себе от старости изнемогша, и различныя и чястыа болѣзни на нъ находящая и ничтоже ино възвѣстити могуще, развѣ смертный приход, помысли же написати благочестивому князю Андрѣю Димитриевичу послѣднее свое писание множайшаго ради потвержения общаго житиа. Много бо желаше и печашеся, да ничтоже не разорится общаго житиа, но елико при того животѣ, но паче множае и по смерти. «Умершу бо, — рече, — праведнику, оставить пекущагося». Написа писание, имущее сицевъ разумъ:
|
|
|
И когда блаженный Кирилл увидел, что изнемогает от старости, и различные болезни часто на него нападают, ничего иного не предвещая, кроме прихода смерти, решил написать благочестивому князю Андрею Дмитриевичу свое последнее послание ради большего утверждения общего жития. Ибо сильно желал и беспокоился он, чтобы ничего не разорилось в общем житии, — как при его жизни, но так и гораздо больше после его смерти. Ибо сказано: «Когда умирает праведник, надо оставить пекущегося». И написал он грамоту такого содержания:
НАКАЗАНИЕ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛА ИЖЕ СУЩИМ БРАТИИ ВЪ ОБИТЕЛИ ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦА, ЧЕСТНАГО ЕЯ УСПЕНИА, СИРѢЧЬ ДУХОВНАЯ ГРАМОТА
НАСТАВЛЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА БРАТИИ, ЖИВУЩЕЙ В ОБИТЕЛИ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ, СЛАВНОГО ЕЕ УСПЕНИЯ, ИНЫМИ СЛОВАМИ, ДУХОВНАЯ ГРАМОТА
«Во имя Святыя и Живоначалныя Троица, — Отца, глаголю, и Сына и Святаго Духа, Имже всяческая быша, и мы Тѣмъ.
«Во имя Святой и Живоначальной Троицы, — Отца, говорю, и Сына и Святого Духа, Которой все создано, и мы тоже.
Се азъ, грѣшный и смиренный игуменъ Кирилъ, вижю убо, яко постиже мя старость. Впадохъ в частыя и различьныя болѣзни, имиже нынѣ съдръжимъ есмь, — человѣколюбие, от Бога бываемое, якоже и нынѣ вижю и познаваю, ничтоже ино възвѣщающе ми, разве смерть и судъ Страшный Спасовъ будущаго вѣка. И сего ради въ мнѣ смутися сердце мое, грознаго ради исхода, и страх смертный нападе на мя. Боязнь и трепет Страшнаго судища прииде на мя, и покры мя тма недоумѣниа. Но что сътворити, не свѣмъ. Но възвѣргу, по пророку, печаль свою на Господа,[47] да Тъй сътворить о мнѣ якоже хощеть, хощет бо всѣмъ человѣкомъ спастися и в разумъ истинный приити.
|
|
|
Я, грешный и смиренный игумен Кирилл, вижу, что постигла меня старость. Впал я в частые и различные болезни, которым и ныне подвержен, человеколюбиво Богом наказываемый, как то и ныне вижу, и понимаю, что ничего другого они мне не предвещают, кроме смерти и Страшного Спасова суда в будущем веке. И оттого во мне смутилось сердце мое по причине страшного исхода, и страх смертный напал на меня. Боязнь и трепет перед Страшным судищем пришли ко мне, и покрыла меня тьма недоумения. И что сделать, не знаю. Но возложу, как говорит пророк, печаль свою на Господа: пусть Он сделает со мной, как Он хочет, ибо хочет Он, чтобы все люди спаслись и в разум истинный пришли.
|
|
|
Тѣмъже симъ моим послѣдним писанием предаю манастырь, труд своих и своея братиа, Господу Богу Вседръжителю, и Пречистѣй Его Матери, и господину духовному ми сыну, благочестивому князю Ондрѣю Димитриевичю еже пещися и промышляти о манастыри и Пречистыя дому.
Этим же последним писанием передаю монастырь, труд свой и своей братии Господу Богу Вседержителю, и Пречистой Его Матери, и господину духовному моему сыну, благочестивому князю Андрею Дмитриевичу, чтобы он пекся и заботился о монастыре, доме Пречистой.
Духовнаго же ми сына священноинока Инокентиа[48] благословляю в мое мѣсто игуменом быти.
Духовного же моего сына священноинока Иннокентия благословляю на свое место быть игуменом.
Сего ради, господине князь Андрѣй, Бога ради, и Пречистѣй Его Матери, и своего ради спасениа, и мене ради, нищаго своего богомольца, какую еси любовь имѣлъ и доселѣ къ Пречистѣй Богоматери и к нашей нищетѣ, при моем животѣ, тако бы еси и по моем животѣ имѣлъ любовь и вѣру к манастырю Пречистыя и свой привѣт сыну моему Инокентию и къ всей моей братии, котории имуть по моему преданию жити, игумену повиновение имѣти.
|
|
|
Потому, господин князь Андрей, Бога ради и Пречистой Его Матери, и своего ради спасения, и меня ради, нищего своего богомольца, какую любовь имел до сих пор к Пречистой Богородице и к нашей нищете, при моей жизни, такую же и после моей жизни имел бы ты любовь и веру к монастырю Пречистой и доброе свое отношение к сыну моему Иннокентию и ко всей моей братии, кто будет по моему преданию жить и игумену повиноваться.
А иже не въсхощет по моему убогому житию жити в манастыри том, имат нѣчто от общаго житиа чина разорити и игумену не повиноватися, о семъ убо тебе, своего господина и духовнаго ми сына, благословляю и съ слезами молю: да не попустиши сему тако быти, но паче ропотникы и расколникы, иже не хотяще игумену повиноватися и по моему убогому житеицю жити, прочее из манастыря изгонити, яко да и прочая братия страх имуть.
А кто не захочет по моему убогому образу жизни жить в монастыре том и вздумает что-либо из общежительного чина разорить и игумену не повиноваться, о том я тебя, своего господина и духовного моего сына, благословляю и со слезами молю: да не попустишь ты этому так быть, но ропщущих и раскольников, кто не захочет игумену повиноваться и по моему убогому образу жизни жить, прочь из монастыря изгоняй, чтобы остальная братия страх имела.
Милость же Божиа и Пречистыа Его Матере да есть всегда с тобою и съ твоею благочестивою княгинею и съ благородными чады».
Милость же Божия и Пречистой Его Матери да будет всегда с тобой, и с твоею благочестивой княгиней и с благородными детьми».
И от сего благочестивый князь Андрѣй много печяшеся о семъ, яко ни единому от словесъ, реченному святымъ Кириломъ, не оставлену быти еже не исправитися. Велику бо вѣру и любовь имяше к дому Пречистыя Кирилова манастыря. Не токмо домы великыя и езера приложи к той обители и, елико мощно, толико, тщашеся всяческыми доволы и красотами церковь Пречистыа удовлѣти и украсити. Книгы же, много написавъ, церкви приложи и иными многами добротами исполнивъ, иже суть и доселѣ многы виды того великаго дааниа.
И потому благочестивый князь Андрей много заботился о том, чтобы ни одно из слов, сказанных святым Кириллом, не осталось неисполненным. Ибо великую веру и любовь имел он к дому Пречистой Кириллова монастыря. Не только большие имения и озера передал он той обители, но по мере возможности старался всяческими ценностями и красотами снабдить и украсить церковь Пречистой. И много книг, переписав, вложил он в церковь, и иным многим добром наполнил ее, так что и до сих пор видно там много великих его даяний.
О ПРЕСТАВЛЕНИИ СВЯТАГО КИРИЛА
О ПРЕСТАВЛЕНИИ СВЯТОГО КИРИЛЛА
И понеже, якоже преже рѣхом, блаженный Кирил видѣвъ себе от старости изнемогша и к концю приближающася, призывает весь ликъ тоя обители — бяше бо их тогда 53 братий, иже с ним Господеви работающих противу силѣ своей — и пред всѣми единому от ученикъ своих, Инокентию именемъ, сему вручает манастырьское строение, игумена того нарицает, аще и тому не хотящу. К сим свѣдѣтеля Бога предлагая, яко да ничтоже разорится от чина манастырскаго: якоже видѣ от него, сия и творити веляше. Сам же крайнее безмлъвие любомудръствовати хотяше.
И поскольку, как мы прежде сказали, блаженный Кирилл увидел, что от старости он ослабел, и конец приближается, созывает он всех живших тогда в обители — а было их тогда пятьдесят три брата, вместе с ним Господу работавших у кого сколько было сил — и перед всеми вручает одному из своих учеников, по имени Иннокентий, управление монастырем и называет его игуменом, хотя тот этого и не хотел. И призывает он Бога в свидетели того, что ничего в монастырском чине нарушиться не должно: как — видели — делает он, так он повелел и им все делать. Сам же он решил предаться любимой им мудрости полного безмолвия.
Елма бо от великаго въздержаниа и стояниа и нозѣ его не можаху въ стоянии служити, но тако сѣдя н свое правило дръжаше и николиже молитва изъ устъ его не исхожаше, паче же Исусова. Аще бо и телесною силою слабяше, но ничтоже от подвига правила своего не оставляше. Немощенъ же бысть пакы къ церкви на своихъ ногах ходити, но токмо — егда хотяше божественую литоргию служити. Никогдаже бо не оставляше еже по праздником службы съвръшати, и от ученикъ же того немощьныя уды рукама подкрѣпляеми и к церкви приносими. Пребысть же в таковой болѣзни, подвизаяся, ничтоже от правила своего оставити, время немало, тѣмже и телесной крѣпости изнемогши, и уже хотяше к Господу отити. И Пятидесятной же недѣли пришедши, в нюже исшествие Святаго Духа, на апостолы бывшее, празднуется, и тогда убо божественую литоргию съвръшив и святых таинъ причастився. Наутриа же в понедѣлникъ той же недѣли, на память святаго Кирила Александръскаго,[49] тѣломъ начятъ изнемогати иже душею крѣпкый. Прихождаху к нему братиа вся тоя обители, видяще его изнемогающа и къ Господу хотяща отнти, скорбяще, рыдаху, аще бы им мощно от великаго усердиа и любве, иже к нему имуще, съумрети с ним.
Поскольку же от великого воздержания и стояния ноги его не могли ему служить стоя, то он исполнял свое правило сидя, и никогда молитва не покидала его уст, особенно Иисусова. Хоть и слабел он телесной силой, но ничего из правила своего подвига он не оставлял. Немощь не давала ему ходить в церковь, как прежде, на своих ногах, за исключением только случаев, когда он хотел служить божественную литургию. Ибо никогда не переставал он совершать службы по праздникам, а его ученики поддерживали его немощные члены руками и в церковь его приносили. Пробыл он в такой болезни, стараясь ничего из своего правила не оставить, время немалое, а затем телесные силы его покинули, и он уже готов был отойти к Господу. И когда наступила неделя Пятидесятницы, в которую празднуется сошествие Святаго Духа на апостолов, тогда, совершив божественную литургию, он причастился святых тайн. Наутро же в понедельник той же недели, на память святого Кирилла Александрийского, начал слабеть телом крепкий душой. Приходили к нему все братья той обители и, видя, что он слабеет и собирается отойти к Господу, скорбели, рыдали и, если бы возможно было, от великого усердия и любви, какую имели к нему, умерли бы вместе с ним.
Тогда глаголаху нѣции от ученикъ его, плачющеся: «Понеже, отче, нас оставляеши и къ Господу отходиши, и, тебѣ не сущу с нами, мѣсто оскудѣеть, мнози преселници будем от манастыря сего». Святый же рече им: «Не скорбите о семъ, но паче по сему образу разумѣите: аще получю нѣкое дръзновение къ Богу и Пречистѣй Его Матери, и дѣлание мое угодно Богови будеть, не токмо не оскудѣеть святое сие мѣсто, но и болма распространится по моимъ отшествии. Токмо любовь имѣте межу собою!»
Тогда некоторые из его учеников сказали, плача: «Поскольку ты, отец, оставляешь нас и отходишь к Господу, то, когда тебя не будет, место это оскудеет, и многие из нас переселятся из этого монастыря». Святой же сказал им: «Об этом не скорбите; вы больше уразумеете вот почему: если я получу некоторое дерзновение перед Богом и Пречистой Его Матерью и если дело мое окажется Богу угодным, то не только не оскудеет это святое место, но и больше распространится по моем уходе. Только имейте любовь между собой!»
Сиа братиа слышаще, от рыданиа не можаху престати. Святый же утѣшаше ихъ, глаголаше: «Не скръбите въ день покоа моего. Уже бо мнѣ час есть почити о Господѣ. Предаю же вас Богови и Того Пречистѣй Матери. Тъй да съхранить вас от всѣх искушений лукаваго. И сынъ мой Инокентий съй да будет с вами игуменъ в мое мѣсто, и сего имѣите, яко и мене, и съй ваши недостатъкы исполнит». Сиа и на многа, утѣшая их, глаголаше, и бяше тако радуяся и веселяся, якоже нѣкто от далних и туждиихъ странъ въ свое отечьство приходяще. И никоея же печяли имяше, но паче надеждею будущих веселяшеся. О единомъ бо точию попечие имяше и моляшеся: да ннчтоже от общаго житиа не разорити и да не будуть в нихъ раздоры или свары. О семъ бо паче и здравъ печяшеся.
Слыша это, братья не могли сдержать рыданий. Святой же утешал их, говоря: «Не скорбите в день моего упокоения. Уже ведь пришло время опочить мне в Господе. Передаю вас Богу и Его Пречистой Матери. Да сохранит Он вас от всех искушений лукавого. А этот сын мой, Иннокентий, да будет у вас игуменом вместо меня, и относитесь к нему, как ко мне, а он недостающее вам наполнит». Это и многое другое, утешая их, говорил он, и так радовался при этом и веселился душой, словно человек, возвращающийся из дальних чужих стран в свое отечество. И никакой печали он не имел, но скорее веселился, надеясь на будущее. Об одном только имел он попечение и молился: да не будет ничто нарушено из правил общежития и да не возникнут среди братии раздоры или свары. О том же заботился он, и будучи здоров.
И таже часу отхождениа его къ Господу приближающися, вся братиа к нему прихождаху и цѣловаху его съ слезами, послѣдняго благословениа просяща. Тъй же, яко чадолюбивый отець, всѣх облобызаше, всѣхъ миловаше и всѣмъ послѣднее благословение оставляше, и от всѣхъ же прощениа и самъ прошаше. И в самый убо тъй час, вънже хотяше телеснаго съуза разручитися, святый пречистых и животворящих таинъ Христа Бога нашего причастився и пречистую свою трудолюбную душу мирно и тихо к Господу отдасть, еще молитвѣ въ устѣхъ его сущи. Отсуду же бяше благоюхание нѣкое всѣмъ слышатися.
И затем, когда приблизился час отхода его к Господу, все братья приходили к нему и целовали его со слезами, прося последнего благословения. А он, как чадолюбивый отец, всех целовал, ко всем выказывал любовь, всем последнее благословение оставлял и сам у всех прощения просил. А в самый тот час, когда должен был святой от союза с телом освободиться, он причастился пречистых и животворящих тайн Христа Бога нашего и мирно и тихо отдал Господу свою пречистую трудолюбивую душу с молитвой на устах. И тут же все ощутили некое благоухание.
Братиа же тогда что не хотяху от скорби сътворити, лишение отца умилно зряще. Врачя отщетившеся, не тръпяху; учителя отъяти, рыдаху; кормнику не сущу, недоумѣвахуся; вся болѣзненая тогда предлежаху. Таже и лице его просвѣтися и бяше свѣтло множае паче, егда в жизни бяше; и не бяше на лици его никоеяже черности, ни смяглости, якоже обычай есть умершимъ бывати.
Братья чего только не готовы были сделать от горя, с болью видя, что лишились отца. Не могли они претерпеть потерю врача; рыдали об отнятом у них учителе; оставшись без кормчего, пребывали в недоумении; все причиняющее боль было с ними. Затем лицо его просветилось и стало гораздо светлее, чем было при жизни, и не было на лице его никакой черноты или смуглости, что обычно бывает у умерших.
Тѣмже на одрѣ положивше честно и на своих главахъ къ церкви того священныя мощи принесоша съ всякою подобающею честию и псалмопѣниемъ, яко отца провождаху.
Потом его священные мощи с честью положили на одр и на своих головах с подобающей почестью и псалмопением принесли в церковь, провожая как отца.
Предреченный же слуга его Авксентие на селѣ тогда трясавицею боляще и зѣло стражющу и от тоа болѣзни яко въ иступлении ума бывшу, видит блаженаго Кирила пришедша и крестъ в руцѣ своей дръжаща и иного священника, Флора, велико житие по Бозѣ имѣя, И тако Кирилъ знаменавъ честным крестомъ Авксентиа, и абие в той час исцѣление получи и бысть здравъ. Въспрянув же человѣкъ тъй, обрѣте себе здрава и абие скоро с радостию тече къ блаженому Кирилу, хотя ему исповѣдати, яко да того явлениемъ исцѣление приимша. Не вѣдяше же, яко святый преставился есть. Пришедшу же ему в монастырь, и обрѣте святаго уже къ Господу отшедша и от ученикъ надгробными пѣсньми провождаема, притекъ же къ святымъ того мощемъ, съ слезами облобызаше, вкупѣ же и чюдо святаго всѣм исповѣдаше, како явися ему святый и исцѣление дарова ему. Тѣмже братия яко мало нѣчто от печяли премѣнившеся.
Вышеупомянутый же слуга его Авксентий болел тогда на селе лихорадкой и тяжело страдал и, будучи от той болезни как бы в исступлении ума, увидел он, как пришел к нему блаженный Кирилл, держа в руке крест, и иной священник, Флор, великое житие в Боге имевший. И Кирилл знаменовал тогда Авксентия честным крестом, и сразу же, тотчас получил тот исцеление и выздоровел. Проснувшись и обнаружив себя здоровым, человек тот с радостью побежал к блаженному Кириллу, чтобы рассказать ему, как с его явлением он получил исцеление. Он ведь не знал, что святой преставился. И когда пришел он в монастырь и увидел, что святой уже отошел к Господу и что ученики провожают его надгробным пением, подбежал он к его святым мощам, со слезами поцеловал их и при этом рассказал всем о чуде, — как явился ему святой и исцеление ему даровал. Благодаря этому братья немного оправились от печали.
Надгробное пѣние съ многою честию скончавше и съ многою свѣтлостию землею покрыша многострадалное и трудолюбное тѣло и съсуд Пресвятаго Духа в лѣто 6935-го, мѣсяца иуниа в 9.
Завершив со многой честью надгробное пение, очень торжественно они покрыли землей многострадальное и трудолюбивое тело, сосуд Пресвятого Духа, в 6935 (1427) году, месяца июня в девятый день.
Добрѣ упас врученную ему паству и на пажити животныа наставивъ. Таковы подвигы блаженаго Кирила, такова исправлениа, такова чюдеса, дарованиа, такова того исцѣлениа.
Хорошо пас он врученную ему паству, направив ее на пажити жизни. Таковы подвиги блаженного Кирилла, таковы его старания, таковы чудеса, дарования, таковы его исцеления.
Бяше блаженый Кирилъ, егда прииде на мѣсто то, лѣтомъ шестимдесятим, пребысть же на мѣстѣ том лѣт 30, яко всѣх лѣтъ житиа его девятдесятъ.
Блаженный Кирилл, когда пришел на то место, был шестидесяти лет, прожил на том месте тридцать лет, а всех лет его жизни было девяносто.
Множайша же и ина чюдеса, при животѣ бывшая блаженаго Кирила, и множества ради, и паче же и пред многыми лѣты бывшее, писанию не предашеся. Сиа же нѣчто мало, отчасти быша написано токмо, да не вконець умолчана будуть святаго повѣсти.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!